Текст книги "Тимьян и розмарин (СИ)"

Автор книги: I_Do_Believe_In_Faeries

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Виновник ее недостойного ворчания предоставил старухе разбираться со своим недовольством там же, где он оставил Иону, за дверью, как только та спеленала ребенка и положила его в колыбель.

– Рианнон, почему ты ничего не говорила мне? Ни слова не обронила с той ночи?

– Я устала, Ланцелот, оставь меня и позови служанок, чтобы подкинули еще дров в камин.

– А завтра на рассвете приедет Пуйл, и ты больше со мной и не заговоришь. – Мужчина присел к ней на кровать. – Мальчик ведь не его наследник. Я должен был знать.

– Весь двор знает, что Гври – майское дитя и наследник Пуйла.

– Гври, золотоволосый. А вдруг его локоны будут медными, как у отца? – Ланцелот улыбнулся. – Моя королева…

Двери распахнулись, не дав ему закончить. На пороге стояли двое мужчин в полном вооружении. Рианнон инстинктивно подоткнула под себя одеяло и вжалась в спинку кровати.

– Что здесь происходит? – дрожащим голосом спросила она.

– Здравствуй, Локи, – пробасил один из мужчин. – Долго же ты укрывался от суда в Мидгарде.

– О чем толкуют эти чужаки, Ланцелот?

Комментарий к Loki

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #TuR_Loki

========== Deine Flammen ==========

Dunkelschön – Deine Flammen

Рина подскочила с кровати так стремительно, что вместе с одеялом на пол свалился и кот. Он недовольно зарычал, плохо понимая, что с ним произошло, и постарался выпутаться из скомканной ткани, но только сильнее запутался, топчась по кругу. Девушка перепрыгнула ворчащий сверток, даже не заметив, и понеслась за своим рисованием. Кто бы мог подумать, что мешочек с тканями сработает и она запомнит все в мельчайших подробностях. Главное теперь не растерять картины по дороге. Она бросила папку с эскизами и карандаши на стол, пронеслась мимо Плута, который успел смириться со своей участью, и набрала чайник, а по дороге обратно споткнулась об него и облила водой.

Сверток угрожающе зашипел, но вместо того чтобы рассыпаться перед ним в извинениях, как это бывало обычно, Ри просто вытрусила кота на свободное место рядом с Лейфуром, а мокрое одеяло развесила на стуле. Некогда ей заботиться о кошачьих чувствах и мокрых шерстяных одеялах.

Чайник успел наполовину выкипеть, пока Рина оторвалась от рисования и вспомнила о том, что еще совсем недавно мечтала о крепком чае, для того чтобы обмануть свой организм по части завтрака. Она добавила еще несколько штрихов на потерявшем счет рисунке и лишь тогда, когда осталась довольной результатом, отвлеклась на чай. В следующий раз она вынырнула из работы, когда чай уже совершенно остыл и покрылся пленкой.

– В нем впору лягушкам квакать, – сказала Ри и поморщилась, отпивая глоток.

Рина перелистывала сделанные рисунки и удивлялась, те ли это сны, которым она так противилась. Несомненно, все это странно, даже слишком, но что в них может найти для себя Лейфур, кроме того, что и так несомненно знает, хитрющий лис. Неужели ее безумные фантазии, явно навеянные их вчерашними попытками приобщиться к затерявшимся в веках магическим практикам и природой Ирландии, стоили его терпения? Вновь загадки. Все, к чему был причастен Норманнсон, было загадкой, которая порождала другие, еще более запутанные. Девушка повернулась в сторону мужчины, тот мирно посапывал, как, впрочем, и всегда. Его любовь подольше поваляться в постели – пожалуй, единственная вещь, которую она знала о нем наверняка. Плут в приступе обиженности не захотел задерживаться на кровати и возлежал на стуле на куче их вещей.

Девушка хитро прищурилась, окинула взглядом картину маслом «Умиротворенность», которую собиралась разрушить, прихватила папку с рисунками и молнией бросилась на кровать. Она запрыгнула на Лейфура и начала щекотать его, приговаривая, «Просыпайся, лентяй».

Мужчина попытался отмахнуться от напасти, но, окончательно не проснувшись, не смог совладать с Риной.

– Представляешь, это сработало! – восклицала девушка, пытаясь растормошить собеседника. – Я помню, что мне снилось и чувствую себя прекрасно.

– Ага, я уже заметил, – проворчал мужчина, пытаясь выбраться из-под Ри.

– Тогда почему же ты так недовольно ворчишь? Сам же вчера принимал в этом деятельное участие. Твоя маленькая хитрость сработала, а сейчас уже и не рад и пытаешься куда-то сбежать? – спросила Рина, в рассеянности вырисовывая пальцем причудливые спирали на его плече, и надула губы.

– Тебе никто не говорил, что будить мужчину, прыгая на него верхом по утрам, – не самая лучшая затея? А то ведь начатое придется довести до конца. – Он хитро усмехнулся, поглаживая ее по обнаженным бедрам.

– И так всегда, – с досадой вздохнула она. – Только простишь и пустишь в свою постель – романтики как не бывало.

Она скрестила руки на груди и отвернулась от Лейфура. Мужчина схватил ее за талию и повалил на спину, нависая сверху.

– В каждой розе я вижу румянец на твоих щеках. – Он склонился и поцеловал ее в обе щеки, которые зарделись от их утренних игр. – Твои руки белы и нежны, словно лилии. – Он схватил сперва одну ладошку, которая упиралась ему в грудь, и поцеловал, а следом за ней и вторую, которой она пыталась убрать в сторону рисунки. – А губы твои, Рина, ослепительно красны, словно гвоздики. – Он сорвал с ее уст поцелуй. – И нежными лепестками тюльпана кажется твое одеяние.

– Если ты задерешь мою ночную рубашку еще выше, то придется задуматься над новым сравнением. Чем-то в духе ромашки. – Она несильно стукнула его по руке и продолжила: – Знаю я, чем заканчиваются пылкие мужские речи. Меня ночью просветил один презабавный сон с твоим участием.

Ри улыбнулась, заметив, как он изменился в лице. Самоуверенность как ветром сдуло, вместо этого на мгновение в зеленых глазах вспыхнуло сомнение, которое быстро сменилось решимостью. Лейфур, казалось, не замечал, как она гладит его спину, целует плечи. Он замер, пытаясь осознать сказанное.

– Ты вспомнила?! Рианнон…

– Да, запомнила, я тебе это с самого утра твержу, дубина, – проворчала девушка и запнулась, на этом странном имени. Так звали ее во сне. Не ее, тут же поправила себя Ри, ту, другую девушку, которая приснилась. – Откуда ты знаешь это имя, Лейфур? – Она нахмурилась и присела в кровати, не спуская глаз с мужчины. – В какую историю ты меня втянул? Хватит с меня тайн и загадок.

Лейфур пропустил ее пылкую речь, открытое оскорбление его выдающихся интеллектуальных способностей вместе с ультиматумом. Он сидел в задумчивости и перебирал все возможные варианты того, что же могло сработать не так. Заклинание просто не могло дать осечку. Дело не в словах, травах или действиях, дело в ней. То, что с ней произошло, заставило магию сработать удивительным и непредсказуемым образом. Только как подтолкнуть ее еще на шаг вперед, когда время не на его стороне?

– Да что с тобой в конце концов? – в ее голосе струилось беспокойство. Рина смотрела на безучастного мужчину и думала, что же она такого сказала, чем обидела. Он бы не спустил ей ни дубину, ни упреки. Сразу ответил бы остроумной шуткой, открыв счет в свою пользу.

– Расскажи, что тебе приснилось, – скомандовал он тоном, не терпящим возражений, и схватил девушку за руки. Она так удивилась внезапной перемене, что не сразу почувствовала, как болезненно его пальцы сдавливают ее запястья.

– Лейфур, – сказала она мягко и вкрадчиво, – пожалуйста, отпусти.

– Конечно, – ответил мужчина с некоторым раздражением и облокотился о стену, издав протяжный стон. – Прости. Поделишься своими сновидениями?

Он выдавил из себя усталую улыбку и притянул девушку к себе, обнимая.

– Все очень по Фрейду, если честно. Не знаю даже, зачем тебе выслушивать эти глупости, но раз уж ты так просишь, – защебетала Рина, радуясь, что Лейфур потихоньку приходит в себя, – то я могу даже показать.

Девушка ногой зацепила отброшенную ранее папку и подтолкнула ее поближе. Лейфур подался вперед, чтобы забрать ее первым.

– Что опять нарисовала несколько моих эротических портретов в полный рост?

– Откуда… Ты знал, свинух! – возмутилась девушка и стукнула смеющегося и довольного собой мужчину.

– Прости, Ри, не сдержался. Ты их так тщательно от меня прятала, что я просто не мог не посмотреть, что за компрометирующие картинки ты рисуешь. Должен признать, ты мне льстишь, дорогая.

– Вот и разбирайся сам, раз ты такой специалист.

Девушка бросила в него папкой и спрыгнула с кровати.

Комментарий к Deine Flammen

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #TuR_Flammen

========== The Calm Before The Storm ==========

Arcana – The Calm Before The Storm

– Ну что, прояснила тебе моя сказочка то нечто таинственное, что ты хотел прояснить? – закончила Ри весьма вольный и разбавленный критическими замечаниями пересказ сновидения.

– Не совсем, – ответил Лейфур, все еще погруженный в свои мысли, он даже не заметил насмешки в ее голосе.

– А мне совсем не, – фыркнула девушка, – может, поделишься соображениями по поводу, пока у меня во сне к валлийской и скандинавской традиции не приплелась еще какая… Североамериканскими индейцами не увлекаемся? Должна же я быть готова, если в следующем сне ко мне придет Гайавата. Приодеться, волосы причесать, а не кричать вся в поту, мечась по кровати.

– Не придет, ты слишком белая, – криво усмехнулся мужчина.

– Что я слышу? – воскликнула Рина в притворном возмущении. – Дискриминация по цвету кожи. Ужас-то какой. – Она всплеснула руками и осуждающе покачала головой. – Или это все из ревности, мистер Норманнсон?

– Из вредности, – передразнил Лейфур и рассмеялся, когда девушка испуганно вскрикнула.

Поводом для веселья послужил кот, который неудачно прыгнул на подоконник со стороны улицы и вписался в стекло, наделав шуму, который заставил Ри нервничать, и сполз обратно, пытаясь уцепиться когтями за покоренные вершины. Но девушка решила, что именно ее испуг развеселил мужчину, и, злобно прищурившись, запустила вторую тапочку, от которой он увернулся так же ловко, как и от первой.

– Смотрю, у тебя одни методы воспитания и для кота, и для меня. И это несправедливо хотя бы потому, что на сей раз я ни в чем не виноват. Я рассмеялся оттого, что твой Плут неудачно атаковал стекло, а не оттого, что ты выдала противный, режущий слух ультразвук.

– Ультразвук не может резать слух, олух, – фыркнула девушка. – Оба вы одинаковые, вот и методы борьбы те же.

– Борьбы? Могу я скромно предложить тебе мир и кружку пива?

– Вот как, значит, исчезает романтика из отношений. Сначала пошлые намеки с утра, а к вечеру ты уже и вытерпеть меня на трезвую голову не можешь, – запричитала девушка, перебирая сваленные в кучу вещи. – Или я тебе больше нравлюсь, когда в подпитии? – задала она вопрос с подвохом, пытаясь вытащить платок из-под Лейфура, который, почуяв в ее голосе неладное, решил сдаться и встать. Ри победно улыбнулась и повязала добычу поясом, продевая сквозь петли брюк.

– Пиво-другое еще никому не повредило, – мужчина ловко увернулся от вопроса, в котором надо было либо признать либо опровергнуть ее отношения с алкоголем и то, какой милой она становится после стакана глинтвейна. Соврать, польстить или сказать правду – любой из вариантов ничего хорошего не сулил. Лейфур не собирался дать переиграть себя даже по мелочи.

– Меньше от пива

Пользы бывает,

Чем думают многие;

Чем больше ты пьешь,

Тем меньше покорен

Твой разум тебе.

– Уж кому говорить о нарушении предписаний «Старшей Эдды», так это мне, – заметил мужчина, явно довольный поворотом их разговора в дебри древнескандинавского литературного наследия. – Лучше бы ты за валлийские сказки цеплялась.

Ри только улыбнулась. Дерзни. Лейфур улыбнулся в ответ и отплатил девушке той же монетой:

– С чародейкой не спи,

Пусть она не сжимает

В объятьях тебя.

– Караул, спасайте бедного Лейфура, общественной и политической жизни лишают, есть не дают и спать мешают, – девушка в свободной форме закончила обвинения в свой адрес.

– Вы только посмотрите на нее, даже не отрицает своей ведовской силы, только и потешается…

– Над бедным шкафом здоровым, который заграждает выход, – закончила она фразу и шлепнула его по заднице. – Двигай, Норманнсон, кажется, ты меня приглашал на романтическое свидание в захудалый паб.

– Сразу заметно, что тебя воспитывала улица, Ри. Никакого намека даже на поверхностные знания правил хорошего тона. – Он покачал головой. – Вот не знаю, то ли я с самого начала не рассмотрел в тебе эту из ряда вон выходящую дерзость, то ли это сидение дома превращает тебя в ворчливую троллиху. Пора эвакуировать тебя из сей обители зла.

Мужчина подхватил Рину на руки и перекинул через плечо, как мешок с зерном. Она даже пискнуть не успела, не то что достойно ответить на троллиху. Все колкости задохнулись в возмущении и девушка только проворчала:

– Опусти меня на землю.

– Что, прости, я не расслышал?

Это неприятное чувство, когда твои же приемы оборачиваются против тебя самой. «Так нечестно», – проворчала Ри и скрестила руки на груди, что в ее перевернутом вверх ногами состоянии летучей мыши выглядело весьма комично. Увидь ее Лейфур в таком положении, то и выпустить из рук со смеху мог.

– Кажется, ты хотела о чем-то меня попросить, – в его делано невозмутимом тоне отчетливо слышалось веселье. – Ну же, Ри, это ведь так просто.

– Не мог бы ты опустить меня на землю, – она выдавила из себя жалкую попытку быть вежливой.

– Я думаю, да, это возможно. Только вот волшебного слова не хватает.

«Вот же зараза», – чуть не ответила она, но быстро сообразила, что это не то волшебное слово, которое требует от нее Лейфур и сказала «Пожалуйста».

– Что там с «пожалуйста»? – поинтересовался крайне недогадливый мужчина.

– Поставь меня на землю, пожалуйста, Лейфур.

Он осторожно опустил ее и придержал, пока Ри не преодолела легкое головокружение от смены положения, которое могло закончиться и приземлением на пятую точку.

– Какие мы заботливые, – только девушка слегка отошла, сразу же начала возвращать себе утраченные позиции. – Небось, боишься, что в деревне тебя неправильно поймут, когда заявишься с девицей, переброшенной через плечо.

– Да они мне только спасибо скажут, что я наконец вытащил затворницу из ее лесного логова. А то по селению уже толки идут, что тебя утащил к себе лесной народец. Они ведь знать не знают, что фэйри только таких ворчливых проблем, как Регина Уэллс, не хватало. И так твой кот всей лесной мелочи жизни дает.

– Я и без своего полного имени знаю, что ты невероятно осведомлен о моей скромной персоне, – фыркнула она недовольно, все еще не в состоянии простить рисунки. – И этот кот такой же мой, как и твой.

Лейфур хитро прищурился и попытался схватить девушку за талию.

– Даже не думай! – прокричала Рина, отбиваясь. – Обратно нести меня будешь.

– Как скажешь, моя королева.

Комментарий к The Calm Before The Storm

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #TuR_Calm

========== Sacrifice Music ==========

Sharon Lyons – Sacrifice Music

– Мое дитя! – воскликнула Рианнон. – Остановитесь! Не забирайте его. Стража!

Она кричала, но никто не обращал внимания, будто бы замок в мгновение ока опустел. Преодолевая слабость, Рианнон встала с постели и медленно, то и дело останавливаясь, вышла из комнаты. За дверью не было ни Йоны, ни служанок, а чужеземцев и след простыл. Опираясь о стену и ведомая беспокойством, она отправилась дальше, осторожно спустилась по ступеням и босая, в одной сорочке, простоволосая вышла из башни.

Звездная ночь открыла след конских копыт, уходящий на север, а в несвойственной йольской ночи тишине все еще можно было различить звон металла. То был отзвук чужаков, которые в одну ночь разрушили жизнь Рианнон, изрубили ее своими острыми мечами и топорами. Она, утопая в снегах, сделала еще несколько шагов вперед и замерла не в силах двигаться дальше. Горе сковало ее горло так, что из него не вырывалось даже рыданий, кричать вслед ночным незваным гостям она перестала уже давно, только слезы текли по ее лицу, превращаясь в хрустальные ледяные капли. Она не замечала ничего, кроме собственного несчастья, оно овладело ее мыслями, только черный, усыпанный звездами, горизонт и призрак исчезнувших за ним всадников был сосредоточием ее мира, а оживший в тот миг, когда чужеземцы исчезли, замок казался далеким и нереальным.

– Гври, – прошептала Рианнон и силы оставили ее.

Златокудрый мальчишка лет пяти бежал к ней навстречу, раскрывая маленькие ручки для объятий. Длинный чертог казался бесконечным, мальчонка, перебирая своими маленькими ножками будто бы только отдалялся от нее. Светлое чувство радости сменилось тревогой, сияющий золотом чертог потускнел, и она вспомнила, что ее сына отобрали еще при рождении. Не дано ей увидеть, как он растет, смеется, плачет, разбив коленки.

Рианнон вынырнула из лихорадочного сна на поверхность и оказалась в своей кровати, нарытая шкурами, с влажной повязкой на лбу и пересохшими от жара губами. Гладис, ее верная служанка была рядом, чтобы смочить ее губы и послать за лекарем. Но когда он прибыл, королева опять погрузилась в обманчивые, но такие желанные видения.

Книга давно лежала позабытая на ее коленях, она наблюдала за своим сыном, который уже взялся за деревянный меч и яростными, но пока еще беспорядочными ударами пытался разделаться с соломенным чучелом. Несколько раз меч отскакивал от упрямого противника и бил своего же хозяина. Рианнон порывалась вскочить с места, чтобы пожалеть своего малыша, но вспоминала, что он не так уж и мал, потому предоставляла контролировать его тренировку высокому, ладно сбитому мужчине с длинными волосами цвета пшеничного поля и бородой. Он улыбнулся Рианнон, когда та вернулась на место, и золотой чертог вновь пропал.

Она чувствовала, как ломило все ее тело от изнурительных недель борьбы с лихорадкой, как слабы ее руки, которые, потянувшись за кувшином воды, лишь опрокинули его, ее губы потрескались, и каждое слово отдавалось болью. Почему в ее покоях никого нет? Неужели они решили, что пора отдать ее Арауну?

– Вы очнулись, госпожа? – спросила Гладис, отвлекая ее от неутешительных мыслей. – Как хорошо!

– Пуйл, – прошептала Рианнон. – Мне бы хотелось увидеть моего мужа. Заходил ли он ко мне, когда я была больна? Как долго… – она закашлялась, так и не закончив вопрос.

– Вам не стоит много разговаривать, пока вы еще не совсем оправились, госпожа. Долгие пятнадцать дней и ночей вы боролись с болезнью, но с божьей помощью и молитвами победили.

Рианнон удивилась речам служанки, но ничего не сказала. Может, она еще не вполне пришла в себя и не расслышала, каким богам должна быть благодарна.

– А муж ваш ждет вашего выздоровления и будет рад увидеть.

– Так позови же его немедля! – воскликнула королева.

– Он будет рад принять вас в большом чертоге, моя госпожа, уклончиво ответила служанка и следующие несколько дней, пока ходила за Рианнон, ни словом не обмолвилась, почему король хочет видеть свою королеву в главном зале замка, где дают пиры и вершат суд.

Когда же она достаточно окрепла, чтобы встретиться с Пуйлом, то ее под стражей, словно преступницу, провели в зал, полный рыцарей и их дам. Она поняла, что пришел ее час ответить за все обманы и пасть ниц, прося о помиловании, но все же спросила Пуйла:

– Мой король, ради богов, прошу, скажи, почему ты созвал своих мужей и жен их?

– Ради бога, – ответил ей король, – ибо истинный бог – один. Всю жизнь мы поклонялись бесам, и смотри, к чему это привело, Рианнон. – Он с горечью посмотрел на свою жену и покачал головой. – Они поселились в моем замке и украли самое ценное.

– Как ты, мой государь, можешь говорить такое? – в отчаянии молвила Рианнон. – Ты, кто прошел врата Аннун и целый год правил царством Арауна.

– Кому как не мне, кто год жил среди бесов, понять, насколько они коварны и опасны. Но даже я не различил змею в своем саду, даже я не уличил этого северного дьявола. Локи.

Рианнон вспомнила ту ночь, когда у нее забрали сына. Локи. Так чужеземцы назвали ее Ланцелота. Так неужто он был не просто чужеземцем…

– Отрекись от ложной веры предков и покайся, Рианнон, дочь Хэфайдда Старого. Кому как не тебе знать, насколько коварны могут быть бесы, которых мы раньше чтили как богов. Прими настоящего бога, и он излечит все твои раны.

– Я не отрекусь от своих предков и их наследия, мой король. Лучше бы и ты этого не делал, много несчастий твой выбор сулит тебе и твоему народу. Подумай о Диведе, о своем королевстве, прошу тебя, пока не поздно.

– Ранят меня речи твои, жена моя. Ранят потому, что придется мне отречься от тебя. Не верил я молве людской, когда они ведьмой прозвали тебя, думал, что тяжело им видеть чужеземку подле своего короля, но теперь бог даровал мне узреть истину. Раз не чувствуешь ты раскаянья, то недостойна прощения.

– Тогда отправь меня, недостойную, обратно к отцу, мой король. – Внутри у Рианнон закипал гнев от речей мужа. Когда ее Пуйл так изменился? – Надеюсь, в его землях до сих пор поклоняются бесам.

– Не раньше, чем ты расплатишься за свои грехи и раскаешься. Я изгоняю тебя за городские врата. Ты будешь сидеть у них и рассказывать прохожим свою историю о том, как коварный северный дьявол обманул тебя, и жить с того, что подадут тебе путники. Твое изгнание прекратится, как только ты примешь истинную веру и постигнешь, как ужасен твой грех, Рианнон. Лишь тогда я отпущу тебя, куда пожелаешь.

Стражники вывели Рианнон из замка, и она, кутаясь в длинные рукава платья, отправилась за городские врата к месту своего изгнания. По дороге ее нагнала Йона и дала меховую накидку да узелок с едой.

– Проси за нас старых богов, моя королева. Пускай не гневятся, – шепнула женщина и исчезла в толпе зевак, которые провожали Рианнон.

Недолгой оказалась ее жизнь неудачливой сказительницы. Ночи были морозными, а милостыня скудной. Вскоре она, толком не оправившаяся от болезни, потеряла голос, а с ним и жалкие крохи еды.

В ночь Имболка Рианнон заснула, чтобы следующим утром уже не проснуться.

Комментарий к Sacrifice Music

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #TuR_Sacrifice

========== EhwaR ==========

Wardruna – EhwaR

Рина очнулась ото сна, закрывая рот ладонями, чтобы рвущийся наружу крик не разбудил Лейфура. Или теперь проще было бы назвать его Локи? Она покосилась на мирно спящего мужчину. Все такой же невыносимо красивый и притягательный, даже после всего, что она узнала о нем, ей тяжело было отвести от него взор и подавить в себе чувства, которые он вызывал. Ри осторожно встала с кровати и, накинув на плечи покрывало, вышла из дому, осторожно преодолев скрипящую половицу. Она прикрыла за собой дверь, пытаясь отрезать часть себя, которая все еще сомневалась. Ей должно самой разобраться в увиденном. Хотя в чем, собственно, разбираться?

Девушка вытерла катящиеся по щекам слезы и плотнее укуталась в покрывало, озноб ото сна пробивался в теплую летнюю ночь и не давал той бесконечной пустоте, которую она ощутила с последним вздохом, уйти. Несметное множество чувств обуревало ее, но все они поглощались бездонной и ненасытной пропастью внутри, будто сам потусторонний мир разверзся и она уже наполовину мертва. Стоит только позволить себе забыть о беспокойстве, ужасе и ненависти, которые чувствовала вместо древней королевы, и она исчезнет для этого мира навсегда.

В шаге от того, чтобы сдаться, ее удерживала все еще теплившаяся внутри жажда жизни. Она должна бороться за себя хоть сейчас. Один раз она уже сдалась на милость судьбе и богам. И что из этого вышло?

Вместе с решимостью отступить от бездны, на нее нахлынули все яркие воспоминания этого лета. Рина впервые за долгое время не чувствовала ни вины, за то что натворила в Уэльсе, ни нужды прятаться и скрывать себя от людей. Она была счастлива до того, как он подтолкнул ее к пропасти. Зачем?

Боги любят играть судьбами людей, подсказало ей прошлое. А этот, похоже, не доиграл партию с ее собственной.

Ри вспомнила, как еще вчера она была безумно счастлива в кругу друзей и в объятиях странного загадочного, но такого близкого мужчины. Придя сюда чужаком, он еще раньше, чем сама Рина, завоевал доверие местных. Она сама доверилась ему, чего, думала, уж никогда не случиться. Еще вчера девушка смеялась, как он тащил ее домой, перекинув через плечо, когда она споткнулась о коварный корень. Она ворчала, что не настолько пьяна, а он шутил, что не намерен лечить ее, если разобьет нос.

А если разобьет сердце? Девушка горько усмехнулась.

– Что украло у тебя сон, Рина?

Она вздрогнула от голоса, который раньше заставил бы лишь улыбнуться, резко вскочила на ноги и обернулась.

– Сама же говорила, что в этих лесах пугаться нечего, глупенькая, – молвил он, и речь его сладким медом заставила Ри на долю секунды усомниться в том, что она видела во сне. Разве это мог быть ее Лейфур? Тогда почему он назвал меня Рианнон?

Рина подняла на него затравленный взгляд и отступила назад. Мужчина пристально взглянул на нее так, будто увидел насквозь ее душу.

– Ты вспомнила, моя королева.

Он улыбнулся, но вместо хитрой и всезнающей усмешки получилась тревожная и вопрошающая. Она отступила еще на шаг, все нутро ее кричало «Беги!». Только вот где можно скрыться от такого преследователя? Ри вновь оступилась, что заставило ее оглянуться. На краю поляны, у самого леса, белели млечники. Круг фей! Местные рассказывали ей сказки о том, как мальчик прятался в нем от тролля. А что, если в нем можно спрятаться от другого недруга?

Рина сорвалась и со всех ног побежала к защитному кругу, опустившись в самом центре на колени и выдыхая из легких холодный обжигающий воздух. Она в безопасности, и никакие сладкие речи не заставят ее покинуть круг, пока он не покинет это место.

– Тебе незачем от меня бежать, Рианнон. Я не сделал тебе ничего худого.

Ничего худого, значит. Девушка презрительно хмыкнула, но из глаз почему-то опять предательски покатились слезы. Ничего худого. Мог бы постараться лучше и быть более убедительным.

– Не бойся меня, Идунн нарядов.

Она обернулась и увидела, как мужчина медленно приближается к ее укрытию. А что, если не сработает? Она попыталась отогнать панику, призвав на помощь гнев. Идунн нарядов, какие речи ведет витиеватые и красивые. Интересно, а есть ли такой же поэтический заменитель выражения «лживый козел»? Или достаточно просто вспомнить любой кеннинг, который обозначал бы Локи?

Мужчина переступил заколдованный круг, будто его и не было. Девушка отшатнулась, но не смогла сделать ни шагу назад.

– Как? – прошептала она беспомощно.

– Я не враг тебе, Рианнон, и никогда им не был.

– Конечно, нет, – ответила она, гордо выпрямившись, – как могут враждовать неравные. Ты просто решил поиграть, да заигрался, удержатель добычи. Или на сей раз не удержал, раз через столько веков вернулся?

– Никогда не были твои речи так жестоки, Великая Королева.

– Да, время отточило их, словно клинок заговоренный.

– Только ранить им ты не того собралась.

– Мой муж, ослепленный новым богом, лишь забрал мою жизнь. Ты же забрал мой покой и самое большое сокровище, которым я когда-либо обладала, моего сына. И только попробуй сказать после этого, что не причинил мне вреда.

– Все так же упряма и непреклонна ты, ветвь обручий. Но позволь тебе кое-что поведать прежде, чем бездумно откажешься от дара, который я тебе предлагаю.

Единственное, чего она сейчас желала больше всего на свете, чтобы он исчез, провалился туда, откуда он пришел. Имей девушка такую силу, она бы немедля отправила его ко всем чертям. Или в его случае предпочтительней к троллям? А еще лучше к фоморам. Вот Домну, мать их, нарадуется. Она была убеждена, что каждое сказанное им слово обернется ложью, но почему-то склонила голову набок и улыбнулась, приглашая Локи продолжить.

– Это будет очень длинный сказ, омела злата может утомиться и, не дослушав до конца, истолковать все превратно.

– Уж не предлагаешь ли ты мне вновь пригласить тебя в дом, забыв о том, что один раз уже за это поплатилась?

– Как пожелаешь, – сказал он и опустился на покрывало, которое девушка оставила на земле. – Хозяйка лесной избы могла бы уделить бедному сказителю хоть толику гостеприимства и благосклонности.

– Незваных гостей, как ты, здесь не привечают, Лофт, – ответила девушка и присела напротив.

– А ведь ты сама меня призвала тогда, Рианнон.

Комментарий к EhwaR

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #TuR_EhwaR

========== Of Vice and Virtue ==========

H.E.R.R. – Of Vice and Virtue

Девушка гордо подняла голову и сверкнула раздраженным взглядом, но промолчала, решив выслушать ту версию событий, где она сама накликала на себя все невзгоды. Кого же еще винить? Она надула губы и отвернулась в сторону, делая вид, что грибы занимают ее больше, чем перекладывание вины за случившееся на хрупкие женские плечи.

– Надо было осторожнее выбирать помощника. Особенно когда дело такое важное, – сказал он и улыбнулся, наблюдая, как Ри сжала кулачки и из последних сил сдерживалась, чтобы не ответить дерзостью на неприкрытую издевку. – Пожалуй, мне лучше начать сначала, пока милая хозяйка не прогнала прочь. В тот день, когда ты в сердцах покинула чертоги своего отца, оседлала Свадильфари, Незадачливого Путешественника, и пустилась вскачь куда глаза глядят, помнишь, о чем ты думала?

Тот день всплыл в ее памяти так ясно, будто это было вчера. Но ничего, кроме гнева и обиды, которые сейчас казались девушке глупыми и необоснованными, отец ведь думал в интересах королевства, припомнить не смогла. Только головокружительный галоп и безграничное поле, которое дарило ощущение свободы.

– Нет? Ну так я тебе напомню. Ты была зла на бедолагу Хэфайдда, которого даже в народе прозвали старым, а уж на сколько он чувствовал себя с такой дочерью, как Рианнон, и говорить не стоит. Голова его начала болеть и преждевременно покрываться серебром сразу же, как только ты смогла запрыгнуть в седло, неудивительно, что и мужа он выбрал тебе такого, чтобы мог справиться с диким нравом лошадиной наездницы. Гуал-то, если подумать, был не так плох, да только ты за своими обидами этого разглядеть не смогла. Смеясь над любовными балладами, сама желала себе в мужья рыцаря крови благородной, жизнью умудренного и в боях закаленного.

– Не одна я была глупой девицей в такие годы, но чужой бог почему-то явился именно ко мне.

Девушка недоверчиво покосилась на сказителя. Тот с раздражением встретил ее взгляд: негоже прерывать рассказ, когда вздумается.

– Но не каждая глупая девица сделала то же, что и ты. Ты так гневилась на своего батюшку и противилась варвару Гуалу, что обратилась к богам. Ты подумала, что среди всей их безграничной доброты и мудрости не найдется ни одного хитреца, который был бы способен выпутать тебя из передряги. Разве мог я не откликнуться на твой зов?