Текст книги "Твой, теперь и навсегда (СИ)"

Автор книги: gulsim

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 67 страниц)

– На сколько? – Ему это необходимо знать.

– Что «на сколько»? – удивленно задал вопрос Корд.

– Сколько времени я пробуду вашим любовником?

– Не знаю, может, месяца два или три, там решим.

Дрожащими пальцами Митч расстегнул пуговицу на рубашке, затем еще одну и взялся за следующую.

– Что ты делаешь? – спросил Корд.

– Я? То, что должен делать, – прошептал парень.

– Не здесь. Пойдем в спальню. – Мужчина взял его безвольную ладонь в свою, горячую и твердую. И повел. Митч чувствовал внутри себя страшную пустоту, у него появилось странное ощущение, что все происходит не с ним. Он огляделся, спальня была огромной; большую ее часть занимала кровать, ему стало нехорошо, сейчас его на этой роскошной постели будут иметь во всех позах. Какой позор! Чувствуя неизбежность и безнадежность, он разделся и лег, тут же задрожав от соприкосновения с холодными простынями.

Корд устроился рядом и осторожно провел рукой по его груди.

– Замерз? Я согрею тебя. – Он прижал к своему горячему телу испугано пискнувшего парня. Затем стал медленно поглаживать каждую клеточку его тела, наслаждаясь бархатистостью кожи. Митч затрепетал, теплые руки мужчины посылали по телу тысячи мурашек, невероятно чувственные прикосновения заставляли вздрагивать всем существом. Корд прикоснулся к его губам своими, нежно обвел их языком и мягко раздвинул, парень немного растерянно приоткрыл рот. Воспользовавшись приглашением, Корд ласково проник в теплую глубину и с довольным урчанием принялся посасывать и вылизывать сладкий ротик. Мужчина был счастлив. Он целых три года ждал своего мальчика, и сейчас тот в его объятьях. Лежит, такой невинный, немного пугливо отвечая на его ласки, он не станет его торопить, будет нежить и лелеять, пока тот не будет готов перейти к более раскованным действиям. Какое неземное блаженство целовать эту тонкую шейку с торопливо бьющейся жилкой, медленно спускаться поцелуями по груди, вобрать в рот горошинку соска и стонать от восторга, чувствуя, как под тобой выгибается разгоряченное тело любимого. Гладить воздушно-мягкие волоски на лобке и касаться шелковистой кожи на члене, деликатно обхватить пальцами и задвигать рукой, даруя наслаждение. Поменять пальцы на губы, ласкать языком каждую венку, чутко прислушиваясь ко всем движениям мальчика.

Митч медленно уплывал за грань, все чувства перемешались: боль, слегка отрезвившая, но изгнанная поцелуями и ласковыми руками мужчины, и наслаждение, захлестнувшее все его существо. Не помня себя, он отвечал на каждый толчок мужчины, инстинктивно приподнимая бедра. Корд ускорился, хрипло шепча его имя. Парень, крепко держась за его плечи, всхлипывал, огненная спираль внутри него сжалась до предела и взорвалась, унося его к звездам. Тело Корда вздрогнуло, и он унесся вслед за любимым.

Митч очнулся от сладостного забвения и сжался, осознав происшедшее, ему стало невероятно стыдно: какой кошмар, он вел себя как шлюха. Поднявшись, на нетвердых ногах он направился в ванную комнату. Какое счастье, что не ошибся дверью, правильно решив, что она ведет именно туда, куда нужно ему. Встав под горячие струи, он несколько секунд тупо смотрел на стену. На глаза навернулись слезы, он горестно всхлипнул, упал на дно ванны и, свернувшись в комочек, разревелся. Корд всполошился, сквозь шум воды ему послышались всхлипы. Неужели его мальчик плачет? Страшно беспокоясь, он побежал в ванную комнату. Маленький, несчастный… у Корда екнуло сердце от жалости, он взял полотенце и, приподняв парня, завернул в него, подхватил на руки и отнес обратно в постель.

– Зачем ты плакал?

– Я… – Митч замолчал, не зная, как выразить всю гамму чувств и мыслей обуревавших его.

– Первый раз с мужчиной и понравилось, а ты считаешь, что не должно быть так? Что это неправильно? – ласково произнес Корд.

– Да.

– Все это ерунда, и со временем ты это поймешь. А теперь давай спать. – Мужчина стянул с него полотенце и укрыл их одеялом. Плотно прижав парня к себе, провалился в сон. А Митч долго лежал с открытыми глазами, думая, почему Корд не упомянул, что согласие лечь в его постель было вырвано под давлением: забыл или не хотел вспоминать?

***

– Добрый вечер, Митч, – войдя в комнату, произнес Корд.

Парень буркнул что-то неразборчивое, даже не взглянув в его сторону. Мужчина разозлился.

– А теперь подойди и поприветствуй меня как следует, – проговорил он.

Митч молча повиновался: встал с дивана и подошел к нему. Корд, взяв его за подбородок, прижался своими губами к губам парня, но Митч на поцелуй не ответил.

– Плохое настроение? – спросил мужчина. – В чем дело?

– Ни в чем, – Митч так и остался стоять с закрытыми глазами, которые он зажмурил во время поцелуя.

– Посмотри на меня, – скомандовал Корд. Митч послушно открыл глаза. – Ты плакал. Почему?

– Сам прекрасно знаешь почему, или ты думал, я буду скакать от радости, став твоим любовником?

– Почему же нет? Ты сам это выбрал, я тебя не заставлял.

– Не заставлял? Как бы не так! И выбора у меня не было!

– У тебя был выбор. Ты предпочел лечь под меня, так что не жалуйся! – Мужчину окончательно вывели из себя слова Митча, он, промечтавший целый день, как вернется домой и будет встречен радостно улыбающимся ему мальчиком, вместо этого получил угрюмо нахмуренное существо, и настроения это ему не прибавило. – А сейчас я хочу расслабиться, раздевайся.

– Что? – растерянно переспросил парень.

– Раздевайся! – Корд скинул пиджак и, расстегнув несколько пуговиц на рубашке, стянул ее через голову; избавившись от туфель, носков и брюк, выжидательно уставился на парня. Митч, покраснев, принялся раздеваться.

– Трусы тоже, – сказал мужчина.

Парень, неловко путаясь, снял трусы.

– Что ты там прикрываешь? Чего, по-твоему, я там еще не видел? – Корд протянул к нему руки. – Иди ко мне.

Митч покорно вошел в его объятья. «Не буду отвечать на его ласки!» – упрямо подумал он. Но предательское тело решило по-другому, оно опять растаяло под ласковыми руками и губами любовника. Корд целовал его безумно нежно, зажигая в крови страсть, гладил спину, бедра и ягодицы, а когда прикоснулся к его члену, Митч совершенно потерялся в омуте нарастающего наслаждения.

– Хочешь, чтобы я продолжал?

– Да-а, – голос перестал слушаться парня, дрожа и срываясь.

Корд опустился перед ним на колени и взял его затвердевший член в рот. Митч напрягся, все тело выгнуло дугой и, чтобы удержаться, он крепко вцепился в плечи мужчины. Корд опрокинул парня на спину, не переставая ласкать член, расширил его дырочку и вошел, продолжая гладить член уже рукой. Митч задохнулся от восторга. Дыхание с шумом стало вырываться из груди, он заметался по ковру. Наслаждение горячей волной залило все тело, заставляя терять рассудок. С последним толчком мужчины он провалился в опустошительный оргазм. Когда сознание медленно вернулось к нему, он чуть не умер от стыда. «Опять! Боже, я опять добровольно отдался. Безо всякого сопротивления раздвинул ноги!» Корд встал и принялся собирать вещи.

– Сволочь! – прошипел парень.

– Что? – с недоумением обернулся к нему мужчина.

– Ненавижу тебя!

– Если ты так меня ненавидишь, почему же так сладко стонешь подо мной?

– Ты меня заставляешь!

– Разве? – глумливо улыбаясь, спросил Корд, и Митч не выдержал: коршуном бросился на него. Мужчина увернулся и, перехватив, кинул лицом на диван, навалился сверху, прижимая к мягкой обивке и мгновенно овладев его телом, прошипел:

– Значит, тебе это не нравится? – Корд стал яростно вколачиваться в податливое тело. Митч застонал, проклиная свое безвольное тело и заливаясь слезами, бурно кончил.

Корд, лежа на парне, постепенно приходил в себя. Боже, что он наделал? Изнасилование, вот как это называется. Изнасилование любимого человека и то, что парень при этом получил удовольствие, в счет не идет.

– Митч, прости, – прошептал он и освободил его от своего тела. Парень, уткнувшись в диван, лежал смятой тряпичной куколкой. Корду стало страшно, он ведь не сломал его? Ругая себя всеми грязными словами, которые смог вспомнить, он подхватил тело любимого на руки и крепко прижал к груди. Голова Митча склонилась на его плечо, мужчина дрожащими пальцами аккуратно стер слезинки, висящие на ресницах. Ласково целуя любимого в волосы, зашептал успокаивающую чушь. Почувствовав, что тот уснул, мужчина отнес его в кровать и укутал одеялом, а сам пошел в кабинет, ему еще предстояло просмотреть кучу бумаг.

***

Планы на каникулы, как и вся жизнь, рухнули, а ведь Митч с таким нетерпением ждал конца семестра, чтобы поехать во Францию и пройтись по музеям и картинным галереям. Теперь он вместо прогулок по старинным улочкам Парижа целыми днями сидел в квартире Корда и рисовал. Картины приобрели мрачность, раньше совершенно им не свойственную, буйство ярких красок исчезло, уступив место тусклости и какой-то странной безнадежности. Депрессивная осень, навевающая тоску, сменила трепетную весну. Он с трудом вставал по утрам и плелся на кухню за чашечкой кофе. Весь день проходил в каком-то странном тумане, Митч потихоньку выпадал из реальности. Нет, он не мог пожаловаться на любовника, тот был нежен с ним и ласков. Но отчего же так больно душе? Да потому, что пришло внезапное осознание того, что Корд стал ему по-настоящему дорог, что он безнадежно и безвозвратно влюбился. Маленький глупенький Митч, жаждущий любви и никогда ее не получавший даже от родителей и потому готовый от отчаянья поверить любому, отдал ему свое сердце. А ведь всего через пару месяцев мужчина выбросит ненужное ему сердце, его никому не нужное сердце. И куда ему потом идти? Домой он вернуться не может, сил смотреть на отца, продавшего его, не было; денег нет, друзей нет. Похоже, жизнь у него закончится вместе с желанием Корда иметь его в постели.

***

Корд вернулся домой поздно, задержался на совещании, и сразу прошел в комнату, отведенную под студию для Митча. Он тихо подошел к парню, сидевшему к нему спиной и, взглянув на картину, помрачнел. Ему не нравились эти навевающие тоску полотна.

– Митч, ты обедал?

Парень вздрогнул всем телом от голоса Корда, неожиданно прозвучавшего у него за спиной.

– Да, кажется, да, – неуверенно ответил он.

– Так ел ты или нет? – настойчиво спросил мужчина.

– Не помню. – Кажется, он что-то ел, или это было не сегодня?

Корд помрачнел еще больше. За последнюю неделю мальчик сильно похудел. Уж кто, как не он, знает это: ведь изучил его тело до мельчайших деталей. Черт, что же делать? Так любимый совсем ослабнет и заболеет.

– Пойдем, – сказал он.

– Куда? – удивился Митч.

– На кухню, покормлю тебя.

– Я не хочу.

– Разве я задал тебе вопрос?

– Нет.

– Тогда вставай. – Корд взял парня за руку и повел на кухню. Заглянул в холодильник, с неудовольствием отметил, что обед так и остался не тронутым; значит, опять мальчик провел целый день на кофе.

– Садись, – сказал он застывшему в дверях парню.

Митч покорно сел за стол. Поставив перед ним блюдо с разогретым тушеным мясом, Корд, зачерпнув полную ложку, поднес ее к его губам. Митч от удивления открыл рот, и мужчина, воспользовавшись этим, всунул туда ложку с едой. Парень, прожевав, проглотил.

– Вкусно? – поинтересовался Корд.

– Да.

– Тогда давай еще.

Митч послушно открыл рот, у него внезапно поднялось настроение, и он с аппетитом съел все. Корд удовлетворенно улыбнулся:

– Вот мы и поели.

– Ты ничего не ел.

– Попью чай с булочкой. Я спросить тебя хотел, у тебя ведь сейчас каникулы? У тебя были какие-нибудь планы на лето? Может, съездить к морю или что-нибудь еще?

– Да, я хотел поехать в Париж.

– Почему ты мне ничего не сказал?

– А зачем?

– Я отвез бы тебя туда, – сказал Корд.

– Во Францию? – удивился Митч.

– Да.

– Но я же любовник, и денег у меня нет.

– Ты считаешь, что если ты любовник, то должен сидеть у моих ног, как собака, и ждать, что прикажет хозяин?

– Я не знаю, что должен делать любовник! Ну, кроме постели… – парень совершенно стушевался и жарко покраснев, опустил голову.

– Например, ты должен требовать от меня дорогие подарки.

– Зачем?

– Не знаю, придумай. Или, например, потребуй отвезти тебя в Париж.

– Отвези меня в Париж, – робко прошептал Митч.

– Слушаюсь, мой маленький бог и господин моего сердца, – ласково улыбнулся Корд.

– Я? – поразился парень.

– Ты, уже три года только ты, – подтвердил мужчина.

Мир закружился в безумном хороводе. Митч, издав странный звук, свалился на пол в глубоком обмороке. Корд, поспешно вскочивший, не успел поймать его, и тело парня глухо шлепнулось об мрамор. Мужчина побелел, так он и знал, что его мальчик заболеет! И что теперь делать? Трясущимися руками он набрал в чашку воды и вылил на лицо парня. Митч, забавно фыркнув, открыл глаза.

– Зачем ты облил меня водой? – недовольно спросил он.

– Ты упал в обморок.

И тут парень обратил внимание на то, что лежит на полу. Задумавшись, на мгновение, он выпалил:

– Ты ведь сказал, что любишь меня, да?

– Сказал.

– Это правда?

– Самая настоящая.

– И ты отвезешь меня в Париж?

– И я отвезу тебя в Париж, и буду по утрам кормить горячими круассанами.

– Я люблю тебя.

Корд на секунду замер, сердце пропустило удар, но нет, он не ослышался, мальчик действительно сказал, что любит его. Он кинулся к нему и, приподняв с пола, стал жарко целовать.

– Я не буду заниматься здесь любовью! – заявил Митч, как только мужчина запустил ему руки под футболку.

– Почему? – улыбнулся Корд.

– Мрамор холодный.

– Сейчас я все исправлю!

– Ты что, собираешься сейчас перестилать полы? – удивился Митч, похоже, Корд совсем потерял голову.

– Нет, я отнесу тебя в нашу постель.

Митч счастливо улыбнулся: как хорошо звучит это слово – наша!

========== Часть 2-2 ==========

Миссис Болдер, счастливая мать жениха, промокнула глаза платочком и умильно взглянула на стоящую перед алтарем пару. Какие они красивые и счастливые: ее чудесный сын Эллиот и его прекрасная невеста Линда!

Отныне и во веки веков муж и жена!

***

– Ублюдок!

Вовсе нет, он родился в законном браке.

– Ты надоел мне до чертиков!

Он сам себе надоел.

– Я не собираюсь с тобой больше жить, убогий!

Что тут скажешь? Правда, убогий, простой серый клерк из серой конторы.

– Импотент!

Тоже верно, он не мужчина: год прожил с женой и ни разу за все время ни он, ни она не получили от процесса соития удовольствия.

– Ты думаешь, мне приятно, что ты бегаешь от меня, как от чумной, когда дело касается твоей супружеской обязанности?

Да, он постоянно пытается избежать этой тягостной обязанности, с первой брачной ночи. Он до сих пор с содроганием вспоминает ее. С каким трудом ему тогда удалось привести свой член в рабочее состояние, но стоило ему войти в жену, как все мгновенно закончилось. Нет, он не кончил, просто член потерял твердость. А что с таким сделаешь? Как мужчина он потерпел полное фиаско.

– Червяк!

Как неприятно она взвизгивает. Как некрасиво искажается в злобной гримасе лицо.

– Почему ты все время молчишь?

Потому что знает: стоит ему открыть рот, и это никогда не закончится, ни злобные крики, ни уродующее ее лицо презрение. Не надо так откровенно показывать, что не считает его мужчиной, он и сам прекрасно знает, что недостоин даже пыль с ее туфель стирать.

– Как же ты меня достал, неудачник!

А кто спорит? Да, он жалкий неудачник несостоятелен, как муж, даже квартиру, в которой они живут, им подарил сводный брат жены. На его гроши, зарабатываемые им в его конторе, он только собачью будку сможет купить.

– Я ухожу, не жди меня!

Как и каждый день. Сейчас Линда уйдет и можно спокойно лечь спать. И, может быть, ему повезет и до следующего раза, когда она вспомнит, что у нее есть муж, на котором можно сорвать свое плохое настроение, пройдет хотя бы пара дней, ничем не примечательных, прекрасных тихих дней. Эллиот облегченно вздохнул, пытка на сегодня закончилась. Наверное, пора что-то поменять в своей жизни. Но стоит ему только попытаться начать говорить о разводе, как Линда становится шелковой. Она даже перестает попрекать его в мужской несостоятельности, ее вполне устраивает такая жизнь, а то, что ему плохо, кого это волнует?

Линда, посчитав, что на сегодня ее долг по воспитанию мужа закончен, со спокойной душой отправилась к очередному любовнику. Ее машина с визгом пронеслась мимо окон.

Эллиот пошел выпить теплого молока, нужно привести нервы в порядок, а потом попытаться уснуть, не думая, чем занимается сейчас жена, вернее, с кем. И очень надеялся, что это не их общий знакомый, презрительных взглядов ему и от Линды хватает. Тяжело ступая, он направился на свое место в гостевую спальню. Постель всегда холодная, и спина у него постоянно мерзнет, но ничего, сейчас подрожит несколько минут и согреется. Телом, душу бы кто еще заледенелую отогрел. Тоскливо ворочался в кровати, но сон все не шел, горькие мысли не давали заснуть. Злые слова жены не прошли бесследно, ему было невыносимо думать, что он полный импотент. И не только физически, но и морально. Самооценка, упавшая ниже плинтуса, что может быть хуже?

Наверное, он все-таки задремал, потому что грохот, раздавшийся от входной двери, напугал его так, что он мгновенно покрылся холодным липким потом. Кого там принесло на ночь глядя? Эллиот натянул халат и поплелся открывать.

Гости, не отличаясь терпением, снова забарабанили в многострадальную дверь. Эллиот, разозлившись, подскочил к ней, дернул за ручку и, распахнув, недовольно уставился на незваных гостей. Полиция… кровь отхлынула от лица.

– Что случилось? – холодея, спросил он.

– Мистер Болдер?

– Да.

– Линда Болдер является вашей родственницей?

– Жена.

– Сегодня в 20 часов 37 минут машина вашей жены была обнаружена на трассе номер 67. К сожалению, миссис Болдер скончалась на месте. Видимо, она не вписалась в поворот и на полной скорости врезалась в дерево, а так как была не пристегнута, вылетела через лобовое стекло. Наши соболезнования, мистер Болдер. Не могли бы вы проехать с нами для опознания?

Эллиот кивнул и шагнул к ним.

– Может, вы наденете что-нибудь другое? На улице прохладно.

Сочувствие в голосе офицера привело его в чувство, и он оглядел себя. Да, ему нужно одеться; вернувшись в свою комнату, Эллиот торопливо натянул джинсы и свитер.

***

Линда мертва; он никак не мог принять этот факт, ни стоя в морге, глядя на изуродованное тело; ни замерев в церкви на отпевании, ни на краю могилы, слушая причитания родных. Он не чувствовал ничего, кроме оглушающий пустоты в голове. И только когда гроб стал медленно опускаться, до него внезапно дошло, что Линды действительно больше нет, а значит, больше не будет изнуряющих скандалов. Ему стало стыдно, за то, что не ощущает боли от утраты жены, а только испытывает какое-то неприличное облегчение. Нет, он вовсе не желал ее смерти, просто у него появилось ощущение, что с плеч упал какой-то невыносимо тяжкий груз.

Через некоторое время Эллиот окончательно пришел в себя и, почувствовав на себе чей-то тяжелый взгляд, обернулся. Роланд Макрей, сводный брат жены, не сводил с него пристальных серо-голубых холодных глаз, парень неуверенно ему кивнул и получил в ответ небольшой наклон головы. Вскоре народ стал расходиться, и Эллиот посчитал, что, наверное, из приличия должен уйти последним, но как только все покинули место погребения, он тоже заторопился домой, решив не идти на поминки, сил на это совершенно не осталось. Прямо перед воротами кладбища стояла большая черная машина, парень хотел ее обойти, но тут дверца распахнулась, и он увидел сидящего за рулем мистера Макрея.

– Садись, отвезу тебя на поминки, – произнес мужчина.

– Я… я не поеду туда, – робко сказал Эллиот.

– Почему же?

– Плохо себя чувствую.

– А ты думаешь, кто-то чувствует себя лучше?

– Нет, наверное, – неуверенно произнес парень.

– Тебе придется пойти, – мистер Макрей одарил его ледяным взглядом. – Я не позволю оскорблять родителей, ты и так достаточно наизмывался над их дочерью.

– Что?

– Садись! – рявкнул мужчина.

Эллиот испуганно подпрыгнул и осторожно сел на пассажирское сидение.

– С чего вы взяли, что я издевался над Линдой? – спросил он.

– Я не хочу сейчас говорить об этом, мы поговорим об этом позже, когда я отвезу тебя домой, – сказал Роланд.

Эллиот ничего не понимал, почему этот практически незнакомый мужчина говорит с ним таким злым голосом и смотрит на него так… ненавидяще? Они же никогда раньше не общались, да и виделись с ним от силы раза два. Так в чем же дело? Боже, неужели Линда рассказала брату, что он импотент? Эллиот покраснел, а потом побледнел, представив, что мужчина думает о нем.

Поминки прошли как в тумане, парень, не переставая, размышлял о том, что Линда открыла его постыдную тайну Роланду, и с ужасом думал, кому еще она могла рассказать об этом позоре. Маме, отцу? И кому из друзей известно о его унизительном половом бессилии? Совершенно не сопротивляясь, Эллиот позволил Роланду отвезти себя домой, он был настолько ошеломлен предательством жены, что даже не заметил, как оказался в своей квартире.

– Надеюсь, теперь ты счастлив? – Ледяной взгляд серо-голубых глаз прожигающих насквозь.

– Что? Почему? – растерянно спросил Эллиот.

– Избавился, наконец, от досадной помехи в виде жены.

– Почему вы так говорите?

– Я все про тебя знаю, ублюдок. И не смей при мне изображать, что ты горюешь по Линде!

– Я ничего не изображаю, и не разговаривайте так со мной!

– Это ты не смей открывать на меня свой поганый рот! – Роланд разъярился, ему хотелось удушить этого мерзавца! Схватившись за галстук и, сграбастав вместе с ним и рубашку, он притянул парня к себе. – Я тебя прибью, ублюдок! – гневно зашипел мужчина ему в лицо.

Эллиот отчаянно дернулся и прошептал:

– Не надо.

Жалобная мольба и испуганные глаза мгновенно отрезвили Роланда, и он оттолкнул от себя парня.

– А когда твоя жена говорила тебе «не надо»? Ты слушал ее мольбы? Или тебе было плевать? – гнев снова темной волной поднялся в душе мужчины.

– Я не понимаю о чем вы.

– Ах ты, бедная овечка. Не понимает он! Хватит лгать! – Роланд опять схватил его за галстук, но неудачно: парень отчаянно рванулся – и на пол полетели пуговицы от рубашки.

Эллиот изумленно уставился на свою порванную одежду.

– Вы с ума сошли? – прошептал он.

– Кажется, да, – Роланд задержался взглядом на открывшемся кусочке тела: белоснежном, напоминающем благородный мрамор. Мужчина плотоядно облизнулся, он знает способ наказать негодяя, сучонок заплатит за каждую пролитую сестрой слезинку. Он грозно надвинулся на Эллиота, и тот испуганно отступил.

– Что вы хотите? Оставьте меня в покое, – вконец оробев, прошептал парень.

– Тебя.

– Что? – Этого не может быть, он ведь ослышался? Но мужчина неумолимо надвигался, слишком большой, слишком сильный, шансов убежать от такого никаких. Эллиот, испуганно вскрикнув, все-таки побежал, спасаясь, в свою комнату. Роланд схватил его за ворот пиджака. Парень чудом из него вывернулся, оставляя трофей в руках мужчины, и понесся дальше, не представляя, что будет делать, когда добежит до спальни, защелки на дверях не было. Все, захлопнуть дверь и, прижавшись к ней спиной, постараться удержать ее; может, Роланду надоест и он уйдет. Страшный удар отбросил его к кровати, а дверь с грохотом ударилась о стену. Перекошенное от ярости лицо мужчины. Он, от страха забывший о сопротивлении, сорванные с него вместе с бельем брюки и бесконечный стыд от того, что возбужден до каменной твердости так, как никогда в жизни.

– Ты, я вижу, рад меня видеть, – сказал Роланд и коснулся головки члена пальцем. Эллиот отшатнулся и, запутавшись в штанинах, опутывавшие его щиколотки, тяжело рухнул на кровать.

– Уже в постельке? Куда ты так торопишься, сладенький? – издевательски протянул мужчина. – У нас вся ночь впереди.

Беспомощно лежать и с ужасом в глазах смотреть, как Роланд расстегивает свой ремень и вытягивает его из петлиц. Он ведь не собирается этого делать? Но вот уже и брюки снимает, трусы, скинуто все остальное. Теперь мужчина возвышался над ним абсолютно обнаженный, и парень понял, насколько беззащитен перед этой грубой всесокрушающей силой.

– Нравлюсь? – усмехнулся Роланд.

Парень отрицательно помотал головой.

– Еще успею, – сказал мужчина.

Эллиот охнул, когда тот навалился на него всем телом. Губы парня попали в плен горячего рта Роланда, их никогда еще так не терзали. Жаркой судорогой прошила тело волна наслаждения, и Эллиот, потерявшись в упоительных ощущениях, жалобно застонал.

– Мне не терпится перейти к сладкому, – осипшим голосом прошептал мужчина и перевернул его на живот. Парень испуганно замер и зашептал еле слышно:

– Нет, нет, не делай этого, прошу…

Но мужчина, приподняв его бедра, одним резким движением глубоко вошел в него. Эллиот закричал от пронзившей его насквозь боли. Роланд остановился и стал выцеловывать спину, нашептывая успокаивающие слова. Но парень его не слышал, он ощущал внутри себя что-то горячее, твердое и огромное, ему хотелось избавиться от этого, но руки мужчины крепко держали за бедра, не давая вырваться. Эллиот тоскливо заскулил, было невыносимо больно, но тут Роланд прикоснулся к его члену, погладил, и боль отступила под ласковыми руками, окунувшими его в мир сладостных ощущений, он нетерпеливо заерзал, прося большего. Мужчина, издав глухой рык, задвигался, вколачиваясь, каждый раз все глубже, хрипло дышал, с трудом переводя дыхание; еще несколько толчков – и он резко замер, а потом обрушился всей тяжестью своего тела на парня, содрогаясь в оргазме, но Эллиот этого не заметил, его мир взорвался ослепительным фейерверком.

Роланд откинулся на спину, он был просто ошеломлен яркостью только что испытанных ощущений, такого с ним еще никогда не бывало! Он удивленно взглянул на лежащего рядом парня, белую спину того покрывало множество багровых меток, и почему-то вид этих собственнических отметин доставил ему особое удовольствие. Роланд стянул остатки одежды с безвольного тела любовника и, вытянув из-под них одеяло, укрыл его и себя. Крепко прижимая к себе Эллиота, он окунулся в блаженный сон.

Утро принесло для Эллиота боль во всем теле и чужое тепло за спиной. Вспомнив то, что с ним произошло ночью, он покраснел и, пытаясь не разбудить мужчину, осторожно взял руку, обхватывающую его талию, стараясь незаметно убрать ее с себя, чтобы выбраться из постели, и тут же был сильнее притиснут к груди Роланда.

– Куда? – хриплым со сна голосом спросил мужчина.

– Не твое дело.

– Я провел почти всю ночь на тебе и в тебе. Теперь ты принадлежишь мне, и это мое дело, – возразил Роланд.

– Нет.

– Ты уверен в этом?

– Больше ты ко мне не прикоснешься! Никогда! – зашипел Эллиот.

– Что это ты так разгорячился? А ну-ка, пожелай своему любимому доброго утра.

– Убирайся!

– Ни за что. Иди, приготовь своему любимому завтрак.

– Пошел вон!

Мужчина, не выпуская Эллиота из рук, перевернул его на спину и лег сверху.

– Скажи мне «доброе утро, любимый», – улыбнулся он.

– Отстань.

Роланд поцеловал его и отпустил. Эллиот скатился с кровати и, охая, поплелся в ванну. Мужчина усмехнулся:

– Заездил я тебя? Сегодня будет легче.

Парень, не отвечая, громко захлопнул за собой дверь.

Роланд, довольно улыбаясь, откинулся на спину и тут же вскочил с яростью на лице. «Эта хитрая лисица заставила забыть меня о сестре, о том, что он довел ее до смерти своим безобразным к ней отношением. Закончились твои веселые деньки, лживая лисица».

– Ро, ты не мог бы дать мне немного денег? – Линда строит просящую жалобную мордочку, и Роланд, улыбаясь ей, говорит:

– Я же давал тебе на прошлой неделе.

– Я все потратила.

– Ты истратила пять тысяч за неделю?

– Я купила новый костюм Эллиоту.

– Зачем ты покупаешь ему костюмы каждую неделю?

– Он требует.

– Линда, хватит идти у него на поводу! Брось его!

– Не могу, я люблю его!

– Зато он тебя не любит, он просто пользуется тобой, твоей доверчивостью. Сколько ты еще собираешься терпеть этого эгоиста?

– Всю жизнь! Я не собираюсь разводиться с ним!

– Но почему? Ты же сама говорила, что у него куча баб, что он все свои деньги тратит на них и вам не на что жить. Как ты можешь с этим мириться?

– Это мое дело! Мне никто не нужен кроме него! – В глазах слезы и мольба понять. Такой он видел сестру в последний раз. Она плакала из-за этой лживой лисицы.

– Ты еще здесь? – из ванной комнаты вышел Эллиот и настороженно замер, ему не понравилось выражение лица мужчины. Оно было злое, и не просто злое, оно источало бешенство. – Я же сказал тебе уйти.

– А я тебе сказал, что не собираюсь уходить!

– Убирайся!

– Заткнись, я не собираюсь терпеть твои крики, ты будешь делать то, что скажу тебе я, а не то, что хочешь ты, – прошипел Роланд.

– Обойдешься!

– Я смотрю, ты осмелел. И что же навело тебя на мысль, что ты можешь мной командовать?

– Я не командую. – Эллиота все сильнее пугал этот неподвижный леденящий взгляд. – Я просто хочу, чтобы ты ушел.

– Сюрприз, детка! – недобро усмехнулся Роланд. – Я никуда не собираюсь! Ни сегодня, ни завтра.

– Нет, ты уйдешь!

– И кто же меня прогонит?

– Я!

– И как?

– Вызову полицию.

– По-твоему, полиция станет выбрасывать меня из собственный квартиры?

– Это не твоя квартира, ты ее нам подарил.

– Да, детка, подарил, но после смерти доля усопшего переходит по наследству мне или детям покойного, а детей я здесь что-то не вижу. Ты ведь не думал, что я не стану защищать имущество сестры от всяких умников?

Эллиот растерялся. Что ему теперь делать? Оставаться здесь и проживать каждый день под этими ненавидящими тебя глазами? Да, он не ошибся, в глазах была именно ненависть, лютая и беспощадная.

– Тогда я пойду собирать вещи. – Парень двинулся к шкафу.

– Ах да, забыл тебя предупредить: ты никуда не уходишь.

– И кто меня остановит? – точно повторил язвительную интонацию мужчины Эллиот.

– Я.

– Хотелось бы знать, как.

– Если ты сейчас выйдешь за порог этого дома, твои родители узнают, как весело ты провел эту ночь. Думаешь, им будет приятно узнать, чем занимался скорбящий вдовец, пока они оплакивали свою невестку? – иронично поинтересовался Роланд.

– Ты… ты не посмеешь.

– Ты так считаешь?

Глядя в это безжалостное лицо, Эллиот понял, что посмеет и даже сделает это с удовольствием. Ловушка захлопнулась. И пусть сейчас ему плохо, у него есть одна тайная радость, сегодня ночью он узнал, что вовсе не импотент, а полноценный мужчина, просто раньше ему не приходило в голову, что он ошибся в выборе пола партнера. Ему сразу нужно было выбрать брата, а не сестру. Но кто же знал?

***

Жить с Роландом оказалось несложно, а наоборот, очень даже неплохо. Мужчина не капризничал, не устраивал скандалов и, если Эллиота что-то не устраивало, пытался исправиться. От привычки оставлять грязную посуду на столе, раздражающую парня, ему тоже пришлось избавиться.