Текст книги "Женить нельзя помиловать (СИ)"

Автор книги: Фрейфея

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Брунгильда продолжила за нее:

– Или я все-таки последую совету доброй родственницы – и устрою тебе магловскую порку.

– Ой, тетя, не доводи до греха. Услышу еще хоть одно слово – не видать тебе «Кабаньей головы»! Грейнджер, вот как ты не поймешь, я не считаю, что ты соблазняешь моего отца намеренно!

– И на этом спасибо! – пришло время Гермионы язвить.

– Просто сама мысль, что кто-то хочет тебя… Требует всыпать этому кому-то по первое число!

– Тогда начни с себя!

– Что? – Драко даже замер от такой фразы.

– Что слышал! Еще минут пять и ты набросишься на меня прямо на глазах у Брунгильды.

Но вышеупомянутая родственница уже предпочла прогуляться куда-нибудь подальше: мечты о «Кабаньей голове» этого требовали. Да и угрозы в виде пририсовать нечто необычное быстро разлетелись по картинам.

– Гермиона, хочу... и бросаюсь! – Драко сделал шаг вперед. – «Так хочу, что тебе и не снилось!»

– Тогда раздевайся и посмотрим, кто из нас прав! – ссора вдруг переросла в некую прелюдию. И многообещающая провокация почти сработала. Но почти...

– Зачем ты отдала кольцо Поттеру? – Малфой сопротивлялся порокам. Как мог. Он уже ненавидел семейные традиции. – И как, черт тебя подери?!

– Драко, ты же знаешь, защищена только шкатулка. Не само кольцо, – оправдывалась Гермиона и, предупреждая очевидный вопрос, добавила: – Люциус рассказал. Утром.

– Я смотрю, вы подружились… с отцом. Или что-то планируете у меня за спиной. Что тоже невероятно… Что происходит, Гермиона? – Малфой снова шагнул навстречу. Пусть не всю ее целиком, но свое получит. Хотя довольствоваться малым – не в характере.

– Ничего… – невинным голосом солгала она. – Последние приготовления перед церемонией. Уйми внутреннего зверя и лучше взгляни на платье.

У Драко было прекрасное качество – он остывал так же быстро, как и вспыхивал. А уж глупцом-то Малфой-младший точно не был. И разглядывать наряд пристально не собирался. Какой смысл?!

«Я подожду когда ты его наденешь… И… снимешь. Нет, сам сорву!..»

– Красное… – прошептал Драко. – Оттенок уже пьянит. Учитывая мои утренние приказания, помогать тебе опасно. И да, что там у тебя под всей этой снимай-всё-немедля одеждой? – Малфой приблизился вплотную и поправил выбившуюся прядь из прически Гермионы.

– Не сниму. И не скажу. Подарок…

Рука Драко на какое-то время застыла, потому что их глаза встретились.

– Так, интриганка… Если мы до захода солнца не поженимся, я… я… В общем, ты меня знаешь, будущая миссис Малфой…

Как Гермиона могла рассказать ему, что свадьба под угрозой? Как?! Только не сейчас. Когда его глаза так горят!.. Когда нетерпение сердца можно даже почувствовать. По рукам, скользящим по шее и по плечам. По теплу и до боли знакомому аромату желания. По губам, что целую так жарко и сладко. По тому, как сложно оторваться друг от друга…

И по неожиданному вопросу:

– Гермиона… ты… любишь меня?

В ответ – тишина. Растерялись оба: и тот, кто спросил, и та – кто услышала. Нужные слова застыли где-то на кончике языка. Неожиданно. Странно. Необъяснимо.

И тут в дверь снова постучали.

– Войдите, – сказала взволнованная Гермиона. Драко отступил.

На пороге в тот же миг появилась Нарцисса:

– Мисс Грейнджер, лорд Малфой забыл оставить у вас кое-что… – жемчужное колье воспарило в воздухе подобно свадебному платью. – Драко... Я искала тебя. Скоро через портал прибудут родители мисс Грейнджер, поэтому позаботься о том, чтобы и отец, и ты приняли достаточно… мер, – но оба собеседника понимали, что речь идет об успокоительном для мужской половины Малфоев. – И вы не видели мою кошку? Мамба… Ксс… детка… – а слово «детка» в устах Нарциссы значило только одно – еда.

Ответ еще даже не прозвучал, а египетская мау с восторженным «мяу» бросилась к хозяйке наперерез прямо под ноги Драко. И если бы не реакция Гермионы – лежать бы Малфою-младшему не в самой красивой позе у ног собственной матери.

Его благодарный взгляд встретился с взглядом Грейнджер, и в нем читалось немое: «Ну, а я о чем говорила!.. Случайность».

Нарцисса подхватила любимицу на руки, почесала за ушком и прошептала:

– Пойдем, Мамбочка, найдем папочку и скажем ему пару ласковых.

«Мррмяу… И Глотика, хозяйка... Пора уже доложить заступнику свои условия, если он жаждет кошачьих прелестей».

Драко, уходя, не смог не заявить Гермионе что-нибудь в своем духе:

– Я стараюсь тебе доверять, но и это качество далеко не безгранично. Если «святой» Поттер не вернет кольцо к церемонии, я укорочу ему всё, что смогу!

На что Грейнджер улыбнулась, прежде чем ответить:

– Выпей успокоительного…

И уже про себя:

«И за меня тоже. Гарри… Спаси меня».

***

Гарри Джеймс Поттер, достояние магической Британии, Главный Аврор Министерства, верный муж, хороший отец и прочее, прочее, уставился на лучшую подругу в традициях баранов и новых ворот. То есть изображал непонимание всем видом. Ввести в ступор Героя не удавалось даже самому Воландеморту (пикси его покусай!) в зените темной славы, а Гермионе и кое-кому с усами и хвостом (настоящая ведьминская парочка!) – легко. Причем дважды за последние сутки.

«С этим надо что-то делать... Может в отпуск отпроситься?»

Гарри тут же одернул себя – покой ему лишь снился. Работать надо!

«Рону вот совсем не повезло – жена рожает, родители на отдыхе, а сам растяжение и сотрясение схлопотал. А когда Сью родит – остатки роновых мозгов вынесет. Так что прекращаем завидовать и закатываем рукава! Что там у нас на повестке дня?»

– Я все сделаю, – тихо, успокаивающе произнес Поттер и исчез, забыв про всю эту затею с отпуском и прочее, прочее, прочее…

А задание на ближайшие несколько часов впечатляло! Ох, уж эта Гермиона! Все у нее не слава Мерлину! Из всех мужчин магического мира подругу угораздило вляпаться в Малфоя по самые уши. И белобрысому гаденышу повезло, что его намерения насчет Грейнджер такие серьезные, иначе Гарри собственноручно оторвал бы ему яй... эээ… что-нибудь Драко точно оторвать не помешает!

«И все-таки почему именно Малфой? Моль белая, ехидна в мантии? Ну, умный (вон как Эйвери заколдовал – всем Мунго противоядие не подберут) – но Гермиона и сама не лыком шита. На богатства и родовитость ей плевать – в отличие от того же Люциуса (интересно, каким образом Драко склонил отца на такую авантюру – свадьбу с маглорожденной?)»

Особой красоты в бывшем враге Гарри никогда не замечал – он как-то все больше девушками интересовался. Но смутно подозревал, что Джинни вместе с Гермионой давно обсудили, сравнили и перемыли обоим все кости. Ну, это их чисто ведьминское дело! Только Гарри сплетни не слушает и не распространяет. А если Рон утверждает обратное – это его проблемы! Ишь, какой бард Бидль выискался! А насчет остального…

«Я же не сумасшедший! Подумаешь, от переутомления лечился… Это Живоглот виноват. Да и два года прошло…»

Поминая про себя Мерлина, Моргану и их незадачливых потомков, Главный Аврор раскладывал по полочкам всю имевшуюся информацию. Итак, Люциус – личность хоть и скользкая, да и натура увлекающаяся всем запрещенным (Гарри-то в курсе насчет зелий из Лютного – чем бы дитя не тешилось, лишь бы Непростительными не кидалось), но кольца не брал. Зачем ему под удар подставляться? Спектакль с «плохим и хорошим аврором» разыгрывался для отвода глаз, и прижучить изворотливого аристократа ой как хотелось.

«Да и Гермиона будущего свекра слишком рьяно защищает. Не хочет ссориться с родственниками? С женихом? Нет, ответ проще – у нее обостренное чувство справедливости: всегда каким-то образом чувствует – говорит человек правду или врет. Это я еще по Хогвартсу знаю! Поэтому Люциус отпадает.

Посторонние взять не могли – чары мощнейшие. Да и не было чужих в Мэноре…

Никого не было, а кольцо пропало! Хоть пришельцев из иных измерений подозревай! Не сквозь землю же оно провалилось…»

Оставалась фантастическая версия Гермионы насчет гоблинов. Хотя не такая уж она и фантастическая, если вспомнить о мировоззрении этих сквалыжных банкиров магического мира: «Все артефакты гоблинам!». «Взял на минуту– верни с процентами!». «Куйте галеоны, не отходя от банка!». «Кнат сикль бережет». И так далее и тому подобное.

А проще говоря, всё, изготовленное серокожими мастерами дается магам на время, но остается собственностью гоблинов. Типичная философия среднестатистического ростовщика. Но ничего не поделаешь, какие-никакие связи среди этих сквалыг только у Гарри имеются – придется отдуваться по полной.

И тяжело вздохнув, он аппарировал прямиком в головной офис Гринготса, на углу Лютного и Косого, надеясь проскочить незамеченным. Дело суперсекретное, хотелось бы провернуть без шума, пыли и лишних свидетелей. Вооружившись мантией-невидимкой и нахальными аргументами, Поттер отправился в логово к жадным до чужого и своего добра банкирам.

Проскочив «волчьим скоком, птичьим летом» мимо зазевавшейся охраны, Гарри рванул прямиком через огромный зал к главному гоблину банка господину Длинноруку. Тот кое-чем (тайна за семью печатями!) обязан Главе Аврората, поэтому не откажется поделиться сведениями о кольце Малфоев. Хотя бы назовет, кто и когда сделал утерянную реликвию. А если будет, как обычно, дурака валять и растекаться мыслями по древу, Гарри сможет кое-что укоротить этому Длинноруку с дурацким именем Щаскакдам.

Настраиваясь на витиеватый разговор и китайские церемонии, Поттер оказался прямо перед роскошной дверью (тринадцатый век, мастер неизвестен!) не менее вычурного кабинета Длиннорука. Скинув мантию-невидимку и засунув в бездонную папку (чары расширения – подальше от загребущих лапок Длиннорука!), Гарри не стал уведомлять о прибытии и ввалился без стука (собственный опыт подсказывал – к гоблинам лучше являться без доклада – избежишь волокиты).

Длиннорук, заслышав шум, оторвался от важного занятия: созерцания кипы пергаментов и антикварной коробочки с фривольными картинками. Гоблин чуть было не метнул в неожиданного посетителя чернильницу, но, разглядев, кто к нему пожаловал, разулыбался, будто получил в наследство сейф с галеонами, и устроился поудобнее, предвкушая солидный куш. Просто так Герои и Главные Авроры по кабинетам не шляются – значит, дело пахнет миллионами.

– Процветания вашему сейфу и богатых клиентов, уважаемый Щаскакдам, – традиционное приветствие на гоблиндуке выглядело солиднее, чем на английском.

– В глаз, – вежливо поправил Длиннорук.

– Чего? – крякнул Гарри от неожиданности – гоблин угрожает?

– Щаскакдамвглаз, – гоблин хихикнул и раздулся от гордости, – со дня нашей последней встречи мое имя стало длиннее!

Поттер еле сдержал улыбку – то еще прозвище! Но усмешка грозила перспективой не только остаться без ценной информации, но и реально получить в строгом соответствии с выше озвученными «регалиями».

«Точно! Ведь у гоблинов с высоким положением такое бывает. Ну и имечко, как приглашение на неприятности! Хотя Щаскакдамвглаз звучит приличнее, чем просто Щаскакдам. Так и хотелось спросить – а чего дашь-то?!»

Длиннорук нахмурился, как будто прочитал не очень лестные о себе отзывы в мыслях героя всея Британии, затем кивком предложил присесть в кресло, обтянутое кожей украинского дракона (светлая память!), и откинул крышку коробочки, оказавшейся табакеркой – густой тяжелый дух никотина вынудил Гарри закашляться.

– Каррраул! Травят! – чей-то гнусавый хриплый голос заставил Поттера дрогнуть и схватиться за палочку.

– Говоруша, не ерничай! – прикрикнул Щаскакдамвглаз, и на его плечо спланировала странная лохматая птица с кривым клювом и перьями серобуромалинового цвета. Длиннорук сразу стал похож на пирата, только без треуголки.

– Говорун отличается умом и сообразительностью! – отрекомендовалась птица и ткнулась в табакерку, захватывая траву и щурясь от удовольствия.

– Не наглей! – Длиннорук тут же отогнал назойливого питомца, спасая драгоценный табак, и обратился к Гарри: – Чему обязан, господин Поттер?

– Жадина! – Говорун угрожающе щелкнул клювом и перелетел на карниз, мстительно нагадив на верхние пергаменты. – Говядина! – увидев злобный взгляд хозяина, продолжать тираду не стал. И так оторвался, что называется, от души!

Гарри, потешаясь про себя над незадачливым гоблином, сделал абсолютно непробиваемое лицо – умение держать марку высоко ценилось этим хитрым и изворотливым народом. Как и стремление обжулить и объегорить партнера. В этом Говорун очень похож на своего хозяина – сделал гадость и сидит довольный. Совсем как Живоглот. А вот кота Гермионы здесь только и не хватало! Он бы эту птичку ощипал, будь здоров!

Отгоняя непрошенные мысли о лохматом пройдохе, Поттер решил немного польстить хозяину (исключительно в интересах дела) и перейти к главному вопросу:

– Какая умная птичка! Дорогая, наверное…

– Меняю на очки! – тут же отозвался Длиннорук, оправдывая свою фамилию. – Правда-правда, еще и галеонами добавлю!

«Достал гоблина попугай, – решил Гарри, оценивая шансы стать владельцем вредной птички в качестве „оплаты“ несговорчивому собеседнику. – Это ж надо! А еще говорят, серомордые – самые терпеливые и выдержанные в магическом мире... Какой-то Длиннорук – неправильный гоблин. А зачем ему мои очки? Раз нужны, то всё мне расскажет. И без пернатого болтуна».

– Зачем вам старые очки, уважаемый Щаскакдамвглаз? – притворяясь незаинтересованным, выдал Поттер, мысленно танцуя джигу.

– Надо, – гоблин даже подобрался, предвкушая выгоду. – Ценнее вложение, я, знаете ли, коллекционер!

«Ври больше! Продашь втридорога, сквалыга!»

А вслух важно сообщил:

– Меня интересует только информация. Если договоримся, очки ваши. – «Тем более у меня дома десять пар валяется».

– Сведения какого рода вы хотите знать, господин Поттер? – Щаскакдамвглаз вытащил понюшку табаку и решил ни в чем себе не отказывать. Добыть очки самого Гарри Поттера – это ж голубая мечта любого банкира! Магические линзы гоблинской работы в оправе, принадлежащей победителю Того-кто-к власти рвался-да сильно облажался, это ж круче Всевидящего Ока (помогает подделки различать).

– Что вы знаете о венчальном кольце Малфоев? – Поттер перешел с места в карьер и взял быка за рога (пока фигурально!) – Кто, когда сделал и где можно найти потомков.

– Ага, сперли всё-таки! – грубовато заметил Длиннорук, не показывая никаких эмоций. – И вы считаете, что здесь замешаны гоблины?

– Поймите правильно, – начал было Гарри.

– Гоблины не воруют – только берут свое, – перебил Щаскакдамвглаз. – Если в Роду не осталось наследников. Но у Вырвиуха, который и сделал артефакт, тоже нет потомков – печальная история. Так что ничем не могу помочь. Но очки вы должны отдать – я поделился информацией. Долг, сами понимаете, платежом красен, – длинные кривые пальцы, казалось, затряслись от сладкого предчувствия обладания очередным экспонатом.

– Маловато будет, – Гарри ничем не показал разочарования – как в воду глядел, что Длиннорук хитрит и что-то скрывает, надеясь получить больше, чем заслуживает, – поэтому буду считать ваши сведенья благодарностью за оказанные ранее услуги.

Глава Аврората знал на какие кнопки нажимать и больные мозоли давить – иначе с этими жуликоватыми гоблинами пропадешь ни за грош и по миру пойдешь.

– Ворье! – встрял Говоруша и нервно завозился на подоконнике. – Требую продолжения банкета! Колись, старая кошёлка!

– Цыц, бестия! Суп сварю! – забеспокоился Щаскакдамвглаз – клиент срывался с крючка и не поддавался на провокации. – Извините, господин Поттер, я тут кое-что вспомнил. Вы очки только далеко не убирайте – мало ли что. Кофе не желаете, а то разговор долгий предстоит?

В ответ попугай только заявил:

– Вари! Всех не переваришь! – очевидно, подобные угрозы стали уже традицией, поэтому и ответу явно кто-то уже подучил. И, точно, не гоблин!

И под трескотню Говоруна и чашечку мокко Длиннорук рассказал Гарри одну старую гоблинскую сказку.

Давным-давно, когда волшебники еще не совсем обнаглели, а Гринготса и в помине не было, в одной уютной и комфортабельной пещере со всеми удобствами проживал знатный мастер-ювелир Вырвиух. Его работы славились далеко за пределами магического мира, свели с ума не одну ведьму и разорили не одного колдуна. В общем, был этот Вырвиух чем-то вроде Тиффани у маглов – дорого, статусно и пафосно, никаких денег не напасешься. Да и обряды мастер применял уникальные (и никому не рассказывал, зараза!), все украшения в единственном экземпляре. Только самые богатые и влиятельные волшебники могли себе позволить пользоваться услугами Вырвиуха.

И решил он, что сам Мерлин ему товарищ, а остальные – так, мелочь пузатая и сволочь рогатая! Драл за украшения три шкуры (что соответствует Кодексу истинного гоблина), но с родичами не делился (это зря, конечно, чревато!). А всё для Ворчулиты, дочки единственной, любимой старался. Та росла первой красавицей (и не только по меркам гоблинов): гладкая, без единой бородавки серая кожа, милые глазки-буравчики фиалкового цвета, густые волосы прелестного мышиного оттенка и роскошная грудь (десятерых придавит за раз!). Так и жили – в женихах как в сору рылись.

Но пришла беда, откуда не ждали. Явился к Вырвиуху змей белобрысый, колдун могучий, да с мерзким характером, а по-простому если – Малфой, дракон его забодай! И давай галеонами трясти да требования выдвигать! Понадобилось ему кольцо. Да непростое, волшебное. Верности захотел, мурломокль сушеный! Сам-то славился похождениями амурными, не только ведьмы с маглянками, гоблинши с русалками страдали. Даже кентаврийку одну соблазнил, поганец. И чем девок-то брал? Одно слово, колдун проклятущий!

А Вырвиух, почуяв денежки немалые, совсем сбрендил и страх потерял – контракт магический подписал. За колечко пять тыщ галеонов затребовал! Только Малфой не лыком шит оказался – пунктик внёс. Коль не сделает мастер кольца за неделю, в рабство попадет к змею белобрысому и все украшения бесплатно для него будут! Ну не гад ли он после этого?! Сволочь распоследняя, хотя и по-гоблински Малфой поступил – не подкопаешься!

Да забыл Вырвиух про лунную пыль – важнейший элемент для кольца верности. Запасы-то давно уж кончились, а новых поставок феи не делали. Почему? А разве Бинс не рассказывал? Гоблины – народ воинственный, вечно недовольный и на рожон прущий – и с феями расплеваться успели. Вот Малфой и решил воспользоваться – проведал о лунной пыли и поймал на крючок Вырвиуха, как дурака последнего! Да и про склочный характер мастера все знали.

Взвыл Вырвиух – по родне и конкурентам побежал. Но везде – от ворот поворот. И денежки сулил немалые (приперло же!), и дочку обещал – без толку. Была пыль – вышла вся. Хоть к феям на поклон иди – правда, совсем уж дохлый номер! Оставалось надеяться на чудо, но в чудеса гоблины не верят. Научены…

И запил Вырвиух по-черному: день, два, три… Кольцо опытный мастер за ночь сделает – только лунная пыль тю-тю…

Сидит, значит, горе-гоблин спирт глушит (и достал же где-то!), песни заунывные воет и предков ругает, что родили его такого бестолкового и доверчивого. Ворчулита по хозяйству хлопочет – слезы косой утирает. Горе у Вырвиуха – у соседей праздник.

Глядь – в пещере кто-то нарисовался. Маленький, плюгавенький – мастеру по пояс будет – ножки кривые, морда страшная – образина натуральная. Одет роскошно, не придерешься – на голове корона блестит. Чистый государь император! Не к столу сказано, сначала Вырвиух на спирт грешил, потом пригляделся – на черта не похож. Стал переговоры вести.

Оказалось, король гномий пожаловал. Да не просто так – с визитом неофициальным и мешком пыли лунной. Ну, мешок громко сказано, так на понюшку табаку, как раз на колечко хватит. Спёр не иначе, прохиндей мелкий!

И затребовал тот королек за пыль не что-нибудь – Ворчулиту целую! Ишь, куда хватил, морда немытая! Чтоб такая красота да за урода пошла... «Хоть волосьев и лишен, а жениться, блин, должен!» Хороняка венгерская!

Долго Вырвиух думал, час целый: с одной стороны, дочка, с другой – свобода и выгода. (Трудный выбор – я б и то минут тридцать размышлял). Так и не пришел ни к чему. Хорошо, Ворчулита – девка боевая. Сказала – пойду за гнома, как отрезала! На том и порешили.

Ворчулиту гном сразу в подземелья глубокие уволок – у него гриб какой-то оказался, съешь с одной стороны – вырастешь, с другой – уменьшишься. А Вырвиух за работу принялся.

Сделал кольцо то проклятущее – отбился от змея белобрысого. Да не принесли галеоны ни счастья, ни радости. Гном тоже не дурак оказался – пыль лунную заговорил. Удачу и умение Вырвиуха металл и землю чувствовать – через Ворчулиту в свой Род забрал.

И остался мастер знаменитый у разбитого корыта: дочь у гномов, гоблины отвернулись из-за родства с подземными вредителями, умение соплохвосту под хвост ушло. Вырвиух запил с горя да где-то и сгинул.

Ни чести, ни имени – слава горькая, нехорошая. Ворчулита королю детей нарожала, вот и вся прибыль.

Только колец верности с тех пор уже никто и делал.

Молчание затянулось: Поттер пытался осознать услышанное, Длиннорук – предвкушал награду и прикидывал выгоду.

– Гоните два сикля пострадавшим от произвола! – гаркнул Говорун, нарушая тишину. – Деньги на бочку!

Гарри молча положил очки рядом с ухмыляющимся гоблином – информация стоила того. Но обсуждать вопрос дальше никакого смысла: нет не только мастера – нет серокожих наследников. И где точно искать кольцо непонятно. Пока!

– А автограф? – поинтересовался Щаскакдамвглаз. Кто ж ему без этого поверит?!

– У меня почерк плохой, – выдал Главный аврор, не желая идти на поводу. – Неразборчивый.

– Мне это каракули ни к чему… Молнию, мистер Поттер. Молнию… Палочка под рукой.

И тут Гарри понял, за что так волшебники недолюбливают гоблинов и зауважал Говоруна. От всего сердца. Алеющая молния одним росчерком засветилась на дужке очков.

– Господин Поттер, – окликнул покидающего кабинет аврора Щаскакдамвглаз, – с вами приятно иметь дело! И если подумать – вы на правильном пути.

А-то без него неясно! Хитрый блеск в глазах Длиннорука говорил о многом: он сообщил нечто важное – осталось лишь выяснить, как это использовать.

Гарри вежливо кивнул, придется ему и Гермионе самим разбираться с информацией. Мерлин бы побрал всех Малфоев и гоблинов – одним миром мазаны, змеи! И без них работы – вагон… Эйвери-то сбежал!

***

А счастливый Эйвери в это самое время в ус не дул и про Поттера даже не вспоминал. Если бы у Цезаря были свободен рот и конечности (он же не за воздух, за друга цеплялся!), то непременно громко бы заорал:

– Прокурор-то мой – скотина:

Десять лет впаял зазря!

Но я Азкабан покинул,

Смылся, проще говоря!

И теперь на прокурора

Дело завели авроры!

Но в случае малейшего шума, на Эйвери грозила обрушиться не только толпа преследователей, но и страшная кара в виде Живоглота, поэтому пришлось сидеть тихо и петь исключительно про себя: «Нас не догонят! Нас не догонят!» Бывший Пожиратель любил широкие жесты за чужой счет. Что поделаешь – привычка… Общение с Темными Лордами не доводит до добра и не способствует улучшению манер.

Пока Эйвери предавался сладким мечтам о свободе, шпион и засланец Живоглот анализировал обстановку.

Авроры от камеры, пардон, палаты слизняка-пожирателя разбрелись по всему Мунго (куда, спрашивается, смотрит Главный Герой – такой заголовок для «Ежедневного пророка» пропадает!). Кто-то Рона подбадривал, кто-то кофе пил, а кто-то спал самым наглым образом прямо на боевом посту.

«Ну совсем оборзели! Храпит так, что шуба заворачивается! Что позволено котам, под запретом для простых авроров! Надо Поттеру мяукнуть потихоньку, по старой дружбе. Хотя охрана спит – заключенному радость».

Полукнизл абсолютно легально и не прячась по углам гордо прошествовал мимо клюющего носом молодого аврорчика (жалко салагу – получит на орехи. Впредь наука: стоишь на посту – бди!). Цезарь поглубже зарылся в густую шерсть, выставив наружу только глазки-перископы – переживал за успех их сомнительного предприятия. Ну и наблюдения вел. Разведчик! Шерлок Холмс склизский! Привык на чужом горбу в рай въезжать! Но с другой стороны, когда еще кота в качестве вьючного животного использовать придется?

«Ладно, Цезарь, веселись пока, – проворчал беззлобно Живоглот, направляясь в подвал. – Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал! Скоро-скоро уже».

– А мы куда? – забеспокоился вдруг Эйвери, с ужасом наблюдая, что компаньон по побегу тащится в подвальные помещения Мунго. По слухам, впрочем, не очень-то им бывший Пожиратель доверял, там когда-то располагался мини-филиал святой инквизиции. Теперь сплетни предстояло проверить самому.

«Риск – это дело благородное и потому не про меня. Я еще молодой, нецелованный года два. Почти девственник. Эх, бабу бы мне, да потолще! Пожить охота! В свое удовольствие…»

Но вслух Цезарь ничего не сказал – вдруг скинут? И вообще, чего это он раскис, как девка на выданье?

«В случае чего – слизью измажу и грязью оболью. Словесной! Мне терять нечего. Пока очухаются, я в щель забьюсь – только меня и видели! Прорвемся! Где наша не пропадала!»

Долго упиваться собственной смелостью не позволило шипение Живоглота:

– А ты что думал, тебе ковровую дорожку расстелют и к парадному выходу под белы рученьки выведут? Тайными тропами пойдем – крысиными ходами, гномьими лазами.

– Это как? – выпучил глазки слизняк.

– Пока ты в Мунго загорал и бока отлеживал, я время даром не терял – нашел парочку нечистых на руку гномов, они мне ход из Мунго в Нору показали.

Про шантаж и угрозы кот благоразумно промолчал. Не хотел спугнуть доверчивого клиента.

– А зачем нам в хибару Уизли? – поморщился Эйвери, решив поиграть в снобизм. – Домашних пугать? – раздался ехидный смешок-бульканье.

– Не рыпайся, – рявкнул Живоглот. – Иди, куда зовут! Явка там у нас и связные ждут.

Он иногда просматривал криминальные сериалы. Для общего развития, так сказать. Предки бы им очень гордились!

– А потом?

– Суп с котом! На свободу с чистой совестью! Ну, или прямо в рай – что угодно выбирай! Тьфу ты, Цезарь, я уже стихами заговорил... Не доводи до греха!

– С чистой совестью только в учебники попадать, а нам, Пожирателям, вредно в истории влипать. И что за связные-то? С чем их едят хоть?

– Кончай трепаться, – Живоглот осторожно пробирался по захламленному подвалу, но, зацепившись за какую-то хреновину, злобно прошипел: – Бардак кругом!

– Чего-чего… – слизняк замер на полуслове – препятствие здорово напоминало «Нюрбернгскую деву» – сплетни о пыточной оказались правдой. – Ты куда меня привел, рыжий Иуда? Да я сейчас…

– Заткнись уже! – грубо посоветовал кот, сбрасывая наездника и запихивая скандалиста в какой-то лаз, – а то вместо живой бабы будешь целоваться с железной. Ясно?

– Какой такой бабы? – живо заинтересовался Эйвери, начисто забыв об ужасах подземелья. – А она красивая?

– А вот тебе не все равно? В твоем-то положении!

– Не, ну может я с нечестными намерениями... Так как она?

– Посимпатичней тебя уж точно, – осклабился рыжий сводник, с трудом пролезая следом – разъелся Живоглот на малфоевских харчах. Вот до чего доводят невоздержанность в возлияниях и любовь к фуа-гра. – Мяума!

– Ты что – застрял? – тут же пробулькал слизняк. – Не время валяться – погоня на хвосте! Носом чую. А всё потому, что кто-то слишком много ест!

– А, по-моему, это кто-то обнаглел и сейчас получит лапой по рогам! – спокойно выдал кот, рывком двигая увесистую тушку по заброшенному крысиному ходу.

– А ты догони сначала! – получил он нахальный ответ.

– Ну, держись, пиявка липкая! – и Живоглот поддал лапой посильнее, наглый слизняк немедленно полетел вперед, отчаянно матерясь и угрожая. – Эй, ты живой там? – забеспокоился пушистый агент, когда проклятия стихли, а Эйвери не отзывался.

– А чего мне сделается, ползи быстрее, тут места больше! – подначивал Цезарь, явно напрашиваясь на крупные рыжие неприятности.

– Дождешься ты у меня, съем нечаянно, вместо фуа-гры! – пригрозил кот, вываливаясь из слишком тесного туннеля. – Не по мне шили!

– Эй-ей, я не вкусный! – на всякий случай уточнил слизняк. – И вообще посади меня на спину, заколебался пешком ходить! Точнее – ползать. Не пожирательское это дело...

– А на груди уже не устраивает? – прищурился Живоглот. – Пригрел змею, называется, она уже и на шею лезет!

– Пожалейте сироту несчастную! – театрально заныл Эйвери. – Ел не досыта, спал без просыпа. Недосыпал, в общем! Ты же меня любишь, в глубине души!

– Ага, где-то очень глубоко! – вздохнул кот. – Залезай быстрее, пассажир безбилетный!

Примерно через полчаса блаженной тишины Цезарь, пребывавший в нирване после таких приятных для себя новостей, вдруг зауросил:

– Скоро притащимся уже? Жрать охота! В Мунго сейчас ужин...

– Топай тогда обратно, – предложил кот, продолжая, как ни в чем не бывало, двигаться вперед. Хитрец знал, что ленивый и трусливый слизняк возмущается просто для вида. «И мерзкий же у тебя характер, дружище, прямо соответствует внешнему виду!» А вслух: – Ускорение лапой придать?

– И ты, Брут! – пафосно начал Цезарь, но потом, увидев нехороший блеск в глазах ездового кота, сменил пластинку: – Так что ты там про бабу говорил?

– Нашел одну, прямо жаждет тебя поцеловать! Благодарить после будешь.

– А ты ее не напоил, часом? – забеспокоился Эйвери, не замечая, что пушистый транспорт уже добрался до Норы.

– Обижаешь, – притворился оскорбленным кот. – «Дамочка столько не выпьет!» – Фирма гарантирует – все будет офигенно! Только ты меня слушай и поддакивай, если что. И помни, это твой единственный шанс. Я предупредил!

Получив согласный кивок от притихшего напарника, Живоглот рванул в кусты – в условленном месте их поджидали завербованные гномы.

«Быстрей бы до Мэнора добраться теперь – каждая секунда на счету. Ну, Цезарь, быть тебе мужиком, а мне – героем! Я уже говорил, что я гений? Муррр...»