Текст книги "Время, назад! (СИ)"

Автор книги: Гениальный Идиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

========== Глава 1.1. Дежавю ==========

Всё началось с того дождливого дня. Ноябрь 1990-го года принёс в Токио шквалистый ветер и ливни, в экономику Японии – первые признаки застоя, ознаменовавшие начало «потерянного десятилетия», а в жизнь двадцатилетнего студента кафедры физики научного факультета Токийского университета Мидоримы Шинтаро – череду событий, полностью изменивших его размеренное, тщательно продуманное и спланированное существование. В тот дождливый день рассыпались в прах все его научные планы и наработки, и было положено начало делу всей его жизни. В тот дождливый день он впервые поймал между пальцев эффект дежавю.

***

Автомобиль тормозил с неприятным свистом, скользя шинами по мокрой дороге. Стоявший на пешеходном переходе Мидорима Шинтаро отчётливо понимал, что для спасения собственной жизни вернее было бы сделать шаг назад, а уж точно не вперёд, несмотря на зелёный сигнал светофора. Но привыкшие жить по правилам ноги, очевидно, решили по-другому. Хотя нет, Мидорима был физиком и понимал, что виной всему являлась инерция, разумеется. И уже приданное его телу ускорение, которое обеспечила наплывавшая сзади толпа пешеходов. Однако сформулировать сколь-нибудь подходящую ситуации физическую формулу в голове Мидорима так и не успел. Свет фар и снова визг тормозов. Воля провидения? Случайность? Роковое стечение обстоятельств?

Мидорима с самого детства не любил случайности и неожиданности. До такой степени, что даже звонок или приезд кого-то из друзей или родственников вне заранее установленного расписания рассматривался исключительно как свидетельство чего-то непоправимого и неизменно негативного. Жить строго по графику, по правилам и законам было куда приятнее. Никаких неожиданностей – никаких неприятностей. По крайней мере, их меньше, разумеется. Тем более, если следовать рекомендациям гороскопов и не забывать талисман дня.

Талисманы стали его неизменными спутниками, с тех самых пор как он в возрасте восьми лет едва не переломал себе все кости на горнолыжном курорте дома, в Нагано. Тогда его спас только неожиданно бросившийся наперерез инструктор из местной лыжной школы. Мидорима больше никогда не встал на лыжи, зато лыжную палку, которую выронил на ходу тот самый инструктор и которая по роковому стечению обстоятельств оказалась талисманом дня для Раков в тот день, хранил ещё долго. И эти, как утверждали многие, суеверия совершенно не противоречили его физическому образованию, разумеется.

Сжав в кулаке карманный фонарик, который был сегодняшним талисманом, и закрыв глаза, Мидорима приготовился прощаться с жизнью, однако был резко оттянут назад чьей-то рукой. Машина кое-как затормозила, и всё обошлось. Хвала богам, никто не пострадал.

Шинтаро медленно выдохнул, до сих пор ощущая спиной стиснувшую влажную ткань плаща руку своего спасителя. Пальцы незнакомца разжались, высвободив слегка помятый плащ из тисков, Мидорима оглянулся, зацепившись взглядом лишь за мелькнувшую в толпе темноволосую макушку и куртку неожиданного насыщенно-оранжевого цвета. Абсолютно нехарактерного для такой погоды и совершенно нелепого, разумеется. Идти против толпы было тяжело, но Мидорима невольно сделал несколько шагов вперёд, продираясь сквозь ряды шедших навстречу прохожих, когда его снова накрыло давно знакомое ощущение.

С ним случалось подобное уже несколько раз: призрачное, ускользающее чувство знакомой ситуации, ощущение, будто он смутно помнит, что он сделает в следующую секунду, зыбкая пелена знакомых мыслей и восприятий, пропадавшая так же внезапно и быстро, как и возникавшая. Шинтаро помнил это чувство дежавю с детства. Сначала пугающее, потом уже почти привычное, оно возникало почему-то именно в тот момент, когда он избегал какой-то опасности. В первое мгновение явственно рисовалась картинка того, что могло произойти, затем, когда отпускал первый испуг, возникало ощущение, будто бы он смотрит свою жизнь с телеэкрана, как какой-то давно забытый фильм.

В последнее время дежавю преследовало его всё чаще, не меньше четырёх раз за последний месяц, вызывая не мотивированную ничем конкретным тревожность, не дававшую спокойно спать и мешавшую научной работе. От которой необходимо было срочно избавиться. И Шинтаро сейчас был уверен, что если он догонит странного человека в нелепой оранжевой куртке, то что-то обязательно прояснится. Прояснится, разумеется.

– Постойте, – проговорил он, но незнакомец проигнорировал, только ускорив шаг. – Подождите, – уже громче повторил Шинтаро, вытянув вперёд руку и наконец схватив беглеца за воротник. – Послушайте, я только хотел поблагодарить.

– Не за что, – бросил незнакомец, так и не повернувшись к нему лицом. – Будь аккуратнее в следующий раз.

Шинтаро пробил холодный пот – голос незнакомца был ему так же смутно знаком, как и вся ситуация. С нехарактерными скользящими вверх, чуть тянущими интонациями, такой, словно бы в нём самом слышалась улыбка. Он уже слышал этот голос, разумеется, слышал.

Когда он читал научную литературу об эффекте дежавю, он узнал, что подобное со здоровыми людьми может произойти всего несколько раз за всю жизнь, а сейчас между двумя приступами не прошло и одной минуты. Это было странно, разумеется. Шинтаро, не выпуская из пальцев воротника оранжевой куртки, обошёл незнакомца, так чтобы стоять с ним лицом к лицу. Человеку было на вид около двадцати пяти, и он был Мидориме не знаком. Шинтаро совершенно точно никогда не видел ни хитрого прищура ясных серых глаз, ни ироничной ухмылки тонких губ, ни непослушных тёмных прядей длинной чёлки. Не знал ни одной черты лица незнакомца, но отчего-то чувствовал что-то неуловимо привычное в выражении этого самого лица.

– Простите, мы знакомы? – хрипло спросил он, чувствуя, как колотится сердце.

– Нет, – улыбнулся незнакомец, осторожно высвобождая многострадальный воротник из длинных пальцев Шинтаро. – Нет, разумеется.

«Нет, разумеется», – одновременно прозвучало в голове Шинтаро, и от неожиданности он даже разжал пальцы, чем незнакомец не преминул воспользоваться и, махнув на прощание рукой, скрылся в толпе, оставив Мидориму стоять посреди тротуара и ошарашенно смотреть на собственную руку, только что ощутившую эффект дежавю.

***

Акаши нашёлся на университетском кампусе в комнате отдыха. Он поднял разноцветные глаза от доски для игры в шоги, внимательно посмотрев на Мидориму, чуть улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой.

– Добрый день, Шинтаро, – поприветствовал он, возвращаясь к незаконченной партии. – Не хочешь присоединиться? Мне надоело играть в одиночку.

У Акаши была одна потрясающая способность. Во время любого, даже инициированного самим Акаши разговора, у собеседника появлялось ощущение, что ему делается величайшее одолжение и он является практически избранным, из-за того что Акаши тратит на этот разговор своё драгоценное время. Но Мидориму это не остановило. Во-первых, он давно к этому привык и научился бороться с этой способностью Акаши даже в крайнем её проявлении – когда инициатором разговора являлся собеседник, во-вторых, сейчас ему критически нужно было посоветоваться. Просто необходимо в свете вновь открывшихся обстоятельств.

– Мне нужен твой совет, Акаши, – проговорил Шинтаро, сев напротив и бросив несколько отрешённый взгляд на доску.

– Вот как, – отозвался абсолютным спокойствием Акаши. – Всё не можешь определиться с научным руководителем для диссертации? – Тонкие пальцы осторожно переставили «дракона» на нужную вертикаль, окончив тем самым партию. – Мне казалось, что Накатани-сан заслужил твоё полное доверие.

– Меня преследуют, – поджал губы Шинтаро. Накатани-сенсей давно был утверждён его научным руководителям, однако Акаши вот уже третью неделю не уставал припоминать ему многочисленные консультации по этому вопросу и непростой процесс принятия решения. Длительный и педантичный, разумеется, ведь от выбора научного руководителя во многом зависел успех диссертации и будущая научная карьера.

– Вот как, – без доли удивления ответил тот, расставляя фигуры для новой партии. – Что же натолкнуло тебя на подобную мысль?

– Сегодня я чуть не попал под машину, – принялся объяснять Шинтаро, вспоминая подробности инцидента.

– Это многое объясняет, – отозвался Акаши.

– Меня спас человек, – продолжил Мидорима, старательно не обращая внимания на лёгкую усмешку товарища. – Но он хотел тут же скрыться в толпе. Я еле успел его догнать. У него тёмные волосы, серые глаза, хитрое выражение лица и нелепая оранжевая куртка. И я его не знаю, разумеется.

– Пока ничего удивительного, – констатировал Акаши. – Продолжай.

– Сначала я тоже так подумал. Но у меня снова было дежавю. Как будто мы с ним уже встречались, – продолжил объяснять Шинтаро.

– И? – уточнил Акаши, сделав первый ход дебюта.

– И ничего, – поджал губы Мидорима, переставляя «стрелку».

– Подобное случается с тобой довольно часто, насколько я успел заметить за почти десять лет нашего знакомства, – Акаши поднял на собеседника взгляд.

– Сегодня по-другому. Мне кажется, я точно его знаю, – проговорил Шинтаро, наблюдая, как товарищ вертел в бледных пальцах фигурку «коня». – Он сам как дежавю. Странный, разумеется.

– Но это ещё не значит, что он тебя преследует, – закономерно уточнил Акаши.

– Не значит, – согласился Мидорима. – Но по дороге сюда я кое-что вспомнил. Пару недель назад, когда мы шли к станции через парк…

– Когда на тебя чуть не упала опора газетного киоска, – с едва заметной полуулыбкой уточнил Акаши.

– Тогда кто-то крикнул, и мы оглянулись, ты помнишь, разумеется, – продолжил Шинтаро, проигнорировав неприкрытую иронию в голосе собеседника. А все ещё утверждали, что Акаши не умеет шутить. Умеет, вот только от шуток этих всегда становится как-то жутковато.

– Помню, – кивнул тот.

– Это был он, – многозначительно проговорил Мидорима, склонившись к столу. – Это он кричал, разумеется. Этот человек меня преследует.

– Стечение обстоятельств, – вынес вердикт Акаши. – Оба инцидента произошли на расстоянии двух кварталов друг от друга. Он просто может жить где-то поблизости. Или, к примеру, учиться в университете.

– Он выглядит старше, чем… – с готовностью начал возражать Шинтаро.

– Или в аспирантуре, – закончил тот, предвосхищая фразу товарища. – Сейчас нет никаких оснований полагать, что он тебя преследует, Шинтаро. И если ты отбросишь излюбленную тему о злом роке, ты сам придёшь к этому выводу. Я верю в твой здравый смысл.

Мидорима демонстративно поджал губы, завершая дебют построением анагумы.

– Тебе нужно отдохнуть, Шинтаро, – Акаши поднял взгляд и внимательно посмотрел в глаза собеседнику. – Ты перезанимался.

– Университет не место для отдыха, – хмыкнул Мидорима, подчёркивая своё несогласие с распространённым среди студентов мнением.

– И тем не менее, – Акаши не отводил взгляда, и от этого становилось неуютно.

– В пятницу конференция, разумеется, – не сдавался Шинтаро.

– Очень хорошо. Почему бы тебе не съездить после неё на выходные к родителям? Уверен, они будут рады, а ты развеешься, – гнул своё Акаши, и Шинтаро сдался.

Вероятно, Акаши был прав. Он просто перезанимался, готовя проект к конференции. Поэтому и участились дежавю. И этого странного человека он видел всего два раза. И он действительно может оказаться просто аспирантом. Просто нужно отдохнуть. И взять билеты до Нагано.

========== Глава 1.2. Галлюцинация ==========

Выступление на конференции Шинтаро подготовил со всей тщательностью. Доказать актуальность выбранной темы профессору Накатани не составило большого труда – в университете Нагойи научная группа профессора Акасаки и доцента Амано уже заканчивала работу над синим светодиодом, и тогда от промышленного применения полупроводниковых индикаторов останется всего один шаг – создание белого светодиода, имитирующего дневной свет. Об этом Шинтаро и планировал писать диссертацию, разумеется. Первая глава была почти готова, посвящалась систематизации информации о люминесценции полупроводников и легла в основу выступления.

Пока технические работники налаживали аппаратуру для демонстрации видеоматериала, Шинтаро в очередной раз окинул взглядом многочисленную аудиторию и сосредоточился на паре листов, где были написаны тезисы выступления по возможности крупным почерком – зрение портилось крайне быстро, а Шинтаро вечно забывал подобрать подходящие очки. Нужно будет непременно сходить в оптику, когда он приедет в Нагано.

Свет погас, и Шинтаро начал выступление, стараясь уложиться в отведенные регламентом десять минут. Дежавю настигло на девятой минуте: оставалось только сделать короткий вывод и предложить слушателям задать вопросы, разумеется. Шинтаро затылком почувствовал чей-то внимательный взгляд. Почувствовал настолько явно, что по спине скатилась ледяная капля пота – кто-то смотрел на него из небольшого закутка сбоку от сцены, где ожидали своего выступления участники конференции. Мидорима быстро посмотрел в ту сторону, но взгляд утонул в кромешной тьме, не позволявшей что-либо разглядеть. Изо всех сил стараясь игнорировать дежавю, дурные предчувствия и что бы то ни было ещё, Шинтаро быстро откашлялся и по возможности уверенно произнёс заранее подготовленную фразу о многообещающем будущем развития светодиодов.

Свет в зале начал медленно загораться, и едва он открыл рот, чтобы предложить экспертам задать вопросы, сверху, над сценой, что-то хрустнуло, и вскинувший голову Шинтаро увидел падавший прямо на него и светивший прямо в глаза прожектор. Прежде чем он успел отойти на шаг в сторону, его сбили с ног, и он упал, приложившись затылком о деревянное покрытие сцены.

Картинка перед глазами расплывалась то ли по причине то и дело мелькавших ярких мушек, то ли из-за того, что очки отлетели в сторону во время падения. Но Шинтаро очень чётко выловил в мутной пелене прищуренные серые глаза лежавшего прямо на нём человека. И тогда волосы на повреждённом затылке едва не встали дыбом – это был тот самый незнакомец, который пару дней назад вытянул его из-под колёс машины.

– Рвануло где-то рядом, – прокряхтел незнакомец, упираясь ладонями в деревянные доски и поднимаясь.

– Снова вы? – прохрипел в ответ Шинтаро, нащупывая очки. – Что вы здесь делаете? Кто вы? – сказал он уже громче, поскольку гул взволнованных зрителей рисковал заглушить его собственный голос – кажется, кому-то из профессоров в зале стало плохо из-за инцидента.

Мидорима отвлекся буквально на долю секунды, а когда обернулся – незнакомца уже не было, только мелькнул в створе открытой двери оранжевый костюм технического работника. Шинтаро поднялся и, проигнорировав спешившего к нему профессора Накатани, метнулся за своим спасителем.

Бегать по пустым коридорам университета было непривычно – Шинтаро никогда не позволял себе подобного поведения, однако сейчас он испытывал насущную потребность догнать загадочного человека, прижать его к стенке и заставить отвечать на вопросы – кто он такой, откуда он знает Шинтаро и почему его преследует, разумеется?

Догнать беглеца удалось в небольшом переходе между зданиями – тот споткнулся, запутавшись в широких штанинах формы техработника, и снизил скорость, позволив тем самым Шинтаро вновь ухватить его за воротник.

– Кто вы такой? – тараторил запыхавшийся Мидорима. – Почему вы меня преследуете?

– Ты прямо как будто недоволен, что я тебе жизнь спас только что! – живо занял оборонительную позицию тот. Мидорима на всякий случай рассмотрел его ещё раз, чтобы убедиться, что это тот самый человек. Сомнений не было, разумеется.

– Два дня назад, на перекрёстке, – пришлось сделать паузу, чтобы перевести дыхание. – Это тоже были вы?

– Я за день десятки перекрёстков посещаю, ты какой именно имеешь в виду, приятель?

Шинтаро нахмурился. Он был уверен, что парень тоже узнал его, иначе не смотрел бы так: с любопытством и опаской, как будто на знакомого человека в незнакомой ситуации.

– Послушайте, я очень признателен за вашу… помощь, разумеется, – Мидорима чуть ослабил хватку и поправил очки свободной рукой.

– Разумеется, – насмешливо подтвердил незнакомец, и Шинтаро замер на секунду, увидев его усмешку, смутно знакомую, как и голос, и взгляд, и вообще весь этот парень целиком.

– Я был бы ещё больше признателен, если бы вы объяснили мне, почему всякий раз, когда со мной должно что-то случиться, вы оказываетесь рядом, чтобы… – он замолчал на полуслове.

– Ну что ж ты замолчал? – снова усмехнулся парень. – Договаривай! Чтобы тебя… вас спасти, ну?

– Чтобы меня спасти, – послушно проговорил Мидорима.

– Выходит, не такой уж я и преследователь, верно? – ещё шире улыбнулся тот. – От преследователей обычно одни неприятности, а от меня – только польза. – Он убедительно покивал головой.

– Да, но… – Шинтаро озадаченно нахмурился. – Вы всё равно преследуете меня. Не важно, с какими целями, вы всегда оказываетесь…

– Может, я твой… хм… ваш Ангел-хранитель? – предположил парень, пожав плечами и состроив невинное лицо.

– Это антинаучный бред, разумеется, – поморщился Шинтаро.

– Может, и так, а может, и нет, – снова усмехнулся незнакомец. Мидорима растерянно поморгал, не успевая следить за стремительно менявшимися выражением лица, интонацией голоса и даже позой собеседника. – Одно точно могу сказать – если я тебе правду расскажу, то ты всё равно обзовёшь это антинаучным бредом. Да ещё, чего доброго, меня в психушку сдашь, – парень хохотнул.

– По-вашему, это смешно? – возмутился Мидорима. – А что я должен думать? – разозлился он, двумя руками сжав отвороты форменного комбинезона преследователя. – Уже третий раз! И всё время вы! Это не может быть случайностью!

– Не веришь в случайности? – он насмешливо прищурился и склонил голову набок. – Это тоже – как ты сказал? – антинаучный бред? В судьбу тоже не веришь? Вот так новости!

– Вот что, – рассердился Мидорима, сжав челюсти. – Мы сейчас пойдём в полицию. И там всё выяснится, разумеется. Я напишу заявление.

– Постой, – вдруг заупрямился парень, его лицо забавно вытянулось, а взгляд вместо хитрого стал растерянным. – Не надо горячиться…

– Горячиться? – перебил Шинтаро. – Вы меня преследуете, а я не должен горячиться?

– Да у тебя совсем нет воображения! – возмутился парень, отпихивая руки Мидоримы с неожиданной силой. – Я бы на твоём месте подумал о том, что каким-то образом оказался замешан в шпионских разборках или что-то в этом роде. А ты всё одно заладил: вы меня преследуете, разумеется, – он безупречно скопировал интонации Мидоримы, отчего тот разозлился не на шутку, даже раскраснелся и вспотел.

– А что мне прикажете делать? – Шинтаро, вероятно, в первый раз в жизни повысил голос, и теперь он разносился по пустым коридорам гулким эхом. – Вы даже ни на один вопрос ответить не можете! Я не знаю ни кто вы такой, ни откуда взялись!

– Такао, чёрт возьми! – прокричал в ответ парень. – Меня зовут Такао, доволен? – уже тише повторил он и воровато оглянулся. – Чего орать-то? Хочешь, чтобы сюда весь университет сбежался?

– А почему бы и нет? – не унимался Мидорима, хотя громкость всё-таки уменьшил и, словно повторив жест Такао, оглянулся по сторонам.

– Да потому что я не желаю тебе зла, бестолочь! – чётко и по слогам проговорил Такао. – Если бы не я, ты бы уже в больнице был в лучшем случае, а в худшем – в морге.

– Так объясните мне, – терпеливо прикрыв глаза, спросил Мидорима. – Почему вы спасаете меня? Откуда знаете, когда и где нужно быть, чтобы?..

– Шинтаро? – голос Акаши раздался за спиной и заставил Мидориму распахнуть глаза и обернуться.

– Я поймал его! – возвестил Шинтаро. – Поймал моего преследователя, разумеется.

– И где же он? – Акаши подошёл ближе и прищурил глаза, словно пытался в полутьме коридора разглядеть второго человека.

– Вот, – Шинтаро обернулся и остолбенел – Такао просто исчез.

***

– Ты что, действительно его не видел? – уточнил Мидорима, скосив глаза на шедшего рядом Акаши.

Они покинули кабинет университетской медсестры и направлялись обратно в кампус, чтобы Шинтаро мог забрать вещи, прежде чем ехать на станцию. К счастью, никаких серьёзных травм он не получил – на затылке рисковала образоваться шишка, однако сотрясение мозга было исключено, что вселяло определённую надежду.

– Нет, – невозмутимо произнёс товарищ, с достоинством выдержав испытующий взгляд Шинтаро. – Когда я подошёл, ты был один.

– И ты не видел, как он убежал? – ещё раз спросил Мидорима.

– Нет, – повторил Акаши, и от этого «нет» неприятно застучало в горле сердце.

– Но он там был, – уверенно произнёс Шинтаро, тряхнув головой и отгоняя дурные мысли.

Не может же такого быть, чтобы пресловутого Такао видит только он? Нет, он вполне реальный. Шинтаро держал его за плечо – оно было тёплым, и сквозь ткань оранжевой форменной рубахи он даже почувствовал слегка напряжённые мышцы. Он не мог быть галлюцинацией. И призраком тоже быть не мог. Конечно, как справедливо заметил чёртов Такао, Шинтаро верил в судьбу, но он всё же был учёным и наличие призраков отрицал.

– Считаешь меня сумасшедшим? – на всякий случай поинтересовался Мидорима.

– Я не психиатр, Шинтаро, – чуть улыбнулся Акаши и остановился, прищурив разноцветные глаза и рассматривая что-то в окне. – Я не уполномочен ставить диагнозы вроде параноидной шизофрении.

– Я не сумасшедший. Он точно там был, разумеется.

– Не спорю, – спокойно ответил Акаши. – Просто его не видел я. Вот и всё. Но если ты переживаешь, Шинтаро, спроси у кого-то из слушателей, которые находились в зале. Ты сказал, он был в оранжевом костюме технической службы, значит, его вполне мог кто-то заметить.

– Я не переживаю, – честно соврал Шинтаро, поджав губы. – Я уверен, что это не галлюцинация. И не призрак, разумеется. Это реальный человек. И он меня преследует.

– Зачем кому-то тебя преследовать, Шинтаро? – спросил Акаши, снова взяв курс в сторону кампуса. – Твои родители не являются высокопоставленными чиновниками или крупными бизнесменами, так что похищение с целью выкупа можно исключить. И я сильно сомневаюсь, что ты с твоей патологической правильностью мог заинтересовать полицию или спецслужбы.

– Тогда что ты предлагаешь? – не выдержал Мидорима. – Откуда, по-твоему, он взялся? Или ты всё-таки считаешь меня сумасшедшим?

– Я уже ответил, Шинтаро, – покачал головой Акаши. – Что до моего мнения… Если он работает в технической службе университета, то он вполне мог оказаться и в парке, и на перекрёстке. В этом нет ничего ни странного, ни мистического. И моё мнение не изменилось: я по-прежнему считаю, что тебе следует отдохнуть и съездить домой. И успокоиться. Тебя проводить до станции?

Шинтаро отрицательно покачал головой и незаметно сжал кулаки. Успокоиться. Конечно, успокоишься тут! Когда из головы не идёт этот Такао. Реальный. Он реальный, разумеется. О призраках и галлюцинациях не может быть и речи. И Шинтаро узнает, кто он и зачем преследует его. Узнает, как только вернётся из Нагано обратно в Токио.

========== Глава 1.3. Навязчивая идея ==========

Всё время, что он ехал до Нагано поездом, из головы не выходили странные обрывочные фразы загадочного Такао, которые тот цедил крайне неохотно. А ещё старательно отводил глаза и вообще избегал смотреть на собеседника, что было верхом бестактности, разумеется, да и настораживало порядком. Но совсем не так, как искорки любопытства во взгляде, которые Шинтаро всё-таки сумел разглядеть, и… Он не мог быть до конца уверен, но… То, как Такао смотрел, как говорил – всё это, неизвестно почему, но убедило Мидориму в том, что его спаситель знает его и знает достаточно хорошо. Только откуда? И почему сам Мидорима его не помнил? Ведь его блестящая память не раз выручала его до сих пор.

Неужели Такао действительно не существует, и он просто является плодом больного воображения Шинтаро? Галлюцинации и бред преследования значились как наиболее распространенные симптомы шизофренического расстройства в прочитанном прямо перед отъездом незаметно от Акаши медицинском справочнике. Впрочем, видимо, не так уж незаметно, раз Акаши по дороге на станцию не без снисходительной улыбки рассказывал, как днях он читал в научном журнале статью об американском математике Джоне Нэше, который всю жизнь страдал шизофренией, однако это не помешало ему вывести важнейшие равенства теории игр.

Всю дорогу от станции Мидорима повторял мантру, составленную из слов Акаши: “Просто надо отдохнуть, просто успокоиться”. Но для описания ситуации можно было подобрать любые эпитеты, за исключением как раз этого “просто”.

Дом встретил уже подзабытым родным запахом и чувством защищённости, которого Шинтаро так не хватало в последнее время. На несколько мгновений он даже позабыл всё, что с ним приключилось и послужило причиной внеочередного приезда домой. Согнулся в три погибели, чтобы обнять миниатюрную мать, выдержал строгий взгляд отца и скептический – младшей сестры. Во время семейного обеда Мидорима отвечал на расспросы об учебе, научной работе и товарищах. Он сам не ожидал, что будет поддерживать беседу так охотно и сдабривать рассказы таким количеством подробностей. На самом деле ему просто не хотелось, чтобы мозг оставался незанятым, потому что он точно знал, о чём тогда он станет думать.

Сколько он ни старался, в какой-то момент он остался один в своей комнате, где почти ничего не изменилось со времени его отъезда. Мама, вероятно, регулярно вытирала пыль и не позволяла никому ничего трогать. Шинтаро провёл рукой по корешкам книг на висевшей над столом полке. Библиотеки у них с сестрой всегда были настолько разными, что она, наверное, даже не заглядывала сюда. Бросил взгляд в окно: знакомый вид на тихую улочку показался немного чужим. Кровать была идеально застелена, как и всегда, над кроватью – пробковая доска, к которой он в несколько слоёв пришпиливал памятные бумажки: газетные вырезки, билеты, рекламки, фотографии.

Взгляд зацепился неожиданно, и Мидорима похолодел, несколько раз моргнул и подался немного вперёд, чтобы разглядеть получше. Сомнений не было, из-под обтрепавшихся уголков пожелтевших бумажек виднелся фрагмент старой фотографии, на которой… дрожащими руками Шинтаро поспешно снял несколько верхних слоев и замер, уставившись на фотографию.

Он стоял в профиль, пожалуй, можно было бы и не обратить внимания, но именно этот ракурс, как будто его преследователь пытался ускользнуть, отвести взгляд, въелся в кору головного мозга настолько явственно, что Мидорима не сомневался – это был Такао. По спине снова пробежал холодок, и глаза по ощущениям почти вылезли из орбит, потому что этого просто не могло случиться. Такао не мог быть на этом снимке двенадцатилетней давности, разумеется. Не мог, если только он отражался в зеркале, не боялся серебряных пуль и солнечного света. Но он там был. И Мидорима не мог найти ни одного сколько-нибудь правдоподобного объяснения, ведь этому фото было никак не меньше двенадцати лет. Сам Шинтаро был на снимке чуть растерянным и зажатым мальчонкой, одетым в горнолыжный костюм и настороженно смотревшим в объектив.

Тот день он помнил отчётливо, как будто всё случилось только вчера. Шинтаро вместе с классом выезжал на урок физкультуры на горнолыжную трассу. Эту практику японские спортивные школы подглядели у своих австрийских коллег – в маленьких альпийских городках школьные уроки физкультуры проводили на трассах, в результате чего уже к окончанию средней школы ученики имели разряды и гоняли на международном уровне. Из них потом вырастали отличные горнолыжники, победители олимпиад и чемпионатов мира.

То, что горнолыжный спорт не станет его поприщем, Мидорима понял довольно давно, да и его учитель физкультуры тоже – рост Шинтаро существенно превышал средний, что негативно сказывалось на скорости прохождения поворотов. Ему бы больше подошёл баскетбол, но, как сказал учитель, организовывать отдельные занятия только для Мидоримы никто не планировал. Поэтому он занимался вместе со всеми.

За те несколько секунд, что он смотрел на фотографию, Шинтаро успел пережить всё ещё раз, как наяву – неконтролируемый страх от того, что он никак не может затормозить, яркое пятно перед глазами – куртка бросившегося наперерез инструктора, в котором ему теперь явственно представлялся Такао, оброненная им лыжная палка.

Нервно сглотнув, Мидорима оттолкнулся руками от стены и, чуть пошатываясь, отошёл к окну, поправил очки, нервно шаря по закоулкам памяти в поисках так необходимых сейчас подробностей. Догадка промелькнула вспышкой, он резко развернулся, выбежал в коридор и сбежал вниз по ступенькам.

– Что такое, милый? – взволнованно спросила мать, когда Шинтаро в четвёртый раз прошёл мимо приоткрытой двери небольшой гостиной.

– Шин, наверное, нашёл у себя симптом очередной смертельной болезни, – поддразнила с дивана сестра. – Видишь, как он нервничает. Нужно позвонить доктору Накамуре, мама.

– Мама, а где вещи? Вещи из моей комнаты? – поспешно тараторил Шинтаро, проигнорировав колкость Кимико.

– Какие вещи? Мы ничего не трогали в твоей комнате, Шинтаро. – Мать растерянно посмотрела на сына, чуть запрокинув голову. – Ты что-то потерял, милый?

– Вещи, – сбивчиво повторил тот, никак не в состоянии сообразить, как можно объяснить точнее. – Мои старые вещи.

– Он имеет в виду ту рухлядь, которую мы сложили на чердаке, мама, – подсуетилась сестра.

– Это не рухлядь, разумеется, – строго отозвался Шинтаро и тут же побежал вверх по лестнице, перешагивая через ступеньку.

Солнечный свет пробивался через маленькое окно, освещая кружившиеся в воздухе пылинки. Мидорима выпрямился во весь рост, почти задев макушкой потолок, и осмотрелся. Расфасованные в пакеты и коробки и расставленные по углам вещи и в самом деле больше всего соответствовали наименованию «рухлядь». Одно радовало – что всё это не выкинули вовсе. Однако, как теперь найти то, что нужно, на этом неорганизованном складе, оставалось загадкой. Сделав неуверенный шаг в сторону ближайшей объемной коробки, Шинтаро обречённо опустился на пыльный пол, готовясь провести здесь не час и не два.

Успех пришел к нему не сразу, однако то, что это был успех, было несомненно. Мидорима поднялся, победоносно сжимая в руках горнолыжную палку и безотчётно улыбаясь. Чем она должна была помочь в разгадке тайны он не знал, но найти её было просто необходимо. Он чувствовал. Аккуратно отставил находку в сторону, после чего пришлось потратить немного времени, чтобы привести чердак к первоначальному виду. Затем медленно спустился по лестнице, сжимая в руке трофей, как великую драгоценность.

– Сезон-то ещё не открыт, братец! – Кимико стянула с головы наушники и чуть приподняла брови. – Хотя, может быть, на ледниках…