Текст книги "Ороборо: Изгоняющий кошмары (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
– И только поэтому…
– У тебя довольно странная реакция на эту историю. – Чонин едва заметно улыбнулся. – Что только поэтому?
– Только поэтому он сейчас так себя ведёт? Только потому, что ты порушил ему планы и не позволил… – Кёнсу умолк. Его не слишком волновало замечание Чонина о странной реакции – он много чего видел в своей жизни. Смертей – достаточно. И убийство с помощью карандаша вряд ли такая уж экзотика. Особенно – несостоявшееся убийство. Хотя в свои тринадцать Кёнсу тоже вряд ли смог бы убить взрослого мужчину так просто. Чонину уже повезло хотя бы в том отношении, что он смог пробить карандашом шею и ранить Сончжина достаточно серьёзно, чтобы тот не смог воплотить в жизнь свой план.
– Нет. – Чонин улёгся на песке, закинул руки за голову и смежил веки. Зато больше не смущал Кёнсу незрячим взглядом без фокуса. – Через четыре года я вернул ему его намерение.
Кёнсу на миг закусил губу, а после осторожно озвучил догадку:
– Ты его изнасиловал спустя четыре года?
– Я бы так не сказал. По-моему, когда жертва сама очень этого хочет, насилием это трудно назвать. Он предложил выбирать: или он меня, или я его. Я всего лишь выбрал то, что мне подходило. Остальное каждый додумывал сам. Ты тоже можешь что-нибудь додумать. И мне не особенно интересно, что именно. Это всё.
– То есть как “всё”? – опешил от неожиданности Кёнсу. – Больше ничего не было?
– Со мной – нет. С ним – не знаю. Я же сказал, остальное каждый пусть додумает сам.
– И только поэтому ты – чудовище?
– Этот вопрос ты должен не мне задавать. Я не знаю, что у Сончжина в голове. Это его голова. Не моя. А я ему даже не друг и никогда им не был. Я его всего лишь раз трахнул, потому что он не оставил мне выбора.
– И на что же он тебя поймал?
– Банально. – Чонин вздохнул и умолк, позволив Кёнсу самостоятельно строить предположения.
– Семья? Ты поэтому держишься теперь один и не особо с семьёй контачишь? Чтобы не давать повода использовать родных как рычаг давления на тебя? И поэтому у тебя нет друзей? Чтобы никого не подставлять? Господи… сколько это продолжается?
Чонин молчал слишком долго, а потом почти беззвучно ответил:
– Вечность.
– Ты мог бы обратиться…
– В полицию? Ты сам в это веришь? Не надо меня жалеть – я прекрасно знал, куда иду, и какие там правила игры. Другое дело, что меня мало волнуют рейтинги и топы. Мне достаточно того, что я просто могу выступать на сцене – большего мне и не надо. Пока есть хоть один дурак, которому нравится, как я танцую, это имеет смысл. Я готов танцевать, даже если вся моя публика будет состоять из одного человека. Потому что я тоже дурак, который просто любит сцену. И это – мой рай, и Сончжин в нём не имеет власти надо мной. Никакой. На этом фоне Сончжин выглядит как досадная неприятность. Есть – и ладно. Он не так уж и мешает.
Уж конечно. Кёнсу зло стиснул кулаки. Не так уж и мешает, как же. Заплатил за глаза Чонина, заплатил за его смерть – не так уж и мешает… Уж куда там!
– Мне нравится, как ты танцуешь, Чонин. – Кёнсу улёгся на песке рядом и отвёл пальцами чёлку со смуглого лба. – Это значит, что ты будешь танцевать для меня?
Резкие черты чуть дрогнули под пальцами Кёнсу, потом Чонин убрал одну руку из-под головы и слепо повёл ей. Кёнсу поймал его ладонь и притянул к своему лицу. Пальцами по губам, щеке, скуле… Сведённые к переносице брови и едва различимое:
– Но я уже не вижу тебя… вообще ничего…
– Зато я могу смотреть за нас обоих. – Кёнсу мягко поцеловал пальцы Чонина, запястье, наклонился ниже, чтобы тронуть полные губы и согреть их своим дыханием. Он с нежностью целовал сомкнутые веки и не позволял Чонину остановить себя. Даже если немного позднее ему придётся убить Чонина… – Тебе незачем прыгать вниз с утёса.
– Я и не собирался.
– Зачем же ты…
– А ты для чего?
“Для того, чтобы убить тебя”.
Кёнсу молча уселся на Чонине, сжал коленями узкие бёдра и стиснул запястья, вдавил в тёплый песок, хотя Чонин не сопротивлялся.
– Не боишься?
Чонин слабо улыбнулся и покачал головой.
– Напрасно, – честно выдохнул ему в губы Кёнсу за секунду до поцелуя. Просто у Кёнсу не было настроения убивать. Не сейчас. Удобного случая не представилось – так он напишет заказчику. В этот раз. И подождёт. Подождёт, пока ему скажут “фас”.
– Наверное, это глупо, я ведь даже не знаю, какой ты, и ничего не вижу…
– Что? – Кёнсу невольно затаил дыхание.
– Нет, ничего. Это неважно.
Кёнсу не позволил Чонину отвернуться – прижал ладони к скулам и удержал.
– Что ты хотел сказать? Просто скажи.
– Глупость. Всего лишь глупость. – Чонин уверенно высвободился, оттолкнул Кёнсу и сел на песке. Ушёл в себя так, как умеют только незрячие. И прочитать хоть что-то по нему теперь стало невозможно вовсе. Но Кёнсу всё равно догадывался. Или просто верил в то, во что верить хотел.
Он придвинулся к Чонину, сел позади и крепко обнял, притянув спиной к своей груди. Уткнулся носом в горячую шею, тронул губами и зажмурился. Терпеливо ждал, пока напряжение уйдёт, и Чонин позволит себе расслабленно откинуть голову ему на плечо, опереться спиной на его грудь и коснуться рукой его сцепленных в замок ладоней. И Кёнсу с мрачным отчаянием пытался представить, что сказал бы ему Чонин, если бы знал, кто он такой и что должен сделать.
Домой они вернулись к исходу третьего дня, поздно вечером. Кёнсу мог порадоваться тому, что так и не оказался в воде основательно и на глубине. Зато Чип стал относиться к нему с большим подозрением, чем прежде. Ходил следом постоянно и смотрел так, что Кёнсу было не по себе.
Пока Чонин торчал в ванной перед сном, Кёнсу поспешно отправлял сообщение в контору и заказчику. Как он и предполагал, заказчик отреагировал спокойно. Предстояло ещё написать отчёт для Хона, но это Кёнсу предпочитал сделать попозже. Привычно напоил Чонина горячим шоколадом, отправил в спальню, вымыл посуду и ещё чуть подождал, только тогда занялся отчётом. Так долго он ещё с отчётом не сидел. Тщательно подбирал слова и формулировки, чтобы сообщить, что дело пока не сдвинулось с мёртвой точки, но терять надежду не стоит. Тем не менее, ответ Хона всё равно был резким и недовольным.
Кёнсу проторчал за кухонным столом почти до двух ночи, только тогда заглянул в спальню. Чонин спал, сжимая в руке хризолит. Одеяло уже привычно сползло с него и вот-вот упало бы на пол. Кёнсу осторожно укрыл Чонина и под пристальным взглядом Чипа присел на край кровати. Провёл пальцами по лицу Чонина, смахнув тёмные волосы со лба, поколебался немного, затем вытянулся рядом и обнял. Чонин сонно покопошился, повернулся на бок и уткнулся лбом Кёнсу в грудь, обхватив руками за пояс. Спал немного беспокойно, время от времени усиливая хватку на поясе и прижимая Кёнсу к себе крепче. А ближе к рассвету он вновь забуянил. Кёнсу пришлось крепко прижимать его к матрасу, удерживая от резких движений, настойчиво целовать и успокаивать хриплым шёпотом. Сам он старался не слушать и не слышать того, что Чонин иногда бессвязно повторял в сонном бреду.
Кёнсу всё равно не мог включить свет и вернуть Чонину солнце. Он мог лишь обнимать его и стирать кончиками пальцев испарину с висков. И надеяться, что Чонин поспит спокойно хотя бы в течение часа до рассвета.
Утром Чонин сразу после завтрака куда-то собрался в компании Чипа. Кёнсу перехватил его буквально у двери.
– Подожди меня, я быстро.
– Я схожу один. Скоро вернусь, – отрезал Чонин и захлопнул дверь у Кёнсу перед носом. Пришлось быстро запрыгнуть в ботинки, схватить пиджак и выскочить следом. Кёнсу не успел добежать до лифта – створки сомкнулись раньше. Он метнулся ко второму лифту и спустился вниз на полминуты позже. Сначала решил, что потерял Чонина из вида, но после увидел, как Чонин с Чипом забрались в салон такси.
Кёнсу кинулся на стоянку и торопливо завёл свою машину. Рассчитывал оказаться у выезда вместе с такси, поскольку такси пришлось бы объехать дом, чтобы вырулить на широкую улицу. Так и вышло. Кёнсу профессионально скользнул взглядом по номеру, убедился, что это именно то такси, которое ему нужно, и поехал следом.
Такси притормозило у крыльца клиники в южной части города. Чонин и Чип скрылись за огромными стеклянными дверями, пока Кёнсу искал место для машины, тихо проклиная всё на свете.
Его остановили у дверей внутри холла, пришлось вернуться к стойке и показать карточку милой улыбчивой девушке в голубой униформе.
– Доброе утро, меня зовут Ким Кёнсу, я менеджер-компаньон господина Ким Чонина. Задержался, чтобы припарковать автомобиль. Вот документы…
– Господин Ким Чонин уже на приёме.
– Да, я знаю. Подскажите, куда мне пройти. Я тут впервые, поэтому…
– Вы можете подождать в коридоре у кабинета доктора Юна. Схема у двери, – с улыбкой подсказала ему девушка, проверив его данные и вручив ему пропуск сопровождающего. – На каждом этаже есть автоматы с напитками и удобные залы ожидания.
Кёнсу поблагодарил её и рванул к схеме, выяснил, что кабинет доктора Юна на третьем этаже, показал пропуск и поднялся на нужный этаж по лестнице. Кабинет он нашёл с помощью Чипа – тот сидел напротив двери. Поводок крепился к специальным перилам у стены.
Кёнсу покрутился рядом, разглядывая чистые стены и надписи на кабинетах. Надписи и названия ничего ему не говорили, хотя познаний хватило, чтобы сообразить – местные специалисты занимались аномалиями мозговой деятельности и глазами. Логично.
Кёнсу опустился на сиденье у самой двери и прислушался. В кабинете беседовали, но слова разобрать не удавалось. Кёнсу огляделся, прикинул, что свидетель у него в пустом коридоре в столь раннее время всего один – Чип, так что поднялся, приник к двери и изучил ручку. Дверь была на магните, и он рискнул. Нашарил в кармане складной нож, достал, потом просунул лезвие в тонкую щель и мягко надавил. Беззвучно выругался, когда дверь поддалась и приоткрылась на полсантиметра. Проще было бы нацепить на Чонина жучок, но задним умом…
Кёнсу прикрыл глаза и прижался ухом к щели, старательно отсеивая звуки работающих кондиционеров и едва слышной спокойной музыки, разливающиеся по коридору.
– …совсем. Показатели прямо сейчас удивительны, но прогрессия очевидна.
– Вы уверены? – Голос Чонина Кёнсу не спутал бы ни с каким другим.
– Полностью. – Чуть хриплый голос, вероятно, принадлежал тому самому доктору Юну. – Сейчас сами убедитесь. Встаньте, пожалуйста. В этом кабинете вы уже четвёртый раз, но вы никогда его не видели. Слева от вас стеллажи, справа – диван, прямо перед вами окно и стол. Не так уж сложно на первый взгляд, верно?
– Хорошо, что дальше?
– У вас примерно по четыре шага. В любом направлении. Попробуйте подойти к дивану. По центру, если получится. Диван в длину примерно два с половиной метра. Край от вас под углом в тридцать градусов. Давайте.
Кёнсу напряжённо вслушивался в тишину.
– Вот.
– Хорошо. Сядьте на него, но не ощупывайте… Ладно. Теперь можете прикоснуться. Ну как?
– Край слева ближе, чем справа, – мрачным голосом отметил Чонин через минуту.
– Именно. Перемены за этот год ощутимы. Вы хуже ориентируетесь в пространстве, и вам нужны более точные и подробные инструкции. Хотя это не лучшая формулировка. Дело в ощущении пространства вокруг вас. Оно со временем у вас меняется и переходит на иной уровень. Это не значит, что вам становится хуже, но заставляет подумать о смене сферы деятельности. Вы можете танцевать, но это потребует от вас больших усилий и более тщательной подготовки. Пока что. Примерно через год…
– Танцевать я не смогу? – безжалостно договорил Чонин за доктора.
– Не совсем. Сможете, но в этом будет мало смысла. Вы лучше меня знаете сцену. И знаете, что появляться на ней нужно часто. Но в течение года будет расти время, которое вам потребуется для адаптации к сцене. Вам придётся дольше заучивать пространственные параметры. Чем больше время на подготовку и ориентацию, тем реже вы сможете выступать. Мне продолжать?
– Нет, я понял, что вы хотите сказать.
– Сожалею. Вы очень талантливы. Любой другой на вашем месте уже сдался бы и продержался бы на сцене всего полгода. Вы сможете выступать ещё около года, но и вам придётся после подумать о чём-то другом. И каждый раз выступления на сцене будут вам даваться всё сложнее. Уже сейчас вы полагаетесь на звуки в большей степени, чем на что-то иное. Но во время выступлений вы не сможете ориентироваться по звукам из-за музыки и публики. Это будет мешать. Более того, уже сейчас вам опасно находиться на сцене. Любая мелкая накладка может привести к травмам, потому что ваше восприятие пространства уже сильно искажено. Сожалею. Дело не только в том, что вы не видите больше, но и в характере травмы, полученной год назад. Само по себе удивительно, что вам удавалось справляться с этим, но у всего есть предел.
Кёнсу отпрянул от двери на обмене прощаниями и убрал нож, позволив двери закрыться. Поспешно отошёл в сторону и принялся ждать.
Чонин вышел через минуту, нашёл Чипа и развязал поводок, потом опустился на сиденье у стены. Чип пристроил голову у него на коленях. Чонин медленно перебирал пальцами белый мех. И Кёнсу впервые видел его таким – обречённым и переполненным отчаянием. В уголках его красивых губ затаились горечь и скорбь.
Чонин вскинул руку и провёл тыльной стороной ладони по подбородку, вздохнул и поднялся на ноги. Нащупал пластик жёсткого поводка и медленно двинулся к лестнице, хотя в мыслях явно был далеко от реальности.
Кёнсу прижался спиной к стене, когда Чонин и Чип поравнялись с ним. Прошли мимо, не задержавшись, хотя Чип бросил на Кёнсу предостерегающий взгляд.
Кёнсу последовал за Чонином и Чипом, вышел из клиники и юркнул в салон машины. Пару минут сидел, положив руки на руль, потом поменял карту в телефоне и набрал номер Джунсу.
– Что горит?
– Я хочу, чтобы ты ещё раз проверил счета Чонина.
– Но я…
– Тщательно. Потому что я уверен, что именно он второй заказчик.
– С чего ты взял? На кой чёрт ему…
– Потому что он не тот человек, который спрыгнет с крыши или сделает хоть что-то подобное. Он вообще не умеет сдаваться. Поэтому ему проще заплатить за собственную смерть, когда уверен, что войну он всё равно проиграет. Джунсу, он не сможет танцевать. Через год или меньше. И он знал об этом с самого начала. Но он не остановится. Он будет танцевать, даже если у него перестанет получаться. Поэтому… Я уверен, что именно он – заказчик. Он хочет, чтобы его хоть кто-то остановил. Вовремя остановил. И он, чёрт возьми, знает о заказе Хона. Всё время знал. – Кёнсу умолк, когда до него, наконец, дошло.
До Джунсу дошло тоже.
– Если он – заказчик, то он знает, кто ты такой, и какого чёрта тебе от него нужно. И знаешь, у этого парня в таком случае воистину стальные яйца, раз он столько времени провёл рядом с тобой. Знал, что ты должен его убить, знал, как ты будешь это делать, и…
– Заткнись, – тихо попросил Кёнсу.
– На кой чёрт проверять его счета? Я уже проверял. Тщательно. Нужную сумму не снимали – это точно. Но если ты уверен, почему бы тебе прямо его не спросить?
– Спятил? – Кёнсу беспомощно сглотнул и посмотрел на собственное отражение в зеркале. Удручающее зрелище.
– Отнюдь. Давай посмотрим правде в глаза. Ты сейчас пойдёшь и убьёшь его? Ты вообще собираешься его убивать? Почему мне кажется, что нет? Если ты не намерен доводить дело до конца, то к чему вся эта мышиная возня? Если ты уверен, что он и есть заказчик, то какого чёрта тебе просто не сказать ему об этом? Выложи карты на стол и предложи откат.
– Ты забываешь о Хоне, – почти шёпотом напомнил Кёнсу.
– Нет, я предлагаю тебе сделать откат. Нет человека – нет проблемы. Убеди Чонина отозвать заказ, а Хону сделай откат. И всё. Если ты не намерен убивать Чонина. Или убей его и получи денежки. Всё просто, как видишь. Очень просто. Тебе всего лишь нужно сделать выбор. Делай. Прямо сейчас выбери, какую жизнь ты заберёшь. Пока за тебя не выбрал кто-то другой. Сам Чонин, например. Или попытайся сбежать со своим ненаглядным в надежде, что контора до тебя не доберётся. Это на грани фантастики, конечно, но попытаться ты можешь. Пакуй чемоданы и ударяйся в бега или принеси конторе одну жизнь согласно контракту и пятьдесят процентов. Других путей уже нет.
========== Часть 10 ==========
Комментарий к Часть 10
Доброй ночи, котики ♥
Несу вам предпоследний кусочек этой истории.
Ваша Бета
Часть 10
Кёнсу вернулся позже Чонина. Его отсутствие не особенно Чонина удивило, раз уж он ничего не сказал, даже не вышел встретить, а спокойно занимался себе в зеркальной комнате.
Кёнсу обогнул Чипа по широкой дуге, поднял плеер и решительно нажал на кнопку. В воцарившейся тишине Чонин остановился, смахнул тыльной стороной ладони пот со лба и медленно повернул голову к Кёнсу.
– Я хочу кое-что тебе сказать. Послушаешь?
Не дождавшись ответа, Кёнсу поймал Чонина за руку, потянул, чтобы они вместе опустились на пол и сели напротив друг друга. Горячую руку он так и не отпустил. Наоборот, ещё и вторую сжал в собственной ладони. Сидел и смотрел Чонину в лицо, пытаясь различить оттенки чувств в неподвижных чертах. У него самого в горле мгновенно пересохло из-за волнения.
– Хочешь спросить, где я был?
Молчание в ответ и спокойный взгляд без фокуса. Словно стена – глухая и непроницаемая.
– Я пошёл за тобой.
В лице – ноль эмоций, но Кёнсу пришлось крепче сжать пальцы Чонина, чтобы не позволить отдёрнуть руки. Говорить правду оказалось невыразимо трудным занятием. Вся сущность Кёнсу восставала против этого, потому что он никому и никогда не должен был говорить подобных вещей, но прямо сейчас речь шла о Чонине.
– Я слышал всё, что сказал тебе доктор Юн.
Ни звука, лишь твёрдо сомкнутые губы и жёсткость в каждой чёрточке.
– И теперь я знаю, что ты скоро не сможешь танцевать. И понимаю, почему ты это сделал.
– Ты ошибаешься, – очень тихо ответил Чонин. – Во многом.
– Не думаю. Я здесь, чтобы убить тебя. Проблема в том, что я не хочу это делать. Тебе достаточно отменить заказ. Хону я сделаю откат.
– И всё-таки ты ошибаешься. – Чонин слабо улыбнулся. – Если ты здесь для того, чтобы убить меня, то почему бы тебе просто не сделать это? Не думаю, что это так уж трудно. Да и вряд ли кто-то тебя осудит за убийство человека, которого все давно уже не считают полноценным.
– Ты сам себе противоречишь, знаешь? – Кёнсу с силой сжал пальцы Чонина – до боли. – Неважно, кто я и что мне поручили. Важно, кто ты. Или это не ты говорил, что будешь танцевать даже тогда, когда от тебя ничего не останется?
Чонин закусил губу и нахмурился, заодно попытался высвободить руки, но Кёнсу не позволил, а потом и вовсе притянул Чонина к себе, обнял и потёрся губами о гибкую шею.
– Ты сам так сказал. Ты сказал, что будешь танцевать. Тогда почему ты сдаёшься? Каждый день ты только и делаешь, что танцуешь. Тратишь уйму времени на каждое движение, а после готов позволить кому-то убить себя? Так просто?
– Я уже сказал – ты ошибаешься. – Чонин решительно вывернулся из его объятий и упёрся ладонью в грудь, заставив отодвинуться.
– Хочешь убедить меня, что не в курсе заказа Хон Сончжина?
– В курсе. – Кривая усмешка на полных губах. – А ты хочешь убедить меня, что прямо сейчас не пытаешься завоевать моё доверие, чтобы после предать и убить?
– Прямо сейчас я предлагаю тебе убить Хон Сончжина, – выдержав паузу, ответил Кёнсу. – У нас это называют откатом. Я достану нужную сумму и убью заказчика вместо мишени. Деньги и жизнь – никаких претензий, всё согласно контракту. Чья это будет жизнь, конторе всё равно, если контракт закрыт, а смета сходится.
Чонин обхватил колени руками и задумчиво опустил голову. Длинная чёлка завесила глаза. Кёнсу разглядывал ямочку на его подбородке и терпеливо ждал.
– И что потом? – едва слышно уточнил Чонин.
– Ты будешь танцевать в собственное удовольствие.
– Всего год. От силы.
– Дольше. Я помогу тебе.
– Как? И зачем?
– Я буду твоими глазами, Чонин. Буду твоими глазами так долго, как ты пожелаешь. Потому что я хочу этого. Мне это нужно. И, чёрт возьми, ты что же, даже не даёшь мне попытаться?
Чонин внезапно уткнулся лбом в скрещенные запястья и негромко засмеялся, потом запрокинул голову и захохотал в голос.
– Что? Что смешного я сказал?
Всё ещё смеясь, Чонин упал на спину и закинул руки за голову, потянулся беспечно и вздохнул, успокоившись наконец.
– Ничего, если не думать о том, кто ты такой.
– А ты понятия не имеешь, кто я такой, – мрачно буркнул Кёнсу, невольно любуясь удобно устроившимся на полу Чонином. Тот как раз приподнялся на локтях и весело хмыкнул.
– Ты снова ошибаешься, если думаешь, что я ничего о тебе не знаю, как и о твоей пресловутой конторе. Ладно. Ты спросил, хочу ли я смерти Хон Сончжина. А если хочу? Но где ты возьмёшь нужную сумму для отката?
– Моё дело. Хотя я не отказался бы узнать, почему ты…
– Потому что сейчас я в аду по его милости. И в этом аду Сончжин – дьявол. Если я скоро не смогу танцевать… это будет на его совести. Или я чего-то не знаю? Или ты хочешь убедить меня, что его смерть не вернёт мне зрение? Я это знаю. Не вернёт. Но он хотя бы заплатит.
– Месть?
– Если угодно. Я не ангел всепрощения, Кёнсу. Так где ты возьмёшь деньги для отката? Это не праздное любопытство. Просто не люблю людей, которые дают невыполнимые обещания.
Вместо ответа Кёнсу вытянул из кармана телефон и набрал до боли знакомый номер. Три гудка и короткое “Слушаю вас”.
– Мастер Шивон, могу я попросить у вас в долг двойной тариф? Верну в течение месяца. Мне нужна сразу вся сумма. Снимать с моих разбросанных счетов будет прямо сейчас долго… Спасибо. – Кёнсу убрал телефон обратно в карман. – Как видишь, вопрос с деньгами решён. Так что?
Чонин сел и плотно сжал губы. Тёмные брови сошлись на переносице, а лицо стало пугающе серьёзным.
– Сегодня и при мне.
– Что?
– Я хочу присутствовать при этом. Хочу, чтобы он сам… сказал мне. – Чонин провёл ладонью по лицу и вздохнул. – Хочу, чтобы он знал…
– Что проиграл тебе? – предположил Кёнсу. Его сомнения вновь напомнили о себе. И он вновь подумал, что знает далеко не всё о Чонине и Сончжине, и о том, что между ними происходит. А возможно, не узнает всю правду никогда. Хотя прямо сейчас ему было всё равно. Прямо сейчас он просто хотел, чтобы прошлое Чонина навеки осталось в прошлом.
Чонин сплёл пальцы и провёл кончиком языка по нижней губе.
– Я знаю, где он живёт. Вечером он будет один дома. Нам точно никто не помешает. Мы просто придём к нему. Я с ним поговорю, а дальше ты можешь делать всё, что пожелаешь. И как пожелаешь. В конце концов, если ты даже передумаешь его убивать, он уж точно убьёт меня сам. Но хотя бы это наконец закончится. Как-нибудь, но закончится. Я либо буду уверен, что он мёртв, либо умру сам. Так будет лучше для всех, кого всё это так или иначе коснулось. Или, быть может, я просто устал…
Кёнсу, склонив голову, рассматривал побелевшие от напряжения пальцы Чонина, потом накрыл их ладонью и погладил. Неважно, что и как, он не хотел убивать Чонина, а вечером… вечером он в любом случае узнает больше, чем сейчас.
– Мне нужно забрать деньги и оплатить откат. Вернусь через пару часов. Только не уходи никуда, ладно?
Чонин не ответил ему, но позволил себя поцеловать. И даже проводил до двери. На пороге помедлил, затем сжал пальцами рукав Кёнсу.
– Я подожду тебя, но кое в чём ты всё-таки…
– Это неважно, – перебил его Кёнсу, ещё раз поцеловал и выскочил из квартиры. Он спешил и не желал давать Чонину возможность передумать. Он хотел покончить с Хоном как можно быстрее, потому что сейчас именно Хон стоял между ними и мешал им. Всё остальное… потом. Всё это походило на туго скрученную пружину, и пришло время ей сработать.
– Кёнсу!
– Потом! Скоро вернусь! – Кёнсу влетел в кабину лифта и успел увидеть напоследок застывшего в дверях квартиры Чонина. Даже прочитал собственное имя по губам.
– … ты ошибаешься, – тихо договорил Чонин, опустился на корточки и потрепал подбежавшего к нему Чипа по загривку.
***
Хон Сончжин озадаченно смотрел на них. На всех. На Чонина, на Кёнсу и на настороженного и недовольного Чипа.
– Однако… Какой сюрприз.
– Зайти можно? Или вы в принципе гостей в дом не приглашаете? – осведомился Кёнсу с нарочито надменным видом. Хон испепелил его взглядом и посторонился. Кёнсу двинулся внутрь первым, Чонин держался за его плечо, а Чип замыкал маленькую процессию. Судя по виду Хона, он бы предпочёл оставить собаку снаружи, но ещё не до конца оклемался от удивления, чтобы диктовать свои условия. Впрочем, оклематься не мешало бы им всем, но Кёнсу намеренно спешил.
Гостей Хон провёл в просторную комнату. Мебели в ней почти не было, только вычурные фигурные подставки с тяжёлыми тёмными статуэтками или канделябрами с вполне обычными свечами. Впрочем, присесть им Хон так и не предложил. Сам он подошёл к столу с включенным ноутбуком и всё теми же статуэтками, присел на край и провёл пальцем по одной из статуэток.
– Чем обязан? Или ты решил показать мне исправленный танец?
Кёнсу отступил от Чонина и сдвинулся немного левее, лениво отсчитывая отпущенное Хону время и выбирая идеальную позицию. Чип нервно жался к ноге Чонина и недобро смотрел на Хона.
– Да нет, решил, что тебе может понравиться идея убить меня собственными руками. – Чонин разжал пальцы и отпустил поводок, слегка повёл ладонью. – Это кабинет?
– Ты был здесь всего раз. Неужели ещё что-то помнишь? – Хон скрестил руки на груди и мрачно усмехнулся.
– Когда нет новых зрительных впечатлений, остаётся вспоминать старые. Так что насчёт того, чтобы убить меня самому? Или тебе смелости не хватает?
– Придурок, – тихо подытожил Хон. – Дело не в смелости.
– А в чём же?
Кёнсу с трудом отвёл глаза от Чонина – тот звучал сейчас слишком соблазнительно. Особенно для Кёнсу, всегда питавшего слабость к его голосу. Даже понимание, что это игра, и Чонину что-то нужно от Хона, не помогали.
– В любви, наверное, – пожал плечами Хон.
– А ты знаешь, что это такое?
– Хотел спросить тебя о том же. Ещё не надоело, Чонин? Ты ведь не просто так любишь сцену. Тебе нравится, когда тобой восхищаются. Ты пьянеешь от этого. И тебе нравится сводить с ума. Дразнить. Но стоит кому-то пожелать большего, пожелать тебя – и ты… Ты вообще хоть что-нибудь чувствуешь? Или только и умеешь, что играть чувства? Показывать, но не чувствовать на самом деле… – Хон внезапно сорвался на крик: – Чёрт, что я сделал не так?! Что?! Ладно, тебе было тринадцать, а я не сдержался. Пускай. Но потом? Что тебе помешало принять мои чувства? Красивые вещи должны принадлежать кому-то! Красивые вещи – переходящий приз всего лишь! Чем я хуже любого другого? Ты мог бы принадлежать мне и купаться в славе и роскоши. Любая прихоть, Чонин! Я бы исполнил любую твою прихоть! Зачем тебе понадобилось, чтобы я тебя ломал? Чтобы ты не был нужен никому, кроме меня? Посмотри на себя! Ах, да, бедняжка, ты ж не можешь… Ты сейчас просто жалкое ничтожество. Сколько тебе ещё светит до того, как тебя выкинут за кулисы раз и навсегда? Мало, верно? Ну и кому ты будешь нужен? Такой – слепой и беспомощный? Кому? Никому. Может быть, даже мне не будешь нужен. Вот чего ты добился. Сам. Тебе всего лишь следовало выучить элементарный урок. Ты – красивая вещь, и всё. Глупый ребёнок – и только. И тебе нужен хозяин, который будет присматривать за тобой и баловать тебя. Хоть сейчас это до тебя дошло наконец?
Кёнсу облизнул пересохшие губы и перевёл взгляд с Хона на Чонина. Отметил стиснутые кулаки и едва заметную дрожь ярости.
Эти двое…
Хон – больной на голову, с ним всё ясно, но Чонин хоть отдавал себе отчёт, куда идёт и к кому? О чём он хотел поговорить с Хоном, если с Хоном говорить попросту невозможно? Хон вообще в каком-то собственном мире живёт.
– Боюсь, придётся тебя разочаровать, – тихо произнёс Чонин. – Я просто люблю танцевать и не считаю себя ни вещью, ни красивым. Я вполне обычный. Единственное чувство, которые я к тебе испытываю, называется ненавистью. Хотя это слово слишком сильное. Презрение – так лучше. И единственный, кто сейчас жалок, это ты сам. И ты не имеешь никакого представления о любви. Сказать, почему? – Чонин криво усмехнулся и беспечно сунул руки в карманы брюк. Выдержав паузу, столь же беспечно продолжил со снисходительной улыбкой: – Ты так отчаянно пытался разделить меня и танцы, что даже не понял, что без танца меня не существует. В общем-то, это всё, что я хотел тебе сказать – у тебя получилось избавиться от меня. В тот день, когда я последний раз выйду на сцену, ты увидишь, как меня не станет. Нигде. Если это именно то, чего ты хотел.
Чонин высвободил правую руку из кармана и повёл ею чуть в сторону, чтобы найти поводок и Чипа.
– Кто тебе сказал, что ты вообще хоть раз ещё выйдешь на сцену?! – Бледный как смерть Хон выпрямился у стола и стиснул кулаки почти так же, как недавно Чонин. – Кто тебе сказал, что я позволю тебе уйти так, как тебе хочется? Ну нет! Если ты так хочешь сдохнуть, то сдохнешь ты только так, как я захочу!
– Не тешь себя иллюзиями. Это глупо. Ты можешь убить меня, но не можешь изменить мои чувства. Чип…
Кёнсу выхватил пистолет одновременно с тем, как Хон смахнул со стола одну из статуэток и потянулся за другой. Кёнсу отклонился, пропустив над плечом тяжёлый снаряд, и выстрелил в тот же миг, как Чип кинулся к Хону. Воротник белой рубашки залило красным. Хон с изумлением на лице потянулся рукой к горлу, но Чип успел раньше – врезался в него, сбил с ног и вцепился зубами в окровавленную шею, раздирая плоть в клочья. И Кёнсу затруднялся определить, что же прикончило Хона раньше – пуля или клыки Чипа.
Кёнсу машинально сунул нагревшийся пластиковый пистолет в карман и развернулся к Чонину. И остолбенел на секунду, потом кинулся вперёд и рухнул на колени. Осторожно сжал пальцами плечи, потом рискнул провести пальцами по тёмным волосам. На ладони следов крови не осталось, но рядом на полу валялась чёртова статуэтка Хона.
– Чонин…
Кёнсу поколебался немного, после коснулся шеи. Это походило на дурной сон. Почти. Потому что пульс был.
Громко заскулил Чип, пролез под рукой Кёнсу и лизнул Чонина в щеку. Кёнсу отодвинул собаку, постаравшись не испачкаться кровью Хона, заляпавшей белый мех. Нашарив телефон в кармане, он дрожащими руками сменил карту и набрал номер. Попытался. Набрать нужный номер ему удалось только с пятой попытки.
– Я думал, ты всё решил уже, – заявил вместо приветствия Джунсу.
– Почти… Мне нужна помощь с заметанием следов.
– Как обычно?
– Не совсем. У него горло разодрано. Клыками. Не уверен, но пуля могла застрять. Надо проверить. И… чёрт… он швырнул в Чонина статуэтку. Крови нет на голове, но…
