Текст книги "Ангел-хранитель мой...(СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Вика, постыдись, ты что, из голодной губернии? Ешь, как плебейка, так хотя бы пережевывай пищу. И давай уже рассказывай.

– Ты не поверишь, Кирюша, нет, я конечно Андрея не замечала ни в чем таком реальном, но каждые два часа он обязательно возвращается в свой кабинет, а потом я слышу его разговор с какой-то женщиной. Даже если он в цеху, то все равно возвращается к окончанию двух часов перерыва. Представляешь?

– А с какой женщиной? О чем разговаривает и зачем из кабинета? Ничего не понимаю, он таскает свой мобильный повсюду с собой. Зачем ему возвращаться в кабинет для разговора? Вика! Прекрати жевать! Ты будешь отвечать на вопросы, или я пойду и расплачивайся как хочешь.

– Кирочка, я не знаю с какой женщиной. Понимаешь… он дня четыре назад резко вышел из кабинета и… ну, как бы тебе сказать… увидел, что я подслушивала. И теперь он, скорее всего разговаривает очень тихо, а может и вообще из каморки нашей красавицы.

На всякий случай Вика старалась побыстрее наполнить желудок, черт его знает, когда в голову подруги прилетит таракан и она сорвется с места.

– Кирочка, но что я заметила, каждый раз, поговорив с этой женщиной, Андрей выходит из кабинета в благодушном настроении, чуть ли не мурлычет.

– Мало ли с кем он говорит, может быть с родителями. С чего ты взяла, что он говорит с женщиной?

А вот это уже было опасно, Кира вполне могла потерять интерес к разговору, пора было немного приврать.

– Да, так это родителей он называет «милая моя», «дорогая», «моя красавица»?

– Я так и знала, он все время от меня что-то скрывает, когда я пытаюсь узнать, отшучивается. Знаешь до чего я дошла? Я залезла в его мобильник. И ничего там не нашла. ни-че-го! Теперь мне все понятно. Это скайп! Он говорит по скайпу! Вика, все, хватит есть, обеденный перерыв давно закончился, пошли в «Зималетто»

Да, попала, так попала… А ведь мама говорила маленькой Викусе: – Никогда не ври, доченька, всегда говори правду, иначе тебя ждет наказание. Пришлось уходить не доев и ругать себя на чем свет стоит всю дорогу, до самого президентского кабинета.

Кира включила компьютер жениха, внимательно осмотрела рабочий стол, когда виндус поднялся, но значка Skype нигде не обнаружила. Полезла в программы и voilà, вот она, родимая голубая кляксочка, с беленькой буковкой «S». Кирюша кликнула дважды по значку, «запуск от имени администратора», а как же! Всплыло окно… «Введите пароль». Ничего себе. Мало того, что спрятал с рабочего стола, так еще и запаролил? Это уже не интрижка какая-нибудь, это посерьезнее будет.

– Женя? Кира Юрьевна беспокоит, зайдите в кабинет президента, и побыстрее, пожалуйста.

Новый сисадмин не заставил себя ждать.

– Евгений, я никак не могу дозвониться до Андрея Павловича, а мне срочно нужно поговорить с одним из абонентов из его скайпа. Вы сможете разблокировать пароль.

– Кира Юрьевна, давайте я попробую связаться с Андреем Павловичем, спросить разрешения, – Евгений вытащил мобильный и начал уже было набирать номер.

– Женя! Прекратите! Если я прошу вас разблокировать компьютер, то это просто нужно сделать.

– Извините, Кира Юрьевна, у меня недвусмысленный приказ президента компании, любые действия с его компьютером или с компьютером его помощницы…

– Секретарши!

– Нет, про секретаршу мне Андрей Павлович ничего не говорил, – включил дурака Жека, – пойдемте, я хоть сейчас могу раскурочить комп Виктории Аркадьевны.

– Иди на рабочее место, и, я надеюсь, что ты достаточно умен, чтобы промолчать о нашем маленьком недоразумении.

– Кира Юрьевна, я достаточно умен, чтобы не повторить судьбу Радика. И никому ничего не скажу, кроме Андрея Павловича. Вы же понимаете, что я обязан поставить его в известность, что его компьютером интересовались.

– Значит ты хочешь войну? Ты ее получишь?

– Что вы, Кира Юрьевна, какая война? Я всего лишь педантично выполняю свою работу.

========== Часть 8 ==========

Андрей влетел в контору Игорька, запыхавшись от быстрого бега. Нигде поблизости он не нашел места для парковки, пришлось оставить машину квартала за три, а потом очень быстрым шагом идти на встречу. Он и так задержался, а Игорь просил побыстрее.

– Привет Игорюша, – Андрей протянул руку для рукопожатия.

– Привет большим боссам! Чай, кофе?

– Потанцевать! Рассказывай уже, интриган!

– Тогда давай, падай в кресло и слушай. Хотя нет, погоди еще немного, – Игорь был заядлым кофеманом и совершенно не переносил пустого кофейника. Горячий кофе или холодный для него не имело значения, а вот вид чашки, в которой было пусто, мог привести в ярость этого, в общем-то благодушного, человека. – Оленька, давай крибле-крабле-бумс, по мановению волшебной палочки – две чашки, кофейник с эспрессо и чего-нибудь похрумкать.

– Игорь, прекрати тянуть время. Начинай рассказывать.

– А потом войдет прекрасная нимфа и рассказ прервется на полуслове, атмосфера будет утеряна, и ты не сможешь осознать…

Тут в кабинет вошла «нимфа» лет пятидесяти пяти, приветливая и добродушная, поставила поднос на стол, улыбнулась Андрею и тихо вышла за дверь, плотно прикрыв ее за собой.

– Андрей, я тебе сейчас буду называть фамилии, а ты, если знакомую услышишь, сразу мне скажи. Ну, что, готов? Поехали?

– Ну, поехали. Начинай.

– Сергей Плановский, кличка «Факел», – Андрей отрицательно помотал головой, – Ян Сторик, Александр Голодов, Радомир Лодыжкин. Что никого не знаешь?

– Нет, Игорек, никого. Ни одного имени, ни одной фамилии я не только не знаю, но и не слышал.

– Так уж и не одного. А вот мне доподлинно известно, что одно имя ты знаешь наверняка, и его обладателя тоже. – Гардин, а именно такова была фамилия Игорька, протянул Жданову фотографию.

– Радик? Это же мой бывший сисадмин.

– Так ты же его не только не знаешь, но и не слышал о нем, – Игорь улыбнулся, – Ты прав, это Радик, Радомир Лодыжкин. Ну, а теперь слушай все, большой босс.

Игорек сел поудобнее и начал свой рассказ.

– Катя мне достаточно подробно обрисовала ребят, которые на нее напали, но она же близорукая, деталей не заметила. Хорошо, что ее отец запомнил одну деталь, у вот этого – Игорь показал Андрею фотографию, – на виске есть родимое пятно, как пламя огня. Смотри, как он фотографируется, всегда немножко вбок голову, чтобы пятна видно не было. Вот по этому пятну мы с Валерием Сергеевичем и вычислили Сергея, отсюда и кличка у него «Факел». Знаешь, классный мужик Катин отец, все подмечает, все запоминает, башка варит так, что любо-дорого. Хочу его взять к себе на полставки, и бухгалтерию приведет в порядок, и по делу какому может совет дать.

– Слушай, давай ты уже прекратишь манную кашу размазывать. Переходи к сути.

– Вот не люблю я таких, как ты. Все удовольствие от рассказа испортите.

– Так ты же сам говорил, что спешишь.

– Да черт с тобой, слушай вкратце, только потом не обижайся, когда я тебя пошлю, если переспрашивать будешь. Значит взяли мы Сережу, немножко поговорили с ним. Немножко… парень недели две еще отдохнет в больничке, и перевоспитается, даю тебе слово. Он нам Яна с Сашенькой сдал за милую душу. Их там трое, оказывается было. Сашка Голодов на шухере стоял. Ну, Голодов, так голодов. Пищу теперь перетертую с полгодика покушает, кашки там всякие, малашки. А Ян, этот покрепче оказался, целый час твоего любимого Радика не сдавал.

Игорь весело улыбнулся, потом рассмеялся.

– Как мы его не запугивали, как не прессовали, ни за что колоться не хотел, ну тут ему Валерий Сергеевич возьми и скажи: – Я сейчас отцу твоему позвоню, с ним поговорю. Пусть знает, как его сынок, девушек избивает. – Что тут началось… слезы, сопли… готовность номер один на сдачу всех и вся. Андрюха, прикинь, папочка этого перца думает, что его сыночек-студент ангел, а не ребенок. И узнай он о делишках своего пупсеночка, устроит ангелочку полный армагидец!

– Игорь, а без этих отступлений…

– А без этих отступлений, ступай-ка ты в ментовку. Понятно? У меня свой кайф есть по жизни, и не надо мне его обламывать. Делаешь людям доброе дело, так нет же, не понимают. Неблагодарный! – Игорь завелся не на шутку, и Андрей счел за лучшее прикусить свой язык. – Ну, вот значит, привезли мы в застенки космонавта. Это мы Радика так окрестили, для него все, что выше метра, уже космос. Этого даже прессовать не пришлось, я открыл окно, взял его за шкирку и сделал вид, что собираюсь выбросить. Больше ничего делать не пришлось. Он сразу сдал заказчика.

– И кто он?

– Значит, Андрюха расклад такой, заказчик сейчас у нас в застенках в наручниках сидит, ты его увидишь. Мужик не простой, крепкий и наглый. Такого отметелить можно, конечно, но по судам он потом затаскает. Нам компромат на него нужен, чтобы потом и пикнуть не смел, понимаешь? Сейчас он стоит на своем, всю вину на себя тащит, мол отомстить хотел. За ним, мол, никто не стоит. Но…

– Это Ветров?

– Так точно, Ярослав Борисович. У тебя есть на него что-нибудь?

– Кое-что есть, но этого мало. Слушай, а то, что он Катю избить заказал, этого не достаточно?

– Увы, это всего лишь слова Радика, против его слов.

– Тогда веди его сюда, или пошли к нему, я церемониться не стану. Я этой гниде все рога пообломаю.

– Жданов! У тебя по зоологии что было? Ну откуда рога у гниды? Тут, Андрюха не все так просто, – Игорь стал серьезен, – я вижу, я чувствую, что твой Ветров – это второе, а не первое звено. И я уверен, что это начало травли, а не конец. Расколоть Ярослава не удается. На понт его можешь взять только ты, я же не в теме, ни за что он на Катю твою взъелся, ни кто может за ним стоять. Так что, давай продумаем нашу линию поведения, да его и приведут сюда.

– Может быть ты объяснишь мне одну вещь? Почему ты сказал приехать мне одному? Ты думаешь, что Ромка может быть этим первым звеном? Это бред, Игорек.

– Вполне возможно, что это бред, но пока мы твоего Ярика не дожмем, я никого исключать из списка подозреваемых не собираюсь.

***

Катя слушала Sarasate в исполнении великого, а она вообще считала, что величайшего Ицхака Перлмана. Слезы текли по ее щекам, но она и не пыталась их остановить, скрипка пела о нем, о ее Ангеле, по которому она так соскучилась, не смотря на то, что разговаривала с ним по пять-шесть раз в день и не только разговаривала, но и видела его. Катя плакала потому, что он так прекрасен, добр, умен и заботлив, а она так некрасива, безвкусна, и пресна, и дороги у них такие разные, что никогда не пересекутся.

Sarasate закончился, начался Mozart, Sinfonia Concertante под дирижерством Зубина Меты, а слезы все не кончались и не кончались.

– Катенька, что случилось? – слов она не услышала, но от того, что кто-то осторожно коснулся ее плеча, вздрогнула, открыла глаза и поспешно сняла наушники. Андрей взял наушники у нее из рук, приложил к уху. – Теперь понимаю, Моцарт, он кого угодно плакать заставить.

– Здравствуйте, Андрей Павлович, – Катя поспешно вытирала слезы рукавом пижамной рубашки и было что-то очень детское и трогательное в этом ее желании скрыть свое настроение, в этом ее жесте. – А вы как здесь? Что-то случилось?

– И да, и нет, Катюша. Во-первых, как вы себя чувствуете. А во-вторых, нам нужно серьезно поговорить. Очень серьезно, Катенька. Только я прошу вас не нервничать.

– Вы меня увольняете, да, Андрей Павлович? – Катя затаила дыхание.

– Что за бред! Мне и в голову такое не приходило. Как я могу даже помыслить о вашем увольнении, когда вы спасаете мою фирму и мою должность? Нет, нет, я совсем о другом. Я о нападении на вас.

Катя вздохнула с облегчением. Нападение… Боже, какая ерунда, какая чушь, какие глупости! Всего лишь физическая боль, она ничто по сравнению даже только с мыслью о том, что она больше не сможет его никогда увидеть, если ее уволят.

– Катя, это Ветров вас заказал избить.

– Кто? Ярослав Борисович? Не может быть! У него есть много недостатков, но избить… Я не верю.

– И тем не менее это так. И это еще не все. За ним кто-то стоит, и он имя этого «кого-то» не выдает. Никому из него не удалось вытащить имя. Ни мне, ни Игорю, ни вашему отцу.

– Папе? Андрей Павлович, что происходит? Причем здесь папа? Зачем вы его втянули во все это.

– Его и втягивать не надо было, вы что же думаете, он мог бы остаться в стороне, когда его дочке грозит опасность? Кстати, Игорь Вячеславович мечтает заполучить вашего папу к себе в контору, хоть на полставки.

– Да, папа у меня такой, он в стороне не может находиться. – Катя улыбнулась.

– Катенька, я хочу, чтобы вы запомнили, как таблицу умножения, отныне вам запрещено передвигаться по городу в одиночестве.

– Я арестована? Но за что?

– Как за что? За ум, честь и совесть, – Андрей засмеялся, – Катенька, но зато у вас будут самые лучшие, самые надежные, самые проверенные конвойные. Ваш папа, Коля, женсовет. А самое главное, что я сам, когда у меня будет возможность, буду отвозить вас домой.

«Под твоим конвоем, – подумала Катя, – я готова провести всю свою жизнь, мой любимый Ангел-хранитель».

========== Часть 9 ==========

POV Катя Пушкарева.

Сегодня был первый мой рабочий день после вынужденного перерыва. Вернее не так, работала я и раньше, а сегодня я впервые после перерыва работала в самом помещении «Зималетто». Синяк практически сошел, только некая желтизна осталась. Координация тоже восстановилась, правда прыгать и нырять с вышки мне пока не разрешили. От всех моих страданий не осталось и следа.

Хотя нет, и это не точно – след остался, большой жирненький плюсик. А может мне цветы Ветрову послать за то, что меня заказал? Ведь именно благодаря его заказу папа нашел отличную подработку, мама была счастливой, встречая гостей и готовя для них, а я… Ой, сколько же много хорошего случилось со мной благодаря Ярославу Борисовичу.

Во-первых, видно вследствие удара, мне удалось разработать антикризисный план. Без ложной скромности и только тебе, могу признаться, план получился удачным! Это моя первая такая серьезная, абсолютно самостоятельная работа.

Во-вторых, у меня никогда еще не было таких приключений. Жизнь моя была скучна и предсказуема, за исключением одного ужасного случая. А тут к моей персоне было приковано столько внимания, сколько я не получала за всю свою предыдущую серую и унылую жизнь.

В-третьих, и почти самых главных, мы очень-очень сблизились с моим любимым Ангелом. Нет, не как мужчина и женщина, хоть мне и хотелось бы этого больше всего на свете. Но я реалист и прекрасно понимаю, что это невозможно. Зато мы стали не просто начальник-подчиненный, но и нужными друг другу людьми. Ну, он-то мне всегда нужен был, а теперь и я стала для него нужным и значимым человеком. Иначе он обо мне не заботился бы так. Правда?

И, наконец, в-четвертых, и самых главных… У меня даже дух захватывает от этого! Когда у него будет возможность, он будет меня отвозить домой. Сам! А это целый час, когда мы сможем быть вместе в неформальной обстановке. Говорить о чем-нибудь, слушать музыку, да просто молчать. Какая разница что делать, если рядом будет он?

И после всего этого Ветров не заслуживает от меня маленького подарка? Заслуживает, и еще как. Что я и сделала! Именно так я ознаменовала свой первый рабочий день.

– Папа, останови, пожалуйста машину у цветочного.

– А зачем, Катюшка?

– Сегодня день рождения у коллеги, хочу послать букет цветов.

– Ну, давай остановимся. Дело хорошее, – сказал папа. Если бы он только представить себе мог, что задумала его, стукнутая по голове дочь, то не был бы так благодушен.

Я зашла в магазин, попросила составить мне букет из пяти желтых гвоздик, папоротника и бергаса, что на языке цветов означало – презираю и благодарю. Продавщица усмехнулась, но промолчала, а я оплатив покупку и доставку букета, по домашнему адресу Ярослава, продолжила путь на работу. Всю оставшуюся дорогу я улыбалась, вспоминая, как вчера разыграла целое представление для Танюши и все-таки выведала у нее адрес Ветрова.

Кажется, девчонки и в самом деле мне обрадовались. Не успела я выйти из лифта, как меня обступили, наперебой заговорили, как соскучились, стали обнимать.

– Это что здесь происходит? – раздался грозный голос босса.

– Катя пришла, наша Катюша вернулась, Катька выздоровела! – зазвучало с разных сторон.

– Я вижу, и тоже очень этому рад. Но Катя еще не может находиться в таком шуме, так что давайте-ка потише. И не очень ее тискайте, это тоже не полезно. И вот еще что, девочки. Катя нуждается в нашей помощи. Вы как, готовы ей помочь?

– Конечно готовы, а что нужно делать? – тут же вылезла вперед Шурочка.

– Кате пока нельзя одной добираться на работу и с работы. У нее кружится голова, а поэтому кто-то должен быть с ней рядом, – вдохновенно врал Жданов. Иногда, когда некому будет ее проводить, кто-то из вас сможет помочь? Машину я буду вызывать, но нужно будет помочь Катюше добраться от машины, до квартиры. Ну, что? Можно на вас рассчитывать?

– Конечно, Андрей Павлович, можете не сомневаться, – ответили мои подруги практически хором.

Роман Дмитриевич тоже обрадовался моему возвращению в компанию безмерно! Вот только я не поняла, это он мне так обрадовался, или тому, что я передала ему пакет с пирожками от мамы. А Андрей, он так смешно покосился на пакет, я бы даже сказала с ревностью. Смешной, неужели он думает, что я могла принести Роману подарочек от мамы и забыть про него? У меня для него самые вкусные вкусности припрятаны. Вот буду делать ему чай в одиннадцать часов, тогда и мамины гостинцы достану, сюрпризом.

Мамины… да никакие они не мамины, я сама вчера пекла пирожки и это было так приятно, лепить пирожки для Ангела. Только я никогда ему об этом не скажу. Стыдно.

***

POV Андрей Жданов.

Показывал Кате результат ее задумки. И тут она меня огорошила.

– Андрей Павлович, а ведь мы категорически не правы! Если мы заявляем миру, что отныне наши модели могут носить не только женщины модельных параметров, но и рядовые, обычные женщины, то мы должны будем доказать это на показе! Понимаете?

– Нет, Катюша, не очень.

– Вначале модели должны продемонстрировать нашу коллекцию, а затем и обычные женщины, из толпы, так сказать. Ну, или так… дефилирует модель в наряде, а рядом обычная или обычные женщины в том же наряде. Они могут дефилировать, а могут просто выйти и в статике показать. Но это должно быть наглядно. Понимаете о чем я?

– Я вам уже говорил, что вы гений? Если нет, то это мое упущение. Но разговор с Милко и Кирой отнимет у меня еще лет десять жизни.

– Вот-вот. Наш доморощенный гений начнет картинно закатывать глаза и падать в обмороки. «Вы понИмаете, что вы говОрите, подИум – это храм! А вы хОтите осквЕрнить его карАкатицами», – очень похоже передразнил Милко Ромео. – Андрюха, а давай мы позвоним Юлиане. Ты, как бы невзначай подбросишь ей эту идею. Она тетка умная, всю ценность этой задумки сразу схватит. И пусть она сама разбирается с Милко!

– Ромка! И ты гений! Меня окружают одни сплошные гении, ну, и куда деваться мне, сирому и убогому? – засмеялся я.

Ровно в одиннадцать Катя подала чай, а к чаю… пирожки Елены Александровны. А я-то, дурак, обиделся на Катюшу, что она принесла пирожки только Ромке. Странно, но выпечка была немного другой, чуть пышнее тесто, чуть нежнее начинка, а все вместе просто таяло во рту. Стало тепло и уютно, словно я и не на работе нахожусь, а дома.

А еще через час в кабинет постучала Юлиана. Собственно, с этого стука и началась вся эта история, да и вся моя дальнейшая жизнь тоже…

***

– Нет, Катя, это никуда не годится, прошу вас все же попытаться найти других поставщиков, с более реальными ценами и лучшим качеством товара.

– Андрей Павлович, я же не Гарри Поттер. Перефразируя Отто фон Бисмарка могу сказать только одно, закупка материалов – это искусство возможного, а то, что вы просите меня сделать, это, увы, невозможно. Но я, конечно же, еще поищу.

– Юлиана, проходите, пожалуйста, – раздался в кабинете голос Малиновского, – я сейчас позову Андрея.

Жданов не стал дожидаться, когда за ним придут, вышел из Катиной каморки, и закрыл за собой дверь, не забыв «уходя, погасить свет».

– Здравствуйте, Юлиана, – мягким, бархатным, сладким, как патока голосом приветствовал президент эту красивую, стильную, умную женщину, – Боже! Как вы прекрасно выглядите, позвольте, – Андрей склонился над ручкой пиар агента.

– Мне показалось или там, действительно, кто-то есть, – чуть нараспев, указывая на дверь из которой только что вышел Жданов, молвила дива.

– Вам не показалось, там кабинет моей секретарши.

– Хм…, а зачем же вы выключили свет? У нее что, тихий час? Или она у вас работает в темноте?

– Свет? Аааа, это инерция. Вы знаете, там раньше была кладовка. И я по-инерции, выходя выключил свет.

Глаза Юлианы Виноградовой округлились, губы поджались, медленно и грозно она пошла в сторону чулана.

– Что? Кладовка? Вы держите секретаршу там, где должен храниться пылесос? Или… или может быть это ваш живой уголок? – проговорила Юлиана, резко распахивая дверь.

– Деточка, – включив свет и увидев две тоненькие косички в очках и на худенькой шейке, с жалостью сказала она. – Почему вы позволяете так с собой обращаться? Сначала он выключит свет, потом он закроет дверь на ключ и откроет ее только зимой, когда ему понадобятся лыжи? И вы что, все это время будете сидеть здесь и молчать? Деточка, пошлите вы такого начальника куда подальше. А еще лучше, подсыпьте ему в кофе слабительное. Пусть знает, что бывает за неуважение к женщине!

Виноградова выскочила в президентский кабинет из каморки, разъяренная, как голодная львица.

– Андрей! Я не понимаю тебя! В каморке нет ни окна, ни кондиционера! Там пыльно! Это нарушение элементарных требований условий труда. А может быть вы хотите черного пиара? Так это я вам запросто могу организовать. А хотите статью напишу «Тайна кладовки Модного Дома»?

Юлиана на минуту задумалась, повернула голову, внимательно посмотрела на Катюшу.

– А Викторию вы бы тоже заперли в чулане? – спросила эта удивительная женщина.

Никто и не заметил, что именно в этот момент, два никому не видимых Ангела рассмеялись, довольно потерли руки, а затем пожали их друг другу.

***

Андрей, старался, Андрей очень старался отвлечь Юлиану от мыслей о Кате. Как никогда эта жрица раскруток и неожиданных ходов, Юлиана Филипповна Виноградова, нужна была Жданову в друзьях, а не в соперниках. А уж о том, что она может устроить, если ей почудится, что кто-то притесняет женщин, Андрей был наслышан.

Нежно поцеловав Юлиане ручку, и рассказав о Катиной задумке с показом, Жданов решил подольститься к даме.

– Юлиана, если он всего лишь предположит, что это идея Кати, он никогда на это не пойдет. Никогда! Скандал будет, он даже уволиться может. Если преподнести это, как мою идею, он тоже устроит скандал, поменьше, конечно, но устроит. Что делать, Юлиана? Придумайте, что-нибудь.

– Какие же вы, мальчики еще болванчики. Я сейчас покажу вам мастер-класс! Учтите, показываю только один раз. За мной! – с этими словами Виноградова вошла в святая святых в мастерскую Великого кутюрье. – Милко!

– Джулия, – маэстро расцвел в улыбке. – Какая неожидАноость!

– Милко! Ты гений! То, что ты придумал – это не просто неординарно, это не просто талантливо, это гениально! Нигде в мире такого еще не было. Андрей! Я хочу пригласить зарубежную прессу, чтобы никто не смог потом заявить, что он был первым! Весь мир должен знать, что первым до этого додумался наш великий Милко!

Милко хлопал глазами, улыбался и ничего не понимал, однако спросить и продемонстрировать тем самым свою неосведомленность, тоже не решался. Наконец он нашел, как ему показалось, очень удачную форму вопроса.

– Юлиана, о кАкой из мОих генИальх идей ты говОришь?

– Как о какой? Вот она, скромность гения, я говорю о том, что ты решил добиться невозможного, чтобы и на моделях и на обычных тетках твои незабываемые творения смотрелись одинаково прекрасно.

– А это? Да! Я рЕшил взОрвать мир моды!

– А уж о том, чтобы все это продемонстрировать на самом показе… я вообще молчу. Только твой гений мог до такого додуматься! Это феерично, такого еще не было! О тебе заговорит весь мир моды!

– На сАмом пОказе? ОбычнЫе тетки? – неуверенно спросил Милко.

– Я боялась браться за пиар нового показа. Мало ли что может устроить молодой Жданов. Но, когда я услышала об этой твоей идее, все сомнения отпали. Нас ждет успех, большой успех, Милко, – словно не видя его растерянности, не слыша сомнений в его голосе, продолжала напирать Юлиана. – Я знаю, что нужно сделать прежде всего. Нужно написать статью в «Мир моды» о тебе и твоей идее! И обязательно перевести ее на английский и французский, у меня есть выходы на зарубежные издания, туда тоже статьи дадим.

Жданов с Малиновским давно уже спрятались за ширму, где дружно взялись за животы, после того, как утерли слезы, выступившие от смеха, когда они смотрели как Милко постепенно примеряет идею на себя, потом застегивает ее на все пуговицы и, наконец, выпячивает грудь колесом, увидев, как впору ему пришлась идея. Вот это был мастер-класс, так мастер-класс!

– Чао, мальчики, – нежно сказала Юлиана, заглядывая за ширму. – Андрей! Мне нужен час для беседы с твоей помощницей и видеть тебя в президентском кабинете я этот час не желаю. Это ясно?

Последнее, что услышала Виноградова, покидая мастерскую, был взвизг маэстро.

– Я же прОсил, я же всех прОсил, чтобы в моем Храме не упомЯнывали эту мырмрУ.

========== Часть 10 ==========

– Деточка, выйдите, пожалуйста из каморки. Мне нужно с вами поговорить. Вас, кажется, зовут Катя?

– Катерина Пушкарева, не то секретарша, не то личный помощник президента, не то фин директор – представилась Пушкарева, выходя из каморки.

– Юлиана Виноградова, хозяйка Пиар агентства «Джулия», буду раскручивать ваш нынешний показ. Давайте-ка присядем на эти мягкие и красненькие креслица, да поболтаем. У нас для этого есть один час. Санкции получены.

Усевшись поудобнее, и прокашлявшись Юлиана продолжила.

– Катя, во-первых, давайте договоримся, что этот разговор останется между нами. Согласитесь вы пойти на эксперимент или нет.

– На эксперимент? На какой?

– Прежде ответьте на мой вопрос.

– Да, я согласна, но только если это не во вред компании и Андрею Павловичу.

– Не во вред, – рассмеялась Юлиана, – я хочу тебе помочь доказать тобою же выдвинутую теорию. Кстати, ни секунды не сомневаюсь, что и антикризисный план придумала ты, да и идея с показом, это тоже твоя идея. Так что же ты, умная, талантливая, искрометная в разрешении неразрешимых проблем, позволяешь вытирать об себя ноги? Что же ты молчишь, когда тебя запирают в чулане, называют секретаршей, это при твоем чине-то, когда оскорбляют. Послушала я, как тебя называл Милко, как Кира тебя называет. Посмотрела, как эти двое взрослых детей Андрюшечка и Роман вяло пытаются тебя защищать. Да что у вас здесь творится? Почему ты давным давно не стукнула кулаком по столу и не выдвинула ультиматум? Запомни, Катенька, если ты сама себя не любишь и не уважаешь, никто не станет тебя любить и уважать. Ты хотела бы изменить ситуацию? Я хочу тебе помочь изменить ее. Но для этого ты сначала должна помочь мне.

– Что Вы имеете ввиду?

– Катя, ты взрослая, умная, самостоятельная девушка. Посмотри на окружающих тебя людей, а потом на себя. Ты считаешь, что одеваться так, как одеваешься ты, это нормально для молодой женщины в двадцать первом веке? Да еще занимающей такую высокую должность в Доме Моды?

– Нет, я так не считаю, но что толку? Зачем мне с моими внешними данными пытаться приукрасить себя?

– А что не так с твоими внешними данными? Ну-ка сними очки… хорошо, можешь одевать. Сними вот это, балахонистое сверху. Ого! Вот это фигурка! Ты что же, играешь в Бабу Ягу? Или может тебе нравятся насмешки. Катя, а может ты просто напросто лентяйка?

– Я лентяйка? Нет!

– Тогда почему ты, красавица уродуешь себя до карикатурной степени?

– Я кто? Красавица? – у Катюши на глазах появились слезы, – Юлиана, зачем вы надо мной издеваетесь?

– Я не издеваюсь. Ты так выглядишь только потому, что не хочешь почувствовать себя красавицей Катей. Или боишься, выбирай, что тебе удобнее. Залезла в свою скорлупу, набросала сверху кучу тряпья и довольна. А что, даже удобно, тепло под ворохом ветоши и мало заметно.

– Вы меня сейчас обижаете.

– Нет, Катюша, это ты сама себя обижаешь и наказываешь, только не понятно за что. Пойми, Катенька, за тебя никто твою жизнь не проживет. Никто за тебя не снимет брекеты, когда тебе уже пора их было снимать?

– Год назад.

– А ты их все носишь и носишь, потому, что если их снять, то нужно идти дальше. Менять стиль, начать верить в себя, начать превращаться из гадкого утенка в лебедя. А это страшно. Страшно учиться любить себя и верить в себя.

– А как этому можно научиться?

– Вот! Это уже другой разговор. Это уже конструктивный разговор. Ты мне скажи, ты мне доверяешь?

– Конечно! Нет, правда, я сегодня вижу вас впервые, но, почему-то, очень доверяю вам.

– Хорошо. Тогда с завтрашнего дня ты делаешь все, что я тебе скажу. Ты ходишь туда, куда я скажу. И ты надеваешь то, что я скажу и тогда, когда я скажу. И я тебе обещаю, что на показе все будут смотреть не на подиум, а на тебя, потому, что это будет новая, целеустремленная, решительная, знающая себе цену, прекрасная Катя Пушкарева.

– На одном показе все уже смотрели на меня, – горько усмехнулась Катя.

– Слышала об этом казусе, – Юлиана засмеялась.

– Юлиана, а зачем вам все это нужно, возиться со мной?

– Все очень просто. Во-первых, я ненавижу, когда толпа набрасывается на одного человека, выбирает себе объект насмешек и третирует его. Во-вторых, я ненавижу, когда этот один ничего не делает для того, чтобы поставить эту толпу на место. В-третьих, я хочу подтвердить вашу же теорию моды для всех. Вы мне понравились. У вас живой ум и бездна знаний. И последнее, так, черт побери, иногда хочется почувствовать себя Творцом и слепить что-то по образу и подобию своему. Ну что, согласна?

– Согласна. Но у меня есть одна просьба. Пожалуйста не меняйте мое место работы. Я люблю свою каморку и никуда не хочу из нее уходить.

– Каморку? Ты любишь каморку? Не смеши меня, девочка. Ты любишь хозяина этого кабинета, а не свой чулан. Любишь и хочешь быть к нему поближе. Так ведь?

– Нет, Юлиана, это не то, что вы подумали, – Катя была покраснела и начала прятать глаза, – я его люблю, конечно. Как человека, как президента, как…

– Катенька, давай ты эту ерунду будешь рассказывать другим. Договорились? Мне твоя влюбленность не мешает. Наоборот, у тебя есть стимул измениться. Ну, что, по рукам? Тогда завтра мы едем в одно место.

– В какое?

– А это тебя не должно интересовать. Мы же договорились – с завтрашнего дня ты делаешь все, что я тебе скажу. Все, моя хорошая, наше время вышло. До завтра. И помни – Inter nos – все между нами.