Текст книги "Шмогвартс (СИ)"
Автор книги: Gierre
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
– Да, сэр, – Гарри сам потянулся назад.
– С праздником, – очередное движение заставило Гарри зажмуриться от адской смеси ощущений.
***
Недели потекли одна за другой чередой однообразных занятий в кабинетах разных преподавателей. Фантазию проявляла только госпожа Стручок, она приносила экзотические устройства, рассказывала, кто их изобрел, и предлагала желающим попробовать работу некоторых. Все остальные, словно сговорившись, вываливали на столы настоящие арсеналы игрушек и следили за правильным выполнением «упражнений».
Несколько студентов покинули стены Шмогвартса, включая Симуса и Парвати. Они ушли, держась за руки, и хотя многие радовались за них, Гарри с грустью подумал, что их родители странным образом добились своего.
Новостей от директора не было, МакГонагалл перестала выделять Гарри из толпы и привлекать всеобщее внимание к тому, как они с Драко выполняют ее задания.
Он расслабился. Появилось время подумать о произошедшем в странном месте со странным названием.
Когда ему рассказал о Шмогвартсе Хагрид, Гарри решил, что это простой розыгрыш. Потом узнал о деньгах, познакомился с другими студентами, послушал их истории. Все превратилось в необычную работу. Теперь ставки поднялись. Он уже не просто учился в Академии. И если раньше можно было считать, что его жизнь через год почти не изменится (возможно, он купит себе квартиру и съедет от Дурслей, но в целом все останется по-прежнему), теперь он уже не тешил себя этой иллюзией. Нет, все изменилось. Он изменился. Может быть, этого хотели родители? Чтобы он увидел эту часть жизни? Или они действительно писали завещание под диктовку Дамблдора и верили каждому его слову?
Неожиданно его стали волновать мысли о будущем. Куда он пойдет после Шмогвартса? На завод, собирать автомобили? Вряд ли, после того, что было в Академии, такая работа покажется ему издевательством. Каждый день видеть простых работяг с женами и детьми, слушать, как они обсуждают самую обычную жизнь? Он не сможет. Такое нельзя просто выбросить из головы. Потом его мысли возвращались к Драко, и он обрывал себя.
Приближались выпускные испытания. Их растянули на полтора месяца, чтобы избежать «перенапряжения». Именно такую формулировку выбрала МакГонагалл, когда перечисляла виды заданий, которые она и ее ассистенты могут выдать во время экзамена. Гарри заставил себя не слушать после того, как она притащила бамбуковые тросточки и стала показывать с помощью мисс Грейнджер, какой именно силы должны быть удары, чтобы на экзамене поставили «отлично».
Он уже не считал людей, которые окружали его в Шмогвартсе, ненормальными. Нет, слово «ненормальный» могло бы оскорбить по-настоящему ненормальных людей. Веганов, хипстеров, панков, владельцев сорока кошек или тех, кто верил в Санта-Клауса в возрасте пятидесяти лет. Вот кто был ненормальный – небольшое отклонение от нормы. Ничего серьезного, кое-кто даже приносил свою пользу обществу. Что плохого, в сущности, в том, что знакомый рассказывает тебе часами о пользе сельдерея и опасностях, подстерегающих коров на бойне? Полезная информация, можно взять на заметку. Но для людей, вроде МакГонагалл, Дамблдора, госпожи Стручок и Холода понятие нормы так давно и основательно размылось, что они уже не помнили о его существовании. Нельзя было называть их «ненормальными», нужно было подобрать что-нибудь вроде прозвища Того-кому-достались-самые-интересные-иносказательные. Например, Те-кто-слышать-не-слышало-нормах.
Дополнительного масла в огонь подливало то, что Гарри теперь был одним из них. Конечно, он все еще не видел ничего хорошего в избиении палкой по стопам, но и Гермиона, судя по ее лицу, тоже не испытывала от процесса особого удовольствия. Наверное, основатели Шмогвартса пытались отделить мух от котлет. Сделать процесс максимально безличным. Отрабатывать техники и теорию, делая опасное хоть немного безопаснее. Получилось то, что теперь демонстрировала глотающая слезы Гермиона. МакГонагалл подошла к вопросу с педантичностью профессора астрофизики.
– Двадцать ударов, все видели? – МакГонагалл обвела взглядом притихших студентов. Большинство сочувствовало Гермионе, но Гарри заметил и другие выражения на лицах. Что-то еще менее нормальное, чем то, что сделала МакГонагалл. Совсем-за-гранью-понятия-нормы.
– Можно мне сесть, мадам? – тихо спросил Гермиона. После случая с Роном она еще сильнее стала стараться на занятиях и чаще тянула руку, когда МакГонагалл искала добровольца для демонстрации.
– О чем вы, мисс Грейнджер? – удивилась МакГонагалл. – Мы продемонстрировали только то, что требуется от всех студентов. Теперь те, кто выбрал для выпускных работ другие курсы, могут покинуть кабинет. Тех, кто проходит продвинутый курс у меня, я прошу остаться.
Драко вывел Гарри за дверь вместе с толпой других студентов. Большинство пошли к госпоже Стручок, кое-кто умудрился разжалобить старину Биннса и писал теперь колоссальных размеров тексты о влиянии элементов культуры БДСМ в разные периоды истории. Нашлись даже энтузиасты сдать продвинутые нормативы Фанни. Должно быть, надеялись, что коротышка простит им тяжелое дыхание после марафона. К МакГонагалл записались единицы, Гермиона была среди них. Причину, по которой она приняла это решение, Гарри так и не смог узнать, потому что боялся спрашивать. Во время Распределения они понятия не имели, на что идут. Гарри вот умудрился попасть к мастеру Холоду. Но зачем наступать на грабли второй раз?
Впрочем, Гарри со своих грабель так и не сошел. Мастер Холод передал им список доводящих до хохота приказов, которые они с Драко зачитывали вслух в гостиной факультета, покатываясь от смеха. Сложность была не в том, чтобы «заварить чай» или «принести тапки». Мастер Холод явно подошел к вопросу творчески. Чувствовалась небрежность, граничащая с наглостью. Сложность заключалась в том, что на экзамен должен был явиться директор. А директор был известен тем, что любил вмешиваться в экзамены факультета Холода. На предыдущем экзамене, по словам мастера, директор заставил верхнего использовать боевое оружие. Как именно, мастер не уточнил. По крайней мере, в присутствии Гарри. Поэтому они готовились к тому, что в день последнего экзамена Гарри придется голым прыгать по снегу на одной ноге, распевая рождественские гимны. Сделать это было несложно с точки зрения Темы, сделать это было сложно с точки зрения разумного человека с определенными ограничениями организма.
Логика директора была прямой, как бамбуковая трость. С такими же замысловатыми кочками по пути следования. Директор считал, что раз на факультете садизма и мазохизма люди терпят и причиняют сильную боль, значит, и остальные испытания должны быть соответствующими. Иначе все пойдут к мастеру Холоду!
Гарри представил на минуту, как к мастеру Холоду идет Рон, а потом теряет сознание после приказа поцеловать ногу верхнего. Есть люди, которым нельзя идти на факультет мастера Холода. Есть даже люди, которым нельзя идти в Шмогвартс. Им лучше сходить в другие заведения, где к их проблемам отнесутся более бережно, чем здесь. По крайней мере, не будут лишать ужина за случайный обморок.
Однако директором был Дамблдор, а не он, Гарри, так что экзамен оставался загадкой для всех, включая мастера. С каждым днем тот мрачнел все больше. Возможно, это было связано с тем, что ежедневно Дамблдор приглашал его в кабинет «для обсуждения учебного плана», возможно, с тем, что приближался день последнего экзамена.
Первые Гарри сдал без больших сложностей. Госпожа Стручок ласково потрепала его по щеке и подарила пряник.
– Ты большой молодец, Гарри, и я горжусь тобой. Надеюсь, то, чему я тебя научила, пригодится тебе в будущем.
– Спасибо, госпожа, теперь я уж точно смогу завязать шнурки.
Они рассмеялись вместе. У этой женщины можно было поучиться, по меньшей мере, способности сохранять полнейшую невозмутимость, когда вокруг творился полный хаос. Впрочем, тем, кто выбрал ее обширный предмет основным, поблажек она не давала. Сложность плетения была немыслимой, нужно было весь год корпеть над схемами и тренироваться до содранных ногтей, чтобы изобразить то, что она требовала в последний день. Кроме шибари был большой выбор практик, но любая из них казалась опаснее самой сложной обвязки. Студенты охотно делились схемами, которые госпожа предложила им для выпускной работы, потому что гордились ее доверием и доверием моделей.
– Он не может советовать мне то, что поставит твою жизнь под угрозу, – сказал Драко вечером в день перед последним экзаменом. Позади была даже МакГонагалл с ее ударами по стопам, которые приснились Гарри следующей ночью.
– Да, сэр, – без особого энтузиазма ответил Гарри.
– Я говорю серьезно, Поттер. Там будут все преподаватели: мастер Холод, госпожа Стручок, даже Биннс и Фанни. Они вмешаются, если станет ясно, что у него окончательно поехала крыша. Думай об этом так: завтра последний день, и что бы ни случилось, ты сделаешь это, а послезавтра сможешь забыть о Шмогвартсе навсегда.
– Да, сэр, – настроение портилось с каждой минутой.
– Я куплю тебе штаны, – неожиданно заявил Малфой.
Гарри посмотрел на него с немым изумлением.
– Ты говорил, что у тебя даже штанов своих не было. Я куплю тебе штаны. Будешь взрослым человеком со штанами. Пойдет?
Гарри рассмеялся:
– Да, сэр.
В конечном счете, их ожидала не смертная казнь, а всего-навсего бред шизофреника, держащего в страхе половину чиновников Соединенного Королевства.
***
Гарри проснулся за пять минут до шести и долго умывался ледяной водой. От волнения ему было жарко. Он привык к осеннее-зимней прохладе, поэтому теплый летний воздух, сквозящий через вентиляцию, сбивал с толку.
К экзамену нужно было надеть парадные брюки, которые отличались от обычных наличием черной ленты на поясе. Все остальное, включая завтрак и уборку комнаты, осталось неизменным. Драко надел костюм, который в Шмогвартсе считался парадным облачением верхнего: высокие сапоги, узкие брюки, жилет и перчатки. Мастер Холод сел за стол вместе с ними, выпил стакан воды и, хмуро просверлив взглядом вазу с фруктами, сказал:
– Если кто-нибудь и сможет надрать ему задницу, парни, это вы.
Он хлопнул стаканом по столу и вышел, продолжая кутаться в халат. Гарри и Драко переглянулись от удивления. До сих пор мастер Холод ни разу не позволял себе таких вольностей. Короткая речь приободрила.
Они прошли к Большому залу, где должно было проходить экзаменационное испытание. Поскольку Гарри и Драко были единственными на своем курсе, кроме комиссии пришли только Гермиона с Ханной. Гермиона села на дальней скамейке и сжимала руку Ханны так, что кожа покраснела.
– Удачи, Гарри, – прошептала она, – у тебя все получится!
– Спасибо, – прошептал он в ответ. До начала экзамена за это его не могли вышвырнуть из Академии.
Дамблдор по случаю торжественного события нацепил вместо обычного заношенного халата ярко-красный с золотым кантом. Вид у него был как у немного безумного Санты.
– Уважаемые коллеги, благодарю вас за присутствие, – начал директор, когда стрелка на часах показала ровно восемь. – Для сегодняшнего испытания я подготовил условия, которые позволят нам существенно сэкономить время. В течение года я долго думал о том, что нам приходится тратить большое количество сил, чтобы квалифицированно оценить уровень подготовки выпускников мастера Холода…
Гарри почувствовал, как по спине стекает капелька пота. Каждый вдох казался маленькой победой. Когда Дамблдор нес неадекватную ахинею, было хорошо видно, какой он псих, но эта выверенная речь сбивала с толку. Вот как ему удается держать под контролем жизни «нормальных» людей.
– Итак, мистер Поттер, мистер Малфой, прошу, – жестом фокусника директор указал в центр небольшого возвышения, где в день Распределения стояло напичканное электронными датчиками кресло. Теперь там стоял небольшой столик, а на нем, прикрытое металлическим колпаком, было приготовлено «условие, которое позволит существенно сэкономить время».
– Благодарю, господин директор, – вежливо ответил Драко и пошел вперед. Он закрыл своей фигурой от Гарри и зрителей колпак, потом, поднял его и поставил в сторону. – Как это понимать? – спросил он у директора тем же вежливым тоном.
– Все очень просто, мистер Малфой, – Дамблдор всплеснул руками. Гарри надеялся, что сейчас его безумие вырвется наружу, но директор сдержался. Он выглядел так мило, что мог сойти за супруга госпожи Стручок. Того и гляди подарит пряник за хорошо завязанный узел.
– Простите, господин директор, я, вероятно, слишком волнуюсь, – дипломатично настаивал Драко. – Вы не могли бы разъяснить суть условия?
– Мистер Малфой, – Дамблдор подошел и дружески похлопал Драко по плечу, – я вам все объясню, разумеется. Вы очень осторожны, как и ваш отец, вот что мне в вас так нравится. Любите все просчитывать до мелочей. Вот почему сегодняшнее испытание такое простое. Предмет, который вы видите перед собой, предназначен не для вас. В каком-то смысле, – он хохотнул, отчего еще больше стал похож на Санту.
– Вы предлагаете мне вручить его Поттеру? – тихо спросил Драко.
– Не просто вручить, мистер Малфой, мы ведь не в школе, – Дамблдор снова похлопал Драко по плечу, ему явно доставляло удовольствие лишний раз задеть его. – Хотя мне сложно проникнуть в суть предмета, который преподавал вам в течение года мастер Холод, я хорошо понимаю основные принципы. Во всяком случае, я тешу себя этой надеждой вот уже много лет. Исходя из этих принципов, я сделал простой вывод. Мистер Поттер выполнит любой ваш приказ, верно?
– За исключением тех, что могут угрожать его жизни, – ответил Драко.
– Вот и чудесно! Просто прекрасно, мистер Малфой, ведь приказ, о котором идет речь, не поставит его жизнь под угрозу. Я бы даже сказал, что для мистера Поттера этот приказ совершенно безвреден. Не так ли, мистер Малфой? Если вы не согласны с моей оценкой, вы, разумеется, можете обратиться к комиссии.
Драко взял предмет, который до сих пор был скрыт от остальных, в руку.
– Конечно же, он заряжен, – ласково добавил Дамблдор. – Я сам все проверил.
«Заряжен?» – Гарри почувствовал, как подкатывает паника. Похоже, тапочками и чаем они не обойдутся.
– Поттер, – позвал Драко.
Гарри подошел, глядя в пол.
– Возьми.
Руки Гарри коснулись тяжелого металлического предмета. Он разглядывал контуры, но мозг отказывался давать предмету название.
– Вы хотите добавить условие, господин директор? – спросил Драко, отходя к дальней стене, украшенной витражными окнами. – Вас интересует конкретная часть моего тела?
– Что вы такое говорите, мистер Малфой! – перекрывая гул разговоров зрителей, ответил Дамблдор. – Достаточно выстрелить. Мистер Поттер ведь умеет стрелять?
– Нет, – ответил Драко. – Откуда мистер Поттер мог бы научиться этому?
Гарри вертел в руке бесполезный кусок металла.
Кусок металла.
Руки дрожали.
Куда бы он ни целился, в руку, в ногу, это будет навсегда. Драко не умрет, тут везде должны быть врачи. Но это будет навсегда.
– Очень жаль, – огорчился директор. – Думаю, в таком случае будет лучше, если мистер Поттер будет стрелять в упор.
Гарри чуть не выронил пистолет. По меньшей мере, он смог мысленно произнести это слово.
– Достаточно надавить на рычажок. Хотите, чтобы я показал?
– Спасибо, господин директор, не нужно, – ответил Драко. По непонятной Гарри причине он был абсолютно спокоен. – Поттер, подойди.
Гарри поплелся вперед, сжимая пистолет. Он слышали позади себя крики Гермионы и голос Ханны, которая, видимо, пыталась вывести ее из зала.
– Ты знаешь, что нужно сделать? – спросил Драко.
– Нет, сэр, – честно ответил Гарри.
– Я не вижу, что происходит! – закричал Дамблдор. – Мистер Малфой, мы должны видеть вас.
– Разумеется, господин директор, – Драко обошел Гарри и встал так, что они остались боком к зрителям. – Поттер, тебе нужно направить пистолет в точку, которую я укажу. Потом ты подведешь указательный палец к рычажку, как в криминальных драмах. Ты ведь сто раз видел это, я знаю. Все, что нужно, плавно надавить на рычажок. Ты понял меня?
– Да, сэр, – он понял каждое слово, хотя его мозг отказывалась поверить, что происходящее реально.
– Вот сюда, – Драко показал на внешнюю сторону бедра. – Даже если ты промахнешься, Поттер, ничего страшного не случится. Один выстрел, и все. Начинай.
Гарри сжал пистолет двумя руками и направил в нужную точку. В голове развернулись схемы вводного курса анатомии. Он вспомнил о бедренной артерии, которую ни в коем случае нельзя было пережимать. Госпожа Стручок несколько раз предупреждала их, что в случае повреждения бедренной артерии спасти может только вовремя наложенный жгут и правильное положение тела. Гарри начал судорожно вспоминать, куда накладывать жгут и как укладывать тело. Обезличенное слово «тело» заставляло перехватывать выскальзывающий их пальцев пистолет.
– Поттер, посмотри на меня, – сказал Драко. Гарри поднял взгляд, и на время ужасающая воображаемая линия красного цвета на бедре Драко исчезла. – Я знаю, что делаю. Ты выстрелишь, и все закончится.
По все еще непонятной для Гарри причине Малфой совершенно не волновался. Он был так же спокоен, как за обеденным столом или во время редких прогулок по парку. Его спокойствие придавало уверенности.
– Стреляй, Поттер, – это был спокойный, понятный приказ.
Гарри выстрелил. Отдачей его шатнуло назад, и он чуть не потерял равновесие. Пистолет остался зажатым в руках, теперь он вряд ли мог бы расцепить их, такой сильной стала хватка. Малфой валялся на полу, зажимая рукавом рот. Со всех сторон к ним побежали люди.
– Вы с ума сошли, директор?! – кричала госпожа Стручок. – Это переходит все границы! Вы понимаете, что могло произойти, если бы…
– Это возмутительно! – издалека орал профессор Биннс. – Такого Академия еще не видела!
– Гарри, отойди в сторону, – мастер Холод оттолкнул его и наклонился над Малфоем.
Но ведь где-то должны быть медики, думал Гарри. Дамблдор сумасшедший, но неужели он не допускал мысли, что Гарри выстрелит? Нет, такие люди не отказываются от страховки.
– Уведите его, кто-нибудь, – мастер Холод посмотрел на МакГонагалл, лицо у него было особенно бледным.
– Поттер, за мной! – скомандовала она и подтолкнула его в сторону выхода.
– Я не пойду, – бормотал он, но она тащила его за руку. Пистолет все еще был зажат в его руке. – Я не пойду, мадам.
– Грейнджер! – закричала МакГонагалл возле ворот в Большой зал.
Прибежали Гермиона с Ханной.
– Отведите его в гостиную факультета, дайте чаю.
– Что произошло, мадам? – кинулась к ней Гермиона. – Мы услышали…
– Похоже, директор не в себе, – ответила МакГонагалл. – Позаботьтесь о Гарри, он, должно быть, в шоке. Гарри, ты меня слышишь?
Все, что он помнил – не выпускать из рук пистолет.
– Гарри, что с тобой? – Гермиона превращалась в размытое черное пятно.
– Он сейчас потеряет сознание, постойте, я позову врача.
Гарри показалось, что МакГонагалл бросила в сторону пару ножей. Когда ему удалось сфокусировать взгляд, он увидел, что это ее туфли.
– Гарри, ты выстрелил? – спросила Гермиона. Он висел на ее плече.
– Да, – прошептал он, вытирая пот со лба.
– Он ранен?
– А ты как думаешь?! – рявкнул Гарри, отталкивая ее. – О чем вы вообще думали?!
Она отшатнулась, тогда он понял, что размахивает пистолетом, который у него до сих пор не отобрали. Аккуратно, едва касаясь пистолета кончиками пальцев, он положил его на пол и подтолкнул к Гермионе.
– Возьми его. Наверное, это доказательство или еще что. Нельзя, чтобы он исчез.
– Гарри, – она зажала рот рукой, но подошла к пистолету. Потом сняла рубашку, двумя пальцами положила на нее пистолет, завернула и прижала к груди.
– Тебе лучше дождаться врача и пойти с нами, – тихо сказала Ханна. – Мадам права, у тебя шок. Я принесу тебе одеяло и заварю чаю. Тебе нельзя быть здесь, пусть сами разбираются. Драко ты не поможешь.
Он присел на пол, прислонившись к стене, потому что они были правы. Торчать среди преподавателей Шмогвартса, которые кричали друг на друга, было бессмысленно. Скоро вернулась МакГонагалл, она привела с собой человека в халате. Гарри узнал того, кто помог ему оказаться на факультете мастера Холода.
– Гарри! – воскликнул он. – Ты меня помнишь?
– Да, – ответил Гарри, – но я не знаю, как вас зовут.
– Ремус, – врач присел на корточки напротив. – Возьми, это шоколад. Помогает пережить самое сложное. Мелочь, а работает лучше любых уколов.
Гарри неуверенно взял шоколадку и откусил кусочек. Пока он жевал, доктор осмотрел его: проверил температуру, пульс, даже посветил фонариком в глаза, хотя Гарри знал, что это лишнее. После шоколада и вердикта доктора он почувствовал себя лучше. Ему даже стало стыдно, что он так сильно отреагировал на произошедшее. Кому сейчас плохо, так это Драко.
– С ним все в порядке? – спросил Гарри.
– Я не знаю, – честно ответил Ремус. – Думаю, да, с ним доктор и медсестра. Они и не такое видели.
Раздался грохот, потом они услышали громкий топот подбитых металлом сапог. Он был хорошо узнаваем. Хотя Хагрид редко появлялся в замке, каждое его появление было связано с целым событием. Теперь он стремительно бежал ко входу в Большой зал.
– Вам нельзя туда! – наперерез ему кинулась МакГонагалл. Без туфель она выглядела хрупкой женщиной, одетой в экзотическую одежду.
– Не лезь! – кричал Хагрид.
– Вам. Туда. Нельзя! – она тоже закричала и перегородила собой вход. – Вы пройдете туда только через мой труп.
В руке Хагрида блеснул нож.
– О господи! – воскликнула Гермиона и прижала к себе сверток с пистолетом еще сильнее.
– Опустите оружие, – спокойным тоном сказала МакГонагалл. Сейчас она была какой угодно, только не Нервной. – Этим вы не поможете директору. Ранен студент. Если вы вломитесь туда, вы сделаете только хуже.
– Отойди с дороги! – зарычал великан и, перекидывая нож из руки в руку, пошел прямо на МакГонагалл.
– Хагрид! – крикнул Гарри.
Великан отвлекся. МакГонагалл прыгнула вперед, перехватила его запястье, и он вскрикнул, выпустив оружие. Нож оказался у нее, но она тут же бросила его в сторону.
– Плевать! – Хагрид оттолкнул МакГонагалл и прошел к воротам.
– Стой! Стой! – кричала она ему вслед, но он не слушал. Ворота открылись, Гарри услышал гул голосов. Преподаватели громко обсуждали что-то.
– Нам лучше уйти, – Ремус помог Гарри встать и повел его в сторону. – Мисс Грейнджер, мисс Эббот, вам тоже не стоит быть здесь. Я отведу вас к себе в кабинет.
Постоянно оглядываясь на дверь Большого зала, куда нырнула в последний момент МакГонагалл, они пошли за доктором.
– Никто из вас не ранен? – спросил по дороге Ремус.
– Нет, с нами все в порядке, – ответила Ханна. – Доктор, здесь есть оборудование, чтобы помочь Драко?
– Конечно, есть, мисс Эббот. Никто не ожидал подобного всерьез, но тут достаточно препаратов и оборудования, чтобы остановить кровотечение. Всякое случалось. Раньше это не было связано с решением директора.
– Почему он сделал это? – спросила Ханна.
– Не знаю, мисс Эббот. Надеюсь, этому найдется разумное объяснение. Впрочем, какое разумное объяснение может подойти, я не представляю. Вы были внутри?
– Нет, – ответила Ханна. – Мы вышли, когда увидели пистолет.
– Мне стало страшно, – призналась Гермиона. – Я знала, что что-то не так. Я просила их остановиться.
– В прошлом году, – сказал Ремус, – директор дал такое же задание. Он дал студентам боевое оружие, но оно не было заряжено. Никто не смог выстрелить, они провалили экзамен.
– Зачем же было заряжать его сегодня? – спросила Ханна.
– Я не знаю, мисс Эббот, – ответил Ремус. – Я совершенно точно не знаю этого. Если бы я знал, я бы не позволил этому произойти. Никто из преподавателей Шмогвартса не допустил бы подобного.
Гарри вспомнил напряженное лицо мастера Холода за завтраком и его странные слова. Он подумал, что в Шмогвартсе был преподаватель, способный допустить подобное. И студент, готовый зарядить пистолет ради собственных целей.
***
Несколько дней Гарри жил в одной из комнат факультета МакГонагалл, рядом с Гермионой. В первый вечер к нему зашел Рон и объявил, что считает его героем. После травмы Рон стал меньше говорить с другими студентами, так что это тоже был своего рода подвиг.
Каждый день приходил Ремус, вручал Гарри шоколадку и проверял состояние его здоровья. Один раз заикнулся о разговоре с психологом, но Гарри выразительно посмотрел на него, и вопрос закрыли. Зато шоколадкой Гарри делился со всем факультетом.
Многие уехали из Академии. Госпожа Стручок велела всем своим студентам немедленно покинуть Шмогвартс, принесла извинения и пообещала, что за потраченное время им будет выплачена компенсация. Из ее студентов в Академии осталась только Ханна. Теперь она жила вместе с несколькими студентами МакГонагалл.
В Академию приезжали комиссии, представители комитетов, департаментов и прочих отделов самых разных структур. Они говорили с преподавателями, но каждый считал своим долгом узнать, как чувствует себя Гарри. Приходилось снова и снова повторять, что он чувствует себя удовлетворительно, но хочет скорее уехать.
– Как только мы во всем разберемся, мистер Поттер, – уверяли они, озабоченно качая головами.
Один раз пришел мастер Холод. Он тоже осмотрел Гарри, потом проверил его комнату, спросил у МакГонагалл, сможет ли она и дальше следить за его студентом, и уже собирался уйти. Тогда Гарри решился задать вопрос:
– Сэр, с ним все в порядке?
– Ты молодец, Поттер, – ответил мастер.
Гарри облегченно выдохнул. Что бы сейчас ни происходило с Драко, Гарри сделал то, что должен был. Его почти не посещали сомнения, достаточно было вспомнить прямой и четкий приказ. Они много раз обговаривали, что может произойти на экзамене и что в этом случае нужно делать Гарри. Выполнять приказ – только и всего.
– Не вини себя, Гарри, – Гермиона присела рядом и протянула ему горячую кружку.
– Я не виню, – ответил он, улыбаясь.
– Ты можешь рассказать мне, – сказала она, виновато улыбаясь. – Когда я… когда Рон… я ужасно винила себя.
– Герм, все в порядке, – сказал Гарри. – Я выполнял приказ. Просто выполнял приказ. Сейчас я думаю о том, насколько сильно он пострадал. И еще о том, что будет с Дамблдором.
– Его уволили, – сказала Гермиона.
– Что?
– Разве ты не знаешь?
– Откуда?!
– На третий день приезжал какой-то Министр, они долго говорили в кабинете директора. Там были МакГонагалл, Холод, Стручок, еще несколько преподавателей. Министр вышел мрачнее тучи, но МакГонагалл сказала, что директора сняли с должности. Теперь решается вопрос о том, кто возьмется за расследование. МакГонагалл говорит, Люциус выдвинул обвинения лично директору. Академию это не должно затронуть.
– Не должно затронуть? – удивился Гарри.
– Конечно, вряд ли здесь все останется по-прежнему без Дамблдора, но если хочешь знать мое мнение, это к лучшему. Пей чай, а я позвоню родителям. В новостях началась шумиха, они волнуются за меня.
Когда она ушла, Гарри подумал, не позвонить ли Дурслям. Он мог бы попросить телефон у Гермионы. Потом он представил, как Дурсли, собравшись у телевизора, мечтают, чтобы он не вернулся в их жизнь. Делают вид, будто его никогда не было. Он решил, что напишет им, когда все решится, но кроме этого не будет портить им настроение. Пусть думают, что он умер.
Спустя шесть дней МакГонагалл объявила, что все студенты должны покинуть Шмогвартс. Она долго говорила со своими учениками. Они закрылись в кабинете. Когда собрание закончилось, на глазах многих Гарри заметил слезы. По выражению лица Гермионы было ясно, что МакГонагалл умеет красиво прощаться.
– Мистер Поттер, я в курсе вашей деликатной ситуации с жильем, – заметила МакГонагалл, поймав Гарри в его комнате. – Если хотите, я найду вам место в гостинице на время. Вам необходимо будет явиться на судебное слушанье, и я почти уверена, что слушаний будет много. Какой район вас устроит?
– Можно мне поговорить с мастером Холодом? – спросил Гарри. – Спасибо за беспокойство, мадам, но…
– Не мадам, Гарри, – она печально улыбнулась. – Вы больше не студент Шмогвартса. Полагаю, вы теперь выпускник.
Он не сразу понял, что она сказала.
– Я сдал экзамен?
– Именно так. Сегодня мы, наконец, пришли к единому мнению. Дамблдор находится под стражей, без него процесс затянулся. Вы и мистер Малфой выполнили условия экзамена в полной мере. Все официальные документы готовы. Рада сообщить вам, что вы выполнили условие, поставленное в завещании ваших родителей. Они могли бы гордиться вами, Гарри. Я горжусь.
Она хлопнула дверью, оставив Гарри одного. Через несколько минут в комнату пришел мастер Холод. Вид у него был такой, будто он не спал всю неделю. Возможно, так и было.
– Гарри, у меня нет времени, – сказал он. – Что ты хотел?
– Мадам МакГонагалл сказала, мне нужно уезжать. Я не могу вернуться к Дурслям, так что…
– Конечно, ты не можешь вернуться к Дурслям, Гарри, что за бред. Ты получил письмо от… – он спохватился и пошарил в карманах халата. – Дьявол! Гарри, вот письмо от мистера Малфоя. Он отправил его неделю назад. Думаю, лучше мне пойти утопиться где-нибудь. Хорошего дня.
Как и МакГонагалл, он хлопнул дверью.
Письмо было лаконичным:
«Когда от вас отвяжутся специалисты всех сортов, Гарри, приезжайте к нам».
Он показал письмо МакГонагалл и попросил ее договориться о транспорте. Она рассеянно взглянула на письмо:
– С его стороны это очень любезно. Если бы мой сын пострадал от вашей руки, Поттер, вряд ли я проявила бы подобную щедрость, – она усмехнулась.
***
Прощаться со студентами Шмогвартса было неожиданно тяжело. Он и не думал, что так привяжется к людям, которых в день знакомства увидел голыми. Гермиона долго висела у него на шее и уговаривала часто писать на почту. Рон позвал в гости. Ханна подарила связанный из тонких веревок триксель на память.
Они уезжали на разных машинах. Гарри узнал водителя Малфоев и пошел в его сторону, сжимая в руках сумку, куда он демонстративно не положил ничего из подарков Хагрида. После сцены возле ворот Большого зала он не хотел помнить ничего, связанного с великаном.
Мистер Малфой встретил Гарри возле внешних ворот. Он сам открыл дверь машины и протянул Гарри руку:
– Рад встрече.
– Э-э, взаимно, сэр, – неуверенно ответил Гарри.
– У нас много дел, – мистер Малфой пошел в дом. Шофер достал его чемодан из багажника и пошел следом. Гарри огляделся. Когда он был в этом месте в последний раз, мог ли он представить, на что придется пойти?
Дел было по-настоящему много. К Долорес, одетой в фирменный розовый костюм, присоединилась орда ее клонов в разноцветной одежде. Они подходили к Гарри по очереди и предлагали на подпись столько документов, что через полчаса у него заболела рука.
