Текст книги "В свободном поиске (СИ)"
Автор книги: Хэленка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Сажусь в первую попавшуюся машину, довольно потрепанную жизнью шестерку с таким же потрепанным водителем. Не специально выбирала, честно. Однако же, мужичок сразу понял, куда ехать и за пять минут обещал успеть. А, ну, конечно, тут ехать-то, если бы не нечищеный тротуар вдоль набережной, могла бы и прогуляться. За пять, не за пять, но минут за двадцать дошла бы.
Стоит, красавчик! Мог бы и пальтишко накинуть, холодно, все-таки. О, Господи, мы еще и ручку даме при выходе из машины подаем! Какие мы галантные! Неужели это мы несколько минут назад разговаривали с дамой тоном, совершенно недопустимым для воспитанного молодого человека?! Ах, ну да, у нас же диагноз: раздвоение личности. Жду, пока расплатится с водителем, выслушиваю едкое замечание по поводу выбранного средства передвижения, не реагируя, поднимаемся в лифте на последний этаж. Лучащийся улыбкой дядечка в возрасте принимает мой видавший виды пуховик, ни единым знаком не выказывая свое к нему отношение, можно подумать, что здесь посетители через одного в пуховиках за три тысячи. Иду мыть руки: в этом городе у меня постоянное ощущение того, что они ужасно грязные, стоит только выйти на улицу. Я бы и умылась с огромным удовольствием, кто только придумал макияж!
Проходим к столику у окна, впрочем, окна здесь повсюду, и это радует. Виден Исаакиевский собор, красота!
– Нравится?
– Да, неплохо. Люблю красивый вид из окна.
– Кто же не любит?
Пожимаю плечом:
– А что ты видишь, когда раздвигаешь утром шторы?
– Женский монастырь, – интересно, правда, или прикалывается?
– На Карповке?
– Да.
– Красивое здание. А из нашего окошка только двор видать немножко, – безбожно переврала известный детский стих.
– Должны же быть хоть какие-то плюсы от наличия денег. Надеюсь, ты голодна, – это принесли салат, а я надеюсь, что именно о нем и говорили. – Вкусно?
– Очень. Что здесь? Клубника, персик...
– Козий сыр, судя по меню, я не вдавался в подробности, вкусно, и ладно.
– Ты без машины? – это нам наливают вино. Кстати, меня никто не спрашивал, а я алкоголь не употребляю, совсем. От пары рюмок крышу сносит, наверное, плохая наследственность.
– А ты надеялась, что я тебя покатаю в моей машине.
– Прости, я забыла, ты же на метро ездишь. Хобби или экономишь?
– Стараюсь быть поближе к простому народу, – и так все это серьезно, прямо кандидат в депутаты участвует в прениях.
– Надо было в 'Макдональдс' идти. А еще лучше – в подворотню, простой народ там собирается.
– В следующий раз учту твои пожелания и приглашу в 'Макдональдс', ну или в подворотню, как ты больше любишь.
– Следующий раз откуда? Я надеялась, что ты сексуальный маньяк, а ты, похоже, каннибал.
– Это еще почему?
– Откармливаешь...
– Не волнуйся, тебя откармливать еще долго. Какая-то слишком маленькая у меня жертва, даже перед другими маньяками стыдно.
– А вы, как в 'Гербалайфе' собрания проводите и делитесь достижениями?
– Ну, да, что-то вроде клуба по интересам. Расскажешь о себе?
– Зачем? И можно подумать, что ты чего-то не знаешь. Наверняка навел справки.
– Обязательно. Только никакие справки не скажут, какая ты.
– Я – хорошая. Не обижай меня, – говорю таким честным-честным тоном, а вдруг поможет, – Отпусти меня, старче, на волю...
– Удар у тебя хороший, это точно, а вот все остальное – вопрос.
– Не сомневайся, я помогаю бабушкам через дорогу переходить и собак бездомных кормлю, – кстати, истинная правда.
– Ну, хорошо, пионер-тимуровец, расскажи, например, было ли у тебя желание разыскать своих родителей, – ты бы еще настольную лампу мне в лицо направил и форму надел!
– Мои родители не терялись, – пожалуй, отвечаю слишком резко для светской беседы, да кто же в светской беседе подобные темы поднимает? Даже мои близкие друзья не решаются.
– Ты же знаешь, о чем я говорю...
– Мне неинтересна эта тема и у меня ни малейшего желания навязываться тем, кто не хочет общения со мной.
– Разные бывают ситуации в жизни... – тоже мне, умник!
– В какой ситуации ты бы бросил своего ребенка? – надо же как-то остановить это.
– Не знаю. Всегда легко сказать что-то красивое и благородное, но не всегда знаешь, как поступишь на самом деле, – ну, и что смотреть на меня так, будто я тебе сейчас расскажу, где клад зарыт? Тоже мне, философ доморощенный!
– А я знаю. Только в случае моей смерти это было бы возможно. И то, я бы всеми силами постаралась не умереть, зная о том, что оставляю своего ребенка в одиночестве. А моя так называемая мать не умерла. Все? – почему он постоянно нарывается на грубость, специально меня выводит или врожденный талант?
– Ну, хорошо, не хочешь – не говори. Расскажи, почему выбрала эту профессию.
– Мне интересны люди и их поступки. Например, сейчас мне интересно, почему ты решил спонсировать именно наш университет, – смотрю в упор, не отводя глаз и даже не мигая, но так и не вижу никакой реакции.
– Я предположил, что ты студентка и что ехала именно с занятий, определил, где ты могла бы учиться и все.
– Хочешь сказать, что искал меня? – что-то это тип пугает меня все больше.
– Нет, это случайное совпадение, – лицо совершено серьезное, ржут только глаза. Представьте себе ржущие глаза – зрелище то еще, должна вам сообщить.
– А если бы я ехала не с учебы и вовсе не студентка?
– А ты думаешь, люди зарабатывают большие деньги только благодаря уму, наглости и отсутствию принципов? Без удачливости никак.
– Зачем я тебе? – страшный вопрос. Может, ответ будет не такой уж страшный, как я ожидаю.
– Еще не решил. Но, раз уж я потратил столько сил, времени и денег, найду какое-нибудь применение, – нет, ничего утешительного. – Как мясо?
Мясо? Какое мясо? Решил пустить меня на фарш? А, мясо! Что-то я совсем торможу.
– Вкусно. А это – артишоки?
– Да.
– И часто ты питаешься артишоками?
– Время от времени, – опять ржет.
– Да, богатые тоже плачут... Слушай, мне десерт полагается?
– Сейчас. Я решил дать тебе возможность выбрать самостоятельно.
Мгновенно материализовался официант, и я начала изучать меню. Да уж, простой 'Цезарь' за пятьсот рублей, по-моему, это – перебор.
– Грушевый десерт с мороженым, – решаю, наконец.
– Надеюсь, при выборе ты не на цену ориентировалась?
– Конечно, самый дорогой выбирала.
– Врешь ты все. Я здесь часто бываю и знаю меню.
– Мне просто показалось, что это должно быть вкусно. Надеюсь, я права.
– Ты не пьешь?
– Я не пью.
– Совсем?
– Воду, сок, чай – ежедневно, по несколько раз.
– Алкоголь?
– Нет.
– Потому что ты меня боишься?
– Нет.
– Вот поэтому ты так немногословна. Что нет?
– Возможно. Да, я тебя боюсь, нет, я не пью не поэтому. Я никогда не употребляю алкоголь, даже в лекарствах.
– Почему?
– Потом веду себя неадекватно.
– Что значит неадекватно?
– Видел фильм старый 'Свидание вслепую'? Примерно, то же, но с русским размахом, – теперь уже весь ржет. А ему идет улыбка, просто невероятно. Только, настоящая, как сейчас, не от того, что он кого-то хочет очаровать, а потому, что ему смешно. Невероятно красивый получается человек, совершенно непохожий на циничного дельца. – Уже поздно, меня ждут дома.
– Кто сказал, что сегодня ты окажешься дома? – вздох поглубже и тоску вселенскую во взгляде – вдруг проникнется и сжалится. Телефон. Мой.
– Извини, я могу ответить?
– Можешь, – изрекает милостиво, делая вальяжный взмах рукой, ни дать, ни взять римский император.
Это Пашка:
– Милана, у нас тут небольшие проблемы, ты поосторожнее, когда будешь заходить.
– Паш, какие проблемы? Изъясняйся яснее.
– Да, бабушке совсем плохо стало, взяла топор входную дверь рубит.
– ЧТО?! А вы где?
– Не волнуйся, мы забаррикадировались, главное – ты аккуратно. Папа должен приехать, он разберется.
Кошмар! Да, что с ней такое, утром же была совершенно нормальная! Прихожу в себя от того, что меня ощутимо встряхивают, взяв за плечи.
– Милана, что случилось?! – железные руки, железный взгляд, отдающий металлом голос.
– Все в порядке, мне надо домой, – оказывается, мы уже в лифте, а я и не заметила, как проделала половину пути к выходу.
– Надень куртку, – таким голосом строгие папы с непослушными детьми разговаривают. Надевает сам на меня шедевр китайской промышленности и, схватив за руку, направляет к машине. Все равно, лишь бы быстро: там мальчишки одни, а в коридоре Кузя. Бедная собака заикаться начнет, она и так нервная. Всю дорогу он пытается что-то выпытать, только мотаю головой, не хватало еще, чтобы кто-то знал о моих проблемах, тем более, таких.
– Спасибодосвидания, – бормочу скороговоркой, почти на ходу выскакивая из машины. Ключи раскопала еще сидя в машине, так что калитку во двор открываю, почти не замедлив бег. То же с дверью в подъезд. Перед дверью в квартиру приходится притормозить, замок у нас – гроза грабителям, своим ключом не открыть, не то, что отмычкой. За дверью тихо, будто ничего и не было. Может, пошутили? Не пошутили, понимаю, готовясь встретить головой обух топора, пытаюсь отклониться, подставляя плечо. И... ничего не происходит, только раздается разъяренный рык, будто дикое животное пытается отстоять свою добычу.
– Быстро успокоительное! – слышу властный окрик... Артема? О, нет!
Забегаю в комнату Ларисы, нахожу ампулу в аптечке, одним движением ее ломаю, хотя обычно мучаюсь с ними подолгу, набираю лекарство в шприц и возвращаюсь в коридор. Он уже едва удерживает бабулю, дядька рассказывал, что его пациенты невероятно сильные во время приступов. Втыкаю шприц, куда ближе, ввожу лекарство. Хороший препарат или прошел приступ, но бабушка как-то сразу перестает биться в гневе. Открываю дверь в ее комнату, снимаю покрывало, и Артем укладывает ее в кровать, нежно так, еще и по руке поглаживает, никакой злости или брезгливости. Хороший актер! Пристраиваюсь на край кровати, глажу по щеке, ее дыхание из хриплого и рваного становится спокойным, шепчу какие-то нежные слова пока бабуля не засыпает и, отвлекаясь от нее сталкиваюсь с очень странным взглядом. Он здесь что психологические эксперименты проводит? Эй, ты попутал, психолог – я. Такое впечатление, что я – объект опыта и судя по удовлетворенному лицу экспериментатора, опыта удачного.
– Спасибо за помощь! – надеюсь, ты понял, что это намек на то, что пора уходить?
– Пожалуйста, – пожимает плечом так, будто каждый день бабулек с топорами обезвреживает, – Но, кажется, теперь помощь нужна мне. – О, нет! Ну что тебе еще надо?! – Чашка чая меня спасет и вернет к жизни.
Мне остается только обреченно вздыхать – не выгонишь же человека, который тебе только что буквально жизнь спас. Веду в кухню, по пути высвобождая из заточения братьев. Знакомлю их с гостем.
– Паш, позвони, скажи папе, чтобы не приезжал, я укол сделала, утром разберется, – брат кивает и пытается проследовать за нами на кухню, но я аккуратно прикрываю дверь перед его любопытным носом. Завариваю зеленый чай, добавляя мяту – просил успокоительное, мне не жалко.
– Приворотное зелье готовишь? – в голосе, конечно, издевка, только почему-то у меня возникает ощущение, что он и в самом деле не исключает подобного варианта.
– В следующий раз, – это единственное, что приходит в мою распухшую, заполненную мыслями о бабушке, голову. Ставлю перед ним чашку, сахарницу, нарезанный лимон на блюдце, молча, сажусь напротив, прикрывая лицо руками. Себе чай не наливаю, просто не могу представить, что могла бы проглотить что-то, даже воду.
– Часто у вас такое бывает? – совершенно равнодушный тон.
– Нет, это – в первый раз, – такое правда впервые, но разные неприятные мелочи, говорящие о том, что это может произойти, случались и раньше.
– Надо что-то делать, – похоже, мне уже поставлен диагноз: таким тоном говорят только с буйными пациентами.
– Я знаю, – знаю и не собираюсь ни с кем обсуждать. Срочно сменить тему! – Ты не вписываешься в интерьер.
– Прости?
– В нашей кухне ты – как марсианин в Сибири. На сцене ты выглядел вполне органично, в ресторане – тоже, а здесь...
– Тебе виднее. Хотя именно здесь я чувствую себя на своем месте. Странно, да?
– Более чем. Тебе, наверное, пора?
– Так не терпится от меня избавиться?
– Лариса не любит гостей в своем доме.
– Лариса – твоя тетя?
Киваю, у меня почти не осталось сил на разговоры. К тому же, начинает мутить – моя обычная и от этого не менее неприятная реакция на стресс.
– Хорошо, я пойду, это – моя визитка, ты можешь воспользоваться в любой момент.
– Да? – пытаюсь вложить в короткое слово уверенность, что не позвоню ни при каких обстоятельствах.
– Обязательно звони, если понадобится помощь, – очень убедительно.
Выхожу за ним в подъезд.
– Я найду дорогу. Ни к чему мерзнуть.
– Ты не откроешь калитку, у нас кнопка так спрятана, днем не найдешь, а в темноте, тем более.
Только делаю шаг из-под крыши подъезда, чувствую невесомость и понимаю, что сейчас мое мягкое место встретится с твердым асфальтом. Опять спасает Артем, ну и реакция у него.
– Спасибо. Ты уже второй раз за один вечер спас мою жизнь.
– Ты у меня в рабстве пока не ответишь тем же. Ты всегда такая невезучая?
– Только после встречи с тобой. Видишь? – указываю на кнопку, спрятанную за выступом стены.
– Пожалуй, ты была права, спасибо, что проводила, пошли, доведу до подъезда, а то я уже сомневаюсь, что ты живой доберешься.
– Ты еще не представляешь, какие опасности ожидают меня в квартире: спички, розетки, ножи, скользкий пол. Еще раз спасибо за все, включая ужин.
– Пожалуйста, – резкий рывок за руку. Больно! В довершение всем сегодняшним несчастьям у меня еще и вывих плеча? Только в следующий момент я забываю и о несчастьях, и о боли. Он меня поцеловал? Нет, не так. Он меня поцеловал!!! Не может быть! Понравилось ли мне? Не знаю даже, как передать свои ощущения. То, что ТАК меня никто никогда не целовал, могу сказать с полной уверенностью. Это было как взрыв, как мощный электрический разряд и, если кто-то скажет, что это – приятно, я готова поспорить. Хотела бы я повторить? Да, да, да, и еще много раз да! Делаю непроницаемое лицо, вроде ничего и не было. А что было? Ой, а я ничего и не заметила! Артем только усмехается, типа он понимает все и даже больше, и, резко развернувшись, уходит, не оглядываясь.
Глава 5
Вот скажите, какой черт меня дернул вместо любимого метро пойти на автобусную остановку?! Мало того, что простояла на холоде, в надежде не отморозить хоть что-нибудь, потому что ветер пробирался под одежду и ощущение, примерно, как выйти зимой на улицу голой; мало, что бензином воняет от этого автобуса так, что меня того и гляди стошнит, еще и водитель-наркоман! И не подумайте, что я поставила диагноз по взгляду, дрожащим рукам, или еще каким второстепенным признакам. Кстати, у нас дома в соседней квартире бабуля живет со сказочным именем Оня (а я еще на свое жалуюсь, назвала бы меня моя так называемая мамаша Оней, вот была бы песня!), так она определяет наркомана сразу на расстоянии: если на корточках сидит, значит, точно, один из них. Я всех своих знакомых на всякий случай просила в моем дворе на корточки не садиться.
Водитель автобуса, в котором, между прочим, и дети тоже едут, жует какую-то дрянь, потом сплевывает в специальную баночку черные слюни, потом бросает в рот новую порцию и снова жует. И так всю дорогу! А меня угораздило пробраться на переднее сидение, которое расположено не как обычно, а лицом к водителю, и на всю эту красоту любоваться, надеясь, что он не ужуется в полный неадекват. Надо признать, что если о манере вождения хорошего сказать нечего, то деньги он пока собирает весьма исправно. И пусть сколько угодно доказывают, что насвай не наркотик, что его воздействие примерно как у сигарет, что-то я мало в это верю.
Слава Богу! Удалось выйти живой из этой колесницы смерти!
– Настя! – ору так, что слышно, наверное, за несколько кварталов. Вот, что за человек: две недели в больнице лежала под карантином со своим дурацким аппендицитом, так что можно было только СМСками общаться, и даже не сообщила, что придет сегодня. Заключаю подругу в удушающие объятия, подпрыгивая от радости. – Наконец-то! Как ты?
– Думала, небольшой шанс на выживание оставался, пока с тобой не встретилась, – уж до чего Наська тихая, спокойная, но и она наш ненавязчивый юмор переняла.
Многие удивляются, как мы трое умудряемся сосуществовать, и думают, что если с Алинкой мы два сапога пара, то Настя в нашу компанию никак не вписывается. Мы двое безбашенные, бешеные, как говорит мой папа: 'жизнь бьет ключом и все по темечку'. А Настя, вся такая тургеневская барышня: охи, вздохи, слезы в подушку. Тихая, образец скромности, мягкая, спокойная. Все время ловлю себя на мысли, что когда среди идиотов, упускающих такую девушку найдется хоть один нормальный, он будет редким счастливчиком, потому что такая, как моя подруга сможет сделать счастливым любого. Она добрая, во всех наших конфликтах служит миротворцем, очень-очень миленькая, можно даже сказать, красивая, и при всем этом еще и умная: клад, а не человек. Если бы не Настя, не сложилась бы наша дружба и с Алинкой, слишком уж мы с ней похожи. Настя, как клей, соединяет нас троих и, пусть этого не видят посторонние, является центром в нашей дружбе. Я ужасно без нее скучала!
А как мы смотримся втроем! Закачаешься! Убойная сила! Если мы появляемся на какой-нибудь вечеринке вместе во всей красе – не устоит никто. Алина – высокая, фигуристая блондинка с правильными чертами лица и светло-карими, цвета разбавленного чая, глазами. Ее вполне можно назвать настоящей красавицей, особенно когда она включает 'милашку' и выражение 'не подходи, опасно для жизни' исчезает с ее лица. Про грудь повторяться не стану, зависть никого не украшает.
Настя – довольно высокая хрупкая брюнетка, волосы прямые и блестящие, глаза – ярко голубые. Больше всего мне нравится это сочетание черных волос и светлых глаз. А еще на лице этой девушки прямо таки написано: 'я – хороший человек', к сожалению этим пользуются слишком многие. А я... то, что я карапуз, уже говорила, но это не единственная моя отличительная черта. Меня невозможно не заметить и совсем не из-за неземной красы. Внешность моя более чем обычная. Была бы обычная, если бы не ярко-рыжие волосы. Пыталась краситься, но все остальные цвета мне ужасно не идут. Меня, конечно, уговаривают все кому не лень, убеждая, что у меня волшебной красоты волосы и не рыжие, а цвета потемневшей меди, только я в зеркало смотрюсь иногда и, поверьте, ничего утешительного там не вижу. В сочетании с ярко зелеными глазами, картина получается такая, что когда мне говорят, что меня слишком много, я думаю, что это и о моей внешности тоже. А бабушки частенько крестятся, видя меня и шепчут: «Ведьма!».
Одеваюсь я почти всегда в черное, и не потому, что привыкла, хотя в наших южных широтах это самый популярный цвет. И плевать, что жарко. Женщины Кавказа, особенно в возрасте, носят траур большую часть своей жизни: то двоюродный дедушка умер, то семиюродная тетушка, и каждый раз траур и далеко не по месяцу. Отсюда мода на черный цвет и распространяется. А мне приходится его носить, у меня своей природной цветовой гаммы с избытком, могу только по особо важным дням голубой или изумрудный взять для разнообразия, остальное – полностью противопоказано!
Была бы наша троица грозой всех девушек, посещающих увеселительные заведения города, если мы приходим, все мужское внимание к нам приковано. Жаль Наська не любит шумные компании, и чтобы вытащить ее в 'свет', нужна сила еще большая, чем для вытаскивания меня. Хорошо, у Алинки этой силы сверх меры, а то бы зачахли мы в мрачных питерских квартирах.
В подробностях сообщаю все институтские сплетни за две недели, негоже девушке в обществе появляться неосведомленной, уложившись как раз к началу первой пары. Наша любимая подруга-блондинка, как всегда, опаздывает. Примчавшись на десять минут позже положенного, Алина, пользуясь цветом своих волос и стереотипами, убалтывает препода, недавно вступившего на полный опасностей путь молодого мужчины-педагога в наполненном женщинами учебном заведении. Справившись с задачей, она подсаживается к нам и тут уж, простите, не до пары. Нам есть что обсудить, помимо экономики. Да и зачем экономика психологу?
К концу пары приходим к выводу, что нам просто необходимо сходить клуб, чтобы отметить двойной праздник: мою дополнительную стипендию (а я не собираюсь рассказывать, что с ней сделаю в самое ближайшее время даже подругам) и возвращение Насти в строй. Я все надеюсь, что брюнетка познакомится с кем-то стОящим, и только поэтому принимаю идею на ура. Интересно, ходят 'стоящие' по клубам? Лично я пока не встречала.
Всю перемену Алина посвящает рассказу о моем маньяке, поминутно вставляя фразы 'если бы ты видела, какой красавчик' и 'он, просто, офигенный'. Настя под впечатлением, и чтобы умерить их пыл, я рассказываю, как прошел, а главное, чем закончился наш совместный с Артемом вечер. О том, что он меня поцеловал, решаю умолчать, у подружек и так энтузиазм избыточный по поводу этой истории.
– Так что, можете расслабиться, я сдала выпускной экзамен на курсах 'Как избавиться от парня за один вечер'. Ни один нормальный человек не станет связываться с девушкой, у которой мало, что с головой проблемы, а это я доказала в первые пять минут знакомства, так еще и семейка похлеще, чем Адамс. Тем более, человеку такого уровня я и без проблем не нужна. Впрочем, он мне тоже. Никаких больше мажоров! Только парень, равный мне, который не будет говорить, что вытащил меня из грязи, – сообщаю подругам, стараясь закрыть тему раз и навсегда.
– А с бабушкой что? Ее же лечить надо? – Настя, как обычно, полна сострадания к людям и умудряется поднять самый больной для меня вопрос.
– Надо. Только Лариса считает, что она притворяется в надежде привлечь внимание, а уж если ей пришло что-то в голову, переубедить невозможно. Буду ждать следующего раза, когда не будет Артема, и топор встретится с чьей-нибудь головой.
На большой перемене отправляю подруг в ближайший кафетерий за чаем и сочником, а сама иду к декану. Пришлось наплести что-то о документах, которые я должна подписать.
– Здравствуйте, Николай Егорович! – если имя-отчество у нашего декана самые обычные, то фамилия, просто потрясающая. С такой фамилией никакое прозвище не нужно. Он у нас Пупок. Николай Егорович Пупок. Улет, да? И внешность полностью соответствует: маленький, круглый, розовый и лысенький. Я его обожаю! Вообще, мужик он классный.
– Здравствуй, Сёмина! А день так хорошо начинался! Что опять натворила? – ну, что за грязные намеки! Разбила я однажды окно в кабинете ректора, так не специально же. И предупредила физкультурника сразу, что метаю мяч далеко и сильно, но с прицелом проблемы. Кстати в школе меня так и записали в отъявленные хулиганы: мой мяч всегда летит в окно, хотя бросаю я его в противоположную сторону. Развалилось подо мной несколько стульев и один стол, но это не потому, что я много вешу, и не потому, что всю пару гайки вывинчивала, просто мебель иногда надо менять, а наша с времен открытия университета стоит.
Есть у меня небольшие недостатки, только зачем же на них акцентировать? Если бы не Сёмина, вся общественная жизнь в универе остановилась бы. Я здесь главный по фигне: нарисовать стенгазету, подготовить выступающего на конкурс чтецов, провести, организовать праздник – все ко мне. Не потому, что мои таланты многогранны и разносторонни, а потому, что я знаю, кого можно привлечь к очередному делу, и как его уговорить.
– Ничего я не творила. Я по поводу благотворительной стипендии, – говорю ему, стараясь передать взглядом всю бурю негодования.
– А что стипендия, пока ее оформят, пара месяцев пройдет, не меньше, так что, жди.
– Я ее хочу отдать Соколову.
– Как отдать? Ну, отдай, а я что?
– Я хочу, чтобы ее платили не мне, а ему и чтобы он не знал, что по моей просьбе.
– Зачем?
– Он же терпеть не может, когда ему, как инвалиду, поблажки делают. Скажете, что перепутали или еще что-нибудь.
– Вот скажи честно, Семина, зачем тебе это надо? – не мигая, уставился на меня декан.
– Мне эти деньги приятны, но не необходимы. А для него это вопрос выживания. К тому же, это не моя честно заработанная зарплата, а чистая случайность. Жила без них и еще проживу.
– Что, Семина, делай добро и бросай его в воду? – ну, вот, видимо я слишком часто это повторяю, если уже и декан издевается.
– Именно так.
– Ладно, иди, говорил же, что от тебя вечно проблемы, – еще поворчал Николай Егорович напоследок.
Фух! Самое сложное – позади, можно продолжать наслаждаться жизнью. Мой обед на вынос еще успевает упасть в желудок до того, как начнется очередная пара. Теперь совсем хорошо, мир прекрасен и удивителен, люди добрые и милые. А нет, не все милые, к третьей паре решила нарисоваться наша местная идеальная девушка. Королёва – прекрасна со всех сторон: красотой почти может сравниться с Алиной, умом со мной, а денег у ее папаши совсем немногим меньше, чем у Настиного. Да, точно, как всегда, я забыла, что отец подруги – владелец одного крупного банка, не похожа она на золотую молодежь, совсем не похожа. Другое дело – Королева, сразу видно, что родилась с золотой ложкой во рту. Быть бы ей звездой, если бы наша троица не объединилась. Перед такой компанией весь ее блеск меркнет. Бедная Нюрка мечется. Это я так одна нашу Королёву-королеву называю, остальные Анечкой кличут. Она у нас звездит на эстраде, раз уж в жизни не вышло. Папа у Анечки – музыкальный продюсер и, похоже, все деньги, что на талантливых детях провинции делает в свою дочуру вбухивает. Только не очень помогает, даже выступая с институтской самодеятельностью она только смех и жалость вызывает: слухом Господь обделил. А так, нормальная девка могла бы быть, если бы лекарство от стервозности изобрели и ее пролечили.
– Здравствуй, Миланочка! – поет наша королева помоек сладким голоском. С нами она обычно в перепалки не вступает, знает, что проиграет. – Говорят, ты обрела целое состояние... не забудешь отметить?
– Здравствуй, Нюрочка! Если бы ты каждые пять тысяч отмечала, которые тебе от папеньки перепадают, мы бы все спились, – группа отвечает слаженным ржанием: все знают о патологической жадности Королёвой.
Наша красавица фыркает и пытается добавить что-то еще, надеясь, что за ней хоть раз останется последнее слово, но входит преподаватель и нам приходится разойтись по углам ринга, вернее, аудитории.
К концу пар количество собирающихся в клуб возрастает с трех до почти пятидесяти – это у Алины иногда просыпается стремление к массовым мероприятиям. Что-то сегодня будет! Держитесь, парни, вас ждет встреча с толпой неугомонных медичек!
Глава 6
Что-то не получается у меня сегодня расслабиться и получить удовольствие. И зачем Алинка созвала всю эту толпу? Запарили, честное слово! Достали уже подкалывать по поводу этой гребанной стипендии! Представляю, что было бы, если бы наши узнали о моем знакомстве с щедрым благотворителем! Хотя... надеюсь знакомство закончилось, так и не начавшись. Зря только он меня целовал, обидно, блин, терять парня, который целуется ТАК! Вот же меня переклинило! Нельзя все-таки так долго одной быть, права блондинка. Надо найти кого-нибудь для регулярных поцелуев! А может моя судьба и счастье поблизости, я только пока не заметила. Надо поискать потщательнее.
– Девчонки, я пойду, возьму воды, вам что-то нужно? – никто не обращает особого внимания на мое предложение – значит им и так неплохо. А у меня от этих сладких коктейлей жажда, как у пересекшего пустыню. Заодно со Степашкой пообщаюсь: с местным барменом мы друзья навеки и он регулярно балует меня безалкогольными коктейлями. – Привет, мечта всех девушек! – чмокаю в щеку властелина шейкеров. Со Степкой мы – 'идеальная пара', он не менее рыжий, чем я. Исходя из этого, многие считают, что мы очень похожи и думают, что состоим в ближайшем родстве. Так что периодически ко мне пристают с просьбой познакомить с этим завоевателем женских сердец. Только вот бармен давно и безнадежно женат. И как только он умудрился жениться сразу после окончания школы?
– Воды? – уже знает, что мне обязательно потребуется. – За деньги или бесплатно?
– Конечно, бесплатно, я же бедная студентка!
– Сколько тебя учить? Найди кого-нибудь, кто заплатит и за воду, и за коктейли, за все остальное, уж у тебя с этим проблем не должно быть.
– Это такой тонкий намек на мою неотразимость?
– Ага, – Степа наливает мне воды из фильтра. Он не признает бутилированную жидкость.
– Спасибо за лесть!
– Это – не лесть, это – комплимент.
– Будем считать, что я поверила, и спасибо за комплимент.
– Ты Пашкина сестра? – я оборачиваюсь на голос с намерением возмутиться тем, что меня оторвали от приятной беседы, но слова застряли в горле. Передо мной – невероятный красавчик! Может, кто-то со мной и не согласится, но я даже в полумраке клуба сразу замечаю то сочетание светлых лучистых глаз и темных волос, которое так нравится мне в Насте. А открытая, чистая улыбка просто уносит меня в неизвестные дали. Это ж надо, чтобы мне так везло на мужиков с внешностью модели! – Я на его концерте тебя видел.
– Почему я тебя не видела?
– Может, забыла?
– Хм... тебя забыла? Сомнительно...
– Не знал, что я такой незабываемый.
– Не обольщайся, просто ты в моем вкусе, – ну, не умею я кокетничать, опускать глазки, мило улыбаться и так далее, и частенько не могу сдержаться и не сказать то, что нормальные люди скрывают. Обычно парни пугаются. Но этот не из робких: только поржал.
– А ты – в моем, может, сразу поедем ко мне не теряя времени? – вот, блин, они все думают только об одном, или мой неуправляемый язык навел его на вывод о моей очень легкой доступности? Показываю ему средний палец и, встав с барного стула (ну как встав, с моим ростом я с него спрыгиваю) и, махнув ехидно улыбающемуся Степке, направляюсь к подругам. – Подожди, извини, не хотел обидеть. Меня Роман зовут, – протянул он руку, с очередной обворожительной улыбкой.
– Девушке руки не подают, – поворчала я, но на рукопожатие ответила, слегка дотрагиваясь до его руки. Ладонь сухая, гладкая, твердая и очень теплая.
– Очень захотелось тебя коснуться, – беззастенчиво отвечает новый знакомый, неотрывно глядя мне в глаза. Мое возмущение так и остается невысказанным, когда я чувствую, как его большой палец гладит мое запястье. Резко вырываю руку, уже понимая, что была бы не против того, чтобы он касался не только моих рук. Вот это меня понесло! В голове быстро сменяют друг друга картинки далеко не детского содержания. Срочно бежать на свежий воздух, мне необходимо охладиться! Но я не успеваю обрести свободу. – Тебе что-нибудь взять?
