Текст книги "Одержимость (СИ)"

Автор книги: Хольда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Ванда запрокинула голову, её волосы упали на поле, один из неизменных кулонов сполз в ямочку между ключицами. Взгляд нашел Вижена.

– Играем дальше?

– Да, простите, задумался, – быстро проговорил он, вновь крутанув стрелку. Наташа издала неопределенный звук, что-то среднее между смехом и фырканьем. – Сэм, правая нога на зеленое.

– Знаете, по-моему, Наташа решила устроить нам дополнительную тренировку под шумок! – посетовал он, подтягивая ногу к себе и стараясь при этом удержать равновесие.

– Ещё бы, – не осталась в долгу шпионка – по камасутре, ты ж сам сказал.

– Это у вас там камасутра, а тут…

– Да нет, у них там всё по-миссионерски, это ж Кэп, ему даже барабан подыгрывает! – ухмыльнулся Тони.

– Старк, а не пойти ли тебе…

– Не выражаться, Кэп!

– Наташа, правую ногу на красное. – Вижен постарался удержать внимание на своей задаче, но анализ их диалога то и дело выходил в основном режим. Сложно было понять в какой момент дружеское подтрунивание может перейти в перепалку. Эта черта человеческого общения сбивала Вижена с толку.

– Ой, как неловко получилось, – хохотнула Наташа, всего чуть сдвигая ногу с одного кружка на соседний.

– Наташа…

– Стив, правую ногу на зеленое.

– Вижен, ты там не мухлюешь?! – проворчал Капитан, упираясь коленом в круг рядом с коленом Наташи.

– Мухлюю? Нет, Стив. Ванда, левая нога на зеленое.

– Черт, это ж невозможно!

– Ерунда! – улыбнулась шпионка, как-то умудряющаяся наблюдать за остальными из своего положения. – Вот что тебе надо сделать: согни правую ногу, обопрись спиной на Сэма, но не отрывай пальцев от круга, потом протяни левую ногу назад, под него, и ты попадешь точно на круг… так тебе будет даже удобнее.

Ванда старательно следовала инструкциями: Вижен решил, что в её медленных, осторожных движениях тоже есть своя красота, хотя и отличная от опасной грации шпионки. Замирая в неудобной позе Ванда, как и Наташа, не выглядела нелепо, даже напротив: в темно-каштановых волосах отражались блики приглушенного света, вытянутые, напряженные руки казались более тонкими и изящными, чем обычно, когда их скрывали жесткие рукава куртки, темная юбка не слишком длинного платья…

– Земля вызывает синтезоида! – раздалось прямо у него над ухом, и Вижен моргнул, понимая, что посторонние размышления захватили недопустимо много его внимания.

– Сэм, левая нога на зеленое.

Сэм честно попытался дотянуться ногой до дальнего ряда зеленых кругов, но случайно сбил руку Стива, пошатнулся, они оба потеряли равновесие. Ванда ахнула, также теряя опору и падая поверх растянувшегося на поле Сокола, Наташа расхохоталась, змеей выскальзывая из-под Кэпа за миг до того, как у него подогнулась вторая рука.

Шпионка поднялась на ноги и уперла руки в бока, наблюдая сотворенное во многом её стараниями.

– Да, Сэм, пожалуй ты прав, с гибкостью у вас не так уж хорошо, впишем и это в программу тренировок. – Она обогнула поле и протянула руку Ванде. Вижен заметил секундное колебание ведьмы, но она почти сразу ухватилась за ладонь Наташи и, кажется, даже улыбнулась ей, благодарно кивнув. Эта улыбка понравилась Вижену, быть может, она была для Ванды маленьким шагом по направлению к ним всем.

– Ну что, Нат, – усмехнулся Клинт – если твой аттракцион тонкого издевательства и унижений закончен, время пиццы? Ванда, какую пиццу ели у вас?

– Особо отличающихся рецептов не было – она пожала плечами, подхватывая с пола свою бутылку и вместе с остальными подходя к дивану. – Это ведь не национальное блюдо.

– А какие национальные блюда тебе по вкусу? – спросил Вижен, садясь рядом.

Девушка удивленно взглянула на него, но ответила довольно быстро.

– Ну…паприкаш, пожалуй.

Вижен хотел спросить что-то ещё, но тут Тони опустил на стол большую коробку, возгласил: «Налетай!» – и разговор на какое-то время затерялся, потонув в бесконечных дружеских подначках. А после настало время историй.

Вижен заметил, что команда делилась на тех, кто просто обожал рассказывать истории, тех, кто этого не любил совершенно, но с удовольствием слушал чужие, и тех, кто желанием не горел, но, захваченный общей беседой, сам не замечал, как присоединяется.

Сначала показалось, что Ванда относится ко второй категории, и Вижен счел это совсем неплохим, ведь казалось, что она слушала остальных с искренним интересом, хотя и редко комментировала услышанное. Но потом ему пришлось скорректировать суждение, ведь Наташе и Стиву всё же удалось вытянуть из ведьмы пару историй. Синтезоид, слушая, смотрел на неё, не отрываясь, чувствительные зрительные и слуховые датчики улавливали малейшие изменения интонаций голоса и мимики, делая рассказ богаче и ярче. Это способствовало пониманию.

Ванда, довольно часто отпивая из бутылки, рассказывала о том, как после гибели родителей они с Пьетро кочевали по сиротским приютам и то и дело нарывались на одинаковую проблему: наплевательское отношение персонала к правилу «не разделять близнецов», из-за чего брату и сестре приходилось сбегать снова и снова. Погрузившись в воспоминания, Ванда говорила с азартом и улыбкой, будто о сказочных приключениях, и, кажется, не замечала, что улыбки остальных выглядят уже далеко не такими беззаботными, как несколько минут назад. Вижен не сводил с неё глаз, размышляя о том, как странно порой человеческий разум расставляет акценты на прошлом. Синтезоид не сомневался, что в скитаниях пары детей не было ничего сказочного, зато с избытком хватало холода, голода, неопределенности будущего и… слова вновь зарябили, пока не вынесли на поверхность сознания слово «неприкаянность». Отсутствие дома. Отсутствие своего места в мире. Вижен поморщился, чувствуя, как это слово вызывает у него внутри странный резонанс.

– Но вот Пьетро… – имя брата Ванды вернуло синтезоида на прежний путь размышлений, и он снова взглянул на смеющуюся девушку. На её щеках проступил легкий румянец, а в жестах появилась плавность и раскованность. Да, человеческий разум странным образом обрабатывает память. Она наверняка не забыла о тех лишениях, которые пришлось перенести, но они померкли, оказались оттеснены на периферию сознания одним фактом: в то время её брат был с ней. И одно это обстоятельство перевешивало все прочие.

Когда рассказ завершился, Наташа тут же подхватила его нить, вывернув в собственный: в нем присутствовал Стив, фраза: «мне 95, я молод», попытки залезть в супер-секретные данные из интернет-кафе с чудаковатыми посетителями, и хотя суть – как Вижен знал из досье – состояла в попытках скрыться от Гидры, подача этой истории вызывала у всех искренний смех. Стив швырнул подушкой в Наташу.

– В каком свете ты меня выставляешь?!

– Да брось, ты должен признать, это было весело! – Наташа метнула подушку обратно – Это была, черт возьми, одна из самых нелепых миссий в моей карьере, так что гордись, Роджерс, такого результата добиться не просто!

– Ну а что насчет тебя, Ванда? – Сэм посмотрел на неё через стол – Когда тебе доводилось самым странным образом применять свои силы?

Девушка на некоторое время задумалась, глядя в потолок, а потом в её глазах вспыхнуло вспоминание.

– О, это было незадолго до того, как вы разнесли базу Штрукера. Он хотел проверить, как далеко простираются мои способности в манипулировании сознанием и придумал своеобразный тест: нам с Пьетро надо было прожить неделю жизнью детей одной важной шишки так, чтобы никто ничего не заподозрил. Его настоящие дети были где-то заграницей.

– Ого, и как? Получилось? – Тони подался вперед, заинтересованно глядя на неё. Вижен почувствовал укол неприязни, когда увидел этот взгляд. Он показался ему слишком изучающим и в то же время слишком бесстрастным, будто Старк смотрел не на человека, а на какой-то хитрый, потрясающий воображение механизм. Вроде самого Вижена. Но Ванда была человеком. – Ты, правда, запудрила всем им мозги, а Ведьмочка?

– Да, Тони, – она тоже наклонилась вперед, будто принимая вызов, в глазах вспыхнули искорки. – Я. Запудрила. Всем. Им. Мозги, – сказав это, Ванда выдержала паузу, но как только тишина начала слишком сгущаться, внезапно откинулась на спинку дивана и рассмеялась, делая очередной глоток из очередной бутылки. – Вы себе не представляете, как это было утомительно, и в то же время как круто. У Штрукера-то были не особенно комфортные условия, а тут прямо дворец, все такие любезные, можно делать, что захочется… – она окинула всех взглядом – серьезно, вы знали, что детишкам богачей можно делать всё, что захочется, и за любую херню, которую они творят, им только пальчиком грозят?

– О дааа, есть такое, – протянула Наташа, удержавшись от того, чтобы не взглянуть на Старка.

– И что случилось, когда время вышло? – спросил Клинт, внимательно глянув на Ванду.

Девушка безразлично пожала плечами.

– Да ничего. Их дети вернулись с отдыха, родители продолжили им улыбаться и были свято уверены, что всю прошедшую неделю их действительно не было дома. А нас с Пьетро не существовало. Я расширила свой потенциал, контролируя одновременно столько людей, Пьетро развил ещё большую пороговую скорость, когда ему пришлось тащить меня обратно в лабораторию…

– Так что-то всё же пошло не так? – Стив наклонил голову к плечу, его вопрос звучал осторожно.

– Я немного перенапряглась, – она вновь пожала плечами – держать кого-то под контролем это не то же самое, что чуть-чуть его напугать. Последнее – разовое действие, а контроль требует постоянного сосредоточения, днем, ночью, каждую минуту. Это…утомительно. – Она усмехнулась – И за всё бывает цена.

Вот после этой фразы над столом действительно повисла неприятная тишина. Вижен не мог бы рационально объяснить, чем она отличалась, но понял, почему иногда люди называли тишину «звенящей». У каждого здесь было свое представление о том, какой бывает цена за те или иные поступки. И даже в словах Ванды ощущался горький подтекст, будто на самом деле, говоря о цене, она имела ввиду что-то другое, а не только что рассказанную историю. Вижен даже подозревал, что. Тень брата ходила за Вандой будто призрак. Хоть призраков и не существовало.

– Итак, надеюсь, все мы благополучно пережили этот неловкий момент и можем приступить к операции по спасению вечера, – раздался в тишине голос Тони. В нем привычные шутливые нотки странно переплетались с серьезностью. Они с Вандой несколько мгновений смотрели друг другу в глаза, будто вели безмолвный диалог, потом девушка едва заметно кивнула и, в очередной раз отхлебнув пива, сказала:

– Покер. Ты и я.

И они действительно сыграли в покер. Вижен просмотрел в сети правила этой игры и узнал, что невозмутимость настолько важна в ней, что существует даже слэнговое выражение «покерфейс». Ни Ванда, ни Тони не выглядели невозмутимыми. Остальные собрались за их спинами, и активно комментировали происходящее, давая советы и споря между собой. Вижен остался в стороне, наблюдая за всем этим и вновь не понимая, напускная ли это веселость или настоящая. Притворство или…

В конце концов, хаос за столом приобрел такие масштабы, что за взрывами смеха и плечами зрителей скрылся итог. Синтезоид так и не понял, кто же победил, но в следующий круг почти все расселись за стол, Наташа заняла место Ванды, когда та вместе с Клинтом отошла к окну. Они о чем-то говорили, время от времени поглядывая на играющих. Ванда чуть улыбалась, часто кивала, а один раз даже несильно хлопнула Клинта по плечу. Этот жест значился в базе как «дружеский».

Потом у Клинта зазвонил телефон, и он вышел из комнаты. Вижен полагал, что Ванда вернется к остальным, но вместо этого она проскользнула в дверь террасы и отошла на некоторое расстояние, вглядываясь в далекие городские огни. Всего несколько минут, а синтезоиду показалось, что время пошло вспять, возвращая их к моменту у двери. Или даже еще раньше. Она вновь осталась одна, окутанная холодным светом сумерек, даже в этом отличная от остальных членов команды, погрузившихся в азарт игры под светом желтой гирлянды.

Вижен приблизился к ней и сел рядом на ступени. Ему не хотелось, чтобы она оставалась одна. Но и завести разговор не выходило. В голове мелькали типичные начальные предложения, но ничего из этого не казалось уместным. Ванда смотрела в пространство, она не выглядела опечаленной, скорее задумчивой.

– Ты всё ещё видишь в моём разуме смерть? – тихо спросил он и, лишь когда слова отзвучали, понял, что ему в самом деле интересно услышать ответ.

– Она есть в разуме каждого, Вижен. Смерть. Гнев. Скорбь. Зло…– Ванда слабо улыбнулась, отпивая ещё глоток из бутылки. Не нужно было прибегать к сложному анализу, чтобы понять: она уже достаточно пьяна. Стоило бы остановить её, интоксикация алкоголем, конечно, не смертельна при таких объемах, однако неприятна. Но Вижен медлил. Девушка тем временем задумчиво пропускала между пальцами нить алой энергии – единственный всполох краски в обесцвеченном сумерками мире. А потом взглянула на Вижена. В уголках губ был намек на улыбку, глаза – блестящие и спокойные сейчас. Синтезоид поморщился, поняв, что именно это спокойствие было причиной, из-за которой он не отобрал у ведьмы ещё прошлую бутылку. Эта интоксикация заставила её расслабиться. В сознании родилась абсурдная, в чем-то даже смешная мысль: «Как жаль, что алкоголь не способен научить, как сделать это…».

– Ты куда больше человек, чем все думают. Может, больше, чем думаешь ты сам. Вот что я вижу сейчас в твоем разуме, Вижен. А теперь мне, пожалуй, пора… – она попыталась подняться, пошатнулась, инстинктивно хватаясь за его плечо, и тихо засмеялась – О, точно пора.

Вижен ощутил нечто вроде пиломоторного рефлекса, который люди называли «мурашками», хотя он был невозможен на его лишенной волосяного покрова коже. Однако покалывание, родившись в том месте, где его коснулась Ванда, прошлось по позвоночнику и слегка сбило настройки восприятия. Впрочем, не смотря на это, неприятным оно не показалось.

– Я могу проводить тебя? – спросил Вижен, ненавязчиво придерживая её за локоть.

Ванда вновь рассмеялась.

– Думаешь, сама не дойду или взорву что-нибудь по дороге? – Вижен замер, не зная, как ответить. В самой постановке вопроса был подвох. Но и ответить как есть что-то ему не давало. Впрочем, как оказалось, ответ Ванде не особенно требовался. Уже через 18 секунд она махнула рукой и улыбнулась – Да не делай такой лицо, Вижен. Я шучу. Пойдем, если хочешь.

Синтезоид поднялся одним плавным движением и легко поддержал Ванду за руку, провожая в дом, а потом – к ближайшей лестнице. Она шла медленно и сосредоточенно, видимо, надеясь сделать своё опьянение максимально незаметным. Возможно, ей это удалось, ведь команда к этому моменту полностью погрузилась в те развлечения, которые вчера Тони называл скучными.

Разве что в противоположной части комнаты Наташа на секунду подняла глаза от своих карт и проследила за удаляющейся парой. Красная кожа одного, зыбкое красное марево вокруг второй. «Руки на красное». Черная Вдова едва заметно усмехнулась и выложила на игральный стол выигрышную комбинацию.

Вижен часто наблюдал за Вандой, когда она спала. Этому было много объяснений. Её сила – слишком хаотичная и непредсказуемая – вполне могла выйти из-под контроля во время сна. А ещё он почерпнул из сети много информации о том, как можно лучше понять человека, основываясь на его манере спать, и хотел проверить, действительно ли это так. А ещё наблюдение за спящей колдуньей странным образом гармонизировало его мыслительные и жизненные процессы. Наверное, именно это подразумевали люди, когда говорили, что им что-то нравится.

Время от времени Вижен подумывал спросить у Ванды разрешения на это – он заметил, что подобные посещения не считаются у людей чем-то привычным, и ей могло бы это не понравится. Но именно поэтому он оттягивал момент разговора, создавая всё новые и новые алгоритмы для него и не удовлетворяясь результатом.

Возможно, стоило спросить сегодня? Возможно, да, но Вижен не попытался. Отчасти потому, что уравнение разговора так и не сошлось в его голове, отчасти потому, что переступив порог комнаты, Ванда уже почти спала и, кажется, забыла о его присутствии. Разуваясь, она раздраженным движением стряхнула с ноги балетку, в итоге одна осталась аккуратно стоять у двери, а вторая угодила под тумбочку, но Ванда этого не заметила. Она проковыляла в спальню, на ходу стаскивая через голову платье… Вижен следовал за ней на некотором расстоянии, готовый подхватить, если заплетающиеся ноги подведут девушку. Холодные механизмы в голове неустанно работали, просчитывая траектории и отклонения, но в синтезированном разуме нашлось место и для наблюдения более… бессмысленного? Бесцельного? Все эти слова казались не совсем подходящими, хотя Вижен и не мог определить цель, с которой взгляд его скользит по телу Ванды, запечатлевая в сознании гармонию линий и изгибов. Как не мог он определить и того, почему этот визуальный ряд вызывает в нем странный отклик.

Ванда же тем временем потянулась к ящику за пижамой, запуталась в ней, попытавшись сунуть обе ноги в одну штанину, выругалась на родном языке, стряхнула штаны на пол тем же жестом, что и балетку недавно, и упала на кровать в одном белье. Вижену показалось, что, когда ее голова коснулась подушки, Ванда уже спала.

Он накинул на неё одеяло, потом, поразмыслив, распахнул окно, пуская в комнату свежий ночной воздух, и добавил к одеялу плед. Ванда завозилась, принимая привычную позу и утыкаясь лицом в большую подушку, которую обнимала. Сейчас колдунья казалась невероятно хрупкой. Вижен, наблюдая за ней, ловил себя на мыслях о том, что – если бы не было данных других наблюдений – он бы вряд ли счел её способной вырвать из груди Альтрона его механическое сердце, или зачаровать Тони и остальных, наполняя их разумы болезненными галлюцинациями. Контраст был настолько разительным, что Вижен заподозрил бы у неё раздвоение личности… но никаких симптомов отслеживающие системы не фиксировали. Только это несоответствие. Это…ощущение.

Вдруг Ванда дернулась, перекатываясь с бока на спину, и её спокойное лицо исказили морщины. Пальцы стиснули простыни, и девушка замотала головой.

– Нет… нет, пожалуйста… Пьетро, нет… – она протянула руки вперед, будто ей нестерпимо хотелось удержать его, из-под ресниц потекли слёзы. – Пожалуйста, Пьетро, беги! Беги скорее! Не оставляй…меня одну… не бросай меня, Пьетро…

Она плакала, протягивая руки, и всё повторяла и повторяла свою мольбу. Вижен застыл, ощущая, как её страдания отражаются в нем самом, перестраивают разум, заставляя его посылать по телу волны незнакомой дотоле, душащей боли, не имеющей никакого отношения к физиологии, но от того не менее сильной.

– Я здесь, Ванда, – тихо произнес Вижен, подходя к её кровати и сжимая дрожащие руки. – Всё в порядке, я с тобой. Ты не одна. Ты не будешь одна, Ванда.

Произнеся это, он замер, осознавая, что если она сейчас проснется, то вряд ли обрадуется, поняв, что у этого момента слабости были свидетели… но Ванда не проснулась. Она сжала руку Вижена и потянула к себе, прижимаясь к ладони щекой. Её лицо разгладилось, дыхание вновь стало глубоким и ровным, а глаза перестали лихорадочно двигаться под веками.

Фаза быстрого сна завершилась – бесстрастно сделал вывод мозг синтезоида и отметил, что руку можно отпускать, ведь в фазе глубокого сна люди не видят сновидений. Но Вижен не отпустил. Он просидел в той позе всю ночь, не отрываясь глядя на Ванду. Она тоже не отпускала его руку, и от этого Вижен ощущал странную радость, воодушевление, и необъяснимое чувство неловкости.

А ещё ему то и дело вспоминался тот момент в Заковии. То эхо усмешки и тень слов: «Не благодари». Это воспоминание будто просачивалось между щекой Ванды и его ладонью и омрачало приятные ощущения.

========== Акт 3: Не упокоенные духи ==========

А дальше дни замелькали бесконечной чередой. Тренировки-тренировки-тренировки… Наташа и Стив каждый день выжимали из команды все усилия до последней капли, даже Вижен под вечер нередко думал: еще немного, и системы начали бы посылать сигналы о перегрузке.

Ванда тренировалась вместе с ними. Она внимательно слушала наставления более опытных товарищей и упорно старалась перенять их навыки, научиться полагаться не только алую магию, но и на силу своих мускулов, быстроту реакции, умение оценивать обстановку и соизмерять риски. И на тех, кто рядом. Вижен надеялся, что этот навык, о котором Стив говорил не навязчиво, но довольно часто, она когда-нибудь воспримет, однако бесстрастные оценочные алгоритмы сообщали, что день этот пока не настал.

Вижен наблюдал за Вандой и замечал, как каждый вечер она меняется. Синтезоид не представлял, как такое возможно, но со стороны казалось, что стоит закончиться совместным тренировкам или работе, как к Ванде возвращается вся та боль, которая читалась в её лице и поведении в день, когда она, сгорбившись, рыдала над телом брата. Её брат… Пьетро. Непоправимая поломка в её душе. Вижен всё сильнее убеждался, что именно в нем было дело. Пару раз он даже пытался поговорить с Вандой об этом, но разговоры начинались и заканчивались тремя-четырьмя репликами и неловкой, давящей тишиной, поэтому куда чаще синтезоид просто наблюдал издалека.

Ванда многому научила его за эти месяцы: умению распознавать эмоции на человеческих лицах, умению куда более тонко, чем раньше воспринимать сигналы тревоги и оценивать опасность… Время от времени Ванда незаметно ускользала с базы и Вижен следовал за ней, ощущая необоснованное логически, но от того не менее яркое чувство тревоги. Обычно эти вылазки заканчивались благополучно: Ванда заглядывала в клубы с грохочущей музыкой и тяжелым сигаретным смогом или ночами напролет сидела на скамейке в пустующем парке, возле самого пруда. В такие моменты Вижену было неловко, будто он без спросу вторгался в её личное пространство и скрывался в тени, не осмеливаясь заявить о себе открыто. Всякий раз, замечая её удаляющуюся фигуру, он обещал себе остаться на базе. Она ведь имела право на уединение. Всем людям нужно это. Раз за разом синтезоид повторял эти слова… следуя за ней. И однажды это оказалось не лишним.

В ту ночь, в грязном, темном переулке, Вижен впервые ощутил острую, кипучую ярость. Те трое остались живы лишь по случайности. Лишь потому, что хаос гнева, охвативший его, сбил смертоносную точность движений. Потом, после анализа ситуации, выводы говорили, что подобное применение силы было излишним, он мог обезвредить их и устранить угрозу Ванде куда менее агрессивным методом. Но… Вижен не жалел о сделанном, и это его почти пугало. Он хотел защитить Ванду, но кроме этого его переполняла злость, в воспаленном сознании метались обрывки несказанных слов и образы несовершенных действий: хруст костей, собственные руки, с пугающей легкостью ломающие человеческие шеи и ударяющие подонков о стену так, что головы превращались в кровавое месиво.

Как они посмели тронуть её?! Никто не тронет её! Ни они, никто! Она – ….

Эта мысль – обжигающая и не законченная – несколько дней пульсировала в голове Вижена, не давая ему покоя. Проводимая диагностика не выявляла никаких сбоев, но синтезоид снова и снова запускал её. Он не верил результатам, он чувствовал этот… изъян внутри самого себя. Клубок хаоса, затаившийся где-то в глубине и не поддающийся рациональному осмыслению.

Но события и не думали останавливаться. Ванда с того случая, казалось, не просто взяла себя в руки, а действительно приободрилась. Все отмечали это, и Вижен тоже. Тем более нелепым и бессмысленным казалось беспокойство, не оставлявшее его. Что-то было не так. Синтезоид как мог старался вычислить этот невероятно сложный алгоритм, скрывающийся в её глазах, найти причину её странного воодушевления и внезапной живости.

– Ты заморачиваешься, – сказал Сэм, дружески хлопнув его по плечу – ей просто полегчало, вот и всё. Не может быть человеку всё время паршиво. Слыхал фразу «Время лечит»?

В его словах был смысл, данные психологии и биохимии подтверждали это, но Вижен всё равно не мог выбросить из головы этот…сумбур. И к лучшему. Не будь его, синтезоид не оказался бы в ту ночь у её комнаты.

Приоткрытая дверь, тонкая полоска света – желтого и красноватого – каштановые волосы, рассыпавшиеся по ковролину. Вижен ощутил внутри сковывающий холод. Совершенный разум с трудом справился с ним, толкая тело вперед, заставляя распахнуть дверь. Ванда лежала на полу. Глаза были закрыты, тело обмякло, но руки пульсировали алым светом, он же пробивался из-под ресниц.

– Ванда! – Вижен подхватил её на руки, и его обожгло холодом, теперь уже материальным. Стремительный анализ температуры выдал цифру 30,1 по Цельсию с тенденцией к понижению. Перед глазами синтезоида зарябили справочные данные: температура гипотермического обморока – 29,5; смерть от гипотермии – 26,5… тенденция к понижению, прогрессия…

– Ты, похоже, перегрелся… – тихо засмеялась она.

– Это ты холодная как лёд! – его голос звенел от напряжения. – Ванда, что случилось?!

– Я…ничего… – вяло отозвалась она, неловко пошевелившись в его руках. Движения были заторможенными и слишком медленными. Вижен резко встряхнул её.

– Нет, Ванда, не засыпай! Ты не должна спать, слышишь?

Он стремительно поднялся, унося её прочь. Расстояния в штабе никогда не казались существенными, но не сегодня. Все вдруг стало невероятно знакомым: снова гонка, снова острая необходимость успеть… и снова ощущение мира, который вот-вот обрушится и погребет под собой. Абсурдное ощущение, ведь здесь в отличие от Заковии, с неба не летели камни и обломки зданий… абсурдное, но такое яркое!

А Ванда улыбалась, туманно, ускользающе, но искренне. Алая дымка вокруг её пальцев пульсировала мерно и сильно, Вижену казалось, что эта пульсация куда сильнее, чем биение её сердца. А перед глазами мерцала цифра: «29,9».

– Чему ты улыбаешься, Ванда? Расскажи мне.

– Твои руки…– она с трудом выговаривала слова – …как будто созданы для меня. Так удобно…и ты теплый. Мне нравится…

Он сильнее сжал её в объятиях, скорость ещё увеличилась.

– Тебе холодно, Ванда?

– Нет… всё хорошо…почему ты так…беспокоишься? Я в полном…порядке. Чуть устала… только и всего…

Впереди, наконец, появились двери медицинского крыла, яркий, белый свет ударил по глазам. Ванда поморщилась, попытавшись уткнуться лицом в грудь Вижена, но даже такое простое действие едва удалось ей. Распахнувшаяся дверь грохнула об стену, Наташа, стоявшая у окна, ахнула и резко развернулась, но опасность исчезла из её движения сразу же, как она осознала то, что зафиксировал взгляд.

– Что с ней? – в мгновение ока шпионка оказалась возле них – Ванда? Эй, Ванда, ты меня слышишь, что с тобой такое?

Вижен положил девушку на медицинский стол и принялся закреплять на ее коже датчики. Впервые в жизни ему показалось, что руки дрожат. «29,6».

– Что с ней случилось, Вижен? – требовательно спросила Наташа, поспешно роясь в аптечке экстренной помощи. – Где она так окоченела?!

– Не знаю! – рявкнул он. – Я заметил, что её дверь открыта, вошел и нашел её на полу, но пока донес сюда, она ещё похолодела. И взгляни на её руки.

– Ванда, ты колдуешь прямо сейчас? Ванда, ты слышишь? – Наташа встряхнула её и ударила по щеке. – Если так, прекрати немедленно! Что бы ты ни делала, это тебя убивает!

– Всё в порядке… – бормотала Ванда, – правда… в порядке… ребята…

Наташа не стала больше тратить время на слова. В плечо колдуньи впился шприц. Показатели на мониторах заколебались на мгновение. Вижен стиснул край стола так, что металл смялся под его пальцами. Момент надежды.

– Вижен, это не помогает! – Наташа нервничала уже по-настоящему. Но синтезоид отметил это только краем сознания. – Что бы она ни делала – её сила нейтрализует медикаменты. Если мы до неё не достучимся и не заставим прекратить, она…

«29,5»…

– Ванда! – Вижен, не дослушав, схватил колдунью за плечи и жестко встряхнул, как никогда не делал прежде. В голосе зазвенел отголосок той давней ярости, теперь обращенной не к живым существам, а к необъяснимой хаотичной магии, готовой отнять у него то, что он не хотел отдавать. Но наравне с яростью в голосе клокотало отчаяние. – Ванда, пожалуйста, не засыпай! Посмотри на меня! Пожалуйста, посмотри на меня!

Ванда поморщилась, её ресницы дрогнули, и она приоткрыла глаза. Вижен улыбнулся, ощущая, как нервные окончания пронизывает каким-то особым потоком, похожим на электричество. Это ли люди называют счастьем? Ванда чуть улыбнулась в ответ. Её глаза переполнял алый огонь. При виде него что-то внутри Вижена затрепетало, и он не мог понять, восторг это или ужас. Но это было не важно. Ничего не важно было, кроме…

– Ванда, пожалуйста, перестань, что бы ты ни делала, – умоляюще прошептал он, не отпуская её взгляда ни на секунду. – Останься с нами. Мы не справимся без тебя, понимаешь? Ты всем нам нужна. Без тебя всё будет бессмысленно. Пожалуйста, останься с нами. Останься со мной.

Он всё говорил и говорил, не замечая, что уже не просто касается её плеч, а обнимает, прижимая к себе и едва сдерживая порыв стиснуть руки ещё крепче. Смысл слов тоже ускользал, казалось, что хаос её магии пропитал его, спутав в голове все линии связей, наполнив сознание пульсирующим алым туманом. Но и это было не важно. Важно было только удержать её, только защитить её от этого холода. Однако его тело не обладало большим запасом тепла. Никогда ещё Вижену так не хотелось стать человеком в полном смысле этого слова. Вся его сила ничего не значила. Остались только слова. Слова и ощущения, которые алый туман в голове невероятно обострял.

Вижен сопротивлялся этому водовороту, боясь упустить концентрацию, боясь, что вместе с ней он утратит и силу. Он не знал, откуда пришло понимание того, что отпустить контроль необходимо. Вложила ли это в него алая магия, сообщили ли фоновые аналитические процессы или это был голос несуществующей у искусственного создания души…? Вижен не знал. Не было времени на вопросы. Он просто поддался этому порыву, чувствуя, как вспыхивает у него во лбу камень Разума, и как по телу разливается жар.

А потом вернулось ощущение чужого присутствия в его сознании. Её присутствия. Система вспыхнула, взрываясь протестующими сигналами и сообщениями о критических показателях напряжения, но Вижен подавил их, позволяя хаосу заполнить свой ум под электронные сирены ломающихся причинно-следственных каналов и искрящих контактов. Это был её хаос, и она была этим хаосом. Единое, неделимое целое.

«Останься, Ванда. Пожалуйста, останься» – эта мысль заполнила его разум и пропитала алый хаос. Время перестало существовать для них, и ни глаза синтезоида ни другие анализирующие системы уже не воспринимали реальность. Вижен не видел прибежавших в палату людей, не слышал Наташу, пытавшуюся дозваться его… но он всем своим существом почувствовал момент перелома, секунду, когда Ванда отпустила то, что убивало её. И мир на мгновение снова потонул в той сияющей, электрической вспышке, которая, видимо, всё-таки была счастьем.