Текст книги "81 (СИ)"

Автор книги: Ie-rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Я никогда не жалуюсь, не переживай.

– Посмотрим, рыжий, посмотрим.

Ладонь жёстко надавила на грудь Хоарана, сместилась на живот. Потом Казуя поднялся, обошёл вокруг кровати, разглядывая его, и забрался обратно, решительно вклинив одно колено между его ног, другое, уселся с удобством и провёл пальцами по внутренней поверхности бедра.

Хоаран озадаченно смотрел на него. Интересно, какого чёрта этот придурок сам-то не разделся? Или так разозлился, что не подумал об этом?

– Давай сыграем в одну игру, ― предложил Казуя и уверенно положил ладонь ему на бедро.

– Полагаю, мне придётся участвовать в любом случае?

– Именно. Так вот, игра очень простая.

– Я называю число, а ты проверяешь, какая поза в Камасутре идет под этим номером? ― предположил Хоаран.

– Ещё проще. ― Казуя явно развеселился. ― Кажется, мне понравится удивлять тебя и сбивать с толку. Похоже, на это способны немногие.

– Проще? Изнываю от любопытства… ― безразлично пробормотал Хоаран и вновь уставился в потолок.

– Правила игры такие: у тебя будет ровно час. В течение этого часа ты должен молчать.

– А если не буду?

– Один звук ― и в тебе окажется мой палец. Один. Второй звук ― два пальца, третий ― три. Четыре звука ― конец игры и твой проигрыш. Проще говоря, рыжий, я тебя получу всего и так, как захочу. Кстати, с поцелуями и всем остальным. Что скажешь?

Хоаран перевёл взгляд на довольного Казую и фыркнул.

– Ты забыл про второй вариант.

– Какой?

– Морковка для меня.

– В смысле?

– В прямом. Ты перечислил условия, выгодные для тебя. А где условия, выгодные для меня? Что получу я, если выиграю в эту дурацкую игру?

– Ну… Если ты за час не издашь ни звука, я разрешу тебе поваляться в ванной и поспать в одиночестве.

– И только? ― Хоаран посмотрел на Казую с разочарованием.

– Моя тюрьма ― мне и определять ставки. ― Казуя демонстративно показал часы на левом запястье. ― Ну так как, старт?

Хоаран безразлично пожал плечами. Смысл протестовать, если сейчас именно он прицеплен к кровати, а вот у Казуи руки и ноги точно свободны.

Казуя выставил таймер и показал, что запустил отсчёт. Хоаран отмолчался, как ему и полагалось по правилам игры. Он примерно уже догадывался, что задумал полковник. Попытается прикасаться к нему так, чтобы заставить застонать, например, или засмеяться. С последним ничего не выйдет ― щекотки он не боялся.

Ну вот. Казуя действительно тронул пальцами бока, но ничего не добился. Точнее, Хоаран ограничился широкой улыбкой. Тогда Казуя подался вперёд и принялся ласкать губами грудь, умело и изысканно, как недавно. Хоаран прикрыл глаза и стиснул зубы, потому что обтянутые брюками бёдра Казуи тёрлись о его бёдра. Случайно или намеренно? Тут уж эффект был вопреки желаниям самого Хоарана. Всё-таки долгое воздержание не делало тело менее бесчувственным, а совсем даже наоборот.

Грудь ныла от настойчивых ласк, а кровь в жилах будто бы взбесилась. Хотелось к чёрту порвать цепи, сцапать Казую и погасить проклятый огонь в нём. Получил бы то, за что боролся.

Хоаран машинально дёрнул руки к себе и едва не зашипел ― стальные браслеты содрали кожу на запястьях. К счастью, Казуя этого не заметил, слишком увлёкся исследованием его тела: поцелуями осыпал живот и даже бёдра. А потом Хоарану пришлось вновь стиснуть зубы и с силой зажмуриться, потому что его полувозбуждённая плоть скользнула туда, где было горячо и влажно.

Чёрт, он догадывался, что Казуя сделает это, только ждал подобного ближе к финалу. Казуя решил обмануть его ожидания? Или припрятал ещё пару козырей в рукаве?

Бешеная смена темпа, умелые прикосновения пальцев… Слишком быстро. Почему? Хоаран запрокинул голову и стиснул зубы с такой силой, что им полагалось бы раскрошиться. Горячие губы Казуи казались раскалёнными, а язык напоминал порхающую в воздухе бабочку. Невольно он качнул бёдрами, чтобы погрузиться в тепло так глубоко, как только возможно. Твёрдые ладони прижали его к постели, движения стали ещё быстрее. И вся вселенная уменьшилась, сжалась, превратившись в пульсирующую сущность, охваченную восторгом.

Молчать! Кажется, он прикусил язык… И забыл об этом через секунду, потому что внезапно нахлынул холод.

Хоаран медленно открыл глаза и бессмысленно уставился в потолок. Он задыхался, всё тело ныло. Мышцы внутри под кожей сводило неприятными судорогами. Собственное возбуждение ощущалось остро и болезненно ― так плохо ему ещё никогда не было. И он пока не понимал, что случилось.

Контраст между ослепляющим восторгом и нынешним паршивым самочувствием выбивал из колеи. И постепенно до него дошло, что именно сделал Казуя. Этот сукин сын почти довёл его до оргазма, но в последний миг остановился, лишив всего удовольствия и превратив восторг в боль неудовлетворённости. Тело, ошеломлённое столь резким переходом из одной крайности в другую, законно возмущалось и отказывалось работать так, как ему полагалось, наказывало хозяина за неисполненное обещание и неоправданные ожидания. К тому же, Хоаран даже не мог перевернуться на живот и потереться о простыни либо же помочь себе сам руками.

Он многое мог сказать Казуе и убить его словами, но если б он раскрыл рот и выдал больше трёх слов… Весело, да уж.

Он вздрогнул от лёгкого поцелуя, согревшего кожу в нижней части живота. И вздрогнул сильнее, когда пальцы Казуи твёрдо обхватили его плоть и чуть сжали. Уверенные движения завершались быстрыми дразнящими касаниями языка. Он даже не успел выровнять дыхание после предыдущего облома и едва не застонал, но вовремя прикусил нижнюю губу и промолчал. Хотелось рассмеяться. Такая нелепая пытка…

Во второй раз это оказалось сложнее ― управлять собственным телом. Оно само по себе выгибалось, дрожало и требовало обещанного удовольствия, хотело взять то, что должно было взять. И Хоаран мрачно пообещал себе, что он это припомнит Казуе, как только до него доберётся.

Вскоре от этой выматывающей и жестокой игры начали путаться мысли. И не только мысли, но и ощущения. При звуке таймера пришлось осознать нахлынувшую слабость. Пожалуй, прямо сейчас он не смог бы встать на ноги. Или смог бы, но возникли бы проблемы с координацией ― кружилась голова.

Казуя склонился над ним и с интересом принялся разглядывать искусанные губы, а потом внезапно поцеловал. Это вышло настолько неожиданно, что про “цапнуть” Хоаран вспомнил тогда, когда для этого стало слишком поздно.

– Ты просто упрямый и глупый мальчишка, ― тихо произнёс Казуя. ― Те препараты, о которых ты как-то говорил… Я отменил их не потому, что дурак или извращенец, а потому, что они не помогают. Ты просто ничего не знаешь о жизни в таких тюрьмах. Тебе могут нравиться женщины, но их здесь нет и не будет. Тут иные правила игры, рыжий. Надеюсь, до тебя это дошло.

– Иди к чёрту, ― отозвался он.

Казуя отстранился, прогулялся к столу, плеснул в бокал вина и сделал пару глотков, потом обернулся и смерил его внимательным взглядом.

– Впечатляющее упрямство.

– Да нет, это ты впечатляешь, ― лениво отозвался Хоаран и постарался расслабиться, чтобы прийти в себя поскорее после недавних упражнений и изгнать из тела болезненную неудовлетворённость.

– Я? ― искренне удивился Казуя.

– Ага… Я слышал, как ты с остальными поступал. Почему со мной всё по-другому?

Казуя явно развеселился, но ответить не соизволил. Он оставил на столе бокал с вином, набросил на Хоарана одеяло и, склонившись к нему, внимательно посмотрел в глаза.

– Хочешь что-нибудь?

Хоаран хотел. Он буквально умирал от жажды ― полжизни за один глоток воды, чтобы хоть смягчить пересохшие губы. Но попросить об этом… Попросить Казую… Ни за что.

– Тогда можешь поспать, ― кивнул тот. ― Силы тебе пригодятся.

– Лучше о собственных силах переживай.

– Не волнуйся, я тоже вздремну.

Казуя убрался в кабинет и прикрыл за собой дверь. Хоаран огляделся, подёргал цепи и убедился опять, что надёжно пристёгнут к кровати. Жаль. Очевидно, ему в ближайшее время не светит вернуться в камеру. Интересно, а вода и корка хлеба светят? Интуиция подсказывала, что тоже вряд ли. Маловероятно, что Казуя о таких мелочах просто не подумал. Подумал наверняка. И, возможно, это один из способов заставить «упрямого мальчишку» быть посговорчивее.

Цепи ― бессилие, нет еды ― голод, игры ― неизвестность. Но от цепей есть ключи, голодать Хоарану доводилось не однажды, а вся его жизнь ― сплошная неизвестность. Казуе стоило лучше подготовиться к войне. При таких условиях шансов на победу у него просто нет.

========== 07 ==========

К Хоарану Казуя заглянул в восемь утра.

Тот спал, прижавшись щекой к правому плечу. Должно быть, не слишком удобно спать в цепях и с вытянутыми к изголовью руками, но пока делать нечего. Воспитывать мальчишку побоями не хотелось, да и бесполезно ― этот что угодно выдержит, поэтому лучше всего как-то ограничивать пока его в действиях.

Казуя медленно стянул покрывало и прикоснулся рукой к гибким мышцам, присмотрелся и закусил губу. Его ладонь казалась вызывающе тёмной на фоне светлой кожи. За миновавшее время с Хоарана сошёл загар, и золотистый оттенок пропал, сменившись кремовым ― чуть темнее кремового. И всё же ― цвет гораздо светлее, чем у Казуи. Зато этот оттенок сглаживал шрамы.

Поразмыслив немного, Казуя разобрался с креплениями и снял цепи с крюков. Потом наклонился к Хоарану, чтобы почувствовать на своих губах его дыхание. Во сне со спокойным лицом он выглядел ещё моложе, чем был. Казуя кончиками пальцев провёл по левой щеке, тронул волосы за ухом, погладил шею и позволил ладони пройтись по груди, животу и остановиться на бедре.

Наверное, ночью он в большей степени наказывал себя, чем Хоарана. Желания не пропали, лишь стали сильнее.

Проснётся или нет?

Мягко поцеловал в сухие губы, осторожно и почти невесомо. Хоаран чуть нахмурился и немного повернул голову, сонно вздохнул и попытался сбросить ладонь со своего бедра, но не преуспел. Казуя ладонь сдвинул и принялся поглаживать легко и ненавязчиво. Он внимательно следил за лицом Хоарана. Вскоре услышал, как ровное прежде дыхание засбоило, следом дрогнули губы, и Хоаран стиснул кулаки.

Под пальцами Казуи плоть наливалась силой и жаром, оживала с каждым его движением. А он плавно менял ритм и сжимал в ладони то крепко, то нежно.

Хоаран сонно пробормотал что-то низким и хриплым голосом, но Казуя ни черта не понял ― корейского он не знал. Зато ему понравилось, как это прозвучало: прозвучало так, что из головы разом все мысли вылетели, и он поцеловал Хоарана, позабыв об осторожности. И почти сразу же его оттолкнули ― чудом не рухнул с кровати.

Хоаран сел, уперевшись локтем в колено, и прижал ладонь ко лбу.

– Кажется, я говорил, что не ищу удовольствий. Может, уже хватит меня ими осыпать? Или ты решил не давать мне даже спать?

– Это было спонтанно, ― честно признался Казуя и опять отметил, что у Хоарана сухие губы. ― Пить хочешь?

– Хочу, ― глухо рыкнул тот и потёр ладонью глаза. ― Но уверен, что ты решил уморить меня жаждой и голодом.

– Это было бы глупо, поэтому ты зря уверен в этом.

Казуя сходил к столу за бокалом и бутылкой вина, но Хоаран помотал головой.

– Воды или молока.

– Вино прекрасное.

– Я тебе верю. Воды или молока.

– За ними надо посылать, а вино под рукой. ― Казуя наполнил бокал, вернулся к кровати и протянул Хоарану. Тот посмотрел на бокал, потом смерил Казую мрачным взглядом и твёрдо повторил:

– Или воды, или молока.

– Гм… Вино не отравлено. И вряд ли от одного бокала тебя развезёт, даже если ты…

– Нет у меня слабости к спиртному. Просто… ― Хоаран отвернулся и тихо договорил: ― Просто от спиртного мне будет плохо. Даже если чуть-чуть. И даже если вино самое замечательное на свете.

Казуя недоверчиво вскинул брови. Этот неисправимый упрямец… смутился? Очень на то похоже.

Он не выдержал и хмыкнул.

– Что?! ― тут же зарычал на него Хоаран.

– Ты… очарователен просто! ― Давно он так не смеялся ― свободно и действительно весело. Однако он впервые за всё это время увидел смущение рыжего ― и из-за такого пустяка. Кто бы мог подумать…

Казуя покопался в шкафчике с напитками в поисках чего-нибудь подходящего, выудил упаковку сока.

– Клубничный. Будешь?

– Если нет ничего другого, то сойдёт.

– Ты же любишь клубнику.

– Люблю. И что? Сок слишком сладкий.

– Ага, значит, тебе сладкое не нравится?

– Собираешься писать мемуары? Или это допрос? ― Хоаран бесцеремонно выхватил из рук Казуи коробку, скрутил крышку и принялся пить прямо так. И если он мог смутиться потому, что от спиртного ему плохо, то собственная нагота смущения у него точно не вызывала. Зато Казуе становилось плохо, когда он разглядывал Хоарана. То есть, хорошо, но слишком уж хорошо, потому что смотреть-то можно, но и только.

Хоаран небрежно смахнул тыльной стороной ладони капельки сока с губ.

– Ты мне ванну обещал. И, думаю, стоит вернуть меня в камеру.

– Ванная там, ― Казуя кивнул в нужном направлении. ― Про камеру можешь забыть ― возвращать тебя в камеру я не намерен. Тут поживёшь.

– Предпочитаю камеру.

– Мне наплевать.

– Мне ― тем более.

Они принялись сверлить друг друга упрямыми взглядами. Казуя вздохнул и налил себе ещё вина.

– Кто начальник тюрьмы?

– Ты, а что?

– А ничего. Иди в ванную. В камеру не вернёшься.

– Иначе что? На цепь посадишь? ― Хоаран выразительно упомянутой цепью позвенел. Засранец.

– Как вариант. Ещё у меня есть возбуждающие коктейли. Один укольчик в задницу ― и все проблемы решены.

– А что мешало сразу впороть укольчик?

– Ты меня и без укольчика устраиваешь.

– А ты меня ― нет. Без укольчика.

Скотина. Рыжая.

Казуя отставил бокал, подошёл к Хоарану, ухватил за цепь и просто стянул с кровати. Впихнул упрямца в ванную, пустил воду и затолкал недовольного мальчишку в выложенное плиткой углубление. Рыжий мерзавец сцапал его за рубашку на груди и от души дёрнул, заставив свалиться туда же ― под струи воды. В результате стихийно возникшей потасовки пострадали обе стороны, а также помещение в целом. Кажется, они даже умудрились погнуть металлический кран.

У Хоарана было преимущество в виде цепи, которым он воспользовался: накинул цепь на шею Казуи и уселся ему на спину, заодно цепь натянув так, что та больно впилась в горло.

– Хватит уже! ― рыкнул Казуя.

– Что мне мешает свернуть тебе шею и объявить себя начальником тюрьмы?

– Система безопасности? Как только в министерстве поймут, что меня нет в живых, они перестанут обслуживать эту станцию. Ты загнёшься тут от голода и без ресурсов. В теории на ресурсах тюрьмы можно какое-то время продержаться, но до конца жизни тебе точно их не хватит. Разве что ты гениальный изобретатель, шанс есть. Ты гениальный изобретатель, рыжий?

– А как же спасение прочих сотрудников?

– Очнись. Это тюрьма. Если тут что-то случится, министерству будет плевать и на сотрудников, и на иных заключённых.

– Хочешь сказать, если тут вдруг вспыхнет, например, эпидемия, то тюрьма просто перестанет существовать для министерства?

Казуя напрягся. Вопрос прозвучал неожиданно серьёзно.

– Это невозможно, потому что наши системы…

– Заткнись. Если в министерстве получат информацию, что в тюрьме бунт или вспыхнула эпидемия… Неважно, правда это или нет, что они сделают?

– Забудут о нашем существовании.

– Ты уверен?

– На все сто.

Давление цепи на горло стало слабее, а потом Хоаран и вовсе цепь убрал.

– Паршиво.

– Почему? ― Казуя наконец смог сесть и потереть горло.

– Неважно. Просто паршиво. Ну и да, убивать тебя нет смысла, можешь радоваться.

– Иначе прикончил бы?

– Нет. ― Хоаран смахнул со лба влажную прядь, звякнув цепью. ― Как ни странно, я не убийца.

– До майора дослужился за счёт красивых глаз?

– Если для тебя солдат и убийца ― одно и то же… тогда убийца, ― подытожил рыжий, не поскупившись на яд.

– Ага, а посадили тебя по ошибке? ― не преминул нанести ответный удар Казуя.

– За дело посадили. Технически.

– А практически?

– По ошибке, ― просиял улыбкой Хоаран.

– Кажется, я начинаю понимать твоё начальство.

– Тоже в тюрьму бы отправил?

– Нет, но воспитывал бы. ― Казуя с интересом проследил за путешествием прозрачной капли по груди рыжего. Зрелище завораживало.

– Сразу забудь ― ничего у тебя не выйдет. Что в той симпатичной баночке?

– Выйдет. Гель. Клубничный.

– Неа. Давай сюда.

– Упрямая скотина. ― Казуя вручил Хоарану банку с гелем.

– А не пойти бы тебе отсюда? Или ты тоже решил помыться?

– Учитывая, что одежда всё равно промокла, почему бы и нет. Заодно потру тебе спинку.

– Чёрта с два ― сам справлюсь.

– У тебя руки в цепях. И ноги. Не справишься.

– Справлюсь.

Спустя две минуты игры в “да и нет”, Казуя не выдержал и вымелся из ванной, оставив Хоарана в одиночестве. Честно говоря, не следовало забывать, что тот ― “восемьдесят первый”, один из заключённых, оказавшийся в тюрьме за убийство, но забыть очень хотелось. Никогда раньше Казуя не чувствовал себя настолько свободным и… живым. По-настоящему живым, а не иллюзорно. Рыжий умел каким-то непостижимым образом не просто из себя выводить кого угодно, а ещё и вызывал целый букет эмоций. Казуя привык к размеренной жизни в тюрьме, к определённым границам ― и его это устраивало. Раньше. Быть может, раньше ему и требовались только покой и иллюзия жизни, но не сейчас, потому что с появлением Хоарана всё изменилось. Если Казуя жить пытался, то Хоаран именно жил и заставлял жить других ― всех вокруг.

И вылез он из ванной через час. Казуя с неудовольствием осмотрел полотенце, в которое этот умник завернулся, но ничего не сказал.

Погремев цепями, Хоаран забрался на кровать и бросил сердитый взгляд на Казую из-под влажных прядей, спадавших на лицо.

– Так что с моим возвращением в камеру?

– Я сказал уже, что про камеру ты можешь забыть. Останешься пока здесь.

– Здесь? Не будь идиотом. Куда я денусь? Вокруг космос, а корабля у меня нет. Я предпочитаю камеру и отсутствие цепей.

– Ты останешься здесь, ― решительно подвёл черту Казуя. ― В цепях. Они великолепно на тебе смотрятся.

– Я просто заключённый, а не объект для удовлетворения твоих эстетических потребностей.

– Я сниму цепи. При условии, ― тонко улыбнулся Казуя и кончиком пальца почесал серповидный шрам под левым глазом.

– Проси ― и воздастся тебе. Только не проси невозможного, ― облокотившись о колено, рассеянно пробормотал Хоаран.

– Я старше тебя и предпочёл бы обращение на “вы” от тебя. А ещё лучше ― традиционное обращение, которое в Корее…

– Обойдёшься, ― тут же отозвался Хоаран и довольно улыбнулся.

– Как мило. Тогда ходи и дальше в цепях.

– Как мило. Так я пошёл?

Казуя бросился к нему, поймал за плечо и толкнул обратно на кровать.

– Ты останешься здесь. Если попытаешься открыть дверь и выйти отсюда, сильно пожалеешь. Я сделаю с тобой то, что мне бы делать не хотелось. ― Казуя наклонился к Хоарану и поймал его взгляд. ― Я тебе это обещаю, рыжий. Ясно?

Неприкрытое упрямство в светло-карих глазах бесило Казую больше, чем что-либо ещё. Этот придурок… ходячий вызов всему миру.

– Нет.

– Что «нет»?

– Что я тут делать буду? Плевать в потолок? Всё время спать? Если ты любишь игрушки, находи такие, которые тебе по карману. Ясно? ― бесстрашно передразнил Казую Хоаран.

– Книжки будешь читать, ― поразмыслив, решил он. Всё-таки тут рыжий прав ― ему надо чем-то себя занять. Этот кадр вообще долго на одном месте усидеть не мог, поэтому мало ли… Если так просто запереть его тут, ещё и впрямь спятит от ничегонеделания и растеряет последние крохи здравомыслия. ― Принесу тебе любые, какие захочешь. Устраивает?

Хоаран слегка прищурился, потом тихо фыркнул.

– Ещё что-нибудь?

– Ну что ты! Я знаю, когда следует придержать коней. Тащи книжки. Любые.

Казуя с трудом преодолел искушение удавить мерзавца. Раскомандовался, чёрт бы его побрал! И всё ещё ведёт себя так, словно именно он тут самый главный и рулит ситуацией, как ему вздумается.

Казуя отправился в кабинет и связался с Брайаном. Заказал сразу и книги, и цепь.

– Цепь? ― уточнил Фьюри.

– Метров пять в длину, ― прикинув расстояние от кровати до ванной и размеры ванной, решил Казуя. ― С ошейником.

– Серьёзно? ― Голос киборга звучал холодно и невыразительно, но уже сам вопрос нёс в себе неодобрение.

– Вполне.

– Я должен спросить…

– Не должен. Это тебя не касается, ― отрезал Казуя.

Через полчаса в кабинет принесли стопку книг и цепь. Он выпроводил всех любопытных, осмотрел цепь и ключи, после чего заглянул к Хоарану. Тот уже перебрался на стол у окна и наблюдал за заключёнными, что на прогулочном поле играли в баскетбол. Он наверняка слышал, как Казуя зашёл в комнату, но не оглянулся. Тем лучше.

Казуя накинул конец цепи на крюк и закрепил, ещё и на ключ закрыл защёлку-фиксатор. Теперь нужно было согнать Хоарана со стола, отбуксировать к кровати поближе и надеть на него ошейник. В качестве приманки Казуя использовал книги, которые на кровать и положил.

– Подойдёт?

Хоаран неохотно обернулся, всё-таки со стола спрыгнул и подошёл. Он взял одну книгу из стопки и глянул название.

– Вполне.

– Отлично. ― И Казуя защёлкнул на его шее новую побрякушку.

– Решил, чем больше цепей, тем надёжнее? ― невозмутимо поинтересовался Хоаран.

– Не совсем.

Казуя расстегнул браслеты на запястьях и снял с Хоарана теперь уже лишнюю ручную цепь. Хотел снять и цепь, сковывавшую ноги, но передумал. Получить пяткой по голове в самый неподходящий момент… Нет уж.

Хоаран ощупал обруч на шее и вздохнул. По нему трудно было сказать, насколько нынешнее положение нравилось или не нравилось ему ― в сравнении с прежним. В любом случае, сейчас он поступил разумно. Если бы начал упираться, цепь на него надели бы общими усилиями и принудительно, скрасив процесс зуботычинами.

Когда рыжий тронул прочные металлические звенья, Казую кольнуло в груди чем-то острым и горьким, похожим на сожаление или даже вину. Хоаран смотрелся вместе с цепью потрясающе, но и без цепи мерзавец дивно хорош. И без цепи, наверное, было бы справедливее и честнее. Если бы Казуя мог себе это позволить, конечно, но прямо сейчас ― не мог.

– Сам виноват, ― буркнул он.

– Ага. Поэтому буду пока изображать собаку?

– Если бы. Собака хоть знает, кто её хозяин, а у тебя с этим большие проблемы.

– Я сам себе хозяин, так что проблем у меня нет.

– Ты умеешь держать язык за зубами? Хотя бы время от времени?

– Он у меня подвешен неплохо, зачем зарывать такой талант в землю?

Ну вот что ты с ним делать будешь…

Казуя убедился, что цепь закреплена надёжно, окинул Хоарана внимательным взглядом и покинул комнату. Когда запер дверь, вспомнил про еду и про то, что из-за цепи Хоаран не сможет добраться до шкафчика с напитками. Вот чёрт…

И тут же в голову пришла необычная, но весьма привлекательная идея. Похоже, лучше пока оставить всё так, как есть. Это даже хорошо, если Хоаран проголодается и пострадает немного от жажды. Это очень хорошо.

========== 08 ==========

Запрос из министерства стал полной неожиданностью. Как правило, никого особо не интересовали внутренние дела тюрем.

Казуя откинулся на спинку кресла и задумался над текстом сообщения.

Начальство требовало провести тщательную проверку всей станции, осмотреть всех заключённых, выслать медицинские отчёты о их состоянии, а также отчёты технические о самой станции и её функциональности, взять пробы воздуха, проверить работу всех трёх систем воздухообеспечения и двух систем водоснабжения, а ещё они желали знать, какова ёмкость станции. Проще говоря, министерство хотело знать всё и чуть больше, чем всё.

И причину столь внезапного интереса объяснить никто не потрудился.

Казуя поставил локти на стол и уронил подбородок на сплетённые пальцы.

Что-то тут не то. Обычная проверка на пригодность? Чушь, он такие проверки проходил не раз, и они отличались от нынешней. Хотят прикрыть тюрьму? Действовали бы иначе. Но что тогда? Зачем уйма лишних проверок? Если бы у них на Зэт хоть одна система дала бы сбой, об этом сообщили бы в министерство немедленно. Если не сообщали ни о чём подобном, значит, всё в полном порядке.

Поразмыслив ещё немного, Казуя по зашифрованному каналу отправил запрос бывшей коллеге по службе ― Анне Вильямс. Анна сейчас работала в отделе разведки и могла достать нужные сведения.

Отключив почтовую систему, Казуя потянулся и постарался вернуться мыслями к приятным вещам. Как раз один из сотрудников принёс его заказ и аккуратно поставил поднос на стол, после чего шустро убрался с глаз полковника.

Казуя сунул нос в одну вазу, потом в другую и довольно улыбнулся. То, что надо. Искоса посмотрел на графин с молоком и потёр подбородок. Рискнуть или нет?

Он достал из ящика стола ампулу с желтоватым порошком. Это средство на Земле можно было купить в любой аптеке или специальном магазине, и как раз в космосе выращивали водоросли, из которых порошок и делали. Совершенно безвредное вещество, не вызывающее привыкания. Иногда его даже использовали в качестве приправы, придававшей блюдам лёгкую остроту и солёность. Особый эффект ― усиление чувствительности и возбудимости. Если высыпать в молоко всё содержимое ампулы, и если Хоаран прикончит всё молоко из графина… В течение двадцати минут после этого ему будет трудно сдерживать эмоции и желания, бороться с возбуждением и сохранять хладнокровие. Вряд ли средство сработает на все сто процентов в его случае, но это лучше, чем ничего. И лучше, чем меры посерьёзнее. Это хотя бы даст Казуе возможность сдвинуться с мёртвой точки и убедить упрямого осла в том, что иных вариантов нет.

Казуя осторожно сжал в ладони хрупкую ампулу и невесело улыбнулся. Хоаран тогда хороший задал вопрос ― почему с ним поступали не так, как с другими. Наверное, если бы Казуя обошёлся с ним так же, как с прочими, это прибавило бы мальчишке сговорчивости. Но если нет? К тому же, сам Казуя искал удовольствий, а Хоаран ― нет. И Казуя хотел его: хотел не сгореть в его огне, а согреться этим огнём изнутри.

Защищать, а не убивать, дарить жизнь, а не её иллюзию… Хоаран напоминал Казуе мечту, воплощённую в реальности. Быть может, это звучало смешно и нелепо, но так он воспринимал упрямого рыжего мальчишку с номером «восемьдесят один».

Интересно, что сказал бы штатный психолог? А программы диагностики? Небось, приписали бы Казуе парочку сочных отклонений от нормы, объяснив это возрастом и желанием обрести подлинного сына. А то и похлеще что могли выдать.

Неважно.

Значение имело лишь одно: впервые после смерти отца Казуя захотел жить, и виноват в этом был Хоаран. Виноват вдвойне, потому что Казуя желал большего, чем просто удовольствие.

Он решительно отломил «носик» ампулы и высыпал порошок в молоко. Достаточно пяти минут для полного растворения.

Прихватив поднос, Казуя отправился в комнату.

У кровати аккуратной стопкой лежали книги, рядом валялись подушки. Простыня разглажена, одеяло сложено в ногах. Над кроватью слабо светили ночные лампы. Серебристой змеёй цепь убегала к приоткрытой двери ванной, из-за которой доносился шум льющейся воды.

Казуя оставил поднос на столе и заглянул в щель, понаблюдал пару минут и принялся раздеваться.

Хоаран стоял под тёплыми струями, чуть запрокинув голову и прикрыв глаза. И он рукой придерживал цепь, чтобы та сильно уж не звенела.

Казуя подошёл к Хоарану совершенно бесшумно ― он мог в этом поклясться, но в один миг оказался на коленях, ещё и прижали его к стене грудью, причём вокруг шеи обернулась цепь, а в поясницу упёрлось колено.

– Тебе не говорили, что подкрадываться к людям нехорошо? ― прозвучало возле уха.

– Это моя ванная, если помнишь. И я вовсе не подкрадывался. Пусти.

– Мне не хочется.

– Так и будем стоять, как два идиота?

Хоаран неохотно убрал цепь и колено и отступил на шаг назад.

– Я предпочитаю принимать душ в одиночестве. Сам меня сюда упёк, так что жди своей очереди.

Казуя поднялся и бросил быстрый взгляд на Хоарана поверх плеча. Зря, наверное.

– Не люблю ждать. И не вижу причин, чтобы делать из мухи слона. В конце концов, ты просто получил очень выгодное предложение. А ведь всё могло выйти куда хуже. Смысл тебе упираться?

– Выгодное предложение? ― Хоаран усмехнулся и плеснул водой себе в лицо, потом тихо добавил: ― Я не считаю твоё предложение таким уж выгодным. Сидеть под замком и развлекать тебя по ночам… Нет, это точно не лучшее предложение. Это скука смертная.

– Я могу изменить условия, ― отвернувшись, пробормотал Казуя. ― Двенадцать часов, которые ты должен проводить в камере, ты будешь проводить здесь. Остальные двенадцать ― в твоём личном распоряжении. Я достаточно щедр?

– Увы.

– А что ещё? ― стиснув кулаки, сердито уточнил он.

– Мне подраться не с кем, представляешь? Я же так зачахну и умру от тоски.

– Это ты так тонко намекаешь, что я должен развлекать тебя на татами?

– А тебе не кажется, что это честно?

– Поторгуемся?

– Чёрта с два. Не умею.

– Или по-твоему, или никак? ― развеселился уже Казуя. Вот ведь юный наглец… ― То есть, в принципе, сделка возможна?

Хоаран молча перебрался через бортик и сдёрнул полотенце с перекладины у двери.

– Не знаю. Я думаю об этом. ― И он аккуратно прикрыл за собой дверь, оставив Казую одного под тёплым душем. Тем не менее, уже хоть что-то. Казуя всё больше любил те моменты, когда ему удавалось вогнать Хоарана в состояние задумчивости.

Завернувшись в пушистый халат, он выбрался из душа и обнаружил рыжего на кровати. Тот сидел, скрестив ноги по-турецки, и читал одну из своих книг. Влажные волосы закрывали шею и спадали на лицо.

– Ноги сюда, ― велел Казуя.

– Зачем?

Он вздохнул, поймал цепь и потянул к себе, закрепил за крюк и защёлкнул фиксатор. Хоаран теперь лежал на кровати и мрачно смотрел на него. Казуя сходил к столу и налил в стакан молока. Хоаран сел и выпил без раздумий, управившись в пару глотков. Ещё бы, всё-таки еды и питья он не получил, не считая утренней порции сока. И на весь графин у него ушло меньше получаса.

– Так сильно молоко любишь? ― заинтересовался Казуя.

– А тебе дело?

– Просто необычно.

Хоаран безразлично пожал плечами и отдал пустой стакан. Стакан Казуя отставил в сторонку, достал из своих вещей обычные наручники и надел один браслет на левое запястье Хоарана.

– Какого чёрта?

– У меня на тебя планы. ― Казуя толкнул его в грудь и заставил растянуться на кровати, перекинул короткую цепь через перекладину у изголовья и поймал правое запястье. Прозвучал сухой щелчок.

– Мне любопытно уже, почему в твоих планах я вечно в цепях? Тебе одной с ошейником мало? И ведь мы оба знаем, что мне отсюда не сбежать. Или ты чего-то боишься?

– Умолкни. Это часть игры ― считай так. Пока ты думаешь.

– Пока я… Ты о чём?

– О сделке. Ты же сказал, что думаешь об этом.

– Цепи здорово мешают этому увлекательному процессу, так что я уже не думаю, ― огрызнулся Хоаран.