Текст книги "Ороборо: Изгоняющий кошмары (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Представь, что тебе надо изобразить злость. Сыграй её.
– Но чем мне поможет ненастоящая злость?
– Тем, что она будет настоящей. Хотя бы на одну четверть. Пока ты играешь. Запомни: сыграть можно лишь то, что ты уже чувствовал, и то, что знаешь, или можно поверить в то, что ты играешь. Оба варианта дадут тебе настоящую злость. И ты сможешь ударить ножом. Попробуй.
Он смог. Он действительно смог тогда, хотя раньше у него не получалось.
Кёнсу услышал, как скрипнула дверь, торопливо выключил запись, положил пульт на место и выглянул в коридор. В противоположной кухне стороне лился свет из приоткрытой двери. И оттуда долетел звон. Словно разлетелось о пол что-то хрустальное или стеклянное.
Кёнсу бросился туда и широко распахнул дверь. Ванная. В центре помещения опустился на одно колено Чонин, чтобы собрать осколки то ли стакана, то ли какого-то пузырька.
Разумеется, он просто не мог не пострадать. Если не видеть, что именно хватаешь пальцами, то… Смуглые ладони раскрасило тонкими тёмными линиями. Тяжёлые капли срывались с кончиков пальцев, разбивались о светлое покрытие пола или о стеклянные осколки.
– Не надо! ― Кёнсу схватился за запястья Чонина, заставив его выронить те осколки, что Чонин успел собрать. ― Я подмету. Чёрт…
Кёнсу невольно поморщился, тронул торчавший из раны осколок и резко дёрнул. Чонин остался холодным и собранным, словно он вдруг разучился чувствовать боль.
– Ничего страшного.
– Ничего страшного? Это только потому, что ты не представляешь себе, на что похожи твои руки.
– Правильно. Не представляю. ― Очень спокойно и очень ровно. ― Надеюсь, ты не собираешься прямо сейчас жалеть меня и тискать, как плюшевого медвежонка?
– Жалости ты точно не заслуживаешь. Тискать тоже особой охоты нет ― ты тощий и страшный, как все мои грехи скопом. Сейчас я перевяжу тебя. Раны вроде бы чистые… Да, и через полчаса обед.
– Я не голоден.
– Ага. Но кофе же ты выпьешь? ― Кёнсу нашёл аптечку и выудил из неё перекись.
Чонин не дрогнул, когда Кёнсу принялся обрабатывать раны перекисью. Даже добавил лениво:
– Кофе ― выпью.
И он попытался встать, хотя Кёнсу ещё не закончил возиться с ранами на его руках. Они закономерно столкнулись лбами. И Кёнсу замер под незрячим взглядом. Странное и необъяснимое ощущение: Кёнсу точно знал, что Чонин ничего не видит, но прямо сейчас, когда на него были устремлены тёмные и неподвижные глаза, ещё и так близко… Казалось, что Чонин видит всё.
Кончиком языка по полным губам ― до влажного блеска. И горячим выдохом ― по щеке Кёнсу. И едва уловимый запах ацетона. Откуда?
Чонин решительно отнял у него свои руки, поднялся и ушёл, касаясь стенки левым плечом.
Чип шумно фыркнул на Кёнсу и степенно последовал за Чонином.
Кёнсу остался сидеть на полу в ванной с растерянным видом. Перед ним валялась распотрошённая аптечка, в руке он сжимал кусок бинта, пропитанный перекисью, и думать он продолжал о Чонине.
Ход мыслей Кёнсу совершенно не устраивал.
Нет, так не пойдёт.
Он решительно поднялся и двинулся в комнату, где Чонин танцевал вновь. Застыл у двери, глядя на танец слепого и пытаясь поверить, что он действительно слепой. Потому что человек, который не видит, не может танцевать так.
Несколько быстрых вращений заставили Чонина упасть на колено, упереться кулаками в пол и с трудом перевести дыхание. Кёнсу в мгновение ока оказался рядом и быстро коснулся ладонью груди Чонина. Как он и думал… И снова этот лёгкий запах ацетона.
Чонин оттолкнул его руку и попытался встать, даже смог, что удивительно.
– Когда ты ел в последний раз? ― тихо спросил Кёнсу.
– Не твоё дело.
– Человек в среднем может прожить без еды, на одной лишь воде, около двух месяцев. Зависит от комплекции. При твоей комплекции хватит и трёх недель, чтобы протянуть ноги. Когда ты ел в последний раз, слышишь? У тебя все признаки истощения. Кажется, второй степени. Хотя не поручусь. Но сердцебиения, слабость, стремительная потеря веса, чувство голода притупилось, вот ты и не хочешь есть. И ты пахнешь ацетоном, а так бывает только тогда, когда человек долго ничего не ест. Ну и ты толком ничего не можешь: ни танцевать, ни…
– Это тебя не касается, ― мрачно повторил Чонин.
– Касается, потому что…
То, что случилось дальше, стало полной неожиданностью для Кёнсу. Он не думал, что Чонин окажется способен на нечто подобное. Зря. Кулак Чонина отлично встретился с челюстью Кёнсу и заставил его впечататься спиной в зеркальную стену. Хорошо, что зеркало выдержало ― не разбилось и не треснуло. И Кёнсу медленно «стёк» по прохладной гладкой поверхности на пол.
Чонин стоял, немного наклонив голову вперёд и нервно сжимая кулаки.
– Как видишь, я всё ещё могу тебе врезать, ― тихо произнёс Чонин с едва сдерживаемой яростью. Но даже сейчас его голос оставался всё таким же… сочным и очаровывающим. ― Я хотя бы попал?
– Отлично попал, ― проворчал Кёнсу и ощупал собственную челюсть, чтобы убедиться ― пострадали сильнее его гордость и профессионализм, чем организм в целом. Удар был неплох со всех сторон, но если бы Чонин находился в своей обычной форме, этот удар вырубил бы Кёнсу хотя бы на десять минут. Прямо сейчас Чонина предавало собственное тело ― слабостью.
Вот именно так он всё Чонину и сказал.
– Не собираюсь лезть в твои личные дела, но часть моей работы заключается в том, чтобы следить за твоим питанием. Если ты намерен вымотать себя ― вперёд, но через несколько дней ты вообще не сможешь не то что танцевать, а просто сидеть и держать спину прямо. Кроме того, если ты наивно полагаешь, что я кинусь закармливать тебя вкуснятиной… Закатай губу. Тебе пока нельзя. Будешь есть по чуть-чуть и только то, что можно.
Чонин предсказуемо послал его к чёрту и велел выметаться из комнаты.
– И не подумаю. Нам надо что-то решить. Пока мы этого не сделали…
– Достаточно, ― почти прорычал с глухой яростью Чонин. ― С меня хватит. Не надо относиться ко мне так, словно я разбит или сломан! Да, я слепой, но это ничего не значит. Даже если от меня ничего не останется, я всё равно буду танцевать. Поэтому не надо меня жалеть и трястись надо мной. И пусть моя диета тебя не волнует.
– Какая, к чёрту, диета? ― зарычал в свою очередь Кёнсу под аккомпанемент рычания Чипа ― псу не нравилось, когда повышали голос на Чонина, поэтому Кёнсу продолжил спокойнее: ― Ты вообще ни черта не жрёшь и валишься с ног от слабости. Ещё и руки все в осколках. Отлично. Если есть не будешь, мне придётся вызвать на дом врача. Наверное, тебе нравится перспектива оказаться в клинике в компании капельницы. Рассказать, как обычно кормят тех, кто сам есть не может? Я не собираюсь тебя жалеть и трястись над тобой ― тоже. Я всего лишь собираюсь заменить тебе глаза в тех случаях, когда тебе это будет необходимо. И собираюсь напоминать о том, о чём ты можешь забыть из-за собственной увлечённости. Это всё. Меня наняли для этого, за это и платят. Мне никто не платит за то, чтобы я над тобой трясся.
Кёнсу выдержал паузу, пытаясь определить на глазок, какое впечатление его речь произвела на Чонина. Да уж… Легче было отыскать эмоции на лице статуэтки, изображавшей невозмутимого Будду.
– Мы хотя бы попробовать можем и начать хоть с чего-то? ― устало спросил он.
Чонин нашарил плеер, сунул в карман и двинулся к выходу. Ответил от порога:
– Пробуй. Всё равно я никого не выгоняю ― они всегда уходят сами. Уйдёшь тогда, когда окончательно от меня устанешь.
Комментарий к Часть 1
обложка: https://pp.vk.me/c624424/v624424155/240a0/5QxmThLbGok.jpg
========== Часть 2 ==========
Часть 2
Чонин съел пару ложек суфле только вечером. И почти сразу же прижал ладонь к губам, выронив ложку. Кёнсу осторожно попробовал суфле сам. Всё было в порядке, суфле получилось вполне себе вкусным и лёгким. И только через пару минут до Кёнсу дошло, как долго Чонин ничего ел. Раз уж ему стало плохо всего от пары ложек.
Кёнсу молча поднялся из-за стола, подставил плечо и отвёл Чонина в спальню, помог прилечь и тронул ладонью лоб. Проверял, есть ли перепады температуры. Вроде бы ничего, хотя прямо сейчас Чонин выглядел не столько смуглым, сколько серым.
– Я буду тут, посижу в кресле. Если тебе станет хуже, позови меня, ладно?
Чонин привычно отмолчался, просто отвернулся и неловко потянул за одеяло. Кёнсу аккуратно укрыл его, поправил подушку и отошёл к креслу, бесшумно опустился в него и откинулся на спинку, наблюдая за Чонином. Как он и ожидал, вскоре Чонин вновь повернулся, чтобы лечь на спину. Наиболее удобная поза при его состоянии и наименее энергозатратная.
В комнату заглянул Чип. Сначала осмотрел всё, задержал взгляд на Кёнсу, зашёл, потоптался у кровати, затем запрыгнул на неё и улёгся рядом с Чонином, вытянув передние лапы и пристроив на них голову.
Кёнсу вскоре задремал, но проснулся ночью, потому что Чонин спал беспокойно: тяжело дышал, вертелся, сжимая пальцами край одеяла. На висках проступили капельки пота, влажные волосы липли ко лбу, а в резких чертах лица жили оттенки боли. Чип легонько толкал его головой в бок, словно пытался то ли успокоить, то ли разбудить.
Кёнсу вытянул из упаковки салфетку и осторожно стёр капельки пота с висков, поправил одеяло и прижал ладонь ко лбу Чонина. Тот постепенно успокоился и притих, вновь вытянувшись на спине. Перед рассветом всё повторилось, и Кёнсу снова пришлось сидеть рядом с Чонином на кровати и почти невесомо гладить его по голове, отгоняя мучительные для Чонина сновидения.
Чонин проснулся в семь, с трудом встал, и Кёнсу снова подставил ему плечо, чтобы помочь добраться до ванной. Уходить оттуда он не собирался, хотя Чонин стоял на месте и демонстративно ждал, когда же он уйдёт.
– Не хочу, чтобы ты свалился из-за слабости и что-нибудь себе разбил или сломал, ― тихо пояснил он и попытался помочь Чонину снять одежду. Тот отбросил его руки и привычно уже отрезал:
– Я не нуждаюсь в помощи.
– Ошибаешься. ― Кёнсу стянул с него рубашку после короткой возни и включил воду. Отрегулировав температуру, вновь повернулся к Чонину и решительно вцепился в пояс брюк, чтобы расстегнуть их. И едва снова не получил кулаком в челюсть. На сей раз Кёнсу легко уклонился, расправился с пуговицей и молнией и решительно сдёрнул брюки вместе с бельём с Чонина. Тот, закусив губу и нахмурившись, неподвижно стоял на месте. Узлы напряжённых мышц рельефно проступали под смуглой кожей. Плечи, ключицы, рёбра… Такой худой, что впору делать из него анатомическое пособие. Кости, жилы, мышцы ― и больше ничего.
Кёнсу осторожно прикоснулся к предплечью Чонина и подсказал:
– Шаг влево, ещё… Тут бортик.
Дождавшись, пока Чонин окажется под струями воды, Кёнсу аккуратно положил левую ладонь Чонина на металлическую перекладину у стены и плавным движением заставил сжать перекладину пальцами, чтобы у Чонина была опора. Поколебавшись немного, всё же отступил к двери, продолжая наблюдать за Чонином. Ужасно худой, но всё равно удивительно изящный и гибкий. Широкие плечи даже на вид казались твёрдыми и жёсткими.
Чонин не мог увидеть, что делал Кёнсу, но Кёнсу всё равно через пару минут отвернулся, прекрасно понимая, насколько паршиво должен чувствовать себя Чонин в этой ситуации. Кёнсу тоже неприятно было бы торчать в ванной, зная, что за ним внимательно наблюдают.
– Я буду рядом, позови, если вдруг что. Дверь я просто прикрою немного, хорошо?
Чонин промолчал. Кёнсу бросил на него быстрый взгляд поверх плеча, отметил по-прежнему напряжённые мышцы и неподвижность, потом всё же перешагнул через порог и прикрыл дверь ровно настолько, чтобы при необходимости иметь возможность заглянуть внутрь из коридора.
Чип сидел в паре шагов от Кёнсу и пристально смотрел на него. Не особенно доброжелательно. Кёнсу шагнул к нему и протянул руку, чтобы погладить, но сразу передумал, потому что Чип предупреждающе оскалил зубы с едва слышным ворчанием.
Чонин выбрался из ванной через полчаса, позволил усадить себя за стол и прикоснулся пальцами к чашке. Спокойно попить Кёнсу ему не дал и настоял на том, чтобы Чонин съел несколько ложек суфле. Капля в море, конечно же, но это всё-таки была хоть какая-то еда. Потом Чонин заперся в комнате с зеркалами. Кёнсу убедился, что это надолго, и спустился на второй этаж, чтобы набрать побольше фруктов. Каждый час он приставал к Чонину, уговаривая съесть то яблоко, то банан, то грушу, то ещё что-нибудь.
Первые неудачи Кёнсу не остановили, и к двум часам он таки скормил Чонину полтора яблока. После долгой беседы по телефону с кем-то из менеджеров Чонин отсидел за столом символический обед, но ровно через час Кёнсу вновь домогался к нему и предлагал разные фрукты. На сей раз Чонин проявил снисхождение к половинке персика и паре виноградин, после чего выставил Кёнсу за дверь.
Кёнсу устало сполз по стенке и сел прямо на пол. Ещё ни разу ни одно задание настолько сильно его не выматывало. Оказывается, намного проще потянуть за спусковой крючок и отправить человека на тот свет, чем накормить того, кто есть не хочет, и разобраться в его поведении. Вроде бы Чонин делал то, что ему нравилось, танцевал и выступал на сцене вопреки всему. И Кёнсу не понимал, почему при этом Чонин настолько безжалостен к себе и невнимателен. На тонкую и хрупкую натуру Чонин никаким боком не походил, так что вряд ли речь шла о каких-то волнениях и встрясках в жизни. Чтобы пронять эту упёртую скотину и обнаружить в нём наличие нервов, требовалось нечто очень мощное. И Кёнсу ума не мог приложить, что именно.
Вечером они в компании Чипа отправились в главное здание агентства. Кёнсу не особенно вникал в происходящее, пока это не касалось его обязанностей, просто ходил следом за Чонином и со стороны наблюдал за беготнёй персонала, короткими или долгими беседами, складывал разные бумаги, которые ему передавали, в папку. Потом Чонин сидел в коридоре на узкой лавке и кого-то ждал. Кёнсу опять же не стал вникать в детали, просто подошёл, отметив, как часто Чонин кончиком языка проводил по сухим губам, и тихо спросил:
– Принести тебе попить что-нибудь?
Чонин помедлил, зарылся пальцами в густой мех Чипа и после кивнул.
– Хочешь что-то определённое или просто воды?
– Просто воды.
– Я сейчас.
Кёнсу помнил, что видел рядом автомат с напитками, нашёл через пару минут и прихватил бутылку воды. Вернувшись к нужной двери, растерянно огляделся. Чонин больше не сидел на лавке, и Чип тоже пропал. Кёнсу нашёл Чипа раньше, осторожно тронул за ошейник и тихо велел:
– Ищи Чонина, Чип.
Это выглядело странным. Вряд ли Чонин мог куда-то пойти без собаки.
Чип потянул Кёнсу вдоль коридора, добрался до конца и повернул налево, к служебной лестнице. Там не работало освещение, разве что в окна между пролётами лился свет от уличных фонарей и неоновых вывесок.
– Надеюсь, нынешняя жизнь тебе по вкусу?
– Не твоё дело. ― Этот голос Кёнсу узнал бы где угодно. Он бесшумно спустился по ступеням и остановился, разглядев в полумраке две фигуры. Чонина легко отличил, тот стоял, прислонившись спиной к стене. Второй человек стоял напротив него, уперевшись руками в стену, чем лишал Чонина возможности уйти.
– Выглядишь жалким. Но тебе к лицу. Мне нравится твоя беспомощность. А тебе? Быть может, тебя это даже возбуждает?
Чонин промолчал. Тот тип, которого Кёнсу не знал, подался вперёд, ближе к стене. Потребовалось время, чтобы понять ― он целовал Чонина.
– Не будь таким! ― глухо прорычал тип спустя минуту. ― Теперь-то на что ты рассчитываешь? К чему это глупое упрямство?
– Должно быть, сейчас куда более жалким выглядишь ты. ― Чонин даже не попытался смягчить свою язвительность. Тип с глухим рычанием ухватился за ворот его рубашки. Что он собирался сделать или сказать, никто не узнал, потому что Чип кинулся вперёд белой молнией. Громкий лай заставил типа отшатнуться от Чонина и кинуться вниз по лестнице. Чип помчался за ним, а Кёнсу в мгновение ока оказался рядом с Чонином. Тот выглядел совершенно спокойным и невозмутимым, на ощупь нашёл бутылку воды в руке Кёнсу, свинтил крышку, набрал в рот немного воды и сплюнул себе под ноги, только потом сделал пару глотков и вернул бутылку Кёнсу.
– Спасибо.
То ли поблагодарил за воду, то ли за своевременное вмешательство ― чёрта с два поймёшь.
Кёнсу ошеломлённо смотрел, как Чонин медленно поднимался по лестнице, касаясь стены кончиками пальцев. Смотрел на глубокие царапины на смуглой ладони, оставленные стеклянными осколками, и машинально закручивал крышку бутылки. Рядом остановился белой тенью Чип и разжал зубы, уронив себе под лапы клок тёмной ткани. Видимо, успел разок цапнуть того типа, что приставал к Чонину. Чип покосился на Кёнсу, пренебрежительно фыркнул и побежал за Чонином, забавно цокая когтями по ступеням.
Кёнсу вздохнул, поглазел на обрывок чужих брюк и тоже двинулся вверх по лестнице. Ему платили не за то, чтобы он размышлял над творящимися вокруг странностями. Но поразмышлять очень хотелось.
Хотя в случившемся отыскался и плюс: Чонина больше не требовалось уговаривать съесть что-нибудь. В тот вечер он впервые беспрекословно съел всё, что Кёнсу приготовил.
Кёнсу был далёк от того, чтобы приписывать себе этот успех. Он прекрасно понял, что дело в упрямстве Чонина. Такой человек с характером бойца не оставлял вызовы без ответа. Это против его природы.
Утром Кёнсу столкнулся с Чонином, когда тот выходил из ванной. Тёмные пряди спадали на смуглый лоб, с их кончиков скатывались прозрачные капли и расплывались пятнышками на светлой футболке.
– Доброе утро, ― пробормотал Кёнсу. ― Я немного проспал, кажется.
– Нет. Я встал раньше, ― безразлично бросил Чонин и двинулся к комнате с зеркалами.
– А завтрак? ― окликнул его Кёнсу.
– Через час.
Дверь захлопнулась у Кёнсу перед носом.
Ладно. Но хоть какая-то определённость. Кёнсу быстро принял душ, переоделся и прикинул, чем кормить Чонина. Помимо завтрака следовало подумать и о том, как наладить отношения. Если с завтраком всё было не так уж и сложно, то с отношениями… полный крах.
Кёнсу задумчиво нарезал фрукты ровными дольками и ломал голову над заданием. Например, довольно просто придумать какие-то развлечения для большинства людей, но Чонин ничего не видел. В кино его не сводишь, на всякие аттракционы ― тоже. Даже записи с его выступлениями вместе толком не посмотреть. В видеоигры тоже не поиграть. Чонин, кажется, только и делал, что танцевал. И всё. Но Кёнсу тут ничего не мог придумать для себя. Он мог бы сидеть и смотреть, как танцует Чонин, но это игра в одни ворота, никакого контакта. А контакт был необходим. В конце концов, заказчик требовал, чтобы Чонин привязался к Кёнсу.
И как это сделать, если они всё время порознь и каждый сам по себе?
Во время еды Чонин ел и молчал. Как и Кёнсу. Во время тренировок Чонин танцевал. Один. И спали они в разных комнатах, хотя Кёнсу иногда заходил к Чонину, потому что тот спал плохо, но успокаивался, когда Кёнсу прижимал к его лбу прохладную ладонь или невесомо гладил по голове.
Кёнсу добрался до игры в шахматы к приходу Чонина. Тот привычно нашёл свой стул, грациозно опустился на него и прикоснулся кончиками пальцев к краю стола. Кёнсу придвинул к нему тарелку с фруктами, потом принёс чашку с лапшой в курином бульоне.
– Мне нужно в книжный магазин, ― огорошил его Чонин после того, как расправился с лапшой и бульоном.
У Кёнсу повис на языке вопрос: «Зачем?» К счастью, он вовремя успел закрыть рот и не озвучить это. Ну а что тут такого? Слепому человеку надо в книжный магазин. Может, ему нравится гулять между книжными полками и вдыхать специфический запах бумаги, клея для переплёта и типографской краски. Всякое бывает. Да и магазин книжный был рядом, и не один, Кёнсу помнил.
– Ты хочешь сходить с Чипом? Или мне тоже пойти?
Чонин отодвинулся от стола, поднялся со стула и двинулся к порогу. Уже оттуда мрачно ответил:
– Если бы я хотел пойти один, я не стал бы говорить об этом тебе.
Потом отчётливо хлопнула дверь в спальню, а Кёнсу тяжело опёрся ладонями о столешницу.
Чёрт возьми… С Чонином было слишком сложно, хотя стоило включить мозги и догадаться, что он не стал бы ничего говорить просто так. Раз он сказал Кёнсу, что ему надо в книжный магазин, значит, хотел, чтобы Кёнсу пошёл вместе с ним.
Пришлось наскоро вымыть посуду и переодеться. Кёнсу как раз успел к выходу Чонина из спальни.
– Подожди, пожалуйста, ― позвал Кёнсу, едва Чонин взялся за ручку двери. Чонин плавно повернулся, слегка прикусив губу при этом, но промолчал.
Кёнсу подошёл к нему, осмотрел тонкую синюю кофту и потянул ткань вверх.
– Что ты делаешь? ― с невозмутимым лицом поинтересовался Чонин и сжал запястье Кёнсу пальцами. Пришлось аккуратно взять его за ладонь и провести по ткани, по шву.
– Не та сторона. Давай снимем и вывернем.
Чонин кивнул и помог Кёнсу стянуть кофту. Кёнсу привёл одежду в порядок и медленно поднял голову. Прошёлся взглядом по поясу джинсов, кубикам пресса, гладким пластинам мышц на груди, гордому развороту широких плеч, сильной шее. Напоследок он посмотрел Чонину в лицо. Тот просто стоял и ждал, казался погружённым в собственные мысли.
– Давай руки…
Кёнсу терпеливо одевал Чонина. Тот наклонился, позволив расправить ткань вокруг шеи, заодно согрел ровным дыханием скулу Кёнсу. Невозможность определить направление взгляда Чонина в такие вот мгновения жутко раздражала.
– Джинсы тоже неправильно надел? ― вдруг поинтересовался Чонин.
– Джинсы в порядке, ― удивлёно отозвался Кёнсу, и только спустя пару минут до него дошло, что Чонин так вот пошутил. Понял он это по чуть сузившимся глазам Чонина и намёку на улыбку в уголках губ.
– Чудесно.
Чонин и Чип первыми выскочили из квартиры, немного ошарашенный Кёнсу запер дверь и направился к лифту следом за ними. На ходу он рассеянно подумал, что ни разу не видел, чтобы Чонин улыбался. Недавний намёк на улыбку не считался. Смешливые морщинки у глаз и едва заметно дрогнувшие уголки губ ― это много в их случае, но мало, чтобы оценить, каково искреннее веселье Чонина.
Кёнсу задержался у входа в книжный магазин. Рядом сидела бойкого вида женщина, разложившая перед собой кучу всевозможных талисманов, амулетов и оберегов. Кёнсу не верил во всю эту муть, но мог верить Чонин. По краю сознания скользнула мысль о плохом сне Чонина, но тут же пропала, не позволив себя поймать, потому что Кёнсу от Чонина и Чипа отделила стеклянная дверь. Пришлось поспешить, чтобы не потерять Чонина из вида среди множества книжных полок. Впрочем, Чонин остановился вместе с Чипом и медленно повернул голову, словно бы прислушиваясь к хрупкой тишине внутри магазина.
– Какой отдел нужен? ― осторожно спросил Кёнсу.
– Я хочу, чтобы ты выбрал книгу, ― огорошил его Чонин.
– Какую?
– Книгу, которую ты хотел бы читать.
– Э-э-э… ― бессодержательно протянул Кёнсу. ― Может, предложишь жанр?
Чонин кивнул, подумал с минуту и выбрал детектив.
Кёнсу аккуратно положил ладонь Чонина себе на плечо и повёл его в сторону нужного отдела. Потом Чонин с Чипом скучали в уголке, пока Кёнсу брал с полок книги одну за другой и читал аннотации, выбирая что-нибудь подходящее. В итоге он остановился на книге Эдогавы Рампо «Зверь во тьме». Он тихо сказал Чонину, какую именно выбрал книгу. Тот чуть нахмурился, потом вновь кивнул и велел купить выбранную книгу. Кёнсу заплатил нужную сумму и пошагал к выходу. Возле той самой бойкой женщины с амулетами Кёнсу вновь задержался, но на сей раз поймал Чонина за локоть и придержал.
– Подсказать вам что-нибудь? ― поинтересовалась торговка, внимательно посмотрела на Чонина и явно заметила, что у него не всё в порядке с глазами. Однако Кёнсу не позволил ей и слова сказать на эту тему.
– У вас есть что-нибудь для спокойного сна?
Чонин немедленно высвободил локоть и сделал шаг в сторону, но Кёнсу ухватился за его ладонь и крепко сжал горячие пальцы.
– Видите кошмары и плохо спите?
– Это неважно, просто что-нибудь есть у вас такое, что приносит спокойный сон и дарит хорошее расположение духа?
– Хм… ― Торговка задумалась, потом поворошила свой товар и вытащила деревянную коробочку. ― Вот.
– Что это?
Женщина сняла крышку и показала Кёнсу овальный камень, гладкий и красивый, желтовато-зелёный.
– Хризолит. Он приносит покой, лечит бессонницу и делает дружбу крепче, ― улыбнулась женщина и снова посмотрела на Чонина. Тот сосредоточенно кусал губы и чувствовал себя неловко.
– Я не верю в такие вещи, ― тихо сказал он.
– Это не имеет значения. Камень работает вне зависимости от того, верите вы в него или нет.
Кёнсу решительно забрал у торговки коробку с камнем и заплатил нужную сумму.
– Это глупо, ― подытожил уже в лифте Чонин.
– Посмотрим. Ты же ничего не теряешь, верно?
– У меня всё в порядке со сном.
– Не сомневаюсь.
Чонин вновь заперся в зеркальной комнате, но Кёнсу был к этому готов. Он заглянул в спальню, открыл коробку и оставил у изголовья кровати на столике. Хризолит загадочно мерцал в приглушённом свете и поблёскивал золотом, казался живым и чем-то напоминал Кёнсу глаза Чонина, когда тот ещё видел и выступал на сцене.
Через час Кёнсу занимался ужином и продолжал искать подходящие варианты для совместного времяпрепровождения с Чонином. Нельзя же было останавливаться на достигнутом и быть просто сотрудником для Чонина.
«…делает дружбу крепче», ― вспомнились слова торговки. Что ж, Кёнсу именно это и требовалось ― стать другом Чонина, таким другом, которому Чонин доверял бы безоговорочно. Но получится ли?
Чонин сам по себе замкнутый, хотя на видео было заметно, как он упивался восторгом зрителей, будучи на сцене. Необычное сочетание. И помимо замкнутости с Чонином происходило что-то странное. Хотя бы то, до чего он сам себя довёл. Ни один человек не стал бы так к себе относиться без веской причины. Ещё и слепота до кучи. И тот подозрительный тип, который к Чонину приставал в агентстве. Не мешало бы во всём этом разобраться, но легко и просто это не выйдет.
Кёнсу тихонько приоткрыл дверь в зеркальную комнату и вытаращил глаза. Чонин вытянулся на полу, закинув выпрямленные руки за голову, и катался от одной стены к другой. Просто катался ― в прямом смысле слова.
– Что ты делаешь? ― не удержался от закономерного вопроса Кёнсу.
Чонин как раз докатился до стены и вытянулся на животе, немного приподнялся, оперевшись на руки, и повернул голову на звук голоса.
– Перекатываюсь по полу. Разве ты не видишь?
– Но… зачем?
– Для спины и позвоночника надо. Хотя бы пару раз в день. ― Чонин умолк, опять вытянулся на полу и покатился к другой стене, ловко поворачиваясь на левый бок, спину, правый бок, на живот ― и заново.
– Правда, что ли? ― пробормотал себе под нос Кёнсу. Между его ног проскочил в комнату Чип, поглазел на Чонина, брякнулся на пол и перевернулся на спину, поболтал лапами в воздухе и тихо фыркнул. Видимо, нашёл это занятие забавным.
Кёнсу поразмыслил немного, подошёл поближе к катавшемуся по полу Чонину и улёгся головой к голове Чонина.
– А можно с тобой за компанию покататься?
Чонин вытянулся теперь на спине, лицо его осталось невозмутимым, лишь чуть дрогнула бровь, когда он ответил:
– Как хочешь.
– А сколько надо раз перекатиться?
– Не знаю. Мне врач говорил делать это упражнение не меньше десяти минут. Обычно я по полчаса катаюсь.
Кёнсу угукнул и принялся перекатываться по полу вместе с Чонином, стараясь делать это синхронно.
– Интересное упражнение, ― поделился он впечатлениями, добравшись до стены. Чонин промолчал и покатился к другой стене, Кёнсу последовал за ним, больше не пытаясь завязать разговор. Да и неудобно было говорить во время этого дурацкого упражнения, хотя после Кёнсу не мог не признать, что его спина чувствовала себя просто великолепно.
За ужином Чонин снова послушно съел всё, что Кёнсу перед ним поставил. Возможно, он съел бы и больше, но Кёнсу не хотел рисковать, не зная точно, сколько времени Чонин морил себя голодом. Лучше на завтрак приготовить чуть больше.
Чонин допил горячий шоколад и отодвинул чашку, но остался сидеть за столом, пока Кёнсу мыл посуду. Только когда с посудой было покончено, он соизволил объявить «царскую волю»:
– Почитаешь мне книгу.
Кёнсу выронил полотенце из рук от неожиданности, поднял и повесил на место.
– Ту книгу, которую мы купили? ― уточнил он на всякий случай.
– Да.
Чонин поднялся из-за стола, двинулся к двери, после, касаясь стены кончиками пальцев, добрался до гостиной. Кёнсу сходил за книгой и заглянул в гостиную. Чонина увидел на диване, тот удобно улёгся, сунув под голову диванную подушку. Кёнсу включил полное освещение, опустился в кресло и раскрыл книгу. А ещё невольно улыбнулся. Пока он ломал голову над поиском подходящего занятия, Чонин сам нашёл такое.
Кёнсу начал читать вслух: не очень громко, стараясь играть интонацией, чтобы его чтение не походило на монотонный скучный бубнёж. На третьей странице он втянулся и перестал отслеживать реакции Чонина, заодно позабыв и о Чипе. Спохватился тогда лишь, когда добрался до сороковой страницы. Вскинув голову, посмотрел на Чонина. Тот спал, вытянувшись на животе и уронив с дивана правую руку. Пальцы касались белого меха Чипа, развалившегося у дивана.
Кёнсу закрыл книгу и поднялся из кресла, растерянно постоял на месте, но не рискнул разбудить Чонина. Чонин проснулся сам через несколько часов, когда вновь беспокойно заворочался. Кёнсу видел, как спросонья Чонин водил ладонями по дивану. Вероятно, пытался сообразить, где он уснул, и вспоминал, почему. Потом Чонин поднялся, споткнулся, но на ногах устоял, добрался до двери и побрёл в спальню. Кёнсу бесшумно двинулся за ним, убедился, что до кровати Чонин добрался без приключений, но тут же сглотнул, потому что Чонин спокойно принялся раздеваться, аккуратно складывая одежду на стул. Проводил пальцами по ткани, определяя, где и как проходили швы, чтобы снова не вывернуть наизнанку. И Чонин снял с себя вообще всё, чтобы забраться под одеяло полностью обнажённым. Он до сих пор выглядел истощённым, но даже сейчас в его теле жила безупречная гармония.
Кёнсу решительно изгнал из мыслей определение «красивый». Вряд ли восхищение Чонином являлось чем-то плохим или опасным, но Кёнсу не желал думать так в свете всех нюансов своего задания. Потому что он должен был разбить эту красоту собственными руками, сломать и растоптать, превратить в грязь. Потому что этого хотел кто-то, кто мог позволить себе заплатить за подобное очень много денег.
Кёнсу давно перестал считать себя «человеком», но иногда удивлялся, насколько люди могут быть жестокими. Сам Кёнсу не видел в убийстве ничего плохого ― его научили убивать легко и без сожалений. И он, в отличие от многих, не испытывал никаких сложностей после выполнения своего первого задания. И, уж тем более, ему не являлась во снах его первая жертва, как многим другим. Но он так и не смог понять логику тех заказчиков, что желали своим жертвам трудной смерти. Если ненавидишь, просто убей и забудь ― этого достаточно, чтобы внести в мир гармонию. Но чтобы убивать долго, да ещё и чужими руками… Нет, Кёнсу не понимал людей. Кёнсу позволял себе даже презирать заказчиков ― именно за это. За их трусость.
