Текст книги "Бог должен быть безгрешен (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Бог должен быть безгрешен
Мамба танцует румбу за мгновение до укуса.
После укуса тело охватывает паралич.
Потом останавливается дыхание.
Чёрная мамба не агрессивна по природе -
только это не значит, что она не укусит.
Право на самозащиту есть у всех.
Но румба воскрешает даже мёртвых,
А Бог должен быть безгрешен.
Потому грехи я возьму на себя.
Твоя карающая десница – это я.
Искушай, соблазни меня, убей и воскреси.
Но позволь мне остаться у ног Твоих,
Мой голубь, ястреба опасней…
У Криса всерьёз возникло пугающее желание – запереться в подвале, законопатить все щели и повернуть вентиль на баллоне с закисью азота, чтобы отъехать на тот свет с веселком. Если уж не удалось пожить весело, то хотя бы сдохнуть весело он имел полное право после того, что заявила ему мать за два дня до возвращения в Монреаль.
Проблема всего одна: где взять баллон с закисью азота?
– Прекрати истерику. Тебе нужно всего лишь несколько месяцев присматривать за ребёнком. Всего-то. Это же не конец света.
– А я похож на няньку? – продолжил гнуть свою линию Крис, которому не улыбалось сидеть с чужим ребёнком. Вот вообще ни разу. – И у меня занятия. А ещё защита квалификационного проекта по международному военному праву. Если помнишь.
– Во-первых, – мать с угрожающим видом загнула палец на левой руке, – ребёнку уже шестнадцать…
– Ага, аж три дня назад только-только стукнуло, – не преминул напомнить Крис, которого насильно обременили подобной информацией. Как будто ему вообще было дело до паршивого сопляка-заучки, недавно расхаживавшего в памперсах.
– Умолкни, лоботряс! Он вполне самостоятельный. Но нельзя же оставить его вовсе без присмотра в чужой стране. Язык он знает, но практики у него никакой. А ты по-корейски лопочешь сносно. Во-вторых, круг твоих обязанностей всего-навсего сводится к тому, чтобы следить за распорядком. Он должен вовремя есть, вставать и идти на занятия. Тебе только надо забирать его, если дополнительные занятия будут заканчиваться в позднее время. Ну и решать какие-нибудь проблемы, требующие вмешательства взрослых. Если такие проблемы вообще появятся. В-третьих, тебе не придётся снимать жильё или мыкаться по общежитию, будешь жить в комфортных условиях и недалеко от университета. В-четвёртых, тебе ещё за это платить будут. Я просила его мать так не утруждать себя, но она настояла на достойной оплате. В-пятых, ребёнок прилежно занимается, спокойный и тихий, никакой головной боли. В-шестых, ты всё равно тоже постоянно занимаешься и никуда не ходишь. И вообще ты дикий какой-то в последние года три. Ни с кем и не общаешься толком. Даже друзья к тебе не ходят, а про университет ты и вовсе молчишь. Только об учёбе и рассказываешь. Вон какой бледный и серый. И тощий. Заодно поработаешь над навыками общения. Что тебя не устраивает?
Ну в самом деле! Ну что тут может не устраивать студента-второкурсника с нетрадиционной ориентацией, предпочитающего одиночество по жизни? Да, чтоб его, всё! От и до! Абсолютно!
– Всё, – отрезал с тяжким вздохом Крис. Не объяснять же матери, что на обычных тусовках с друзьями ему делать нечего, потому что всё может закончиться не очень хорошо. Хотя бы из-за склонностей Криса, которые он демонстрировал только к месту. И вообще он раз в неделю всегда выбирался в кафе с лучшим другом – Исином. Тоже геем, к слову. И их всегда всё устраивало. И Крису не требовалось торчать рядом с каким-то чмом-очкариком шестнадцати лет от роду, чтобы сводить концы с концами. Ну а если случай подвернётся удобный, и он познакомится с отличным парнем, то куда ж ему потом бежать? Где уединяться? Не вертеть же любовь на глазах у ребёнка и не бегать по мотелям. Да и дети нынче пошли мозговитые – чуть проколешься, и всё.
– Послушай, это не просто моя хорошая знакомая. Это дорогая мне подруга. Так вышло, что ей необходимо уехать, а обучение ребёнка уже оплачено. Ну как она может бросить его одного тут? Старшие сёстры у него учатся в Европе, они тоже не могут бросить учёбу, чтобы провести это время с братом и приглядеть за ним. Я бы и сама за ним присмотрела, но где я, а где Монреаль? А ты всё равно там будешь торчать минимум полгода безвылазно. Видишь, как удачно? Неужели тебе так сложно просто пожить с ним в одном доме и проследить, чтобы всё шло хорошо? Неужели я прошу невозможного? Совсем не бережёшь моё бедное сердце! Вот ни капли! Вымахал под два метра, а на мать плевать хотел… – Мать демонстративно закрыла лицо ладонями, переходя к последнему аргументу.
– Нет уж, – подвёл черту Крис с решительным видом. – Пусть с этим чмом сидит кто-то другой. Мне надо учиться.
– Сынок…
– Даже не старайся. Бесполезно!
***
Спустя два дня Крис уныло рассматривал коттедж, в котором ему предстояло жить вместе с очкариком-заучкой, и готовился принять свою незавидную участь безропотно, как и полагалось любящему и преданному сыну.
Он стоял перед крыльцом, присыпанным чуть подтаявшим снегом, и вновь размышлял о попытке самоубийства с помощью закиси азота. Помечтав немного о хорошей жизни, поднялся-таки по ступеням и нажал на кнопку звонка. Дверь ему открыли через минуту. Первой и единственной более или менее связной мыслью Криса стало: “Прости меня, Господи, ибо я согрешил и хочу ещё. Аминь”.
В дверном проёме застыл рослый парень в тёмной тонкой футболке и потёртых джинсах. Худой, узкий в бёдрах, но с широкими плечами и сильной шеей. Лицо у него казалось будто бы высеченным из гранита – настолько резкие и жёсткие линии. От упрямо выдвинутого вперёд подбородка с притягивающей взгляд ямочкой до твёрдых скул и довольно крупного носа с лёгкой горбинкой. Брови прятала густая длинная чёлка, зато глаза смотрели тяжело и пронизывающе. И губы… чётко очерченные, выразительные и полные до откровенной чувственности. Эти губы сложились в слабую приветственную улыбку, выжимая из Криса волю к жизни капля за каплей.
В целом парень выглядел эффектно и совершенно не походил на зубрилу-очкарика. Он и на шестнадцать не слишком-то тянул, казался постарше. На истинный возраст намекали лишь худоба и юношеская изящность. И всё это пока замерло в переходном процессе, обещая в скором времени заметные перемены. Не рановато ли? Мать упоминала, что этому ребёнку только-только стукнуло шестнадцать, можно и пятнадцатилетним считать.
Крис невольно перевёл взгляд на шею парня и оценил оттенок кожи. На фоне белого снега вокруг кожа парня выглядела ещё темнее. И гордый разворот широких плеч… Крис едва удержался от желания облизнуть губы, когда уставился на идеальную ямочку меж ключиц, которую ткань футболки не скрывала.
– Добрый вечер.
Крис ошеломлённо вновь посмотрел парню в лицо, потому что никак не ожидал услышать густой и бархатный баритон, тёплый и мягкий. Парнишка звучал неожиданно низко и приятно. Его голос отзывался у Криса даже под кожей неконтролируемой волной удовольствия.
Приехали, чёрт бы всё побрал! Крис и подумать не мог, что гипотетический ребёнок воплотит в себе всё то, что Крису нравилось в мужчинах. Прямо-таки ходячее скопище всех фетишей Криса. И этому скопищу всего шестнадцать, если верить матери. Только-только стукнуло шестнадцать.
Алло, центральная, шестнадцать!
“Боже, порази меня небесной молнией на месте и сию секунду, ибо я влип”. Но, кажется, вслух он ляпнул что-то вроде: “Красота какая”. По-французски. И оставалось надеяться, что французского “ребёнок” не знает.
– Крис, заходи, пожалуйста. Твоя мама предупредила, что ты придёшь сегодня. Прости, что так всё поспешно, но мне уже надо ехать, – зачастила привлекательная дама в серебристом манто, втягивая Криса за руку в дом. – Чонин, накинь хоть что-нибудь, простудишься же… Крис, это Чонин. Надеюсь, вы быстро найдёте общий язык…
Выражение лица Чонина красноречиво гласило: “Не в этой жизни!”
По поводу собственного лица Крис не рискнул строить предположения.
– Вот, это карта на расходы. Я договорилась с управляющим в небольшом ресторанчике в соседнем квартале. Они утром и вечером будут приносить еду. Перед занятиями, Крис, просто давай ему немного денег на карманные расходы, а обедать Чонин-и сможет и в школе. – Дама с нежностью провела ладонью по тёмным волосам Чонина, но тот нахмурился и попытался ускользнуть. Не успел – дама в манто цепко ухватила его за руку. – Если у него будут поздно заканчиваться занятия, заберёшь его, хорошо? Расписание я повесила на дверце холодильника. Твоя мама говорила, что ты умеешь водить. В гараже стоит машина, можешь на ней забирать малыша по вечерам. – У Чонина на скулах проступили выразительные пятна при слове “малыш”. При этом “малыш” возвышался над матерью на полторы головы. – Так… что ещё? Ну да, если ему понадобится что-то купить из одежды или техники, то снимешь деньги с карты и сходишь с ним. В остальное время сам думай, чем займёшься. Мне важно лишь то, чтобы ребёнок ел вовремя, одевался по погоде и не шлялся нигде по вечерам. Ну и если заболеет, чтобы был под присмотром. Тут холодно всё же, он не привык. Чонин-и, крошка моя, слушайся Криса и хорошо занимайся. Только не перегибай палку и будь осторожен, ты знаешь. Ну вот, иди ко мне, солнышко…
Дама в манто нежно поцеловала Чонина в лоб, крепко обняла Криса, постаравшись неслышно для Чонина шепнуть: “У него обострённое чувство справедливости, Крис. Пожалуйста, не позволяй ему влипать в чужие истории”, и унеслась, как порыв ветра, оставив обоих парней в доме в состоянии лёгкого ошеломления и взаимного смущения. Чонин явно чуть ли не сгорал от стыда после всех этих милостей и нежностей со стороны матери, свалившихся ему на голову в присутствии незнакомого человека.
Крис и Чонин одновременно покосились друг на друга и тут же отвели глаза.
– Покажешь, где тут что? – решил взять дело в свои руки Крис. Как старший и обременённый ответственностью за младшего. Чонин пожал плечами и двинулся вперёд. Заводил Криса поочерёдно в комнаты и сухо называл “гостиная”, “ванная”, “кухня”, “твоя комната”, “моя”. Выглядел он не самым довольным на свете, но внешне никак не проявлял истинное отношение к происходящему. Держался с Крисом с налётом небрежности и безразличия, едва оправился от стыда и смущения.
Крис через полчаса притащил прихваченные вещи и распихал их кое-как в отведённой ему комнате. Решил ездить на собственной машине – старом “кадиллаке”, а трогать новенький “опель”, спящий в гараже, не отважился. С радостью отметил, что его комната располагалась на первом этаже коттеджа, как и одна из ванных комнат. Комната Чонина была наверху, а верхний этаж Крис осматривал не особенно внимательно, решив, что ноги его там не будет. Да, внешне Чонин воплощал собой все фетиши Криса, но он оставался при этом ребёнком, с которым Крису и говорить-то не о чем. Подумаешь. Каждый сам по себе – и все дела. В конце концов, не так уж сложно следить, чтобы Чонин вставал вовремя, завтракал, уходил на занятия и возвращался вовремя, чтобы после вечером поужинать. Ну а пока он торчал на занятиях, Крис вполне мог ходить на собственные занятия и заниматься всем, чем пожелал бы.
Неплохо? Да отлично. Исключая не совсем понятное прощальное замечание матери Чонина.
Утром Крис принял принесённый из ресторана заказ, расставил еду на столе и уткнулся носом в расписание Чонина. Госпожа Ким заботливо приписала адрес школы, где занятия начинались с утра, и указала адрес другой школы, где Чонин три раза в неделю занимался дополнительно. Второй адрес показался Крису смутно знакомым, но сколько он ни напрягал память, так и не вспомнил, чтобы там была какая-то школа. Тем не менее, адрес он себе переписал и прикинул, что забирать Чонина ему придётся вечером через одиннадцать дней, потому что занятия заканчивались в девять, а добраться Чонин домой быстро не смог бы, потому что толком не знал город. Пешком же оттуда пилить часа два, не меньше.
Хмурый и сонный Чонин спустился к завтраку к восьми, неразборчиво буркнул утреннее приветствие, поколебался и обозвал-таки Криса хёном. По-английски он понимал превосходно, а говорил неплохо, только постоянно сбивался на корейский, но Криса это не смущало – он знал корейский достаточно хорошо.
После завтрака Чонин быстро собрался. Крис окинул изучающим взглядом тёплую куртку с капюшоном, рюкзак и добротные ботинки на толстой подошве, потом проследил в окно, как Чонин подбегал к остановке и забирался в автобус. Пожалуй, в самом деле не так уж и сложно.
Крис собрался сам, сел за руль “кадиллака” и отправился на занятия. Учился он на юридическом и страдальчески поморщился, когда на первой же лекции подняли тему совращения несовершеннолетних. Очень вовремя. Нечего сказать. О совращении взрослых несовершеннолетними не сказали ни слова. Вот она, грёбаная “справедливость” этого мира.
После занятий Крис вызвонил Исина и договорился пересечься в любимом кафе.
– Ну дела. Значит, ты присматриваешь за ребёнком? – удивился с неизбежной долей флегматичности Исин, побалтывая трубочкой в стакане с коктейлем.
– Этому ребёнку пятнадцать. То есть, только шестнадцать стукнуло. Но конь уже здоровый.
– Ну знаешь, – Исин нахмурился, – шестнадцать – это такой возраст, когда дети могут отмочить что угодно.
– Не сыпь мне соль на рану – это подло. – Крис бессильно уронил голову на столешницу и прижался лбом к прохладной гладкой поверхности. – Всё бы ничего, но я неловко себя чувствую, когда рядом постоянно кто-то посторонний ошивается.
– Зачем же ты согласился?
– Можно подумать, у меня был выбор.
– Ну ладно, и какие у вас отношения?
– Какие ещё отношения? Просто присматриваю за ним.
– Но не можешь же ты жить с человеком в одном доме и вообще с ним не разговаривать, – удивлённо протянул Исин, забыв о коктейле и трубочке.
– Ещё как могу.
Крис вернулся домой в шесть часов. Чонина нашёл в гостиной у монитора с джойстиком в руках. Тот увлечённо играл и мутузил в поединках виртуальных противников. Коротко кивнул Крису, когда заметил его, и вновь вернулся к игре.
Крис успел позаниматься в своей комнате, полазить по любимым сайтам в сети, забрать заказ и накрыть на стол. После ужина затосковал, потому что его всё сильнее угнетала обстановка. На неизбежные вопросы, которые порой возникали у Криса, Чонин отвечал односложно, чаще и вовсе обходился жестами или кивками, но не делал попыток как-то сблизиться с Крисом. Он либо играл, либо читал что-нибудь с таким видом, будто Криса не существует вовсе, либо пропадал на верхнем этаже, и тогда Крис слышал едва различимую музыку.
На четвёртый день Крис не выдержал и уселся на полу рядом с Чонином. Наткнулся на слегка удивлённый взгляд и пожал плечами.
– Сыграем вместе, не против?
Через полчаса Крис едва не дымился от злости, потому что его с завидным постоянством размазывали по виртуальному рингу.
– Играешь ты так себе, хён, – соизволил отметить Чонин, чем добил и без того взвинченного поражениями Криса.
– Это детские игрушки. Спокойной ночи.
Крис вымелся из гостиной, надеясь при этом, что смог сохранить остатки достоинства. Он редко играл в те игры, что предпочитал Чонин, но всё равно было обидно проигрывать раз за разом пятнадцатилетнему мальчишке. То есть, шестнадцатилетнему. Уже. Но этот шестнадцатилетний мальчишка казался по-прежнему привлекательным и живо напоминал Крису обо всех фетишах сразу. Если бы Крис встретил его случайно где-нибудь и не знал бы, сколько ему лет, непременно попытался бы завязать хоть какие-нибудь отношения. Но Крис встретил Чонина не случайно и знал его возраст. Это убивало.
Крис механически разбирал вещи и раскладывал в комнате, продолжая в мыслях искать наиболее верный вариант поведения. У него тут под носом торчал ребёнок, требующий присмотра, и Исин всё же оказался прав – с ребёнком необходимо как-то общаться. Им предстояло видеть друг друга несколько месяцев изо дня в день. Всё это осложнялось привлекательностью ребёнка в глазах Криса. Впрочем, Крис не настолько впал в зависимость от этой привлекательности, чтобы подбивать клинья к подростку. Он достаточно хорошо понимал, что пока видит лишь обещание, а не реальный сексуальный объект.
На следующий день Крис расположился незадолго до ужина в гостиной. Улёгся на диване с книгой в руках и принялся читать, стараясь не поглядывать в сторону Чонина, возившегося на полу с ножницами, бумагой и клеем. Чонин закончил через полчаса, унёс наверх завершённый проект, а вернулся уже с учебниками и тетрадями. Развалившись на ковре у стола, переворачивал страницы в учебнике и что-то записывал время от времени в тетрадь.
Крис отвлёкся от собственной книги и перевёл взгляд на Чонина. Наткнулся на ответный косой взгляд. Чонин тут же отвёл глаза, сел на ковре, скрестив ноги, и посмотрел на Криса уже прямо.
– Что читаешь?
Смелый мальчик. Раз уж понял, что Крис заметил его взгляд, решил не прятаться и не делать вид, что Крису примерещилось.
– По учёбе. Исследование форм правления. Тебе это покажется скучным.
– А тебе скучным не кажется?
– Нет. – Крис сел на диване и неловко провёл ладонью по высветленным волосам. – У тебя на следующей неделе дополнительные занятия заканчиваются поздно, да?
– Ну да. Но тебе не обязательно встречать меня – мне не три года. Я и сам доберусь, если ты скажешь мне, на какой автобус надо сесть, и дашь денег на билет.
Крис всерьёз задумался. Не то чтобы ему так сложно было приехать на машине и забрать Чонина, но лениво – это верно. Там всего минут двадцать езды на машине, конечно, а автобус будет идти немногим меньше получаса. Крис на всякий случай уточнил у Чонина адрес. Как выяснилось, Чонин знал, как добраться до второй школы от первой, но ни разу не ездил домой оттуда сам и на автобусе. Его всегда забирали на машине.
– Остановка на углу, а автобус приходит туда в пять минут десятого. Если сесть на автобус, то ты будешь дома полдесятого. Подходит?
Чонин безразлично пожал плечами, водя карандашом по странице учебника и не глядя на Криса.
– Ну давай попробуем тогда. Если всё будет нормально, то так и возвращайся после занятий. Если нет, я буду забирать тебя по вечерам.
Чонин помолчал пару минут, потом вдруг огорошил Криса:
– Мне нужно купить джинсы. Завтра. Можем встретиться у магазина на углу в три. Нормально?
Крис озадаченно потёр ладонью лоб и вздохнул. Таскаться по магазинам в компании ребёнка его не тянуло. Вообще никак.
– А можно…
– Мне нужны определённые джинсы, и купить их надо завтра. Крайний срок. – Чонин прямо смотрел на него из-под густой чёлки и ждал.
– Раньше сказал бы.
– Я хотел, но… – Чонин неловко пожал плечами и отвернулся в попытке спрятать лёгкий румянец на скулах. Крис и без пояснений догадался, что Чонину было не по себе. Наверное, ребёнок не знал, как сказать Крису об этом. В конце концов, они едва знали друг друга, и Крис всё ещё оставался для Чонина посторонним человеком. Они ведь даже не разговаривали особо до этого.
– Я смогу подъехать примерно полчетвёртого. Раньше не получится из-за расписания. Если бы ты сказал заранее, мы могли бы сегодня сходить – у меня день был почти свободный.
Чонин кивнул, не глядя на Криса.
– Полчетвёртого. Я подожду.
– Тебе только джинсы нужны?
– Нет, ещё надо ткань купить, но на это есть время. Может быть, приедет нуна через неделю, тогда она всё купит и съездит со мной, чтобы снять мерки для костюма.
– Твоя сестра?
– У меня их две. Нуна обещала приехать на день. Обычно она всегда держит обещания, так что мне пока нужно купить только джинсы. Завтра.
Крис снова уткнулся в книгу, лениво размышляя о том, что сказал Чонин. Обычно Чонин бегал в нормальных шмотках, но Крис слишком мало знал о нём. Может, в их семье в порядке вещей носить пошитую на заказ одежду, пусть это и дороговато. Хотя на кой чёрт Чонину какие-то особенные джинсы? Ему мало тех, что уже есть? Крис не знал, насколько велик гардероб Чонина, но, вроде бы, шкаф с одеждой выглядел немаленьким. Ничто не мешало раскрыть рот и задать пару вопросов Чонину, но Крис не рискнул. Его просили присмотреть за ребёнком, а не лезть в чужую жизнь с руками и ногами.
========== – 2 – ==========
– 2 -
Крис опоздал на десять минут. Чонина увидел ещё издали. Тот стоял на углу у столба, сунув руки в карманы куртки. Рюкзак Чонин оставил, наверное, в школе. Капюшон он небрежно откинул на плечи, и меховая опушка щекотала его слегка подрумянившиеся на морозе скулы. Заметив Криса, он слабо кивнул и едва-едва улыбнулся – уголками губ.
– Извини, чуть задержался. Ну что? Идём?
В магазине было тепло, так что они сбросили куртки. Крис тащил верхнюю одежду и бродил следом за Чонином по просторному залу, разбитому на секции, потом не выдержал.
– Какие джинсы тебе нужны? Давай просто попросим принести всё подходящее нужного размера в примерочную.
Крис подозвал девушку из персонала. Она отвела их к примерочным и принялась тихо расспрашивать Чонина. Через пять минут вокруг Чонина крутились уже три девушки, а Крис с обречённым видом сидел в кресле и прижимал к груди их куртки, машинально запуская пальцы в опушку на капюшоне куртки Чонина. Улавливал слабый запах мандарина и старался не замечать, с каким удовольствием девушки щебечут с Чонином и даже заигрывают. Обычно на азиатов в Монреале клевали так себе, но у Чонина внешность была для азиата нетипичной и – более того – откровенно экзотичной. Ну и вид спортивный и подтянутый. Любопытно, Чонин чем-то занимался или?..
Вскоре воцарилась тишина, когда персонал притащил Чонину стопку джинсов, а тот уединился в кабинке с зеркалами. Оставшийся в одиночестве Крис то и дело тянул носом воздух, пока не сообразил, что мандариновый запах исходит от куртки Чонина. Незнакомый парфюм. Запах явно относился к мужским, но мандариновые нотки оставались самыми отчётливыми.
Крис потомился в ожидании, потом смахнул со стола какой-то журнал и принялся бесцельно листать. Ничего интересного, но хоть руки заняты. И это отвлекало от едва уловимого мандаринового запаха.
– Ну что? Нормально?
Внезапно прозвучавший голос Чонина застал Криса врасплох. Он вскинул голову и уставился сначала на обтянутые узкими чёрными джинсами ноги и бёдра, а потом – на обнажённые плечи и грудь. Чонин слегка сутулился и прятал глаза, но всё же преодолел смущение, выпрямился, сунул большой палец левой руки в карман, остальные положил на плотную ткань и прислонился плечом к стене.
Крис с силой прижимал к себе их куртки и радовался, что из-за чёртовых курток ничего не видно. Но, чёрт возьми, Чонин выглядел так, как ему выглядеть не полагалось. Худой и костистый, только вот под бронзовой кожей отлично проступали очертания гибких мышц. По всему телу. Он даже похвастать мог пресловутыми “кубиками”. И эти гадские джинсы… Ткань обтягивала узкие бёдра и сильные ноги почти непристойно. На джинсах ещё хватало блескучей дряни и металлических заклёпок. И в таких джинсах уж точно как-то не с руки ходить каждый день в школу на занятия.
– Ты уверен, что тебе нужны именно такие… ну… они смотрелись бы уместнее для визита в ночной клуб и…
– Я не собираюсь ходить в них на занятия. И мне нужны джинсы именно такого типа, чтобы ярко было. Просто скажи, что думаешь. Нормально сидят? – Чонин отлип от стены и немного повернулся, пытаясь оценить собственный вид. Крис машинально облизнул пересохшие губы, с трудом отвёл взгляд от аккуратного маленького соска и уставился на ноги Чонина. На босые ступни, узкие и такие же красивые в своём несовершенстве, как кисти Чонина с цепкими узловатыми пальцами. Под кожей чётко проступали все косточки и жилы, а ногти казались твёрдыми и гладкими.
Какого чёрта? Чонин не мог выйти в джинсах и свитере? Зачем он остальное-то снял? Как будто специально решил…
– Хён? – тихо окликнул его Чонин и снова ссутулился, немного приподняв плечи и поёжившись.
– Смотрится здорово, – искренне высказался наконец Крис. – Только выпрямись и держись поувереннее.
– Так? – Чонин послушно выпрямился, вновь позволив Крису насладиться гордым разворотом плеч и поджарой гибкой фигурой в целом, небрежно сунул в вырезы карманов на бёдрах большие пальцы и приподнял левый уголок рта в хищной усмешке. Длинная чёлка спадала до самых глаз, придавая сейчас Чонину хулиганский вид.
А Крис пытался схватить ртом воздух и проигнорировать зашкаливающую сексуальность Чонина. Абсолютно естественную сексуальность, потому что с такой вот надо родиться. Приобрести иначе невозможно. И от Чонина в эти мгновения ощутимо тянуло диким очарованием, природным, почти первобытной мощью, которая заставляла закрыть глаза на его возраст и налёт юношеской нескладности. И именно сейчас Крису Чонин казался бесспорно красивым, завораживающим, обольстительным. Так сильно, что даже больно. И дыхание перехватило.
– Превосходно, – едва смог выдавить из себя Крис. – Берём?
– Хорошо. Пойду переоденусь.
Крис с чувством облегчения ощупал пальцами ворот свитера и даже дёрнул, чтобы лучше дышалось. Чёрное или белое. Белое или чёрное. Крис задыхался от эмоций, разбуженных Чонином. Страстей.
Какое счастье, что большую часть времени Чонин оставался в одежде, причём, свободной и мешковатой одежде. Крис предпочитал видеть в нём ребёнка, только ребёнка. Так проще.
Но ребёнок в кафе влез в свару девочки и двух мальчишек. У девочки компаньоны отобрали мороженое и дразнились, как детям и полагалось. Чонин походя отвесил обоим несильные подзатыльники, отобрал мороженое и отдал девчушке, уставившейся на него с откровенным обожанием в глазах. А потом мамаши мальчишек подняли крик на всё кафе, заглушая все попытки отца девочки вмешаться. Пришлось ухватить Чонина за шиворот и утащить с “поля боя”, пока одна из мамаш не огрела его тяжёлой сумкой по голове.
Чонин с подозрением и мрачным ожиданием косился на Криса всю дорогу домой. Наверное, предвидел выволочку. Только напрасно. Крис не собирался его отчитывать, скорее, тихо поражался, что не перевелись люди, которым не всё равно, пусть даже этим людям всего пятнадцать. То есть, шестнадцать.
Впрочем, Крис предвидел, что это не последняя выходка Чонина в таком вот духе. И не прогадал.
От тоски это не избавило, впрочем. На следующий день Крис ехал домой из университета и поглядывал на часы с лёгким беспокойством. Он рассчитывал вернуться раньше, но куратор его задержал, чтобы обсудить несколько вопросов по поводу работы Криса – международное военное право. Задержка выходила не такой уж и серьёзной, но Крис просто привык возвращаться в определённое время, чтобы Чонину было спокойнее и удобнее.
Пока ехал, всё крутил в голове тот случай с детьми. Чонину он тогда ничего не сказал, потому что когда-то занимался тем же сам. В возрасте Чонина. Тоже бурно реагировал на то, что ему казалось несправедливым. Кодекс поведения у Криса почти не изменился с тех пор, но вот встревать в такие ситуации он перестал. И не потому, что стало безразлично, а потому, что его категоричность не встречала понимания. Просто хорошо знал собственную взрывную натуру, когда мог долго терпеть и копить, а после, когда чаша переполнится, взрываться и творить такое, о чём потом долго сожалел. Но в мгновения вспышек ему редко удавалось себя контролировать. Управлять эмоциями попросту не получалось, настолько они были сильными, мощными и чистыми. Без примесей.
Чёрное или белое, а оттенки Крису не подходили, и он их не различал. Нарушений зрения у него не наблюдалось, но полутона в эмоциях для него всегда оставались недостижимыми и неприемлемыми. Крис не умел чувствовать чуть-чуть, легко или наполовину. Крис умел или любить до безумия, или бешено ненавидеть. И это относилось ко всему, что его окружало. Или чёрный, или белый, а между ними для Криса ничего не существовало, кроме фальши и подделок. И он никогда не понимал значение слова “нравиться”. Это было просто нейтральное слово, которое можно использовать, когда отвечать на вопрос по какой-либо причине не хочется. Дань этикету, чтобы не обидеть собеседника отказом или скрытностью. Или способ выразить безразличие, когда всё равно и вообще не интересно.
Он притормозил на светофоре, и как раз замигал дисплеем телефон. Незнакомый номер, ну да ничего.
– Привет. – Голос Крис узнал не сразу, но узнал. С Эмилем они встречались, когда Крис только-только поступил в университет. – Слышал, ты всё там же и всё так же, и в Монреале.
– Допустим, – настороженно подтвердил Крис. Возобновлять отношения с Эмилем он не хотел. Если так просто, встретиться раз или два без обязательств, а только ради удовольствия… Чёрт, Чонин!
В общем-то, Эмиль в самом деле предлагал весело провести день или два, без обязательств, а там видно будет. Крис долго смотрел на красный глаз светофора, потом на мигающий жёлтый, а на зелёном всё-таки принял окончательное решение:
– Прости, Эмиль. Я не против, но сейчас у меня просто нет ни времени, ни возможности.
Крис хотел сунуть телефон в карман, подруливая к дому, когда позвонила мама.
– Как там мальчик? Всё хорошо?
– Господи, да что ему сделается? Я вообще не понимаю, на кой чёрт ему кто-то нужен. Он всё может делать сам, занимается вот, да и вроде как вполне себе серьёзный и ответственный, по ночам никуда не лазит. Что мне тут делать, а? Готовить и не надо – приносят всё готовое, а разогреть он сам может прекрасно. И деньги он не тратит. Он даже мне – представляешь? – запрещает покупать “всякую ерунду”. Отправил его раз за кофе и прочими продуктами, так он приволок всё строго по списку, а потратил только треть суммы. Даже себе какой-нибудь фигни не купил, как все нормальные дети делают. Весь пакет в чеках, хоть в бухгалтерскую книгу вноси. Педантичный и рациональный до зубовного скрежета. У меня уже такое ощущение возникает, что это он за мной присматривает, а не я за ним…
– Высказался? Успокоился? Чудно. Теперь прекрати истерику и займись своими обязанностями. Если тебя попросили приглядеть за ребёнком, значит, на то была причина. Вот и приглядывай.
– Шикарно поговорили, – мрачно подытожил Крис, уставившись на плюющийся короткими гудками телефон.
***
Несколько дней спустя Крис поздним вечером выскочил из комнаты, чтобы тут же застыть на месте. Недоверчиво уставился на маячившие перед глазами светлые джинсы. Точнее, на ноги, этими джинсами обтянутые. Сильные и длинные ноги. И на узкие бёдра с характерной выпуклостью. Бёдра красовались как раз на уровне глаз Криса – любуйся сколько влезет. Ещё немного – вовсе бы влип в них носом. Он и любовался – без стыда и совести, потому что верхняя часть тела Чонина пропадала за распахнутой дверцей стенного шкафа, что по желанию проектировщика дома оказался под потолком.
Крис медленно прошёлся взглядом по ногам – от бёдер до ступней, опиравшихся на принесённый из кухни табурет. Босые ступни произвели на Криса неизгладимое впечатление, как и в прошлый раз – в магазине. Он облизнул пересохшие губы и попытался не смотреть на подвижные пальцы. Уж куда там… Разглядывал и пальцы, и жилы под смуглой кожей, и косточки, и твёрдые ногти, остриженные немного неровно.
