Текст книги "Бог должен быть безгрешен (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Чонин долго смотрел на него, закусив губу, потом кивнул.
Установив камеру, Крис пулей вылетел из зеркальной комнаты. Ещё и дверь захлопнул для надёжности. Пометался по первому этажу, попытался посмотреть какой-то фильм, что-то съесть… Потом в ванной плескал в лицо холодной водой и старался прийти в себя. Немного оклемавшись, подумал как юрист, что Чонин не просто так устроил этот цирк. Но, с другой стороны, Крис не видел ни одного мотива для подобного поведения. Разве что на фоне всех тех мелочей, вроде предложения научить целоваться, Чонин решил проверить, всё ли с Крисом в порядке.
В принципе, мелочей хватало, потому что Крис не мог безупречно скрывать тягу к Чонину, интерес, влечение и прочие вещи. Он мог вести себя безукоризненно. Да и вёл. Но те чувства, что он испытывал к Чонину, всё равно так или иначе, но просачивались. Пусть по капле, но просачивались. Потому что любви, огня и кашля не утаишь. А Чонин не по годам наблюдательный, рассудительный и сообразительный. С его уст порой слетали такие слова, какие пристало говорить людям с немалым жизненным опытом. Да и с деньгами он обращался намного разумнее Криса и удерживал от лишних трат.
Как правило, дети и подростки часто просят родителей купить им что-нибудь отнюдь не практичное. Но Чонин никогда Криса о подобном не просил. Намного чаще он отказывался вообще от покупок. Приходил и говорил, что надо купить что-то, когда это действительно было необходимо. И они покупали необходимое строго по списку, укладываясь точно в ту сумму, на которую Чонин рассчитывал.
Когда Крис закупался продуктами, он всегда притаскивал кучу пакетов сверх нужного и трамбовал покупки в холодильник под осуждающим взглядом Чонина. Когда же за продуктами по какой-либо причине приходилось отправлять Чонина, он всегда приносил только то, что было оговорено. И у него ещё оставались деньги.
– Неужели тебе не хочется иногда купить что-нибудь ещё?
– Хочется. Но я думаю о том, что через час об этом и не вспомню, потому – зачем?
Эта логика для Криса оставалась непостижимой. И чересчур взрослой для парнишки пятнадцати лет от роду. Ладно, шестнадцати.
Алло, центральная, шестнадцать! Никаких фантазий, никаких желаний, никаких чувств! И не трогать руками даже в мыслях, хотя с этим хуже…
– Держись от него подальше, козёл, – строго предупредил собственное отражение в зеркале Крис и полез под душ. Холодный. Едва не завопил от обрушившейся на голову ледяной воды и торопливо повернул вентиль с горячей. Так-то лучше.
Прикрыв глаза, Крис лениво перебирал в памяти всё, что натворил, и пытался понять, где и в чём он мог проколоться настолько, чтобы Чонин решил его испытать. Если. Потому что помешанность Чонина на танцах сбрасывать со счетов не стоило.
Крис едва не застонал, когда подумал, что у него над головой Чонин сейчас танцует перед камерой. Обнажённый.
Зря подумал, потому что воображение живо нарисовало гибкое тело с длинными мышцами под бронзовой кожей. Красиво настолько, что дух захватывало. И Крис спохватился только тогда, когда уже провёл ладонью по члену пару раз. Руку убрать не смог, как и избавиться от фантазий. Зажмурившись, принялся надрачивать быстрее, чтобы сбросить напряжение поскорее и забыть. Хоть на время.
И застыл на месте, различив характерный звук, будто бы кто-то распахнул дверь в ванную.
– Гм… Хён, я на минутку. Только умоюсь. Вверху нет воды.
Крис медленно повернул голову и уставился на взмокшего от пота Чонина затравленным взглядом. К Чонину он стоял боком, а незадёрнутая шторка открывала чудный вид, должно быть. Хотя бы стоящий колом член она точно не скрывала. Как и ладонь на нём. И вообще всю позу Криса, которую можно было истолковать однозначно без каких-либо трудностей. И ничего ни черта не падало, потому что Чонин, его голос… Ну в самом деле, как ещё истолковать это, если голый парень торчит в душе со стояком наперевес и наяривает ладонью. Уж точно не как вышивание крестиком. Крис считал Чонина чистым и наивным, но не до такой степени.
У Чонина же брови выразительно дрогнули, когда он оценил картинку в целом.
– Прости, не думал, что ты средь дня решишь принять душ, хён. Обычно ты утром и вечером это делаешь.
С невозмутимым лицом Чонин шагнул к раковине, проигнорировав немо открывающийся и закрывающийся рот Криса. Зашумела вода. Чонин увлечённо поплескал в лицо, обтёр шею, ухватил мыло и намылил ладони. Крис оторопело смотрел на него и невольно думал, что даже сейчас умывающийся Чонин выглядел убийственно горячим.
– Надеюсь, я тебе настрой не порушил? – пробормотал Чонин, крепко зажмурившись и натерев мыльной пеной лицо. – Не стесняйся, если что.
Крис до боли закусил губу и подумал, что мелкого засранца не мешало бы удавить ещё в колыбели. Как будто нарочно издевался тут. Но ведь не скажешь же: “Поумывайся ещё полчасика, пока я на тебя дрочить буду дальше”. Потому что, алло, центральная, мелкому засранцу всего шестнадцать! И мелкий засранец с больной спиной. Хотя это неважно. Крису хватило бы и малости – прикоснуться, поцеловать, тронуть губами. Он бы кончил. Даже от этого. Ну а если тронуть губами бёдра и взять в рот член, чтобы удовольствие было обоюдным…
Крис зашипел от неожиданности. Стоило лишь подумать о своих губах на члене Чонина, как его собственный член ощутимо дёрнулся, затвердел ещё больше и выплеснул семя Крису на живот. Причём именно в ту секунду, когда Чонину приспичило покончить с умыванием и отвернуться от раковины. Чонин смотрел на него с лёгким смущением и неприкрытым интересом одновременно. Потом шагнул к двери и поймал пальцами край полотенца, чтобы вытереться.
– Прости, – с трудом выдохнул Крис, стараясь не смотреть в сторону Чонина.
– Всё в порядке, хён. Извини, что помешал, – тихо отозвался Чонин и добавил за секунду до того, как бесшумно прикрыл за собой дверь: – У тебя красивые бёдра.
Крис беспомощно ловил ртом воздух и пытался переварить услышанное. На миг даже решил, что примерещилось. Но нет, он чётко слышал эти слова, а его воображение точно было не способно на такой выпад, потому что Крису и в голову никогда не приходило, что у него, оказывается, красивые бёдра. Да с чего вдруг? Ему никогда такого не говорили.
Но настоящий ад начался чуть позже.
Утром спящий на ходу Крис по привычке сунулся в ванную, не обратил внимания на горящий свет и шумящую воду, склонился над раковиной, плеснул в лицо холодной водой и раскрыл глаза, уставившись в зеркало сначала на собственное отражение, а потом на отражение… Крис проснулся сразу же. Полностью.
Под тёплыми струями сладко потягивался Чонин и довольно жмурился.
– Доброе утро. Хён, ты разбираешься в водопроводных трубах? У меня в ванной до сих пор нет воды, – сонно промурчал Чонин, совершенно не замечая, что его “драгоценного хёна” капитально прихватило от вида стройного гибкого тела. Обнажённого, между прочим. Совсем. И невозможно…
– Господи… – Крис чуть не откусил себе язык, едва не расшиб голову о дверь, почти навернулся, запнувшись о порожек, но всё-таки зацепился пальцами за край коврика и загремел на пол в коридоре. Громко так, отлично рассадив колени, исцарапав ладони и больно долбанувшись подбородком. Но хотя бы всё упало. И то хорошо.
– Хён, ты там не убился? – встревоженно позвал из ванной Чонин.
– Если бы, а ведь так хотелось убиться… – пробормотал Крис, уткнувшись в ковёр. – Господи, я согрешил. Покарай меня мгновенной смертью. Пожалуйста.
– Хён, я не хотел тебя напугать. Правда. И ещё… я забыл полотенце. Можешь принести моё? Или я могу твоё взять?
Не было печали…
– Моё бери, – сдавленно отозвался Крис, пытаясь отлепить себя от коврика. При мысли, что у них осталась одна ванная на двоих, Крису немедленно захотелось уволиться к чёртовой матери, потому что он физически этого бы не выдержал. Либо набросился бы на Чонина рано или поздно, либо убился бы при попытках мгновенно исчезнуть из ванной. Хрен редьки не слаще.
Отправив ходячий фетиш с ярлычком “несовершеннолетний – держаться подальше и не трогать” в школу, Крис принялся решать проблему с ванной на втором этаже. Сначала полазил сам: осмотрел, обнюхал, покрутил вентили. В ванной в самом деле не было воды. Стоило повернуть вентиль, в трубах фырчало и чихало, но ни капли из крана выжать не удавалось. Так и не сообразив, в чём тут дело, Крис обратился к специалистам.
Специалист прибыл через полчаса, обследовал всё в ванной, засел там с инструментами, а потом справился с задачей, обнаружив в процессе в одной из труб сюрприз в виде презерватива. Поржал, отметив, что изделие отличного качества, получил причитающееся и отбыл с широкой улыбкой на лице и в прекрасном настроении.
Крис заглянул к Чонину в комнату, пошарил по ящикам в столе, а после догадался сунуть нос под подушку, где и красовалась новенькая упаковка с соответствующим содержимым. Припомнив себя в возрасте Чонина, Крис припечатал ладонь к лицу. Ну что поделать, если мальчику любопытно? Доигрался, экспериментатор малолетний. Хотя, гадёныш такой, мог бы и сразу честно сказать, в чём там дело, с ванной-то. Чтобы Крис не выглядел таким идиотом в глазах специалиста, демонстративно помахивавшего презервативом.
Вообще нормальные мальчишки, да и Крис в тринадцать, слегка повозившись с изделием из латекса, наполняли потом смешные штуки водой и сбрасывали с крыши на головы прохожим. Вот весело было. Но Чонин умудрился как-то с помощью всего одной единицы лишить себя воды в ванной. С другой стороны, дом двухэтажный, и под окнами прохожие не шляются, а до дороги бросать далековато – не долетит точно. Крис бы не добросил. Потому лишать себя воды и впрямь интереснее. А может, Чонин просто уронил презерватив, и тот прошмыгнул в сливное отверстие, а там уж застрял.
Чёрта с два теперь угадаешь, а Чонин уж точно не признается ни за что на свете.
========== – 6 – ==========
Комментарий к – 6 -
Доброе утро, котики :)
Эта глава маленькая, чтобы было время морально подготовиться к следующей.
– 6 -
В воскресенье вечером они решили посмотреть в гостиной какое-нибудь весёлое кино. Крис не запомнил ничего, потому что украдкой рассматривал сидевшего рядом на диване Чонина – это было намного интереснее. Чонин залез на диван с ногами в своей обычной манере и грел Криса горячим боком.
Как они уснули и когда, Крис тоже не запомнил. Зато проснулся от того, что Чонин плотно прижимался к нему.
Тоже в порядке вещей для подростка – видеть эротические сны. Другое дело, что Крис оказался не готов к тому, что его облапают, надышат ему на шею и прижмутся губами. Причём мелкий засранец ещё и не шумел – домогался во сне тихо, но уверенно. Выдавали его только сбитое тяжёлое дыхание и активные действия.
Крис тихо умирал, пока по его телу шарили горячие руки. Попытался обнять Чонина и погладить ладонью по спине, чтобы немного успокоить. Тут же обмер, обнаружив, что футболка на Чонине задралась, а его пальцы легли на гладкую кожу на пояснице.
С резким выдохом Чонин ещё сильнее прижался к нему, позволив прочувствовать твёрдость в районе бёдер.
Крис зажмурился, тая от прикосновения губ к шее – немного ниже линии челюсти. Новый выдох опалил кожу не хуже поцелуя. И Крис безотчётно просунул руку между ними, чтобы провести пальцами по напряжённому животу и пробраться под пояс лёгких брюк. В ладонь удобно легло твёрдое и тяжёлое, горячее и влажное. Под пальцами жил слабый пульс и ощущалась манящая рельефность.
С губ Чонина слетел невнятный, но откровенно изумлённый возглас, ну а после резкого движения он ожидаемо загремел с дивана.
Крис с сожалением прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и тихо поинтересовался:
– Ты там не убился?
– Н-нет, – донеслось снизу минуты через две.
– Помочь? – Крис подложил руки под голову и коварно улыбнулся бесстрастной люстре на потолке.
– Хён!!!
– Ну что? Можно подумать, я никогда не был в твоём возрасте, стесняшка. Знаешь такое слово – “поллюция”? Что теперь, казнить тебя за это? Если так казнить всех, у кого случалось и случается до сих пор, то люди на Земле вымрут. Так тебе помочь?
– Уже поздно, – глухо проворчал с ковра Чонин.
– В смысле – уже кончил? Или в смысле – всё упало? – индифферентно уточнил Крис. – Хотя… если загреметь с дивана… упало, да? Так и будешь лежать на полу?
– Нет, но мы проспали, кажется.
– Аминь… Что?!
Через минуту оба носились по дому как угорелые и торопливо собирались, потому что и впрямь проспали. Пришлось запихнуть Чонина в салон “кадиллака” и отвезти в школу, чтобы успеть к началу занятий.
У школьных ворот Крис притормозил. Чонин распахнул дверцу, собираясь выскочить на тротуар, и одна из девушек у ворот тут же замахала ему рукой. Чонин помедлил.
– Симпатичная. Губа не дура. Давно подцепил? – проницательно разобрался в ситуации Крис, мысленно предъявив счёт девице за спущенный в ванну презерватив.
Чонин заполыхал даже ушами и втянул выставленную уже из машины ногу обратно.
– Целовались уже хоть? – продолжил истекать ядом Крис.
– Хён, перестань, – тихо попросил вконец засмущавшийся Чонин.
– Ужас какой. Тебе сколько лет, чудо? При твоих данных уже давно пора миновать уйму этапов.
– Времени не хватает, – буркнул Чонин и отвернулся.
– Это как? – не понял Крис, с интересом разглядывая тёмные волосы на затылке и прикидывая, стоит расчесать Чонина или отпустить на волю лохматым.
– С тех пор, как мне стукнуло двенадцать, я меняю школы примерно раз в два месяца.
– Ты поэтому испанский знаешь?
– Да не знаю я испанский! – зафырчал тут же Чонин. – Просто хорошо понимаю и могу сказать несколько фраз.
Ясно всё. Крис не представлял, радоваться ему или печалиться, зато понимал теперь, почему у него на руках такой невинный ребёнок. В самом деле, сложно грешить, когда меняешь школы и окружение, как перчатки. За два месяца только и успеешь, что попривыкнуть немного и сломать лёд – и уже пора переезжать на новое место. Даже странно, что при таком количестве переездов Чонин не стал нервным и диким. Хотя… его спасали танцы и музыка.
– Ладно, сорвиголова, запоминай. Девчонки любят ушами. Язык у тебя подвешен неплохо, вот и пользуйся.
– Сам знаю.
– Угу, я вижу. А ещё ты красивый и обаятельный.
Старый румянец ещё не успел сползти, а Чонин уже зацветал новым. И Крис испытывал от этого иррациональное удовольствие. Через минуту, налюбовавшись вволю, сжалился.
– Ну беги уже, а то точно опоздаешь.
Чонин выбрался из машины и двинулся к школьным воротам. Крис проводил его задумчивым взглядом, понаблюдал за ужимками местной красотки и отметил пару здоровых лбов, косившихся на Чонина с откровенной неприязнью. Это немного беспокоило. С другой стороны, Чонин и впрямь по-взрослому рассудительный, так что глобально вляпаться не должен.
Крис довольно улыбнулся, глядя, как Чонин шагает в компании девушки к центральному зданию школы. Его мальчик умный и красивый, и талантливый – таким легко гордиться.
– По-моему, у тебя уже крыша едет, – поставил ему диагноз Исин, когда они вновь встретились в кафе.
– Мне уже всё равно как-то, – безмятежно отозвался Крис. – И я бы не сказал, что так уж схожу с ума. Мне хорошо просто быть рядом. И смотреть, как он танцует. Хотя ты прав – крыша едет.
– Именно. Дело не в том, что это неправильно. Дело в том, к чему это может привести.
– М-м-м? – Крис отвлёкся от коктейля и вопросительно посмотрел на Исина.
– Был такой офигенно умный чувак. Фрейд. Слышал, может? Если что-то долго в себе держать и переживать минута за минутой, то это может мутировать в нечто ненормальное. Наверное, тебе стоило отказаться от этой работы тогда, когда ты понял, насколько всё серьёзно. Было бы проще поставить крест. И сейчас, кстати, не поздно.
– Почему? – Крис всерьёз обиделся. – Да, у меня от него крыша едет, но я не кидаюсь на него – держу себя в руках без особого труда.
– Вот именно. Потому что ты знаешь, что ему пятнадцать…
– Шестнадцать, – сквозь зубы рыкнул Крис.
– Шестнадцать, ладно. Так вот, ты знаешь, что ему шестнадцать, что у него больная спина, поэтому и держишь себя в руках. Но ты ведь всё равно хочешь. И любишь. А он в итоге всё равно уедет и оставит тебя с носом. Что тогда?
Крис отставил стакан и потёр веки ладонями.
– Я не знаю, Исин. Просто не знаю. И я не могу запретить ему жить. Он совсем ребёнок и ничего толком не пробовал. Как я могу у него отбирать это и связывать по рукам и ногам своими чувствами?
– Не можешь. Поэтому просто исчезни, пока никому не стало плохо. Знаешь, люди в большинстве своём, скажем так, чувствуют эмоциями, а вот ты… ты чувствуешь страстями. Ты, по-моему, вообще не знаешь, что такое нормальные эмоции. Если у тебя крыша поедет окончательно, ты будешь опасен – в первую очередь – для него.
– Нет, – Крис твёрдо покачал головой, – не для него. Я никогда не сделаю ничего, что могло бы…
– Ты так думаешь. Но реальность не всегда соответствует нашим намерениям.
– Вот тут ты ошибаешься. Скорее, я сам сдохну, чем позволю случиться чему-нибудь плохому с ним.
Это полностью соответствовало намерениям и желаниям Криса.
Он помнил, как мама Чонина называла сына солнышком. Чонин стал солнышком и для него. Даже в мелочах.
Крис никогда не прятался от правды и признавал, что сам он сложный человек, потому что настроение и страсти у него скакали чуть ли не каждую минуту из белого в чёрное и обратно. Внешне он оставался спокойным и невозмутимым, но внутри у него всё ревело, бурлило и клокотало, как в паровом котле. И людям вокруг он часто напоминал минное поле, когда не знаешь, куда ногу поставить, чтоб не рвануло и не прибило.
А Чонин с лёгкостью лечил собой и депрессию Криса, и просто плохое настроение. Крису вообще хватало одного взгляда на Чонина, чтобы начать улыбаться.
Но Исин, конечно, не ошибался, когда говорил, что Крис хочет Чонина, только любил Чонина он при этом намного больше. Чонин был для него верой в лучшее, надеждой. Крис просыпался с мыслями о Чонине и засыпал с ними же. Словно молитва утром и на ночь.
Чонин.
Его любимый мальчик.
Светлый и лучистый, как солнышко.
Его вера, его религия и его Бог.
– Ты точно спятил, – вздохнул Исин. – Сдвиг по фазе у тебя, дружище…
Но оба даже не догадывались, насколько всё плохо.
========== – 7 – ==========
Комментарий к – 7 -
Доброго ночера, дорогие котики :)
У всех под рукой успокоительное и тонизирующее? Коты и подушки, чтобы в них дышать/реветь/кусать?
Тогда… *хлопнул сто грамм* лэтс джаз.
– 7 -
Звонок из школы спустя две недели Криса удивил. Неожиданно. Насколько он знал, Чонин больше не пропускал занятия, но на дисплее красовался всё тот же номер.
– Господин Ву? Мы с вами…
– Да, я вас помню, мсье Дюбуа. Что вам угодно? – Крис торопливо глянул на часы – до лекции по криминалистике оставалось ровно две минуты.
– Вы должны приехать в клинику…
Пока Крис ошеломлённо молчал, Дюбуа диктовал адрес той самой клиники, где Крис уже бывал в компании Чонина. Хуже того, у Криса всё скрутило в груди дурным предчувствием.
– Что случилось?
– Понимаете, это не… телефонный разговор. Пожалуйста, поспешите. Необходимо как можно быстрее решить ряд вопросов. Это очень важно. Я жду вас у регистратуры.
Крис не стал отпрашиваться, лишь коротко предупредил Исина, что ему надо в клинику, и что-то случилось с Чонином. Дорогу от университета до клиники Крис не запомнил. Вбежал в холл клиники и резко остановился, увидев рядом с взвинченным Дюбуа полицейского.
Дальше всё походило на какой-то кошмар, тягучий жуткий сон, когда проснуться хочется нестерпимо, но не получается. В ушах эхом отдавался голос Дюбуа, но Крис ничего не видел – он представлял будто наяву всё, что произошло в тот день. Начиная с репетиции и выступления в школьном клубе и заканчивая клиникой.
После выступления в клубе Чонин вместе с другими школьниками пришёл на занятие по истории, где случилась короткая стычка с двумя его одноклассниками. Не в первый раз, к слову. До этого – по словам Дюбуа – был виноват сам Чонин, который резко реагировал на насмешки по поводу его английского и несколько раз заступался за классных аутсайдеров: парнишку на социальном попечении, у которого всё время вымогали деньги и заставляли выполнять всякие мелкие поручения, девчушку-пышку и одноклассника с дефектом речи – его передразнивали постоянно. Но во всех тех случаях хватало вмешательства учителя, чтобы пресечь назревающую драку.
– Ничего особенного, в этот раз они просто повздорили из-за девочки, – не преминул добавить Дюбуа, но его слова ничего не добавляли к тому, что Крис видел в собственной голове. Всего лишь повод… Он знал, как это бывает. Чонин яркий, приметный, талантливый, потрясающе танцует и вспыхивает, как спичка. Неудивительно, что он нравился девчонкам. Только при этом он оставался иностранцем и чужаком. Вполне естественно, что хватало тех, кому он был как кость поперёк горла даже без его обострённого чувства справедливости.
Крис даже не удивился, когда Дюбуа перешёл к сути. Просто мысленно поражался – смелости хватило только при количественном превосходстве в шесть раз. Они пытались всячески Чонина задеть, насмехались над тем, что парень предпочитает танцы вместо того, чтобы играть в футбол или баскетбол, докатились до того, что открыто обвинили его в нетрадиционной ориентации. В результате все семеро собрались в кабинете начальника учебной части и получили нагоняй. Только стало хуже.
Дюбуа не знал, как они умудрились оказаться на пустом стадионе все семеро. Зато Крис знал, что когда кому-то хотят устроить “тёмную”, устраивают так или иначе. Способ находится всегда. И даже гений всё равно не сможет избегать ловушек вечно, будучи в меньшинстве.
Он чуть прикрыл глаза, отчётливо представляя себе всё, что творилось на стадионе. Знал, что Чонин ни за что бы не уступил. Особенно тогда, когда в его отношении намерения той шестёрки были настолько очевидны. Скорее всего, Чонин и начал первым, потому что ему требовалось хоть как-то уменьшить количество противников. Одному расквасил нос, второму ударом ноги сломал челюсть. Потом свернулся на земле клубком, защищая голову, но не помогло. Сознание он потерял за несколько секунд до того, как на стадионе появился старый тренер, вспомнивший, что позабыл на скамье журнал, а вместе с ним – два помощника помоложе.
Завидев тренера и двух дюжих парней, шестёрка рванула прочь, но их всех опознали и завернули в кабинет начальника по учебной части. Вызвали скорую для Чонина и одного из нападавших, которому Чонин сломал челюсть.
– Вы же понимаете, в некотором роде это рядовой случай. Просто драка…
– Когда шестеро на одного? – тихо уточнил Крис. – Просто драка? Только потому, что они успели избить его, но не успели изнасиловать?
– Послушайте, они сейчас у меня в кабинете. И я, конечно же…
Крис не слушал. Он слишком хорошо знал эту кухню. Если бы он сейчас прямо заявил, что подаст в суд от имени Чонина, то впоследствии никто и рта бы не раскрыл для дачи показаний, а саму ситуацию вывернули бы так, чтобы переложить вину на Чонина. Так было раньше и так будет. Школе выгоднее замять дело в том случае, если дело и впрямь обошлось только побоями.
– В каком он состоянии? – перебил Крис господина Дюбуа.
– Поймите, надо как можно быстрее решить вопрос…
– Я вас спросил о другом, – непроизвольно повысил голос Крис. – Мне наплевать на любые вопросы, пока я не услышу ответ на свой вопрос. Где он? Что с ним вообще? У него достаточно серьёзная травма спины, вы понимаете? Потому я хочу немедленно услышать, чем всё это для него обернулось.
Ушибы и ссадины, как оказалось. Зато в количестве. Били и кулаками, и ногами. И пришлось наложить швы на рану на голове.
Про внутреннее кровотечение из-за нескольких особенно сильных ударов по корпусу сказали чуть позже и сразу успокоили, что переливание крови уже сделали, и состояние стабильное. “Легко отделался”, – вот так это все называли.
Крису разрешили зайти в палату и побыть несколько минут с Чонином. Врач предупредил, что Чонин проснётся только поздним вечером, не раньше.
Крис нерешительно прикрыл за собой дверь и помедлил, разглядывая вытянувшегося на койке Чонина. Кошмар продолжался и всё никак не заканчивался. Крис, в общем-то, до сих пор не мог поверить, что это на самом деле происходит. Не с его мальчиком. Реальность оставалась до жути нереальной, и он ничего не чувствовал. И сердце, и мозг впали в непреходящее оцепенение. Крис вообще не ощущал себя самого. Смотрел на Чонина, а собственные глаза казались чужими.
Он деревянно шагнул вперёд, ещё и ещё. Остановился и с силой закусил губу. Там, где не красовались пластыри, белели бинты. К счастью, никаких проводов и подозрительных аппаратов и приспособлений рядом с Чонином не наблюдалось. И Крис оказался прав на все сто – руки Чонина выглядели так, как полагалось выглядеть рукам человека, который дрался до самого конца. Бинты спускались с запястий на кисти, но не скрывали разбитые костяшки, ссадины и царапины, грязь под ногтями. Сами ногти тоже не в лучшем виде, а на левой руке под ногтем на мизинце расползалась синева – именно по мизинцу скользнула бита.
Крис присел на край, хотел коснуться руки Чонина, но не осмелился. Побоялся, что может причинить боль невольно. С горечью он изучал лицо Чонина и оставшиеся на нём следы. С правой стороны глаз заплыл, оттенки багрового смешивались с насыщенной синевой. Опухоль плавно переползала на скулу. На переносице осталась глубокая поперечная ссадина, едва-едва затянувшаяся подсохшей корочкой из крови и сукровицы. Левую бровь перечеркнула ещё одна ссадина, похожая темнела на скуле. Кровь запеклась в левом уголке рта. Разбитые губы… Слева на голове выбрили волосы вокруг раны, наложили швы и залепили плотным пластырем.
Если всё остальное прятали бинты, то шея оставалась открытой. Багровые разводы переходили от ярких оттенков к тёмным, местами под кожей разливалась насыщенная синева. И Крис мрачно предполагал, что под бинтами такая же картина, если не хуже. Один сплошной синяк…
Крис сполз с койки, встал на колени и всё-таки прикоснулся к левой руке Чонина. С бесконечной осторожностью гладил кончиками пальцев и не знал, что ему теперь, чёрт возьми, делать.
Он учился на юридическом, проходил практику в конторе отца и прекрасно понимал, как работает система и для чего. Но даже если бы он не знал и попытался протащить дело в суд… он не мог. У него не было такого права, потому что Чонину он никто. Только родители Чонина могли дать делу ход – разобравшись с нюансами международного права и договоров между Канадой и Кореей, а это время, и упущенное время – это проблема при снятии побоев непосредственно с Чонина, включая прочую бумажную волокиту, которая будет непременно, ведь и родители, и сам Чонин были гражданами другого государства. Ещё дать делу ход могли школьные социальные работники, которым однако выгоднее замять всё, так что на них и рассчитывать нечего. И дело это гиблое, потому что не будет ни свидетелей, ни показаний. Подумаешь, мальчишки девчонку не поделили и подрались. Обычное дело. Всем же наплевать будет, что шестеро на одного, и какие они там цели себе преследовали. Тем более, речь об иностранце. Кому есть дело до иностранца? Никому.
Пребывая в моральной пустоте и глухом отчаянии, Крис послушно вышел из палаты, когда врач напомнил, что время вышло. На машине добирался до школы и безучастно ждал в приёмной. Смотрел на пятёрку парней и ждал. Слушал их смех и ждал. А они откровенно веселились, зная наверняка, что всё для них закончится довольно неплохо. И даже не задумывались о том, что по их милости в клинике в палате лежит талантливый мальчик, которому они едва не разбили мечты вдребезги. Походя.
Крис до боли стискивал зубы, стараясь удержать в себе поднимающуюся волну гнева. Буря после затишья. Эта волна шла, как цунами, сминая и ломая его внутри. Он даже дышал с трудом из-за всплеска слепящей ненависти и изо всех сил старался не позволить себе вспыхнуть.
Скрипнула дверь, и в приёмную заглянул шестой. На лице у него красовалась характерная повязка, фиксирующая челюсть. А Крис запоминал имена и лица. Когда стало невмоготу, вышел в коридор. Рассеянно бродил взад и вперёд, стараясь ни о чём не думать. Бродил, пока не увидел на одной из дверей табличку “Архив”. Убедившись, что в его сторону никто не смотрит, Крис приоткрыл дверь и прошмыгнул внутрь. Искал папки с нужными именами, находил, открывал и запоминал адреса. Эти шестеро жили в разных кварталах – не очень удобно. Другой полезной информации в личных делах Крис не отыскал, потому осторожно покинул архив и вернулся в приёмную.
Дюбуа задерживался, а шестёрка перед Крисом выглядела всё жизнерадостнее. Они упомянули клуб, и Крис навострил уши. Без цели и особого смысла. Криса всегда отличала хорошая память, поэтому он просто запоминал.
“Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас…”
Крис хорошо уяснил это правило, поэтому он запоминал и выжидал. Умение ждать всегда было его сильной стороной. Умение ждать и выбирать идеальный миг для нанесения удара. Он слушал и запоминал, оставаясь в мыслях с Чонином и уговаривая его поскорее проснуться. Хотя Криса так и подмывало встать, подойти к шестёрке, нависнуть над ними и вкрадчивым голосом предложить каждому по очереди выйти с ним за дверь. И только ударами Крис не ограничился бы. И вот сейчас ему было наплевать, есть этим парням девятнадцать или нет. Пофиг. У подонков возраста не бывает. Они всегда и все одинаковые. Как под копирку.
Расчётливый разум тихо шептал: “Не смей. Не выдавай себя. Для них ты просто тот, кто присматривает за школьником. Они думают, что Чонин тебе никто. Пусть так думают дальше. Если что, тебя никто не заподозрит”.
В чём? Крис не знал. Он просто не мог думать сейчас, когда его мальчик спал в клинике и ещё не осознавал, что всё закончилось. Сердце рвалось туда, к нему. А приходилось сидеть и смотреть на тех, кого Крис хотел бы стереть из этой реальности. На тех, кто громко сочувствовал товарищу со сломанной челюстью и сожалел, что мало всыпали этому “грязному япошке” и не вставили как следует.
Крис до боли впился ногтями в ладони и уставился на носки собственных ботинок. Мало, да? Если бы скорую вызвали попозже, Чонин, скорее всего, умер бы от внутреннего кровотечения. Диагностировать такую штуку сложно, и Чонина спасло лишь то, что скорую вызвали быстро, а там попался опытный специалист, так что с этим успели как раз вовремя. Но этой шестёрке было мало.
Сил надолго ему не хватило, и он снова вышел в коридор, потом спустился в холл, чтобы купить бутылку воды. Отметил возле конторки охранника старого тренера и одного из помощников. Отличил по форме и бэйджикам на груди.
