Текст книги "Ороборо: Изгоняющий кошмары (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
У Кёнсу же принципы имелись. Частично – собственные, частично – от наставника, частично – от конторы. И он никогда не считал себя преступником. Он просто не был человеком. Или был, но не таким, как большинство людей.
– Какие планы на сегодня? – тихо спросил он, когда Чонин устроился за столом и прикоснулся к кружке с какао.
– Обычные.
Чонин ничего больше не сказал, но немой вопрос повис над столом.
– Если не возражаешь, я отлучусь до обеда по личным делам.
Чонин пожал плечами, допил какао и исчез за дверью зеркальной комнаты вместе с Чипом.
Тем лучше.
Кёнсу торопливо переоделся, смахнул с полки ключи и выскочил из квартиры. Свою машину он оставил на подземной стоянке с месяц назад, и она никуда за это время не делась. Шивон жил за городом, но на путь туда вряд ли бы ушло много времени, если ехать на собственной машине и знать дорогу.
Просто у Кёнсу возникла потребность поговорить с наставником. Всё равно больше не с кем. И потому что это неправильно. У убийцы не должно возникать ощущения, что им играют. Есть заказ, есть мишень и есть исполнитель, который приводит замысел к нужному знаменателю. Исполнитель – движущая сила, всё зависит только от него. Это норма. Три переменные в правильном уравнении – именно так всегда говорил Шивон.
В нынешнем деле переменных оказалось куда больше, и Кёнсу ни разу с подобным не сталкивался. Ему надоело блуждать в потёмках. Ему требовался совет опытного человека, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля. Но уже сейчас Кёнсу перестал ощущать себя «движущей силой». Он и не был этой «движущей силой» с самого начала, потому что сроки болтались за пределами уравнения, да ещё и требовалось сделать нечто большее, чем просто убить. И тут уж в роли движущей силы выступала мишень, что вовсе никуда не годилось.
У дома Шивона Кёнсу облаяла какая-то серая и облезлая шавка. Сам Шивон распахнул перед ним дверь, шикнул на собаку и запустил Кёнсу внутрь. В молчании приготовили кофе и перебрались на летнюю террасу. Потягивали кофе и смотрели на фигурно подстриженные кусты. На ветках болтались китайские колокольчики, что мелодично звенели от легчайшего дуновения ветра.
Кёнсу временами поглядывал на Шивона. Отметил, что седины в тёмных волосах прибавилось, а сам Шивон стал суше и тоньше.
– Как белка в колесе?
– Не то слово, мастер, – тихо отозвался Кёнсу. – У меня необычный заказ. Пытался отказаться – не дали. Считают, что я лучше всего подхожу.
– Мишень?
Кёнсу достал из кармана сложенный пополам снимок и протянул Шивону. Тот развернул плотную бумагу, бросил беглый взгляд и слабо усмехнулся.
– Тебе не следовало вообще браться за заказ.
– Почему?
– Потому что он – воплощение всего того, что тебя так завораживает в людях. Хотя это лишнее. Я в курсе твоего заказа. И я советовал поручить заказ кому-нибудь другому, не тебе. Ко мне не прислушались. Результат ты знаешь, полагаю.
– Мне кажется, в этом деле два заказчика, отсюда и проблемы с исполнением.
– Кажется тебе по-другому. Ты уверен, что заказчика два. И их действительно два. Сначала мишень заказал один человек. Просто назвал цель и сообщил, что время смерти выберет он сам. Как именно умрёт мишень, его не интересовало, лишь бы наверняка. Всего через пару недель ту же мишень назвал другой человек и сразу расписал, как именно должна умереть мишень. В деталях. Контора отправила сообщение первому заказчику. Тот заплатил двойной тариф, настоял, что время смерти выберет он, как именно мишень умрёт, ему по-прежнему всё равно. Поскольку первый заказчик заплатил вдвое, а второй – один тариф и, предположительно, второй сверху за успешное выполнение, контора согласовала заказы в один.
– Всё решили деньги? – невесело уточнил Кёнсу.
– Если бы второй заказчик заплатил больше и сразу наверняка, первому заказчику отказали бы. Да, всё решили деньги.
– Я знаю второго заказчика, – поразмыслив, признался Кёнсу. – Отследил по деньгам.
– Ещё бы. Зато не знаешь первого.
– А вы, мастер?
– Тоже нет. Заказчик анонимный. Не редкость в нашей практике, сам знаешь. Насколько помню условия твоего заказа… тебе нужно добиться доверия мишени, а потом зверски убить. Убить тогда, когда разрешит первый заказчик. И убить так, как хочет второй заказчик. Как успехи?
Кёнсу задумчиво разглядывал пустую чашку в руках Шивона и молчал, а колокольчики на ветках тихо звенели. Признаваться, что всё плохо, не хотелось. Было неловко и стыдно – перед наставником. Кёнсу чувствовал себя так, словно не смог оправдать возложенные на него надежды.
– Судя по твоему выразительному молчанию, успехи оставляют желать лучшего.
– Он слепой, – глухо напомнил Кёнсу. – Ни черта не видит и никому не верит. Только сделай шаг к нему – уткнёшься в колючки. Я о доверии даже не заикаюсь. Тут бы просто понравиться хоть немного, но как?
– Ты верно сказал – он ни черта не видит, – после долгой паузы заговорил Шивон и кивнул собственным словам. – Это и есть ключ. Зрячие люди всегда могут оценить внешность человека, его жесты, мимику, поведение. Зрячих людей одним голосом не проведёшь – они читают все реакции. Зрячего человека сложнее обмануть. Любой зрячий человек считает, что он видит всех вокруг насквозь. Но твоя мишень слепая. Он ничего не видит. И он не видит ту границу, что отделяет плохих людей от хороших, понимаешь? Он не ощущает уверенности в своих оценках, потому что может полагаться только на голоса, а голоса могут лгать. Дай ему нечто большее, чем только свой голос. Дай ему ещё хоть что-нибудь, чем он сможет проверять твою искренность.
– Он и так отлично чует, когда я искренен, а когда – нет. Не хуже чует, чем его пёс-поводырь.
– Обмани его. Научи принимать ещё что-то за доказательство искренности. Убеди его, что ты – хороший. Что ты вообще единственный, кто имеет право быть с ним рядом. Докажи ему, что ты единственный, кто никогда не подведёт.
– Но как?
– Просто поверь в это сам. Сыграй. Сыграй роль человека, для которого нет ничего важнее. Сыграй роль человека, который живёт им. Сыграй роль человека, который верит ему. Если ты сам в это поверишь, в твоей игре будет доля искренности. Если будешь верить ты сам, поверит и он. А ты просто верь и не думай о сроках и условиях. Вспомнишь о них тогда, когда тебе скажут «фас». До этого живи так, словно заказа не существует.
– Но это же… – Кёнсу с изумлением уставился на Шивона. Сейчас слова Шивона противоречили всему, чему он учил Кёнсу прежде.
– Это необычное задание, ты сам говорил. Стандартные методы тут не сработают. Иногда нужно нарушать правила – в виде исключения. Я не вижу иного способа выполнить этот заказ. Лучший способ – забыть о заказе, играть роль, верить в неё до тех пор, пока заказчик не скажет «убей». С такой позиции ты идеальный исполнитель этого заказа, потому что в мишени полно того, что тебя привлекает. Твоя симпатия будет искренней, значит, шансы, что он поверит именно тебе, высоки.
Кёнсу медленно поставил чашку на перила террасы и закусил губу, терзая разум предположениями и возможными вариантами. В словах Шивона хватало рациональности, но Кёнсу смущал такой подход.
– Вы всегда предостерегали меня. Говорили, что не следует подходить к мишеням слишком близко. Говорили, что я непременно проиграю в чужом мире, если позволю себе оказаться в тени мишени. Но сейчас вы предлагаете мне сделать именно это. Мастер, как я могу победить на чужом поле и играя по чужим правилам?
– Считай, что сейчас мирное время. Я же сказал – забудь о заказе. Представь, что ты не работаешь в конторе, а работаешь на этого парня. Представь, что ты обычный. Представь, что ты живёшь с ним. И живи. О заказе вспомнишь тогда, когда придёт время. Тогда ты просто закончишь игру и выполнишь заказ, оставшись в шаге от мишени.
Кёнсу молчал, низко опустив голову. Слова Шивона по-прежнему звучали убедительно и логично, но Кёнсу претил такой расклад. Хуже того, Кёнсу не смог бы столь же внятно и логично объяснить, почему ему это не нравится. В его мотивах не хватало рациональности, зато с эмоциями получался откровенный перебор.
Шивон сжал его плечо пальцами почти до боли и тепло улыбнулся:
– Я ведь сказал, тебе не следовало браться за этот заказ, но сейчас пути назад нет. Ты справишься. Это не будет просто, но ты справишься.
Кёнсу промолчал. Убить Чонина он мог и прямо сейчас – быстро и наверняка. И это казалось ему куда более честным, чем игра по нотам в ожидании отмашки для долгой и мучительной смерти.
– Знаете, мастер, сейчас я понимаю некоторых из тех, кто ушёл из конторы. Флэш не смог выстрелить в мишень, когда мишень держала на руках ребёнка. Чжун отказался взорвать автобус, потому что в нём оказалось куда больше пассажиров, чем он рассчитывал… Иногда мне интересно, почему контора так цепляется за принципы и избавляется от тех исполнителей, которым на принципы плевать. Они ведь убивают всегда и при любом раскладе. С ними не случается осечек.
– Случаются. Посмотри на это иначе. Такие исполнители часто убивают больше, чем нужно, и привлекают лишнее внимание. Им нравится убивать. Часто они убивают совсем не так, как того требует заказ. И убивают не тех. Или убивают всех подряд. Конторе не нужны те, кто получает удовольствие от убийства. Конторе нужны… солдаты, умеющие выполнять приказы.
– Солдаты умеют думать и нарушать приказы не хуже прочих.
– Поэтому контора придерживается принципов. Ты знаешь их все. И принимать решение за тебя никто не будет. Подумай как-нибудь об этом.
Кёнсу не стал думать об этом, хотя, наверное, стоило. Но сразу после разговора с наставником он не мог размышлять о столь отвлечённых вещах. Его куда больше беспокоили сложность задания и Чонин.
Кёнсу бесшумно прикрыл за собой дверь квартиры, сбросил ботинки и вслушался в тишину. Он прошёлся по квартире, мягко ступая босыми ногами. Толкнул дверь в зеркальную комнату.
Чонин сидел на полу и гладил Чипа, разбирал пальцами длинный мех на шее. Хотя Кёнсу двигался беззвучно, Чонин всё равно повернул голову, безошибочно определив, где именно остановился Кёнсу.
– Я вернулся, – после длинной паузы тихо сообщил Кёнсу. Чонин отвернулся к Чипу и снова принялся разбирать мех. Чип счастливо жмурился и колотил по полу пушистым хвостом.
– Можно с тобой поговорить?
Кёнсу подошёл ближе и сел на пол рядом с Чонином под пристальным взглядом пса. Чонин потрепал Чипа за ухом, неохотно повернулся к Кёнсу и замер в ожидании. Ресницы затенили его глаза. Он будто бы смотрел вниз, на скрещенные ноги Кёнсу. На самом деле он, конечно же, никуда не смотрел и ничего не видел.
Кёнсу напряжённо кусал губы и размышлял о детекторах лжи. Провести машину иногда проще, чем человека. А иногда и наоборот бывает. Но Шивон верно сказал – требовалось дать Чонину ещё что-то, кроме голоса. Что-то, что подтверждало бы искренность голоса и слов.
– Чонин… – Кёнсу умолк, сделал глубокий вдох и неуверенно продолжил: – Я просто не знаю, смогу ли сказать это потом. Сейчас я всё время жду и гадаю, как долго пробуду рядом. Жду, что в любой момент ты можешь сказать, что я не нужен, и выставить меня за дверь. Я помню, ты говорил, что никого не выгоняешь – все уходят сами. Но я не хочу уходить. А если я не уйду сам… Не знаю.
Кёнсу осторожно протянул руку, коснулся запястья Чонина и притянул горячую ладонь к своей груди, прижал крепко, чтобы под смуглыми пальцами ощущалось быстрое биение сердца.
– Я хочу сказать сейчас, пока я ещё рядом.
Лицо Чонина осталось спокойным и бесстрастным, но он попытался убрать руку. Кёнсу не позволил. Он хотел, чтобы Чонин не только слышал его, но и чувствовал пульс.
– Я… Ты мне нравишься.
Как ни крути, Кёнсу сейчас сказал правду. Он сидел и ждал, всматривался в лицо Чонина, но ничего прочесть не мог. Потом Чонин резко отдёрнул руку и сжал ладонь в кулак. Полные губы искривила злая усмешка.
– Я хорошо знаю людей. Когда они встречают мне подобных, ну, всяких слепых, немых или глухих, то стараются удрать побыстрее и подальше, отгородиться как-нибудь. Относятся так, словно это не слепые, глухие или немые, а прокажённые. Словно это заразно. Прячут глаза, отдёргивают руки, стараются отделаться поскорее…
– Чонин…
– Я знаю это, – с нажимом повторил Чонин. – Я сам поступал так же. Поведение может быть разным, но суть его всегда сводится к этому – отгородиться, убежать. Хотя бы из жалости. И знаешь, я в курсе, насколько хорош в постели, но уже год как всем на это наплевать, потому что я ничего не вижу, а значит, всё равно что прокажённый. И будем честны до конца, ночка у нас получилась так себе. Тогда скажи мне, почему? Или тебя так возбуждает мысль о сексе с тем, кто не может тебя увидеть? Или ты думаешь, что я настолько оголодал без секса, что буду трахаться с кем угодно?
– Мне всё равно, будешь ты кого-нибудь трахать или практиковать полное воздержание. Я сказал, что ты мне нравишься, но я не говорил, что хочу спать с тобой. И не говорил, что испытываю к тебе жалость.
Кёнсу напряжённо наблюдал, как Чонин хмурился и закусывал губу. Видимо, пытался понять истинные мотивы Кёнсу. Пришлось вновь взять Чонина за запястье и прижать его ладонь к груди.
– Я могу повторить. Чонин, я хочу быть рядом. Но я не прошу ни о чём. Я всего лишь говорю, что ты мне нравишься. Это простая констатация факта. Всего лишь. Меня зовут Кёнсу, а не Сончжин, если ты вдруг забыл. И я сказал то, что хотел сказать. Потому что потом у меня может не быть такой возможности. Я всего лишь хочу, чтобы ты знал это. Знал, что ты мне нравишься. Это не условие, не принуждение делать выбор, не ультиматум и не жалость… Ничего такого. Это просто факт, с которым я ничего не могу поделать. Но мне будет немножко легче, если ты будешь знать. Это всё.
Кёнсу разжал пальцы, но ладонь Чонина осталась на его груди. По-прежнему бесстрастное смуглое лицо перед глазами, лишь слегка опущенные ресницы слабо подрагивали, как и кончики пальцев на груди Кёнсу. И Кёнсу впервые в жизни так сильно желал, чтобы ему поверили.
Чонин медленно отвёл руку, без спешки поднялся и двинулся к двери в компании Чипа. На пороге поколебался, повернул голову немного и уточнил:
– Сегодня обед вообще будет?
– И что тебе хотелось бы на обед?
У Чонина выразительно заворчало в животе.
– Кажется, это не имеет особого значения. Съем всё. У тебя есть полчаса.
Кёнсу вышел в коридор через минуту и отметил приоткрытую дверь ванной. На подходе верным стражем сидел Чип и мрачно смотрел на него умными глазами. «Хоть что говори и делай, а я тебе не верю». Кёнсу слабо улыбнулся и беззвучно шевельнул губами: «Посмотрим. Но куда важнее, чтобы верил он, а не ты».
– Чонин, тебе спинку потереть?
– Пошёл к чёрту… – тут же долетело в ответ приглушённое ворчание, заставившее Кёнсу довольно заулыбаться. Быстрая реакция многого стоила, если вспомнить, что Чонин прежде чаще всего выдерживал перед ответами долгие паузы. Крошечный сдвиг с мёртвой точки, но он был. Прогресс зависел теперь только от терпения и настойчивости Кёнсу. Если не спешить и не делать ошибок… возможно, этот заказ станет выполнимым.
Чип презрительно фыркнул и улёгся поперёк коридора, перекрыв путь к двери ванной окончательно. Ещё и зубы показал. У Кёнсу немедленно зачесалась укушенная не так давно кисть. Хорошо, что Чип тогда просто куснул, а не отхватил руку к чёртовой матери. А ведь мог бы. Вон зубы какие.
========== Часть 7.1 ==========
Комментарий к Часть 7.1
Если я выживу, то донесу сегодня вторую часть, котики.
Доброй ночи :)
Ваша Бета
Часть 7
Джунсу попросил о встрече, чем несказанно удивил Кёнсу. Но он настаивал, так что Кёнсу вновь убрался утром по «личным делам», предупредив Чонина, что скоро вернётся. По счастью, Чонин снова не собирался никуда дальше танцкласса с зеркалами в собственной квартире.
Кёнсу приехал к месту встречи традиционно чуть раньше, машинально выбрал самую выгодную позицию и сел спиной к стене. В этом кафе он никогда раньше не был и Джунсу в лицо не знал, но Джунсу заверил, что прекрасно знает, как выглядит Кёнсу. Откуда? А вот чёрт знает. В Таиланде и позднее они общались по телефону или с помощью сети, и Кёнсу никогда не спрашивал, откуда Джунсу знает о конторе и почему вообще согласился сотрудничать с ним.
Яркий рыжий парень под тридцать жизнерадостно помахал Кёнсу от двери. Он опоздал на семь минут и вёл себя совершенно не профессионально. Кёнсу успел двадцать раз пожалеть о своём согласии на встречу, пока Джунсу протискивался между столиками, выдавая несерьёзные реплики направо и налево.
Полный кретин! Разве можно так привлекать к себе внимание?
– Приветик! – Джунсу добрался до столика Кёнсу и шлёпнулся на стул, развалившись в вальяжной позе. Тут же засыпал подскочившего официанта пожеланиями. Одним кофе он явно не собирался ограничиваться. Пришлось подождать, пока Джунсу принесут заказ.
– Чем порадуешь? – довольно холодно поинтересовался Кёнсу, едва заказ принесли и оставили их вдвоём.
– Да как тебе сказать… – Джунсу подпёр щеку ладонью, сжал пальцами другой руки ложку и помешал ею кофе в чашке. – Выяснить личность второго заказчика мне пока не удалось, как и отследить денежку. Для начала. А у тебя есть подвижки?
– Мне хотя бы удалось выяснить, что у Чонина определённо есть опыт отношений с парнями.
– Да? Надо же. Мне ничего такого выяснить не удалось. Только интрижки с женщинами. Да он и не похож на человека, которому горит присесть на чужой член. Но если ты уверен…
– Уверен, – отрезал Кёнсу, с осуждением глядя на коробочку с пирожными перед Джунсу. – Он предпочитает вертеть парней на собственном члене.
– Хм… Думаешь, твоя мишень неплохо оттянулась на Хон Сончжине, потому Хон мечтает ему отомстить?
Кёнсу едва не захлебнулся кофе от такого предположения.
– Ты шутишь, хён? Ему же было всего тринадцать, когда они впервые встретились. Если. Потом ему было шестнадцать-семнадцать. А Хон старше Чонина лет на пять где-то! Как ты себе представляешь изнасилование подростком взрослого мужчины? Он же…
– Напомнить тебе, что этот подросток сутками торчал в танцклассе? Это не тренажёрный зал, конечно, но это – постоянное движение. Попробуй сам оценить выносливость этого подростка. Хон старше его, кстати, на шесть с половиной лет. И вот как раз Хон – любитель тренажёрного зала. Короткие и выпуклые мышцы против длинных и гибких. При длительном поединке на кого поставишь, а? – Джунсу хитро прищурился, потом потянулся за пирожным и испачкал кремом кончик носа. – Чем больше шкаф, тем громче будет падать, в курсе? И крепышам обычно нравится, когда им «открывают дверцы».
Кёнсу был в курсе. Ещё как. Видел не раз во время обучения, как худой и гибкий Шивон укладывал на лопатки других наставников с рельефной и выпуклой мускулатурой. Поначалу Кёнсу не понимал, как Шивон это делает, ведь по логике тот, кто выглядит более мощным и сильным, должен играючи побеждать тех, кто кажется тоньше и слабее. Но на практике получалось иначе.
Потом Шивон объяснил ему, что короткие и выпуклые мышцы идеально приспособлены для мощного выплеска силы. Например, поднять тяжёлую штангу и поставить её на место.
– Но если ты попросишь эту штангу подержать подольше, как думаешь, каким будет это «подольше»? Правильно, весьма коротким. Потому что такие мышцы годятся только для кратковременного напряжения. Большая сила, но выносливость мала. Такой боец побеждает только тогда, когда мощный удар достигает цели. Минус огромной силы в том, что её хватает всего на несколько ударов, а потом за эти удары приходится расплачиваться слабостью. Да и отправь такого в марш-бросок по пустыне, далеко он не уйдёт. Скопытится только так. В пустыне место тому, у кого с выносливостью хорошо дела обстоят. Такой обычно на вид худосочен и тонок, зато двужильный.
С длинными и гибкими мышцами всё складывалось действительно иначе. Их плюс заключался в огромной выносливости. Средняя сила, но на длительное время. Если такой боец был быстрым и ловким, то без особого труда мог завалить крупного и мощного противника, просто долбая долгое время со средней силой по одному и тому же месту, например. И если Шивон и более крупный противник пытались удушить друг друга или удержать, то всегда побеждал Шивон именно за счёт выносливости длинных и гибких мышц.
– Удав всегда победит льва, – пробормотал Кёнсу, наблюдая за исчезновением второго пирожного.
– Угу. Так что в противостоянии Хона и Ким Чонина я бы поставил на второго. Не только сейчас, но и тогда.
– Всё равно не верю, – помотал головой Кёнсу. – Чонин – человек не такого склада. Да и зачем ему это? Хон, конечно, весь из себя, но, мне кажется, Чонин был к нему равнодушен всегда.
– По-моему, тебя не должны интересовать такие вещи. Зачем тебе копаться в грязном белье и выяснять причину заказа, если тебе положено просто убить мишень?
– Это уже не твоё дело. Так что ты всё же смог узнать?
– Да так… Это сложно. Я решил начать сначала и порыться в архиве конторы. Поднял данные на предыдущий заказ. Наверное, тебе будет интересно узнать, что год назад в твою мишень стрелял твой учитель?
Вот теперь Джунсу удалось выбить его из колеи – Кёнсу едва опять не захлебнулся кофе.
– Что?
– Заказ выполнял Шивон. Потому что инструкции. И снова – Хон. Сейчас попробую объяснить… Хон не требовал убить мишень. Хон требовал организовать черепно-мозговую с определёнными последствиями.
– Это невозможно! – тут же отрезал Кёнсу. – Даже если есть возможность нанести удар в определённую область головы, то последствия… возможны варианты, предсказать итог нельзя. И это – в случае удара. Но стрелять из винтовки… Нет, это невозможно!
– Потому заказ и поручили Шивону. Как лучшему стрелку в конторе. И он справился, как видишь. Хон желал, чтобы после травмы мишень либо оглохла, либо ослепла, либо получила проблемы с двигательными функциями. Нет, не паралич, а именно такие проблемы, из-за которых твой Ким Чонин не смог бы больше танцевать. В предпочтениях фигурировало именно это или глухота, или слуховые нарушения и галлюцинации. Результатом заказчик остался недоволен, к слову, хотя Шивон сработал блестяще. Я пошарил в медицинских отчётах. Травма получилась аккуратной, мишень даже провалялась в клинике не больше недели. В его карте значатся ухудшающееся зрение и расстройства сна. Зрение отказало полностью в течение нескольких недель, в остальном с мишенью всё было хорошо. Насколько я знаю, шанс вернуть зрение есть, но мизерный. И способы весьма сомнительны. Но даже с этими сомнительными способами его зрение никогда не станет идеальным, а после подобной травмы коррекция запрещена.
– Значит, Хон не хочет, чтобы Чонин танцевал? – тихо уточнил Кёнсу, обдумав всё сказанное.
– Похоже на то.
Кёнсу припомнил, как Хон смотрел на танцы Чонина, и решил, что в этом есть доля истины. Возможно, Хон считал, что Чонин не желает быть с ним именно из-за танцев. Ревность к танцам… Звучало глупо, но последствия пугали.
– Вот ведь сука. Мерзкая сука! – с неожиданным для самого себя чувством высказался Кёнсу.
– Гм? – Джунсу с удивлением уставился на него.
– Да Хон этот… Не мог получить, так просто убил бы по принципу «если не мне, то никому». Но это всё… Так мучить человека только потому…
– Людям нравится ломать то, что они любят, – пожал плечами Джунсу. – Если не можешь получить что-то любимое или кого-то любимого в собственность, то всегда стремишься сломать или причинить боль. Мало кто утруждает себя поисками иных вариантов, а эта схема проста и привычна. «Если ты не со мной, то тебе будет больно. И будет больно до тех пор, пока ты не поймёшь, что только со мной боль пройдёт».
– Не пройдёт. Как помнишь, Хон теперь хочет его убить.
– Ага. Помню. И чтобы при этом ты ему лодыжки и колени превратил в россыпь обломков. Чем там? Молотом? Дальше почитать инструкции я уже не смог – стало дурно. Я даже рад, что лично никогда с Хоном не пересекался. Больно брезглив. Иногда есть люди, в которых слишком много грязи. И им не место рядом с людьми, в которых слишком много света. Шуточки судьбы, да? Этим двоим стоило бы никогда не видеть друг друга. И никогда не встречаться под этим небом.
Тут Джунсу был прав. Кёнсу мог подтвердить при желании, что рядом с Чонином вся грязь Хона становилась заметнее. Например, в тот день, когда Чонин пробовал сцену и танцевал, а Хон смотрел из зала. Вся грязь в одном взгляде и в одной фразе. И Кёнсу не хотелось думать, каким должен выглядеть он сам – рядом с Чонином.
– Ты можешь отказаться. – Джунсу пристально смотрел на него.
– Я пытался.
– Ты можешь сделать откат заказа.
Кёнсу чуть не захлебнулся кофе в третий раз – об этом он не думал. В памяти всплыл разговор с Шивоном. Кажется, Шивон тоже имел в виду откат заказа, когда они заканчивали разговор, но Кёнсу не придал этому значения.
– Откат заказа имеет неприятные последствия для исполнителя. Контора может не принять это. И я никогда не делал откат.
– Думаешь, я не знаю? Я всего лишь напомнил тебе о том, что сказано в правилах. Другое дело, что я не в конторе и не представляю, как всё это проходит, но… Но мой опыт говорит, что дело лишь в цене.
– Я слышал, что иногда откаты прокатывают, но при мне откаты делали четыре раза. И все четыре раза провалились. Ещё подумай о том, что там всего по одному заказчику было, а у меня их два. И одного я не знаю. Как тут вообще сделать откат?
– Ты можешь сделать откат хотя бы для Хона. Например. На твоём месте я бы так и сделал. Хону – откат, а господину Х… Если он просто хочет убить мишень, то и ладно. Убьёшь – и все дела. В конце концов, он сделал заказ первым, а Хон был вторым.
– В случае отката Хону мне придётся заплатить конторе в два раза больше. У меня нет столько на счету.
– Возьми у кого-нибудь в долг. Хоть у того же Шивона. Не думаю, что он тебе откажет. Или сделай откат за счёт мишени.
Кёнсу устало потёр подбородок и покачал головой.
– Нет. Пока не буду думать об этом. Пока мне кажется лучшим вариантом связаться с господином Х и уточнить, чего хочет именно он. Как ты сказал, он сделал заказ раньше. Если я выполню его заказ, то некоторым образом буду в своём праве. Особенно если откажусь от денег Хона и возьму только деньги господина Х. Ладно, неважно. Как думаешь, отсутствие аппетита могло бы быть одним из последствий травмы?
– Возможно, но я не доктор.
Кёнсу без остановки крутил в голове последние слова Джунсу, когда торчал в магазине на втором этаже. Сунул в корзину две коробки с какао, выбрал фрукты наугад, расплатился и зашёл в кабину лифта. Дверь в квартиру он отпер собственным ключом и на пороге прислушался. Странно тихо.
Оставив на кухонном столе покупки, Кёнсу пробежался по комнатам и даже заглянул в ванную. Везде горел свет, но вот Чонина и Чипа найти не удалось. Кёнсу проверил обувь у двери и на полке, заглянул в обувную тумбочку и определил, что любимые кроссовки Чонина пропали.
Мысль, что Чонин отправился на прогулку в одиночестве, казалась дикой. И Чонин сказал, что планы на сегодня обычные, а прогулка в обычность не вписывалась. Кёнсу вообще плохо себе представлял, как слепой человек мог гулять в одиночестве по городу. Чип – умная на редкость собака, но это не человек.
Выскочив из дома, Кёнсу огляделся и спустился с крыльца по широким ступеням. Предположений, куда мог пойти Чонин, – ноль.
В книжный? Без Кёнсу? Это вряд ли.
В агентство, рискуя нарваться на Хона? Тем более вряд ли.
Ну и куда же?
Кёнсу остановился на тротуаре, окинул растерянным взглядом оживлённую улицу и посмотрел налево. Парк? Тут ведь недалеко. Да и надо же хоть иногда нормально выгуливать Чипа, пусть тот и мог носиться вдоволь по большой квартире. Может быть…
Кёнсу прикинул, что немного за полдень, тепло, шумно, а в парке должно быть тихо и не слишком людно в это время. Ладно.
До парка он добрался за семь минут и остановился у широких ворот. Парк большой, и где искать Чонина, Кёнсу представлял плохо. Чонин ни разу не говорил, есть ли у него тут любимые места.
Но найти Чонина необходимо.
Кёнсу выудил из кармана телефон и вывел на дисплей карту парка, запомнил, сунул телефон обратно в карман и отправился исследовать парк. А что ещё ему оставалось делать? В любой миг могли позвонить из агентства. Вряд ли Кёнсу сохранил бы работу, если бы брякнул, что не знает, где Чонин. Его ведь и наняли для того, чтобы он всюду Чонина сопровождал.
Чонин тоже хорош! Скотина! Хоть бы словом обмолвился, что пойдёт погулять! И хоть бы намекнул, где именно он будет, если вдруг что. Да вообще! Он же ни черта не видит!
Кёнсу сам не заметил, как перешёл на бег. Мчался по узким тропкам и широким аллеям, порой застывал на месте и напряжённо вслушивался в шёпот ветра, затерявшегося в кронах деревьев. Если различал голоса, то нёсся в нужном направлении, чтобы после разочароваться.
Спустя двадцать минут беготни различил чуть в стороне собачий лай. Опознал тут же. Чип. А лай слышен хорошо, потому что там небольшая река. Сделал поправку на расстояние – над водой звуки разносятся дальше. И тут лай стих. Чип как будто из вредности заткнулся. Но это уже пустяки – Кёнсу знал приблизительное направление. Да и Чонин не мог теперь сбежать. Не в его состоянии тягаться в скорости со зрячим Кёнсу.
Он выбежал к мосту и остановился, уперевшись руками в колени, чтобы отдышаться. Торопиться уже не стоило – Чонин торчал у перил, подставив лицо лёгкому ветру. Чип носился по мосту за бабочкой и плевать хотел на всё вокруг. Вот тебе и умная собака. Чип даже на появление Кёнсу не отреагировал – припал к земле, напряжённо следя за ярким насекомым, потом взвился в прыжке, но поймать бабочку не смог. Раззява.
Выровняв дыхание, Кёнсу выпрямился, подошёл к Чонину и остановился рядом, тронул перила пальцами и покосился на строгий профиль. Чонин даже голову не повернул, лишь негромко поинтересовался:
– Вернулся?
– Откуда ты знаешь, что это именно я?
– По звукам. Походка и прочее. Оказывается, такие вещи уникальны, но понимаешь это только тогда, когда уже ничего другого не остаётся.
– Ты даже записку не оставил, – укорил его после паузы Кёнсу.
– Рассчитывал вернуться раньше тебя. – Чонин повернулся спиной к перилам и коротко свистнул сквозь зубы. Чип тут же забыл о бабочке, белой стрелой пересёк мост и прижался пушистым боком к ноге Чонина. Бег смуглых пальцев по белому меху – до ошейника и жёсткого поводка.
– Можем ещё погулять вместе, если хочешь, – предложил Кёнсу.
– Нет.
Кёнсу остался стоять у перил и смотреть Чонину вслед. Тот шёл уверенно, легко касаясь пальцами поводка. Не спотыкался и не замирал в растерянности – просто шагал за Чипом. Именно такого доверия Кёнсу ждал по отношению к себе, но похвастать им мог пока лишь Чип.
