Текст книги "Спасибо, что живой...(СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Я хотел сказать тебе «прости»…

Перед мысленным взором плыло изувеченное лицо. Из ступора Катю вывел чужой голос.

– Кто ждет известий о Малиновском?

– Мы, – отозвалась Пушкарёва – Как он?

– Пациент перенес клиническую смерть, удалось реанимировать и даже стабилизировать его состояние, но нужна операция. Срочная операция. Кто вы ему?

– Я его друг, а это моя невеста.

– А родных у него нет?

– У него есть мать, но она сейчас далеко.

– Значит, будем оперировать без согласия родных.

– Доктор, а что с ним?

– Там букет. Но самое опасное, как бы вам объяснить… Неудачный перелом ребра, острым концом оно проткнуло легкое, как результат клапанный травматический пневмоторакс. Короче, долго объяснять всё, что ему прооперировать нужно. А времени нет. Вы будете ждать окончания операции?

– Конечно, конечно. Вы потом к нам выйдете?

– Это моя обязанность.

– Скажите, а это долгая операция?

– Ничего не могу сказать, как пойдёт. Но не меньше двух часов.

Врач скрылся за дверью. Андрей обнял Катю за плечи и повел к диванчику, усадил, сказал, чтобы она тут посидела и исчез. Появился он минут через двадцать с каким-то пакетом.

– Катюша, ты ведь сегодня даже не завтракала. Вот возьми, поешь. Пожалуйста, Катенька. Нам сейчас силы нужны. Ты слышишь меня?

Катерина посмотрела на жениха с ужасом, словно он предложил ей что-то очень неприличное сделать публично.

– Андрей! Я не могу. Не лезет, понимаешь?

– А ты через силу. Просто потому, что надо.

– Андрей! О чем ты? О какой еде? Там твой друг умирает! Умирает, понимаешь? И виноваты мы с тобой! Мы с тобой виноваты! А я ещё больше тебя. Мне бы ему спасибо сказать. Да если бы не он мы с тобой никогда небыли бы вместе. Ты это понимаешь? Андрей!

Катя кричала и плакала одновременно. Жданов ещё никогда не видел её в таком состоянии. В первую секунду он даже растерялся, потом резко прижал к себе невесту, обхватил её голову и стал тихонько раскачиваться вместе с ней.

– Тихо, маленькая, тихо. Это больница. Кричать нельзя, надежду терять нельзя, говорить, что Ромка умирает, тоже нельзя. Нужно говорить, что он борется за жизнь. Поняла? Слова материальны, мысли тоже. Тебе кажется, что я чурбан бесчувственный, но это не так, Катюша. Просто я сейчас отвечаю за вас обоих. Понимаешь, девочка моя? Понимаешь? Ну, вот и умница. А сейчас ты покушаешь, а я расскажу тебе о Ромке. О том Ромке, которого я хочу, чтобы ты узнала и приняла в нашем доме. Только вначале мне нужно позвонить. Хочу поднять всех знакомых пульмонологов, травматологов, хирургов, в общем связи поискать хочу. Вдруг понадобятся.

Под мерный голос и покачивания Андрея Пушкарёва постепенно успокаивалась. Слова Романа, звучавшие в ушах, стали затихать и сквозь страшную маску его лица постепенно проявлялось родное, любимое лицо Андрюши. Катя открыла пакет и стала механически жевать, даже не замечая, что она ест.

Жданов вначале звонил, говорил с кем-то, а потом обнял Катю и стал тихонько рассказывать, как он впервые пришёл в класс и встретил там Ромку, и как они подружились, и как Малина в четвертом классе два километра нёс его, когда тот ногу сломал… Ну, и о всяком другом.

Так под рассказы Андрея незаметно прошло больше трёх часов. Наконец, в дверях показался врач и «ожидающие вестей» вскочили с дивана.

– Операция прошла успешно. Даже очень успешно. Жить Малиновский будет. Вот только будет ли ходить, это пока под вопросом. Под большим вопросом. Но об этом мы поговорим только после полной стабилизации его состояния. Несколько дней он пробудет в реанимации. Туда посещения запрещены. Так что идите-ка по домам.

– Спасибо Вам, доктор, – ответила Катя и повернулась к Андрею. – Я не хочу домой. Можно я сегодня у тебя переночую? Мне с тобой не так страшно. И потом, если вдруг придется сюда ехать…

– Катенька, к чему эти объяснения. Конечно, сейчас вместе поедем. И не ко мне домой, а к нам. Только вот, как Валерий Сергеевич это переживет?..

– Я папу беру на себя, Андрюша. Поехали.

Комментарий к Глава 6

Самым трудным было остановить себя, не дать начать описывать реанимационные мероприятия. Могу себя поздравить – удалось соскочить с любимого конька.

========== Глава 7 ==========

Это была странная ночь. Ночь, когда они впервые вместе учились переживать беду. Когда Андрей понял, что именно он глава семьи, что Катя – отнюдь не «железная леди». Когда ко всем остальным чувствам к невесте: любви, нежности, восхищению, желанию обладать ею, появилось оно, то самое, как оказалось, главное для него – желание защитить.

Впервые в жизни Андрей задумался, что для него так важно в дружбе с Ромой, почему он полюбил Катю и почему так и не смог полюбить Киру. Всё лежало на поверхности, но он никогда не давал себе труда хоть немного задуматься об этом. Ему, как воздух, необходимо было чувствовать себя сильным и старшим. Он был Львом, хозяином прайда. Жданов даже усмехнулся, вспомнив, что именно так и хотели его назвать, когда седьмого августа он появился на свет. Теперь он точно знал, что встреть он Катюшу впервые после её возвращения из Египта, он никогда бы её не полюбил. Просто защищать было бы некого… Как там у Шекспира? «Она меня за муки полюбила, а я её – за состраданье к ним». Вот, вот… А Кира, эта Снежная Королева, никогда не вызывала у Жданова желания защитить её. Куда там, эта пиранья сама кого угодно обглодает. Катю и Ромку нужно было защищать, поэтому он их так и любил.

Сделав это открытие, Андрей прижал к себе чуть всхлипывающую во сне Катерину.

– Всё будет хорошо, маленькая. Вот увидишь, всё будет хорошо.

– Правда? – оказалось, что Катя и не спит вовсе.

– Правда. Ты только верь мне.

– Я верю. Я всегда тебе верила больше, чем кому бы то ни было. Андрюша, я понимаю, что сейчас не время. Но я всё равно хочу попросить тебя, сними с меня груз президентства. Пожалуйста. Я так устала быть сильной. Я всегда буду рядом. Буду помогать, но я хочу быть второй, а не первой.

Даже разверзшиеся небеса, а не то, что Ромка, который уже не был в пяти минутах от смерти, не смогли бы сейчас остановить Андрея от обладания своей маленькой, хрупкой, такой беззащитной невестой.

Утром Жданов позвонил в Пироговку, ему сказали, что Роман вышел из наркоза, но находится на очень сильных обезболивающих, а потому всё время спит. Навещать его нет необходимости, но нужно решить вопрос с дальнейшим лечением.

– Катенька, нам надо поговорить.

– Что? Что-то с Ромой?

– Нет, нет, успокойся. Нам нужно подъехать в больницу, но с Ромкой все хорошо. Как я понимаю, нас просят приехать, чтобы решить некоторые материальные вопросы. Ты ведь не будешь возражать, если…

– Я не просто не буду возражать, я просить тебя буду, чтобы мы ему помогли.

– Спасибо, родная.

– Андрюша, мне сейчас пришла в голову одна мысль. А что если нам создать фонд помощи сотрудникам в экстренных ситуациях? Мы могли бы энную сумму вложить в открытие фонда, а затем незначительные суммы высчитывать из их зарплаты в этот фонд, ну, скажем 0,5%. Эти деньги удачно вложить и пусть бы у нас всегда была свободная сумма для помощи. Тогда и люди будут чувствовать себя защищено, и преданы будут работе. И будут знать, что, если с ними, не дай Бог, что-нибудь случится, «Зималетто» всегда придет на помощь. Андрюша, поверь, мы с Колей так всё рассчитаем, что у нас этот фонд еще и прибыль приносить будет.

Как же Андрей ее сейчас любил, как же он ею восхищался. Вот это голова! Вот это хватка! Вот это доброта и милосердие!

– Я люблю тебя, Катя!

– Что?

– Я очень тебя люблю. Собирайся, поехали.

***

Сумма о которой шла речь была не просто большой, она была огромной. После полной стабилизации, что было копейками, по сравнению с остальным, Романа нужно было отправлять в Израиль на операцию и реабилитацию, иначе инвалидное кресло. У Андрея зашлось сердце. Представить Малиновского инвалидом он не мог. Кого угодно, но не его.

– Вы переведите его на платное обслуживание. Мы сейчас всё оплатим. А вопрос с Израилем будем решать чуть позже.

– Хорошо, но тянуть нельзя. Чем быстрее его прооперируют, тем больше шансов на полное выздоровление. Неделя – это максимум. Потом – это будут напрасно выброшенные деньги.

– Я Вас услышал.

Жданов вышел от главврача сосредоточенным и бледным. Прошел мимо Кати, даже не заметив её. Он, действительно, не знал, что делать. Продать квартиру? Можно ли это сделать за неделю?

– Андрей! Андрей! Что тебе сказал врач? Что с тобой?

– Даже не знаю, что сказать. Срочно нужно около лимона зеленых. Срочно, понимаешь?

– Андрей, я когда-нибудь тебя убью. Я думала, что-то случилось. Успокойся немедленно. Для чего у тебя я? Позволь мне самой решить этот вопрос. В какие сроки нужны деньги?

– Вчера.

– Поняла. Будут деньги. Поехали на работу. Только вначале давай ко мне, я переоденусь.

Что-то сейчас произошло. Андрей пока не понимал что, но что-то очень важное. Это была не та Катя, которую нужно защищать, она сейчас сама кого угодно бы защитила. И он любил её в эту минуту больше, чем когда-либо.

Осознание пришло в доме у Пушкарёвых, когда Елена Александровна всё подкладывала и подкладывала Андрюшеньке блинчики, всё охала да вздыхала о несчастном Ромочке. А потом вдруг обняла Андрея, прижала к себе и стала баюкать.

– Бедный ты мой, бедный. А ты поплачь, Андрюшенька. Поплачь. Никто и не увидит. Ни Валера, ни Катя. А тебе глядишь и полегчает.

Вот тут Жданов и осознал, что же такое случилось в больнице. Да будь Катя или Ромка бедненькие, несчастненькие, которых нужно было бы только оберегать, никогда не было бы у него дружбы с Ромой и никогда он Катю не полюбил бы. Формула была простой, как дважды два.

Андрей был счастлив не только благодетельствовать этим двоим. Он был счастлив принимать от них благодеяния.

========== Глава 8 ==========

Слова могут уподобляться мизерным дозам мышьяка: их незаметно для себя проглатывают, они вроде бы не оказывают никакого действия, но через некоторое время отравление налицо.

© Виктор Клемперер

Катя решила проблему денег очень просто, пошла в банк «ЛойдМорис», взяла кредит и открыла фонд экстренной помощи работникам «Зималетто», провела общее собрание, разъяснила работникам цель фонда и уже с ближайшей зарплаты в кассу фонда пойдут отчисления по 0,6% от заработной платы. Зорькину выделили определенную сумму для приумножения капитала, всё же он гений биржевых спекуляций, ему карты в руки. И ещё одно событие произошло в эти дни. Очень важное событие. Но об этом чуть позже.

Всё было прекрасно, только вот Ромка всё ещё находился в реанимации. Наконец Жданову позвонили, сказали, что Малиновского перевели из реанимации в палату, что он в сознании. Вот Катя с Андреем и примчались в больницу.

– Послушай, я это чувствую. Ну, дай мне первой с ним поговорить. Ну, пожалуйста. Хочешь, считай это женской интуицией. Ему сейчас не нужны слишком сильные эмоции. И мы не знаем, готов ли он с тобой поговорить. Ну, Андрюша…

– Ладно, шантажистка. Иди. Как быстро ты усвоила, что я не могу тебе отказать, когда ты так на меня смотришь.

– А ты пока поговори с врачом. Хорошо?

Катя входила в палату, словно шла навещать старого, доброго друга, она не боялась увидеть Романа, потому что за эти дни он стал для неё Ромкой, хотя сам он об этом ещё и не знал.

– Вернулся? Ну, привет, Икар!

И сердце сжалось. Ромка едва заметно пошевелил правой рукой, головы не повернул, только глаза на неё скосил. Катя знала, что он неподвижен, и думала, что была готова к этому. Оказалось, совсем не так… Она не была готова увидеть вот такого Малиновского. Губы задрожали.

– Проходи и не реви. Ладно?

– Я попробую.

– А… Андрей? Он не пришёл?

Рома прикрыл глаза. Жданчик не придёт. Ладно, об этом он позже подумает, после Катиного визита.

– Андрей здесь. Только я его не пустила.

– Почему?

– Потому, что я хотела поговорить с тобой один на один. Рома, я хотела тебя поблагодарить.

– Меня? За что?

– Если бы не ты, мы никогда с Андреем вместе бы не были. Спасибо тебе за него. И вот ещё что, хочешь, не хочешь, нам придётся дружить. Я жена твоего друга, ты друг моего мужа. Мы с тобой теперь, как брат и сестра.

– Мужа? Вы поженились?

– Да. Расписались вчера. Но не праздновали. Ждём тебя. А уж потом свадьбу устроим. Только ты, пожалуйста, не тяни с выздоровлением. Так хочется свадьбу побыстрее отгулять. А какая без тебя свадьба? Рома, ты нам очень нужен. И на работе и дома. Андрею плохо без тебя. А когда ему плохо, плохо и мне. Понимаешь?

– Спасибо, Катюшка. А когда мы перешли на «ты»?

– А когда попросили прощение друг у друга. Ты не помнишь? Ладно, я пойду, Андрей ждет своей очереди на визит к тебе.

Катя наклонилась и поцеловала Малиновского в щеку.

– Выздоравливай. Пока.

– Подожди… Мне столько нужно тебе сказать.

– Мы ещё успеем наговориться. Ты же не собираешься больше учиться летать, правда?

Пушкарёва вышла из палаты и дала волю слезам.

– Андрей, будь с ним поаккуратнее. Он практически полностью парализован. И вида не показывай, что напуган. Да, и расскажи ему, что деньги нашли. Ну, всё, иди с Богом.

***

– Ромка, ты как?

– Лучше всех, не видишь, что ли? Жданчик, мы с тобой сейчас можем сделать вид, что ничего не произошло, потрепаться, пошутить и ты пойдешь домой. Но я хочу поговорить. Трещина, она же пролегла. И, если мы не поговорим сейчас, мы не поговорим никогда. И трещина останется. Я этого не хочу. Ты готов поговорить?

– Готов. Давай поговорим.

– Во-первых, поздравляю. Мне Катюша рассказала.

– Вот как, Катюша? Спасибо, Ромка. А ты знаешь, ты прав. Нам нужно поговорить. Прости, я скидку на твоё положение делать не буду. Слушать ты можешь без затраты физических усилий. Первое и единственное, запомни раз и навсегда – Катя моя жена. Одно слово, один неуважительный взгляд в её сторону и мне будет всё равно больной ты или здоровый, пьяный или трезвый, шутка это или сарказм… Ты для меня умер. Понял?

– Андрей…

– Понял или нет?

– Андрей, послушай. Если кто-то о Кате отзовется неуважительно, не посмотрю, что парализован, убью.

– Что ты сказал?

– То, что ты слышал. Душевного стриптиза не будет. И не надейся. Скажу только одно, когда я умирал, самым главным для меня было извиниться перед Катей.

– Спасибо, Ромка, только можно я всё равно выскажу всё, чтобы оно между нами не стояло?

– Валяй! Так, наверное, будет лучше. Высказать всё друг другу и пойти дальше. Или вместе, или в разные стороны.

– Без обид?

– Без обид!

– Рома! Правда в том, что мы с тобой оба домашние мальчики. Что нам обоим жизненно необходимо место, которое мы могли бы назвать своим домом. Да, да… И чтобы мама из окна махала, встречая, и чтобы было в нём тепло. В какой момент ты стал разыгрывать, что нет ничего страшнее этой мечты, я не помню. Как не помню и того, когда я начал тебе подыгрывать. Мы оба виноваты. Мы оба за шуточками и пошлостью прятали вполне себе взрослые желания. Два великовозрастных дебила. Вот мы кто. Только у меня появилась Катя и я повзрослел. Я перестал стыдиться. Я сумел признаться себе, что я домашний кот. А ты… Ты только не обижайся, ладно?

– Ладно, тем более, что всё это я уже сказал сам себе. Хочешь, помогу? А я испугался, что у тебя будет то, что так необходимо нам обоим, а у меня нет. И не потому, что я не могу найти свою Катю, а потому, что боюсь её найти. Это ты хотел сказать?

– Да, Ромео. Ты тоже, я смотрю, повзрослел. И это здорово. Но это ещё не всё, что я хотел тебе сказать. Есть одна вещь, которую мне сложно тебе простить. Очень сложно, понимаешь?

– Говори, Андрюха, после всего, что уже сказано…

– Ты ведь видел, что мне хорошо с Катей и плохо без неё? Ведь так? Видел? Знал, что я люблю её по-настоящему… Тогда почему ты делал всё, чтобы мне было плохо? Плохо, а не хорошо? Ты хотел, чтобы мне тоже было плохо? Как и тебе?

– Да, – ответил Малиновский. – Да! И когда я это понял, я не смог с этим жить.

– О, Господи! Ромка! Так ты… сам?

Андрей порывисто бросился к Роману, тот лежал неподвижно, только из глаз текли слёзы.

– Всё, Ромка. Всё! Я высказал тебе всё. Высказал и забыл. Если есть тебе что сказать, выскажи мне тоже.

– Прости.

– Я же сказал – всё!

– Друзья?

– Нет… Побратимы! Ромка, а сейчас слушай внимательно. Послезавтра ты улетаешь в Израиль. Все оплачено и перевозка тоже. Если ты не появишься на своих двоих через два месяца, мы ждать тебя дольше не сможем. Нам придется сыграть свадьбу без тебя, хотя Катя и возражает. Но я заставлю её свадьбу сыграть.

– А что за спешка?

– Ромео, Катя беременна. Уже три недели.

– Вот это да! Андрюха! Я поправлюсь. Вот увидишь, поправлюсь! А кто у тебя?

– Ромео, ну, ты и болван. Срок три недели, откуда нам знать. Только учти – это большой секрет. Иначе Катька меня порвет на тысячу Жданчиков. Всё, я пошел. Собирайся в дорогу.

– Пока папашка, привет жене.

========== Глава 9 ==========

У трапа самолета Романа уже ждала карета скорой помощи – Маген Давид Адом.

– Ну, вот, Ромка, личный транспорт подан, – сказала Катюша.

Да, Катя полетела вместе с Ромой. Решение, что именно она будет сопровождать Малиновского, они с Андреем приняли ещё накануне. Этому было несколько причин. Во-первых, они не хотели оставлять его наедине со страхами и болью. Во-вторых, его в любом случае должен был кто-то сопровождать, таково условие контракта. В-третьих, у Кати была небольшая анемия, и Андрей решил, что ей не помешает тепло, солнце, море и фрукты. Ну, и, наконец, в-четвертых в «Зималетто» произошли большие перемены. Катя сложила с себя полномочия президента компании, а как хозяйка «НикаМоды» назначила своим преемником Жданова Андрея Павловича. Назавтра был назначен совет директоров, который должен был утвердить или не утвердить его кандидатуру. Баталия предстояла жаркая и Ждановым не хотелось, чтобы Катя тратила нервы на Воропаевых.

– Брухим hа-баим ле Арец. Добро пожаловать в Израиль! Вы сопровождаете господина Малиновского? – спросил молоденький щуплый парнишка. – Меня зовут Йоси, я буду сопровождать вас. А как Вас звать-величать?

– Катерина Валерьевна.

– А у нас без отчеств. Все всех зовут по имени и на ты. Так что Вы уж простите, если я к Вам случайно на «ты» обращусь. А Малиновский у нас Роман Дмитриевич? Так? Дайте мне, пожалуйста, все медицинские документы, снимки и заключения.

Так незаметно, под трескотню Йоси они добрались до медицинского центра «Ихилов» в Тель Авиве. Романа сразу же положили в отдельную палату. И через несколько минут к ним зашёл врач. Он начал что-то говорить на иврите, и Катя беспомощно повернулась к сопровождающему, ибо единственное, что она поняла, было слово «Шалом».

– Это доктор Цви Лидар, один из лучших нейрохирургов Израиля. Он говорит, что будет оперировать господина Малиновского. Что операция будет сегодня ночью, и что операция будет не чистой.

– Что? Как ночью? И почему грязной? – возмутилась Катя.

Йоси о чем-то потрещал с доктором, повернулся к Катюше и засмеялся.

– Я не совсем точно перевел. Бывают чистые операции, ну, это когда делают только дисктомию, или только ламинктомию, или только фиксацию. А Малиновскому нужна… О, Господи, как это по-русски… Несколько сразу…

– Смешанная?

– Да, да, смешанная. А ночью потому, что плановые платные операции, проходят ночью. Вы не волнуйтесь, доктор Цви – гений. А ему ещё и сам Илья Пекарский будет ассистировать. Катерина Валерьевна, мы сейчас должны передать господина Малиновского в руки врачей, рентгенологов и медсестер. Вы попрощайтесь, и я отвезу Вас в гостиницу. А когда Вы устроитесь и захотите прийти сюда, то я Вас привезу. Прощайтесь.

И он деликатно вышел из палаты.

– Ромка, ты устал?

– Ничего, Катюша, отдохну под наркозом. Слушай, а может мне можно немножко коньячку?

– Забудь, алкоголик, – Катя старалась шутить и не показывать вида, что ей тоже страшно. – Вот встанешь на свои ноги, на свадьбе и коньячку можно будет и водочки. Ну, пока, Ромка. Я скоро приеду.

– Пока.

Катя ушла, и Романа покатили на снимки, процедуры, начали готовить к операции. Было невыносимо тяжело. Он чувствовал себя покинутым и одиноким. Все вокруг говорили на совершенно непонятном языке и поэтому, когда к нему обратилась совсем еще молоденькая медсестра по-русски, он обрадовался ей, как самому родному человеку.

– Господин Малиновский, меня зовут Лиора, я буду с Вами неотлучно, пока не вернется Катерина Валерьевна. Первое, что я должна Вам сказать, Вы не должны терпеть боль. Если хоть где-то у Вас болит, сразу говорите мне, и я сделаю Вам укол обезболивающего. Второе, к сожалению, кушать я Вам уже не дам до самой операции. Нельзя, понимаете? И, наконец, третье. Вы не должны терпеть мою болтовню. Вы можете посмотреть телевизор, у нас есть три русских канала, можете сказать мне, что Вы хотите спать или просто попросить меня замолчать. Я не обижусь. Что Вы хотите, чтобы я сделала?

– Расскажите мне о том, что мне предстоит.

В это же самое время Катя звонила в Москву Андрею. Она набирала его номер вновь и вновь, всё было безрезультатно. Его сотовый не был отключен, но Андрюша не отвечал. Пушкарёва начала нервничать. Он не только не позвонил сам, чтобы справиться о том, как у них с Ромкой дела, но еще и не отвечал на её звонки. Ну, хорошо, допустим, Андрей забыл сотовый, но почему он не звонит сам? Нет, Катя не думала, что не успела она улететь, как Жданов загулял, и ревностью её беспокойство тоже нельзя было объяснить. Но какая-то тупая игла прочно засела занозой в левом подреберье и никак не хотела выскакивать. Пришлось позвонить Николаю.

– Колька! Привет, что у Вас там происходит? Жданов у себя?

– Привет, Пушкарица. У нас всё путем. Жданов сейчас уехал на встречу с банкирами.

– Колька! Ты врешь! Немедленно говори, что у вас происходит?

– Ты только не волнуйся, ладно? Жданов куда-то пропал. Поехал вас провожать и не приехал назад. Машины его в Аэропорту нет. Но ведь прошло ещё так мало времени! Может, он действительно на встрече с какими-нибудь поставщиками.

– Хорошо, не буду волноваться. Как только появится, пусть сразу перезвонит. Ладно?

И Катя повесила трубку.

========== Глава 10 ==========

***

«Ладно, ладно… Паниковать рано. Может он просто на какой-нибудь встрече. А может просто устал за последние дни. Зашел домой и лёг спать. А телефон в машине забыл. Да, наверное, всё так и есть. А сейчас нужно идти к Ромке. Только заскочу перекусить. Я бы потерпела, а вот малышу нужно. И не паниковать! Мне нельзя нервничать», – думала Катюша, выходя из гостиницы «Vital». Йоси подлетел в мгновение ока.

– Катерина Валерьевна, запишите мой номер в память вашего телефона. И давайте договоримся, что, когда я Вам нужен буду, то Вы мне будете звонить. А то я боялся Вас пропустить и с места отойти не мог, а мне давно в ширутим, ой, простите, в туалет нужно. Я сбегаю, ладно, а Вы меня всего минутку подождите.

Занятая своими мыслями, Катя только рассеянно кивнула.

– Ну, вот и я. Куда Вы хотели пойти?

– Мне перекусить нужно, а потом в больницу.

К Роману они прибыли часа за три до предполагаемого начала операции. И вначале Катю привели к врачу, который очень подробно через переводчика объяснял, что именно и как будут делать Ромке на операции. Катя всё равно ничего не поняла, но хоть отвлеклась немного и в палату к Роману вошла сумев стереть следы волнения и тревоги.

– Ромка, я пришла. Ты как?

– Да ничего, готовят. Уже чего-то ввели, чтобы не нервничал и медсестру за попу не хватал. Катя, если у меня сейчас слова путаться будут, ты внимания не обращай, а если я начну рассказывать о наших с Андрюхой похождениях, то не подслушивай. Это бред. А если я начну объясняться тебе в любви, не верь, и это бред. Катя! Что случилось?

– Почему ты решил, что что-то случилось? Ничего не случилось.

– А ты в зеркало посмотрись. Не обманывай меня, Катя. Может я смогу помочь.

– Ромка! Тебе показалось. Просто я устала, и очень волнуюсь за тебя. А больше ничего не случилось.

– Катенька! А может, в гостиницу пойдешь? Сейчас поговорим, и иди отдыхать. Тебе нельзя так уставать. Ты извини, но я знаю, что ты ждешь ребёнка. И Андрюха меня не простит, если ты из-за меня будешь так нервничать и уставать.

– Рома! В гостинице я буду нервничать еще больше. Поверь, что здесь, рядом с тобой мне легче. Честно-честно. А о чем ты хотел поговорить?

– Катя, разговор серьёзный и очень мне нужный. Я помню всё, что ты мне сказала, что мы поговорим потом, что у нас ещё будет время и всякое такое. Но, Катя, так иногда случается, и люди не выходят из наркоза. Я не хочу уйти, не поговорив с тобой.

– Ты даже думать так не смей, не то, что говорить.

– Катя давай без пионерского задора. Мы с тобой взрослые люди. И оба понимаем, что всё может быть. Садись вот сюда, на кровать. Я хочу тебя видеть. Катенька, я хочу, чтобы ты меня, действительно, простила. А для этого нужно, чтобы ты просто меня выслушала. Я расскажу тебе, что я за сволочь. Я ведь, когда узнал, что вы с Андреем помирились, возненавидел тебя. «Всё, – думаю, – теперь-то уж точно нашей с Андрюхой дружбе конец пришёл». Кать, я ведь всё разрушить задумал. Всё, что так дорого Жданову. И тебя задумал утопить, чтобы ты не всплыла больше. И не только на горизонте Андрея, а в тюрьме сгнила бы.

У Малиновского глаза заблестели от слёз.

– Я не верю этому, Ромка. Ты – балбес, паяц, клоун, фигляр, даже бабник. Но ты не подлец, Ромочка. И не надо на себя наговаривать. Ну, подумаешь, решил утопить. Ведь не утопил же. Мы все когда-то готовы кого-то убить, но ведь не убиваем.

– Катя! Не надо! Не надо меня жалеть. И защищать меня от меня не надо. Я уже даже номер телефона набрал, чтобы привести план в исполнение.

– Но ты ведь не позвонил! – Катю вдруг осенило, она даже рот руками закрыла, чтобы не вырвалось ни одного слова, чтобы он не догадался, что она всё поняла – Малиновский не выпал, он выбросился в окно, чтобы не стать подлецом. – Ромка, я хочу, чтобы ты знал. Андрей тебя простил. И я тебя простила. И твой сегодняшний рассказ, он ничего не изменил в моём отношении к тебе.

– Ну, наговорились? – в палату впорхнула Лиора. – Всё, Роман Дмитриевич, пора делать премедикацию. И баиньки. А вы Катерина Валерьевна идите в холл, если хотите. Там есть сестрички, говорящие по-русски. Назовете фамилию больного и каждый раз, когда на табло будет высвечиваться информация о его состоянии, они вам будут её озвучивать. Туда же и несколько раз во время операции к вам выйдут и всё подробно расскажут.

Пока Лиора произносила эту тираду, глаза у Ромки разбежались в разные стороны, он заулыбался, как пьяный и задремал. Катюша погладила его по голове, поцеловала в лоб и пошла в холл. Ей сейчас, как воздух, необходимо было поговорить с Андреем. Катя набрала номер. Длинные гудки… Катюша запаниковала. Было уже очень поздно, и звонить Кольке не было никакого смысла. Он дрых сейчас без задних ног и звонка всё равно не услышал бы. Позвонить Маргарите Рудольфовне, Павлу Олеговичу? Нет! В Москве уже далеко за полночь. Катя села на диванчик и тихо заплакала. Ей было страшно. Одной в чужой стране, так далеко от Андрея, с которым неизвестно, что случилось.

***

Именно в эту минуту за много километров от Тель Авива открыл глаза Андрей Павлович Жданов. Он открыл глаза и не понял где находится. В голове шумело, словно он накануне выпил. Причем пил всё подряд. Но Жданов точно знал, что он давно уже ничего не пил. Его ударили по голове? Тоже не похоже. Ни характерной боли, ни шишки не было. Тогда почему он не может понять, где он и что с ним происходит? Почему так темно? Что вообще происходит. Андрей начал шарить по карманам в поисках сотового. Но его нигде не было, как не было ни документов, ни кошелька, ни портфеля…

Самым разумным было постараться восстановить цепь событий. Итак… К самолету они подъехали на машине скорой помощи. Романа перегрузили в самолёт, он попрощался с Катей и на этой же скорой доехал до здания аэропорта. Вышел из него, пошел к своей машине, открыл дверцу и всё. Больше Андрей ничего не помнил. А вот ещё что, он зашел в кафе, попил кофе с булочкой и только потом вышел из аэропорта. Вот теперь всё.

Комментарий к Глава 10

От всей души благодарю Princess from the Hell за редактуру.

========== Глава 11 ==========

Дай Бог всего, всего, всего

И сразу всем – чтоб не обидно…

Дай Бог всего, но лишь того,

За что потом не станет стыдно.

© Е. Евтушенко

Операция закончилась в 4.22. На табло появилась надпись, и врач её тут же озвучила Кате:

– Операция окончена, больной в послеоперационном блоке. Состояние средней тяжести. После выхода из наркоза будет переведён в отделение реанимации.

– Реанимации? Что случилось?

– Это обычная практика. После операции такого плана всех отправляют в реанимацию. Вы не волнуйтесь. А вот ваш вид мне не очень нравится. Вы хоть что-нибудь ели? Подождите, я сейчас измерю вам давление.

Врач отвела Катю в один из кабинетов и, воспользовавшись тонометром, озвучила неутешительный результат:

– Ну, это никуда не годится, 86/55. Очень низкое. Вы хоть что-нибудь ели? Посидите-ка здесь, я сейчас принесу вам кофе и булочку.

– Мне нельзя кофе. Я жду ребёнка.

– Ну, во-первых, беременность – это не болезнь и одну чашку кофе в день вам можно. Во-вторых, вы должны были сразу сказать о своём положении. А ну-ка в палату, сейчас чуть-чуть поддержим Вас и малыша. Не переживайте и не протестуйте, оказание помощи сопровождающему включено в оплату. Мы вам сейчас прокапаем сульфат магния, а затем физраствор. Нужно восполнить недостаток влаги в организме. Вас что, не предупредили, что в нашем климате, да ещё при беременности, Вы должны выпивать не менее полутора, а то и двух литров жидкости. Вы поспите, а когда проснётесь, сможете повидать Малиновского и спокойно пойти отдыхать в гостиницу. Договорились?

В пять утра Катюша, наконец, уснула. Спала она долго. Слишком долго. Спала и не слышала, как разрывается её сотовый телефон…

***

Ровно в 10.00 в конференц-зале компании «Зималетто» должен был начаться совет директоров. На часах было уже 10.15, а Андрея всё не было. Павел наклонился к Маргарите Рудольфовне и тихо, практически шёпотом, сказал:

– И ты считаешь, что это нормально? Не успел проводить жену, как ушёл в загул. Со вчерашнего дня ни слуху, ни духу. И про совещание даже не вспомнил. И вот ему ты предлагаешь доверить компанию, так Марго? Катя сделала ошибку, написав доверенность на управление «Зималетто» на имя Андрея. Я этого не допущу.

– Всё как всегда. Павел, сколько можно? Всегда и во всём у тебя Андрей виноват. Ты его выслушал? Ты знаешь, что произошло? А если, не дай Бог, с ним что-то случилось? Ты простишь себя потом за эти слова? Андрей очень изменился, стал ответственным, стал взрослым. Женился! А ты его всё равно винишь во всех смертных грехах. И, пожалуйста, ребята просили не распространяться, что они поженились. Так что про жену потише, очень прошу.