Текст книги "Город больше не молчит (СИ)"

Автор книги: Грейзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Ты ещё не поняла? – он усмехнулся и придавил ещё сильнее. – Тебя.

Рука онемела. Захарра боялась пошевелить ею.

– Тебя и весь мир, что нам откроется. Скажи, разве это стоит одного опостылевшего города.

– Ты не в себе, Рэт.

– Напротив. Я прекрасно себя контролирую. Лучше, чем когда-либо.

– Тогда отпусти меня. Убери руку.

Захарра чувствовала тяжесть его ладони, и от этого сама себе напоминала загнанную в клетку пичужку.

– Опусти руку, и давай вернёмся в Астроград. Вместе.

А ведь этого ей бы хотелось… вернуться домой вместе с Рэтом. Попробовать жить по новым правилам, без опаски и слежки… без козней и съедающего недоверия. И да, Рэт будет рядом. Он, конечно, ни разу не герой из сказки и не благородный рыцарь, но с ним сердце стучит, будто ошалелое, по ребрам.

– Думаешь, после всего Огнева и Драгоций обрадуются мне? Нет, Зар, всем будет лучше, если меня там не будет, да я и сам не горю желанием возвращаться. Этот город собрал всё, что мне противно.

И тут Захарра всё поняла. Осознание пришло мягким серебристым светом, отразившимся в глазах Рэта.

– Ты поэтому и ввязался во всё это? Чтобы стать свободным и забыть про Змиулан…

Он не ответил, лишь улыбнулся. И эта улыбка сказала куда больше.

– Но я не хочу, Рэт. В этом городе вся моя жизнь, понимаешь? Я не хочу начинать сначала.

– Хочешь, – он все же отпустил её руку, – но ещё не поняла этого. Ты хочешь. Я вижу это по твоему взгляду. Но ты боишься, Зар. Боишься, что посиди мы ещё немного, и я уговорю тебя… поэтому тебе хочется убежать. Скрыться от того, что таится за поворотом.

Ей не хотелось думать, сколько правды в его словах. Не хотелось. Она уже решила всё.

– Так ты… не держишь меня?

Драгоций откинулся на спинку, пройдясь по Захарре долгим взглядом, и тихо рассмеялся.

– За кого ты меня принимаешь? Силой удерживать единственную девушку, что дорога мне? Я ещё не настолько отчаялся. К тому же, – он подмигнул ей, – мне ещё кажется, что ты передумаешь. Возможно не сейчас, но в будущем… тебе захочется того же, что и мне.

– А если нет?

– Тогда я тебя совсем не знаю, Захарра Драгоций.

Он снова улыбнулся, а девушка почувствовала, как что-то ускользает от неё. Что-то, заключённое в его улыбке, затуманенном взгляде и сжатых пальцах… могла ли она полюбить его? Будет ли жалеть, когда этот день истлеет и останется лишь горсть воспоминаний? Будет ли он помнить о ней, если впереди целая жизнь?

Захарра не знала ответов. Наверное, Рэт тоже. Но одно Драгоций понимала: если бы в тот жаркий день, в тени Драгширских дубов она не остановила его, не рассмеялась в сжатые губы, если бы только позволила… то тогда сейчас никакие сомнения ей бы не помешали.

А ведь он мог бы закончить начатое тогда – сейчас… почему он медлит? Почему даже не пытается приблизиться.

– Надеюсь, Астроград тебя не разочарует.

– А ты… ты найдешь, чем заняться.

– Не сомневайся. И всё же…

– Не начинай, Рэт.

– Я хотел сказать, что обед стынет. А тебе ещё предстоит долгая дорога.

Захарра перевела взгляд на остывшую тарелку, про которую на уже забыла.

– Рэт… а ты не хотел бы…

Его острый взгляд коснулся губ быстрее, чем Захарра замолчала. Драгоций криво усмехнулся и подался вперёд. Ещё ближе. Он будто игрался и с самим собой, и с ней заодно.

– Хотел бы, но не стану. Успеется.

Захарре показалось, что её жёстко обманули. А Рэт отвёл взгляд, будто нашёл ответы на все мучающие его вопросы.

Комментарий к Глава 38. Захарра

Глава 39 – Фэш

Бета: Отбечено. Ппф… А ведь то, чего я ждала всю работу, почти случилось…

========== Глава 39. Фэш ==========

Сработало?

Фэш смотрел, как тонкое лезвие соединилось с гнездом подключения. Монитор даже не мигнул. А на что ты надеялся, спросил себя Драгоций, на пушечный залп? И всё же, что-то должно было произойти… Черноключ тускло мерцал обнажёнными микросхемами, будто насмехаясь над всеми разом.

– Выжди, племянник, – Астрагор по-своему растолковал его хмурость, – не всё даётся нам сразу… А победа над врагом никогда не бывает быстрой.

Это уж точно. Особенно над врагом, что так прирос к тебе, уже столько лет вытряхивая душу.

– Думаете, это не может быть… подделка? – Фэш поймал во взгляде дяди огонек неуверенности. Тот полыхнул, тут же потухнув в смолянистой черноте.

– Нет. Это тот самый ключ… последний ключ, способный уничтожить всё, что создал Нортон Огнев. Это в его духе: самому выковать меч против себя… и пасть, пронзённый им.

– И всё же… стал бы Нортон так рисковать?

– Этот ключ был его иллюзией власти над сложившейся ситуацией. А как часто бывает с иллюзиями, они способны запутать даже создателя… подождём.

Скорее бы Василиса справилась. Скорее бы дядя понял, что Огнев даже с того света умудрился обставить его.

– А вы сами не стали заложником своих иллюзий в погоне за полной властью?

Астрагор замер. Начинал ли он догадываться? Фэш усмехнулся более явно, ловя настороженный блеск в чёрных глазах. Ты так привык видеть во мне мальчишку, что не заметил, как тот исчез.

– Ты что-то задумал, племянник?

Фэш молчал. Он не спускал взгляда с экрана, отсчитывая про себя секунды. Раз… тот всё ещё горел… два… три… четыре… а ключ, собака, всё блестит… пять… шесть… Нортон, должно быть, хотел это увидеть… семь. Экран потух.

– Огнев передает вам привет.

«Начинаю выгрузку файлов. Документ «Диаман Драгоций» статус изменен»

Астрагор рывком достал ключ, чуть не выдрав лезвие, но процесс не остановился. Фэш словно видел всё со стороны, всё нутро замерло, выжидая. Когтистая лапа сдавила лёгкие, и воздух замер прямо там.

– Не может… – Астрагор смотрел на ключ в своей руке, смотрел, будто пытался проснуться. Вот только это был не сон. – Что ты…

Теперь взгляд дяди изменился. Кажется, Астрагор, наконец, понял, что Драгоций, сидящий перед ним, и тот другой, тринадцатилетний мальчонка-сиротка – два разных человека.

– Вы ведь и сами всё поняли… этот ключ был лишь приманкой, чтобы снять защиту с архива Змиулана. Теперь информация о моём отце и вашем участии в его судьбе попала в открытый доступ. Это конец.

Фэш выдохнул. Стоило произнести вслух, как незримый валун скатился с плеч, и всё то, что Драгоций тащил эти годы, упало вместе с ним. До сих пор не верилось… Астрагор всё сжимал ключ. Каково это – держать в руках то, что минутой назад погубило тебя? Фэш думал, что испытает мрачный триумф, но нет… он смотрел на дядю, на этого старика, потерявшего и сына, и наследие, испоганившему им с Захаррой жизнь, убившего человека, которого Фэш уважал – и понимал, этот старик давно отжил своё.

– Хочешь сказать, Змиулан обречён? – глухой, шершавый голос осел в воздухе. – Всё, что я строил… всё это?

– Вы можете попытаться его спасти. Мне всё равно, – да ты даже так о сыне не переживал, – меня тут больше ничего не держит.

Астрагор поднял на него тяжёлый взгляд. Под ним Фэш на миг вновь ощутил себя босоногим юнцом и захотелось вжать голову, но это быстро прошло.

– Где мой сын?

– У Хронимары Столетт.

– Он… сам?

Дядя вдруг странно побледнел. Фэш напрягся, всматриваясь в перекошенное лицо, а Астрагор вцепился в стол и открыл рот, но ни звука не произнёс. В полной тишине он просто беззвучно заглатывал воздух, а Фэш не мог перестать смотреть. Этот человек… почти всесильный, почти вечный в его глазах сейчас просто… задыхался? Все заслоны, все авторитеты, выстраиваемые от года к году, затрещали, рассыпаясь к чертям. Такого не могло быть… это не дядя, это кто-то другой.

– Таблетки, – из горла послышался слабый хрип, – дай…

Дядя всё сильнее заваливался на стол. Его кожа совсем истончилась, а дыхание стало рваным и тихим. Фэш почти не слышал его, только догадывался по беззвучному шевелению рта.

Но что-то держало его. Не давало начать думать. Будто дрожащий язычок пламени, приковывала внимание эта гранёная слабость. И только когда Астрагор осел на пол, Фэш очнулся. Он не будет таким, как дядя и как Нортон. И уж точно не понесёт на плечах новую ношу, только выкинув старую.

– А ведь… ты стал таким, как мне хотелось…

Драгоций замер, ошпаренный этим последним откровением. Он ещё не знал грядущего, но уже понял – эти слова пройдут с ним всю жизнь. И каждый раз будут напоминать о себе, услужливо выныривая из памяти.

Когда нашлись таблетки – они уже не понадобились.

Фэш замолчал.

В кабинете было душно, и окно за спиной Рока запотело. Громко отбивали счёт настенные часы с железными гирьками.

– Ты мог его спасти, – это не было вопросом.

– Мог. Но не успел, – думать об этом было тяжелее всего, – не жди от меня раскаянья, Рок.

Кузен выглядел совсем плохо: бледный, осунувшийся, с потухшим взглядом выпотрошенной рыбы – словно не у матери гостил, а в пыточной.

– Если бы я не дал ей обмануть себя, то тоже мог бы его спасти.

Фэш напрягся. Эта борьба между их семьями и так многое отняла, не хочется отдавать ей оставшееся.

– Василиса лишь действовала по плану, который оставил ей отец.

– Я говорю не об Огневой.

Терпкая горечь хлынула из слов Рока, столь густая, что её ничто не могло скрыть. А ведь в ту ночь от него ушёл не только отец, но и она… Фэш отвёл взгляд. За все это время Маришка Резникова ни разу не дала о себе знать. Наверное, кузену было бы чуть легче, находись она рядом.

– Думаешь, она не вернётся?

Как же ему паршиво, что он выговаривается Фэшу… единственному не чужому человеку, оставшемуся рядом.

– Нет. Обычно, если Мари уходит, то это случается лишь раз.

Рок кивнул. Часы на стене пробили пять часов. Они сидят тут уже с обеда.

– В этом мы похожи. Я всё равно не стал бы впускать никого в свою жизнь повторно.

Хорошо, что они с Огневой не такие. Хотя нет, они просто ни разу так и не отпустили друг друга.

– У тебя остались вопросы, Рок?

– Лишь один… что ты намерен делать теперь?

Фэш на секунду застыл. Подобного он ожидал меньше всего, словно Драгоцию и вправду интересна его жизнь.

– Попробую начать всё сначала. Кажется, у меня неплохие шансы.

Рок смерил его долгим взглядом. Почти так же, как и Астрагор… Фэш хотел скорее покончить с этим разговором.

– Ты должен понимать, что после всего произошедшего ты больше не часть семьи Драгоциев, – жёстко отчеканил он, – в Змиулане тебе нет места. И, Фэш… я не забуду, что вы сделали с Огневой. Я не буду мстить, но и помнить не перестану. Просто знай это.

– Сочтёмся на том, чтобы как можно меньше мозолить друг другу глаза.

Рок кивнул, и сквозь его безжизненные черты проступила скупая отцовская усмешка. Так Астрагор улыбался, если его что-то веселило.

– А теперь оставь меня. На похороны отца, разумеется, тебя не ждут. Да ты и сам не покажешься…

Фэш уже подошёл к дверям, но напоследок оглянулся на нового хозяина Змиулана. А ведь он мог занять его место, сложись всё иначе… Фэш мог бы сидеть в этом в кресле, видеть этот вид из окна и каждый день жизни посветить этим стенам. Драгоций вцепился в ручку. Скорее бы выйти отсюда, пока нахлынувшее откровение не раздавило его.

– Удачи тебе, Рок. Думаю, эта ноша тебе по плечу больше, чем мне.

Не дожидаясь ответа, Драгоций захлопнул дверь, чтобы в последний раз пройти знакомый путь. Провожали Фэша лишь закрытые двери, и всё казалось, что кто-то таится в пустоте коридоров. Но Драгоций ни разу не обернулся, только у своего кабинета его догнал отголосок сожаления. Правда, тот был так тих, что тут же заглох. А всё-таки хотелось бы напоследок посмотреть в знакомое окно…

Окрик догнал его уже около лифта.

– Мистер Драгоций!

Фэш застыл. Рука скользнула по кнопке вызова и опустилась.

– Вы… я все хотела поговорить, но вы были заняты.

Террис стояла перед ним, теребя чёрную папку. Надо было идти быстрее – так бы они не пересеклись.

– Это правда?

– Я не умею читать мысли, Террис.

Она быстро облизнула губы.

– То, что вы покидаете Змиулан… – её глаза подернулись инеем.

– Спроси у своего нового начальника, – отчего-то эта девочка злила его. Злила настырным желанием требовать больше, чем ей готовы были дать. – Можем спуститься вместе, если тебе вниз.

Она кивнула, первой зайдя в лифт. Кнопку Террис так и не нажала. Молчание загустело между ними, как остывший кисель. Фэш понял, что волнуется – он не переживал так, сидя перед дядей, как сейчас, оставшись один на один с бывшей секретаршей. Скорее бы спуститься. Только бы она молчала.

– А знаете… – Террис крепче сжала переплёт, – да всё вы прекрасно знаете, да?

– Тебе не стоит тут оставаться, – сам того не ожидая, произнёс Драгоций, – это место не для тебя. Вот это я знаю точно.

– Я вчера подала заявление, когда узнала про вас… не будет у меня нового начальника.

Фэш наконец посмотрел на Террис, тут же споткнувшись об её ответный взгляд. Тот лаской пробежал по его лицу.

– Значит, я покидаю это место со спокойной душой.

– Вы волновались за меня?

– Тебе пришлось бы тяжко с Роком… он ненавидит рыжих, – попытка свести всё к шутке разбилась о тихий, сорвавшийся вздох.

Террис зажмурилась, будто наглоталась воды, и разом выпалила:

– Не то, что вы, да?

Её уже успевшие потемнеть пряди полыхнули ржавчиной.

– Не стоит… мы почти доехали, Террис. Сдерживайся.

– Я видела её. Ту женщину. Она приходила к вам в день… когда не стало господина Драгоция. Верно?

Фэш полоснул по девушке взглядом, отчего та сжалась.

– Террис, если наш разговор превратится в допрос, то мне придётся сменить тон. Не вынуждай меня.

Её губы задрожали, хоть она и постаралась это скрыть. Неудачно. Фэш пожалел о своих словах.

– Ты хорошая девушка и достойна большего, чем можешь найти у меня. Подумай об этом. И каштановый шёл тебе куда больше… а вот и мой этаж. Прощай, Террис.

Фэш секунду подождал, но девушка так и не подняла на него взгляд.

– А она? Она достойна?

– Ей, – Драгоций улыбнулся, – искать не приходится.

Двери захлопнулись, а Террис так и не вышла. Фэш задержался, рассматривая сжатые створки лифта. Хотелось бы, чтобы у этой глупышки всё сложилось, как надо. А его…

А его ждёт Василиса Огнева.

Комментарий к Глава 39. Фэш

Глава 39 – Маришка

Бета: Отбечено

========== Глава 40. Маришка ==========

Каждый мужчина в её жизни чему-то да учил. Фэш: что нельзя любить сильнее, чем любят тебя. Рок: что свобода важнее любви. Норт же… в груди привычно загудело: будто оттуда вырезали кусок, вот только чего, опухоли или сердца, ещё не разобрать. Норт тоже кое-чему научил.

Последние новости дошли недавно. Стоило Огневой скрыться, как Норт набрал ей и долго выговаривался. Говорил о многом: об отце, о будущем, о том, что теперь многое изменится. Маришка слушала. Иногда хмыкала в трубку, чтобы самой себе напомнить – ты ещё здесь, с ним. Хотя пальцы коченели и просили одного, набрать другой номер, услышать иной голос… а потом снова кивок и долгое «хм, ты прав».

Она знала, что в ту ночь, на мосту, сделала простой и единственный верный выбор. И не жалела. Маришка едва ли посадила бы себя на привязь, даже возьмись за неё Драгоций. Не жалела, вспоминая хриплое, густое дыхание в темноте, что катилось по коже сиропом; его руки на своём теле, долгие касания, пока кожа не трескалась морозной коркой; волосы, его жёсткие, короткие пряди и её витые локоны, перемешанные в изголовье. Она не жалела. Лишь выгребала из нутра остатки памяти, как выгребают из остывшей печи золу. Это был верный выбор. С Роком она рано или поздно забыла бы всё, чему научила жизнь. Он бы перестроил Маришку под себя, разносил бы её и приучил к мысли, что так и должно быть.

Маришка видела сплошную чёрную массу. Отсюда толпа казалась единым монолитом, а сухой воздух трещал под потоком слов, вздохов и шагов. Но она всё равно заметила его. Даже в толпе он выделялся, как выделяется кусок минерала в бурой породе. Маришка знала, что Рок её не видит, иначе бы точно повернулся спиной. Сейчас же открывался его резкий профиль с изогнутым носом – такая забавная горбинка, что она как-то не удержалась и прислонилась к ней губами, Рок тогда отпрянул и глянул так, будто кипятком ошпарился.

Маришка закуталась в куртку, день был ветреный и ясный. Пахло той самой весной, когда вокруг ещё белое покрывало, а сверху уже давит высокое небо. Ты знаешь, завтра будет теплее, но сегодня лучше прикрыть нос шарфом. Рок стоял в одном расстёгнутом пальто и сжимал руки в карманах. Маришка знала, что сжимал. Он всегда их сжимал, если дело касалось отца. Сейчас же отца хоронили. Людей пригласили мало. Возможно, кто-то скорбел. Маришка считала, что большинство отдаёт дань ушедшей эпохи. Астрагор едва ли оставил след в сердцах людей, но вот город его запомнит. Время обточит его образ, и многое из плохого останется здесь, в этом ясном, по-весеннему морозном дне.

Толпа начала расходиться. Постепенно она перебиралась к стоянке, чтобы отправиться в Змиулан, где от Астрагора осталось куда больше, чем здесь. Рок не сдвинулся ни на шаг. Маришка тоже.

Стоило уйти. Посмотрела и хватит. Умная женщина говорила в ней поставить точку, вырвать эту страницу, будто скомканный черновик, и перестать трястись; девчонка же просила поймать его взгляд и кивнуть. Маришка просто стояла. Хотелось наглядеться в последний раз, чтобы глаза заболели, а потом уйти и никогда не жалеть, что не обернулась.

Рок вздрогнул, будто поймал её мысль. Маришка напряглась, но Драгоций всего-то поправил шарф. Он похоронил отца, ему едва ли есть дело до чего другого.

– Ты пришла, – сказал, даже не обернувшись, – хотя тебя не звали.

– Разве это когда-то мешало мне?

Теперь обернулся. Его взгляд скользнул по ней, будто наполненный тающим льдом. Ни одной искры – лишь вяжущая, тягучая пустота.

– Подойди.

Она могла бы не послушаться. Теперь его слова едва ли имели власть, и будь Маришка чуть более стервой, то точно бы не упустила шанса. Но сейчас ей хотелось другого: побыть с ним в последний раз. Маришка подошла. Встала так, что протяни руку и коснёшься. На чёрный камень она не смотрела, на Рока тоже. Хватало того, что нос жёг его запах, а висок – взгляд.

– Не вини себя.

Талый лёд в его глазах застыл, а потом разлетелся осколками, а под ним оказалась пустота. Маришка прикусила губу – лучше бы молчала.

– Избавь меня от лицемерия. Я знаю, ты пришла не за этим, – по голосу было неясно, чего в Роке больше: скорби или усталости, – мне не нужна жалость от той, что сама же её заслуживает.

– Я тебя не жалею. И себя. У нас всё сложилось неплохо. Лучше, чем у многих.

Его взгляд скользнул ножом у горла. Рок сжал губы, а Маришка усмехнулась. Да, ты стоишь у могилы отца, а я смеюсь над тобой, говорю, что впереди светлая полоса.

– Мне нет дела до того, что ты считаешь. Я уже сказал это Фэшиару, скажу и тебе – больше не приближайся ни ко мне, ни к Драгоциям. Мы не враги, но ты мне противна.

– Вот как… противна?

Она поняла, что ему хотелось этого вопроса. Рок ждал его, хоть никогда не признался бы в этом. Маришка помнила, что на мосту он выбрал её, а она – нет, и это, пожалуй, было самой глубокой занозой. Там он открыл больше, чем хотел. Бедный Драгоций… заучить первый урок сложнее всего. Не люби больше, чем любят тебя. Когда-нибудь ты скажешь «спасибо».

– Тебя не за что уважать, – ты предала меня, читалось в его словах, но он был слишком горд, чтобы сказать такое, – ты… забрала слишком много и ничего не оставила.

– Странно… то же я чувствую к тебе. Но, знаешь, – Маришка улыбнулась, – я ни о чём не жалею. Ты напомнил мне, что на самом деле важно… я свободна, Рок. Сейчас, через год… через десять. Ни одна любовь, даже самая неземная, не стоит того, чтобы посадить себя на цепь.

Его лицо дрогнуло. Понял ли он её? Попытался ли? Маришка не знала, но ей хотелось, чтобы эта дыра внутри затянулась, перестала так свербеть, а для этого нужно говорить.

– По-настоящему я любила лишь одного мужчину. И наверное буду его любить… это сильнее меня. Но ты был… ты стоил всего того, что я испытала. Знаю, тебе хочется это услышать и я скажу, меня задевают твои слова. Но я ни о чём не жалею. И не буду.

– Зачем? – он поморщился, будто от зубной боли, – ты уже сказала всё поступками. Я понял их. Зачем ты говоришь ещё и словами?

– Чтобы ты понял. С тем, на кого всё равно, не прощаются.

Рок впёрся в неё прямым, пробирающим взглядом. Таким он, бывало, разглядывал её в темноте, когда между ними таял даже воздух. Просто смотрел, вбирал в себя её лицо, волосы, жесты… Маришка позволила запомнить себя такой, какой он захочет. Это меньшее, что она могла дать. Наконец, Рок отвернулся, а у неё с сердца будто гирю срезали. Вот теперь конец, это точка. Маришка поняла это так же ясно, как и сам Драгоций. У каждого впереди своя полоса – не такая уж тёмная.

– Уходи. Я хочу побыть один.

Маришка кивнула. Она могла бы многое сказать… что будь жив Астрагор, Року бы вряд ли достался Змиулан, хотя об этом ему доходчиво сказала старуха Столетт; что Хронимара едва ли оставит сына и теперь впереди у Змиулана своя история; что Рок сам это знает и оттого ещё больше грызет себя.

А её? Что ждёт её? Огнев получит ЗолМех. Василиса сама уступит его, может не сразу, но уступит. Она умнее их всех и единственная выберет то, что ей нужно, а это точно не горящее жерло отцовской компании, сжирающее всякого, кто глянул внутрь. Маришка почти завидовала. Сама она устроится так, чтобы больше никто не смел её тронуть. Норт не сравнится с Драгоцием, ни с одним, ни со вторым, но ей хватило. С Нортом она никогда не потеряет себя, выстроит спокойную, устроенную жизнь, где нет места страхам, что в один миг явится кто-то и перевернёт весь привычный уклад. Маришка наигралась в любовь. Теперь ей хочется ровно стоять на ногах и самой решать, как сложить завтра.

Норт тоже научил кое-чему. Спокойствие важнее любви.

Рок всё ещё глядел на неё. Ждал, когда она развернётся и пойдёт по заснеженной дорожке. А Маришка поняла, что должна сказать напоследок. Ему, а не себе.

– Я выбрала не тебя. И, возможно, всё-таки пожалею об этом. Но не сейчас, а когда стану морщинистой, седой старухой и пойму, что вместо лихого пожара выбрала остывшую золу. С тобой я либо испытала бы всё самое лучшее, либо сгорела бы дотла. Это уже не узнать. А так я проживу спокойную, размеренную жизнь. В тепле и сытости, это правда не стоит уважения – она усмехнулась, – прощай.

Он приоткрыл рот, и Маришке захотелось услышать его голос. Что-то, что тоже можно запомнить. Но Рок все мысли произносил себе, про себя. За него говорили поступки. Она свернула на дорожку. Затылок жёг взгляд, оборачиваться не хотелось.

И всё-таки то была опухоль. Сердце Маришка хранила для другого человека. Для себя одной.

Комментарий к Глава 40. Маришка

Глава 41 – Василиса

Бета: Отбечено

========== Глава 41. Василиса ==========

– … и я пригляжу за мамой, не переживай, – Василиса дотронулась до шершавого камня. – Ей уже лучше, но врачи говорят ей беречь себя, а она всё рвётся встать с кровати и прийти к тебе. Думаю, уже через неделю навестим тебя вместе. И твой план сработал. Спасибо, что приглядываешь за нами даже сейчас.

Её голос затих, и мир вокруг сковала тишина. Падал снег. Василиса оттряхнула ботинки, выпустив облачко пара. Кажется, пора уходить.

– Дейла думает вернуться в город. Я пытаюсь радоваться, честно… но она ведь оставила нас. Знаю, что ты бы сказал… раз я взяла на себя ответственность за семью, то не должна быть столь мелочной… но я не могу, пап. Я не ты. Мне сложно…

Где-то скрипнула ветка, и Василиса примолкла. Хотелось верить, что это не просто скрип. Снег уже облепил ресницы, скатываясь в грозди капель. Почему-то Огнева вспомнила о детстве, и впервые захотелось улыбнуться рядом с могилой отца.

– Норт изменился. Без него мне бы было тяжко… он даже навестил маму. Мне кажется, ты бы гордился им. Хотя ты и так им гордился. Как и всеми нами… Прости, что мне потребовалось столько времени, чтобы разглядеть это. Я всё думаю, каким ты видел будущее ЗолМеха. И моё будущее тоже. Я хочу…

Василиса замолчала. Это была слишком сокровенная мысль, чтобы облекать её в слова. Она только зародилась и едва окрепла, но уже пустила корни глубоко в сердце, понемногу въедаясь в него.

– Никакая власть не стоит того, чтобы оставаться без семьи. До встречи, пап. Меня ждут.

Они решили встретиться в странном месте, одном из самых лучших ресторанов в городе «Зале печальных камней». Обычно от подобных заведений их воротило, но тут Фэш настоял. Сказал, что там уже состоялся один важный разговор в его жизни, состоится и второй. Спорить Василиса не стала. В такси пахло миндалём, и на Огневу вновь налетели воспоминания, стаей голодных ворон, целясь в глаза.

– Значит, Астрагор мёртв, – даже голос Лиссы горчил, словно и он пропитался лекарствами. – Нортону будет нескучно.

Мама закрыла глаза. Василиса знала, что сейчас лучше помолчать и дать ей справиться с собой.

– Я плохо помню ту ночь… помню, что он обнимал меня, – она всё не открывала глаз, – это хорошо помню… его руку. Иногда я сплю, а мне кажется, что он рядом. Что он обнимает меня… а потом я просыпаюсь и всё вспоминаю.

Не надо… не надо рассказывать это снова. Пожалуйста, мама… не надо.

– В ту ночь мы допоздна стояли у окна и слушали море. А потом пошли спать. Я проснулась, когда он тащил меня. Вокруг не было воздуха. Словно в лёгкие набилась вата, а грудь ломило. Я хотела помочь ему, хоть как-то, но всё тело… я так и висела тряпкой на его плече, а он продолжал тащить меня.

У мамы стала видна седина. После ожога она тоже выглянула, но не так заметно, а сейчас словно пепел в остывающем костре. Мама… Василиса сжала губы, пока те не превратились в узкую полоску.

– И потом я вдохнула. Нортон дотащил меня до окна, а я только и могла, что заново учиться дышать. Он упал рядом… я не видела. Я даже не могла думать о таком…

Немой вопрос застыл в её глазах: я могла спасти его? Василиса отвернулась, чтобы не отвечать. Сейчас всё это неважно.

– Я рада, что Астрагор мёртв. Ты справилась.

– Без Фэша бы нет.

Лисса смерила дочь острым взглядом. Из потускневших синих глаз сверкнула прежняя живая искра.

– Да… знаешь, сколько раз я пожалела, что была слишком гордой, слишком обидчивой и слишком беспечной. Мне всегда казалось, что всё в этой жизни успеется.

– Ты к чему, мам?

– Ты и Драгоций… не повторяйте наших ошибок.

Василиса вздрогнула. Она ждала и боялась этих слов. Перед глазами пронеслась вся жизнь её родителей, сплетенная из расставаний, ссор, недомолвок и невысказанных обид. Эта жизнь текла бесперебойной рекой, а теперь в её русло бросили валун, заставив превратиться в мутное болото.

– Я… решила кое-что для себя, – Василиса говорила так осторожно, словно изо рта выходила стеклянная крошка, – папе бы не понравилось… но ты… ты же не расстроишься?

Лисса улыбнулась, и за эту простую улыбку Василиса была готова расцеловать мать – ведь прекрасно знала, скольких сил она стоит.

– Если это решение важное для тебя, то Нортон бы тоже его принял.

– Я хочу отказаться от ЗолМеха.

Лисса даже бровью не повела. Она выглядела так, будто давно ждала этого признания, и Василиса продолжила.

– Всё это… я не хочу переживать это каждый раз. Мне хватило. Я откажусь от ЗолМеха, если в ближайшее время произойдёт одно событие… если он тоже решится, решусь и я.

Мама опустила взгляд. Она всё поняла. От этого у Василисы по крови пробежало тугое тепло. Поняла.

– Ты правильно делаешь, – только и сказала Лисса, – думаю, долго ждать не придётся.

– И папа… он бы поддержал меня?

– А сама как думаешь?

– Думаю, что Фэшу бы свернули шею.

Лисса тихо рассмеялась, будто давясь колотой льдинкой. Но смех убрал эти глубокие, страшные морщины на её сером лице. На миг оно стало прежним.

– Нортон был бы счастлив, глупышка. И я.

Больше держаться Василиса не могла. Она уткнулась в плечо матери, пока не почувствовала себя вновь маленькой девочкой, могущей плакать и не стесняться этого. Так Василиса и поступила.

– Ну-ну, – Лисса вытерла её щёки, – ты справилась… т-ш-ш, справилась.

Она крепче прижала к себе дочь, стараясь закрыть её от всего мира, хотя бы ненадолго дать забыться… никто не тронет тебя, милая. Никто, пока мама рядом. Василиса успокоилась быстро.

– Прости… прости, не сдержалась, – она до красноты потёрла глаз, – больше не буду…

– Ты ведь моя дочка.

– Вот именно. Все хорошо, мам… просто… – Василиса посмотрела в окно, – просто я совсем не знаю, что ждёт меня впереди. И это пугает… немного.

– Я тоже… тоже не знаю, что там впереди.

Вот чёрт. Говорить о таком с мамой, какая же она дура!

– Но, – Лисса пожала руку дочери, – я верю, что там осталось что-то хорошее. Нортон бы не простил нас, если после всего мы бы просто опустили руки и перестали бороться. Надо двигаться дальше.

– Мам…

– Иди, Василис. Я же вижу, тебя ждут.

Верно. Её ждёт Фэш Драгоций, но перед этим она заедет к папе… Впервые Василиса уходила из палаты матери, несмело улыбаясь. Лисса справится. Даже без Нортона она сделает всё, чтобы его выбор не был пустым. А папа… папа просто дождётся её. Где бы он ни был, Лисса найдёт его.

Такси затормозило у массивного входа. Василиса вышла на улицу, вдыхая колючую прохладу. В салоне было тепло, пахло миндалём и хотелось зевать – а тут тело вновь взбодрилось.

Девушка оглядела ресторан, не найдя в нём ничего необычного. Просто ещё одна громада, вмещающая все пустые, бесцельные и блеклые мечты о безбедной жизни. Когда-то она тоже гналась за ними, но теперь все это стало так неважно… у всей этой мишуры оказалась столь ничтожная цена.

Внутри Василису проводили к нужному столику, где уже сидел Фэш. Сейчас, пока он не видел её, девушка с улыбкой разглядывала Драгоция. Как он постукивал пальцами по столешнице, как хмурил брови и едва заметно прикусывал губу – точно думает о чём-то важном. Но стоило ей подойти, как Фэш очнулся. Он встрепенулся, порываясь помочь ей раздеться.

– Я сама…

– Ну уж нет, – Драгоций уже стоял сзади, обволакивая своим неизменным парфюмом. – Я сделал заказ… ты же не против?

– Какая забота. Я даже слегка смущена.

– Тогда представь, какого мне, – улыбка промелькнула на его лице.

– Не могу.

Они замерли, всё ещё не решаясь садиться, словно каждый ждал чего-то от другого. Василисе стало смешно: пройти вместе через столько перипетий, чтобы потом не находить толковых слов.

– Так что ты заказал?

Фэш дёрнул плечом, но потом вспомнил, что собирался быть учтивым.

– То, что посоветовал официант. Вина?

Василиса кивнула, следя, как Драгоций наполняет их бокалы.

– Почему ты выбрал это место? Раньше нам хватало придорожных заправок, где варят отвратный кофе…

– И пахнет жареным луком. М-м-м, былые времена… скучаешь по ним?

– Ну-у-у, ты тогда бросил меня. Вообще-то.

Фэш поморщился, будто ему брызнул лимон в глаза.

– Я же извинился…

– Ах, тогда у меня тост, – Василиса взяла свой бокал, – чтобы тебе больше не пришлось извиняться.

– Думаю, одного раза вполне хватит, – у Фэша показались ямочки, о которых Огнева успела как-то забыть.