Текст книги "81 (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
– Тогда получишь к вечеру пропуск на этот уровень. Можешь начинать пробовать завтра.
========== 05 ==========
Казуя наблюдал за восемьдесят первым номером почти целый месяц. Он больше не покидал свой кабинет и не пытался встретиться с рыжим. Просто наблюдал и изучал.
Картина немного прояснилась, хотя белые пятна на ней по-прежнему встречались в изобилии.
Хоаран предпочитал одиночество и никому не доверял ― не доверял вплоть до того, что спиной ни к кому не поворачивался. И Казуя не раз замечал, как его внимательный взгляд ощупывает лица прочих заключённых и охранников. Хоаран словно искал что-то или кого-то, но пока не находил.
Вёл он себя спокойно, торчал либо в библиотеке, либо рядом с «мустангом». Но про драки не соврал ― они ему нравились. Периодически кто-нибудь пытался составить ему компанию в спортзале, но безуспешно. Похоже, самый долгий поединок у Хоарана был именно с Казуей.
К слову, пару раз он всё же угодил в карцер, когда неплохо отделал нескольких соперников. Это Брайан проявил инициативу и посадил рыжего под замок ненадолго. Дескать, чтоб не мнил о себе больно много и помнил о правилах. Вряд ли нужный эффект был достигнут, поскольку Хоаран против карцера совершенно ничего не имел.
Большую часть времени он проводил по-прежнему в библиотеке и с «мустангом».
В один из неторопливо текущих дней Казуя спустился в «гараж» и остановился на пороге. Внутри негромко играла музыка, что-то из рок-н-ролла.
Рыжий успел выправить корпус автомобиля, достать двигатель, переместить его на специальный стол. Теперь же он забрался под днище «мустанга», воспользовавшись низкой платформой на колёсиках, и копошился там. Из-под машины торчали длинные ноги, обтянутые серой тканью. Рубашка валялась на полу у входа.
Казуя бесшумно подошёл поближе, налюбовался на ноги и негромко отметил:
– По уши в работе?
Под днищем что-то звякнуло, затем раздался глухой звук удара.
– Чёрт… ― Видимо, кое-кто резко вскинул голову и долбанулся ею о днище.
Платформа выкатилась из-под «мустанга», открыв взору Казуи все прочие части тела рыжего, включая лицо с тёмными полосами. Руки у него были испачканы маслом и чем-то чёрным.
– Заскучал? ― хмуро уточнил он и смахнул пот со лба тыльной стороной ладони, оставив на коже новую широкую полосу.
Казуя хмыкнул, выудил из кармана белый платок, опустился на колено и наклонился над ним. Медленно стёр со лба грязь, затем аккуратно вытер пятно на скуле, потом тронул грудь слева и промокнул платком пару капель масла. Этого показалось мало, поэтому Казуя лизнул языком светло-коричневый кружок и вдохнул запах, исходивший от кожи. Рыжий пах маслом и металлом.
Казуя покосился на его бёдра и невольно улыбнулся.
– Кажется, у тебя всегда при себе все необходимые инструменты. Или просто одной руки маловато?
– Ещё скажи, что тебя это не устраивает, ― дерзко предложил рыжий. ― Эти инструменты интересуют больше тебя, чем меня.
Он спокойно сел, заставив тем самым Казую выпрямиться, поднялся с платформы и направился к раковине, встроенной в высокую тумбочку. Из крана хлынула тёплая вода, смешанная с антисептическими добавками. Хоаран невозмутимо намылил руки, хотя это и не требовалось, и ополоснул их, затем потянулся к полотенцу, но не обнаружил его на крючке.
Казуя чуть потеснил Хоарана, помахал у него перед носом полотенцем, опёрся руками о тумбочку, напряг мышцы, рывком вскинув своё тело вверх, и уселся на краю. Ногами он сжал бёдра рыжего и привлёк того к себе.
– Ты упоминал, что опыт у тебя есть.
– Не терпится проверить? ― прищурившись, спросил Хоаран. ― Ещё я упоминал, что не силён в этом.
– Я предпочёл бы составить собственное мнение. ― Казуя расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.
Задумчивый взгляд ему понравился. Ему вообще нравилось, когда Хоаран всерьёз размышлял над его словами, потому что выглядело это многообещающе.
– Зачем тебе это нужно? Кажется странным. Было бы логичнее, если бы ты попытался провернуть со мной то же, что и с остальными.
– Но тебе бы это не понравилось, так? И ты сам сказал, что удовольствий не ищешь. А вот я ― ищу.
– Ищешь с тем, кто тебе в сыновья годится?
– Не держи меня за идиота. Я читал твоё досье и знаю, где ты вырос. Твои двадцать три всё равно что чьи-то сорок шесть, если не больше. ― Казуя расстегнул ещё три пуговицы.
– Может быть. Но почему бы тебе не выбрать кого-то другого? Полагаю, среди заключённых полно желающих…
– А вот это как раз по-детски, ― развеселился Казуя и расстегнул рубашку уже полностью. Кажется, слева ткань намокла под струёй воды, лившейся из крана. ― Я же сказал, что ищу удовольствий. Желающих, может, и хватает, но вряд ли их интересуют мои удовольствия. Разве что удовольствия их собственные.
– Почему же ты считаешь, что я от них отличаюсь? ― Хоаран невозмутимо проследил, как он расстегнул брюки.
– Ты сам сказал, что не интересуешься удовольствиями. И, как минимум, у тебя нет причины, чтобы…
– Ты уверен? ― чуть наклонившись вперёд, уточнил рыжий. Казуя невольно подался немного назад и поймал полный иронии взгляд.
– «Оружие и сила нужны воину для того, чтобы защищать то, что дорого, а не для уничтожения всего на своём пути». Ты ведь так говорил? Человек с такими взглядами… Да, я уверен.
Казуя бросил ладонь на шею Хоарана, притянул его к себе, вдохнул вновь запах масла и металла, а затем уверенно поцеловал. Ощутил на губах тёплый вкус молока и остро-сладкий ― паприки. Необычное сочетание…
Казуя отстранился всего на миллиметр и замер в ожидании. Ну и?
Как он и предполагал… Поцелуй Хоарана обжигал и напоминал собой ультиматум, такой же агрессивный, как и манеры Хоарана. Оперевшись на левую руку, Казуя послушно отклонился к стене, правой ладонью провёл по щеке Хоарана, затем запустил пальцы в рыжие волосы, чуть сжал длинноватые пряди. Они напоминали шёлк, если пропускать их меж пальцами, а если медленно перебирать и ворошить, то заметно, какие они густые и жёсткие. Будь они короткими, их жёсткость была бы явной, но прямо сейчас из-за своей длины они казались немного мягче.
– Не думаю, что тебе нужно именно это. Именно я, ― задумчиво произнёс Хоаран, разглядывая тем временем губы Казуи. Он делал это предельно сосредоточенно, словно собирался воспроизвести каждую чёрточку на холсте.
– А ты не думай на эту тему вообще, ― посоветовал ему Казуя, раздосадованный заминкой.
Их взгляды встретились. Непозволительно близко… Их лица отражались в тёмных зрачках друг друга.
– Я бы предпочёл, чтобы ты убрался обратно в свою нору, ― тихо, но чётко произнёс Хоаран.
– Жаждешь опять повисеть в цепях, рыжий?
– Ты не представляешь, как жажду, ― со смешком отозвался он. На лоб ему упала длинная прядь.
– Глупо. Единственный способ узнать, нужен ли мне именно ты или нет…
– Как раз это и глупо.
Между ними стеной застыла тишина, и лишь где-то у противоположной стены на расстоянии будто бы в сотню световых лет ненавязчиво звучала лихая мелодия рок-н-ролла. И рядом слабо шумела льющаяся из крана вода.
– Твой опыт.
– Что? ― Хоаран непонимающе нахмурился.
– Ты говорил, опыт у тебя есть.
– Это не тот опыт, который нужен тебе.
– Я сам его оценю. Или ты из тех, кто любит ломаться? Тебя ещё и уговаривать надо?
– Может быть. Тебя это удручает?
– Ещё как.
– Вот и отлично ― мы друг другу не подходим, ― довольно улыбнулся Хоаран.
Казуя прищурился и смерил его вызывающим взглядом.
– Ты тут уже больше месяца торчишь, почти два. Не поверю, что тебе не хочется. В твоём-то возрасте.
Хоаран весело хмыкнул, внезапно подался вперёд. И Казуя невольно прикрыл глаза, когда тёплое дыхание пощекотало его скулу.
– Допустим… ― едва слышно прозвучало возле уха. Низкие тихие нотки, чуть хриплые, околдовывающие. Мышцы сами по себе расслаблялись от этого голоса, накатывала приятная нега. ― Но с чего ты взял, что я тебя хочу? Всё ещё веришь в иллюзии? В твоём-то возрасте?
Он выпрямился и насмешливо посмотрел на Казую сверху вниз.
– Может быть, вся эта тюрьма тебе и принадлежит, но ты не можешь заставить меня тебя захотеть, знаешь ли. Это не в твоей вла…
Хоаран небрежно стёр кровь с разбитой губы ― просто провёл тыльной стороной ладони и слабо улыбнулся.
– Похоже, осознал собственное бессилие?
От второго удара Казуя воздержался, слез с возвышения и неторопливо принялся приводить одежду в порядок. Хоаран спокойно стоял себе и наблюдал, но в светло-карих глазах плясали озорные огоньки.
– Доволен собой?
– Сделал доброе дело ― раскрыл тебе глаза. Полагаю, это хороший повод для самодовольства, согласен?
Казуя шагнул вплотную к Хоарану и мрачно посмотрел ему в лицо, отметил ранку на губе и сжал кулаки.
– Полагаю, раскрыть глаза стоило бы тебе, ― тихо прорычал он, отступил, круто развернулся и твёрдо пошёл к выходу. Хотелось оглянуться, но Казуя запретил себе делать что-либо подобное.
Мальчишка решил поиграть с огнём? Прекрасно. Пускай играет. Беда в том, что Казуя действительно хотел его, именно этого рыжего насмешника, открыто признавшего свою вину на суде, спокойно прибывшего в тюрьму и желавшего просто отсидеть двенадцать лет, потому что заслужил. Странный. Феноменально странный мальчишка с прямым и честным взглядом, такой светлый и чистый, что это пробирало даже Казую.
«Оружие и сила нужны воину для защиты того, что дорого…»
Для защиты. Не для уничтожения.
Казуя не смог вспомнить никого, кто хотел бы защитить его. Отец пытался убить, унизить, ужалить побольнее. Сын хоть и не оскорблял, но желал ему отнюдь не долгих лет жизни. И… Нет, никто и никогда не пытался защитить его, разве что мать, но как же давно это было. Воспоминания о матери изрядно потускнели и истёрлись, в памяти осталось ничтожно мало ― жалкие крохи.
Если подумать, то к Казуе всегда все относились с трепетом и опаской, он внушал людям страх. И да, он к этому привык, как и привык всегда ждать подвоха, но этот рыжий… Хоаран не испытывал страха, не опасался и не трепетал. Из-за дурости и самоуверенности? Или из-за чего-то другого? Почему же не боялся? Почему так спокоен? И почему позволял себе то, что никто больше позволить не мог? И почему, чёрт возьми, сам Казуя с этим мирился? Нет, конечно, Казуя не собирался походить ни на своего отца, ни на сына. В отличие от них он, прежде всего, ценил разум и взвешенность. Ярость ослепляет, а слепота ― это слабость. Чтобы не быть слабым, он должен обладать холодной головой всегда.
Казуя добрался до конца коридора и свернул к лестнице, тогда лишь остановился и прислонился к стене плечом.
Мальчишку следовало наказать. Как? Снова «поучить»? Сломать пару костей? Сунуть в карцер? Можно, не вопрос, но что это даст? Верно, ничего. Казую это точно не устраивало.
Стиснуть кулаки, ощутить напряжение мышц под кожей, пережить обманутые ожидания и усмирить неудовлетворённую жажду. Внутри крутилась боль, фантомная боль от возбуждения, которое так и не получило выхода. Как это, оказывается, паршиво. Почти позабыл это чувство за миновавшие годы.
Паршиво, но сладко. Сладко, потому что хотеть кого-то… это освежает. Хотя слабо сказано. Нет, не просто освежает! Это встряхивает, пьянит яркими красками, разгоняет в жилах кровь, щекочет нервы дрожью, которую не сдержать…
Казуя закрыл лицо ладонью, потёр лоб пальцами и зажмурился. Напрасно. Воображение услужливо, будто кто-то его попросил, подсунуло картины с полуобнажённым восемьдесят первым.
Восемьдесят первым? Как чуждо и нелепо. Впервые у одного из заключённых появилось имя, и Казуя уже не мог стереть это имя из памяти.
– Хо-а-ран… ― севшим вдруг голосом произнёс он медленно, по слогам, мягко перекатывая звуки на кончике языка. Трудно поначалу приноровиться, но потом… так легко и естественно: Хоаран. Словно напевная мелодия и звон клинка, сплетённые воедино. Или просто рыжий.
«С чего ты взял, что я тебя хочу?»
Воскресшие в памяти слова обожгли болью. Это же надо ― умудриться так всё запутать… Если бы он предложил любому другому то, что предложил Хоарану, ни один бы не отказался. Ни один, да. А вот Хоаран отказался. Почему? Он молод, полон энергии, и ему это всё равно надо. Казуя наблюдал за ним всё это время, однако ни разу не видел, чтобы Хоаран сбрасывал напряжение либо сам, либо с помощью какого-нибудь бедолаги, привыкшего оказывать такие услуги. Вообще-то это плохо…
– Брайан?
– Да, господин Мишима?
– Приведи ко мне после отбоя Хо… восемьдесят первого.
– Как обычно?
– Да, только руки не за спиной наручниками цепляй. И возьми цепи подлиннее.
– Мне позже прийти?
Казуя помолчал, потом плотно сжал губы и через минуту ответил:
– Не нужно.
«С чего ты взял, что я тебя хочу?»
Ладно, может быть, Хоаран действительно не испытывал желания, но такие страсти не особенно и трудно пробудить. Особенно тогда, когда иных вариантов нет и не предвидится ― ближайшие двенадцать лет.
В кабинете Казуя заглянул в хранилище и отыскал контейнер с вещами Хоарана. Давно следовало их проверить. Впрочем, внутри металлической коробки сиротливо валялся скомканный комбинезон. Казуя достал его, встряхнул и обшарил многочисленные карманы. Пусто. Вообще ничего. Ну надо же… Впервые он столкнулся с подобным. Хотел уже сунуть комбинезон обратно, ухватил контейнер ― и по дну загремело что-то. Казуя нашарил внутри цепочку, про которую забыл. Ту самую, что Хоаран снял с шеи, когда попал в тюрьму.
Прочные серебристые колечки, соединённые друг с другом, и на них ― тяжёлый кулон. Звезда Соломона и череп внутри. Забавно. И что бы это могло означать? В приложении к Хоарану. Странно, даже более чем просто странно. Одно сплошное недоумение.
Казуя взвесил в руке цепочку вместе с кулоном. Простой металл, ничего особенного, а вот работа ― искусная. Поразмыслив немного, он сложил вещи Хоарана обратно и медленно закрыл крышку контейнера.
В голове вновь забродили подозрения. Почему? Почему Хоарану дали такой большой срок за преступление, совершённое впервые? Почему не учли смягчающие обстоятельства? Почему наплевали на послужной список? Почему, чёрт возьми, отправили именно в эту тюрьму, из которой возвращались единицы? И почему у него даже вещей никаких при себе не оказалось?
Конечно, постояльцы в Зэт прибывали без багажа, но всё-таки имели при себе хоть что-то: фото, записные книжки, бумажники, ножи, брелоки, телефоны, наладонники, обручальные кольца, сигареты и прочую мелочь. И только Хоаран умудрился притащить на себе всего лишь комбинезон с нашивкой на рукаве в виде корейского флага и цепь с кулоном. Обувь Казуя не считал.
Что-то не сходилось в расчётах. С этим проклятым рыжим парнем вообще ни черта не сходилось.
========== 06 ==========
Он удобно устроился на диване: вытянулся на животе и пристроил перед собой книгу. Просто неспешно скользил взглядом по ровным строкам и размеренно переворачивал страницы. Буквы складывались в слова, а слова оставались в памяти, пускай он и думал сейчас об иных вещах, а не о том, о чём читал. Одна из привычек, профессиональных, ― запоминать всё, что попадалось на глаза. Эйдетическая память ― талант и проклятие в одном флаконе.
Хоаран дочитал до конца страницы, без спешки аккуратно закрыл книгу и оставил её на столике у дивана, потом лениво перевернулся на спину, подложил руки под голову и смежил веки.
Интересно, сколько у него осталось времени?
Месяц или два? Три? Пожалуй, это действительно предел. Или счёт шёл на недели? Дни? Быть может. Это не имеет значения. Тем не менее, никто не подходил. Он внимательно следил за всеми и оценивал ― и ни один не подходил. Оставалась небольшая вероятность, что противнику удалось обмануть даже Хоарана. Крошечная, буквально микроскопическая, но такая вероятность существовала. Ну а если и не существовала, то Хоаран всё равно обязан был предусмотреть подобный вариант.
Нападай или жди инициативы. Или присоединись и опереди. Три способа победы.
Пока он не видел врага, поэтому оставалось ждать инициативы, чтобы присоединиться и опередить. Или умереть. И так не ко времени в это дело впутался дурак, возомнивший себя местным монархом…
Польза, правда, есть. Из-за его частых визитов Хоаран владел всеми сведениями, касавшимися тюремной жизни. Вряд ли сам Казуя замечал утечку информации, Хоаран “читал” его ненавязчиво и мягко, не заостряя ни на чём внимания. С другой стороны, желания и планы Казуи плохо вписывались в обозначенные Хоараном рамки. Попытки переключить интерес полковника на кого-то другого плодов не принесли. Странно. Он тщательно отбирал кандидатов, но постоянно пролетал. Либо он чего-то не знал о вкусах Мишимы. Скорее всего, именно так. В тюрьме хватало красавцев, только по какой-то неведомой причине они Казую не привлекали. Ни один из них.
Сам Хоаран относился к такому типу, что обычно не вызывал желаний подобного рода ни у кого. Его… боялись. Не совсем верное слово, но наиболее соответствующее действительности.
Сегодня он перед ужином отловил шестьдесят седьмого и осторожно разведал обстановку. С точки зрения большинства заключённых, шестьдесят седьмой был лакомым куском, однако вопреки ожиданиям и частым вызовам к полковнику… Как понял Хоаран, Казуя лишь разок развлекся, в остальном же он использовал шестьдесят седьмого без особых нагрузок и не питал к нему никаких тёплых чувств или временных страстей.
Полный провал.
Зато ужин принёс и нечто хорошее. Расправившись с молоком, Хоаран отставил стакан и вооружился пластиковой вилкой. Прикончив половину содержимого тарелки, вилку он отложил и немного наклонил голову, позволив рыжим прядям завесить глаза, затем искоса посмотрел на пожилого мексиканца, обгладывавшего куриное крылышко. Тот сидел правее, через пару столов, но вопросительный взгляд почуял, осторожно поозирался по сторонам, заметил Хоарана и коротко кивнул.
Пара невинных жестов и обычных движений, которые совершают все люди за столом во время еды, ― вряд ли кто-то что-то заподозрил, даже если и следил. Что ж, теперь Хоаран знал, что достать оружие возможно. «Оружие». Но и оно опасно в умелых руках. Жаль, он не курил, а ведь если б курил, мог бы сделать опасное оружие из простого сигаретного фильтра. Легко.
Достаточно ободрать бумагу и отломить часть сигареты, наполненную табаком, поджечь фильтр, чтобы он немного оплавился, сжать с силой двумя пальцами, потушив в процессе пламя, подержать немного, а после подточить о стену или шершавый пол получившуюся пластинку. И такой пластинкой запросто можно перерезать горло кому-нибудь, если действовать умело.
Хоаран это умел. В трущобах многие умели убивать подручными средствами, а в армии подобные навыки доводили до совершенства. Особенно навыки тех бойцов, которым предстояло иметь дело с террористами и получать особые задания.
Сначала он решил, что оружие ему не нужно. Всё равно до него попытались бы добраться. И, рано или поздно, в этом деле поставили бы точку. И почти сразу Хоаран передумал. Он никогда не умел опускать руки и сдаваться. Быть может, ему осталось немного, но всем желающим забрать его жизнь придётся, чёрт возьми, поработать. И поработать на славу. Он собирался прихватить с собой на тот свет столько народу, сколько успеет. Нехорошо являться в ад без свиты, достойной короля.
Мыслями Хоаран вновь вернулся к Казуе. Тот хотел от него чего-то странного. Во всяком случае, это слабо вязалось с представлениями Хоарана о тюремных развлечениях. Он точно знал, что будет неинтересен большинству в подобном ключе, однако Казуя и желал иного. Это сбивало с толку. В общем-то, он сказал правду ― опыт у него был, но отнюдь не приносящий удовольствие. Опыт казни ― так точнее. И вряд ли Казуя рассчитывал провести время именно с такими последствиями. Чтобы были другие последствия, надо тоже что-то другое. Хотя бы влечение, которого Хоаран совершенно точно не ощущал. Даже время, проведённое в космосе, в одиночестве, ничего не меняло. Иногда хотелось «интересно» провести часок, но всё-таки с женщиной, а женщин, увы, нет. Здешнее окружение на подвиги не вдохновляло, включая того самого шестьдесят седьмого, который умудрялся вдохновить всех прочих. И шестьдесят седьмой уже пару раз намекнул, что рыжему даст по доброй воле.
Он полюбовался на потолок, потом запрокинул голову и посмотрел на часы на стене. Цифры вверх ногами. Вновь уставился в потолок и слабо улыбнулся.
Жизнь ― забавная штука, и насколько забавнее она станет завтра?
Послезавтра? Через неделю? И доживёт ли он до этого момента? Может быть.
Хоаран легко поднялся с дивана, прихватил книгу и отнёс на законное место. Отбой через полчаса, а надо и в душ успеть. По-хорошему, стоило бы суетиться за час до отбоя, но он специально задержался. За полчаса до отбоя из душа многие заключённые уходили. Чем меньше народа, тем лучше. Хоть приставать никто не будет с предложениями, на которые он всегда отвечал отказом. С предложениями, похожими на предложение Казуи.
Как он и думал, в душе осталось человека три, не больше. Неторопливо стянул тюремную форму, обувь и прогулялся в заполненное паром помещение. Пустил холодную воду и шагнул под хлёсткие струи.
Минус этой тюрьмы в том, что здесь нельзя ощутить порывы ветра на лице, тепло солнечных лучей, здесь никогда не идут дожди, не падает снег, не бывает ни жарко, ни стыло ― всегда одна и та же температура, одни и те же условия вокруг. Маленький искусственный мирок. Единственное, о чём стоило сожалеть всерьёз. Впрочем, разве тюрьма не должна быть именно такой? Просто коробкой в пустоте. Без тени свободы.
Откинув влажные пряди с лица, он закрутил кран и вернулся в раздевалку, небрежно натянул брюки, перекинул рубаху через плечо и отправился в свою камеру. Упав на узкую койку, прикрыл глаза. Пять минут до сигнала, по которому опустят решётки на следующие двенадцать часов. И можно будет немного размяться перед сном. При желании даже узкую и тесную камеру легко превратить в спортивную площадку. И да, Хоаран предпочитал полноценно разминаться именно по ночам, в закрытой камере. Так проще, и нет нужды опасаться, что кто-то решит вдруг ударить в спину.
Под потолком громко и противно завыло. С шумом и лязгом решётки поехали вниз. Все, кроме одной.
Хоаран немного удивлённо приподнялся на локтях и полюбовался на собственную решётку, которая с места не сдвинулась. Зато через минуту напротив остановился Фьюри.
– Руки, ― бесцветным голосом скомандовал киборг.
Хоаран пожал плечами, поднялся с койки и положил ладони на стену ― на индикаторы, мигавшие на уровне плеч. С тихим щелчком на левом запястье сомкнулся стальной браслет, затем такой же украсил правое запястье. Между браслетами серебрилась прочная цепь. В длину ― полметра. Странно. И руки почему-то Фьюри сковал спереди. Впрочем, на ноги Хоарану потрудились надеть почти такую же безделушку, как и на руки. Вроде бы эти цепи и давали большую свободу, чем обычные наручники, но, тем не менее, в движениях ограничивали должным образом. Пришлось следовать за Фьюри, делая небольшие шаги.
Хоаран не мог явиться к Мишиме как примерный заключённый ― это противоречило его природе, поэтому он совершенно спокойно дождался, когда киборг постучит в дверь и начнёт открывать её, а затем великодушно наподдал тому коленом ― цепь позволяла. Фьюри влетел в кабинет, где сидел за столом Казуя, уткнувшийся в какие-то бумаги, сделал невольно шагов пять, резко развернулся, подскочил к Хоарану, ухватился за цепь и дёрнул с силой. Он встретился с косяком. Неприятно, конечно, но терпимо. Пришлось прикрыть правый глаз, когда по лбу скользнула тёплая струйка, пересекла бровь и залила горячим веко.
– Восемьдесят первый доставлен, ― сухо доложил Фьюри и убрался вон из кабинета, не забыв прикрыть дверь.
Казуя до сих пор так и не отвёл взгляд от бумаг.
Хоаран подождал с минуту, а после поднял правую руку и смахнул пальцами кровь, заливавшую глаз. Он бесцеремонно осмотрелся, шагнул к дивану и уселся, удобно откинувшись на спинку.
Казуя соизволил отвлечься от бумаг, когда Хоаран почти задремал. Показалось, что и без того мрачное лицо полковника помрачнело ещё больше и на миг как будто застыло непроницаемой маской. Всего на миг.
Казуя степенно поднялся, прихватил со стола ножницы и подошёл к дивану. Без особых церемоний он дёрнул за цепь, заставив гостя выпрямиться, и защёлкал ножницами. Лоскутья ткани упали на пол.
– Скоро это превратится в традицию, ― глухо пробормотал Казуя, любуясь на результат.
– И не говори, штанов не напасёшься, ― ядовито хмыкнул Хоаран. ― Можно было не резать, а просто снять.
– Вместе с ножными цепями? Не смеши меня.
– Тебе так нравятся эти цепи?
– На тебе? Очень даже, хоть не будешь пятками сверкать в попытках врезать мне по голове.
Казуя отбросил ножницы, ухватился вновь за цепь, сковывавшую руки Хоарана, и потащил его в спальню.
– А ты роскошь любишь, ― не преминул он отметить размеры кровати.
– Могу себе позволить. Завидно?
– Ничуть. Спать на жёстком полезнее для здоровья, знаешь ли. Кроватка точно не по мне.
– Сейчас проверим…
Казуя толкнул его, потом ловко ухватил цепь и закрепил за что-то в изголовье, шустро дёрнул после за ноги и закрепил уже ножную цепь.
Хоаран с интересом огляделся и отметил, что теперь буквально прикован к той самой кровати. Ноги не согнуть в коленях, руки выпрямлены над головой и хорошо зафиксированы. Казуя еще и защёлкнул крепления для цепей, чтоб уж наверняка.
Хоаран лежал на спине, кожу холодили шёлковые простыни, а руки и ноги были совершенно бесполезны. Отсутствие одежды его не особо беспокоило, а вот кровь справа на лице изрядно раздражала. Пришлось зажмуриться, чтобы алые капли в глаз не попали.
Казуя через минуту приложил к глазу салфетку, осторожно провёл, затем аккуратно прижал к ране на лбу.
– Тебе так нравится выводить всех из себя?
– Это весело, ― равнодушно просветил его Хоаран. ― Ну и да, у меня паршивый характер.
– У тебя есть время, рыжий, чтобы взвесить всё и принять верное решение ― я очень добр.
– Да неужели?
– Полчаса.
– Воистину королевская щедрость, ― прищурившись, ехидно подметил Хоаран.
Казуя промолчал, задумчиво провёл кончиками пальцев по его груди и животу, затем отдёрнул руку и скрылся за дверью ванной.
Хоаран вздохнул, запрокинул голову и с любопытством осмотрел крепление у изголовья. Крюк, цепь, а сверху всё это перекрыто надёжной защёлкой. Чёрта с два выберешься. Так, а с ногами что? Судя по всему, такая же ерунда. Без посторонней помощи не освободиться. Хоаран попытался пальцами правой руки обхватить левое запястье. Уж куда там… Цепь была натянута, поэтому руками пошевелить сложно, да и кисти повернуть под нужным углом вряд ли выйдет. Хитро. И умно.
– Я передумал.
Хоаран повернул голову и с неудовольствием осознал, что Казуя наблюдал за ним уже несколько минут.
– Понял, что я не в твоём вкусе?
– Нет, решил, что полчаса на размышления ― жирно для тебя.
– Проще говоря, испугался, что за полчаса я испарюсь отсюда?
– Даже тебе такое не под силу.
– Ты не знаешь, что мне под силу, ― широко улыбнулся Хоаран, мысленно, тем не менее, пожелав Казуе провалиться в преисподнюю вместе со своей тюрьмой.
– Не знаю, но собираюсь узнать. ― Казуя уселся на край кровати и прикоснулся рукой к его ступне, погладил и повёл от лодыжки вверх.
– Тогда ты выбрал странный способ, ― невозмутимо отметил Хоаран, постаравшись не обращать внимания на пальцы, ласкавшие его колено. Они мягко обводили каждый выступ, чуть нажимали, легко массировали. Приятное ощущение, но не ко времени, конечно. И что этот дурень делать собирается? Горит желанием попасть в список тех, кого Хоаран намеревался прихватить с собой на тот свет?
Он вздрогнул от неожиданности, когда Казуя наклонился и прикоснулся к коже губами. Только губы и язык, а руки Казуя использовал для опоры.
– У меня скоро колено засияет девственной чистотой, ― язвительно подметил Хоаран. Насмешка не произвела впечатления и не заставила Казую отвлечься от занятия. Горячее дыхание согрело кожу над коленом, а губы перебрались выше ― вот и весь эффект. В общем-то, это было приятно, но не более того.
Хоаран вздохнул, повернул голову и мрачно покосился на свои скованные руки. Дёргать глупо, но и лежать просто так тоже как-то… Это наказание такое? За то, что было в «гараже»? Казую взбесило, что Хоаран не испытывал желания? Но это правда. Может, стоило просто… Нет уж, к чёрту.
Он слегка нахмурился, ощутив прикосновение губ к бедру, потом почувствовал невесомые поцелуи ― выше, ещё выше. И зажмурился, когда влажный кончик языка обвёл напрягшийся сосок. Губы сомкнулись на твёрдой вершинке и крепко сжали, потянули, внезапно отпустили и вновь поймали. Теперь Казуя ещё и зубами прикусил кожу, ощутимо, до отчётливой боли, но не перегибая палку, согрел во рту и погладил языком.
Хоаран задумчиво разглядывал потолок и неохотно думал о том, что из всего этого получится в итоге. Похоже, Казуя прекрасно понимал, как следует обращаться с человеком, привыкшим к боли, и как именно можно такого человека разгорячить. Просто боль ― это норма, она не давала ничего, была обыденной. Трудно поймать ощущения на той грани, когда боль сплетается с удовольствием. Точнее, когда боль пропадает совсем, оставляя после себя нечто такое, что способно пробудить желание. Потому что в данном конкретном случае боль вызвать желание не могла по определению.
Казуя провёл губами по старому шраму на груди и глухо спросил:
– Сколько их у тебя, рыжий?
Шрам, на который он пялился, проходил поверх нескольких ещё более старых.
– Столько, что считать их уже не имеет смысла. ― Он быстро улыбнулся. ― Меня часто били.
– Или часто бил ты?
– Я беру проценты. За всё. В особо крупных размерах.
– И сколько с меня за поцелуй возьмёшь? ― Казуя поймал пальцами подбородок и заставил посмотреть на него. Твёрдо сжатые и чётко очерченные губы, нижняя чуть полнее верхней. Если укусить за неё, будет много крови. Если цапнуть за язык, можно и убить. Зависит от того, насколько хорошо и ловко цапнуть…
– Надеюсь, ты думаешь не о том, как меня прикончить? ― уточнил Казуя. ― Проценты ты берёшь тем же? Если я тебя поцелую, каким будет твой ответный поцелуй, рыжий? С процентами, конечно. Мне интересно. Раз уж “в особо крупных размерах”.
– Ты еврей, что ли? ― выразительно вскинув бровь, спросил Хоаран. ― С процентами я сдачи даю, о привилегиях речь не шла, знаешь ли.
Судя по бешеному пламени, полыхнувшему в глазах Казуи, стоило ждать удара. Или нет. Может быть, дело в богатом жизненном опыте или в чём-то другом, но он всё же достаточно хладнокровен. Ну и да, он сам говорил, что у него есть сын, значит, умеет решать разные задачи не только с помощью силы и битья.
– Ладно, тебе же хуже, ― нахмурившись, подытожил Казуя. ― Потом не жалуйся.
