Текст книги "Игры с временем (СИ)"

Автор книги: Графит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Пролог ==========

– Нет.

– Да.

– Я сказал: нет.

– А я говорю: да.

– Я Инквизитор и принимаю решение.

– А я твоя советница по магии и настоятельно рекомендую решение изменить.

– Я отвечаю за безопасность Скайхолда и не могу пойти на такой риск.

– К нам в любую минуту может нагрянуть Корифей. Риском больше, риском меньше… Зато сколько полезного можно добыть для Инквизиции, если получится!

– Мне не нравится слово «если».

– Братик, я маг, а не шарлатанка. Если бы я могла со стопроцентной вероятностью предсказать результат эксперимента, зачем понадобился бы сам эксперимент? Но я обещаю, что поставлю самую надежную защиту из возможных.

– Откуда ты знаешь, насколько надежна будет твоя защита, если что-то пойдет не так? Тебя не было в Редклифе, ты не знаешь, что там творилось!

– А я говорила, что мне следует съездить с тобой.

– Этого еще не хватало. Ты моя сестра, я за тебя отвечаю.

– Ты отвечаешь за весь Тедас, и ничего – держится пока. Взял бы меня тогда с собой, глядишь, не пришлось бы мучиться.

– И что бы ты сделала против Алексиуса? Он тевинтерский магистр, который практикует самый редкий вид магии из существующих!

– Про редкий вид магии тебе Дориан рассказал? Лично я интересовалась темпоральной магией еще в нашем тихом Оствике. Кстати, хорошо, что ты вспомнил про Алексиуса. Он мне нужен.

– А больше тебе ничего не нужно? Императорскую корону, луну с неба?..

– Луну и корону оставь себе. Что ты так встрепенулся? Тебе даже не надо ничего делать. Только сказать: передаю магистра Алексиуса в распоряжение леди Тревельян. И все!

– Вот уж точно: и все! И все здесь схлопнется, когда вы начнете ставить опыты в замке!

– Я не дура и не собираюсь свернуть себе шею. Я же не учу тебя обращаться с мечом, вот и ты меня не учи ставить эксперименты. Кстати, о мече. Ты руку разминаешь?

– М-м…

– Разминаешь?

– Когда есть время.

– Значит, надо разминать, когда времени нет. Бежишь ты, например, разрыв закрывать, а сам кисть разрабатываешь. Можешь заодно показывать демонам кукиш издали…

– Очень смешно.

– Обхохочешься. Я просто не хочу, чтобы мой бедный братик потерял руку, не дожив и до сорока.

– Не уходи от темы. С чего ты взяла, что справишься с опасным преступником, да еще и тевинтерским магистром? Зачем ему с тобой сотрудничать?! Причин любить Инквизицию у него нет, сын его умер, смерти он не боится, меня ненавидит. Назови хоть один крючок, на который его можно поймать!

– Вот.

– Погоди… деньги? Ты решила его подкупить? Сестра, это глупо.

– Ты смотришь и не видишь. Да, это деньги. Деньги, которые ты прихватил из Редклифа. Не помнишь, кстати, сколько их было?

– Гвен, ты издеваешься? Ты хоть представляешь, что там творилось? Мир изменился, Корифей победил, моих друзей пытали, вокруг шастали венатори, а я должен был пересчитывать монеты в найденном кошельке?! Я тебе кто? Мародер? Сам не знаю, зачем я его тогда вообще взял…

– Должно быть, божественное озарение снизошло. Андрасте направила руку твою…

– Сестра, если ты решила меня довести!..

– Стой! Вовсе нет. Я не шучу. Это самый умный твой поступок в Редклифе. Да подожди ты! Я не говорю: героический или храбрый. Вы с Дорианом тогда совершили подвиг, чтобы это оспаривать, нужно совсем не иметь совести.

– Ее-то я у тебя не наблюдаю.

– Даже ее жалкие остатки не позволяют возражать. Но то, что ты прихватил кошелек, – просто невероятная удача для мага.

– Чем тебе так дороги эти золотые? Не номиналом же.

– Создатель, да пошевели же мозгами! Это реальные деньги, так? На вид, на вес, на зуб…

– Да.

– Ты принес их из будущего, куда тебя забросило заклинание Алексиуса. Так?

– Так, так.

– Этого будущего нет. Фиона неподвластна Корифею, ход событий изменился. Так?

– Да, к чему ты клонишь?

– Будущего нет. А деньги оттуда есть.

– О. А как?..

– Не знаю. И, что самое замечательное, не знает и Герион Алексиус. Рэдрик, он настоящий ученый. Ему хочется узнать не меньше, чем мне, почему эти монеты не растворились и не испарились. Ради этого он будет сотрудничать – особенно, если Инквизиция даст ему лабораторию и книги.

– Погоди, что-то ты слишком уверена в результате. Ты что, уже говорила с ним?

– Долго ли в подземелье спуститься?

– Прекрасно! Самое прекрасное, что я об этом впервые слышу. Ты успела уже ему что-то пообещать?

– Только поговорить с тобой. Вот и говорю, а ты все упираешься.

– Потому что Скайхолд мне нравится в целом виде! Откуда ты знаешь, вдруг он попытается отомстить за сына? И разнесет тут все? Или отправит весточку Корифею?

– Я не предлагаю тебе пускать его гулять свободно. Но улучшить условия содержания, конечно, придется. Мне нужно, чтобы он мог работать, а с его ревматизмом ночевки на сырой соломе ни к чему хорошему не приведут. Что до мести… Рэд, он же не дурак. Он прекрасно осознает, что в смерти Феликса ты не виноват. И уже понял, что ни в каком будущем он не смог бы сохранить жизнь сыну. Он страдает от этого – но винит порождений тьмы и себя, а не Инквизицию. Кроме того, в Скайхолде Дориан. Алексиус ни за что не будет рисковать жизнью Дориана. Между прочим, я оказываю тебе услугу.

– Это какую же?

– Если ты казнишь Алексиуса или будешь держать его в заточении, Дориану это совсем не понравится. Алексиус все-таки его учитель. А так у тебя есть прекрасный повод выпускать Алексиуса из тюрьмы. Вот увидишь, кое-кого это порадует.

– Пока это радует только тебя! Хорошо. Я отдам тебе Гериона Алексиуса…

– Ура! Брат, ты лучше всех!

– …но о дополнительных мерах безопасности позаботятся Каллен и его храмовники.

– Рэдрик!.. Как я должна ставить опыты при этих дуболомах? Они не знают темпоральной магии, они будут дергаться на каждое заклинание, они на нервах Алексиуса могут прибить!

– Не прибьют. А если даже и прибьют – туда и дорога, плакать не буду.

– Он и так ходит в цепях, зачем еще обормоты, которые будут глазеть и зевать?!

– А Каллен подберет таких, чтобы не зевали. Алексиус маг, может и придумать, как выбраться из цепей.

– То есть, храмовники будут сдерживать его надежнее цепей?

– Вроде того.

– А может, все-таки…

– Все! Это последнее слово. Либо забираешь Алексиуса вместе с храмовниками, либо не получаешь ничего.

Леди Гвендолен Тревельян думала, что разговор прошел даже лучше, чем она рассчитывала. Герион Алексиус поступал в ее распоряжение, а маленькая оговорка брата позволяла ей со временем снять с пленного магистра цепи – при храмовниках, разумеется! От храмовников она не надеялась отвертеться с самого начала. Но показывать это ни в коем случае не стоило, поэтому Гвен сделала скорбное выражение лица, при этом прикидывая, как бы поймать Каллена раньше Рэдрика. Следовало описать Каллену ситуацию до того, как это сделает милорд Инквизитор – чутье подсказывало Гвен, что выбор храмовников для надзора в этом случае окажется куда более подходящим для ее планов.

Лорд Рэдрик Тревельян хмурился и думал, что, если так пойдет и дальше, он никогда не выдаст сестру замуж. С тех пор как Гвен опоздала на Конклав и присоединилась к Инквизиции, Рэдрик чувствовал себя в ответе за ее жизнь и будущее и был не против разделить эту ответственность с кем-то еще, но шансы на это выглядели скудными. Обществу знати Гвен предпочитала чтение книг, а танцам – сомнительные опыты, для которых требовалась прорва лириума и странные, пугающие или смешные предметы непонятного назначения. Одевалась она не приведи Создатель во что, стриглась «под брата» – со спины их уже путать начали! Характер тоже не сахар. Если бы Рэдрику сказали, что и характер у леди Тревельян тоже получился «под брата», он очень удивился бы, хотя их фамильное сходство успели обсудить на все лады еще в Убежище.

Но если бы Рэдрик знал, к чему приведет новое увлечение его сестры, быть может, он для верности казнил бы Алексиуса раза три, а прах развеял по ветру…

========== 1. Кольцо в кольце ==========

– Я обеспокоен, – сказал Рэдрик Тревельян и тяжело вздохнул. В третий раз.

Вздохи эти слушал и считал Дориан Павус, который сидел напротив у камина и потягивал красное вино, закусывая сыром и виноградом. На холодном варварском юге виноград чистить было некому, приходилось есть его так, с кожицей, что добавляло в жизнь Дориана легкий оттенок страдания.

– И чем же ты обеспокоен? – спросил он и закинул в рот темную ягоду.

– Меня волнует поведение моей сестры, – признался Рэдрик, и Дориан раздраженно дернул плечом.

По его мнению, беспокоиться за Гвендолен Тревельян означало впустую переводить запасы человеколюбия, которые ни у кого не бесконечны, даже у Инквизитора Тревельяна, главного раздатчика одеял беженцам Ферелдена. Волнения и трепыхания она ценила невысоко, а попытки ее обезопасить очень быстро доводили Гвендолен до белого каления.

Кроме того, впервые отправляясь в покои Инквизитора для встречи наедине, Дориан рассчитывал на несколько иные темы для разговора. Нет, Гвен была славной девочкой, но… упоминания о самых славных в мире девочках могут вывести из себя, когда никаких девочек в плане не было вовсе.

– Дай угадаю, – сказал Дориан, прожевав виноградину. – Тебя волнует, что рядом с Гвендолен все время страшный и ужасный тевинтерский магистр, который научит ее плохому. Я прав?

Он закинул в рот следующую ягоду. Рэдрик следил за его губами, как зачарованный, и Дориан подумал, что Инквизитор все же небезнадежен для южанина.

– Да нет, – признался он, приятно удивив Дориана. – Гвен не будет связываться с магией крови и всем таким. И рядом с ними постоянно Лизетта. И шпион Лелианы поблизости.

– А Гвендолен об этом знает? – Дориан изогнул бровь.

– Конечно, нет, – сердито отозвался Рэдрик. – У него хватает ума не попадаться ей на глаза. Думаю, где-то есть еще один, о котором я не знаю…

Дориан подумал, что, насколько он успел узнать тайного канцлера, где-то поблизости должен был находиться еще один шпион, о котором Рэдрик даже не подозревал. И если бы Лелиана знала о их разговоре наедине, то посмеялась бы над попытками сосчитать ее людей. Но Лелиана была у себя наверху, и о разговоре не знала.

Наверное.

Может быть.

– Тогда в чем проблема? – спросил Дориан.

– В том, что сестра просто помешалась на этой идее покорить время! – Рэдрик вздохнул в четвертый раз. – Ни о чем другом она просто думать не желает. Недавно заявила, что если бы она могла разогнаться до очень большой скорости, то могла бы убежать в прошлое.

– В самом деле? – Дориан заинтересовался. Походило, что ему было о чем поговорить с бывшим учителем, кроме как о славных былых днях. Впрочем, о славных былых днях они тоже еще не поговорили. Дориан не мог заставить себя переступить порог тюрьмы. Одно дело общаться с учителем за стаканом бренди и обсуждать, как снова сделать Тевинтер великим, и совсем другое – обнаружить, что учитель сделал в этом направлении несколько шагов, после которых стал считаться преступником во всем цивилизованном мире.

– Да. Только не спрашивай, как это должно получиться, после их с Алексиусом объяснений даже понятные вещи превращаются в какую-то белиберду. Но я понял, что ей пришлось бы бежать со скоростью больше ста восьмидесяти шести тысяч миль в секунду! И что толку от такого открытия?!

– Ну, почему же… – задумчиво произнес Дориан, поглаживая усы.

– Дальше, – продолжил Рэдрик, поглядывая на его пальцы, – они оставили эту идею, но нашли другую. Создать очень тяжелый объект, рядом с которым время якобы исказится. И к чему мне искажение времени возле Скайхолда?!

– Создали?

– Нет. Я попросил ее написать в фунтах, сколько ей надо…

Дориан тихо хмыкнул.

– В фунтах, – с нажимом повторил Рэдрик.

– Написала?

– Нет. У нее листок кончился. Подозреваю, что ей просто нравится рисовать ноли, и она увлеклась.

– Не думаю, – Дориан покачал головой. – Не думаю…

– Лириума Гвен требует столько, словно ест его ложками. Подопечные Фионы, вместе взятые, потребляют меньше, можно было бы содержать на эти деньги целый Круг, а не двух магов! Я уже молчу о том, что все их идеи не имеют никакого практического применения. Может, оно и к лучшему, – изливал свои печали Рэдрик. – Но Гвен просто не вытащишь из лаборатории! Она считается моей советницей, но на прием ее не выманишь!

– Можно подумать, тебя выманишь. Кто в последний раз отговорился срочными делами во Внутренних Землях и сбежал от барона Мафальдуса?

– У меня были срочные дела во Внутренних Землях, – Рэдрик поднял к потолку честные глаза. Если бы Дориан сам не видел, как Инквизитор тогда закрыл разрыв и сладко вздремнул в зарослях эмбриума, пока Варрик и Кассандра стояли на страже, он даже поверил бы. – Не обо мне речь!

– То есть, тебя волнует, что твоя сестра занимается делом, а не обольщает знать сладкими речами? Рэдрик, прости за прямоту, но погляди на свою сестру и на посла Монтилье. Снова на Гвен и снова на посла. Жозефина справится лучше.

– Гвен занята не просто делом, а делом, которое в итоге способно обрушить замок! Ее увлечение уже напоминает какую-то одержимость!

– Вот только мне не рассказывай про одержимость, – Дориан поморщился. – В ней ты понимаешь куда меньше, чем я, Алексиус, Гвен и даже Лизетта. У тебя есть конкретные предложения, или ты просто хочешь выговориться?

– Завтра я отправляюсь в Крествуд, – сказал Рэдрик. – Замок покидаю с тяжелым сердцем. И мне хотелось бы, чтобы рядом с моей сестрой остался человек надежный, верный делу Инквизиции, разбирающийся в магии и хорошо относящийся не только к Инквизитору, но и просто к семье Тревельян…

– То есть, Каллен, – подытожил Дориан.

– Что?..

– Что?

– При чем здесь Каллен?

– По твоему описанию выходит он. Бывший храмовник, Инквизиции предан, с вами дружит, а уж надежен, как дубовое топорище.

К удивлению Дориана, Рэдрик смутился и отвел взгляд.

– Нет, он… то есть, я думал, что было бы неплохо, но они все равно общаются только по делу, и… да и он не одобряет такой расход лириума…

– Что-что?.. При чем тут лириум?.. Что должно быть неплохо?

– Ни при чем тут Каллен, – твердо сказал Рэдрик. – Я имел в виду тебя.

– Меня?!

Если бы Дориан был чуть менее хорошо воспитан, он бы поковырял пальцем в ухе, чтобы убедиться, что не ослышался. Разумеется, он знал об отъезде Инквизитора в Крествуд и уже готовился отправиться с ним. Он собрал сумку. Он представлял, как они вместе будут мужественно преодолевать трудности. Идти сквозь дождь и ветер – бр-р-р! – плечом к плечу. Ночевать под одним плащом… А вместо этого ему предлагалось торчать в Скайхолде и следить за взбалмошной девицей, которая могла и сама о себе позаботиться!

– Тебя, – Рэдрик посмотрел в лицо Дориану, смущенно улыбнулся, и Дориан почувствовал, что его праведный гнев если и не тает, как снег на солнце, то подтаивает. – Я не знаю никого, кто мог бы справиться с этим делом лучше. Вивьен не знает Алексиуса, да и с Гвен они на ножах. Солас… боюсь даже представить, что сестра способна натворить в компании Соласа! А ты еще и знаком с этой самой магией времени, от которой Гвен без ума. Мне некого больше просить.

– Ну что же, – протянул Дориан, рассматривая свои ногти, – если выбирать между убожеством Крествуда и тем, что в Скайхолде называют удобствами, выбор очевиден, не так ли? Так и быть. Я согласен, пока тебя не будет, иногда покидать мягкое кресло в библиотеке и убеждаться, что лаборатория твоей сестры стоит на месте.

На лице у Рэдрика проступило такое громадное облегчение, что Дориану захотелось причинить ему боль в пределах разумного.

– Я надеялся, что ты согласишься, – радостно заявил Рэдрик. – Не представляю, как бы я уехал, если бы ты не остался в Скайхолде.

Дориан поднялся на ноги, едва не сбив на пол блюдо с виноградом.

– И в самом деле, – процедил он. – Я запомню, как вы удостоили меня доверия, Инквизитор.

На следующий день Инквизитор отправился в Крествуд, где в очередной раз снискал себе немеркнущую славу. У младшего поколения Тревельянов вообще хорошо получалось покрывать себя славой. Подвох крылся в том, какой именно. Имя Гвендолен Тревельян, например, было внесено в тайные хроники Круга Оствика, к которым был доступ только у Первого Чародея. И упомянули ее там отнюдь не за примерное поведение и выдающиеся достижения на магическом поприще. Эта мысль не давала Рэдрику покоя всю обратную дорогу, и с каждым часом – сильнее и сильнее. Однако он с облегчением убедился, что замок стоит на месте, такой же, как и до отъезда в Крествуд, ниоткуда не валит дым и никто не бегает по стенам, суматошно размахивая руками. Рэдрик с благодарностью подумал о Дориане. Их последний разговор закончился как-то странно. Рэдрику стоило немалых моральных сил отказаться от компании Дориана в Крествуде. Но что поделать, если за сестрой требовался глаз да глаз! Кроме того, привыкший к северному климату Дориан то и дело жаловался в походах, что ему холодно, что ему мокро, что грязь вокруг угнетает, а после ночевок на земле болит спина. Рэдрик взял себя в кулак и решил не тащить гордого наследника дома Павус в Крествуд, чьи разбитые дороги и непролазные в это время года хляби могли нанести непоправимую травму его эстетическому чувству. Правда, Рэдрику смутно казалось, что в расчетах он что-то упустил… сердце у него все равно было не на месте. Дав указания Лелиане и подписав очередные кошмарные счета у Жозефины, Рэдрик едва ли не рад был услышать, что командир Каллен находится в лаборатории госпожи советницы и, если Инквизитор желает с ним переговорить, пусть изволит пройти туда. Инквизитор желал – Инквизитор изволил.

Место работы Гвен выглядело так, как и положено выглядеть лаборатории любого уважающего себя мага. На широких полках друг друга теснили склянки с понятным, непонятным и вызывающим большие подозрения содержимым. Одна полка была заставлена исключительно песочными часами – большими и маленькими, пузатыми и вытянутыми, простыми и причудливо украшенными, с песком крупным и мелким, а то и выкрашенным в разные цвета. У стены был построен камин, который по летнему времени не топили до вечера – ночи в горах были прохладными даже летом.

Когда один из мелких баннов во время светской беседы спросил из вежливости у леди Тревельян, что в ее лаборатории самое лучшее, она немедленно ответила: «Крепкие стены, конечно». После этого и леди, и ее лабораторию большинство гостей Скайхолда стало обходить по дуге, что немало огорчало Инквизитора.

У замечательно крепкой стены, наполовину загородив широкой спиной замечательно укрепленный дверной проем, стоял теперь замечательно же крепкий командир Инквизиции, и при первом взгляде на него все радужные мечты Рэдрика, которые включали Гвен, Каллена, свадебное платье и немножко фейерверков, разлетелись вдребезги. Каллен с лицом наркомана, лишенного дозы, каковым он, по сути, и являлся, напряженно следил за происходящим в комнате, скрестив руки на груди. Рядом, словно его уменьшенная копия, стояла храмовница Лизетта. Именно ее Каллен отправил приглядывать за Герионом Алексиусом. Лизетта пережила взрыв на Конклаве, пережила атаку демонов и нападение на Убежище, а теперь ей предстояло пережить новое увлечение леди Тревельян. К своим обязанностям она относилась очень серьезно и не отводила глаз от Гериона Алексиуса, который до сих пор, к удовлетворению Рэдрика, находился в оковах и немного напоминал неупокоенного духа. Рядом с ним у широкого дубового стола стояли Гвен и Дориан. На столе высилось нечто непонятное, составленное из стекла, кристаллов, свечей, часов и – Рэдрик присмотрелся – дорожек чистого лириума.

– Что происходит? – вполголоса осведомился он у Каллена.

– Еще бы я это понимал… – так же тихо отозвался Каллен. – Но они готовились со вчерашнего вечера, поэтому я бы не стал недооценивать опасность.

– Главное, не суйте руки за контур вон в том углу, милорд, – вклинилась Лизетта. – Вас размножит.

– В каком смысле размножит?!

– Рэд! – Гвен которая опиралась локтем на стол, а второй рукой старательно выводила новую лириумную линию, высунув кончик языка от усердия, выпрямилась и помахала брату. – С возвращением! Ты как раз вовремя.

– Да? – с подозрением спросил Рэдрик. Происходящее не вызывало у него доверия.

– Ты успел к началу интереснейшего опыта в темпоральной магии! – лицо Гвендолен светилось от радости.

Рэдрик испытал сильнейший позыв сбежать со скоростью, близкой к ста восьмидесяти шести тысячам миль в секунду.

– Какого? – уточнил он.

– Интереснейшего.

– Леди намерена создать искривленную временную линию, – провозгласил Алексиус. Его и без того морщинистое лицо еще больше сморщилось от удовольствия. – Петлю времени, если выражаться художественно, хе-хе.

– Зачем? – рискнул спросить Рэдрик.

Все маги, даже Дориан, посмотрели на него с немым укором.

– Ладно, ладно, – пошел он на попятный, – если надо, то создавайте.

Гвен вздохнула, расправила плечи и задрала подбородок. В ее глазах отражалась зарождающаяся вселенная. Рэдрик поежился.

– Запись триста вторая, – произнесла она, поднеся к губам какой-то мутный розовый кристалл. – Время… полчаса до полудня. Схема построения номер три, базирующаяся на теоретических выкладках Октавия – Алексиуса с дополнениями Тревельян. Лириум – семьдесят один гран, без примесей. Расчетное время прибытия – сутки до точки отсчета. Объект – кольцо…

Тут Гвен замешкалась и посмотрела на свои руки с обломанными ногтями. Привычка не носить украшения, особенно в лаборатории, сыграла с ней на этот раз дурную шутку.

– Рэд, – драматическим шепотом позвала она, убрав кристалл от лица, – дай кольцо! Ну, быстрее!

Рэдрик пожал плечами, стащил с пальца кольцо с печаткой, которое в свое время сама Гвен и зачаровывала на защиту от потерь, и бросил сестре, она ловко поймала его в воздухе.

– Объект – кольцо серебряное, с гербом дома Тревельян, – сказала она кристаллу. – Активирую контур. На подстраховке Герион Алексиус и Дориан Павус.

На словах о подстраховке Рэдрик ощутимо напрягся и подумал, что все-таки в Кругах магов, где были изолированные помещения и храмовники – много храмовников, – существовала своя прелесть. Он уже успел убедиться, что в головах у магов очень много формул и маленькая инструкция по технике безопасности. И чем больше формул становится, тем меньше места для инструкции остается…

Гвендолен взяла в руки посох и медленно провела им по столу. Там, где она вела, дорожки лириума начинали слабо светиться. Голубоватые огоньки разбегались по замкнутому контуру, похожему на глаз козы с горизонтальным зрачком, только вокруг козьих глаз обычно не бывают написаны магические символы.

– Отсчет! – произнесла Гвендолен звенящим от напряжения голосом и повернула маленькие часы на краю стола. Дориан ударил посохом о пол и лабораторию окутал мерцающий лиловый туман. Запахло озоном. Герион Алексиус сложил пальцы в сложную фигуру, бряцнув цепями. У Рэдрика заурчало в животе.

Последняя песчинка упала из верхней чаши часов в нижнюю, и Гвендолен бросила кольцо в середину светящегося козьего глаза.

Кольцо пересекло контур и пропало совершенно бесшумно, даже без мало-мальски приличной вспышки, какими должны сопровождаться все магические исчезновения.

В лаборатории началось столпотворение. Гвен бросилась обнимать Алексиуса, Дориан бросился обнимать Алексиуса, скованный Алексиус никого обнять не мог и только потрясал руками в цепях, и закряхтел, когда его сжали слишком сильно. Даже Лизетта, к удивлению Рэдрика, сделала несколько танцевальных па, думая, что никто не видит. Рэдрик переглянулся с Калленом и на миг испытал с ним глубокое душевное единение – Каллен тоже ровным счетом ничего не понимал.

– Эй! – громко позвал Рэдрик. Дориан уже кружил Гвен по лаборатории, а она висела у него на шее, болтала ногами и хохотала, и с любого ракурса Рэдрику эта картина не нравилась. – Эй! Сестра! Да что же это такое!

– ТИ-ХО! – Каллен вспомнил наконец свою храмовничью юность. К счастью для всех присутствующих, он не освежил в памяти храмовничью зрелость, когда подозрительных личностей бил по почкам без долгих расспросов.

Привычки, которые закладываются в Круге, маги не теряют за пределами Кругов еще подолгу – в частности, они не сразу приучаются запирать дверь в спальню, не гасят за собой лампы в библиотеке и отзываются на команды храмовников, пусть даже и бывших. Гвен спрыгнула на пол, развернулась к Каллену и четким, отработанным движением показала ему руки – сначала ладонями вниз, потом ладонями вверх.

Каллен порозовел.

Гвен моргнула и медленно спрятала руки за спину.

Повисло молчание. Рэдрик откашлялся в кулак.

– Так, – сказал он, – давайте по порядку. Что это было? Где мое кольцо?

– Мы же сказали, – отозвалась Гвен, по-прежнему глядя отнюдь не на брата. – Мы создали искривленную временную линию для кольца, и оно переместилось ровно на сутки назад во времени, оказавшись во вчера.

– Мое кольцо?!

– Честно говоря, я думала, это будет мое кольцо, – со вздохом призналась Гвен. – Видишь ли… вчера кольцо материализовалось на столе, когда мы только начали готовиться к опыту. Это очень нас ободрило. Когда готовишь опыт по перемещению предмета в прошлое, и тут вдруг появляется предмет из будущего, это обещает неплохие шансы на успех. Так что я собиралась использовать свое кольцо с гербом, но, кажется, оставила его в комнате… Но тут очень вовремя подвернулся ты.

– И где же оно тогда теперь?

Гвен слегка покраснела. Дориан принялся насвистывать в усы.

– Ну? – зловеще спросил Рэдрик. – Где?

– М-м… понимаешь ли… сначала мы хотели создать замкнутый временной контур…

– Тогда кольцо бы пролежало на столе до начала опыта, а потом его снова бы отбросило в прошлое, и так по кругу.

– Жизненный цикл составлял бы сутки.

– От вчерашнего утра до сегодняшнего.

– Поэтому мы оставили кольцо на столе, когда уходили.

– Но когда вернулись, кольца не было.

– Получился не замкнутый круг.

– А временная петля.

– Возможно, его кто-то забрал.

– Так, – Рэдрик скрестил руки на груди. – Я правильно понял, что между вчера и сегодня мое фамильное кольцо с гербом попросту кто-то спер?! А если бы не спер, то оно крутилось бы между вчерашним и сегодняшним утром, и его больше никто и никогда не увидел?!

– В общем и целом… – потупилась Гвен.

– Да, – подытожил Дориан, как будто забил последний гвоздь в крышку гроба.

Этого было достаточно, чтобы Рэдрик взорвался, как горсть подожженного гаатлока.

– Я дал разрешение на опыты, потому что ты обещала получить что-то ценное! А пока в эту временную дыру ценное только утекает! Вещи пропадают, кого-то расщепляет, прости Создатель! Инквизиция вложила в твою лабораторию прорву денег и лириума, а в итоге ты снимаешь с меня последнее кольцо! Это, по-твоему, результат?!

– И неплохой, – рискнула подать голос Гвендолен, осторожно перемещаясь за широкую спину Каллена. И вовремя – от следующего вопля Инквизитора мех на воротнике Каллена поднялся и снова опал.

– ОТВРАТИТЕЛЬНЫЙ!

После этого последнего залпа Рэдрик еще раз обвел лабораторию взглядом, развернулся на каблуках и вышел строевым шагом, хлопнув за собой дверью.

Дориан явился, когда Рэдрик успел немного остыть, а заодно умыться с дороги и съесть холодную курицу, после чего устроился у себя с кувшином вина. По опыту Рэдрика, как только он начинал думать, что день уже не может быть хуже, всегда находился кто-нибудь, с легкостью его переубеждавший. А поскольку эта коварная мысль закралась у него с утра не раз и не два, он предпочел отсидеться в своих покоях и подождать, пока окружающая обстановка не придет в нормальное состояние средней паршивости.

Состояние средней паршивости никак не вязалось с Дорианом – шикарным до кончиков напомаженных и подкрученных усов Дорианом, который зашел без стука и встал посреди комнаты, как будто ни один стул здесь не был достоин его сиятельного седалища.

– От тебя не ожидал, – буркнул Рэдрик и подлил себе вина.

Дориан склонил голову к плечу, разглядывая Рэдрика с любопытством естествоиспытателя, который набрел на интересный экземпляр неведомой зверушки.

– И из-за чего все это? – спросил он. – Только не говори, что ты огорчился из-за кольца – ему цена десять серебряных вместе с работой. Что случилось?

Они встретились взглядами. Рэдрик подумал, что жизнь могла быть существенно проще, если бы Дориан был просто самовлюбленным, саркастичным, знатным красавчиком и не демонстрировал внимание и заботу в самые неожиданные моменты, из-за чего эта забота приобретала сходство с ударом под дых.

– Староста Крествуда затопил во время Мора деревню вместе с беженцами и частью своих жителей, – сказал он. – Когда я там был, он признался письменно и ударился в бега.

– Паршивая история, – сказал Дориан после паузы.

– Паршивая, – согласился Рэдрик, снова начиная закипать. – Там, в Крествуде, вообще звезды паршиво сошлись. Ходячие мертвецы! Топи! Разбойные банды! Да еще какой-то подозрительный зов у Стражей, будь он неладен, этот зов! Рассчитывал передохнуть в Скайхолде, а вместо этого что?

– Что?

– А вместо этого моя сестра вместе с твоим учителем по уши увязла в темпоральной магии, да еще и тебя с собой затащила!

Рэдрик наклонил голову, глядя в стакан, и засопел.

– Тебе правда так хочется, чтобы Гвен отвлеклась от своих опытов? – раздался сверху голос Дориана.

– Да, пропади оно все! Но ее же за уши не оттащишь, а то я бы оттащил.

– Погоди.

Дориан вышел, и Рэдрик снова остался наедине с мыслями о событиях в Крествуде и неполным кувшином вина, чтобы немного эти мысли уравновесить. Уравновешивал он активно и почти достиг состояния гармонии, когда ему помешали.

– Ну вот. Конечно, надолго не хватит и этого, но за неделю я ручаюсь.

– В каком смысле? – спросил Рэдрик и передвинул взгляд с нагрудной пряжки непристойно открытых тевинтерских одежд на лицо их обладателя. На лице играла улыбка.

– Твоя сестра целуется с командиром Калленом на крепостной стене. Думаю, ее это отвлечет.

Рэдрик открыл рот и снова закрыл. Дориан легко похлопал его по плечу, глаза у него смеялись.

Нет, Рэдрик и сам вынашивал планы сосватать сестру. И Каллен казался ему подходящим кандидатом в зятья. Потом, в будущем, когда все утрясется. Пока в воображении Рэдрика Каллен приносил Гвен цветы и иногда вытаскивал из лаборатории прогуляться. Совершить моцион. Поговорить о погоде. Он огорчился, однажды застав Каллена с каким-то травяным веником и узнав, что это всего лишь сбор от ломоты в пояснице. Но – целуются на крепостной стене?! Сейчас?! Без братского благословения?! Рэдрик подскочил в кресле и вложил все свое возмущение в вопль, от которого дрогнули витражные стекла:

– БЕЗ МЕНЯ?!

– И теперь даже не думай оставлять Гвендолен на мое попечение, – заявил Дориан. – Командир Каллен – человек честный, можешь положиться на него.