Текст книги "Отражение души (СИ)"

Автор книги: H-and-M

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)

Ева открыл глаза и в них не было ничего хорошего.

– В любом случае, я не отдам его Мику, хотя бы сейчас. У меня еще есть время пытаться. Я не хочу терять его.

– Ты уже подвел черту, когда ударил его.

– Нет, он сильный, он вытерпит.

– Ты все же не зазнавайся о его способностях. Любой человек сделает правильные выводы. Я даже боюсь предположить, что выкинет Шел после всего этого. Похороны состоятся послезавтра. До этого времени, я хотел бы, чтобы ты не докучал котенку, ради ваших же отношений. Просто не трогай его и подумай над своим поведением, – Сергей встал и собирался уже выйти.

– Тогда я перееду к вам, буду с Никой, а Шел пусть будет только с Ароном и Максимилем. Мик к нему тоже не подойдет!

– Хорошо, тогда поехали!

Нике врать не стали. Мик пытался её успокоить сам плача не хуже нее, в этот день ночь была темнее, а свет был безжизненно холодным, как и всё, что он освещал. Евангел хотел как-то им помочь, но Мик ушел с малышкой в спальню, а они с фотографом удалились в одну из гостиных, и распили коньяк, особо не разговаривая. Мир потух вокруг них, сжавшись до размера комнаты. Смерть – это всегда больно, а еще больнее, когда страдают близкие люди.

С утра позвонил Макс, сообщил о результатах исследования. Тако погубил халатность, как и предполагалось. Они его изувечили. Евангел же понял, что на деле сам не выполнил собственное обещание, данное и Нике, и Шелу. Он не вернул блондина домой. Он не спас ему жизнь. Слишком разрушительна оказалась мания выгоды.

– Доброе утро, – тихо поздоровался он, выйдя на кухню и обнаружив у плиты Мика. Тот обернулся к нему и молча кивнул. Лицо его как-то осунулось, а под глазами залегли синяки. Сразу видно, что страшное горе обвалилось на худые плечи.

– Будешь завтракать? – тихо, прокашлявшись в сторону, спросил везунчик.

– Наверное, хотя, мне кусок в горло не лезет.

– Сейчас всем нам так. Ника сегодня так и не вылезла из кровати, сказав, что не будет есть. Она потеряла родителя слишком рано и одновременно поздно.

– Да, – кивнул Ева. – Приготовь ей что-нибудь, я попробую её покормить.

Мик посмотрел на него с недоверием, но спорить не стал. Ему вообще ничего не хотелось, только если тоже закрыться в раковину, как малышка, но, этого делать было нельзя, ни в коем случае, станет только хуже. Поэтому он пытался себя чем-то занять.

В главной спальне было темно, только прикроватная лампа совсем блекло светилась, чтобы Ника не боялась сходить в туалет, если что. Её было совсем не видно, только если подойти совсем близко, можно было заметить торчащую в одеяле макушку.

– Ника, это я, – сказал Евангел, поставив поднос на прикроватный столик. Он сел на край кровати и попробовал приподнять одеяло, но детские ручки вцепились в него с такой силой, что это скорее грозило вывихом. – Ты не спишь.

Ника заметала головой.

– Плачешь?

Опять.

– Тогда почему спряталась в одеяле?

Она не ответила.

– Я принес тебе поесть. Кушать надо, особенно, когда горе.

– Почему? – донесся тихий голос.

– Потому что от горя можно умереть. И чтобы этого не случилось, нужно делать все то же, что и всегда. А значит, что нужно правильно питаться!

Одеяло взлетело в воздух, явив Евангелу эмбриона в исполнении Ники.

– Если хочешь, я покормлю тебя с ложечки?!

– Угу… – ей сейчас больше всего было необходимо чужое внимание и Ева готов был его обеспечить. Он любил детей и всегда соглашался присмотреть за младшими, если появлялась такая необходимость. Учителя по этикету ко всему прочему учил обращаться с младшими, так что ему всё это было только всласть. Он кормил её медленно, вручив в руки полотенце, это было мило и необычно. Малышка сидела на кровати и открывала рот, внимательно смотря на него. Они молчали, но даже так, он уже понимал, что ей легче уже от этого.

Пережить смерть невозможно, она всегда обрушивается камнем и больно лежит на груди, вызывая уныние, и лишь со временем ты начинаешь не замечать его, возвращаясь к обыденности. Главное лекарство: действие. Трое мужчин занимали себя работой и Никой, а Ника была полностью вовлечена в их идеи. Ужасно понимать, что ты больше никогда не увидишь Тако, что он больше не встретит тебя у двери, не улыбнется смущенно и не скажет что-то своим лиричным голосом. Всё, что было связано с ним, стало запретным плодом мысли, губящим душу болью и скорбью.

Потерявшись в заботе о девочке, Евангел позабыл о проблемах с Шелом. Им с Никой было хорошо вместе. Она его уважала, а он не хотел её обидеть, обращаясь практически, как со взрослой. Ника читала сказки, не вылезая из кровати, у неё не было на это сил, она устала, горе проглотило её, и она пыталась сделать все возможное, чтобы не превратиться в зомби. Мик постоянно крутился подле, то и дело, возвращаясь к мужу, словно верная собачка. Еву это бесило, в его теле скапливалось напряжение и он не мог с ним ничего поделать. Он сорвался, слетел с катушек, и теперь предстояло вновь вернуться назад.

– Почему ты хмуришься? – спросила малышка, опустив книгу на колени и подняв взгляд на синеволосого мужчину. Евангел сидел в кресле и уже больше получаса не двигался с места.

– Да так, пожалуй, пойду, проветрюсь, ты не против?

– Нет, – покачала головой Ника. – Можешь не торопиться, эта книжка только часа через два кончится! – она улыбнулась, показав, сколько успела прочитать и сколько ещё предстоит.

– Хорошо, зови если что!

Евангел вышел на кухню, собираясь налить себе чего-нибудь, но там, словно его поджидая, стоял Мик. Обладатель волос цвета латте не улыбался как всегда, на его лице застыла гримаса сосредоточенности. Ева чуть было не повернул обратно.

– Я хочу с тобой поговорить! – остановил его парень, оторвавшись от столешницы, на которую опирался.

– А вот мне как-то не хочется…

– Тебе не идет. Возьми себя в руки и прекрати так себя вести. Сергей рассказал, что случилось, и, я только одного не понимаю: почему тебя-то это так выбило?

– Ну, у всех нас есть рамки, за которые можно вылететь и не суметь вернуться. И не всем дано знать, что рамка эта вовсе не обязательно правильной формы, – мужчина подошел к бару и вытащил из холодильника грейпфрутовый сок (так было написано на упаковке). Он налил в стакан и поставил его на стойку.

– Что тебя так беспокоит? – Мик подошел ближе и стал рядом.

– Знал бы сам, может уже успокоился бы.

– Ты боишься, что Шел от тебя уйдет?

– Ну, в любом случае, у меня есть право удерживать его законом. Я могу его и не отпустить вовсе.

– И будешь смотреть, как он мечется в клетке? Что-то мне так не кажется. Ты хороший человек, и тебе знакомы сострадание и любовь. Ты не сможешь так поступить!

– Все люди эгоисты! – неожиданно сказал Ева, смотря в окно. – Даже если человек старается всем угодить, он все равно имеет свои интересы и желания, зачастую смертные потакают им, не задумываясь о последствиях. Так с чего бы мне оставаться ангелом? Нас всех с детства учили делать дела, играть так, чтобы никто не почуял фальши, быть одновременно и злодеем, и героем. На самом же деле, нас просто сильнее сковали в рамки, научив быть сильными. Но мы такие же люди.

– Ты не эгоист.

– Пх, – усмехнулся Ева, посмотрев в потолок и улыбнувшись. – Все люди эгоисты! – повторил он. – Это неотъемлемая часть нашей природы и природы нашей оригинальности. Если бы люди не были эгоистами, то утопия была бы нашим миром! Но мы все оригинальны, а потому подчиняемся только себе и желаниям, которые мы придумываем себе на голову. Дело в том, как мы подстраиваемся под других, и какие рамки нам ставит общество. Хочешь быть успешным – делай по-своему, но так, чтобы тебя никто не раскусил. Вот тебе и закон сего мира. Но если вернуться к разговору про Шела, то, ты вряд ли представляешь себе, как сильно я его люблю. Если несколько месяцев назад он еще был далеко, и я мог только холить и лелеять мысль о нем, то сейчас я понимаю, что то, что я испытывал тогда, в сравнение не идет с нынешними чувствами.

– Ты любишь за обоих… – выдал Мик. – Так обычно говорят, когда один из партнеров сходит буквально с ума от любви. Сними с глаз шоры, Шел тоже стремиться к тебе, он хочет тебя любить так же беззаветно, но… он постоянно падает, не без твоей помощи…

– Хочешь сказать, что я его отталкиваю?

– Именно!

– Но это же не так.

– Это ты так видишь ситуацию. А вот я лично вижу и почему Шел не хочет с тобой спать, и почему не получает удовольствие от секса, да даже почему влюбиться в тебя не может!

– Вот как, – Евангел обернулся к нему, полностью потопив свой пыл под интересом. – Не поделишься?

– Поделюсь, но только ради Шела. И, будь столь добр, возьми себя, наконец, в руки, а то, смотря на тебя, кажется, что мир сошел с ума и нам всем грозит катастрофа или, как минимум, второй апокалипсис! Уф…

Ева улыбнулся и чуть погодя рассмеялся, не в состоянии успокоиться. Его рассмешили эти слова, и напряжение как-то само спало. Стало легче и ему, и Мику, который тоже улыбнулся.

– Ладно, я беру себя в руки. Рассказывай, давай, наблюдатель!

Мик фыркнул и пододвинул барный стул. За окошком был виден парк, где играли дети, не желая ждать, когда солнце выглянет из-за мрачных белых туч. Дождя нет – играть можно!

– Во-первых: Шел не знает, кто ты ему. Даже если ты дал на это ответ, то, скажем так: его вопрос был адресован скорее внутрь себя, чем к тебе. Он пытается определить для себя лично, кто ты такой. И, из-за масок, которые ты, безусловно, прекрасно носишь, он не знает, какой ты на самом деле. Не забывай, что он видит твою оболочку, а не то, что под ней. Для понимания ему нужно время. Второе: он не понимает кто он для тебя. То, что любимый, возможно, он знает. Но кто любимый? Муж? Раб? Друг? Любимым много кто может быть. И тут уже ты должен донести до него правду, причем не словами, а поступками. Он запутался не хуже тебя, тем более в связи с Тако. Возможно ты, начав его рьяно защищать от невзгод, отпугнул его от себя. Шел домина, он всегда сам всех оберегал, и ему сложно понять, что ты относишься к нему, как он относится к нам. Он знает себя, знает, что способен защищаться и охранять, но, ему не понятна твоя забота, для него это оскорбление.

– То есть ты предлагаешь мне просто оставить его? Дать сдвигу в его психике развиваться?

– Нет. Просто ты внушил ему, что вы равны, а подчиняется и принимает защиту он только от тех, кто выше его. Он примет помощь от Арона, Макса, Джера, да даже Сергея, но если бы запретили они, то он бы, быть может, послушался, но не тебя. Ты ему равен, а если равен, то указывать не посмеешь. Вот это его логика. Ты должен либо смириться с этим и продолжать твердить ему, что вы равны, либо поставить его перед собой на колени, доказав, что ты главный. Разумнее будет второе, но тут ты уж сам выбирай.

– Но, разве так можно? О какой любви может быть речь, если мы не равны?

– Посмотри на нас с Сергеем, ты считаешь, что мы не любим друг друга? Мы любим, любим настолько, что готовы умереть за жизнь другого. Но я знаю, что Сержи главный, что он надо мной доминирует, что я подчиняюсь его приказам и не могу им командовать. Я могу им манипулировать. Это разные вещи. В неравном браке это нормально, каждый должен знать место. И мы счастливы, покуда я слежу за хозяйством, а он работает и приносит деньги. Я могу делать все, что захочу, но не посягаю на его власть надо мной. Он мой защитник, он мой возлюбленный, он мой любовник и опекун. Если он не против, то я делаю, что хочу. Если он скажет «нет», то я не стану ничего предпринимать, пока он не изменить свою точку зрения под напором моих уговоров. Вот, то, что должно быть между вами с Шелом. А пока что вы приятели или, быть может, друзья.

– Ясно, – Ева с трудом переваривал его слова, пытаясь скорректировать своё отношение и понимание.

– И последнее, про секс, – улыбнулся Мик. Он приподнял полосы с шеи и показал собеседнику шрамы на шее, ровные круглые точки, которые, скорее всего, сильно кровоточили. – Он любит дикость. Его стезя – животный секс! Прогугли, сразу найдешь отличия. Я шлюха в бывшем, поэтому мне все равно как, но, по правде, из всех вариантов, это один из самых грубых и классных видов секса, он будоражит что-то в подсознании, это круто! Шел не устоит, и, готовься быть покусанным, котенок всегда кусается!

После этих слов везунчик оставит мужчину одного. Тому нужно было время, чтобы всё переварить, а Мику вдруг приспичило потрахаться, от одних только воспоминаний!

«Шел очнулся, врачи отдали нам его домой.» – гласило сообщение, прислано под вечер от Макса. Ева как раз в этот момент сидел с Никой, и малышка тотчас потребовала, чтобы мужчина позвонил ему.

– А вдруг ему нехорошо? – попытался противостоять он.

– Тогда бы его не отдали домой!

– Но вдруг они его отдали, потому что дома есть полноценный сертифицированный врач?

– А что значит сертифицированный?

– У него есть сертификат, который подтверждает, что он имеет право лечить людей, потому что обладает достаточными знаниями.

– А, ясно. Все равно позвони, если будет нельзя, то он нам об этом скажет!

– Тогда позвоню Арону!

– Хорошо, звони ему, – кивнула Ника, отложив книгу и подсев поближе.

Она была укрыта одеялом и привалилась к мужчине, который сидел на этом самом одеяле. До этого они вместе читали.

– Добрый вечер, Арон! – заулыбалась малышка, как только появилось изображение Арона. – Могу я поговорить с папой?

Принц посмотрел в глаза Евангелу, улыбнулся Нике и пошел в сторону её спальни. Шел расположился там. Ева постарался отогнать от себя раздражение, накатившее от этого факта. Он уже сдерживал себя, но буря в душе все так же мешала спокойно жить.

– Шел, тут Ева с Никой звонят, поговоришь? – спросил Арон, заглянув в комнату.

Шел стоял у шкафа и оторвался лишь для того, чтобы взглянуть на коммуникатор и красноволосого.

– Как ты, Ника? – спросил он, вернувшись к своему занятию.

Евангел посмотрел в сторону, чтобы только не выдать смерч в душе. Не хорошо столь остро реагировать на его слова, особенно, если их можно трактовать и менее неприятно, но, может быть Ева и в правду хорошо знал Шела, а может у него просто зашкаливало раздражение, но, мыслил он исключительно в сторону неприязни.

– Все хорошо, Ева со мной сидит, Мик нам вкусно готовит, а Сергей постоянно уходит на работу. А ты как?

– Нормально. Врачи отпустили, просканировав мой мозг и не нашли никаких отклонений, – это он сказал уже скорее хозяину. – Как Мик?

– Расстроен, постоянно хмурится, прям, как Ева, – призналась Ника, сжав губки в полоску и улыбнувшись. – Я тоже была расстроена…, но Ева сказал, что нам не стоит плакать по папе, ведь он предпочел бы увидеть наши улыбки.

– Он прав, – Шел наконец отвернулся от шкафа и закрыл дверцу. Арон покорно стоял у дверного косяка и держал коммуникатор в сторону котенка. – Тако просил, чтобы мы не плакали по нему нигде, кроме похорон. Ему там хорошо, да ведь?

– Откуда мне знать? – пожала плечами малышка, погрустнев.

– А как ты чувствуешь? – Шел подошел ближе. На его лице запеклась маска равнодушия, которая бросалась в глаза, Евангела это очень сильно обеспокоило, а вот Ника, кажется, даже не заметила.

– Ему без нас одиноко.

– Он попал в лучший мир, всех нас он ждет с распростертыми объятьями, а здесь мы можем только поминать Тако и повторять, как сильно любили его, чтобы он появился где-то еще таким же сильным и прекрасным человеком.

– Хорошо. Я люблю тебя, папочка, а люблю вас обоих, и пусть у нас очень странная семья!

«Да ты даже не представляешь насколько!» – ухмыльнулся Евангел про себя.

– Уже десять часов, Ника, не пора ли тебе спать? – неожиданно отвернул на себя камеру Арон. – Надо соблюдать график, а то заболеешь!

– Но… я не хочу спать! – воспротивилась девочка.

– О, поверь мне, когда ты вырастешь, ты будешь любить спать, – засмеялся Евангел. – Давай, действительно ложиться, я устал, да и время позднее.

– Эх, – Ника скинула с ног одеяло и полезла к краю, чтобы пойти умываться. Как только она скрылась за дверью, Ева окликнул Арона.

– Что думаешь? Все так плохо, как предрекал Сергей?

– Нет, он стабилен. И, он говорит о тебе на «Вы»… готовься к разборкам!

– Опять, – Ева тяжело вздохнул и потер переносицу.

– Не знаю, опять или нет, но он ждет разборок, по нему это видно. Провоцирует и не вылезает из своей брони, приезжайте завтра, передашь Мику?

– Да.

– Тогда пока, уложи Нику.

– Уж постараюсь. Спокойной ночи!

====== Эпизод 3: Обретение. Глава 16 (часть 2). ======

Насколько сильно можно любить человека? Кажется, что это просто не имеет смысла, ведь любовь – это любовь, будоражащее ощущение привязанности и огромное влияние, которое правит и настроением, и даже, зачастую, логикой. И правы те люди, которые не ждут от влюбленных ничего хорошего.

Шел никого не вышел встречать. Арон объяснил это тем, что он еще не так хорошо себя чувствует, правда, врачи заверили, что в этом ничего такого нет, да и сам он, по правде говоря, догадывался, в чем сокрыто дело. Котенок хотел бы выйти, но искренне не хотел видеть Евангела, так что, пришлось выбрать из двух зол меньшее, Мик и Ника переживут. Шел остро ощущал, что запутался, сейчас ему казалось это важнее всего, остальное оставалось за гранью понимания. Нужно было во всем разобраться, иначе душу продолжал губить яд домыслов и предположений.

– Хоть что делай, но чтобы отобедал со всеми, – заглянув в библиотеку, заявил Арон, как всегда сверкая глазами.

Шел оторвался от книги и посмотрел на него.

– Ты меня понял?

– Да-да, понял… Ева очень зол?

– Зол, не сомневайся. Через двадцать минут я накрываю на стол, до этого соизволь поприветствовать всех, и я прекрасно знаю, что ты нагло притворяешься. Ты мне-то лапшу не вешай на уши, – принц пакостно улыбнулся и вышел, так и не услышав, что о нем думает котяра.

Шел же вновь посмотрел на трижды вычитанные строчки, которые не откладывались в голове под напором мыслей. План был.

Котенок редко хотел драться, драться до крови и пота, но сейчас у него было именно такое состояние, ему очень хотелось выпустить из себя боль, ему так этого хотелось, как не хотелось никому. Наверное, впервые было с ним такое, тем более что не на ком было сорваться. Увы, но срываться будут на нем, это точно. Тяжко вздохнув и закрыв книгу, он встал с насиженного места, подошел к двери, выключив по пути свет, выглянул в коридор, проверяя местность, только после чего пошел к Нике. Да, Шел готовился к этому чудному моменту, и ожидал от него многого, так что будучи во всеоружии, он вздрагивал только от одного: самого будущего мужа.

Квартира благоухала чистотой, Арон заимел такую вот привычку, мыть все, что вокруг, если есть повод беспокоиться или отгонять мысли, в общем, он так отвлекался от всего, что творилось в его голове. Вот и сейчас, куда не взгляни, все блестело и радовало глаз. Пообедали они тихо, Шела трясло, он смотрел сугубо в свою тарелку, а Ева наблюдал за ним, практически не позволяя проглотить кусок.

– Боже ты мой, что с ним? – шепотом спросил Сергей у Мика, который на это просто не обращал внимание.

– Ну, что-что, готовится портачить. Нас ждет настоящее шоу, хотя, скорее всего, его кульминацию мы не застанем! – с улыбкой ответил тем же полутоном везунчик.

– Надеюсь, все будет в рамках закона?

– Надейся…

Мика всё это забавляло, ему самому прежде бесчисленное множество раз приходилось использовать своё положение для выяснения отношений, и тут нужна была хитрость, а не мужская, грубая сила. Везунчик был в некоторой степени даже рад, что Шел становится таким же, ведь так между ними оставалось еще меньше различий, и они опять же, стали бы еще ближе.

– Спасибо, я поел! – улыбнулся Мик, встав из-за стола, чтобы отнести тарелку в раковину. Шел тотчас поднял взгляд от практически полной тарелки, и вздохнул, словно вот-вот должен был рухнуть в воду.

Везунчик с несколько мгновений ждал чего-то, но, котенок так и не сказал ничего, просто отказался от еды и попросился удалиться. На устах Мика гуляла улыбка, он оперся о столешницу и продолжил наблюдать. Однако, так ничего и не произошло, Шел ушел, даже не взглянув на него.

– Что же он задумал? – спросил сам у себя Мик, решив проследовать за ним, но его остановил Евангел, схватив за руку.

– Не смей к нему подходить! – прошипел он.

Сергей напрягся, уже собираясь ответить, но Мик только улыбнулся и погладил его по руке, чтобы отпустил.

– У меня столько же стремления свести вас, как и у тебя желания, чтобы он тебя любил, не беспокойся.

Но, покажи быку красную тряпку и он не станет думать, Евангел был примерно в таком же состоянии. Словно два источника питания, они накапливали вокруг себя энергию, вызванные в стремлении быть первым, две пружины скручивались всё сильнее на территории квартиры. Это ощущали все, и невольно начинали бояться грозящегося взрыва.

– Ника, что бы ни случилось, беги в свою комнату, хорошо? – присел перед малышкой Мик, взяв её за ручки.

– А что случится?

– Вот этого я, увы, не знаю…

Но догадывался. Мик всегда хорошо понимал своего брата, скорее всего, чисто на интуитивном уровне. Откройтесь друг другу в момент, когда обоим нужна поддержка и у вас непременно образуется тесная связь.

– Долго будешь ходить вокруг, да около? – спросил Мик, встав около незапертой двери в библиотеку.

– Не сегодня.

– Что не сегодня?

– Скажу ему. Точнее… сам понимаешь. Не могу. У меня смелости не хватает.

– О Боги, пора бежать в катакомбы, сейчас где-то упадет метеорит!

– В бункер, тогда уж. И да, и мне бывает страшно. Ты прекрасно это знаешь.

– Ты раньше никогда не боялся человека, раньше ты боялся только того, что что-то не можешь предотвратить.

– Ты не видел его глаза. Тогда, когда я еще был к той комнате, меня это не волновало, но, когда я очнулся в больнице, меня сковал страх, я боюсь увидеть его таким, он сильнее меня, в несколько раз, а еще, моя жизнь в его руках…

– Шел, – Мик чуть приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Котенок сидел в своем любимом кресле и смотрел куда-то в сторону. – Меняться всегда сложно, а тебе, просто нужно привыкнуть, что у тебя есть тот, кто сильнее и кто на твоей стороне. Завтра похороны, день скорби и боли, постарайся не напортачить.

– Обними меня, – серые глаза умоляюще воззрели на везунчика.

– Нет, милый. Я не могу. Ты сам это прекрасно понимаешь. Я всё это время поддерживал тебя, но сейчас я не могу. Попроси поддержки у мужа.

– Хм, нет. Обойдусь.

– Как знаешь.

У Мика сердце разрывалось от боли, но он не мог пойти против собственного же решения стать чуть дальше, чтобы Шел попытался найти утешение в Еве.

– Как он? – Сергея было сложно обмануть, он всегда знал, в какое русло текут мысли любимого.

– Ему плохо, – вздохнул Мик, подходя к мужу. Везунчик отложил руки мужчины на подлокотники и сел к нему на колени, тотчас обвив руками шею. Сергей обнял его за туловище и прижал к себе, забив на новости сети. – Он боится Евангела, и хочет, чтобы я поддержал его.

– И ты отказался?

– Да.

– Ну, главное, чтобы он от этого не забился в угол. Будем надеяться, что они выберутся из этого капкана.

Шел хотел бы всю ночь провести в библиотеке, да только вот Арон выгнал его, велев идти к будущему супругу в спальню. И Котенок пошел, под конвоем.

В гостевой комнате горел свет, Евангел сидел на кровати и что-то читал, да вот только без особого интереса, потому что Шела заметил сразу.

– А я уж думал, что ты не придешь, – усмехнулся он.

– Я тоже так думал, – не стал отрицать котенок. – Но Арон сказал, что не допустит этого.

– Даже не знаю, хорошо это или плохо.

Евангел спокойно отпустил сероволосого в ванную, а сам вернулся к статье. Ему надо было подумать. Он очень хотел кое-что спросить.

– Шел, кто я для тебя?

Котенок только успел забраться на кровать и так и замер, опустив руки с одеялом. Он боялся ложиться слишком близко, но и взбесить опасался, поэтому предпочел дистанцию в метр.

– Хозяин.

– И всё?

– Я боюсь тебя, – посмотрел ему в глаза Шел, и к своему ужасу увидел на лице Евы бешенство, прикрытое маской. – Ты доказал, что сильнее меня, и я знаю, что ты злишься. Но я не стану извиняться, и изменюсь вряд ли.

– Ложись! – велел Ева, приподняв одеяло. – Ложись сюда!

Сероволосый задрожал, но приказ выполнил. Он впервые за долгие годы вспомнил тот диковинный страх, который одолевал его всякий раз, когда кто-то сильнее его командовал им. Будь то Карабас или его прихвостни, или же Джереми, когда Шел опять заигрывался. Только теперь он боялся, не в силах это скрыть. Он сам не понимал, почему не может нацепить личину спокойствия и равновесия, а вместо этого кусает губу и царапает ладони.

Ева выключил светильник и лег рядом, укрыв их двоих одеялом. Он видел, как дрожал его любимый, ему самому было страшно, но, он не понимал.

– Если бы ты был честным, то не перечил бы и сказал нам, что у тебя появилась ведомая связь, а ты решил пойти против, и в итоге все мы оказались в проигравших, – с этими словами Ева обнял его под одеялом и прижал к себе. – Спи, завтра сложный день.

Утром все встали рано, но по квартире сразу разнесся аромат боли и беспокойства.

– Где Шел? – Мик потирал лоб, желая снять с себя ледяные оковы дурной атмосферы.

– В ванной, – не менее хмуро ответил Евангел. – Вот уже 45 минут.

– Что-то долго.

– Знаю.

– Доброе утро, – Сергей вошел на кухню и обнял мужа, здороваясь сразу со всеми. – Что сегодня на завтрак?

– Не знаю. Арон готовит, – вздохнул Мик, – Хаус, план квартиры, пожалуйста!

Система тотчас создала объемную голограмму. На ней было видно всех, кто где находится. Каждый человек был обозначен черным очертанием тела и именным идентификатором.

– Как долго Шел уже не двигается? – спросил у машины везунчик.

– 7 минут.

– Сколько он уже сидит в этой позе?

– 30 минут.

Ева нахмурился, как и Сергей.

– Хаус, отключить подачу воды в ванной номер четыре.

– Пароль доступа?

– 77645 аидо.

– Пароль верен. Идентификация голосового кода. Мик. Команда на выполнение: отключить подачу воды в четвертой ванной комнате. Выполнено.

– Зачем ты это сделал? – поинтересовался Сергей.

– Надо его оттуда выкурить. Он явно впал в апатию.

– Он не двигается, – констатировал Евангел, посмотрев на план. Они прождали целую минуту, но черный образ так и не сдвинулся с места.

– Черт, уснул что ли? Ева, он хорошо спал?

– Вообще не спал! Мик, разблокируй дверь! – синеволосый выскочил в коридор и налетел на Арона.

– Что стряслось? – принц был не в лучшем расположении духа.

– Шел уснул в ванной.

– Хаус, разблокировать дверь во все ванные комнаты, пароль 893006 кард.

– Пароль верен. Идентификация голосового кода. Арон. Команда на выполнение: разблокировка всех дверей в ванные комнаты. Выполнено.

Ева уже не ждал, он немедленно схватился за ручку двери и толкнул от себя. Сероволосый парень встал со дна ванны и уже собирался вытираться, как заметил его.

– С тобой всё в порядке? – спросил Евангел.

– Почти, – тихо кивнул котенок, молча продолжив своё дело.

И это почти губило его внутренний мир, словно яд. Он не смог спать, потому что чувствовал себя виноватым в смерти того, кого любил и уважал. Он теперь ничего не мог, потому что ошибся. Ошибся единожды и посмертно.

– Что с тобой? – спросил Ева, заметив, как безразлично смотрит на него его милый.

– Ничего. Наверное, устал.

– А почему не спал?

– Не смог уснуть.

Вот так протек весь день. Шел ни разу не заплакал на людях, но очень долго смотрел на безмятежное лицо Тако, которое было увековечено в специальном гробу. Кремация стала единственным способом хоронить людей, а пепел отдавали родным, чтобы те могли развеять его или сохранить. Церемония прошла гладко, многие плакали и вспоминали блондина. Ника чуть ли не захлебывалась в слезах, цепляясь за пиджаки мужчин, которых знала. Шел давил в себе весь свой внутренний мир, уничтожал его, желал превратиться в бездушную куклу. И даже Мик, который видел, что с ним творится неладное, не мог предотвратить катастрофы. Котенок застыл.

– Шел, прекрати, – шептал везунчик на ухо парню, который молча стоял в гостиной, где поставили в нишу вазу с пеплом. Мик обнимал его, крепко-крепко, но тот не отстранял, даже когда было больно. – Что с тобой? Как же Ника? Шел, я не знаю, что тебе сделали или сказали, но не смей исчезать! Ты нужен таким, каким был, для Ники, для меня, для остальных! Слышишь? Ну кивни хотя бы! – но ответа не было. В конце концов, везунчик отвел его к дивану и посадил, сам лег около и притянул его к себе в объятья, качая, словно младенца. С его пальцев соскользнуло сообщение Сергею: «Узнай, что сказал Шелу Евангел, тот буквально в коме. Не реагирует!»

– Ева, надо поговорить! – нарушил молчание Сергей, подняв взгляд от коммуникатора.

– Что еще? – близнец был на взводе. Шел его практически игнорировал, и то «практически» только потому, что боялся. Евангел метался в тупике, в который сам себя загнал.

– Что ты сказал Шелу вчера? Почему он не реагирует? Ты же знаешь причину!

– Знаю, – тихо ответил мужчина, сцепив руки в замок. – Но вам не скажу. Это моя ошибка и я сам её исправлю, раз уж так случилось.

– Так иди и исправляй тогда, а не сиди тут, пока Мик убаюкивает Шела, – прикрикнул Сергей, выходя из себя. Они с Евангелом дали слово, что будут оберегать мальчиков от невзгод, и если Ева забыл об этом, что фотограф напомнит, а еще и пнет за глупость. – Это твой будущий муж, тебе с ним жить, и ты его любишь, так что прекрати злиться и добейся уж примирения.

– Я знаю, – слова, словно ледышки стукнулись о стены и эхом разнеслись по комнате.

Евангел сам не понимал, что с ним стало, за эти несколько дней он настолько завяз в трясине, что уже и не видел пути назад. Он знал, что так нельзя, но, будучи таким же простым смертным не мог противостоять потоку горечи и обиды, как сложно научиться человеку держать себя в руках, так же сложно взять себя в руки, единожды сорвавшись. Самым большим унижением для синеволосого было то, что Шел его боялся, боялся так же явно, будто перед ним был злейший враг, которого он никогда не одолеет. Лишаясь даже призрачной надежды, Ева злился и негодовал, даже не замечая, что это кто-то видит.

Близнец прошел по светлому коридору к гостиной и без стука зашел в уютное помещение. Его взор тотчас рухнул на Мика, гладящего котенка, находящегося в его объятьях, по голове. Тонкие, совсем не мужские пальчики перебирали серые прядки, на лице паренька с «птичьими» костями было лицо состраданья и жалости. Они смотрелись вместе каменной скульптурой, столь же лаконичной и прекрасной в своей печали. Здесь не было ничего кроме желания помочь и глухой пустоты вместо ответа.

– Шел, – приглушенно позвал котенка Евангел, обращая на себя внимание обоих мальчиков.