Текст книги "Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)"

Автор книги: Императрица Екатерина II

Соавторы: Григорий Потемкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 107 страниц)

1093. Екатерина II – Г.А. Потемкину

Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Письмы твои от 26 октября привез вчерась Г[енерал]-М[аиор] Бенкендорф ¹, из которых усмотрела с удовольствием сдачу Килии, за что сегодня молебствие отправляется с пушечной пальбою. Пора бородачам приняться за ум и высвободиться из зловредного им опекунства. Пруссаки прельстили их тем паче, что будто нас принудят возвратить туркам Тавриду, которую им, однако, не видать, как ушей своих. Вскоре услышим, что агличане начнут войну с Гишпаниею ². Во ожидании обещанных от тебя известий, сказав тебе рескриптом и сим самым спасибо большое, пребываю к тебе доброжелательна.

Я же сама все почти в одном положении: день, другой получе, а там опять чувствую ветряные и гемороидальные колики, но кажется, что боли не так сильны, либо к ним привыкаю. Прощай, Бог с тобою.

Река паки вскрылась, и корабли приходят, а чрез лед ходили три дни. Гудовича я пожаловала Генералом-Аншефом ³, к Пр[инцу] Виртембергскому посылаю синюю ленту ⁴, а Бенкендорф получил Св. Анну. Ты видишь, что не оставляю твои представления без уважения и твоим рекомендациям даю место. Прошу и моих не предать забвению и об них не забыть. Adieu, mon Ami.

Ноя[бря] 12 ч., 1790

1094. Г. А. Потемкин – Екатерине II

16 ноября [1790]. Бендеры

Матушка родная, Всемилостивейшая Государыня. Я по нужде иногда медлить должен моими донесениями. Части действующие так разбиты по разным местам и большею частию за реками, что не могу всегда иметь донесения от них, а больше и потому, что Рибас безпрерывно в действии и летает с флотилии на флотилию ¹, ибо они розно. Большие суда в большом Дунае, а меньшие в протоках. Бог милосерд, идет все лутчим образом. Я теперь получил известие, о котором не имея еще подробностей, не доношу формально, а прилагаю письмо Рибасово ². Извольте быть уверены, моя матушка родная, что я, покуда возможно будет, стану угнетать свиней турков. От Кавказа по причине смерти Бальменовой не имею подробностей ³.

Поздравляю, кормилица, Вас с будущим днем Екатерины, имянинством от Вас украшенным. Я терплю от спазму в груди. Простите, матушка родная, я пока жив,

вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический

P.S. К завтрешнему жду уведомления из Польши и разных мест, особливо первое весьма нужно для положения плана генерального. Тут подробно на последнее письмо Ваше отвечать буду.

1095. Г. А. Потемкин – Екатерине II

Бендеры. 3 дек[абря 1790]

Матушка Всемилостивейшая Государыня! Распутица так сильная не допустила получить мне в свое время флагов, притом Генерал Рибас занемог было сильно и в жизни был отчаян, но разорвалась болезнь, и он уже на службе. Упомянув об нем, не могу умолчать о безпримерной его ревности: кроме неприятельских преград, долженствовал он бороться противу моря с судами, отягощенными большою артиллериею. Сие одно отвратило бы многих, или б с меньшим рвением все могло пропасть: в устьях нашел батареи и для входа фарватер мелкий, тут и разгружаться и десант делать, и поспешать укрыться от возстающей погоды следовало. Укрепления взяты, неприятель прогнан, Тульча покорена, флотилия турецкая разбита и крепость Исакча, магазейн или депо всей армии турецкой и флотилии, занята со множеством разных припасов ¹. Судов взято, потоплено, повреждено до полтараста. У нас же взорван бомбою один лансон, да потонули два, с коих люди спасены. Пушек получено 120, да в Килии 72. По истреблении судов под Измаилом осталось попытаться. Я приказал взять лутчие меры, произвести штурм и для сего нарядил туда Генерала Графа Суворова Рымникского ². Мне самому нельзя отлучиться, ибо соседи крепко смотрят, и лишь я куда, то и почитают всю армию туда обращенной, а затем и демонстрации начнутся. К тому же меньше важности в случае неудачи корпусу отступить, нежели мне с армией. Что Бог даст, ожидать буду.

Из приложенной записки изволите, матушка, увидеть, что Луккезини сбирается ко мне приехать ³. Посмотрю, с чем, но заранее могу уверить, что обмануть меня не удастся. Какие он зделал разглашения по бытности его в Букарештах, здесь прилагаю. Поскакал в Сиштов и, там настроивши, прискачет опять назад. Не упускаю я внушать туркам всего, что бы им глаза открыть могло, но кому слушать. Султан не думает о спокойствии Государства, а протчие подкуплены.

Из произшествий на Дунае и на сухом пути судить можете, какой им вред наносится: в морских баталиях в три раза потеряли они убитыми и ранеными, со взятыми – до десяти тысяч, да шесть линейных кораблей, и все ничего. Только лишь выдумывают, как солгать для народа. Теперь скажу о Польше. Покуда еще Сейм теперешний в действии, пути не будет, и трудно осмелиться кому явно быть нашим, ибо потеряет голову. Король же всякому грозит мщением. Туркам мы открыли ультимат, а они не приняли, подав нам случай к продолжению войны, а потому и к издержкам; то уже и ультимату следует быть другому, а то для них какой страх, ежели мы продолжая воевать, все таки при одних требованиях будем. Для чего же Вам не обещать завоеванного Польше при установлении их союза, когда Прусский Король дерзновенно посужи[ва]ется Вашими давними владениями ⁴. Молдавия же не завое[ва]ние турецкое, но присоединилась добровольно и все имеет права протестовать, когда кондиции нарушены. Прикажите мне обещать полякам, сим их отклоним от союзов, а турки и единомышленники их, стараясь не допустить, скорей помирятся. Венского двора интерес в том согласиться. Англию прикажите ласкать, или, лутче сказать, сериозно трактовать, но поручить сие кому ни есть из преданных Вам, а иначе верьте, что ничего не будет. Графу Разумовскому, едучи в Вену, прикажите заехать ко мне условиться и многие от меня получить примечания ⁵.

Прусский Король не пойдет к Риге, ибо сие невозможно, как переходить столько рек. И что он доведет? А будет подстрекать и поддерживать поляков, то их следует отделить. Обещать ручательство за владения, не мешаться в их образ внутреннего правления. Они сию гарантию отвергли, а нам она не годилась, ибо сие было прусского двора коварство, как и дисидентское дело, дабы нас ввести в ненависть ⁶. И теперь мы видим плоды: бездельники дисиденты преданы ему. Я крепко уверен, что мы всеми мерами вводимы были Берлинским двором на озлобление поляков. Много заведует его Сиятельство Г[раф] Штакельберг. Чтобы заставить Прусского Короля говорить иным голосом, следует в будущую кампанию противу Порты оставить войски – тысяч до двадцати в Молдавии по Днестру. Протчее все обратить на пруссака и сказать ему решительно и с твердостию, что Вы достоинство Вашей Империи будете защищать до последней капли крови ⁷.

Противу английских угроз изготовьте флот и сколь можно больше, а меня уведомите для соображений, сколько будет ⁸, que ca et qu'ils feront ses Messieurs dans la Baltieque; ils n'ont point grand chose pour la descente et tout ce qu'ils mettront par terre doit absolument perir, intercepter les voisseaux marchands et queles voisseaux leurs propres ou Holandois. [442]442
  что там и что они, эти господа, сделают в Балтике. У них нет больших сил для десантов, и все, что они высадят на сушу, должно погибнуть целиком вследствие перехвата их собственных кораблей или голландских (фр.).


[Закрыть]

Лодками для Двины поспешить прикажите и, когда Вам мои сии усердные мысли покажутся, объявите мне: я тотчас подробный план на сем основании пришлю для операции генеральной ⁹.

Флотилия Ваша останется в Дунае для воспрещения перехода неприятельского и истребления повсюду их судов. Флот выдет рано к берегам Румелийским, а потом к Анапе. Как можно ранее, войски кубанские с таврическими предпримут на Анапу. Потом, коли Бог поможет, Суджук-Кале, а там и на Синоп ¹⁰. Я всю зиму, где только можно будет, не оставлю нападать.

Сказав все, не могу оставить без примечания: употребите все возможное привязать к себе Швецию, для чего бы из Великих Княжон не обещать в супружество за Принца их ¹¹. Ей, моя кормилица, хорошо и очень бы хорошо.

Куда мне грустно, что Вы недомогаете часто. Я молюсь с горячим сердцем за Вас Богу. Вас же прошу – поберегитесь. Матушка моя родная, все твои, а я больше всех, то как же мне забыть твоих, как изволишь изъясняться; конечно, я не оставлю: и желаю, и должен. Цалую ручки Ваши и по смерть

вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический

P.S. Много заслуживает Генерал-Майор Рибас, и больше еще от него хороших успехов будет.

1096. Г. А. Потемкин – Екатерине II

[3 декабря 1790]

Касательно до Польши уверения Булгакова малы. Все воеводства смежные адресуются ко мне, и я могу похвалиться, что моими поведениями они обращены сколько-нибудь к нам. Но как маршал Литовский с своею матерью наклоняются для нас, что я же произвел, как известно Вам из моих донесений, то и Булгакову в Варшаве говорить должно одним со мною языком. Ваша же пословица, что надлежит двери быть затворенной или отворенной, ни да, ни нет – не годится никогда, ибо она предполагает робость, что видя враждующие нам – нам смелее еще пакостить будут.

Союз прусский еще им не, беда, понеже то еще будущее, а наш уже им довольно беды наделал. То и следует старое смешать, как дурную игру, а начать новую, лутчую, тем паче, что несходственно с Вашим характером все происходило. Обещать гарантию на владение есть наша существенная польза. Доколе нет дележа, то и обещать во внутренние дела не мешаться, и тогда они сами будут прибегать дознать, что все прежние наши поступки в Польше были настраиваны прусским двором, дабы навлечь на нас ненависть и воспользоваться сим при случае.

Чтоб Польшу привязать к себе, необходимо обещать должно им Молдавию и тем обратить их противу турков и пруссаков, а турки, о сем узнавши, скорей помирятся.

В каком мы противуречии пред Европой будем, обещавши Молдавию Польше?! Первое, я Европы не знаю. Франция с ума сошла. Австрия трусит, а протчие нам враждуют. Завоевания зависят от нас, пока мы не отреклись. Обещали возвратить по собственным своим произволениям – турки не согласились, следовательно, и обещание исчезло. И что это не сметь распоряжаться завоеваниями, когда другие сулят Ваши владения: Лифляндию, Киев и Крым.

Я Вам говорю дерзновенно и как должно обязанному Вам всем, что теперь следует действовать смело в политике. Иначе не усядутся наши враги, и мы не выдеремся из грязи.

Туркам я говорил все, да и больше, а при том больно их и бью, да ничто не помогает, ибо Селим в руках прусских и не думает о государстве, а только прет мертвечину.

1097. Г. А. Потемкин – Екатерине II

Бендеры. 18 декабря [1790]

Матушка родная, Всемилостивейшая Государыня. Вот моя кампания, которая была почти скрыта от глазу недоброхотов ¹. Они считали, что обманами довели до термина, где все действия должны пресечься. Но Бог мне помог дать три баталии морские знатные. На Кубани разбита армия. Сулинские укрепления взяты, Тульча, Исакча, Килия, Измаил – первая и сильная их крепость, построенная по-европейски, с заключенной в ней армией выше тридцати тысяч; пленных я написал, но более уже выходит: сей час получил рапорт, что уже девять их тысяч ². Войски оказали храбрость неслыханную, преодолев непочатую крепость и число превосходное. Я могу похвалиться пред Вами, что удалось мне влить в армию мне вверенную душу порядка и неустрашимости. Урон наш гораздо больше очаковского, но в сравнении силы истребленной – мал ³.

Валериан Алекс[андрович] оказал себя достойным Вашей милости, и я всегда искал ему подать случай заслужить на деле. Будьте к нему милостивы и не отрывайте его от службы. В нем много надежды, что изволите увидеть из письма, что его генерал пишет к Попову ⁴. Я не получил еще подробной реляции и думаю сам найтить ее в Измаиле ⁵.

Цалую ручки Ваши и поздравляю с небывалою победою.

Вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический

1098. Екатерина II – Г.А. Потемкину

Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович! Письмы твои от 16 ноября и 3 декабря я получила. Что чаще писать будешь, то мне приятнее будет, ибо неизвестность для меня труднейшее состояние. Со всеми от Бога данными успехами тебя поздравляю. Флаги мною отосланы в церемонии в крепость. Для Ген[ерал]-Маиора Рибаса на первый случай посылаю крест второй степени Свя[того] Егоргия, которого он завоевал по справедливости, а потом оставляю себе его и далее награждать по усмотрению. Что Луккезини к тебе приедет, о сем и здесь слышно было, но что он тебя не обманет, я уверена. Посылаю к тебе, чем щеголять пред ним ¹. О политике здесь не распространяюсь, понеже в рескрипте все сказано по сей материи. Граф Разумовский к тебе заедет.

Мысли твои по делам, в письме твоем от 3 декабря ко мне прописанные, тем паче мне нравятся, что везде вижу меры твердые. Обещанный генеральный подробный план прошу прислать скорее с потребным сведением о войсках, какие и куда обратятся для операции, дабы здесь заранее все сообразить и изготовить можно было. По польским же делам поступать надлежит с крайней осторожностию, дабы не от нас был первый выстрел ², и союзники Прусского Короля сколько можно меньше имели права толковать в свою пользу Casus foederis, почтя нас за нападателей.

Еще о[б] одном деле тебе скажу: многие штаб-офицеры просят об определении в коменданты. Мест же комендантских вакантных до пятидесяти, о помещении же на оные ожидает Коллегия от тебя известий, а между тем меня просители сих мест письмами заметали, паче же немцы. Кончи, пожалуй, скорее сие дело.

Здоровье мое поправляется. Je crois que c'est la goutte qui s'est placee dans mon estomac et dans les intestins; je l'en chasse avec du poivre et un verre de vin de Malaga, que je bois tous les jours; je n'ai senti du soulagement que de cela, et quand je neglige ces deux articles: de manger du poivre ou le verre de Malaga, les douleurs me prennent derechef, voila le quatrieme mois. Adieu, portes Vous bien, nous attendons les nouvelles de devant Ismail; a dire la verite, c'est un point important dans ce moment qui decidera de la Paix ou de la prolongation de la guerre. [443]443
  Я думаю, что это подагра, которая перешла ко мне в желудок и кишечник. Я изгоняю ее перцем и рюмкою малаги, которую пью ежедневно. Это дает мне облегчение, и когда я забываю эти два средства, то есть, не принимаю перцу или рюмку малаги, приступы снова ко мне возвращаются, и так уже четвертый месяц. Прощайте, будьте здоровы. Мы ожидаем известий из-под Измаила, то есть, правду сказать – это важный пункт в настоящую минуту. Он решит или мир, или продолжение войны (фр.).


[Закрыть]

Помоги тебе Бог, друг мой сердечный, прощай.

Декабря 20, 1790

С наступающими праздниками тебя поздравляю.

1791

1099. Екатерина II – Г.А. Потемкину

Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Прошедшее воскресение рано приехал Валериян Александрович Зубов и привез мне твои письмы от 18 декабря. Я тотчас приказала после обедни отправлять молебствие за взятие Измаила с большой пушечной пальбою. Я и вся публика наша сим произшествием чрезвычайно обрадованы. Поздравляю тебя ото всего сердца с сим щастливым успехом и отлично удачной кампанией, как сам о том пишешь. Измаильская эскалада города и крепости с корпусом в половине противу турецкого гарнизона, в оном находящемся, почитается за дело едва ли еще где в гистории находящееся, и честь приносит неустрашимому Российскому воинству. С нетерпением ожидаю Г[енерал]-М[аиора] Попова с подробностями. Дай Боже, чтоб скорее лишь приехал. Что урон был более Очаковского, о том весьма жалею. Дай Боже, чтоб успехи Ваши заставили турок взяться за ум и скорее заключить мир. При случае дай туркам почувствовать, как Прусский Король их обманывает, то обещая им быть медиатором, то объявить войну нам в их пользу, якобы та и другая роля могла бы итти вместе. Все сие выдумлено только для того, дабы турок держать как возможно долее в войне, а самому сорвать где ни на есть лоскуток для себя. Я думаю, что теперь последует смена визиря ¹, а при сей откроется тебе случай открыть переписку с новым визирем, а может быть, и трактовать о мире безпосредственно. Оба дворы здесь уже сказали, что не настоят уже более о медиации.

По аттестатам твоим и присланным от тебя я Валерияну Алек[сандровичу] Зубову дала крест Егорьевский 4 класса. Его предостойный брат чрезвычайно обрадован, что ты брату его подал случай оказать его усердие. Пожалуй, напиши ко мне: поручил ли ты Фериери трактовать о чем в Вене? Сейчас он ко мне прислал курьера и щет в 3000 и столько червонных, кои издержал ², и говорит о своих негоциациях с самим Императором, который ему будто сулит пушек, и орудия, и людей. Естьли ты ему ничего не поручил, то его унимать я велю, а то аптекарских щетов наделает, а сам деньги проест.

Спасибо тебе, мой друг сердечный и любезный, за все добрые и полезные дела, тобою поделанные, за порядок и неустрашимость войск. Скажи им спасибо от меня, а о награждении себе предоставляю говорить по получении чрез Попова подробностей и твои представления.

Я здоровьем поправляюсь, боли реже чувствую и не столь сильные, но не совсем еще миновались. Прощай, Бог с тобою, желаю тебе всякого добра и поздравляю тебя с Новым годом.

Генв[аря] 3 ч., 1791 г.

1100. Г. А. Потемкин – Екатерине II

8 генваря 1791

Ген[ерал]-Пор[учик] Бибиков в дерзком и безразсудном своем предприятии на Анапу, самовольно в землю неприятельскую заведя войско, без принятия мер к продовольствию оного, и изнуря его нуждою и трудностию похода, заслужил примерное наказание.

Единая только милость Вашего Императорского Величества осталась к спасению его. Не угодно ли будет Вашему Императорскому Величеству высочайше повелеть, умягча строгость законов, изключить его только из службы.

1101. Г. А. Потемкин – Екатерине II

11 генваря [1791]. Яссы

Матушка родная, Всемилостивейшая Государыня. Из Бендер поехавши, в Кишиневе я крайне занемог и, естли б не случилась рвота сильная, не избежал бы я болезни жестокой.

Здесь по покорении Измаила страх повсюду велик ¹, но Султан, варвар кичливый, еще упорствует, будучи противных держав обещаниями ослеплен до крайности.

Попова с донесениями подробными я отправляю за сим вскоре, но крайне нужно мне побывать на малое время у Вас и весьма нужно, ибо описать всего невозможно. Дайте мне на себя посмотреть, хотя мало ². Луккезини из Сиштова скачет в Варшаву. Знать испугался, чтоб не попался в руки ³. О! естли бы он мне достался, то воля твоя, а повесил бы его на фонаре.

У нас здесь совершенная весна, так что, не топивши комнат, с открытыми окнами сидим и жалуемся, что жарко. Надлежит ожидать сильного землетрясения.

Прости, моя кормилица, я по смерть

вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический

1102. Г. А. Потемкин – Екатерине II

Яссы. 13 генваря [1791]

Матушка родная, Всемилостивейшая Государыня. Обрадованы Вы взятьем Измаила и, правду сказать, есть чем. В большом числе отборная армия наголову истреблена, чего никогда не случалось. В Кагульскую баталию не убито ни трех сот турков. Кампания, по милости Божией, знаменита нам и поразительна для турков. Они по меньшей мере потеряли 50 т[ысяч] человек, а что пушек, изволите усмотреть из ведомости ¹. Прибавьте, в какой ужас приведены они столь храбрым действием. Что изволили ознаменовать большой пальбою, сие справедливо и нужно и ради уязвления недоброхотов, и ради справедливости, должной храброму Вашему войску, не касаясь меня, ибо я на себя не беру ни знания, ни хитрости, искусству принадлежащей, хотя действии постелено произведены были на пространстве, почти четверть глобуса составляющем, везде с успехом и предусмотрением, а движения были скрыты так, что и свои обманулись, не только чужие ². Я не должен гордиться, относя успехи Богу. Ему только, матушка, изволь благодарить. От меня же бывают только погрешности, по которым предлежит мне кротость. Убегая быть спесиву, следуя Вашему матернему совету после прошлой кампании, должен ныне еще более смириться, поелику кампания сия несравненно знаменитей и редкая или, лутче сказать, безпримерная ³. Евгении, Короли Прусский и другие увенчанные герои много бы таковою хвастали ⁴, но я, не ощущая в себе качеств, герою принадлежащих, похвалюсь только теми, которые составляют мой характер сердечный: это безпредельным моим усердием к Вам и тою благодарностию, что я чувствую к щедротам Вашим, которых Вы от самой первой молодости моей ко мне не прерывали и тем подали право именоваться Вашим питомцем. Естли во мне что хорошее, то низдано Вами! Мог ли я оказать свою годность? На то Вы подали способы. Я тем похвалюсь, чем другой никто не может: по принадлежности моей к тебе все мои добрые успехи лично принадлежат тебе. О потере жалеть изволите, но что это значит: в прошлую войну Журжа, не стоящая одного бастиона измаильского, стоила нам вдвое.

Что касается до внушениев туркам, чтобы не щитали они на ломании прусские, не упускаю я всегда до них доводить. Но что делать, ничто не помогает: ослепление султана или, может быть, его рок ведет к потере. Варвар и тиран ожесточенный, не внемлет ничему. Рейс-эфенди от визиря ездил ему описывать худое состояние дел ради приклонения к миру, но чуть не потерял головы. Четыре курьера, отправленные от визиря с известием об Измаиле, не допущены до Царя Града, а отрубили им головы. Теперь его манят, что Англия пришлет флот, а ему лишь бы был претекст себя манить, то он и рад. Верьте, что генерально все риджалы желают мира, но никто не смеет рта отворить. Потому-то для принятия мер должных и открытия моих усердных и полезных мыслей должен я необходимо, хотя на самое кратчайшее время, приехать к Вам. Теперь пора глухая, в которую ничего предпринимать нельзя, ибо по Дунаю нельзя осмелиться ходить до февраля, чтобы льды не захватили где, и то до конца февраля. Ежели турки, как я и ожидаю, пришлют с предложением об перемирии, то сего им никак не дам без утверждения требуемых границ. Ходить за ними – вредно для нас. И так должно от них ждать.

Матушка родная, я приказывал Валериану Александровичу, ежели бы воля Ваша была мне позволить приехать, то бы я прискакал на малое время. Но нет мне на сие ответа, что меня много связывает, а нужно и очень нужно мне самому с Вами говорить. Описать всего невозможно, d'autant plus on il y a beaucoup et de pour et de contre. [444]444
  тем более, есть много за и против (фр.).


[Закрыть]Я здесь оставлю Князя Репнина на время моего отсутствия ⁵. И дело ничего не потеряет в краткое время. Есть вести, которых я не могу вверить бумаге, да и объяснять письмами мудрено.

Пруссаки натянули все способы видимые и невидимые, чтобы меня повредить у Вас. Я не сумневаюсь в Вашей непременной милости, но старания их велики, чтобы Вас привести в колеблемость, а меня вывести из терпения ⁶. Нужно мне обозреть строение судов на Днепре и для того отправлюсь и остановлюсь, чтобы в ближнем месте на пути петербургском получить позволение Ваше и тем сократить дорогу.

Г[енерал]-М[аиор] Попов сегодня отправляется. Сего же курьера нарочно отправил, прося о повелении мне на самое малое время приехать. Во всю жизнь

вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический