Текст книги "Отпуск на всю жизнь (СИ)"

Автор книги: Генрих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Кафе на границе Садового кольца.

В наполовину заполненное кафе входит высокая стройная девушка сногсшибательной масти. Тот самый, как говорил Паша, «бескомпромиссно» белый цвет волос. Около неё мужчина, по-настоящему высокий, почти на голову выше девушки. Она-то высокая лишь для своего возраста. На глаз метр шестьдесят восемь, сантиметров на пять выше меня.

Девушка оглядывает зал и уверенно идёт ко мне. Всё правильно, таких, как я, рыжих больше нет.

– Дана Молчанова? – получив моё согласие, представляется и садится, даже не глядя куда. Я аж восхитилась. Мужчина оказался не только по виду дюж, но и непринуждённо ловок. Им я восхищаюсь ещё больше, почти неуловимым движением одной, между прочим, руки он отодвигает и придвигает стул.

– Мой охранник нашему разговору не помешает? – спрашивает блондинка. Пожимаю плечами.

– Кто его знает, до чего девичьи разговоры могут дойти…

Охранник не ждёт никаких указаний, отходит за соседний столик. Опять меня потряс своей выучкой.

– О чём хотела поговорить? – Ледяная Королева задаёт вопрос после получения заказа. Стандартного, как у меня, мороженое и кофе. Охранник берёт сок и расстегай.

– Хотела на тебя посмотреть, себя показать, – Ледяная усмехается и молчит, – Вопрос о моём поступлении ещё не решён, но делать всё равно нечего. Вот и решила выбрать, в какой класс идти.

– Думаешь, от тебя что-то зависит? – внешне она действительно холодна, но полностью я мальчишкам не верю. Со мной же она разговаривает! Даже приехала повстречаться. Вчера вечером я дождалась от неё звонка, не обманула Людмила Петровна. И сговорились встретиться очно.

– Думаю, от меня зависит многое. Если даже моё мнение ни на что не повлияет, я хоть заранее буду знать, что меня ждёт.

– Тебя зачислят в ИМ-2. Других вариантов нет, – сообщает Ледяная.

– Хочу знать, хорошо это для меня или плохо, – пожимаю плечами, – К тому же я с девочками из Лицея ни разу не говорила. Мне интересно твоё мнение о Лицее. Как там вообще?

Делаю неопределённый жест рукой.

– Как вообще, тебе кто угодно расскажет, – Ледяная тоже пожимает плечами.

– Конкретизируем вопрос, – я настойчива, зря что ли я в такую даль припёрлась? – Тебе лично, как там?

– Лично я хотела уйти в конце года из Лицея. Папа уговорил остаться. Перспективы у выпускников действительно хорошие.

Чуть не выпадаю в осадок. Вот это новости! Глаза мои разгораются бешеным любопытством. Я аж придвигаюсь ближе.

– Что не так?

– Я не знаю! – из её глаз полыхнуло ярко-синим недоумением.

– Учиться трудно? – допытываюсь до истины.

– Да нет… – Ледяная вяло двигает головой, – Если что, учителя помогут. В крайнем случае, всегда репетитора можно нанять.

Так-так, проблемы с учёбой решаемы, но девочка всё равно хочет уйти. И что не так? Что-то пробивается наружу, но никак не вырвется. М-да…

– Ты хочешь уйти и сама не понимаешь, почему, – мне остаётся только подытожить, – А что с мальчишками? Я так поняла, они готовы на руках тебя носить. На твоём месте я бы им позволила.

– Боюсь я их, – машет кистью Ледяная, – С седьмого класса. Как-то попросила какую-то мелочь у одного, ластик ли ещё что-то, не помню. А на переменке вдруг вижу, что тот мальчишка бьётся с другим. И знаешь, как-то всерьёз дерутся, с кровью, криком. Потом узнаю, из-за меня. А что я сделала? Ну, дал он мне ластик, сказала спасибо и улыбнулась совсем чуть-чуть. А они друг друга чуть не убили… ты чего?

– Блеск! – мой неподдельный восторг вырывается наружу, – И кто кого? А как бились? Ногами дрались?

Ледяная смотрит на меня почти с испугом.

– Откуда я знаю? Я сразу убежала.

– Жаль… – мой энтузиазм затухает.

– А ты что, – осторожно начинает Ледяная, – любишь, когда мальчишки за тебя дерутся?

– За меня? Мальчишки? – до меня сначала не доходит, – А, нет! Я вообще драки обожаю. Мои любимые телепередачи про бокс, там, другие единоборства. Борьбу не очень уважаю.

– Ты драки любишь? – Ледяная так широко распахивает глаза, что меня почти явно заливает синим светом.

– Ага, – киваю и снова возбуждаюсь, – Слушай, у меня тут в старой школе случай был…

С жаром принимаюсь рассказывать про драку с Машкой. Ледяная по мере моего повествования всё меньше становится ледяной. Рот она-то и дело раскрывает, как опомнится, снова закрывает. И так по кругу.

– Представляешь, Маринка ей нажаловалась. Ну, сама виновата, я ей потом нос разбила. А чо она?

– А я ей ору: ты чего здесь трёшься, тварь! А она мне… представляешь?

Глаза мои, чувствую, разгорелись и в воображении моём, а может и реально, над столом вспыхивали два ярких снопа света, зелёного и синего цвета.

– Ну, я и врезала! Руку об неё сломала, представляешь? А она кубарем…

– Ты что, ногами её била? – поражается моей жестокости Ледяная.

– А что я могу? В их кругах так принято. Сбить с ног и добивать, представляешь? Машка сама хотела со мной так сделать.

– Ты представляешь, какая она крепкая! Я же ей отомстила, тоже ей руку сломала, потом так надавала, а она всё равно встала и ушла. Представляешь? Так до конца я и не смогла её…

– Ты что убить её хотела?

– Да чо сразу убить-то, – ёрзаю от неудобного вопроса. Действительно ведь хотела, – Так…

Рассказ подходит к концу. Возбуждение спадает, я будто заново всё пережила. Ледяная смотрит на меня с непомерным удивлением.

– А Маринку-то за что?

– Ты прям, как моя подружка Юлька. Та её прессовала целый год, а она: не надо её бить, не надо, – вяло оправдываюсь я.

– У тебя подружка есть? – прозвучавшие незнакомые нотки в её голосе заставляют меня сделать стойку.

– А я чо, не говорила? Есть, конечно. За одной партой сидим, – плюс к странной интонации вижу глубоко в глазах что-то тоскливое. В голове со знакомым щелчком что-то складывается. Это не звук, это ощущение. Появляется, когда выскакивает решение сложной задачи. И раз! Всё ясно и понятно.

– А у тебя есть? – вдруг не угадала?

– До Лицея была. Потом я ушла, она осталась. Общаться стало сложно.

– А в Лицее?

– Так нет никого. Юристов и научников мы видим редко, иногда на переменах и в столовой.

Вспоминаю своё бытие. Да, ни разу не видела подруг из разных классов. А если были, значит, жили рядом. Это что, у меня с Юлей всё? Ну, если я в школу не вернусь? Не хочу!

– К тому же… представь, начинаю ходить в гости в другой класс. Или она ко мне. Думаешь, мальчишки в стороне останутся? Тут же корриду затеют.

Я хихикаю, Ледяная вслед за мной.

– Ладно, – хлопаю рукой по столу, – Я всё решила.

– Что? – слегка вздрагивает от хлопка Ледяная.

– Буду зачисляться в ваш класс. Нам вместе веселее будет. Я тебя с Юлькой познакомлю.

Ледяная на секунду оттаивает, затем снова принимает обычный вид.

– Если тебя примут.

– Само собой.

Когда расстаёмся, Ледяная смотрит совсем по-другому, как-то живее.

Возвращаюсь домой и думаю: я ничего лишнего ей не наболтала? А то как-то увлеклась. А, пусть, нормальная вроде девочка.

Вечером звонит Юля, в процессе трескотни опять склоняет меня приехать в гости.

– Юляша, не знаю. Папочка тут угрожал меня на море отвезти. Если он подло не сдержит обещания, то обязательно.

– Скажи ему, что заранее его прощаешь за эту подлость, – хихикает Юлька.

– Хорошо.

Отмечается и Пистимеев. Этот перец требует полный отчёт и пилит меня за то, что не посмотрела остальных. Начинаю злиться.

– Пистимеев! Если тебе так надо было, сам бы пришёл. Я видела там посторонних и тебя бы пустили.

– Г-м-м… ладно, шашки – самая крутая программа, но это уникум какой-то. Вряд ли кто выйдет на его уровень.

19 августа, вторник, время 10:35

Лицей, один из классов.

Полноватый и лысоватый мужчина, приятная улыбка которого четверть часа назад надолго покинула его лицо, устало произносит:

– Лев Григорич, что же вы так ополчились на бедную Молчанову?

– Игорь Платоныч, да не верю я, что она программу сама написала! – возмущается невысокий худощавый преподаватель.

– Лев Григорич, с верой и не верой это не сюда, это в церковь. У нас как бы храм науки, вере тут не место.

– Лев Григорич, уважаемый, – влезает самый молодой, слегка грузноватый, преподаватель, сохранивший и шевелюру и её натуральный тёмно-русый цвет, – Вы ж сами её проверяли!

Лев Григорьевич Сырцов досадливо отмахивается.

– Коллеги, – снова берёт обсуждение в свои руки председатель, – Давайте, я вам одну быль расскажу. Заодно и отвлечёмся. Она очень короткая, в масштабе анекдота. А дальше, продолжим.

– У меня есть друг в Питерском университете. Зашёл у нас как-то разговор о приёме абитуриентов, он в своё время был деканом факультета прикладной математики. Самый мужской факультет университета. Как наш ИМ. Так вот, – Игорь Платонович откашливается, – после приёма документов от абитуриентов он смотрел все заявления, выбирал пять самых хорошеньких девушек и уведомлял приёмную комиссию: эти абитуриентки обязательно поступят. Любые возражения отметал с порога. Он их исключительно по внешности выбирал, понимаете?

Двое мужчин завороженно слушают про удивительную методику отбора в студенты.

– Да, да, я тоже удивился. Он объяснил так: «У меня на курсе сто человек. Если все будут парни, то курс превратится в казарму. Без девушек они просто одичают. Девчонки попадутся полные дуры, не способные учиться? Не имеет никакого значения. Продержим курса до четвёртого и вытурим, если полные дуры. Отсев всё равно процентов двадцать пять – тридцать». Вот так!

– Игорь Платоныч, это вы к чему? – хмурится упрямый Лев Григорьевич.

– К тому, что идеальным для нас было бы принять трёх хорошеньких девочек даже без экзаменов, – рубит председатель, – Мы обязаны думать и о психологическом состоянии учащихся. А вы безосновательно рубите единственную нашу девушку-кандидатку с внешностью модели, да ещё и умненькую.

Самый молодой преподаватель Владимир Романович Жаров с неосознанным осуждением глядит на упрямца.

– Возвращаемся к делу, коллеги. К счастью, нам нет необходимости проявлять такой неприкрытый волюнтаризм. Это мой друг мог позволить себе люфт в пять человек при наборе сотни. Мы не можем, но нам и не надо. Девочка вполне конкурентоспособна…

– И оставила далеко позади подавляющее число подготовленных мальчиков, – в первый раз прямо высказал своё мнение самый молодой.

Сырцов по его тону понимает, что остался в меньшинстве и машет рукой с выражением: да делайте, что хотите!

Конец первой книги.