Текст книги "Книга Астрид (СИ)"

Автор книги: Иккинг1879

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Иккинг…

– Ты должна была задать всего лишь один вопрос, а ты задала сто, – говорит он, меняя тему. – Твоя очередь. Правда или действие?

– Правда, – ляпаю я.

Я настраиваю себя на вопрос, на который, скорее всего, я отвечу ложью. Я думала, он спросит меня о моей семье, но внезапно он спрашивает о моем первом поцелуе.

Это легкий вопрос, но мне удивительно трудно заставить себя ответить.

– У меня его не было, – тихо говорю я и надеюсь, что он не видит мои порозовевшие щеки.

Иккинг не смееться и не дразнит меня. Он просто кивает.

– Это отсутствие возможности или отсутствие желания? – и что ответить? Что парень, которого я хочу поцеловать, сидит напротив меня?

Иккинг открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но я его перебиваю.

– Один вопрос, помнишь? – напоминаю я. – Правда или действие?

– Я бы сказал действие, но я боюсь, что ты заставишь меня раздеться догола и бегать вокруг, кудахтая, как курица или типа того.

Я поперхнулась водой и смеюсь.

– Такое было в твоем лагере?

Иккинг пожимает плечами.

– Довольно много раз. Нам было по тринадцать.

– Итак, значит, правда?

– Это, наверное, безопаснее.

Хах. Безопаснее. Я на секундочку думаю о том, что я хочу узнать. Есть так много вещей.

Из важного – что он действительно думает про браки по расчету, что он чувствует ко мне, что он мечтает сделать в своей жизни, его любимый цвет, любимое блюдо, почему его волосы такие мягкие… Глупые, бессмысленные вопросы.

– Каково это было: расти в твоем доме? – спрашиваю я, наконец.

– Одиноко, – говорит он без паузы. Мое сердце сжимается. Не потому, что мне его жаль, а потому, что я понимаю. У меня есть сестра, но я была одинокой всю свою жизнь.

– Мой отец всегда была занят, а мать… – он проводит рукой по волосам. – Сложная.

Я думаю, она надеется, что я могу исправить то, что отсутствует между ней и моим отцом, но, увы…– его голос затихает. – Я уверен, что она любит меня, но я никогда не чувствовал этого. Это ад для ребенка. Постоянно пытаться заслужить любовь, а не просто иметь ее. Чтобы я не делал, ничего не получалось. В конце концов, я просто перестал пытаться.

– Да, я понимаю, – говорю я. Я хочу, чтобы он научил меня так же. Переставать пытаться. Потому что я устала добиваться любви Иккинг смотрит на меня, и что-то происходит между нами. Он закусывает нижнюю губу.

– Правда, – шепчу, потому что пришла моя очередь.

– Ты боялась меня в первую ночь? – спрашивает Иккинг, удивляя меня.

– Да, – нет смысла лгать.

Он едва заметно хмуриться.

– Я бы не… я бы не прикоснулся к тебе, Астрид.

– Я знаю, – говорю я. – Теперь.

– Я не был готов, – говорит он. И теперь его очередь выглядеть неловким. – Просто потому, что я парень, не значит… – он смотрит на пол. – Ты все еще боишься меня?

Я молчу.

– Нет, – говорю я. Это не совсем правда. Я больше не боюсь того, что он прикоснется ко мне. Я боюсь, потому что я хочу этого.

В его глазах отражаются свечи, и я думаю, что сейчас он наклониться вперед. Воздух накаливается, но он неподвижен.

– Я думаю, теперь моя очередь, – говорит он. Его голос глубокий. – Правда.

– Опять? – я пытаюсь улыбнуться, но у меня ничего не выйдет.

– Правда интересна, – говорит он. – Я не хочу танцевать танец маленьких утят.

– Почему ты выбрал меня, а не мою сестру? – боже, зачем я спросила это?

Иккинг улыбается.

– Я удивлен, что ты не спросила раньше.

Я скрещиваю руки на груди.

– Ну и?

– Моя мама – пару дней в неделю работает волонтером в больнице. Она

помогает везде, где может, – я раздражаюсь, он видит это и примирительно поднимает ладонь. —

Брала с собой меня. Это относиться к истории, я обещаю. Я наклоняю голову, и он улыбается.

– Я часто ходил с ней, когда был младше. Однажды, когда мне было около четырнадцати, я был там. Двери открылись, и я не мог понять, что происходит, но я слышал шум. Кто-то плакал, кто-то кричал, звал доктора. Я оглянулся и увидел девушку примерно моего возраста с длинными, темными волосами, молящую о помощи. И одна из медсестер похлопала меня по плечу и сказала: «это девушка, на которой ты скоро женишься. Кэтрин Хофферсон.»

Я чувствую боль в груди от его слов. Я ненавижу мысль, что он женится на моей сестре.

Она не хотела быть с ним. Она бы не поняла его. Она бы даже не попыталась.

Иккинг вытягивает одну ногу.

– Я помню, как смотрел на нее, пытаясь представить, мое будущее с ней. А затем она шагнула в сторону, а за ней я увидел девушку помладше, с волнистыми медовыми волосами и огромными голубыми глазами, – он грустно улыбнулся. – Ее лицо было в потеках слез, а по ее руке стекала кровь, – он перевел глаза на мой шрам на предплечье.

– Я? – выдыхаю я, но уже знаю ответ.

– Ты, – говорит Иккинг. Я боюсь посмотреть в его глаза. – Я не собираюсь лгать и говорить, что это была любовь с первого взгляда, – продолжает он. – Но это было увлечение. Ты была ранена. Ты была напугана. Но ты держалась. Глаза засверкали, когда ты сказала о собаке.

Твое лицо показало именно то, что ты чувствуешь. Как в день нашей свадьбы, когда ты отшатнулась от меня, – он улыбнулся. – Со сжатыми кулаками, – Иккинг смотрит мне в глаза.

– Если мне было суждено жениться, я хотел, чтобы это было хотя бы по симпатии. Тебя легко читать, Астрид, но ты очень тяжелая книга. Вот почему я захотел тебя, а не твою сестру.

Мой желудок выворачивается наизнанку. Мое сердце разрывается. Я не могу дышать. Если он сейчас прикоснется ко мне, я рассыплюсь на миллион кусочков. Или улечу к звездам.

– Ты очаровала меня тогда, – говорит Иккинг спокойно. – И ты до сих пор это делаешь.

Всю мою жизнь я ненавидела этот чертов шрам от укуса, он напоминал мне о боли и о победе одновременно, а так же это напоминало мне о бесполезной борьбе, как сказал мне отец. Но Иккинг видит в нем нечто совершенно другое. Доказательства моей силы. Источник очарования.

Он не осуждает мое безрассудство или мою неспособность скрывать мои чувства. Мои худшие черты характера превращаются в мои силы.

– Действие, – шепчу я и не понимаю, как оказываюсь на его коленях. Мое лицо всего в нескольких дюймах от его.

– Что ты делаешь? – тихо спрашивает он.

– Тише, – шепчу я. – Не отвлекай меня.

Его глаза сверкают от удовольствия.

– Я не сказал тебе, какое действие.

Я делаю глубокий вдох.

– Я сама придумала, – говорю я. А потом я его целую. Его губы мягче, чем я

представляла себе, а щетина над верхней губой более грубая. Сначала он не отвечает на поцелуй, и я думаю, что я совершила огромную ошибку. Но как только я собираюсь отступить, он

поднимает руку и зарывается ее в мои волосы.

Это не нежный поцелуй, но и не настойчивый, но мне нравится. Мой первый поцелуй просто идеален. Это словно его объятие, умноженное в тысячи раз. В моем животе бушует пожар.

Он горит, он хочет взорваться. Я даже не смущена.

Он опускает меня на пол и наваливается на меня сверху, а я поднимаю руки вверх и зарываюсь в его волосы. Я целую его так отчаянно, словно это необходимо для жизни. Я чувствую.

Он дышит так же тяжело, как и я, когда отстраняется. Я поднимаю руку и провожу по его брови кончиком пальцев, а затем опускаю ее на его припухшие губы.

– Прости, – бормочет он. – О возможном переусердствовании языком. Видимо, я так и не научился в лагере.

Я смеюсь и он тоже, опустив голову так, что его нос уткнулся в мою шею. Я глажу его затылок, пропуская его короткие волосы сквозь пальцы.

– Не переусердствовал, – говорю я. – Я не эксперт, но мне понравилось, – он снова смеется, вызывая мурашки на моем теле.

– Я хотела… я хотела этого очень долго, – я шепчу. – Поцеловать тебя, – это легче сказать, когда он не смотрит на меня.

Он поднимает голову.

– Я тоже, – он снова целует меня, на этот раз мягче, нежнее. Одна его рука пробралась под мою шею.

– Я тоже, – шепчет он в мои губы.

Поцелуи словно отравляют мою кровь, вместо того, чтобы воспламенять ее. Но конечный результат будет тот же. Он близко к моей груди, я обнимаю его ногами, но этого мало. Мыслей нет. Есть только он.

========== Глава 19. ==========

Хеддер не могла бы выбрать лучшего дня, чтобы дать мне отгул. Я была не в состоянии сконцентрироваться все утро от усталости и мыслей о прошлой ночи на крыльце с Иккингом. Я оказалась в кровати после полуночи, но уснуть не могла до самого утра: меня разрывало от счастья.

По дороге домой, я решила заскочить в библиотеку Президента Стоика, чтобы взять новые книги. Я знаю, что сейчас в мэрии идет заседание Совета, поэтому я не беспокоюсь.

Я вхожу в привычный темный холл, закрываю за собой дверь и прислушиваюсь. Я ничего не слышу.

Шаг четвертый: найти коды. Я все откладывала этот шаг, но вот – я в пустом доме, в котором кабинет Президента Хеддока. Мое сердце так быстро бьется, что я чувствую головокружение. Я делаю шаг вперед и со вздохом двигаюсь по коридору. Я не знаю код, который открывает офис, но, возможно, он такой же, как для входной двери. Я поднимаю руку, чтобы

попробовать, когда я слышу шарканье стульев изнутри и мужские голоса. Я прислушиваюсь.

Один из голосов похож на голос Иккинга. Я разворачиваюсь и на цыпочках бегу в библиотеку, закрывая за собой дверь.

Я ничего не вижу, но я слышу, как открывается дверь, а затем незнакомый мужской голос.

– Ну, когда ты сделаешь своего отца дедом?

– Мы и трех месяцев не женаты,

– Иккинг цедит сквозь зубы.

Мужчина смеется.

– Если я правильно помню, когда мне было восемнадцать лет, трех месяцев было достаточно, – я слышу смех Президента.

– Верно, Господин Президент?

– Я уверен, что они работают над этим, – говорит президент Стоик.

Я слышу хлопающий звук, как будто кто-то ударил кого-то по спине. Я надеюсь, что ударили не Иккинга: он ненавидит это.

Входная дверь закрывается. Они уже уехали? Я двигаюсь вперед, и снова слышу президента Хеддока.

– Майк прав, – говорит он. Их голоса отходят от меня. – Твоя мама хочет внуков.

Пауза. Они остановились, я думаю.

– Ей всего шестнадцать, – говорит Иккинг. Кажется, он сердится.

– В этом и весь смысл. Чем моложе родители, тем лучше результат. Ты это знаешь. Мне и твоей маме было по семнадцать, когда родился ты, – я почти слышу его улыбку. – И ты идеален.

Иккинг вздыхает.

– Я не идеален, папа.

Президент Стоик хмыкает.

– Но я могу на тебя рассчитывать.

Я знаю, что Иккинг страдает под тяжестью ожиданий своего отца, так же как я с моим отцом. Его отец считает, что он идеален. Мой отец считает, что я плохая. Иккингу постоянно приходится жить в каком-то невозможном идеале. Мне приходится постоянно доказывать, что я могу быть больше, чем разочарованием. Он так же устал, как и я?

Президент Хеддок понижает голос, и я подхожу ближе к двери.

– Вы пытаетесь, не так ли? Все хорошо в этом плане? – он звучит немного смущенно, и я улыбаюсь, но меня это бесит. Я хочу выйти и сказать ему, что это не его собачье дело.

– Все хорошо, – устало говорит Иккинг. – Но, возможно, мы не готовы к детям, – я слышу, что входная дверь открылась. – Мы с Астрид говорили об этом. Я прислушиваюсь к ней.

– Ну, конечно, – я думаю, что Президент Хеддок закатил глаза.

– Кроме того, – продолжает Иккинг.

– Время еще есть.

– Меньше, чем ты думаешь, – Голос президента печален.

–Всегда меньше времени, чем ты думаешь, Иккинг. Так что не теряй его.

Дверь закрывается, и шаги двигаются в мою сторону. Я прижимаюсь к стене, но шаги проходят мимо, и я слышу еще один стук двери.Он вернулся в свой кабинет. Я выскользнула из

библиотеки в холл и бегу ко входной двери, прежде чем кто-нибудь появится.

Я бегу домой, чувствуя в венах адреналин. Я, наверное, смогла бы придумать оправдание, если бы меня поймали в доме Президента, но я все еще боюсь его.

В доме тихо, когда я возвращаюсь домой, и я думаю, что Иккинг ушел по своим делам. Но слабый плеск воды со двора вытягивает меня на веранду. Иккинг стоит на коленях в траве и

стирает белье. Он снова влил много мыла, и пена переливается через бортики ванной, превращая

газон в заснеженное поле. Я наблюдала за ним несколько мгновений, а затем вышла на заднее крыльцо. Сегодня прекрасный день, не такой жаркий, как обычно. В такие дни трудно поверить, что мы почти разрушили мир не так давно.

– Ты много работаешь.

Он поднимает голову, продолжая работать руками. На его лице улыбка, а его щеки немного покраснели. Я даю ему застенчивую улыбку и не понимаю, почему так нервничаю. Все выглядит

иначе после того, как мы поцеловались. Теперь я знаю, какой он на вкус. Мы больше, чем просто соседи теперь. Больше, чем просто друзья.

– Ты рано, – говорит он.

– Сегодня был суд, и Хеддер отпустила меня пораньше.

Он улыбается мне.

– Ну, давай, проведи свободное время с пользой.

Я снимаю туфли.

– Ты прополоскал белье?

– Да. Нужно просто повесить его, – он держит в руке мой лифчик, и я вырываю его из его рук, а мои щеки порозовели.

– Я пока постираю простыни, – говорит он со смешком.

– Хорошая идея, – я закатываю глаза.

Иккинг выжимает последнюю простынь, когда я подхожу к нему с прищепками. Мы развешиваем белье, стоя друг напротив друга. Когда я разглаживаю простынь, я поднимаю голову и смотрю Иккингу в глаза.

– Иди сюда, – говорит он, и напряжение в его голосе удивляет меня. Он смотрит на меня, затаив дыхание.

Я протягиваю руку, он сжимает ее и тянет меня к себе. Я сразу обнимаю его за шею и поднимаю на цыпочки. Поворот головы – и его губы на моих.

Мое тело дрожит как струна, когда Иккинг прижимает меня к себе. Он резко переходит к моей шее, и я выдыхаю. Он ловит мой выдох, снова впиваясь в мои губы. Мне казалось, что поцелуй днем будет немного менее напряженным, но это не так. Во мне снова пожар, и я думаю, это потому, что мы постепенно узнаем друг друга.

Когда он отстраняется, я открываю глаза и смотрю на Иккинг гладит меня по скуле большим пальцем и улыбается.

– Как насчет этой юбки? – шепчет он. – И твоего топа? Может быть, мы должны и их постирать? Пока есть вода, – он опускает руки с моей спины на мои бедра.

Я хихикаю и упираюсь лбом в его грудь. Он дышит в мои волосы, и я понимаю, что я счастлива, и он, кажется тоже. Так мы и стоим. Мальчик и девочка в объятиях друг друга между простыней.

========== Глава 20. ==========

Он начал мне сниться. Но это не хорошие сны, где мы целуемся или смеемся. Сны, в которых я пронзаю его грудь ножом или пускаю в его голову пулю. Все возможные вариации этого ужаса. Я просыпаюсь с мокрыми щеками и колотящимся сердцем. В такие моменты, я прислушиваюсь к его дыханию за стеной и понимаю, что не смогу убить его. Я скорее умру сама, чем убью его. Но я не знаю, как его спасти.

Потребовалось не менее десятка примерок, Валка дышала мне в шею, но мое платье на день рождения президента, наконец, готово. Я нервничаю из-за вечеринки по целому

ряду причин. Платье – лишь малая часть моего беспокойства. Я знаю, я буду там в роли невестки президента, все будут смотреть, что я делаю и как я общаюсь с Иккингом. И мой отец с Кэтрин тоже там будут. Все ждут, чтобы я оступилась. Хотя мы не общались с той ночи, когда я узнала о самоубийстве матери, им все еще нужен код от оружейного хранилища. До окончания срока осталось несколько недель. И шумная вечеринка в доме президента – это, наверное, мой лучший шанс найти ее.

В день вечеринки теплая, но дождливая погода. Я знаю, что вечеринка должна пройти на задней террасе в доме Президента, но я не представляю, как это будет с такой погодой. Наверное, ничего не поменяется. Валка не захочет – она тот тип женщин, которые ожидают, что все произойдет так, как они хотят, поэтому я не удивилась, когда ушли грозовые тучи и появилось солнце во второй половине дня. Наверное, она умеет управлять погодой.

Иккинг исчезает из дома после обеда и почти сразу после этого, приходит женщина, которую я никогда не встречала, чтобы помочь мне одеться и сделать мне прическу. Я бы поспорила, но не стала. Я хочу выглядеть красиво, но я бы никогда не сказала это вслух.

Женщина, не дает мне смотреть на себя, пока она не закончит. Но она прислушивается ко мне, когда я говорю, что я не хочу, чтобы все мои волосы были наверху. Или, по крайней мере, она прислушалась к тому, что сказала ей Валка.

Платье – произведение искусства, и я не уверена, что подхожу ему. Но когда я надеваю его, девушка хлопает в ладоши и улыбается.

– Замечательно, – говорит она.

Она разворачивает меня к зеркалу и делает шаг назад. Я боялась, что не узнаю себя, но все хорошо. Это я. Просто более элегантный вариант. Мои волосы блестят и волнами спадают мне на

плечи и спину. Но мое внимание захватывает платье. Оно облегает мое тело больше, чем я думала, но оно не обтягивает меня, об бедра и до колена спадает юбка. Мое правое плечо голое, а левое покрыто сиреневой тканью. Я никогда не была в платье, которое было сделано специально для меня. Это платье заставляет меня радоваться тому, что я высокая, на этот раз мне не стыдно за мой рост. Сегодня я вижу красивую девушку в зеркале и надеюсь, что Иккинг тоже ее увидит.

Я даже не заметила, как девушка покинула комнату, пока я не слышу ее голос из передней части дома и глубокий голос Иккинга в ответ. Я отворачиваюсь от зеркала, не зная, что делать.

Остаться здесь? Выйти к нему навстречу? Я дышу слишком быстро и у меня вспотели ладони. Я представляю себя невестой в день своей свадьбы, и от этого нервничаю еще сильнее.

Иккинг избавил меня от необходимости решать, что делать, когда появляется в дверях спальни. Он останавливается, когда видит меня, и облокачивается на косяк двери одним плечом.

Его глаза осматривают меня сверху вниз. Он одет в черный костюм и белую рубашку, с расстегнутым воротом. Без галстука. Я помню день, когда мы встретились, как я смотрела на него

и оценивала. Я поняла, что он был красив, но его красота не трогала меня. Теперь, когда я смотрю на него, я просто вижу Иккинга.

И у него перехватило дыхание.

Он отталкивается от дверного проема и подходит ко мне. Иккинг кладет руки на мои плечи и улыбается.

– Итак, это платье сшила портниха моей матери?

Я киваю. Он кивает в ответ.

– Напомни мне поблагодарить ее, – говорит он. Он перемещает руку на заднюю часть моей шеи, наклоняется и целует меня прямо под ухом.

– Ты красивая, – шепчет он, – но это

ничего нового.

– Ты тоже неплохо выглядишь, – говорю я и чувствую его улыбку на своей коже. Я немного оттягиваю его воротник пальцем. – Без галстука?

Он поднимает голову и обнимает меня за талию.

– Ненавижу их, – говорит он с ухмылкой.

– Твоя мать разозлится.

– Она справится, – он притягивает меня к себе. – Или мы можем остаться здесь и разозлить ее еще сильнее.

Я смеюсь, качая головой.

– Абсолютно нет.

Он вздыхает и поворачивается к двери.

– Ну, стоило попробовать, – вздыхает он, берет меня под руку, и я смеюсь.Валка сказала нам прийти пораньше, но мы, в конечном итоге, приходим одними из последних.

Родители Иккинга приветствуют нас, когда мы оказываемся в доме. Президент обнимает меня, целует в щеку и говорит, что я выгляжу сияюще. Валка сдержанна, но я ловлю проблеск одобрения в ее глазах, как она обнимает меня.

– Очень мило, – говорит она мне и поворачивается к сыну. – Вы опоздали, – говорит она ему с поджатыми губами.

– Моя вина, – говорю я, прежде чем Иккинг сможет взять на себя вину.

– Беда с платьем.

Валка вежливо мне улыбается.

– Лучше поздно, чем никогда, я полагаю.

Иккинг ведет меня через коридор и выводит на заднюю террасу. На террасе, есть бар, и Иккинг кивает в его сторону.

– Хочешь выпить?

– Конечно, – говорю я. Было бы неплохо сделать что-то с нервозностью. Я чувствую на себе взгляды других гостей, все хотят видеть сына президента и дочь основателя. Мне больше нравится, когда мы находимся в покое, внутри нашего маленького домика, вдали от посторонних глаз.

– Я сейчас вернусь, – говорит Иккинг. Я смотрю, как он лавирует среди людей и начинаю чувствовать себя еще неудобней. Люди улыбаются мне, шепчутся, а я пытаюсь найти отца и сестру, которых я не вижу.

Иккинг стоит в очереди за напитками, и он оглядывается через плечо, его глаза находят мои. Он дает мне небольшую, интимную улыбку, что греет мою кожу. Я не отворачиваюсь от него, даже когда кто-то подходит ко мне.

– Вы двое похожи на голубков, – недовольно говорит Кэтрин.

Я отрываю взгляд от Иккинг и смотрю на сестру. Она одета в желтое платье, которое делает цвет ее лица землистым.

– Он не может оторвать от тебя глаз, – говорит она, оглядывая мое платье.

– Я думала, ты думаешь, что это хорошо, – говорю я с досадой.

– Я бы хотела так думать. Но ты тоже не можешь оторвать глаз от него.

Я отворачиваюсь от нее.

– Где папа?

Кэтрин указывает своим полупустым фужером в дальнем угол лужайки.

– Вон там.

Я вижу отца, стоящего в профиль, среди группы мужчин, собравшихся вокруг высокого стола, украшенного свечами. Он смеется, запрокинув голову.

– Ему нужен код от сейфа, – тихо говорит Кэтрин.

– Он сказал, что даст мне время, – говорю я, не глядя на нее.

– Он его дал, – твердо говорит она. – Время вышло.

Я прикусываю язык, чтобы не сказать, что я больше не хочу участвовать в этом.

– Я тысячу раз говорила ему, что ты справишься. Но мне кажется, что нам придется делать все самим, потому что ты не справляешься. Ты слишком мягкая, Астрид.

– Заткнись, Кэтрин, – говорю я, сжимая кулаки. – Я сказала, что я получу код, и я получу его. Так что просто заткнись, – я отхожу от нее, чтобы не заорать на нее или не ударить по лицу.

Я прохожу сквозь толпу и возвращаюсь в дом.

– Эй, куда ты идешь?

Я поворачиваюсь, и вижу Иккинга, стоящего сзади меня с напитками в руках. Он подходит ко мне.

– Я видел, как ты разговаривала со своей сестрой. Что случилось?

Я натянула улыбку на свое лицо.

– Все в порядке, мы же сестры, – я пожимаю плечами. – Иногда быть единственным ребенком – это благословение.

Он смотрит на меня и протягивает мне бокал шампанского.

– Ясно, – смеется он, обнимает меня за талию и ведет меня в дом.

– Куда мы идем?

– В мою старую комнату.

Мы проходим на второй этаж и идем по тихому коридору. Иккинг останавливается возле последней двери и хватается за ручку.

– Твоя мать разозлиться, если она поймет, что мы прячемся здесь, – говорю я ему.

– Дополнительный бонус, – говорит он и открывает дверь.

Его комната большая. Сквозь прозрачные занавески, я вижу мерцание свечей на заднем дворе. Он не включает верхний свет, лишь небольшую лампу на столе, оставляя большую часть комнаты в темноте. Напротив стола расположена двуспальная кровать, застланная лоскутным одеялом синего цвета. В дальнем углу стоят кресло и небольшой книжный шкаф. Комната безупречна, но мне не кажется, что Иккинг ее обставлял. Мне кажется, здесь все оформила его мать.

– Ах, гораздо лучше, – говорит он, опускаясь на кровать. Я прислоняюсь к краю стола, мои пальцы теребили ножку фужера.

– Я всегда хотел брата, – говорит Иккинг.

– Я хотел кого-то, кто всегда понимал бы меня. Автоматический лучший друг, – он смотрит в мои глаза. – Но, видимо, это не всегда так.

– Может быть, для некоторых людей, – я говорю. – Но не для нас с Кэтрин, – он

смотрит на меня молча, и я знаю, что он ждет большего. – Мы просто…разные. Наши личности.

Жизнь была бы легче, если бы я была похожа на нее, – у меня на глаза наворачиваются слезы, и я судорожно смаргиваю их.

– Эй, – говорит Иккинг осторожно.

– Легче для кого? Для нее? – он встает и подходит ко мне.

– Это ее проблемы. Может, она должна быть похожей на тебя. Или, может быть, она просто должна принять то, кем ты являешься, – он обнимает меня за талию и целует меня. Его губы теплые и на вкус как шампанское.

– Ты мой лучший друг, – я шепчу, не открывая глаз.

– Астрид, – шепчет он. – Открой глаза.

Я открываю глаза и смотрю в его. Я боюсь того, что он может сказать. Я боюсь, что он скажет слова, которые убьют меня, поэтому я просто тянусь к его губам, сжимая волосы на его

макушке. А он притягивает меня ближе.

Стук и открывание двери происходят в тот же момент, так что у нас нет времени

притвориться, что мы делаем что-то другое. Но Иккинг даже не пытается. Он целует меня в висок и смотрит на свою мать, стоящую в двери.

Она излучает ледяное неодобрение, смотря на нас.

– Извините, – говорит она. – Это вечеринка в честь твоего отца. А ты спряталась здесь и… делаешь, Бог знает что. Я жду вас внизу через пять минут, – она разворачивается и уходит, стуча каблуками по полу.

– Попался, – говорит Иккинг, и я смеюсь, утыкаясь лбом в его плечо.

Мы принимаем угрозу Валки всерьез и спускаемся вниз через пять минут. В холле уже никого нет, все на террасе, где стоят длинные столы с едой.

– Голодна? – спрашивает Иккинг.

Я, на самом деле голодна, но кое-что мне нужно сделать в первую очередь. Найти коды. Я все еще слышу голос Кэтрин в голове, который обвиняет меня в отсутствии воли для выполнения миссии.

– Почему бы тебе не принести нам еду, – говорю я ему. – А я схожу в ванную.

Я провожаю его взглядом, а потом иду в переднюю часть дома. Я прохожу мимо ванной комнаты и подхожу к кабинету Президента. Я до сих пор не уверена, что код такой же, как на входной двери. Я чувствую это.

Как я и предполагала, дверь открывается с тихим щелчком. Я открываю дверь и проскальзываю внутрь, тихо закрывая за собой дверь. Мое сердце бьется в горле, угрожая

задушить меня, и я говорю себе успокоиться. Дыши, Астрид.

В комнате темно, и я знаю, что включать свет опасно. К счастью, тяжелые шторы закрыты, а окна выходят на дорогу.

Я стараюсь не думать о том, что я делаю и что это значит. Я говорю себе, что я помогаю своей семье. Но я вижу лицо Иккинга. Что ты делаешь, Астрид?

Я приседаю перед столом Президента Стоика и выдвигаю один глубокий ящик. Он наполнен файлами, все аккуратно помечены, слава Богу. Я бегло просматриваю их, но ничего про

оружие. Мне надо спешить. Иккинг может вернуться в любую секунду. И у меня нет абсолютно никаких веских оснований быть в этом помещении. Может быть, мне стоит спалиться? Может быть, это сделает все проще. Но я отбрасываю эту мысль в сторону и перехожу к следующему ящику.

Бинго. Файлы в этом ящике – это то, что я ищу. Мои дрожащие пальцы летают по

вкладкам, пока не находят файл с пометкой «оружие». Я тяну файл и открываю его на полу. На страницах описаны все типы оружия, которые есть в нашем государстве. Мой отец хотел бы

получить этот файл, но слишком рискованно брать его, но я никак не могу запомнить информацию. Я продолжаю листать страницы, мои глаза на файлах, но уши прислушиваются к двери. Спеши. Спеши. Больше не будет шанса.

Я забываю обо всем и убираю файл в ящик, когда вижу страницу с кодом от сейфа оружейного хранилища. Это указание Президента Хеддока.

21-13-6-18-57. Тот же код, как для

наружной двери и кабинета. И внизу пометка. «Последняя цифра увеличивается на 21 за три месяца до Нового года». Памятка от 1 января этого года. Сейчас начало августа. Так 78. 21-13-6-18-78. Я закрываю глаза и запоминаю цифры. Меня затошнило. Я прижимаюсь лбом к столу и закрываю рот ладонью. Это я? Девушка, которая будет делать все для своей семьи? Девушка, которая принесла себя в жертву невинному парню, чтобы доказать, что она не рохля? Я не знаю.

Я больше ничего не знаю.

Я слышу шум в коридоре, звук шагов. Я засунула файл обратно в ящик и закрываю его. Я выключаю лампу и крадусь к двери в темноте. Я не слышу ничего, но нет шансов, что там никого нет.

Я делаю глубокий вдох, открываю дверь и выхожу. И утыкаюсь прямо в грудь человека.

– Астрид?

Я смотрю на лицо моего отца и выдыхаю. Он закрывает за мной дверь, затем кладет руки на мои плечи.

– Я узнала код, папа, – я шепчу.

Его глаза светятся. Он обнимает меня, и я обнимаю его в ответ. В коридор заходит Иккинг и улыбается, когда видит меня. Я закрываю глаза, а потом открываю их, и смотрю на Иккинга сквозь пелену слез. Я вспоминаю его глубокий смех и его сильные руки. Парень, который мечтает об океане и кормит людей за забором. Что делать мне?

21-13-6-18-78. Я поворачиваю голову и шепчу код отцу на ухо, пока Иккинг

направляется к нам. Я шепчу код, но меняю местами две последние цифры. Прости, папа.

========== Глава 21. ==========

Мы идем по дороге домой. Я держу руку Иккинга и пытаюсь понять, что он говорит мне. В объятиях отца я стояла перед выбором. И я выбрала Иккинга, а не свою семью.

– Я разговаривал с руководителем Свадебного Комитета, – говорит Иккинг. – Он сказал мне, что Сэм и Мередит снова внесут свои имена в следующем году.

– Отлично, – бормочу я. – Теперь Сэм превратит жизнь другой девушки в ад.

Иккинг сжимает мою руку.

– Я так не думаю. Я намекнул ему, что ему не стоит искать жену.

Я облегченно вздохнула.

– Я не могу поверить, что Мередит хочет пройти через это снова. Но я думаю, это ее выбор.

– Это так, – говорит Иккинг. – Может быть, ей повезет.

– Хуже не бывает, – говорю я, и Иккинг улыбается.

Я подворачиваю ногу, и он поддерживает меня, чтобы я не упала.

– Осторожно, – он смотрит вниз на мои ноги. – Почему бы тебе не снять их?

Его слова возвращают меня обратно в тот день, когда мы встретились, когда мы поженились, он сказал то же самое о моих высоких каблуках. Мы прошли долгий путь с тех пор.

Я держусь за него, пока снимаю свою обувь. На этот раз он забирает их у меня, перекинув лямки через пальцы.

– Что? – спрашиваю я, когда он улыбается.

– Сейчас ты выглядишь красивее, чем перед вечеринкой. Мне нравятся твои босые ноги.

И твои распущенные волосы.

Даже с хаосом в моей голове, я улыбаюсь ему.

– Я рада, что ты увиделась со своим отцом, – говорит он, когда мы продолжаем путь.

Я смотрю на него, обдумывая, что сказать.

– Было приятно увидеть его. Я не разговаривала с ним с того дня, как я узнала о моей матери.

– Ты все еще злишься на него?

– Да, – я не думаю, что я когда-нибудь полностью прощу отца за то, что он не сказал мне правду о смерти моей матери. Потому что эта ложь была катализатором для многих из моих

решений. Я могла бы выбрать другой путь, если бы я знала правду с самого начала.

– Я понимаю, что ты хочешь держаться от него подальше, – говорит Иккинг.

– Но я не хочу быть одной из причин.

– О чем ты говоришь?

Палец Иккинга скользит по моей руке.

– Я знаю, что наши отцы не всегда ладили. Я не хочу, что-то, что ты вышла за меня, вбило клин между нашими семьями.

– Этого не будет, – это уже случилось.

Я оставляю обувь на крыльце.

– Я хорошо провела время сегодня вечером, – говорю я и заставляю себя улыбнуться. Я предала свою семью. Я решила, что жизнь Иккинга дороже. У меня больше нет пути назад.

Сказка закончилась, когда платье превращается в мятую кучу в углу спальни. Я забираюсь

на кровать в майке и нижнем белье и слушаю, как Иккинг чистит зубы. Я уже выучила его распорядок дня.

– Иккинг? – зову его я, когда его тень проходит мимо двери спальни.