Текст книги "Книга Астрид (СИ)"

Автор книги: Иккинг1879

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Прямо передо мной, Иккинг сидит рядом с забором и разговаривает с фигурой, лежащей на земле на другой стороне. Я прижимаюсь к стволу и вытягиваю шею, чтобы рассмотреть лучше. На земле лежит девушка, ее грязные длинные волосы спутались. Я вижу ее ноги. Кости, обтянутые кожей.

– Давай, – говорит Иккинг. – Бери воду. Пожалуйста, – он пихает бутылку с водой в щель в заборе, и она падает на землю. Девушка ползет к ней. Она выглядит мертвой.

– Эй, я уже говорил тебе, хватит тратить свое время на нее, – говорит мужской голос, и я оборачиваюсь к нему. За забором в траве сидит человек. Я вижу голубые глаза. Марк Лэйрд. Моя

кровь замерзает в жилах. Никаких следов двух мужчин, которых выгнали с ним. Может быть, они двинулись дальше, ищут укрытие, еду, воду. Может, он убил их.

Иккинг игнорирует его, даже не повернул голову. Он просовывает в щель хлеб.

– Не давай ей этого! – Марк встает и идет к забору, хромая на правую ногу.

– Она практически мертва! Ты кормишь труп.

– Заткнись, – говорит Иккинг, по-прежнему не глядя на Марка.

Я никогда не слышала,чтобы его голос был таким холодным. Он наклоняет голову, говорит девушке что-то еще. Через минуту, он встает со вздохом. Я отступила в тень дерева.

Иккинг подходит к Марку и пихает в другую щель воду и хлеб через забор. В отличие от девушки, Марк не теряет времени и хватает продукты со скоростью света.

– Нужно найти воду, – говорит Иккинг. – Там река, – он кивает головой на восток.

– С едой будет сложнее, но я уверен, что ты что-нибудь придумаешь.

– Безопасно ли пить воду?

– У тебя есть выбор?

Марк пожимает плечами, при этом откусывая огромный кусок хлеба. Он говорит с набитым ртом.

– Ты вернешься?

– Не рассчитывай на это, – говорит Иккинг. – Оставь ее в покое, – говорит он тихо,хватая руку Марка своей. Мне приходится напрягаться, чтобы разобрать его слова.

– Не забирай ее еду. Не трогай ее, – он сжимает руку Марка со всей силы.

– Ладно, – он скулит. – Ладно! Отпусти!

Иккинг убирает свою руку и отходит от забора, не отрывая глаз от Марка. Он, наконец,оборачивается и смотрит на девушку в последний раз, прежде чем отправиться в мою сторону. Я вжимаюсь в ствол дерева и закрываю глаза, молясь, чтобы он не заметил меня.

Я слышу его приближающиеся шаги, а затем его рука хватает мое запястье, и он тащит меня от забора в лес. Я задыхаюсь и спотыкаюсь, пока Иккинг молча тянет меня за собой.

– Ты делаешь мне больно, – говорю я тихо.

Иккинг мгновенно отпускает меня, затем поворачивается. Его обычно задумчивые глаза сверкают, а челюсть сжата.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает он. Я никогда не видела его по-настоящему злым.

Это почти облегчение знать, что он способен на это, что он не всегда в совершенстве владеет своими эмоциями.

Я массирую свою руку.

– Я следила за тобой.

– Да, я это понял, – говорит он. – Я понял это в квартале от дома.

– Почему ты ничего не сказал? – тихо спрашиваю я и опускаю глаза.

Иккинг делает шаг ближе ко мне.

– Я хотел посмотреть, как далеко ты зайдешь.

– Ну, – говорю я, поднимая голову, чтобы встретить его глаза. Я игнорирую мое сердцебиение. – Я проделал весь этот путь.

Иккинг медленно выдыхает и, кажется, больше не злиться.

– Здесь опасно, Астрид.

– Но ты же здесь. Кроме того, не похоже, что они могут вернуться снова, – я видела колючую проволоку на заборе.

– Это не то, что я имел в виду, – он проводит рукой по волосам. – Я не имею права помогать им.

– Тогда почему ты делаешь это? – спрашиваю я. – Тот парень, – я указываю рукой в сторону забора. – Он изнасиловал маленькую девочку,

– Иккинг морщится, но не отводит

взгляд.

– Ты сказал, что не сочувствуешь им. Так почему ты помогаешь? Ты знаешь эту девушку?

Иккинг качает головой.

– Нет, я ее не знаю. Ее выгнали в прошлый раз. Она сдалась, – он пожимает плечами.

–Это не сочувствие. Это элементарная человечность. Я просто… – он чешет щеку.

– Я хочу дать им шанс, я думаю. Тем, кто этого заслуживает, по крайней мере.

– Как ты это понимаешь?

Иккинг печально улыбается.

– Я не понимаю.

Я смотрю на него. Его отец наказывает людей, но у него нет мужества, чтобы самому выгонять их. И мой отец не лучше, хотя мне больно в этом признаться. Он восстает против

политики президента, но и он ни разу не удосужился приехать сюда и дать воду или еду заключенным. Из всех людей, которых я знаю, только у Иккинга есть сердце и воля, чтобы сделать это. Только он достаточно силен, чтобы проявить немного милосердия.

Я знаю, что Кэтрин права. Я не могу любить его, это будет мешать и может все разрушить.

Но я уже это делаю.

– Я помогу тебе, – говорю я. Я делаю шаг ближе, сокращая пространство между нами. Я протягиваю руку и сжимаю его ладонь. Меня словно бьет током.

– Мы можем делать это вместе,– я даже не буду говорить об этом Кэтрин.

Я ожидаю, что он возразит, но он только кивает, глядя на меня. Он не отпускает мою руку,когда мы начинаем долгий путь домой.

========== Глава 13. ==========

– Сэм и Мередит пригласили нас на ужин, – говорит Иккинг, раскладывая еду с рынка на столе, пока я ем тарелку овсянки и наслаждаюсь ленивой субботой.

– Когда? – спросила я без энтузиазма.

– Сегодня вечером. Мы с Сэмом встретились по пути с рынка, – Иккинг вздыхает.

– Я не смог сказать нет.

– Потому что он был с ней, – я откладываю ложку.

– Да, – говорит Иккинг и опускается на стул напротив меня.

– Они пригласили еще и другую пару. Я знаю мужа, Ральф, из школы. Мы одного возраста. Он хороший парень.

– Ну, это должно быть весело, – говорю я фальшиво.

Иккинг подмигивает мне.

– Не говори, что я не помогал тебе хорошо провести время.

Я фыркаю и улыбаюсь, а он наклоняется над столом и хватает из моей каши кусок клубники. Он выглядит расслабленным, его темные волосы растрепаны, а на щеках следы щетины.

– Ты счастлива, Астрид? – спрашивает он, удивляя меня.

За всю мою жизнь, я не думаю, что мне когда-либо задавали этот вопрос. Я задумываюсь. Я знаю, что я должна сказать. Я знаю, что не должна чувствовать. А истина лежит где-то

посередине.

– Наверное, – говорю я, наконец.

Иккинг улыбается, и в моей крови разливается тепло.

Я улыбаюсь в ответ и опускаю голову, чтобы скрыть румянец на щеках.

Мередит накрывает стол для пикника на заднем дворе, когда мы проходим через ворота.

Она улыбается нам и спешит взять миску фруктового салата из моей руки.

– Мы очень рады, что вы смогли прийти, – говорит она.

– Спасибо за приглашение, – говорю я.

Она указывает нам на стол и столы на газоне.

– Чувствуйте себя как дома. Я принесу что-нибудь выпить.

Иккинг садится на один из стульев, а я села на скамью. Мередит вернулась с двумя стаканами лимонада и Сэмом, который нес блюдо из мяса.

– Привет, – говорит он с улыбкой. – Вы не против стейка?

– Звучит здорово, – я заставляю себя говорить. Мой голос лживо веселый, как и его, и Иккинг поднимает брови, глядя на меня.

– Только самое лучшее для сына президента, – говорит Сэм, хлопая Иккинга по плечу свободной рукой. Иккинг улыбается, но это не по-настоящему.

Мы ведем светскую беседу в течение нескольких минут, а потом пришли Ральф и его жена, Стефани. Они оба высокие и в меру взбитые, и легко могли сойти за брата и сестру. Ральф

дружелюбно улыбается мне, когда мы знакомимся. Стефани беременна, ее живот вздулся так,будто она съела целый арбуз. Она погружается в шезлонг со вздохом облегчения. Она смотрит на

меня извиняющейся улыбкой.

– Никто не сказал мне, как утомительно это будет.

– Я могу представить, – шучу я, хотя я действительно не могу.

Она гладит живот рукой.

– Осталось несколько недель. Мы очень хотим встретиться с этим маленьким мальчиком.

Или девочкой.

Ральф садится рядом с ней и кладет руку на ее плечо.

– Тебе что-нибудь нужно? – спрашивает он.

Она улыбается ему, все ее лицо светится.

– Нет, я в порядке, – она, кажется, довольна, но мне интересно, насколько это реально.

Мередит присоединяется к нам с задумчивым выражением на лице.

– Я не могу дождаться, когда у меня будет ребенок, – говорит она.

Я смотрю вниз на землю и говорю себе молчать. И на этот раз я смогла прислушаться к своему совету. Я не могу поверить, что она хочет ребенка от Сэма. Видимо, ей очень хорошо промыли мозги, раз она на самом деле думает, что это улучшит ее положение.

Меня поражает, насколько нелепо все это. Мы – группа детей, которые играю во взрослых. Жарим шашлыки и говорим о детях. Даже в восемнадцать лет, Ральф и Стефани, кажется, молоды, слишком молоды, чтобы становиться родителями. Отец рассказывал, что до

войны, много люди не женились и не заводили детей до тридцати лет. А теперь люди рожают уже в шестнадцать.

Но я завидую женщинам, которые жили раньше меня, и те, кто имел возможность вообще не рожать детей. В настоящее время, дети – это самая ценная валюта. Никто не спрашивает, хочешь ли ты детей. Я знаю, что нам с Иккингом не суждено растить детей вместе, но я не удивлюсь, если он завидует Стефани и хочет, чтобы у него был свой ребенок. Я ловлю его взгляд, и он улыбается. Что-то в его лице говорит мне, что я не единственная, кто признает смехотворность этой жизни.

– Стейки готовы! – говорит Сэм, и Мередит бросается к нему с голубым подносом.

Мы садимся за стол. Я сижу с краю, Сэм и Мередит напротив меня. Иккинг сидит в шезлонге, Стефани и Ральф слева от него.

Прошло полчаса, когда я замечаю, что Стефани и Ральф сидят очень близко и смеются над какой-то шуткой. Даже Сэм и Мередит пытаются притворится влюбленными. Она кормит его арбузом и мило улыбается, а он сидит довольный. Я сдерживаю позывы к рвоте и хочу ударить его в глаз. Но нельзя отрицать, что близость других пар заставляет меня нервничать. Они

могут подумать, что наши отношения не настоящие, а это не пойдет мне на пользу.

Я делаю глубокий вдох, встаю вместе с тарелкой и иду к нему. Когда Иккинг смотрит на меня, я улыбаюсь.

– Есть ли место для меня? – спрашиваю я. Я не даю ему шанса ответить и сажусь на егоколени и надеюсь, что ему не тяжело.

Он изучает меня долгим взглядом.

– Я не сломаюсь, – говорит он наконец. Он кладет руку мне на поясницу, поддерживая меня.

– Я высокая, – говорю я в качестве извинения.

– Я заметил, – тихо говорит Иккинг. – Мне это нравится.

Тепло в моей груди грозится поглотить меня, а огонь в груди словно сжигает меня заживо.

Краем глаза я вижу, что Стефани и Ральф смотрят на нас, но я не могу отвести взгляда от Иккинга.

– Как… – я прочищаю горло. – Как твой стейк?

– Хорош, – Иккинг смотрит в свою тарелку. – Твой?

– Тоже, – говорю я.

На лоб Иккинга упала прядь волос. Я протягиваю руку и смахиваю ее, чувствуя, какие они шелковистые и мягкие. Иккинг слегка поворачивает голову, а я касаюсь его щеки. Его рука

остается на моей спине.

– Я думал, ты сделаешь клубничный пирог, – сказал Сэм за моей спиной.

– Я же говорил тебе.

Иккинг перестает гладить мою спину, и я поворачиваю голову, следуя за его взглядом.

Сэм и Мередит стоят возле их задней двери. У нее в руках пирог, а на лице счастливая улыбка.

– Клубника на рынке выглядела не очень свежей, поэтому я купила чернику и…

Рука Сэма движется так быстро, что я даже не заметила этого. Я слышу громкий звук пощечины, а на глазах Мередит появляются слезы. Стефани испуганно выдыхает. Мередит

поднимает руку к щеке и смотрит на пирог.

– Прости, – шепчет она.

Все тело Иккинга напряглось, и он сжал ткань моей рубашки в кулак.

– С черникой тоже не плохо, – говорит Сэм, словно давая ей официальное прощение.

– Но в следующий раз делай, что я говорю.

– Хорошо, – улыбается Мередит. Она ставит пирог на стол, и Сэм оборачивается к нам,

хлопая в ладоши.

– Кто готов к десерту? – спрашивает он. Он не заметил жуткое напряжение во

дворе, или, может быть, ему все равно.

– Я не хорошо себя чувствует, – говорю я громко.

– Я хочу домой, – я встаю и ставлю

тарелку на стол для пикника.

– Не хочешь кусочек пирога? – спрашивает Мередит.

– Нет, – я едва могу встретиться с ней глазами. Я знаю, я должна держаться, ради нее, но я не могу. Если я останусь, я скажу что-нибудь, что сделает все в сто раз хуже. Лучше я уйду сейчас.

Иккинг идет за мной, извиняясь и прощаясь.

Оказавшись внутри дома, я прислоняюсь к кухонной стойке и понимаю, что мои руки трясутся от ярости.

– Мы должны сделать что-то, – говорю я, как только Иккинг заходит в дом и закрывает за собой дверь.

– Я знаю, – говорит он. – Но тебе нужно держаться подальше от него.

Я с досадой вздыхаю.

– Я смогу справиться с ним.

– Я не сомневаюсь, что ты можешь надрать ему задницу, – спокойно говорит Иккинг.

–В честной борьбе. Но парни вроде него никогда не воюют по-честному, – он достает из-под стола стул и садится на него, положив руки на спинку.

– Он непредсказуем, и это делает его опасным.

– Он кажется довольно предсказуемым для меня. Он бьет ее, когда захочет.

– Я серьезно, Астрид. Не пытайся бороться с ним самостоятельно.

Я смотрю вниз на пол, все еще слыша шлепок ладони Сэма по щеке Мередит. Я ненавижу Президента Хеддока из-за его политики и из-за того, что Мередит и большинство девушек так же страдают.

– Что это было, кстати? – спрашивает Иккинг, и я смотрю на него.

– О чем ты говоришь?

– Ты села ко мне на колени и дотронулась до моих волос.

Я не знаю, как ответить на его вопрос.

– Если ты прикасалась ко мне, я хочу, чтобы это было потому, что ты хочешь, а не потому, что люди смотрят, – говорит он. – Меня не волнует, что думают другие люди.

Я не знаю, почему я удивлена. Он наблюдал за мной с того момента, как мы познакомились, изучал меня. Я хочу сказать ему, что я трогала его, потому что я беспокоюсь о других людях, но это не то, что я думала на самом деле. Все остальные в этом дворе уже перестали существовать для меня.

Я хочу быть честной с ним. Но я уже сделала много ошибок сегодня. Я не могу позволить себе сделать еще одну.

========== Глава 14. ==========

Мы вернулись к забору через неделю после барбекю, но на этот раз мы идем туда вместе, но не держимся за руки. Между нами висит неловкое напряжение, и это бесит меня. Я притворяюсь, что я не скучаю по звуку его голоса и прикосновению его рук.

Путь кажется длиннее, может потому, что я не бегу за ним, как чокнутый маньяк, как в прошлый раз, а возможно, из-за молчания между нами и духоты. Солнце высоко, облаков не видно, а воздух слишком душный.

Когда мы достигаем линии деревьев, я с опаской приближаюсь к забору, не желая, чтобы Марк Лэйрд увидел меня. Для него было бы глупо оставаться здесь, но это не касается девушки, которая все еще лежит возле забора. Единственный звук – это ветер в траве.

Но ветер приносит еще кое-что. Он приносит запах смерти, сжигая мои ноздри и перехватывая мое горло так, что я едва могу дышать.

– О Боже, – выдавливаю я из себя, глаза слезятся.

Иккинг уже присел на корточки рядом с девушкой, одной рукой прикрывая нос и рот. Я делаю осторожный шаг. Ее лицо темно-фиолетовое. Ее задушили. Из ее рта торчит синий язык. Я отворачиваюсь и прислоняюсь к забору, закрыв глаза. Я знаю, что никогда не смогу смотреть на

синие кровоподтеки на внутренней стороне ее бедер.

– Он убил ее, – говорю я. Я судорожно выдыхаю и глотаю грязный воздух и подавляю рвотный позыв, стиснув зубы.

Я чувствую, что Иккинг подошел ко мне. Он тоже тяжело дышит.

– Что она сделала? – спрашиваю я, хотя я не очень хочу знать.

– Разве это важно? – спрашивает он и звучит усталым.

– От этого станет лучше, если она это заслужила?

Я качаю головой.

– Нет. Я просто хочу знать.

– Она не согласилась на брак по расчету, – говорит он. Я изо всех сил зажмуриваюсь еще крепче. Это она. Та девушка, про которую я слышала в день свадьбы.

Эти жестокие вещи, которые мы делаем друг с другом.

Иккинг сжимает забор руками так сильно, что его костяшки белеют. Я не пытаюсь прикоснуться к нему.

Он кричит, очень громко, он выходит из-под контроля. Он трясет забор. Его гнев очень мощный, потому что он неожиданный. Когда его крик замирает, он упирается лбом в металл.

– Иногда, – говорит он тихо. – Я ненавижу это место, – он поворачивает голову и смотрит на меня.

– Я знаю, – говорю я, почти шепотом. – Я тоже.

Мы идем домой очень медленно. Я чувствую себя опустошенной. Я не знаю, что мне делать.

Когда мы подходили к дому, к забору подошел Сэм. На его бедрах пояс с

инструментами, и это выглядит так нелепо, что мне хочется смеяться.

– Привет, – говорит он, приветливо махая нам рукой. – Я искал тебя, Иккинг.

– Да? – спрашивает Иккинг. Он проводит рукой по волосам.

– У меня обваливается черепица, – Сэм кивает на крышу. – Подумал, что ты можешь помочь.

Иккинг смотрит на меня, затем снова на Сэма.

– Конечно. Дай мне минуту, ладно?

– Да, да, нет проблем, – с улыбкой сказал Сэм.

Каждый раз, когда он улыбается, это сбивает с толку. Она не подходит его тираническому характеру.

Мы заходим внутрь, и я скидываю свои ботинки. Я злюсь, и один со всей силы врезается в стену. Иккинг смотрит на меня, подняв брови.

– Я не могу поверить, что ты помогаешь ему, – говорю я.

– Это просто черепица.

Я ненавижу, как небрежно он говорит.

– Ну и что? – спрашиваю я. – Мы не должны помогать ему.

Иккинг не отвечает и достает из холодильника бутылку воды. Я смотрю на его спину в течение секунды, затем топаю в ванную, захлопнув за собой дверь.

Я принимаю долгий, холодный душ. Когда я выхожу из душевой кабинки, в доме тихо, и я слышу слабый стук с соседнего участка. Может, Вселенная сжалится надо мной, и Сэм вгонит

себе в руку гвоздь.

Я кутаюсь в полотенце и встаю перед зеркалом. Мое лицо загорело.Я по-прежнему выгляжу так, как обычно, но чувствую себя иначе.

Я дочь моего отца. И сестра Кэтрин. И всегда такой буду. Но я начинаю влюбляться в Иккинга.

Я сползаю по стене ванной и утыкаюсь лбом в колени. Если бы замуж вышла Кэтрин, она никогда не позволила бы этому случиться. Ее преданность делу была бы непоколебимой. А я смотрю на лицо Иккинга и представляю лицо мальчика, который помогает умирающим.

Я сижу там до тех пор, пока не замерзаю. Я надеваю чистые шорты и футболку и делаю пучок из мокрых волос. Я не уверена, но мне кажется, что сегодня моя очередь готовить. Из кухни я все еще слышу стуки с улицу и голоса Сэма и Иккинга.

Когда я наклоняюсь к холодильнику, чтобы посмотреть, какие продукты у нас есть, я слышу крик. Пронзительный крик. Я оставляю дверь холодильника открытой и бегу на улицу.

Сэм лежит на земле в своем дворе, а на его ноге камень, похожий на плиту. Он не

движется. Я смотрю на Иккинга, который, стоя на краю крыши, смотрит на Сэма.

Позади него солнце, поэтому я не вижу его лицо, но что-то в его позе говорит мне стоять на месте.

Я стою у забора, не зная, что происходит, и наблюдаю, как Иккинг спускается по лестнице. На лице Сэма

кровь, а нога неестественно выгнута: я вижу дырку на его штанине и кость, торчащую из ноги.

– Тебе нужна помощь, – говорю я Иккингу. Мередит нигде не видно.

– Подожди, – говорит Иккинг, глядя на Сэма, который начинает шевелиться. Иккинг говорит так же спокойно, как всегда. Даже слишком спокойно.

Сэм поднимает голову и приподнимается, опираясь на окровавленный локоть. Он стонет,

глядя на свою ногу, а когда он видит Иккинга, он испуганно пытается ползти назад.

Иккинг игнорирует его, садится на корточки рядом с его головой, и кладет руку на грудь Сэма, чтобы держать его на месте. Я не слышу, что говорит Иккинг, лишь низкий гул его голоса, но глаза Сэма широко раскрыты. Он кивает.

– Я думаю, что Сэму нужна помощь, Астрид, – говорит Иккинг, не оборачиваясь. – У него нога сломана.

– Ладно, – говорю я. Я разворачиваюсь и выбегаю через ворота. Мои босые ноги

шлепают по горячему асфальту, но я не чувствую боль. Я не замедляюсь и не останавливаюсь,

пока не добегаю до больницы. Обратно мы едем на велосипеде фельдшеров.

Когда мы вернулись, Мередит сидела рядом с Сэмом в траве, его голова была на ее коленях.

Его лицо было белым, как кость, торчащая из его ноги, а Мередит беззвучно плакала и что-то

шептала ему.

Иккинг сидел на столе для пикника, положив ноги на скамейку.

Я стою рядом с ним, пока ногу Сэма стабилизируют медики. Он кричит, когда его кладут на носилки, а Мередит порхает над ним.

– Было бы проще, если бы он потерял сознание, – говорит Иккинг.

– Может, он потеряет, – говорю я и чувствую полнейшее безразличие к Сэму.

Медики выносят Сэма на дорогу, и Мередит идет с ними.

– Что случилось? – спрашиваю я, когда они скрылись из виду.

Иккинг спрыгивает со стола и встает рядом со мной.

– Он упал.

Я наклоняю голову и смотрю на него.

– Ты его толкнул?

Иккинг не отвечал так долго, что я подумала, что он и не собирается.

– Мы обсуждали, как он относится к Мередит. Он разволновался, – говорит он, наконец.

– Крыша не место для нервов.

– Это не ответ на мой вопрос, – говорю я тихо.

– Нет, я его не толкал.

– Что ты сказал ему? – интересуюсь я.

Иккинг усмехается.

– Он больше не тронет Мередит. Это все, что имеет значение.

– Но как же…

– Я пойду в дом и приведу себя в порядок, – говорит он, обходя меня. Он отходит от меня, и я провожаю его взглядом. Он сильный, я знаю это. Я почувствовала это, когда он помог

мне подняться на скалу на реке, и как тряс забор. И теперь я знаю, что он может быть безжалостным.Интересно, увижу ли я новые стороны Иккинга.

Это должно заставить меня опасаться, но я восхищаюсь им за его безжалостность. Он не боится действовать, когда действия необходимы. Когда мы впервые встретились, я думала, что он

равнодушный. Но сейчас я понимаю, что он чувствует так же глубоко, как и я.

С самого начала он не специально перевернул все мои простые, заранее сформированные идеи о том,кто он.

Иккинг – головоломка. Мне нравится, что эта головоломка сложная, и что-то мне подсказывает, что ее разгадка будет уникальной и интересной.

========== Глава 15. ==========

Мы тихо едим ужин, и я не спрашиваю Иккинга, куда он уходит после этого. Я убираю со стола и из окна кухни я вижу Мередит, которая входит в свой дом, я стучу по стеклу, чтобы она заметила меня. Она оборачивается ко мне с опухшими и красными глазами. Я поспешно выхожу на улицу.

– Эй, Мередит, – говорю я. – Как он?

Она сжимает руками забор. Ее волосы выглядят грязными.

– Его перевели из хирургии. Все прошло хорошо.

Я неловко захожу на ее участок.

– Все будет хорошо, – говорю я.

– Он сказал… – слеза скользят вниз по ее щеке, и она убирает их с нетерпением. – Он сказал, что как только сможет, он подпишет петицию, чтобы мы развелись. Он сказал, что президент одобрит это, – ее голос срывается.

– Он сказал, что мы не подходим друг

другу. Он даже не спросил меня, чего я хочу.

Значит, вот что сказал Иккинг.

– Разве это не то, чего ты хочешь? – спрашиваю я. – Он бьет тебя, Мередит.

Она смотрит на меня с таким испепеляющим презрением, что я делаю шаг назад.

– Ты думаешь, я не знаю этого? – говорит она.

– Наш брак закончился. Я вернусь в город к родителям, а потом что? Никто не захочет меня.

– У нас в городе полно парней, которые ищут жен.

– Я уже была женой.

– Ты не знаешь этого. Кроме того, ты не должна выходить замуж, – говорю я.

– Ты можешь устроиться на работу и жить для себя, где никто не будет бить тебя.

Она смеется с такой горечью, что мое горло сжимаются.

– Я хочу семью, Астрид. Я хочу детей. Я не хочу жить с родителями и смотреть, как люди жалеют меня, потому что я не смогла удержать мужа.

– Этого не произойдет, – говорю я, хотя у меня нет убежденности в том, что это не так.

Но все же, есть много девушек, которые никогда не были замужем и которые живут своей жизнью в одиночку.

– Даже если это и произойдет, то лучше так, чем терпеть побои каждый день.

Мередит прикусывает губу, слезы текут по ее щекам.

– Может быть, – говорит она. Она пожимает плечами. – Думаю, теперь я никогда не узнаю этого.

– О, Мередит, – говорю я, разрываясь между разочарованием и скорбью.

– Не надо сочувствия. Это мой выбор, – она открывает дверь своего дома.

– Я знаю, ты хотела, как лучше, – она не смотрит на меня. – Но это не тебе решать.

Я возвращаюсь в дом и пытаюсь почитать на веранде, но удушающая жара и мое собственное беспокойство против этого. Иккинга по-прежнему нет дома, когда я легла в кровать ближе к полуночи, и я надеялась, что он не наказывает себя за то, что произошло ранее. Может быть, Мередит права, и это не было решением Иккинга, но я не жалею, что он это сделал. Я не хочу его жалеть. Мне жаль, что я не подумала об этом первой.

Я не помню, как уснула, но звук из душа разбудил меня. Я приподнимаюсь на локтях и слышу тихий плевок – видимо, Иккинг чистит зубы. Дверь в ванную открывается, и его темный силуэт

движется по коридору.

– Ты только что пришел домой? – спрашиваю я.

Он останавливается в дверном проеме. Вокруг его бедер белое полотенце.

– Несколько минут назад. Я тебя разбудил? – спрашивает он тихо.

– Все нормально, – я сажусь. – Где ты был?

Он проводит рукой по волосам и вздыхает.

– На прогулке. Прости, что я ушел без предупреждения. Мне нужно было уединиться на некоторое время.

– Я видела Мередит. Она сказала, что Сэму сделали операцию, и все прошло хорошо.

Иккинг не отвечает. Я чую свежий запах мыла.

– Он сказал ей, что он подпишет петицию, чтобы прекратить брак.

Иккинг кивает и входит в комнату. Я могу сказать, что он следит за мной, но я не вижу его глаза.

– Ты поступил правильно, – говорю я. Я смущаюсь, но он заслуживает знать все.

– Разве? – глухо спрашивает он. – Тогда я не так сильно отличаюсь от Сэма, – он

выдыхает.

Я села на колени на краю кровати. Я хочу быть ближе, чтобы я могла прикоснуться к нему, хотя это ужасная идея.

– Не говори так. Иногда боль – это единственный язык, который понимают некоторые люди. И ты другой, – мой голос напрягся. – Ты не причиняешь мне боль, Иккинг.

В течение длительного времени, я слышу только тиканье часов на моей тумбочке. Его глаза смотрят в мои глаза, а в воздухе висит напряжение.

– Ты никогда не называла меня по имени, – говорит он наконец.

– Что? – я так растерялась, что на секунду думаю, что это сон. Я не знаю, что я ожидала от него услышать, но точно не это.

– Только сейчас. Ты назвала меня Иккингом. Ты никогда не говорила этого раньше, – он делает паузу. – Мне нравится, как это звучит.

Он прав, и я даже этого не поняла. Я не говорила его имя, как будто подсознательно сохраняя то небольшое расстояние между нами. Как будто это поможет, я же замужем. Я дура.

– Прости, – говорю я, заставляя себя говорить и не обращать внимания на ком в горле.

– Не извиняйся, – я вижу очертания его улыбки в лунном свете. – Просто скажи это снова когда-нибудь.

Я киваю. Я не позволю себе плакать.

– Спокойной ночи, Иккинг, – шепчу я.

– Спокойной ночи, Астрид, – шепчет он

========== Глава 16. ==========

Он ушел, а я сижу на коленях до тех пор, пока не немеют ноги. Слезы высохли, а я даже не поняла, почему они появились.

Президент выглядит так, будто он искренне рад меня видеть.

– Астрид, – говорит он с улыбкой. – Чему я обязан такому удовольствию? – возможно, он издевается надо мной, но я так не думаю. Он открывает дверь шире. – Входи, входи, – из дома пахнет сыростью и, как обычно, цветами.

– Мы можем посидеть здесь? – спрашиваю я, указывая на крыльцо. – Такой чудесный день, – это не правда. Жарко и душно, и я думаю, что приобрела десяток новых укусов комаров на прогулке, но я не могу смириться с мыслью, что я буду в его доме с ним наедине.

Президент Хеддок поглядывает на крыльцо. Кованая мебель, расположенная по его периметру, похоже, была выбрана ради интерьера, а не комфорта. Но он кивает и закрывает дверь.

– Я не помню, когда в последний раз сидел здесь, – говорит он, подтверждая мои прежние предположения. Но он садится на один из стульев, и я сажусь рядом с ним.

– Как ты, Астрид? – спрашивает он.

– Я в порядке, – когда мы с Иккингом обедали здесь, президент упомянул, что

знал мою маму, поэтому я хочу поговорить с ним. Особенно после того, как я спросила об этом отца, и стало ясно, что он что-то скрывает от меня. Но страх держал меня подальше. Я боюсь, что я разрушу план, скажу что-то в гневе. Я боюсь президента Стоика и того, что могу узнать. Но интерес грызет меня изнутри. Я не уверена, с чего начать, поэтому я просто ляпаю: – Откуда вы знали мою мать?

Президент вздыхает и зажимает переносицу.

– У меня было ощущение, что ты не забудешь об этом, – он опускает руку и смотрит на меня. – Наверное, было бы лучше, если бы я ничего не говорил.

– Но вы сказали.

Он улыбается мне, а затем кивает на свой дом.

– Я вырос в этом доме, Астрид. А твоя мама выросла там, – он кивает на дом через дорогу.

Дыхание перехватывает. Конечно, я знала, что моя мать выросла в этой части города, но я никогда не знала, где. Но я никогда не могла представить ее в качестве живого, дышащего человека, который вырос через дорогу от отца Иккинга.

Президент Стоит наклоняется вперед, ставит локти на колени, и смотрит на свои руки.

В этот момент он очень похож на своего сына.

– Что ты знаешь о своей матери? – спрашивает он меня.

– Я знаю, что вы убили ее, – говорю я тихо.

Он прерывисто вздыхает и опускает лоб на сложенные руки.

– Это жестокие слова, – после долгого молчания он поднимает голову, держа глаза на доме, где выросла моя мама.

– Но да, это можно назвать правдой.

Я рада, что он признался в этом, что нам не придется притворяться.

– Расскажите мне о ней? – прошу я, и ожидаю, что он рассмеется мне в лицо. Но он только кивает.

– Мы любили друг друга, – говорит он просто. – Мы были очень молоды.

Мне стало жутко холодно. Меня затрясло.

– Она была упряма, твоя мама. У нее были такие же глаза, как у тебя, такие же красивые волосы, – он мягко улыбается. – Она делала то, что хотела без раздумий, а потом вечно попадала в неприятности, – он поднимает брови и смотрит на меня.

– Что-то знакомое, – улыбаюсь я, и он смеется.

–Она была полна энергии, жизни и тепла. Она сделала меня счастливым и живым, даже когда мир был темным и пугающим. Я мог рассказать ей все, – он смотрит на меня. – Мы были влюблены.

Я всегда знала, что мои родители женились не по любви. Их поженили так же, как нас с Иккингом. Но я знаю, что отец любил маму. Но мне больно от того, что любовь была односторонней.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Между моей матерью и вами?

– Она думала, что мы поженимся. Родим детей. Она думала, что у нас получится, потому что я – сын президента, – он смотрит на меня, его зелёные глаза полны печали.

– И я думаю, что мог бы. Я хотел. Но это было бы нечестно. Я не мог заставлять всех жениться по расчету, а самому жениться по любви. Мы живем, благодаря системе. Если мы начнем делать исключения, вся конструкция развалится, – мне кажется, что он все еще пытается убедить себя, даже после