Текст книги "Тимьян и розмарин (СИ)"

Автор книги: I_Do_Believe_In_Faeries

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Fairy Paradise ==========

CocoRosie – Fairy Paradise

Остров в зеленом море. Маленькая, почти по самые окна погрузившаяся в землю, слегка пузатая хижина была ее клочком суши, спокойной гаванью в буйстве трав. Каждый раз, открывая глаза, она не могла поверить, что все это не продолжение сна. Что она вырвалась из сумасшествия города, сбежала от алчных людей, растворилась в природе, нашла приют у лесных жителей, которых, как ни старалась, пока, к сожалению, не видела, и местных из деревни вверх по склону. Эти тоже недалеко ушли от пикси и брауни, о которых твердили без устали, девушке даже казалось, что сельчане сами вышли из кельтских преданий.

Рина оставила на пороге блюдечко с молоком, дар своим сверхъестественным соседям, и не успела отвернуться, как к подношениям, довольно урча и облизываясь, подошел огромный пушистый серый котяра.

– Брысь, Плут! – крикнула девушка и пригрозила ему босоножкой. Он только блеснул своими янтарными глазами и ткнул морду в молоко. Она замахнулась, обувь пролетела над холкой кота, и тот нехотя сделал несколько шагов назад. Следом полетела вторая. И теперь наглец припустил с такой прытью, что осталось лишь удивляться, как она нашлась в этом сгустке лени.

Девушка проследила за котом, пока тот не скрылся среди замшелых стволов древнего леса. Она склонилась над молоком и, понося мерзавца на чем свет стоит, принялась вынимать шерсть из мисочки.

– А я все удивляюсь, почему пикси только вредят мне, срывая еще мокрую одежду с веревок и затаскивая мою обувь под шкафы. Это все ты, проглот, не удивлюсь, если ты не раз завтракал маленьким народцем, а месть потом воздавалась мне, – ворчала она себе под нос скорее для профилактики, чем со зла.

Кот приблудился к ней ко второй неделе проживания на отшибе цивилизации. Учитывая то, что все собранные впопыхах книги были прочитаны, а диски заслушаны до дыр, пушистый своенравный монстр, который приходил к Ри, как к себе домой, был прекрасной разрядкой обстановки.

Сначала они относились друг к другу, как постояльцы отеля, которым волей случая пришлось делить один номер. Она безуспешно пыталась найти хозяина наглеца, но такового либо не было, либо он не признавался, чтобы не забирать это чудовище обратно.

Время шло, Рина и кот обнюхались и почти сдружились. Она всегда оставляла ему плед в кресле, спрашивала в деревне рыбку посвежее и чесала за ушком, когда он того хотел. Он избавил ее от грызунов и тоски, даже позволил выбрать себе имя – Плут. Девушка и кот проявляли друг к другу большой пиетет. До тех пор, пока один из них не переступал черту. Тогда в ход шли когти и тапки.

Из лесу донеслось противное гортанное мяуканье. На языке одомашненных кошачьих это должно было означать: «Я нагажу в твои тапки», а вот, как воспринимать эту угрозу от дикого зверя, Ри не знала. Но на всякий случай прихватила с собой продуктовую сумку. Похоже, сегодня ей предстоит еще одна порция кельтских мифов от местных старожилов.

– Все ради тебя, свинух! – крикнула она в лес. Чего не сделаешь ради безопасности обуви и неприкосновенности собственного горла.

Она посмотрела на волны травы, на часы, опять на зеленое море и вновь на неумолимо движущуюся стрелку. Если сейчас заняться поиском босоножек, то на выходные можно забыть о новых книгах и музыке. У местных каждый день короткий, а пятница и подавно. Невероятно уже то, что «амазон» доставляет посылки в такую глушь.

И не май ли стучит в дверь? Пройтись до деревни босой – ничего страшного не случиться. Разве что О’Райли засмеет, и еще несколько завсегдатаев его паба животы понадрывают. Малая плата за то, как она влилась в деревенскую жизнь. Девушка видела отношение селян к залетным туристам, клюнувшим на экзотику отдыха без «интернетов». Над ними втихую подтрунивали и далеко не всегда по-доброму, даже ставки делали на то, как долго они выдержат все прелести матушки-природы. А когда бедолаги делали ноги, то громогласный смех провожал их до самой окраины деревни.

Рина зашла в паб с незатейливым названием «О’Райли». Рыдайте все маркетологи мира сего, ибо честное имя владельца в этих краях значит много больше раскрученных брендов. Данкан по совместительству заведовал и делами почтовыми (только до обеда, отшучивался он). Маленькие деревушки не заморачиваются бюрократической волокитой, и такое совмещение должностей – дело обычное. Констебль, Брайан Конли, работал в рыбной лавке. А местный выборный, Джон Макнамара, был великолепным пекарем.

Всю эту честную компанию она застала за барной стойкой. Они о чем-то болтали и неприлично громко, даже для паба, смеялись. По обрывкам фраз Рина поняла, что объектом насмешек оказалась ее посылка. Когда она нарушила уединенность их посиделок, почетные жители деревеньки обсуждали ее литературный вкус.

Девушка откашлялась и поздоровалась:

– А неприкосновенность почты у вас, как я вижу, не в почете.

Ее замечание повлекло новую волну хохота.

– Прости, дорогая, нас, дуралеев неотесанных, но уж больно интересно стало, что нынче читают образованные девушки вроде тебя, – отозвался Данкан. – И нам показалось, что у тебя проблемы. – Он поднял увесистую книгу. Девушка узнала обложку. «Девственницы-самоубийцы» Евгенидиса.

– Если все так плохо, я с удовольствием помогу, – Джон со всей возможной серьезностью закончил фразу и лишь потом взорвался смехом.

За непристойным предложением последовал подзатыльник от представителя правопорядка.

– Побойся Мари, – пригрозил Брайан. – Если что, поверь мне, я придумаю, как оправдать собственную сестру.

– Тебе не холодно, Рина? – раздался скрипучий, как половицы паба, голос О’Райли-старшего. – Рановато еще босой расхаживать.

– В самый раз, – улыбнулась девушка и поцеловала старика в щеку, подсаживаясь к нему за столик. – Пора уже вытоптать из вашей ирландской почвы лето.

Мужчины из-за стойки тоже переместились к ним, ожидая интересный разговор.

– И как у тебя дела с лесным народцем? – Джон решил замять бестактность.

Ри схватила мешочек, перевязанный зеленой лентой, и спрятала его под блузу. За столом повисла неловкая тишина: девушка смутилась своего суеверия, мужчины осуждающе посмотрели на друга, переговариваясь о чем-то без слов.

– Знаешь, Рина, мне кажется, тебе стоит перейти на более крупную рыбу. Живешь на отшибе, а вдруг у тебя там Королева фей, а не рядовые проказники. Есть одно зелье с тимьяном для смазывания век. Если хочешь, могу поделиться рецептом.

– Рассказываешь глупости, – осадил его старик. – Зачем ей всякие зелья, все равно не помогут. Для того чтобы увидеть Королеву фей, ей достаточно посмотреть в зеркало. Простоволосая и босая, она давно уже свела дружбу с волшебным народом.

– Данкан! – Джолин, его жена и главная местная сплетница, которая разносила вести с такой скоростью, что знай о ней новостные агентства, дрались бы за ее трудоустройство в кровь, влетела в бар. – А, мисс Уэллс, Вы здесь, – она выдохнула прежде, чем продолжить. – Вас ищет какой-то молодой человек. Говорит, Вы знаменитая художница. А я ему: «Что Вы, мистер, она ученая и уважаемая девушка, а не какая-то бездельница с красками». Но он все настаивает на встрече. Забавно, правда?

Комментарий к Fairy Paradise

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #TuR_FairyParadise

========== Of Dreams Forgotten and Fables Untold ==========

The Moon and the Nightspirit – Of Dreams Forgotten and Fables Untold

Рина вздохнула и опустила голову. Неужели и здесь добрались? Она и так слишком долго прожила в тиши и спокойствии, пора отвечать за предоставленные удобства.

– Если Вы хотите, мисс Уэллс, я отважу его в два счета.

– Нет-нет, Мари. Мне не составит труда встретиться с этим настойчивым юношей, и, думаю, конфликт разрешится сам собой. – Или она получит более четкое представление, с какого рода поклонником ее творчества имеет дело. Может, первую залетную пташку удастся проводить родные края без лишнего шума. Может, она оторвет у славы еще несколько недель блаженного одиночества и умиротворенности.

Девушка встала из-за стола, поцеловала на прощание О’Райли-старшего, а младшего ущипнула за нос, дабы больше не совал его в личную почту, собрала книги и двинулась к выходу, но тут же остановилась, обронив сумку. Уж не волшебный ли народец напомнил ей, что дикое животное лучше кормить с людского стола?

– Брайан, у тебя не найдется каких-либо деликатесов для Плута?

– Только об этом дармоеде она и заботиться, – для проформы поворчал мужчина, но подошел забрать мешок. – Наполню его гостинцами этому неблагодарному. – У них как-то состоялась единственная и не самая приятна встреча. Конли со своими медвежьими повадками полез брататься к Плуту, а тот со всем своим кошачьим высокомерием вмазал ему пощечину, оставив красный след на щеке, и сбежал в лес. – Но только ради тебя, Реми.

– Мисс Уэллс, – с упреком воскликнула Мари, заметив босые ноги девушки. Та с мольбой посмотрела на женщину: мало того, что она до сих пор к ней на «мисс», так еще и упрекает, словно маменька. Неудобно до жути. – Как же Вы так? Простудитесь ведь! – Она уперла руки в боки. – В таком виде Вы никуда не пойдете.

– Торжественно клянусь, что по возвращении домой укутаюсь в одеяло и отобедаю горячим бульоном. – Рина обняла миссис Макнамару за плечи и подтолкнула к выходу, та, все еще ворча и угрожая простудой со сменой рациона на горячие супчики в течение следующих нескольких недель, все-таки поддалась.

По дороге к постоялому двору Рина думала над тем, что же хочет от нее незваный гость, несомненно, он приложил множество усилий, чтобы найти ее. Дело должно быть важным. «Деньги, слава и власть», – передразнила она себя и горько усмехнулась. Все только на этом и завязано, сколько она перевидала и выслушала, сколько раз думала, что на сей раз все иначе.

– Мисс Уэллс! – низкий мужской голос оторвал ее от поношений мира, в котором она живет. Жила. Ей очень хотелось сохранить инкогнито и не бежать дальше.

К ним навстречу бежал высокий, немного худощавый мужчина. Длинноватые с отливом меди волосы, высокие скулы, прямой заостренный нос, тонкие губы выдают волевой характер, пылающе-голубые глаза полны решимости. Он хмурит брови и поправляет упавшую на линзы очков прядь волос. Рина смотрит на него с нескрываемым восхищением. Каждая черта лица правильна, слегка грубовата, она уже видит, как на него падает тень, обостряя скуловую дугу и висок, представляет, какие краски следует смешать, чтобы передать его волшебный цвет глаз. Он – идеальный вызов для ее кисти, но ведь она зареклась…

– Мисс Уэллс, – повторяет он. Похоже, сегодняшний день можно официально считать днем чрезмерного беспокойства ее особой. Мужчина набрасывает на нее свой пиджак, обнимает за плечи и ведет внутрь. Рина теряется от проявленной суетной заботы и позволяет его рукам сомкнуться на предплечьях, их бедрам соприкоснуться – это так тепло и правильно. Широкоплечий викинг – таков бы он был на ее полотне – и маленькая лесная отшельница. – Наконец-то нашел, – говорит он и рушит всю красоту сотканного из воображения портрета. Девушка отстраняется.

– Зависит от того, что Вы искали, мистер?

– Лейфур. Я знаю, что Вы больше ни для кого не пишете.

– Правильно слышали, мистер, – она настаивала на фамилии. Не зря же его обращение столь официально.

– Норманнсон, но я предпочел бы без отчества, мисс…

– Рина, раз уж мы на равных. Хотя я не вижу смысла продолжать разговор. Если Вы осведомлены о том, что я больше не берусь за кисть, то должны были бы знать, что решение мое твердое и окончательное. Его пытались поколебать. Многократно и разными способами, потому я и сбежала от общества. Буду очень признательна, Лейфур, – она еще раз мысленно повторила его имя, красивое, суровое, северное, – если Вы не раскроете секрет моего пребывания.

– Пожалуйста, Рина, – взмолился он, этот сильный и несколько грубоватый, несмотря на изящество и некоторую еле сквозящую женственность его худобы, мужчина и схватил ее за руку. – Я пришел к тебе не за тем, что хотели другие. Меня привела нужда, а не алчность. Прошу.

– Все так говорят. Рассказывают красивую историю, давят на жалость жизненной трагедией, а уходят с ответом на один и тот же вопрос… Нет, и надеюсь, ты не примешь отказ как разрешение открыть мою обитель другим соискателям.

– Дело не в моих желаниях. Я хочу вернуть память, разобраться в прошлом.

– Найди себе хорошего аналитика, Лейфур. – Он сжал ее руку чуть сильнее. – Пожалуйста, отпусти. Мне так не хватает свободы.

– Тогда ты не можешь быть настолько жестокой ко мне, – он стает на колени, – и лишить просителя той же привилегии.

Его колено преклонено. Мужчина в дорогой, сшитой на заказ одежде на пыльном полу сельского постоялого двора, он поднял на нее свои горящие синевой-мольбой и грустью-Северным морем глаза. Она, босая, в грубом льняном платье, простоволосая и какая-то такая неуклюжая в его большом пиджаке. Смущение сковывает ее решимость. Неловкость момента настолько вопиюща, что она не выдерживает ни его взгляда, ни других любопытствующих. Потому, чтобы разорвать оцепенение, она говорит:

– Я подумаю до завтра. Ночь расставит все на места. Вы здесь остановились?

Лейфур кивнул.

Обычно заезжие предпочитали маленький отель чуть дальше по проселочной дороге. Выглядел он поприличнее, потому что держался за счет нескольких надуманных призраков и удачной рекламы, которую местные владельцы презирали.

– Завтра я скажу, что решила.

Девушка сняла пиджак и протянула мужчине.

– Возьми, там поднялся жуткий ветер, замерзнешь.

Она посмотрела в окно – всю ночь будет лить как из ведра, пока черные тучи не изольют последней морской капли.

– Не могу. Я должна все решить сама.

– Тогда я проведу. – Он вернул свой пиджак ей обратно на плечи и посмотрел на босые ноги девушки.

– Виски в шкафчике на кухне пока еще никто из пикси не вылакал, – улыбнулась она на его невысказанное беспокойство.

Комментарий к Of Dreams Forgotten and Fables Untold

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #TuR_OfDreamsForgotten

========== Dromte Mig En Drom ==========

Valravn – Drømte Mig En Drøm*

Пьянящее ощущение свободы, будто чувство высшего предельного счастья, охватило ее. Ветер, развевающий выбившиеся из косы непослушные пряди, стремительная скорость, зеленые луга, сливающиеся с лиловой бесконечностью вереска – эйфория разливалась от напряженных пальцев, сжимающих поводья, по всему телу, прильнувшему к лошади, до босых ступней в стременах.

Это был побег. Побег от себя, от отца, от обязательств. Попытка выветрить горечь неизбежного. Выбить хлесткими порывами ветра желание разрыдаться от обиды. Глупая девчонка, которая не в состоянии контролировать свои эмоции! Маленький неоперившийся птенец, который боится быть оторванным от родного гнезда! Трусливая мышь, прячущаяся от метлы под половицами! Девушка распекала себя на чем свет стоит. Стоило только вспомнить, от чего она бежит, – и магическая иллюзия приволья и легкости исчезала.

Она стишила ход коня, поглаживая его по жемчужно-белой шее, по ухоженной сияющей гриве. Не виноват Незадачливый Путешественник, что одна мысль о Гуале повергает ее в панику. Мужлан, жестокий и неотесанный чурбан, он видит в ней исключительно трофей. Не то чтобы она жила песнями менестрелей и верила в пылкую любовь по форме многостишья, распеваемого речитативом, нет, она жила другими сказками, в которых королевские браки заключались на основе равного альянса.

Девушка не заметила, как, успокаивая коня, начала напевать одну из этих самых глупых менестрельских баллад, которые поносила в пространных размышлениях о недостатках брака. Зато заметил мужчина, который остановился на привал вместе со своими спутниками. Он приподнялся на локтях и увидел деву в бело-синих одеждах, отороченных золотом, она прислонилась к шее коня, напевая ему на ухо один из местных мотивов, ее длинная отливающая золотом, как и дорогая отделка платья, коса упала с плеч, выбившиеся из нее волосы скрывали лицо незнакомки.

– Эй, Пуйл, – окликает он одного из своих спутников. – Только посмотри, что можно встретить в этих диких землях. Мелюзина, не иначе.

– Да ты сегодня в поэтическом настроении, друг, – не преминул мужчина кинуть шпильку в ответ. Рослый, закаленный не одной войной, грубо сбитый, черноволосый, он был абсолютной противоположностью собеседнику, бледному, худощавому и рыжеволосому. Хотя они прошли вместе не одну битву, что позволило вассалу так вольно обращаться к королю, казалось, жестокость кровопролитных распрей прошла мимо светловолосого.

Пуйл все же посмотрел в сторону, куда указывал друг, но с заведомо заготовленным скепсисом, ибо знал, как Ланцелот падок на смазливых селянок. Но эта прекрасная всадница была явно знатного рода.

– Воины, – обратился он к своим скучающим побратимам по оружию, – кто из вас знает эту даму?

– Никто, господин, – после минутного замешательства ответили они.

– Так пойдите и узнайте кто-нибудь, кто она такая. Привечайте ее как следует, только смотрите не спугните, – приказал король.

Несколько мужчин помоложе да помладше чином отправились за ней вдогонку, но спустя пару-тройку часов вернулись ни с чем. Пешие, они не смогли догнать ее прыткого скакуна.

– Тогда отправляйтесь верхом и без ее имени не возвращайтесь.

Мужчины вновь отправились в погоню, но только они приближались к деве, чтобы окрикнуть, расстояние опять увеличивалось, будто что-то отбрасывало их в начало пути. Они пустили своих коней галопом, рысью, она же ехала почти шагом и все равно оставалась далеко впереди. Отчаявшись, они вернулись к Пуйлу ни с чем.

– Должно быть, это волшебство, – молвил он в ответ. – Наверное, нам стоит возвратиться во дворец. Эта дама не хочет, чтобы ее беспокоили.

– Ты так легко сдался, Пуйл? – как всегда насмешливый тон друга на сей раз не принес ничего, кроме раздражения. Король лишь злобно сверкнул глазами и повернулся к своему коню, чтобы поправить сбрую. – А если я догоню беглянку?

– Попробуй, – только и ответил он.

Ланцелот Озерный вскочил в седло и пустился в погоню за строптивицей. Еще никто не мог обставить его в трюкачестве, и она не сможет. Рано или поздно ей придется дать отдохнуть своему прыткому скануну.

И действительно, вскоре девушка скрылась в лесу в попытке сбить настойчивого преследователя с пути. Она знала лес как свои пять пальцев, поэтому умело лавировала меж опасных сплетений корней и старалась не оставлять следов на мягком мхе. Попетляв немного в чаще, она спешилась и повела Незадачливого Путешественника к лесному озерцу. Им обоим не мешало немного освежиться.

Над озером низко-низко склонилось дерево, поваленное то ли старостью, то ли безжалостной стихией. Удобное место, чтобы отдохнуть. Девушка склонилась над гладью, зачерпнула холодной воды и плеснула себе в лицо. Какое блаженство! Она чуть не нарушила столь необходимую тишину воскликом удовольствия. Зачерпнула еще, чтобы утолить жажду, и застыла над своим отражением. Что-то едва уловимое, будто из другого слоя реальности, всплыло и тут же рассеялось в концентрических кругах, расходящихся от пролитой ей воды.

– Юная дева, – мужской голос вырвал ее из отчаянных попыток вспомнить, уловить подсказку.

Она, забыв, где находится, вскочила на ноги и упала бы в воду, если бы не его крепкие объятия. Когда вместо ледяных вод озера вокруг нее сомкнулись его руки, она открыла глаза и встретилась взглядом с его бездонно-синими глазами. Бледный и рыжеволосый. Реальность опять зарябила, но новый знакомец не позволил ей опять погрузиться в омут памяти.

Он поставил ее на твердь земную подальше от приключений и представился:

– Ланцелот Озерный к Вашим услугам.

Мужчина поклонился низко и почтительно.

«И где же ты раньше был со своими услугами, рыцарь?» – горько усмехнувшись, подумала она.

Эта горечь не ускользнула от него.

– О чем печалитесь, прекрасная дева?

– Рианнон, дочь Хэфайдда Старого, – мое имя. А предмет печали слишком глуп, чтобы заставлять переживать славного воина.

– Неужто любовь омрачает Ваш лик? – к нему вернулась насмешливая манера, присущая в общении с братьями по оружию.

– Гуал, сын Клида, которому я назначена в жены, – единственная печаль моя. Любовь – не мой удел, но и варвара в мужья я не хочу, – неожиданно для себя, в пылу обиды за его тон она выболтала всю подоплеку своей глупой выходки с побегом.

– А если я научу тебя, как быть, чтобы миновать столь незавидную участь, Рианнон, дочь Хэфайдда Старого, ты поцелуешь меня?

Не дождавшись ответа, он сам впился в ее губы.

Рина проснулась на маленьком скрипучем диване озябшая от попыток поплотнее укутаться пиджаком Лейфура. В воздухе витал противно-сладкий и удушливый запах розмарина.

________________________

* (дат.) Мне снился сон.

Комментарий к Dromte Mig En Drom

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #TuR_DromteMig

========== Rosmarin ==========

Faun – Rosmarin

Она очнулась от глубокого тяжелого сна, когда солнце самым бесцеремонным образом разогрело одеяло настолько, что казалось, будто оно собирается запечь ее до хрустящей корочки, как это раньше делали друиды с жертвами-подношениями богам, которых сжигали заживо внутри соломенных чучел. Может, Солнце вспомнило, что когда-то оно было богом, и решило, что пора бы вернуть традицию жертвоприношения?

Рина открыла глаза, взгляд сфокусировался на распахнутых занавесках и открытом окне. Почему она оставила его открытым в такую бурю? Мокрый подоконник, лужа на полу, потеки на стене – какая муха ее укусила? На стуле у кровати висел пиджак. Лейфур, оставил-таки. И почему никто из них не может играть по-честному? Она скептическим взглядом осмотрела свое помятое платье. Мари как чувствовала, раз она вчера даже платье не сняла перед тем, как рухнуть в постель, а сегодня вся комната плывет перед глазами, то прелестей простуды не миновать.

На кухне все еще витали последние угасающие нотки приторного розмарина. Ненавистный ей запах вселил ощущение того, что она согласится помочь ему, но спрятал воспоминания о вчерашнем вечере с того момента, как они оказались на пороге ее хижины. Гадкая, противная трава.

Рина отворила двери, окна на кухне, поставила на огонь воду, посмотрела на истощившиеся запасы дров в поленнице, подумала о том, что скоро ей грозит есть сырое мясо, спать под завалами одеял и купаться раньше времени в лесном озере, и принялась убирать последствия вчерашнего разгула стихии.

Нежданный гость подоспел как раз к чаю, когда она не только успела привести в порядок дом и себя, но и накормить особо разговорчивого сегодня Плута. Он продолжал ворчать, даже поедая мелкую рыбешку, которую передал ему в дар Брайан. Ненадолго хватало почесываний за ухом, которые он принимал, как всегда снисходительно и самодовольно урча. Плут продолжал выказывать недовольство и обеспокоенность, когда она гладила его, лишь изредка благодарно подлащиваясь. И вот когда, казалось, он выговорил все свои претензии в адрес неизвестного провинившегося и принялся почавкивая поглощать сытный завтрак, с тропы, ведущей в деревню, донесся звук шагов: под чьими-то подошвами хрустели сбитые вчерашним ветром шишки и веточки. Кот ощетинился и зарычал.

– Плут! – не выдержала Ри. –Перестань, дружок, ты меня пугаешь.

Кот только зыркнул на нее горящими глазами, мол, ничего ты не понимаешь, и пошел навстречу посетителю, продолжая утробно ворчать. Девушка уже привстала было с порога, но раз неизвестного решил встретить и препроводить пред ее ясные очи кот, кто она такая, чтобы мешать его почетной миссии? Рина опять села на порог, оперлась о дверной косяк и принялась не спеша потягивать чай.

Вскоре ее новоприобретенный дворецкий вернулся, держа хвост трубой и чрезмерно гордясь своей самопровозглашенной должностью, за ним, лучезарно улыбаясь, следовал Лейфур Не Называйте Меня По Отчеству Норманнсон. Открывшаяся картина заставила ее на время забыть претензии и улыбнуться в ответ. Но как только он подошел ближе, а Плут умостился рядом с ней на пороге и предосудительно уставился на гостя, она не преминула упрекнуть его:

– А я ведь просила о свободе выбора? Зачем было хитрить, Лейфур? – Рина кивнула в сторону развешенных во дворе вещей, среди них был и его пиджак, который изрядно натерпелся от дождя и даже где-то грязь нашел.

– Ты заснула, укутавшись в него. Неужели я должен был будить тебя, чтобы забрать какую-то мелочь? – Лейфур сел рядом с ней, Плут демонстративно вильнул хвостом, но убрал его со ступеней, выложив на лапы. – Шел с мыслью попросить прощения за кота, он вышел передо мной, а когда я предложил ему зайти обратно, стрелой умчался в сторону леса. Но вижу, что этот разбойник цел и невредим. – Мужчина погладил его по спине, Ри ждала, когда разбойник с большой дороги нанесет ответный удар, но тот предательски спокойно стерпел ласку.

– Значит, ты ничего не знаешь о том, как это происходит, – вздохнула она.

– Я многое слышал, один рассказ невероятнее другого, все они сходились только в том, что каким-то невероятным образом ты помогаешь. Через что мне предстоит пройти, решил узнать непосредственно у тебя.

– Предстоит пройти? Вы все души не чаете в фатуме, северяне? – Ри горько усмехнулась. Хоть кто-то из них проявил интерес к тому, каково это быть пифией? Нет, их желания и чаяния намного глубже. – А между тем не успела я сделать выбор, как твои воспоминания сыграли со мною плохую шутку. Порой достаточно одной вещи.

Лейфур повернулся к девушке, да так прытко, что совершенно позабыл о коте, который, рявкнув пару ласковых, решил покинуть их уютную компанию. Мужчина впился в Ри алчущим вопрошающим взглядом.

– О нет, Норманнсон. Я не открою тебе ни одной тайны мироздания просто потому, что не помню ничего с той самой минуты, как пыталась открыть дверь.

– И искупала рукава моего пиджака в луже? – он улыбнулся, вспомнив что-то забавное, чего Рина не помнила, потому скрестила руки на груди, выражая сим степень обиды. – И этого, значит, не помнишь. Да-да, нагнулась за упавшим ключом и обновила мой костюм. А потом ворчала и отбивалась, когда я предложил заменить его на что-то потеплее, забралась на диван и попросила перед тем, как я уйду, оставить виски в поле досягаемости. Затем нагрянул твой кот. И под «нагрянул» я имею в виду начал ныть под дверью и пытаться снять ее с петель своими адски-острыми когтями. Но ты и сама, думаю, знаешь, что он у тебя жуть какой невоспитанный.

– Не у меня, мы сами по себе, – фыркнула Ри.

Лейфур улыбнулся и продолжил рассказ:

– Он сел у дивана и начал пристально следить за каждым моим шагом: как я растопил печь, чтобы прогнать сырость, поставил чайник вместо алкоголя. Но когда я повернулся к дивану с заваренными травами, ты уже спала, а Плут все так же пилил меня взглядом. Откуда ты вообще взяла такую кличку? Как по мне, его не мешало бы назвать в честь одного из князей Преисподней. Я хотел принести тебе одеяло из спальни, но он начал шипеть, выгнул спину – всем своим видом сообщал «Еще шаг – и тебе конец».

Рина потянулась, чтобы погладить кота, забыв, что его уже и след простыл, и положила свою ладонь поверх руки Лейфура. Оба вздрогнули и неловко улыбнулись друг другу.

– Я перетрухнул и ретировался, подкинув еще несколько поленьев в печь, чтобы ты не замерзла.

– Теперь понятно, как так быстро истощился мой запас дров. Ищи теперь, кто бы сделал это вместо Конли. После того, как они не поладили с Плутом, Брайан зарекся ходить ко мне, пока здесь обитает это дьявольское отродье.

Мужчина рассмеялся, но как-то нервно. Похоже, он разделял точку зрения констебля.

– А что до твоей просьбы… Сперва я расскажу тебе свою историю, ту, которую помню. Если после того, как ты меня выслушаешь, будешь все так же тверд в своем желании, что ж, так тому и быть, Лейфур, сын Норманна.

Комментарий к Rosmarin

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #TuR_Rosmarin

========== Who Are You? ==========

Omnia – Who Are You?

– Каковы были твои первые воспоминания?

Они все так же сидели на пороге, с той разницей, что после долгих хождений вокруг да около в поисках места поудобнее Рина бросила покрывало поверх глины и дерева, заварила чай своему гостю и по его же наставлению укуталась пледом.

Лейфур долго не отвечал, то ли оттого, что пытался выудить из памяти нечто действительно старое, то ли оттого, что делиться чем-то настолько личным у него не было охоты, и он решал, насколько откровенным может быть с Ри, чтобы та не обличила его во лжи, если ей вдруг вздумалось организовать ему испытание в испытании.

– Детские, как и у всех, – он взвешивал каждое слово, думал, как бы продолжить, – моя мать…

– Да, так и должно быть, – она перебила мужчину, не особо заботясь подробностями его беспечного детства. Ей будто бы просто нужно было еще одно подтверждение своей ненормальности. – Возможно, если ты подумаешь, то вспомнишь что-то еще более старое, или воспоминания смешаются так, что и не восстановить хронологию. Зато я отчетливо помню тот момент, когда в моей памяти начали откладываться образы происходящего. Знаешь, когда это произошло?

– Только не говори, что ангел забыл запечатать твои губы. Вот ведь он, след над верхней губой, – Лейфур улыбнулся, щелкнул ее по носу и провел пальцем по бороздке вниз к губам.

Рина, казалось, обиделась на шутку, она отстранилась от него, отвернувшись в другую сторону, и совсем по-детски начала накручивать травинки на указательный палец, связывая из них кольца. Мужчина хотел сжать ее плечо в жесте примирения, но она предостерегающе подняла ладонь.

– Я не верю в ангелов. Мир слишком жесток для их существования. Нет, я не помню ни своего рождения, ни последующих шестнадцати лет. Первое, что соизволила записать моя память – то, как я рисую граффити на стене какого-то офисного здания в Кардиффе. Я не запомнила даже сам рисунок, только ощущение, будто проснулась от тяжелого сна, когда мужчина в костюме строго и не особо вежливо, как для столь изысканно одетого человека, окликнул меня. Первым проснулся инстинкт бежать, скрыться в темноту лабиринтов подворотен, чтобы меня больше никто не нашел. Само осознание того, что я существую, время линейно, все имеет последствия, чуть не убило меня на месте. Представь себе, что ты проснулся после долгого-долгого сна и не понимаешь, что происходит вокруг. Представь, что этот сон снился тебе всю жизнь, а по пробуждении ты не помнишь ни единого образа. Так, будто ты пустой лист, tabula rasa.

Ее голос начал срываться то на шепот, то дрожать, словно она вот-вот расплачется. Воспоминания были до сих пор чересчур болезненны, отголоски былой паники все еще захлестывали ее во снах, а теперь и средь бела дня. Она обхватила себя руками, словно успокаивая, и упорно не хотела поворачиваться к Лейфуру лицом, хотя и не останавливала его, когда он гладил ее по плечам, спине, держал за руку.