Текст книги "Книга Астрид (СИ)"

Автор книги: Иккинг1879

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Да?

Он заглядывает в комнату. Я знаю, чего я хочу, но я не знаю точно, как я должна сказать об этом. Вместо этого я отодвигаюсь, освобождая место на кровати, чувствуя бешеное сердцебиение.

Иккинг смотрит на мое лицо.

– Я не думаю, что я готова…к сексу, – хрипло говорю я. – Но я больше не хочу спать в этой кровати в одиночку, – говорю я ему.

– Астрид, – он нервничает, и это немного успокаивает меня.

– Я хочу, чтобы ты спал рядом со мной, – говорю я.

Ему понадобилось четыре шага, чтобы добраться до кровати. На нем только шорты. Может быть, я должна была предложить это, когда он был полностью одет. Кого ты обманываешь, Астрид?

Мои руки чешутся, я хочу дотронуться до его тела.

– Ты уверена? – спрашивает он меня.

– Да.

Он ложится рядом со мной и зеркалит мою позицию. Он лег на бок, одну руку положил под подушку, а ноги согнул в коленях. Наши ноги такие длинные, что наши колени ударяются. Он кладет свободную руку на мою талию, а потом проводит ею до моей выступающей тазовой кости.

Я двигаюсь ближе. Его глаза блестят в темноте, его волосы, взъерошены. Я двигаюсь еще ближе, пока мое тело не прижимается к его. Я обнимаю его за шею и чувствую возбуждение во всем теле.

Мы целуемся, пока я не пьянею от этого. Его руки сжимают полы моей майки и тянут ее вверх. Неважно, что я сказала, что я не готова, я не хочу, чтобы он останавливался.

– Астрид, – шепчет Иккинг мне в губы. – Есть тонкая грань между самоконтролем и мазохизмом, и сейчас мы как раз у этой грани, – он шутит, но его голос хриплый.

Я слегка дергаю его за волосы.

– Нахождение со мной в одной постели – это пытка? – я хихикаю.

– Когда мы оба полуголые – да.

Я глажу его по голой груди.

– Перестань, – стонет он, поймав мою руку, когда она переходит на его живот. – Теперь ты мучаешь меня.

Я не думала, что прикосновения так сильно влияют на него. Но потом я представляю, что он трогает мою голую грудь таким же образом, и тепло наполняет мой живот, заставляя мою

голову кружиться.

– Извини, – шепчу я.

– Все нормально, – говорит он, наклоняя голову вниз, чтобы посмотреть на меня.

Я опираюсь на локти и еще раз целую его. Я поворачиваюсь к нему спиной, тяну его руку на свою талию и сжимаю ее своими ладонями.

– Почему ты не перестал пытаться заслужить мою любовь? – спрашиваю я.

– Что ты имеешь в виду? – его дыхание щекочет волоски на моей шее.

– В тот вечер мы играли в правду или действие. Ты сказал, что ты перестал пытаться заработать любовь своей матери, – я делаю паузу.

– Почему ты не перестал пытаться со мной?

– Ты знаешь почему, – говорит он тихо. Я закрываю глаза. Я знаю, почему, но я не уверена, что хочу услышать это.

– Потому что я люблю тебя, Астрид,

– шепчет он. – И я не хотел сдаваться, – он целует меня в макушку.

Я дрожу и стараюсь не заплакать. Я беру его ладонь, целую ее, а затем прижимаю ее к своей груди, там, где сердце.

========== Глава 22. ==========

Мы засыпаем именно так. Его губы прижаты к моей голове. Мое сердце под его ладонью.

Конец близко.

На следующий день я пошла на рынок. Я пробыла там десять минут, а потом меня позвал торговец вареньем и приправами.

– Варенье? – говорит он, когда я прохожу мимо. – Мэм, могу я порекомендовать вам джем? – его голос достаточно громкий, так что я не могу игнорировать его, не привлекая к себе внимания.

– Нет, спасибо, – говорю я через плечо. – Не сегодня.

– Но мэм, у меня есть малина. По хорошей цене.

У меня нет выбора, кроме как остановиться и повернуться к нему с фальшивой улыбкой на моем лице.

– Одну банку, – говорю я.

Он протягивают мне банку вместе с листком бумаги, а я отдаю ему мятые талоны.

– Спасибо, – говорит он.

– Наслаждайтесь.

Я сую варенье в сумку и сжимаю записку в кулак. Я отхожу дальше и разворачиваю ее.

«Мост в парке. Сейчас». Почерк Кэтрин.

Я должна проигнорировать это, но это только отсрочит неизбежное. Так что, я

поворачиваю налево на углу и иду к мосту.

Кэтрин уже ждет меня там. Она стоит на мосту, слегка наклонившись над туманной водой.

Она ждет, пока я подойду и опущу сумку на мост.

– Пора, – говорит она.

Я ничего не говорю. Она что-то протянула мне, но я отказываюсь, когда вижу маленький пузырек.

– Ты должна добавить это в его пищу, – говорит она.

– И добавь несколько капель себе,

чтобы не вызвать подозрений.

– Что это? – глухо спрашиваю я.

– Это яд, который вызывает вирус.

Это не то, что я ожидала. Что-то более драматичное, что включает в себя нож или пистолет.

– Мы собираемся добавить немного в еду на рынке, – я смотрю на нее, широко раскрыв глаза.

– Не для того, чтобы кого-то убить, а для того, чтобы некоторые люди заболели. Все будут думать, что это очередная эпидемия. Они происходят достаточно часто.

Я смотрела на нее.

– А тот факт, что умрет только Иккинг? Ни у кого не вызовет подозрений?

– Подозрение – не доказательство, – Кэтрин пожала плечами.

– И кроме того, может умереть еще кто-нибудь, – ее беззаботность убивает меня.

– Почему мы должны его убивать? – спрашиваю я. – Если отец считает, что демократия была бы лучше, почему он не может убедить людей следовать за ним?

– Потому что люди глупы, – шипит Кэтрин. – Люди делают то, что проще. Они делают то, что они знают. Посмотри на все семьи, которые выстраиваются в свадебный день с улыбками на лицах, когда их дети выходят замуж за незнакомцев. Никто не собирается рисковать своей головой ради перемен.

Я беру маленький пузырек из ее рук. Жидкость внутри темно-пурпурно-красного цвета.

Цвет крови. Кэтрин хватает меня за запястье. Ее пальцы холодные и сильные.

– Думай о конечном результате, Астрид. Как только это закончится, у нас будет власть. И мы сможем делать то, что хотим. Все будет по-другому.Ты сможешь выйти замуж за того, кого выберешь.

Я смотрю в ее темные глаза.

– Что если я выбрала его? – спрашиваю я.

Кэтрин закатила глаза.

– Ты еще не знаешь жизни, – говорит она твердо. – Тебе всего шестнадцать, ты можешь встретить кого-то лучше Иккинга.

Она права. Неважно, что я чувствую к Иккингу, я не была замужем раньше.

– Нет, – говорю я. – Я не буду выходить замуж снова.

– Видишь? Вот о чем я говорю. У нас будет выбор, как только папа станет главным.

– Если папа хочет, чтобы у людей был выбор, зачем ему занимать место президента Хеддока? Какая же это демократия? Не должны ли мы позволить людям голосовать так, как они привыкли?

– Почему ты начала сомневаться, когда мы уже на финише? – шипит Кэтрин.

– Один шаг, Астрид. Мы в шаге от победы.

Флакон в моей ладони горит. Я не могу убить его. Я не буду.

– Так, каков план? – спрашиваю я. – Что будет с президентом?

Кэтрин смотрит на меня в течение долгого времени.

– После того, как Иккинг умрет, мы возьмем оружие под контроль. После этого мы убьем его. Когда люди увидят, что он не может обеспечить свою безопасность, не может держать под

контролем свое собственное оружие, они примут наши намерения.

– Значит, ему придется страдать из-за смерти его сына, – говорю я медленно.

– Да.

Я киваю.

– Это тоже часть плана отца? Заставить президента потерять того, кого он любит, так же, как мы потеряли маму?

– Да, – повторяет Кэтрин. – Это справедливо для меня.

Я закрываю глаза. Я до сих пор верю, что мой отец будет лучшим лидером, чем Президент Стоик. Но теперь я боюсь, что он будет наслаждаться болью президента от потери сына.

– Как вы собираетесь убить президента? – спрашиваю я. – Вы еще не начали выполнять план?

– Не совсем, – призналась Кэтрин после паузы.

– Это будет после смерти Иккинга.

– Тогда почему вы торопили меня, почему. – начинаю я, но вдруг понимаю. – Вы проверяли меня?

– Да, – кивает Кэтрин. – Нам надо было убедиться, что ты сможешь. Мы всегда знали, что это будет тяжело для тебя, Астрид. Мы не можем позволить себе ждать вечно. Но ты отлично справилась, найдя оружие и коды. Теперь осталось только одно.

Я усмехнулась. Если бы она только знала, что код, который я дала отцу – неверный.

– Когда? – спрашиваю я, держа в руках яд.

– Уложись в две недели.

Не так много времени.

– А что насчет миссис Хеддок? – спрашиваю я.

– Она будет неактуальна после их смерти, – говорит Кэтрин.

– Мы не будем тратить энергию на нее.

Между мной и Валкой довольно натянутые отношения, но мое сердце сжимается, когда я представляю, как больно ей будет, когда она потеряет мужа и сына. Весь ее мир разрушится в

мгновение ока.

– Наша семья ждала годы, чтобы вернуться к власти, – продолжает Кэтрин.

– И никто не отнимет ее у нас снова.

– Власть над чем? Над кучкой испуганных людей, которые пытаются притвориться, что мир не изменился? Которые боятся даже спросить, что происходит? Над этим маленьким клочком земли с десятью тысячами людей? За это мы боремся? Стоит ли? – отчаянно спрашиваю я.

– Конечно, стоит! – улыбается Кэтрин.

– Это все должно быть Хофферсон основал это место и Хофферсоны должен быть у власти.

Я убираю флакон в сумку.

– Пока, Кэтрин, – говорю я. Я обнимаю ее, прежде чем она может оттолкнуть меня. После всего этого, она все равно моя сестра. Я все еще люблю ее. Но теперь я понимаю, что Кэтрин и мой отец никогда не позволяли мне свободно мыслить и действовать, опасаясь, что

это отличаются от их собственных. Они не так сильно отличаются от Президента Хеддока.

А Иккинг помог мне освободиться. Он не спас меня. Он дал мне свободу.

Я думала обо всех возможных вариантах. Я думала о том, чтобы рассказать Иккингу, что планируют мой отец и Кэтрин. Но я должна их остановить. Но ничего не делать тоже не вариант. Я могла бы разбить пробирку и продолжать жить своей жизнью, но они все равно найдут способ убить Иккинга и без моей помощи. Чтобы я не думала, факт остается фактом: они убьют его.

Решение приходит само собой. Если я не могу остановить мою семью сама, я остановлю их с помощью правительства. Я сдамся.

========== Глава 23. ==========

Я оставляю записку там, где ее найдут. Если не сегодня, то завтра рано утром, когда приедет Хеддер. Она не пропустит ее; она слишком хорошо выполняет свою работу. Потом я иду домой и оставляю флакон в нижнем ящике в ванной, где все мочалки и шампуни. Я не знаю, буду ли они проверять отпечатки пальцев, но на всякий случай, вытираю флакон, чтобы на нем были только мои.

Я улыбаюсь во время ужина и стараюсь не думать, что это моя последняя ночь в этом доме.

Я слушаю смех Иккинга и стараюсь не думать, что слышу его в последний раз, потому что завтра он будет ненавидеть меня. Но он будет жив, а это справедливо. После ужина я ложусь под одеяло и не сдерживаю слез. Он это слышит, когда ложиться рядом.

– Астрид? – говорит он. Я хочу запомнить звук его голоса. – Почему ты плачешь?

– Я не плачу, – говорю я, вытирая щеки. Я отталкиваю его и поворачиваюсь к нему. Его глаза выглядят почти прозрачными в лунном свете.

– Давай сбежим, – выдыхаю я. – За забор.

Посмотрим, что там. Найдем океан.

Он смотрит на меня и хмурится.

– Что случилось? – говорит он, наконец. – Поговори со мной.

Но я не могу. Я качаю головой.

– Нет, – шепчу я.

Его руки крепко сжимают мои бедра.

– Когда-нибудь, – говорит он. – Мы посмотрим вместе на океан, я обещаю.

Я киваю, потому что я не могу открыть рот, не представляю, что может из него вылететь. Я просто ложусь на него и целую его. Мягкость его губ, вкус, сила его рук. Я хочу запомнить это.

Я хочу сказать, что я люблю его. Но это было бы эгоистично. Я – лгунья.

Я просыпаюсь от стука в дверь. Он громкий и настойчивый. Мое сердце бьется так же.

Почему-то я уверена, что это за мной.

– Иккинг, кто-то пришел, – я толкаю его, щурясь от лучей солнца из окна.

– Хммм? – бормочет он. Стук становиться сильнее. Они не будут долго ждать.

– Кто, черт возьми, пришел так рано? – стонет он, поднимаясь.

Как только он покинул комнату, я сажусь, делаю глубокий вдох, и убирая волосы с лица. Я должна быть сильнее, чем когда-либо прежде, храбрее. Голос, доносящийся из гостиной, похож на голос… Валки? Будет хуже, чем я ожидала.

Я надеваю шорты и футболку, а затем собираю волосы в хвост. А затем в дверях появляется растерянный Иккинг и человек в грязной полицейской форме.

– Астрид, – говорит он. – Мои родители здесь. И полиция, – он указывает на человека рядом.

– Они говорят, что они получили анонимную записку о том, … – он замолкает и смотрит на полицейского.

– Это просто смешно. Я не могу поверить в это.

– В записке сказано, что вы планировали отравить его, – говорит полицейский.

– Они хотят сделать обыск, – говорит Иккинг.

– Валяйте, – говорю я, пытаясь не трястись от страха.

Полицейский выходит из комнаты, и через несколько секунд, я слышу звуки открытия шкафов на кухне, а его голос выкрикивает приказы. Иккинг смотрит на меня, а я стараюсь не плакать. Я сажусь на край кровати и опускаю взгляд на руки.

– Я не понимаю, что они делают здесь, – говорит Иккинг. Он садится рядом со мной.

–Может, мы все еще спим?

– Это не сон, – говорю я.

– Ну, они должны поторопиться и убраться отсюда, – говорит Иккинг. В его голосе гнев, страх и сомнение. Мое сердце падает в желудок. Я хочу рассказать ему, но я боюсь причинять ему боль. Но это выбор между болью или смертью. Смерть – не вариант.

Иккинг берет мою руку в свою, в то время как мы слушаем, как полиция роется в кухне и гостиной, притворяясь, что не замечаем их. Затем они идут в ванную. Я начинаю трястись от

страха. Как и Иккинг, который нервно дергает ногой.

Мы слышим возглас из ванной, а затем звук быстрых шагов, разговоров. Я не могу сосредоточиться.

– Мы нашли кое-что, – говорит полицейский, и мы с Иккингом смотрим на него. Он держит пластиковый пакет с пузырьком внутри.

– Что это? – спрашивает Иккинг.

– Это мы и должны выяснить, – говорит полицейский, глядя на меня. – Но если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что это яд.

Иккинг медленно поворачивает голову ко мне.

– Мы должны… – начинает полицейский, но Иккинг даже не смотрит на него.

– Астрид, – говорит он. Он не просто смотрит на меня, он смотрит на меня, изучая меня пристальным взглядом. Он не верит. Он ждет объяснений. Он не верит полицейскому, потому что он верит в меня.

Одинокая слеза стекает по моей щеке.

– Прости меня, – шепчу я. Я вижу, что полицейский направляется ко мне я встаю, отпустив его руку. Я не сопротивляюсь, когда он схватил меня за руки. Я не смотрю, когда Иккинг

пытается вмешаться, толкая полицейского, когда он тащит меня в гостиную. Я вижу лицо Валки и

думаю, что она хочет задушить меня своими руками.

========== Глава 24. ==========

Они посадили меня в камеру в подвале здания суда. Она чистая, по крайней мере.

Полицейский, который нашел флакон, практически пихает меня внутрь.

– Я уверен, что мы разберемся со всем этим в ближайшее время, – говорит он. – Сиди тихо.

Дверь с грохотом захлопывается. Я опускаюсь на железную кровать и сворачиваюсь в клубок. Здесь жарко, но я бесконтрольно дрожу.

Я должна быть готовой ко всему, что произойдет дальше. Я не могу отступить сейчас. Я говорю себе, что кто бы ни пришел в мою камеру, я буду готова. Это может быть мой отец, президент, сам Иккинг. Кто бы это ни был, я буду сильной.

Я не знаю, сколько времени проходит. Стало невыносимо душно.

– Астрид?

Я подскочила. В дверях стоит Хеддер. Она закрывает дверь камеры за собой и смотрит на меня печальными глазами.

– Твой отец и сестра здесь, – говорит она. – Они наверху. Затем они встретятся с Хеддоками. Они говорят, что понятия не имели, что ты что-то планировала, – они играют до конца.

– Они не знали, – говорю я. Во рту пересохло.

– Я думаю, что ты не захочешь говорить с полицией без адвоката. Поэтому сегодня, мы наймем адвоката. Затем ты сможешь…

– Нет, – говорю я слишком громко. – Не надо адвоката, – правовая система изменилась после войны. Мы не имеем права на адвоката или отказа от разговора с полицией. Но Хеддер, наверное, думает, что она помогает мне. – Я хочу признать себя виновной. Не надо суда.

– Астрид, – говорит Хеддер, делая шаг ко мне.

– Я не знаю, что происходит. Но я знаю,

что произойдет, если ты признаешь себя виновной. Как и ты.

Я киваю.

– Я виновна. Не надо суда.

Хеддер смотрит на меня, затем открывает дверь.

– Пойдем со мной, – говорит она.

– Куда мы идем?

– Давай, – говорит она. – Торопись.

Я не хочу покидать относительную безопасность своей камеры, но Хеддер никогда не причинит мне боль. Я следую за ней.

– Мы посмотрим, что можно сделать, чтобы достать тебе какую-нибудь обувь, – говорит она, косясь на мои голые ноги. – И другую одежду.

Мы выходим из камеры, и Эрет удивленно смотрит на нас.

– Я веду ее в комнату для допросов, – говорит Хеддер.

– Ладно, – Эрет, кажется, смущен, но он не спорит.

Хеддер ведет меня к двери, неотличимой от всех остальных. Комната за дверью маленькая, в ней только стол и два стула.

– Посиди, – говорит Хеддер. – Я скоро вернусь.

На одной стене висит двустороннее зеркало, но я не думаю, что кто-то наблюдает за мной.

Я сижу на металлическом складном стуле и смотрю на стол. Внезапно динамик, установленный на потолке, гудит, заставляя меня подпрыгнуть.

– Она говорит, что она виновна, – я слышу голос Хеддер.

– Иккинг! Ты слушаешь? Ты слышал, что сказала Хеддер? – на этот раз голос Валки.

– Неважно, что она сказала, – Иккинг. Он, похоже, устал. – Она бы не сделала этого. Она не собиралась убивать меня.

– Тогда почему в вашем доме нашли яд? – спрашивает Валка.

– Я не знаю, – выдыхает Иккинг.

– У меня нет объяснения этому, но я знаю, что она не виновна.

– Она говорит правду, – говорит Президент Стоик.

Они все должны быть здесь, —мой отец и Кэтрин тоже там?

И тут же я слышу Кэтрин.

– Я не хотела говорить раньше. Но теперь я думаю, что должна.

– Что? – спрашивает Президент Стоик.

– Астрид всегда была…другой, – говорит Кэтрин. Я сжимаю руки в кулаки.

– Другой? – голос Валки. – Что ты имеешь в виду?

– Неустойчивая, – говорит мой отец, и я понимаю, что моя судьба действительно

предрешена. Это то, чего я хотела. Это то, что должно было произойти. Но предательство моей семьи до сих пор режет меня, как острый клинок.

– Мы делали все, что могли, для нее, – мой отец продолжает. – Но ничего не получалось. Мы надеялись, что она перерастет это.

Наступает тишина, а затем я слышу голос Валки.

– Как и ее мать. Сумасшедшая, как ее мать! – я рада, что мы не в одной комнате, потому что сейчас мои кулаки готовы пойти в бой.

– Валка, остановись! – цедит Президент Хеддок.

– Астрид не сумасшедшая, как и ее мать, – сказал мой отец. – Но…это в ее характере…

– Она переживала за браки, – говорит Кэтрин. – Что это не правильно.

Наступает тишина.

– Ерунда, – говорит Иккинг. – Это полная туфта.

– Иккинг!

Даже сейчас слова Иккинга заставляют меня улыбнуться. Он верит мне, хотя не должен.

– Я не знаю точно, что происходит, но то, что вы говорите об Астрид, – неправда, —говорит он.

– Либо вы не знаете ее вообще, либо вы врете. Я жил с ней. Я спал рядом с ней. И в ней нет ничего плохого. Она… – его голос срывается, и я закрываю глаза. Я знаю, что Иккинг тщательно скрывает свои эмоции ото всех. Я ненавижу себя за то, что довела его.

– Мы тоже жили с ней, Иккинг, – говорит отец.

– Намного дольше, чем ты. Никто не знает ее лучше, чем мы.

– Тогда как ты мог позволить ей выйти замуж за нашего сына? – спрашивает Валка. —Зная, что она неуравновешенная?

– Это было не наше решение, если вы помните, – говорит отец. – Он должен был жениться на Кэтрин. Но он выбрал ее, – он такой самодовольный, так уверен в себе, не смотря на то, что его план разбился на тысячи кусочков. Он не сможет сам убить Иккинга, по крайней мере, в ближайшем будущем. После моего обвинения, отец не будет рисковать.

– Независимо от этого, вы обязаны…

– Успокойся, – твердо говорит Иккинг. – Просто заткнитесь, вы все, – наступает пауза, а затем его голос становиться громче. – Я хочу увидеть Астрид.

– Нет! – говорю я прежде, чем могу остановить себя. Я встаю со своего места и задираю голову, но они меня не слышат. – Нет!

– Я хочу увидеть ее, – повторяет Иккинг. – Сейчас.

– Дай мне минутку, – говорит Хеддер.

– Спасибо, – говорит Иккинг, и наступает тишина.

========== Глава 25. ==========

Хеддер не вернулась ко мне, но пришел Эрет и отвел меня в мою камеру. Я пыталась сказать ему, что я не хочу гостей, но он сказал, что это не его дело. Иккинг подходит к решетке через несколько минут.

– Эй, – говорит Иккинг тихо. – Мы должны вытащить тебя отсюда.

Я смотрю в стену и не хочу разворачиваться к нему. Я не хочу его видеть. Но я уговариваю себя и поднимаю голову. Его знакомое, красивые глаза смотрит на меня.

– Иккинг… – мой голос охрип, будто я не разговаривала неделями. – Тебе не следовало приходить.

Он сжимает прутья железной решетки, разделяющей нас.

– Конечно, стоило. Где еще мне быть?

Я подавляю смех.

– Где-нибудь.

– Иди сюда, – говорит он. – Ближе ко мне.

Я качаю головой, сжимая край кровати изо всех сил. Я боялась, что его прикосновение сделает меня слабой, когда я так отчаянно нуждаюсь в силе.

– Что случилось, Астрид? – спрашивает он. – Я знаю, что ты не собиралась травить меня.

Так зачем ты берешь вину на себя? – он делает паузу. – Это твой отец? Это он тебя надоумил на это?

– Зачем ему делать это? – спрашиваю я, глядя в пол. – Может, ему не нравится политика твоего отца, но он живет с ней.

Иккинг изучает меня.

– Я видел его несколько минут назад. С твоей сестрой. Он сказал, что ты нестабильна.

Кэтрин сказала, что они не удивлены, что ты могла сделать что-то подобное.

Как я и подозревала, он не знал, что динамик был включен. Маленький подарок от Хеддер. Она, наверное, надеется, что услышав, что моя семья сказала, я решусь на суд. Я молчу.

– Почему они говорят это? Мы оба знаем, что это неправда. Я жил с тобой, разговаривал с тобой каждый день. Ты самый стабильный человек, которого я знаю.

– Они жили со мной дольше, – повторяю я слова своего отца.

– Мне плевать! – он практически кричит, и я слышу, как тяжело ему держать себя под контролем. – Я бы понял, – он понижает свой голос. – Я знаю тебя.

Он прав. Он знает меня лучше, чем кто-либо. Но я выбрала трудный путь, и он не должен быть со мной. Любовь… Ей плевать, легко ли людям любить друг друга. Все, что мы можем, —это либо подчиниться ей, либо избегать чувства.

– Где ты взяла яд? – спрашивает он. – Если это был твой план, кто дал его тебе?

Я качаю головой.

– Человек, который дал мне его, не знал, что я хотела сделать. Неважно, откуда он взялся.

– О, – говорит Иккинг, – ну, это удобно. Человек, который дал тебе яд, оставил в

кабинете Хеддер анонимную записку. Удивительно…

– Перестань пытаться выяснить это, Иккинг, – говорю я. – Просто оставь это.

– Ты серьезно? – спрашивает он. – Я не оставлю это просто так. Это не какой-то глупый спор о том, чья очередь убирать комнату. Это твоя жизнь, Астрид! – его голос становится громче с каждым словом. – Ты знаешь, что произойдет, не так ли? Если ты признаешь себя виновной?

Я смотрю вниз.

– Черт побери! – взрывается Иккинг. – Посмотри на меня! Мой отец выставит тебя. За забор. Ты это понимаешь?

– Я знаю, – говорю я, голос тихий.

– Ты знаешь? Ты знаешь?

Я страдальчески улыбаюсь.

– Может быть, я буду в порядке. Может быть, я найду океан.

Он смотрит на меня.

– Может быть, ты будешь в порядке? – повторяет он, наконец. – Может быть, ты… —его голос затихает, и он упирается лбом в решетку. – Пожалуйста, поговори со мной, – говорит он. – Скажи мне правду, чтобы мы могли выяснить, что делать. Что, черт возьми, происходит?

Я смотрю на его склоненную голову, вспоминая ощущение его волосы, скользящие между моими пальцами.

– Я не хотела выходить замуж. Я не хотела выходить за тебя. И твой отец не стал слушать.

Ему плевать на всех девушек, которых заставляют рожать детей. У нас нет никакой свободы, – я делаю глубокий вдох. – Я хотела, чтобы он знал, каково это – потерять что-то. Как мы потеряли

наш выбор.

Он не двигается в течение длительного времени, и я думаю, может быть, я сделала это, я убедила его, что это моя вина. Он поднимает голову и смотрит на меня.

– Я не верю тебе, – говорит он.

Почему он все усложняет? Почему он не может принять самое худшее обо мне? Почему бы ему просто не отказаться от меня и уйти, как моя семья сделала?

– Ты пытаешься заставить меня поверить в то, что все это ложь? Ты подделала все между нами? – он качает головой. – Ты не такая хорошая актриса. Ты не умела скрывать свои чувства, даже тогда, когда пыталась.

Я кусаю губу, а потом срываюсь. Я рыдаю.

– Посмотри на меня, – говорит он отчаянно. – Посмотри на меня и скажи, что все было неправдой.

– Не надо, – тихо говорю я. Я не могу смотреть на него.

– Скажи это, – он требует. Когда я смотрю на него через пелену слез, я могу сказать, что он думает, что он победил. Он знает, что я не могу смотреть ему в глаза и говорить, что я ничего не чувствовала к нему. И если я не смогу сделать это, он будет знать, что это ложь.

Он не сводит с меня глаз. Я делаю шаг к нему.

– Это все правда, – говорю я сквозь слезы. – Я полюбила тебя.

Я вижу облегчение и боль в его глазах. Он открывает рот, чтобы заговорить, но я протягиваю руку и сжимаю прутья решетку.

– Но это правда, Иккинг. Это мой яд, – я сжимаю его пальцы. – Я хотела убить тебя.

Хотя мои слова были правдой, я знаю, что они – самый ужасный обман. Я сжала челюсти.

Я не хочу, чтобы он догадался. Он пристально и с мольбой смотрит в мои глаза.

– Помнишь, когда ты рассказал мне, почему я понравилась тебе? Как ты увидел меня впервые, когда я была напуганной, но гордой? Когда я была легко читаемой снаружи, но сложной

внутри? – он не отвечает, его глаза впились в мои, пытаясь найти в них ложь.

– Я по-прежнему та же девочка, – говорю я ему. – Я люблю тебя. Но я должна была убить тебя.

Нас окутывает тишина, и я ослабляю хватку на его руках. Он пытается поймать мою руку, но я делаю шаг назад.

– Теперь ты мне веришь? – спрашиваю я холодным тоном.

Он верит.

========== Глава 26. ==========

Я провела следующие три дня в камере. Ко мне приходила Хеддер, рассказывала

новости, а потом уходила так быстро, что спотыкалась о свои же ноги.Эрет приносил мне еду и с сочувствием улыбался мне. Хотя, было бы лучше, если бы он относился ко мне, как к скоту.

Мой отец не приходил. Кэтрин не приходила. Они подсчитали свои потери и двинулись дальше. Я даже не удивлена, что они так легко бросили меня, оставили с разбитым сердцем, не

смотря на их громкие речи о семье. Я не думаю, что я остановила их. Они не отступят.

Я не настолько храбрая, чтобы рассказать всю правду. Я знаю, что легче просто указать на них пальцем и начать играть в жертву. Но я хочу быть лучше, чем они. Я хочу, чтобы моя любовь была больше, чем ненависть и месть.

Иккинг больше не приходил. И я рада этому. Я боялась снова увидеть его. Боль в его глазах убивала меня. Пусть он ненавидит меня. Так будет лучше. Я его не заслуживаю. Как и его веры.

На утро четвертого дня, Хеддер сообщает мне, что настал день суда.

– Это будет быстро, Астрид, – говорит она.

– Ладно, – так обычно бывает, когда виновного выгоняют.

Она смотрит в потолок, куда угодно, но не на меня.

– Нет, я имею в виду… после того, как твое заявление будет принято, ты будешь осуждена. Сегодня.

– Я поняла, – не важно, как скоро меня выгонят. Это все равно произойдет. – И когда меня выгонят?

– Я не думаю, что они будут ждать до запланированного дня. Миссис Хеддок

настаивает, чтобы ты немедленно покинула город. Она говорит, что ты слишком большая угроза.

И они хотят использовать тебя в качестве примера. Чтобы такого рода вещи не повторялись.

Я киваю, хотя моя шея онемела от страха.

– Спасибо, что сказала мне.

Хеддер, наконец, смотрит на меня.

– Если ты хочешь что-то сказать, то сейчас самое время. Еще не поздно все исправить.

– Поздно, – я качаю головой. – Ты же включила динамик в тот день, не так ли?

– Да. Я надеялась, что это поможет тебе принять правильное решение.

Я не отвечаю, и она расстроено вздыхает.

– У меня будет шанс… – я делаю паузу и очищаю горло. – У меня будет шанс

попрощаться с моей семьей? – даже после всего, я все еще люблю их. Они по-прежнему в моей крови, и хотя мы разочаровали друг друга, хотелось бы увидеть их в последний раз.

Глаза Хеддер вспыхнули, и она отводит взгляд.

– Они не хотят с тобой встречаться, Астрид.

– Ох…ладно…

– Но Иккинг спрашивает…

– Нет! – восклицаю я. – Не надо Иккинга, – я понятия не имею, почему он захотел встретиться. Может, он все еще любит тебя, шепчет голос в моей голове. Искра надежды начинает гореть, но я тут же тушу ее. – Я не хочу видеть его, – говорю я уже тише. – Но ты можешь

передать ему сообщение от меня?

– Какое?

– Ты можешь сказать ему, что мне жаль? – я делаю паузу, обдумывая, что еще сказать.

Но я должна рискнуть. – И скажи, чтобы был осторожен.

Хеддер делает шаг ближе к решетке.

– Почему? – спрашивает она.

Я не думаю, что мой отец попытается снова убить Иккинга. Ему придется найти какой-то другой путь, чтобы получить то, чего он хочет. Но он все равно в опасности. И это лучшее, что я

могу сделать.

– Скажи ему, чтобы он не доверял людям, – говорю я. – Несмотря ни на что.

После долгой минуты молчания, Хеддер кивает.

– Хорошо, – она открывает дверь и выходит. – Удачи, Астрид.

Я не думаю, что удача мне поможет, но я даю ей маленькую улыбку. Она всегда была добра ко мне, даже сейчас.

Как только она ушла, я сворачиваюсь калачиком на раскладушке. Я пытаюсь

прислушаться, но слышу только лязганье решеток.

Я вспоминаю кожу Иккинга под своими пальцами и надеюсь, что когда-нибудь он сможет простить себя за любовь ко мне. Я надеюсь, что он найдет другую девушку, получше меня. Ту, которая заслуживает веры. Я надеюсь, что он побывает возле океана и нырнет в соленую воду.

Слезы текут из глаз, и я рада, что никто меня здесь не видит.

Иккинг спросил меня как-то, кем я хочу быть, и я думаю, я знаю ответ сейчас. Я хочу быть сильной и достаточно храброй, чтобы сделать трудный выбор. Но я хочу быть справедливой и

любящей достаточно, чтобы принять правильное решение. Даже после всего, я не сожалею, что полюбила Иккинга. И не жалею, что выбрала его, даже не смотря на то, что мне пришлось пожертвовать собой. Это мой выбор и я горжусь им. Если это делает меня мягкой, то это мягкость, с которой я могу смириться.

Они оставили меня на скамейке в коридоре перед залом суда. Я смотрю перед собой и изо всех сил стараюсь ни о чем не думать, когда рядом со мной садится отец.

– Папа? – спрашиваю я неуверенно.

– Я ненадолго, – говорит он. – Охранник сказал, что у нас только пять минут, – он

кладет руку на мою щеку.

– Я так рада, что ты пришел, – говорю ему я, пытаясь улыбнуться.

– Ох, Астрид, – вздыхает он. – Что ты натворила?

У меня сжимается горло от его слов.