Текст книги "Моя подруга-вампирша(СИ)"

Автор книги: Габриэлла Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Допустим, сообщить о том, как я помогал дедушке окучивать картошку, перекапывать землю, косить траву. Эта информация совсем не соответствовала действительности, но производила положительное впечатление на нашего учителя литературы. Слова ровно складывались в предложения, ложась на бумагу, работа шла, но тут что-то внезапно укусило меня в руку. Я отмахнулся и продолжил строчить, когда какое-то призрачное насекомое опять кинулось на моё запястье, что я не смог сдержать испуганный возглас.

– Акуличев!

– Я уколол палец, Никита Данилович.

Перевернув страницу, я удивлённо посмотрел в тетрадь – страница вымазалась в чём-то красном.

Пятна были схожи с кровью.

Несколько мизерных ранок на руке припухли и кровили. Ещё пара была на указательном пальце.

Вспомнив о кровососках, я внезапно решился на откровенность.

Я пихнул Ивойлова локтём и прошептал:

– Сергей, тебе известно, кто наша новая учительница биологии? Только никому не говори. Она охотница на вампирш. Упырихи зовут её Кровавой Алексой и боятся не меньше солнца. Она меня и Панкратова вызволила из вампирского плена и чуть не сожгла Ханова на костре.

– Да ладно! – Ивойлов буквально вытаращил глаза. – Поведай подробнее!

– Ивойлов! Акуличев!

Я склонил голову над тетрадкой и задумался, переписать ли снова испорченную страницу либо попытаться стереть алые пятна ластиком.

***

Около ворот школы меня окликнул запыхавшийся Панкратов. Мы не виделись со времени приключений в Борисовке, и ощущалось, что ему хочется поделиться со мной новостями, накопившимися за лето.

Некоторое время мы шли в молчании, но затем Тимофей забежал вперёд и заискивающе произнёс:

– Стасян, просьба есть к тебе. Могу сказать, вопрос жизни и смерти.

– Что произошло?

– Ты такой способный и талантливый! Умоляю тебя, нарисуй портрет Кристианы, ведь у меня нет ни одной её фотки.

Не было необходимости объяснять мне значение его просьбы. Когда Панкратов увлекался очередной киноактрисой, он собирал все фильмы и сериалы с её участием, искал интервью в журналах и на вполне сносном английском писал письма в фан-клубы. При этом он говорил, что его жизнь разбита, вздыхал, переживал, но при этом чувствовал себя довольно счастливым. Теперь на месте актрисы оказалась такая же далёкая и недосягаемая вампирша, чья недоступность вполне устраивала Тимофея. Я хотел признаться, что сам постоянно накидываю на каждой бумажке профиль Кристианы, но зачем-то промолчал.

– Ну так что, Стас? – прервал мои раздумья Тима.

– Это не просто, знаешь ли. Мы виделись мельком, в полумраке, и я совсем не умею рисовать портреты!

– Стасян, миленький, попытайся. Я должен её видеть, я не могу без неё жить!

– Тим, вспомни, про скольких знаменитостей ты говорил то же самое.

– Ой, не сравнивай! То были мимолётные увлечения, а это моя первая и настоящая любовь!

Болтая, мы незаметно дошли до двора Тимофея. Я присел на скамью и рассматривал детишек, играющих в песочнице.

– Пойми, Кристиана – вампирша, – убеждал я Панкратова. – Мне самому её жалко, знаешь ли. В нашу последнюю встречу я хотел помочь ей хоть как-то улучшить жизнь, но… Она – вампирша, и тут больше обсуждать нечего!

– Стас, зайди ко мне на минуту, – внезапно попросил Тимофей.

Я спешил домой, но оставлять Панкратова одного после такой беседы было жестоко. Мы пешком взобрались на 4-ый этаж. Тима отпер дверь и проследовал к себе в комнату. Интерьер комнаты мог произвести неизгладимое впечатление на слабонервного. На столе, полках и диване валялись книги и DVD в ярких обложках, стены были обвешаны плакатами, с которых на меня глазели окровавленные и клыкастые лица…

– Впечатлило? Теперь я собираю всё, связанное с вампиршами. Тут вот список фильмов и сериалов, пока не попавших в коллекцию. У тебя таких нет?

Я помотал головой:

– Папа не переносит американские фильмы и сериалы.

– Возможно, ты всё-таки смотрел фильм <<Вампирши>>?

– Я не помню.

– Такое кино нереально забыть, я полтора часа находился в шоке. Вообрази, охотницы устроили налёт на дом за городом, в котором прятались вампирши. Стас, я ни разу не видел настолько жестокого отношения к этим несчастным! В них стреляли специальным оружием, а затем с помощью лебёдки вытаскивали на солнце! Ужас!

– Это выдумка.

– Выдумка! Думаешь, Кровавая Алекса поступила бы по-другому? Если Кристиана погибнет, я умру от печали. Мы обязаны быть вместе! Ради любви я готов пожертвовать всем, стать таким, как она. – Синие глаза Панкратова засияли от подобной идеи. – Я хочу разделить её судьбу. Мы уйдём во тьму, станем вечно страдать и любить…

– Скажи про это нашей новой учительнице биологии, она прикончит тебя заранее, для профилактики! – разозлился я.

Упоминание об охотнице разрешило нам сменить тему беседы, и мы начали обсуждать причины того, зачем байкерша появилась в нашем тихом городе.

Прощаясь, Панкратов пожал мне руку:

– Ты нарисуешь портрет Кристианы?

– Попытаюсь.

Явившись домой, я отложил в сторону невыученные уроки и приколол к мольберту чистый бумажный листок.

Сосредоточившись, воскрешал в памяти внешность Кристианы. Но в скором времени мне уже было не до темноглазой вампирши – в душе поселилась знакомая и беспричинная печаль, пальцы сильно стиснули карандаш. Чужая воля и до этого овладевала мной, но ни разу до этого я не испытывал во время рисования подобного страха, отчаяния и гнетущего ожидания, что скоро случится беда… Рисунок нарисовался за пару минут, а когда странное состояние прошло, я длительно не мог очухаться. Я сидел без движения с закрытыми глазами и опять переживал этот ужас. Когда-то дядя Лёня говорил, что мои видения предрекают то, что будет.

Сейчас кошмары приобрели отчётливость, реальность, и это означало одно – зло приблизилось и пришло время для того, чтобы какое-то ужасное пророчество сбылось.

– Мертвецы хоронят живых, смерть стала жизнью, а жизнь – смертью… – прошелестело в моих ушах.

Подойдя к мольберту, я рассматривал начертанный моей рукой рисунок. С виду это был простой пейзаж – вид на город с холма реки. Но приглядевшись к рисунку внимательней, я заметил, что в нём ужасно искажены все улицы, словно вывернуты наизнанку. Моя работа была схожа с работой художника Морица Эшера, который умел на бумаге изображать четвёртое измерение пространства. Я длительно и удивлённо рассматривал рисунок, затем поклал его в сейф – маленькое пространство за ковром на стене.

***

Первая четверть проходила незаметно и тихо. В начале осени не было никаких значительных событий, не считая того, что Женя Ханов перекрасил волосы в тёмный оттенок и меньше стал похож на гея, а в классе появился внезапный интерес к биологии.

Кровавая Алекса была безжалостна лишь к вампиршам, на уроках же – снисходительна и великодушна. К тому же она сообщала много интересного, выходившего за пределы школьной программы. Много кто в классе записался на факультатив по биологии, удивлённо заметив, что это довольно интересная наука.

Занятия в обычной и художественной школах вообще не предоставляли мне свободного времени и я всё реже вспоминал странные события этого лета, и даже непримиримая истребительница вампирш представлялась иногда обычной школьной учительницей. Я возвращался из художественной школы. С неба капал дождь, образовывая на тротуарах лужи, а ремень этюдника ощутимо оттягивал плечо. За мной уже несколько минут кто-то шёл. Так то в этом не было ничего удивительного – я шёл по Кутузовской улице, многолюдной, пересекавшей центр города.

Настораживало только то, что идущий за мной человек не отставал, но и не обгонял меня. Я заторопился вперёд – преследователь тоже ускорился.

Перед глазами замаячила дверь аптеки и я забежал внутрь. Я рассматривал лекарства, разложенные на прилавке и искоса наблюдал за входом. Женщина в бейсболке, надвинутой на глаза, зашла в аптеку и, сев на скамейку, стала листать буклеты рекламы. Я купил ненужные пастилки от кашля и опять вышел на улицу. Чтобы оказаться дома, мне нужно было завернуть в мрачный проулок и перейти пару пустых дворов.

Подозрительная женщина замешкалась в аптеке. Я воспользовался представившейся возможностью и решил оторваться от преследовательницы и быстро дойти до дома. Кутузовская улица, залитая желтоватым фонарным светом, осталась позади, а пустой и заваленный опавшими листьями проулок был схож с западнёй. Я бегом миновал пару пятиэтажных домов и только намерился сигануть во двор, как из него внезапно вышла преследовавшая меня женщина. А дальше начался какой-то затянувшийся и дурной сон. Я помчался, куда глядят глаза, но за собой слышал стук каблуков преследовательницы, а как только я вырывался на оживлённую улицу, маньячка ловко преграждала мне путь к людям. Положение моё выглядело совсем пропащим. Я метался по мрачным и пустым дворам, больше утомляясь и начиная паниковать. Злодейке, видать, безумно нравилась эта игра в <<догонялки>>, и она неутомимо продолжала преследовать меня. Идея притаиться в любом подъезде не оправдалась – все двери были надёжно закрыты. Беспонятия, как преодолевают эту проблему воры и мошенники, только для меня кодовый замок был непреодолимой преградой.

– Куда спешишь, красавчик? – Ледяная рука проскользнула по лицу и опустилась на плечо. – Я нагуляла аппетит, и нас ожидает романтический ужин.

– Отпустите!

Я обернулся и увидел перед собой бледное лицо вампирши. Она смотрела пустыми равнодушными глазами и сильнее сжимала моё плечо. Её губы раздвинулись в ухмылке, показав мне концы её клыков. В освещённых окнах мелькали людские фигуры, слышалась музыка, и они не догадывались, что происходит около их домов. Я приготовился заорать, но сначала огляделся вокруг, выискивая случайных прохожих. Их не было, но улица, где мы стояли, выглядела знакомой…

– Пустите. Кровавая Алекса не простит вам этого.

– Кровавая Алекса? – Во взгляде вампирши проскочило удивление.

– Да. Она моя тётя!

Не дав упырихе прийти в себя, я сильно ударил её тяжёлым этюдником. Она ахнула и отпустила моё плечо. Для улепётывания был лишь миг, а до нужного подъезда около 50-ти метров. Я смог преодолеть это расстояние в рекордный срок. Перед взглядом промелькнула железная и исписанная разными матерками дверь дома… Кодовый замок…

Кнопки… 8, 3… Большим прыжком упыриха пересекла улицу.

Скрипнул тормоз некстати подъехавшего автомобиля. Я пальцем тыкнул в кнопку с циферкой <<5>>… Мгновение, и в двери раздался щелчок. Я захлопнул тяжёлую металлическую дверь перед лицом вампирши и побежал по лестнице. За мной раздался грохот и стук каблуков – преследовательница ворвалась в подъезд. Я достиг третьего этажа, вот дверь квартиры Вити Барышева, кнопка звонка…

– Впусти меня, – пробормотал я, едва дверь отворилась, и влетел в коридорчик прихожей.

Спустя миг в дверь постучали.

– Это социолог по опросу населения, – раздался за дверью приятный женский тембр, – будьте любезны и разрешите зайти.

Барышев потянулся к замку, явно намерившись согласиться на просьбу незнакомки.

Я потянул его обратно и зажал ладонью рот:

– Не отвечай! Она не зайдёт без приглашения.

Витя смотрел на меня недоумённо и испуганно. Снова постучали в дверь.

Подойдя к двери, я крикнул:

– Ты не получишь разрешения сюда зайти!

– Передай Алексе: сначала сдохнешь ты, затем – она. Ещё увидимся!

Стук каблуков замолк на лестнице.

Барышев выслушал историю о произошедшем и сомнительно помотал головой:

– Нон чи крэдо (Не могу поверить (итал.)), – воскликнул он на итальянском и на русском добавил: – Ивойлов рассказывал о твоих приключениях, но я лишь оборжал его. Инкредибиле! Невероятно!

– Эх, Витя, это действительно так и есть! Глянь в окно.

Мы осторожно выглянули из-за шторки и увидели стоявшую около подъезда упыриху. Вероятно, она раздумывала, надо ли меня дожидаться либо пойти за новой добычей. Её сомнения разрешил случай – из дома напротив вышло несколько подростков.

Попрощавшись друг с другом, ребята разошлись, кто куда.

Вампирша помедлила, а затем последовала за двумя ребятами, которые ничего не подозревали, ведя себя беспечно. Я хотел их предупредить, но, когда открыл окно, жертвы и преследовательница скрылись в темноте подворотни.

– Я, Витя, пожалуй, пойду домой.

– А эта как?

– Голодные вампирши ждать не умеют. Для них главное утолить голод. Я постараюсь добежать до дома до того, как она насытится и возвратится сюда. Если, конечно, вообще возвратится…

– Проводить тебя?

– Благодарю, не надо.

– Стиа аттэнта! – улыбнулся Барышев. – Сказать проще, будь осторожен. Арривэдэрчи!

– Чао!

Я пожал руку Вите и спустился по лестнице. Меня, признаться, пугала возможная встреча с вампиршей, но я не хотел вплетать в наши проблемы Барышева. Я набрался смелости и вышел из подъезда.

***

Кровавая Алекса сидела в лаборантской и перелистывала наваленные кучей тетради. За её спиной скалился с жуткой ухмылкой скелет, который Нурлан Александрович обычно использовал вместо вешалки.

– Александра Владимировна!

– Да, – она подняла свои продолговатые глаза богини. – Ты захотел записаться на факультатив?

– Нет, Александра Владимировна, дело обстоит в другом… В городе объявились вампирши.

И я поведал о событиях прошедшего вечера.

– Да, набрело сюда много нежити, – задумчиво произнесла она и захлопнула тетрадь. – И ты поможешь мне их одолеть. Где твоя темноволосая приятельница?

– Не знаю, о ком вы.

– Не притворяйся удивлённым. С самого начала стало понятно, что вы с Панкратовым связаны с этой… – она помедлила, ища мягкое определение. – Скажу так, личностью. Поверь, мне устроиться сюда было трудно, несмотря на то, что мы везде имеем секретных помощников. Знаешь, почему я втюхиваю в ваши тупые головы эту дибильную биологию?! Только из-за вас, милые друзья. Та, которая при жизни звалась Кристианой Орсини, смогла уйти из-под слежения, и теперь я могу выйти на неё лишь через вас.

– Но…

– Успокойся, я пришла не за её башкой. Скажу между нами, Орсини некудышная вампирша. Не способна использовать выгоду своего положения, не хочет принимать действительность таковой, какова она есть, и поэтому всегда оказывается в дурах. Она вампирша, а старается жить как человек. Я отлично знаю подобный типаж этих упырих-неудачниц. Такие длительно не живут и по своей воле отравляют собственное короткое существование бесконечными совестливыми муками. Я убиваю таких в последнюю очередь, от них мало вреда. Я ступаю по её следу лишь потому, что Кристиана приведёт меня в логово настоящих и матёрых вампирш. Их главной больше 6-ти веков – подобные древние типажи встречаются очень редко и слишком опасны. Орса…

– Орса?

– Древние вампирши гордятся своим происхождением и придумывают себе всякие прозвища. Эта мёртвая кровососка выбрала в качестве клички имя древнеримской владычицы подземного мира. А не так давно я прикончила одну упыриху, которую звали Гекатой. Как-то мы отошли от темы. Итак, Орса в городе, и вчера ты пересёкся с одной её сподручной. Город у вас небольшой, но, чтобы облазить его со всех сторон, необходимо время. Старые упырихи неимоверно осторожны, их нужно отслеживать по несколько месяцев. Вампиршу легче отыщет вампирша, потому я и рассчитываю на Кристиану. Дело в том, что Орса убила её дружка, и наша героиня поклялась отомстить. Она рьяно взялась за дело, разыскала банду, уничтожила несколько упырих, но затем сама попала в их когти. Кристиана уцелела благодаря вашему с Панкратовым вмешательству. Хотя об этом тебе известно лучше меня. Чтобы выйти на Орсу, я позволила этой неудачнице спасти испорченного колдуном мальчишку и отпустила её живой… – Алекса перехватила мой удивлённый взор. – Да, так и было. Ни одна вампирша одна не справилась бы с тремя охотницами. Пойми, мне нужна Орса, а Кристиану ведёт месть. Она отличная проводница, и наша мстительница достанет своих врагов даже в аду. Я отправлюсь за ней.

– Пускай тогда она их и прикончит.

– Этой девушке не справиться с Орсой. С подобными матёрыми личностями проблемы могут появиться и у меня. Я могла бы найти Кристиану даже без помощи тебя, но каждый новый день приносит новые жертвы. Орсу нужно остановить любой ценой. Ответь, где твоя подруга, и я не причиню ей вреда.

– Александра Владимировна, я действительно не имею понятия, где Кристиана. Мы разошлись ещё в начале июня, и она не сказала, куда направляется.

– Кристиана Орсини в городе. Возможно, твой друг лучше осведомлён, где точнее?

Прозвенел звонок на урок и испуганные голоса на лестнице соединились в один тревожный звук. Алекса ловко перемахнула через стол и бросилась в гущу событий. Я побежал за ней. Люди толпились около кабинета труда.

Охотница вклинилась в толпу, пробиваясь к месту происшествия.

В кабинете возле распахнутого окна лежал Ханов, а над ним хлопотала встревоженная медсестра. Рядом суетился Степан – наш учитель труда.

– Витя, что тут случилось?

Барышев, стоявший в первом ряду среди любопытствующих, не замедлил поделиться впечатлениями:

– Только мы уселись за парты, как с Женей стало происходить что-то странное. Он вскочил, закричал как безумный и начал выдёргивать со своей головы волосы. Некоторое время Ханов метался по кабинету, а затем увидел на столе Степана огромные ножницы для раскроения материала и схватил их. Мы одеревенели от страха, решив, что сейчас начнётся самое ужасное… Только Ханов никого не тронул и стал гневно остригать свои волосы почти налысо, а затем упал, как мёртвый.

– Где волосы? – перебила Витю охотница.

– В том углу, около батареи.

Алекса подошла к указанному месту, опустилась на колени и пошарила ладонью вдоль плинтуса:

– Точно тут?

– Да. Мы их туда смели.

Ничего не найдя, она встала и пошла к двери.

Идя мимо меня, негромко произнесла:

– Берегись тёмных закутков, – и добавила: – Его нужно было сжечь ещё летом.

***

За завтраком папа предупредил меня, что возвратится домой позднее обычного, и в первый раз за много дней у меня образовалась пара свободных часов. Я плотнее прикрыл дверь своей комнаты и прямо на ковре, расстеленном на полу, разложил свои рисунки, сделанные за пару минувших дней.

Лицо Кристианы было очень привлекательным и запоминающимся, но стоило перенести её черты на лист, как они теряли своё обаяние. Несмотря на это, я продолжал работать над её портретом. Так было и сегодня.

Время возле мольберта шло незаметно, и лишь когда часы в моей комнате показали 19:00, мне стало ясно, что пришло время завершать работу… Все рисунки, нарисованные мною до этого, я хранил в сейфе, и решил их дополнить рисунками, сделанными за последние дни. Рукой я залез в проём за ковром, но ничего не нащупал. Сейф оказался пуст!

– Вот чем ты занят, Стас! – В комнату вошёл папа. Он не снял ботинки, что грозило страшной бедой. В руках он держал мою папку. – Когда такое стало происходить?

– Что стало происходить?

– Я обнаружил ужасные рисунки ещё вчерашним вечером и сегодня ходил к психиатру. Они говорят, что у тебя страшное психическое расстройство. Сначала я подумал, что это такая реакция на похищение, но затем я обратил внимание на числа – это начало происходить около года назад!

– Пап, это рисунки не мои, – испугавшись, наврал я. – Глянь внимательней, разве твой сын способен нарисовать такой шик? Так лишь профи рисуют, слишком талантливые, с безупречным мастерством.

Аргумент сильно впечатлил папу.

Он задумался, снова внимательно рассмотрел рисунки:

– Тогда откуда они у тебя?

– Откуда они?.. – Вопрос застал меня врасплох. – Ну… Помнишь Зига Логинова, мальчика со светлыми волосами, который приезжал из Москвы к своей двоюродной сестре Полине Толкачёвой? Он дал мне их на хранение.

– Этот будущий террорист… Ты не должен был ничего брать у него. Если даже эти апокалиптические наброски к тебе отношения не имеют, объясни, кто тут нарисован. – Папа подошёл к мольберту и указал на портрет Кристианы.

– Мы с Тимой пытались вообразить, как должна выглядеть идеальная молодая девушка, и решили…

– Не ври мне! В последние дни, идя с работы, я не единожды видел эту особу в сквере на углу Пионерской улицы. Стас, она явная психопатка и тёмная персона. Что может вас связывать?

Беседа вышла очень неприятной.

Лишь папа вышел из комнаты, я сразу схватил телефон, чтобы сказать Панкратову, где находится Кристиана и заодно сообщить о нашей беседе с Кровавой Алексой.

Тима получил настолько важную информацию и, не став долго разговаривать, пообещал позднее перезвонить. Я сел делать уроки, но уравнения по алгебре проходили мимо моих мозгов, а мысли упорно возвращались к скверу, упомянутому папой. Сквер являлся очень необычным местом. Как-то там произошло событие, послужившее серьёзным скандалом с папой. В те годы вместо сквера на углу улицы Пионерской стоял огромный дом, поставленный на капитальную реставрацию. Витя Барышев где-то прочитал, что над этим зданием витает ужасное проклятие. Его история была такой убедительной, что в неё поверили все: я, Панкратов, Ивойлов и Полина Толкачёва, принципиально не верившая в чудеса. Когда в город приехал её двоюродный брат Зиг, славившийся диковатыми выходками да необузданным поведением, ситуация вообще стала неконтролируемой. Мы сами сражались со всякими чудищами, рискуя жизнью и совсем игноря распорядок дня. История закончилась грандиозным пожаром. Барышев уверял, что проклятый дом заполыхал от молнии, но так как события случились зимой, а Виктор поднялся на последний этаж с бензином, можно было предположить и его деятельное участие в этом происшествии. Я же довольно плачевно кончил эту решающую битву со злом: папу сильно возмутил мой побег среди ночи, что он не базарил со мной около двух месяцев. После пожара в скором времени городская мэрия взялась за переделывание этого городского района и решила на месте пепелища построить городской парк аттракционов.

Взялись за это размашисто.

Посносили соседние строения, пустошь обсадили деревьями, завезли основы карасулей… И на этом стройка закончилась – кончились средства у властей города. Витя Барышев, конечно же, не преминул отметить, что <<для геопатогенной территории подобный поворот событий в норме вещей>>. Хотя жителей появление недоделанного сквера вполне устраивало. Теперь появилась возможность срезать угол и идти по прямой, значительно экономя время. И тут в сквере объявилась Кристиана. Что привело её в это странное место?

Наверное, вампирша попросту охотилась на её территории, а возможно, догадки Вити Барышева были близки к правде и проклятая земля не случайно притянула к себе упыриху? Звонок прозвенел внезапно, что я уронил учебник по алгебре на пол. Это был Панкратов.

– Сразу после беседы с тобой я помчался в сквер, – сообщил он. – Покрутился там около сорока минут, ходил по дорогам, вглядываясь в лица идущих мимо меня людей, и продрог. Затем меня осенило пораспрашивать владельцев собак, не обратил ли кто внимание на длинноволосую девушку с уверенной походкой. Оказывается, нет. Тут, Стас, ничего интересного нет, лишь…

– Что?

– Было чувство, словно за мной кто-то наблюдает. Возможно, показалось. Кто вообще станет меня выслеживать?

– Что станешь делать дальше?

– Буду наведываться в сквер до того времени, пока не пересекусь с Кристианой. Мне нужно много ей поведать!

Папа позвал меня ужинать, и я, простившись с Панкратовым, повесил телефонную трубку.

***

В мальчишеской раздевалке царил шум. Урок физкультуры завершался, и мы спешно переодевались, чтобы побыстрее оказаться в столовой. Вдоволь набегавшись, все испытывали голод.

Я только поправлял свою школьную рубашку, когда из дальнего угла раздевалки стал слышен испуганный крик:

– Ай, я укололся!

Голос, если я не ошибся, принадлежал Юре Никитову. Его друг Ренат Савин задержался у выхода и вернулся к нерасторопному Юре. Я не придал значения пустяковому случаю и занялся собой. Вдруг ужасный крик огласил раздевалку, и мимо меня пробежали два мальчика. Руку словно обожгло крапивой, но, проигнорив болезненное покалывание, я вместе с остальными помчался в спортивный зал. Крича, словно за ними гонится рой ос, Ренат и Юра кинулись к девчонкам, играющим в волейбол. Зрелище предстало жуткое – орущие нечеловеческими голосами друзья катались по полу, стараясь сорвать с себя странную мерзость, зарывшуюся в их волосах. Волокнистая дрянь на глазах меняла собственный оттенок, краснея и становясь всё более ярче. Савина и Никитина окружили испуганные ребята и медлили, не зная, что делать.

Громогласно заорав, отскочил стоявший ближе всех к несчастным Ивойлов, попятилась Диана Подбельская… Мальчишки, не обращая внимания на происходящее, начали срывать с себя неожиданно прилипшую к ним мерзость. Болевые ощущения в моей руке усилились так, что не замечать её стало больше невозможно. На руке извивался длинный и впившийся одним концом в кожу волос. Он преобретал красный цвет на глазах, словно набираясь крови. Я стиснул зубы и вырвал мерзкого паразита, непроизвольно откинув его подальше.

– Я за Александрой Владимировной! – крикнул сообразительный Панкратов и ринулся прочь из зала.

А мальчишкам стало плохо действительно. Перестав оказывать сопротивление, они недвижимо лежали на дощатом полу и тихо стонали. Любая попытка убрать с них страшную гадость завершалась провалом.

Кто бы ни подошёл близко к паразитам, подвергался их атаке и отбегал обратно; отдирал от рук извивающиеся волоски. Кровавая Алекса, как обычно, появилась вовремя. Вместо оружия она принесла несколько газет и большое оцинкованное ведро, взятое из уборной каморки. Народ разошёлся. Алекса подошла к мальчикам и смело содрала кровососущих паразитов. Волосы стали обвивать её запястье, но, тяжёлые от выпитой крови, лишились проворства и, не успев навредить охотнице, очутились в ведре. Алекса швырнула сверху газеты и чиркнула спичкой. Бумаги запылали пламенем огня.

Охотница наклонилась над недвижимыми лежавшими друзьями, разглядывая их распухшие и покрытые многими ранами лица.

– Жить будут, – произнесла она, щупая пульс. – Маленькая кровопотеря и шок от испуга. Позовите, кто-нибудь, врача.

– Александра Владимировна, что это было? – поинтересовалась подошедшая с новыми стопками газет Толкачёва.

– Кровососущий паразит. Наверное, его завезли из Африки. В наших краях подобные твари, к счастью, не водятся. Возможно, это… – она произнесла длинное название на латинском и подвинула бумагу в пламя.

Затем мы всем классом ползали по спортзалу и, собирая эти волоски, бросали эти ужасные шевелящиеся волоски в пламя. Ребята понемногу успокаивались и стали обсуждать проблемы, которые не связаны с атакой хищных паразитов.

– Вы видели Ханова? – поинтересовался Костя Бартеньев – страстный нелюбитель физкультуры, который всегда, непонятно как, получал освобождение от занятий. – Женя дал мне на время урока конспект, хочу возвратить ему тетрадку.

– Действительно, где Ханов? На построении он был, а затем словно растворился, – в удивлении заметил Барышев. – В раздевалке его шмоток тоже нет.

– Хорошо, верну на уроке. – Бартеньев взял в руку школьный портфель и заспешил уйти из спортзала.

Но Ханов не появился даже на начавшемся уроке литературы…

Дело обстояло не в паразитах из Африки – это я знал наверняка.

Тетрадь, замаранная кровью; необычная причёска Ханова; сожжение, несостоявшееся в Борисовке были скованы одной цепью, и лишь колдун, называвший себя дядей Лёней, мог сообщить, чем завершится эта ужасная история. Лишь настала перемена, я устремился искать Ханова. Раньше Женя любил наведываться в библиотеку школы – тихое и безлюдное место, куда не любил заходить ни один ученик.

Библиотекарь не ответил, когда я поздоровался с ним, он мирно дремал над раскрытой книгой. Я прислушался, затем продвинулся вдоль стеллажей и увидел Ханова.

Он стоял у окна с опущенной головой, закрытой руками.

– Женя!

Он поднял почти лысую голову и обернулся со страдательным выражением лица:

– Уйди, Акуличев.

– Я хочу помочь тебе.

– Мне никто не поможет.

– Это твои волосяки атаковали мальчишек?

– Ага! Ага! Ага! И я вообще не стыжусь этого. Им нужен был уход и подкармливание. Знаешь, Стасян, сначала они стали чувствительными, затем подвижными, а позднее – захотели жрать. Когда они голодные, во мне всё холодеет. Это забавно – заходишь в переполненный автобус, и вскоре все начинают дёргаться да чесаться! Эти волосы ненасытные. Как-то я не выдержал и сбрил их. Однако стало хуже. Мои силы забирает служитель, а волосы восполняли эту потерю. Теперь Лёня будет недоволен…

– Забудь о колдуне. Возможно, отыщутся люди, которые смогут избавить тебя от его чар. Нужно что-то предпринять и не сидеть, сложив руки!

– Это страшновато, потому что непривычно, но по сути – прекрасно. Ради великого предназначения не жаль и отдать жизнь.

– И превратиться в чудище?

– Тебе не понять этого, мальчик, – сказал кто-то за мной. – Такой удел избранных.

Я затрепетал от испуга, услышав знакомый голос, но всё же нашёл в себе силы развернуться.

Между стеллажами в проходе стоял молодой и ослепительно красивый мужчина:

– Я пришёл за тобой, Женя, – произнёс изменившийся до неузнаваемости дядя Лёня.

– Вы врун, живущий за счёт обманутых! – крикнул я.

– Стас, ты знал, что имеешь дело с колдуном, а умолчание некоторых фактов ещё не является враньём. Я дал Жене всё, о чём он мечтал, и даже немного больше. – Колдун улыбнулся. – Он сделал свой выбор по доброй воле. Пойдём, Женя, я провожу тебя к твоим братьям. Нам не место в городе.

Лёня положил руку на плечо Ханова и повёл к выходу. Я остался один. Прозвенел звонок. Нужно было вернуться к обычной жизни, но произошедшее выбило меня из колеи и отняло покой. Мне казалось, что Ханов пока не совершил поступков, за которые полагалась подобная ужасная расплата, и рухнувшая на него кара неимоверно жестока и несправедлива.

– Ты хотел этого? – спросила вошедшая бесшумно охотница.

– Неужели ему никак не помочь?

– Не помочь. Колдун прав, он сделал выбор. Женя отдал свою душу тёмным силам. Я это поняла, глянув ему в глаза. В тот миг, до сожжения… С виду Женя не отличается от других людей, но больше он не принадлежит роду человечества.

– И что с ним станет?

– Он станет ходить по лесу, понемногу покрываясь корой и теряя черты человека, а колдун получит пару 10-летий молодости. Женя уверен, что отдал жизнь во имя высоких целей, а не ради блага Лёни. Бессмертие нужно друиду для того, чтобы вечно защищать и оберегать божественные деревья. На молчаливых богов может посягнуть любой дурак с топором, и долг служителя оградить их от этого. Скажу между нами, твоего дружка погубило любопытство. Он не первый. Юных так и притягивает запретный плод. – Охотница чиркнула спичкой, намереваясь закурить, но вспомнила, что находится в школе и задула пламя. – Ладно, что смогли мигом поймать волосы. Они могли бы много кого искалечить.