Текст книги "Игры с временем (СИ)"

Автор книги: Графит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Эти листочки нам еще тащить через весь Орлей, – хмыкнул Бык, – не надейся расстаться с ними так быстро.

– А вы бы их на растопку пустили, да? – Репей подошла и посмотрела, как Глыба закладывает свой особый порошок между камнями. – Сколько времени нужно, чтобы все взлетело на воздух?

– Как раз столько, чтобы успеть отбежать во-он за те камни, – указал Глыба на пару валунов возле пруда в оазисе, где Хмурик и Скорнячка уже свернули лагерь. – И хорошенько за ними укрыться. И заткнуть уши.

Репей медленно кивнула. Взгляд ее снова устремился куда-то в пустоту, на лице появилась странная гримаса, и Бык почувствовал подвох.

– Мы готовы? – спросила Репей.

Бык посмотрел через плечо. Его ребята во главе с Крэмом оседлали коней и навьючили на них новый груз. Солнце уже нависало над верхушками деревьев в оазисе – приближался вечер.

– Да. И лучше бы нам поторопиться.

– Последнее дело, – сказала Репей. – Сейчас я зайду внутрь и почти сразу выйду. Когда вы меня снова увидите, Глыба, немедленно поджигай запал и бежим!

– Я с тобой, – сказал Бык.

– Нет.

– Да. Босс снимет мне голову, если с тобой что-то случится.

– Бык, – Репей посмотрела ему прямо в глаза, – у нас нет времени спорить. А когда о том, что времени нет, говорю я, поверь, стоит послушать! Я зайду одна и выйду.

До сих пор Железный Бык не замечал особого сходства Репья с братом – ну, кроме рыжих волос. Однако сейчас ему почудилось в Репье что-то эдакое, неуловимое… что-то от того человека, который не колеблясь отказался от союза с кунари, чтобы спасти горстку наемников. Тогда Бык позволил Тревельяну решать за него, попросту переложил ответственность на чужие плечи. И сейчас, похоже, ему снова предстояло сделать так, как говорит Тревельян.

– Мы тебя ждем.

Гвен зашла в Безветренные Руины, и дверь закрылась за ее спиной. Из теней в углу вышла ее точная копия, держа в руках посох с черепом вместо набалдашника.

– Просить тебя читать заклинание быстрее бессмысленно, – сказала она, – но все же: читай быстрее!

Гвен кивнула и пошла мимо застывших чудовищ во второй зал. То, что она встретилась с собой, вроде бы говорило, что план сработал, но сейчас Гвен вовсе не готова была так безапелляционно, как раньше, заявить, что временных парадоксов не существует. Этот храм и без того уже преподнес ей немало сюрпризов.

«Девятнадцать, – считала она про себя, – двадцать, двадцать один…»

Посох стоял на прежнем месте в зале записей. «Может, если бы он упал от взрыва, эффект был бы тот же, – мысленно вздохнула Гвен. – Ну, что там теперь говорить…»

Она протянула руку и сняла посох с его подставки.

Что-то дрогнуло. Заскрипело. Гвен почувствовала, как в самой окружающей материи что-то изменилось, сдвинулось с места. И тут же соседний зал наполнился звуками, словно раньше он был накрыт стеклянным стаканом, а теперь этот стакан сняли. Гвен быстро и громко начала читать заклинание. Почему до сих пор оно казалось ей коротким?! В зал заглянуло что-то, похожее на гигантского недружелюбного кузнечика, и развело жвалы в жуткой улыбке. От ужаса Гвен проорала последнее слово во весь голос…

И очутилась в пустом зале с посохом в руках. Этот же посох, но чуть-чуть моложе, стоял рядом на подставке. Гвен вытерла пот со лба и на подгибающихся ногах побрела обратно к выходу через зал с чудовищами. Перед своим новым знакомым она задержалась на пару секунд – он тянул зазубренные лапы к венатори в капюшоне. Мир его праху… Гвен покрепче ухватила посох и встала в углу.

– Мы тебя ждем, – раздалось за дверью.

Гвен из прошлого трехминутной давности зашла в Безветренные Руины, и дверь закрылась за ее спиной. Гвен вышла из угла.

– Просить тебя читать заклинание быстрее бессмысленно, – сказала она, – но все же: читай быстрее!

Она проводила себя взглядом и досчитала мысленно до двадцати пяти, после чего толкнула дверь и вышла наружу.

– Уже? – с явным облечением спросил Бык.

Зал за спиной Гвен наполнился звуками, словно раньше он был накрыт стеклянным стаканом, а теперь этот стакан сняли.

– Поджигай и бежим! – заорала она и первой припустила вниз по ступенькам.

Просить Глыбу второй раз не пришлось.

– Зараза, – пыхтел он на бегу, – камни-то далековато!

За спиной уже кто-то завывал, и преотвратно. Гвен перепрыгнула через валун и упала плашмя, рукоять посоха больно впилась ей в живот. Справа упал Бык, слева Глыба. Гвен вспомнила его предупреждение и зажала ладонями уши.

Грохот пробился через этот жалкий заслон, и Гвен показалось, что взрыв прогремел прямо в ее голове. Земля вздрогнула. Валун и лежащих за ним осыпало песком и землей. По почкам больно прилетело булыжником.

Гвен осторожно приподняла голову. Теперь Безветренные Руины могли называться руинами с полным правом – от них осталась гора битого камня и песка, над которой стояло облако пыли. На пути к валунам лежал придавленный глыбой мрамора шипастый демон, который еще слабо подергивался. Больше ничего живого не было видно. Разрыв тоже исчез.

– Кажется, сработало, – сказала она, не услышала своего голоса и испуганно схватилась за уши. Поднявшийся на ноги Глыба широко улыбнулся и знаками показал, что со временем глухота пройдет. Гвен надеялась, что истолковала его жесты правильно и они не значили: «Ничего, и без ушей люди живут».

Когда они успели отъехать далеко от оазиса, направляясь к лагерю Инквизиции, Бык спросил, указывая на посох с черепом:

– …аит, особ… нн… ило… вать?

– Что-что? – Гвен все еще слышала его, словно сквозь вату. Бык наклонился ближе и проорал ей на ухо:

– Значит, это особенная штука, ради которой стоило рисковать?

– Да нет, – Гвен пожала плечами. – Посох как посох.

У Быка вытянулось лицо.

– А зачем тогда тебе понадобилось его доставать? Ведь мы могли просто взорвать этот храм! А так в нем ожила вся эта дрянь…

– В том-то и дело… – перед мысленным взором Гвен снова возник зал, полный причудливых живых статуй. – Во-первых, я не была уверена, что завал сможет надежно скрыть тех, кто был в зале. Вспомни свой топор. А во-вторых… Если бы даже мы вернули их в настоящее, но не восстановили нормальный ход времени, после взрыва они бы умирали еще очень, очень долго… И агонию они бы чувствовали не так, как мы, если бы все осталось по-прежнему, но… – Гвен вздохнула, – я не могу обречь живое существо на века страданий.

Потом они ехали в молчании долго – настолько, что следующие слова Быка Гвен расслышала уже нормально.

– Репей, – торжественно сказал Бык, – я еще больше зауважал твоего брата.

– При чем тут Рэдрик? – не поняла Гвен.

– Мне очень хочется сейчас посадить тебя в мешок и так везти до самого Скайхолда. А босс, заметь, за столько лет ничего подобного не сделал.

========== 8. Зеркала и копии ==========

– Рэдрик тебя видел.

Каллен нашел Гвендолен в библиотеке, где она расставляла на полках найденные в Западном пределе записи.

– Да? – рассеянно отозвалась она, листая пожелтевший от времени журнал в кожаной обложке. – Грозы не было, значит, он не придал этому значения.

– А еще тебя видели на кухне ночью. К счастью, служанка решила, что ей приснился сон. И еще…

– Тс-с-с, – к губам Каллена прижались два пальца, он моргнул. – Ты меня очень обяжешь, если не будешь рассказывать. Каждое твое слово добавляет мне работы.

– Почему? – спросил он, осторожно отводя руку Гвен в сторону.

– Потому что, если я не буду в курсе, где и когда появилась, то у меня все получится само собой, спонтанно. А если буду, придется потрудиться. Просто потому, что я буду знать, как должны идти события.

– Но ведь… – Каллен собрался с мыслями. Иногда говорить с Гвендолен было сложно – как удерживать в руках расползающуюся во все стороны ткань. – Ведь Рэдрик уже тебя видел. Значит, у тебя получилось?

С тех пор как Гвендолен перебралась в его скромную спальню с дырой в крыше, Каллен стал одним из самых сведущих в теории времени людей в Скайхолде. Это получилось спонтанно… и местами даже против его желания. Заодно он нахватался магических терминов и начал считать до десяти на тевене. Иногда даже вслух, хотя солдаты не привыкли ко всем этим “primo” и “secundo”.

– Получилось, – подтвердила Гвендолен. – Но это не значит, что мне это не будет стоить труда. Показаться Рэдрику, чтобы не вызвать у него подозрений, – это тебе не пространство вероятностей для одномерного объекта рассчитать.

Скачки времен в ее речи немного нервировали Каллена. Иногда он задавался вопросом, в каком все-таки времени живет Гвендолен. Ответ получался каждый раз разный. И каждый раз сомнительный.

– Ты хочешь сказать: не стоило труда? – уточнил он. – Ведь это уже было.

– Для мира – было. Для меня персонально – предстоит и при этом уже было. Как-то так работает петля.

– Ты еще не выяснила, зачем перенеслась в прошлое?

– Пока нет. Да это и не самое важное. Важно – как и откуда. И в какой момент. Цель как раз понятна…

– Изменить что-то в прошлом? То есть… прошлом для той тебя…

– Конечно, нет. Прошлое есть прошлое. Я наверняка должна изменить что-то в будущем. Которое у нас общее.

Каллен вздохнул. Гвендолен погладила его по щеке.

– Не думай об этом. Это мои заморочки… и даже у меня болит голова, когда я слишком напряженно об этом думаю.

– У меня она болит и без того, – признался Каллен. Прикосновение пропахшей книжной пылью ладони успокаивало, и даже боль, которая с утра повадилась то и дело колоть его в левый висок, отступала. – Поводом больше, поводом меньше…

– Ты пьешь эликсиры? – быстро спросила Гвендолен. – Я перед отъездом просила Вивьен сварить новую партию, если я не вернусь быстро. Наша Железная Мадам, конечно, стерва, но храмовникам всегда сочувствовала…

– Да, она помогла. Я пополнил запасы как раз перед твоим приездом. Хватит даже на поход в Арборскую глушь.

Каллен осекся, но было поздно.

– Ах да, Арборская глушь, – протянула Гвендолен и убрала руку. – Там тебе запас не понадобится, потому что я поеду с вами и смогу все приготовить на месте.

– А Инквизитор в курсе?

– Будет в курсе. Или он надеется отправиться в храм Митал без меня?

– Гвендолен…

– Что? В первый раз, когда мой брат пошел в древний храм, он заполучил Якорь. Когда он отправился без меня в Редклиф, его занесло в такие дебри, что я до сих пор не могу разобраться, как он там оказался и каким чудом вернулся! Потом он провалился в Тень. И теперь я должна спокойно смотреть, как он снова отправляется в какой-то подозрительный храм?! Исключено.

– Ты не веришь, что он справится сам?

– Верю, – Гвендолен вздохнула. – Он всегда это делает. Непобедимый Вестник Андрасте… Но он еще и мой брат, понимаешь? И он не обязан каждый раз справляться в одиночку! Я хочу помочь. Я могу помочь.

Глаза у нее потемнели, она сжала кулаки и вытянулась, как солдат на параде. Каллен понял, что еще немного – и Гвендолен попросту сбежит в Арборскую глушь. Возможно, еще до того как туда придет армия.

– Я знаю, знаю, – сказал он и притянул ее ближе к себе за плечи. – Но если он будет постоянно думать, в порядке ли ты, ему будет сложнее. В Арборской глуши может быть горячо…

Гвендолен тихо фыркнула.

– С тех пор как я переехала к тебе, я узнала о расстановке сил в Тедасе больше, чем даже когда была советницей. Можешь не повторять, кто соберется в Арборской глуши.

– Тогда ты должна понять.

– Ты тоже не веришь, что от меня может быть польза?

– Я верю, что пользу можно приносить не только на поле боя, – сказал он. – Ты ученая, а не солдат. И от твоих исследований будет больше толку, чем от твоих заклинаний во время сражения. А если ты поедешь, Рэдрик изведется и будет думать только о том, как защитить тебя, а не о цели. И…

– И?

– И я тоже. Не езди, Гвен. Пожалуйста.

Гвендолен помолчала, опустив глаза. Потом вздохнула и прижалась щекой к плечу Каллена.

– Лелиана сказала однажды, что бездействие – это тоже выбор. Хорошо. Останусь в Скайхолде и буду паинькой. Постарайтесь остаться живы. Оба.

Каллен зашел в ставку командования и увидел Рэдрика, который разглядывал карту Арборской глуши, опираясь на стол широко расставленными руками.

– Ну? – спросил он.

– Гвендолен останется в Скайхолде.

– Серьезно? – Рэдрик поднял голову. – И как ты этого добился? Моя сестра сидит в темнице? Или привязана к кровати?

– Нет, – с негодованием отозвался Каллен, хотя последняя картинка ярко представилась ему и вызывала легкую дрожь где-то в солнечном сплетении.

– Шантаж? Угрозы? Подкуп?

– Заклинание.

– Какое еще заклинание, ляжки Андрасте?!

– «Не езди, пожалуйста».

Рэдрик смерил Каллена очень долгим взглядом, под которым командир Инквизиции почувствовал себя неловко.

– М-да, – сказал наконец Рэдрик. – Признаться, я до последнего не верил, что у вас все так серьезно. Ошибся. Мое «пожалуйста» в последний раз сработало на Гвен в восемь лет, когда ей перепал пакетик леденцов.

– А ты ее с тех пор просил по-хорошему?

Наверное, странно было чувствовать себя в темнице, как дома. Однако если бы Гвен спросили, что она предпочла бы навестить раньше: отцовское поместье в Вольной Марке или подземелье Скайхолда, – она бы не колебалась ни секунды. Она с удовлетворением отметила, что кто-то принес Алексиусу новые светильники вместо погасших. Лизетта, все такая же невозмутимая, все так же неторопливо открывала дверь в камеру, и Гвен радостно ей улыбнулась. Конечно, улыбка осталась без ответа… но нельзя ведь требовать от жизни всего и сразу.

– Я уж думал, ты забросила учебу, – проворчал Алексиус.

– Ни в коем случае, – сказала Гвен и опустила на столик ворох бумаг. Из-за ветхости записей, найденных в Безветренных Руинах, она не рискнула приносить оригиналы в сырое помещение и сделала выписки и конспекты. – Я просто не знала, с чего начать.

– Со спуска по лестнице, очевидно.

Гвен слегка покраснела.

– Простите, учитель. Мне стоило прийти к вам раньше. Не хотелось являться с пустыми руками. Но обещаю, что теперь буду приходить намного чаще.

– А раз так, садись, – велел Алексиус, – и рассказывай, что ты нашла в старых руинах.

– Всего-навсего насильственное изменение временного поля живого материального объекта. Многих объектов.

– Так, – глаза Алексиуса вспыхнули, он составил вместе кончики пальцев, – а вот теперь с самого начала…

У Рэдрика Тревельяна выдался тяжелый день в Арборской глуши. Сражения с красными храмовниками. Стычка с Корифеем. Странные эльфийские ритуалы. Встреча с древними эльфами, предводитель которых смотрел на Рэдрика, как на навоз. Заключение союза. Пленение Самсона. Источник Митал, из которого испила Морриган. И когда Инквизитор прыгал в элювиан, убегая от догнавшего отряд Корифея, он надеялся, что хотя бы по ту сторону волшебного зеркала сможет передохнуть немного.

Одного было не отнять – по ту сторону было тихо. И спокойно.

Со всех сторон, куда ни глянь, высились другие элювианы Перекрестка, то погасшие, то горящие молочным или голубым огнем. Погасших было больше. Рэдрик поднялся на ноги и подал руку Морриган, которая лежала рядом на земле, тяжело дыша.

– Вы знаете, в какой из ходов нам нужно? – спросил он.

– Откуда бы, – напряженно отозвалась она. – Я, как и вы, доселе в храме не была. Куда ведет его элювиан, мне неведомо.

– Точнее, вел, – хмуро поправил Рэдрик и кивнул через плечо на погасшее зеркало позади. – Но вы ведь изучали Перекресток!

– Изучала. Но целой жизни может не хватить, чтобы изучить его целиком.

– Я правильно понял, amatus, – поинтересовался Дориан, отряхивавший колени от грязи, – что ты здесь уже не в первый раз?

– Заглядывал как-то, – признался Рэдрик.

– Поразительно. Множество магов отдали бы глаз, чтобы вторым взглянуть на это место, а ты, значит, «заглядывал как-то»!

– Какая разница, – перебил Варрик, который до того молчал, потому что проверял, цела ли его драгоценная Бьянка. – Если я правильно понимаю, то нам надо в одно из этих светящихся окошек. Вопрос в том – какое. Верно?

– Совершенно верно, – Морриган скривила губы. – Вопрос сформулирован отменно. Нам нужно найти нужный элювиан.

– Вы это можете? – спросил Рэдрик.

– Надеюсь.

Кассандра что-то пробормотала под нос о магах, их надеждах и путях, которыми ходят только ведьмы. Морриган сделала вид, что не слышала.

– Не спешите предаваться отчаянию, – сказала она. – Я поведу вас.

– Ну да, теперь я полностью спокоен и благостен, – проворчал Варрик, и Кассандра положила руку в латной перчатке ему на плечо.

Но другого плана действий все равно ни у кого не было. Все потянулись следом за Морриган. Так начался самый утомительный пеший поход в жизни Рэдрика Тревельяна.

Очень скоро они потеряли счет времени. Никто не взялся бы сказать, сколько часов прошло с того мига, как они прыгнули в элювиан в храме Митал. Они пытались разговаривать, но беседа не клеилась. Пытались даже петь, чтобы подбодрить друг друга, но песни затихали, обрывались, превращались в неразборчивое бормотание. То ли отряд слишком вымотался за этот день, то ли сам воздух Перекрестка поглощал громкие звуки. Варрик начал рассказывать одну из своих баек, но в конце концов сдался и он, махнул рукой и замолчал. Они шли и шли, и вокруг были одинаковые на вид зеркала. Морриган как-то их различала, потому что возле каждого работающего элювиана говорила: не тот. Не тот, не тот, снова не тот… Иногда на развилке тропинок она велела им ждать, превращалась в птицу и улетала на разведку. Потом возвращалась, они двигались дальше, и конца этому не было.

– Честно говоря, – сказал Варрик во время одной из таких передышек, – мне уже хочется шагнуть в любое из этих зеркал, лишь бы не видеть этого проклятого места.

– Не советую, – отозвался Дориан, который перевязывал руку Кассандре – в храме ее зацепил красный храмовник, к счастью, легко. – Лично мне совсем не улыбается оказаться в неизвестном месте, населенном неизвестными чудовищами. Или в пустоте, в которой нет даже воздуха, чтобы наполнить легкие. Создатели таких вещиц любят пошутить.

Варрик поспешно отступил от светящегося элювиана.

– Если мы вернемся, – продолжил он после паузы, – напишу книгу о том, как одинокий путник попадает в место, полное дверей, и каждая дверь ведет в другой мир. А он все не может и не может найти нужную. С руками расхватают…

– Напиши лучше продолжение «Мечей и щитов», – сказала Кассандра. Она сидела прямо на земле, как можно дальше от зеркал.

– Э, нет, Искательница. Ту книгу я написал из уважения к Инквизитору и из-за твоей горячей любви к моему слогу. И хватит. Но если ты хорошо попросишь, за одной из дверей путника будет ждать любовь всей его жизни.

– О, – сказала Кассандра, и глаза у нее затуманились. Дориан завязал последний узел.

Сверху на землю опустилась ворона и превратилась в Морриган. Она тяжело дышала и даже в человеческом облике напоминала взъерошенную птицу. А растрепанные волосы превратились в прекрасное воронье гнездо.

– Вы нашли дорогу? – спросил Рэдрик.

– Знаки туманны. Я устала. Нужно передохнуть.

После этих слов в отряде предсказуемо поселилось уныние. Варрик сел, оперся спиной о погасшее зеркало и принялся пересобирать арбалет – должно быть, ему просто хотелось занять руки. Иногда он косился на Кассандру, которая растянулась на земле и закрыла глаза. Морриган, спокойная, но бледная, расчесывала волосы. Рэдрик сел на траву и скрестил ноги.

– Amatus, – шепнул ему подошедший Дориан.

– М-м?

– Кажется, наступает тот момент, когда в книгах герои впадают в черное отчаяние, но потом их кто-нибудь спасает. Но мы не в книге, поэтому я бы не рассчитывал на чудесное спасение…

– Умеешь ты приободрить.

– Бодриться в нашем положении немного поздно, не находишь? Как раз время для черного отчаяния. Но я хотел сказать… по крайней мере, я рад, что нахожусь с тобой по одну сторону этого зеркала, а не по разные, как путник со своей любовью в книжке Варрика.

Он сел рядом и прислонился затылком к плечу Рэдрика. Тот обнял его за плечи. Повисла напряженная, тяжелая тишина, нарушаемая лишь шумом дыхания и легким странным потрескиванием, которое издавали активные элювианы.

– Нет, так дело не пойдет! – рассердился вдруг Рэдрик. – Ну да, мы заблудились. Но не помирать же из-за этого!

– Я продолжу поиски, как только смогу, Инквизитор, – пообещала Морриган. – До тех пор мы ничего сделать не можем.

– Уверены?

– Мы не заблудились в лесу, чтобы разводить костры или кричать «ау».

– А почему бы нет? – вмешался Варрик. – Если сюда пришли мы, почему бы не прийти еще кому-то? Местечко, конечно, не из проходных, но шансы все равно есть. Ау-у-у-у-у!

– Поберегите легкие, уважаемый гном, – фыркнула Морриган. – Сюда может никто не заглядывать тысячелетиями.

– Мы же заглянули, – Кассандра села и кивнула Варрику. От их слаженного вопля дрогнули рамы ближайших зеркал.

– Если угодно срывать глотки – дело ваше, – холодно сказала Морриган. – Но с болью головной мне будет труднее путь прокладывать потом.

Дориан и Рэдрик переглянулись.

– Пока дышу – надеюсь, – шепнул Дориан. – Dum spiro, spero… Хором?

– Ау-у-у-у-у-у! – заорали они на четыре голоса. И сами не поверили, когда издалека, из молочно-белого тумана раздалось:

– Эге-ге-гей!

– Вы же это слышали? – выдохнул Варрик. Все вскочили на ноги, доспехи Кассандры лязгнули. Рэдрик приложил руки рупором ко рту и завопил во всю мощь легких:

– Ау-у-у-у-у!

– Ау-у-у-у-у! – донеслось из тумана. На сей раз показалось, что кричавший стал немного ближе. Точнее, кричавшая.

– Провалиться бы мне! – воскликнул Дориан и схватил Рэдрика за руку. – Я узнаю голос!

– Идем! – велел Рэдрик, и никто не подумал возражать, даже Морриган.

Они перекликались еще несколько минут, и наконец в тумане появился неясный силуэт, и вскоре навстречу заблудившимся путникам вышла Гвендолен Тревельян. К ее поясу была привязана бечевка, которая уходила в туманную даль позади. На навершии посоха, возвышавшегося над широкими полями шляпы, горел огонек, и тонкий красный луч уходил в ту же сторону, что и бечевка.

– Гвен! – воскликнул Рэдрик и поспешил обнять сестру, чтобы убедиться, что это не мираж. – Что ты здесь делаешь?!

– Спасаю твою шкуру, конечно, – ответила Гвендолен и неожиданно крепко обняла брата, так что он сдавленно охнул. – Ох, Рэд…

– Как же ты узнала, что я здесь окажусь?!

– Меня больше интересует, – сказала Морриган, – как леди Тревельян узнала об этом месте и сумела активировать элювиан Скайхолда.

Гвен поцеловала брата в щеку и отстранилась.

– Конечно, – медленно проговорила она, глядя на Морриган, – в Скайхолде можно ничтожно мало узнать об этом месте… если не прибегать к вашей помощи. Но вы ведь расскажете мне больше, когда мы вернемся, верно?

– Рассчитываете получить знания в благодарность за спасение? – Морриган усмехнулась. – А если я откажусь?

– Я не проверяла, но поговаривают, что те, кто не может найти отсюда выход, считают смерть намного, намного более приятной участью.

Это походило на примитивный шантаж, и Рэдрик ждал, что Морриган расхохочется в лицо его сестре. Однако ничего подобного не произошло. Глаза Морриган вдруг округлились, губы приоткрылись. Гвен усмехнулась. Рэдрик и не думал, что его сестра может улыбаться так мерзко – если бы на Перекрестке было обычное зеркало, оно бы от такой улыбки треснуло.

– Конечно, леди Тревельян, – медленно и осторожно подбирая слова, сказала Морриган. – Я возьмусь за ваше обучение сразу же по возвращении.

– Прекрасно. Идем.

– Да что за бред! – не выдержал Рэдрик. – Как будто бы ты нас тут бросила, если бы Морриган отказалась тебя учить!

Спорщицы отвели глаза друг от друга и посмотрели на Рэдрика. «Вот ведьма!» – подумал он, слегка попятившись и даже в мыслях не уточняя, кого имеет в виду.

– На наше счастье, она согласилась, – сказала Гвен. – Пойдем. Ужин стынет.

========== 9. Об открытиях, заговорах и одной пропаже ==========

Дориан читал в постели. Библиотека Скайхолда редко его радовала, когда требовались серьезные книги по магии, но в ней можно было найти неплохую беллетристику: книги Варрика, например, или “Путевые заметки” брата Дженитиви. За последними Дориан и коротал время в вынужденном одиночестве, потому что милорд Инквизитор изволил уехать в Свистящие Пустоши и там добивать остатки венатори. Без него, Дориана, между прочим. Как будто его слова об отъезде в Тевинтер означали…

В дверь постучали.

– Да-да? – отозвался Дориан как можно спокойнее. Вспыхнувшей было надежде он не дал ни одного шанса проявить себя.

Дверь приоткрылась, и на пороге появилась Гвендолен со свечой в руке.

– Извини, что так поздно.

– Гвендолен?.. – Дориан быстро подтянул одеяло повыше. – Что ты здесь делаешь?! Кхм… Ты уверена, что командир Каллен правильно поймет, если ты будешь по ночам бегать к другому мужчине? Который, к слову, не одет.

– Каллен все понимает исключительно правильно, мне бы так, – Гвендолен вздохнула. – Я больше опасаюсь гнева Рэдрика.

– Твой брат, – Дориан улыбнулся и пригладил усы, – слишком хорошо знаком с моими предпочтениями, чтобы заподозрить что-то противоестественное между нами.

С теми, которые касались черничного мороженого, по крайней мере.

– Мой брат, – в тон ответила Гвендолен, – прекрасно знаком и с моими предпочтениями. И если он узнает, о чем я собираюсь с вами поговорить, бури не миновать.

– «С нами» – это с кем?

– С тобой и магистром Алексиусом. Поэтому будь добр, надень все-таки штаны. В темницах холодно.

В темницах и правда было холодно, и Дориан подумал, что красота требует жертв, конечно, но ферелденцы не так уж ошибаются, когда надевают свои кошмарные меховые штаны, шерстяные рубахи и толстые куртки. Невольно он представил, как Алексиус, который не отличался крепким здоровьем, живет в холоде и сырости, и с досадой прикусил губу. Он так и не поговорил с магистром с глазу на глаз. То уезжал с Рэдриком, то налаживал личную жизнь с ним же, то искал истинное имя Корифея, а то звезды не так вставали… Дориан несколько раз заходил в лабораторию, где Алексиус и Гвендолен ставили опыты, а потом перестал появляться и там. Он не мог избавиться от ощущения, что ученичество у Алексиуса – прошлое, отрезанный ломоть. Стоило смотреть в будущее без сожалений, иначе можно было провести всю жизнь в бесплодных терзаниях. Феликс мог бы свести их снова, но Феликса больше не было. Но теперь, когда Дориан следом за Гвендолен спускался вниз по лестнице, его уколола совесть. Немного проще стало, когда он увидел за решеткой нормальную кровать, стол, лампы, все для работы. Однако тут же совесть подсказала, что он сам должен был озаботиться условиями жизни бывшего учителя.

Да, для Дориана Алексиус был бывшим учителем, а для Гвендолен – настоящим. Младшие ученики всегда делали для учителей работу по дому, так что Гвендолен и должна была заниматься всякими кроватями и лампами.

Да, Гвендолен была раньше советницей Инквизиции, а ему, тевинтерцу, приходилось доказывать каждый день, что он достоин доверия.

Совесть это ничуть не успокаивало. Если честно, Дориан даже не задумался, что может что-нибудь сделать.

Походило, что Алексиус тоже не ждал визита. Он парил ноги в тазу – значит, Гвендолен удалось добиться, чтобы ему носили горячую воду. При виде учеников Алексиус быстро скинул закованными руками подол мантии вниз, вода выплеснулась из таза маленькой волной.

– Гвендолен? Мы же… – удивленно каркнул он и закашлялся. – Дориан?.. Что такое?

Дориан развел руками – он сам понятия не имел, о чем пойдет речь. Гвендолен присела у решетки, поставив свечу на пол.

– Я сегодня без ключа, – сказала она на тевене с жутким марчанским акцентом. – Придется пихать бумаги сквозь решетку.

На поясе у нее и правда висела пухлая сумка, набитая свитками до отказа.

– А нельзя было обставить все это с меньшей таинственностью? – спросил Дориан. – Можешь считать меня ретроградом и консерватором, но твоя теплая и сухая лаборатория подходит для беседы намного больше.

– Мне не хочется привлекать сегодня Лизетту. Надеюсь, стража не сразу поднимет тревогу. Если что, Дориан, скажешь, что тебе очень надо было обсудить с магистром личные дела. Очень личные.

– Это что, заговор?..

– Дориан, – сказал Алексиус, – не говори ерунды и дай Гвендолен высказаться. В чем дело, девочка?

Гвендолен вздохнула, взъерошила волосы и долго молчала, сгорбившись и глядя на свечу.

– Ну? – не выдержал Дориан. – Если ты не можешь подобрать слова, скажи на родном языке!

– Морриган в последние дни много рассказывала мне об элювианах и Перекрестке, – начала Гвендолен, упорно отказываясь переходить с тевене на родную речь. – Очень много. Не представляю, почему она так расщедрилась. Я и не ожидала, что она собрала столько информации об этом месте – до меня раньше даже слабых отголосков не долетало.

Душе Дориана в этот вечер суждено было быть исколотой – на этот раз его уколола зависть. Перекресток был загадкой. Одной из тех, на которые человек может потратить всю жизнь – и не отгадать. И когда кому-то подносят такие знания на блюдечке, остальным остается кусать локти. Гвендолен была очень везучей, только сама этого, кажется, не осознавала.

– Меня поразило то, как Перекресток похож на Тень, – продолжила Гвендолен и стала доставать из сумки свитки. – С поправкой на материальность, конечно. Хотя после того как мой брат умудрился войти в Тень во плоти, мы уже не можем рассматривать ее как иллюзорное место, построенное духами, как пишут в большинстве трудов. Так что расхождение становится еще меньше. Так вот, после изучения элювианов я пришла к выводу, что Перекресток и Тень работают по одному принципу, только Тень куда масштабнее. Элювианы Перекрестка соединяют разные места в нашем мире, в то время как Тень…

Она снова замолчала, и Дориан поторопил ее, хотя уже догадывался, что она скажет.

– Ну? Не тяни нага за… хвост.

– Тень – это Перекресток, соединяющий разные миры. Вернее, пространство вероятностей нашего мира.

– Девочка, такие заявления нужно подкреплять очень, очень серьезными доказательствами, – быстро сказал Алексиус.

– Откуда ты вообще взяла эту идею про разные миры? – поддержал Дориан. – Не боишься, что Церковь сожжет тебя за ересь?

– Тогда стану второй Андрасте, – бледно улыбнулась Гвендолен. – Но мне странно слышать вопрос «откуда» от тебя. Ведь ты как раз побывал в другом мире.

– Рэдклиф, ты хочешь сказать? Извини, но верится с трудом. Заклинание магистра должно было переместить нас во времени, а не выбросить в какой-то другой мир! Я его обращал, в конце концов, и знаю формулу!

– А про связь времени с пространством забыл? Формулу он знает, скажите, пожалуйста, – Алексиус нахмурился, и Дориану вдруг показалось, что учитель сейчас начнет распекать его, как раньше. А то и заставит делать конспект какого-нибудь занудного труда.

– Дориан, – Гвендолен все доставала и доставала свитки, как будто ее сумка была бездонной, -то, что произошло в замке Рэдклиф, больше нечем объяснить. Прошлое нельзя изменить. Никогда. Вы его не меняли. И не «отменяли» – дыхание Создателя, кто вообще додумался до такого бреда?! Заклинание учителя, скорректированное твоим собственным, забросило вас с Рэдриком в Тень, потому что Завеса истончилась из-за Бреши. Но суммарный импульс получившегося заклинания был таков, что вас сразу же выбросило из Тени в другом микросостоянии нашего мира. Все же у вас двоих очень большая магическая сила.