Текст книги "Женить нельзя помиловать (СИ)"

Автор книги: Фрейфея

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Так не злись!

– Не могу – хобби у меня такое! – язвительно парировал Малфой и, выхватив из рук Гермионы оселок, отбросил его прочь.

– Ты такой… соблазнительный, – ее пальцы заскользили по краю выреза халата. – Хочешь злиться по всякой глупости – пожалуйста! Это полезно… для кровообращения!

– Ты, что, только что назвала меня глупым? – Малфой, на мгновение задержав взгляд на руке, проигнорировал этот жест. – «Опять типичные женские уловки!»

– А первое утверждение звучало как-то похоже? Драко, умерь свою ревность. Кстати, там… ничего… Кроме желания, мой лорд… – такой откровенная тактика соблазнения вызвала вдруг абсолютно противоположную реакцию – его подозрения только усугубились. Влажные локоны Гермионы добавили проблем.

– Ты только что принимала душ?.. Твои волосы…

– И что? – раздраженно перебила она. – Я не пользуюсь заклинаньями, и ты это знаешь! Иначе уложить их невозможно! Так, прекрати уже… Эх, Живоглота на тебя нет…

– Этот рыжий тореадор здесь? И зачем он тебе? – Малфой опасливо оглянулся.

– Расцарапать твою ревнивую задницу! Между мной и твоим отцом ничего такого не может быть!..

– Что он хотел от тебя? Угрожал?

– Ну, перестань, ради Мерлина! Я же уже говорила… Про шкатулку, – Гермиона кивком указала на последнюю и поняла, что поставила себя в дурацкую ситуацию. Вот почему мама врать запрещала! Кольца-то внутри нет!

Расплата не заставила себя долго ждать – Драко бросился к ларцу. Открыл – и зло усмехнулся.

– Ты за идиота меня держишь?! На руке кольца нет! Ну и где оно? Неужто в Гринготс? – это был сарказм. Гермиона понимала, что Малфой издевается над ее попыткой выкрутиться.

Нужно было придумать что-то… И срочно! Договор с Люциусом кричал об этом. Помощь главы рода предполагала сохранения тайны. Определенно!

Решение пришло неожиданно. И – логично…

– Кольцо у твоего отца. Я отдала ему его, потому что… он сам проведет церемонию! Вот… Это был сюрприз. А ты все испортил! – «Пришла очередь Люциуса расхлебывать!» – И шкатулка – для… будущего наследника.

– Какого наследника?.. – Драко осел на стул. – Ты… Нет! Или да?..

– Как же с тобой бывает нелегко… Это подарок на будущее! И ты только что испортил одну из возможностей ускорить его! – Гермиона открыто напомнила о попытке соблазнения. – Твоя ревность иногда сводит меня с ума!

– Ты прекрасно знаешь, что до свадьбы нельзя… Традиция!

– Ка..? – неверие в услышанное заставило замолчать на середине фразы. – «Ах, так!.. Отлично!..» – Ну… нарушать ее не стоит. Конечно, с возрастом начинаешь ценить обычаи, в какой бы форме они ни проявлялись. А нечто особенное можно отложить на потом… Жемчужное ожерелье подождет своего часа. Как и твой… – недвусмысленный взгляд на брюки заставил глаза ревнивца вспыхнуть стальным пламенем.

– Особенное? – он весь обратился в слух и поднялся со стула. – Гермиона… милая… Ты что-то там говорила про желание...

– Ой, какие мы стали ласковые… Нет, до свадьбы нельзя! – она игриво развернула Драко от себя и подтолкнула в сторону камина.

– Глупая традиция… – он попытался поймать коварную искусительницу, но та ловко выскользнула из объятий: месяцы тренировок и шелковый халат! – И нарушать дурацкие обычаи – типично для нас! Заавадим старые – создадим новые…

– Нельзя, милый… Ты, что, только что назвал их дурацкими?

– Гермиона… ты… без… белья… Какого дракла!

– Ну, надо же! Какая наблюдательность! Увидимся в Мэноре, лорд Малфой…

Не услышать ответного: «Твою мать! Черт! О Мерлин!» было просто невозможно. И приказа, зазвучавшего после, тоже:

– Чтобы пришла на церемонию в одном свадебном платье! И… чулках! И ожерелье не забудь! Я так хочу!.. Учти. Не послушаешь – ты меня знаешь!..

Гермиона подтолкнула Драко к камину.

«Теперь какое-то время его мысли будут заняты далеко не кольцом…»

Но это не слишком утешало. Ведь где пропавшую реликвию искать, она понятия не имела.

***

Эйвери мучили сплин, хандра и тоска зеленая. Единственный приятель – пушистый геморрой – Живоглот давненько не попадал в лапы колдомедиков, а без него хоть в петлю лезь.

Вот только повеситься для слизняка – задача невыполнимая. Еще сложнее – найти сумасшедшего для добровольного поцелуя.

«Проклятый Малфой! Что сынок, что папаша – два сапога… на одну ногу! Платиновые змееныши!..

Люциус еще в школе показал себя хитрым и скользким типом. Без мыла везде пролезет. А с годами он отточил собственные таланты путем успешной практики. Юлил между Министерством и Темным лордом. Даже из Азкабана сухим умудрился выйти. Вот кому маска слизняка к лицу! Вся внутренняя суть, как на ладони.

А сыночек еще дальше пошел! Естествоиспытатель недоделанный! Мантикору ему под хвост! Превращает честных людей, во что ни попадя! И мучайся потом!»

Эйвери был уже и на Азкабан согласен – до того по людям соскучился. Но клистирные трубки никак не могли найти контрзаклятие, а способ юного Малфоя не подходил по эстетическим соображениям. Превратил бы во что-нибудь более привлекательное – морскую свинку, например, – отбою бы от желающих расколдовать не было!

Последнее пожелание Эйвери проорал на всю палату – все равно никто не слышит. Хоть головой об стену бейся – всем плевать…

– И чего ты разревелся, как бешеный слон, Цезарь? – шипение Живоглота звучало, как музыка.

Слизняк внутренне расцвел, как майская роза, – в его незавидном положении научишься ценить даже крупицы счастья. А рыжий пройдоха – настоящая радость!

– Да хоть в кота, – пробулькал, смеясь, Эйвери. – Или собаку, их все любят!

– Не упоминай при мне этих животных, – фыркнул Живоглот, выпуская когти. – Только гавкать и умеют. И на луну выть. Никакого воспитания!

– А ты стал снобом, – удивился слизняк, недоуменно шевеля рожками-антеннами. – Прямо как один знакомый мне лорд.

– Темный?

– Нет, Малфой! Цаца белобрысая, ехидна в мантии, гиппогриф бешеный!

– Эй, полегче на поворотах, красноречивый ты мой, – прервал кот потоки живописных оскорблений. – Не такой уж он…

И вовремя прикусил язык. Эйвери не отличается умом и сообразительностью, все его таланты проявляются только в придумывании оскорблений и влипании в сомнительные авантюры. Не зря ж его Драко в слизняка превратил! Но догадаться мог даже круглый идиот, а Эйвери не дурак. Хотя у Цезаря в прошлом лишь бытовая запущенность, неблагополучная семья и преступные группировки.

– Чего ты там бормочешь? – поинтересовался бывший Пожиратель смерти. Последней реплики собеседника он, к счастью, не услышал.

– Ничего, – поспешил успокоить его пушистый хитрец, – снова подлечиться лег и такое узнал!..

Мохнатому артисту несказанно повезло: объегорив недалекого (это мнение Живоглота!) Рона и доверчивую Сью, кот попал-таки в Мунго.

Он не учел одного – та всенепременно сдаст «истекающего кровью» из рук в руки ветколдомедикам. Сопротивляться миссис Уизли – себе дороже. Дошло до того, что Живоглот всерьез посочувствовал Рону и дал зарок перестать третировать рыжего аврора. С Гарри же кот нашел общий язык! Да и с Люциусом тоже. Не говоря уже об Эйвери…

Пора уже галлеоны зарабатывать на собственных талантах. А что? Открыть в «Пророке» рубрику полезных советов « Как расположить к себе людей» – Скитер от зависти заавадится.

В какой-то момент вторая часть блестящего плана оказалась под угрозой провала. Сью, как магловская баржа, неслась вперед – даже странно при ее положении и габаритах! Рон с «умирающим лебедем», то есть котом, еле поспевал за чересчур активной супругой.

Пытаясь оттянуть встречу с ветеринаром и последующее разоблачение, полукнизл издал тихий стон, надеясь, что его бросят прямо здесь.

– Потерпи, Глотик, недолго осталось, – Сью смахнула слезу и ткнула в бок ухмыляющегося Рона. – Тебя вылечат!

– И вас вылечат, – Живоглот все же применил тяжелую артиллерию, то есть озвучил вслух собственные мысли.

Дальнейшее напоминало плохую комедию или фильм ужасов.

Миссис Уизли всплеснула руками, отшатнулась и медленно сползла по стене.

Следующую минуту Рон успешно изображал ветошь, кот наматывал круги и верещал утробным рыком: у Сью отходили воды.

Ее муж-герой издал вопль, будто тысячу акромантулов увидел, и осел на пол, придавив всей массой тушку Живоглота.

– Слонопотам, – заорал он, на этот раз по-кошачьи. – Худеть не пробовал?

Подоспевшие колдомедики быстро навели порядок: роженицу отлевитировали в палату, ее мужа – на кушетку. Живоглот не стал дожидаться окончания спектакля и под шумок смылся – с грехом пополам, но и второй этап плана выполнен.

Осталось последнее: Эйвери. Но здесь было уже проще.

Дорогу в палату бывшего Пожирателя кот знал, как свои четыре лапы, поэтому добрался без приключений.

Слизняк был в своем репертуаре: жаловался стенам, выкрикивал оскорбления. На миг Живоглот даже пожалел «лучшего друга». Но Гермиона и ее свадьба важнее. Не говоря уже о Мамбе, на которую у рыжего ловеласа далеко идущие планы и не совсем честные намерения.

– Ну, не тяни, – взмолился Эйвери, даже побелев от любопытства. – Что там интересного происходит в Волшебном мире?

Кроме одиночества, Цезаря тяготил информационный вакуум. Отсутствие свежих сплетен пагубно действует на низшие организмы.

Живоглот плюхнулся на пятую точку, огляделся по сторонам и прошипел не хуже Нагини:

– Цезарь, тебе грозит страшная опасность. Если ты не уберешься отсюда в ближайший час – твоя песенка спета!

Кто ж знал, что заколдованные Пожиратели – нежные создания? Лежит в обмороке и в ус не дует! Ничего – очнется, Живоглот ему такие сказки Шахерезады расскажет – сам побежит, как миленький!

«Мамой клянусь!..»

________________________________________________________________________

* Пер. с ит.: Месть и многое другое…

Глава 4. Всеобщее благо, мелкие пакости и кое-кто под кроватью

Драко, мельком бросив взгляд на украшенный к свадьбе сад, вышагивал по длинному коридору Малфой-мэнора строго в определенном направлении – семейной библиотеке. Именно там последнее время можно было найти отца, а в канун грядущего "позора, в коем виноват наплевавший на родовые традиции сын", – даже неудивительно. Дверь в "святая святых", как выразилась однажды Грейнджер, распахнулась, и Драко увидел Люциуса, чинно восседающего в любимом кресле с рюмкой в руке. Витавший в воздухе едва уловимый аромат чего-то не совсем законного подсказывал – употребляют не алкоголь, а кое-что похлеще. И возвышавшаяся на столе бутыль с незнакомым магическим вензелем, доступным только узкому кругу лиц, лишь подтверждала эту мысль.

– Отец... Что ты делаешь? – учитывая очевидность ситуации, прозвучало нелепо, но Драко не привык видеть Люциуса, напивавшимся прямо с утра. Злоупотребление подобными зельями из Лютного могло привести к зависимости, что – в свою очередь – грозило не только материальному состоянию древнего рода, но и душевному.

– Читаю... Неужели непонятно? – буркнул в ответ Малфой-старший и пригубил из стопки с невозмутимым видом.

– Ну, и как тебе книга? Интересная? – Драко ненадолго взял бутылку со стола и понюхал содержимое. Пахло вполне приятно, и это успокаивало. По крайней мере, чувствовался эффект хоть на ком-то в этой комнате. – И почем нынче допинг для чистокровных? – вопрос о цене всплыл из праздного любопытства.

– Недешево. Вот так и уменьшается размер наследства. За грязные выходки приходится расплачиваться, сын мой!

– Переживу, – отмахнулся тот и повторно задержал взгляд на флаконе. – Ты решил сменить аптекаря? И чем же тебе так досадил Игнасиус?

– Жулик он! Спит и видит, как содрать с меня побольше галеонов. Да и его почтовые совы не слишком почтительны. Пернатые, видно, с хозяина пример берут, – Люциус, безусловно, всей правды открыть не мог. Не сознается же он в том, что Игнасиус – штырехвоста ему в ребро! – опоил лорда Малфоя магловским. В прежние времена Круциатус стало бы проявлением милосердия, а сейчас...

– Малфоев всегда тянет к запретному. Не так ли? Папа... – подтекст фразы не понял бы только идиот, а Люциус таким не был даже в худшие времена.

– Что тебе нужно, Драко? – по недовольному тону было понятно, что «отшлепать засранца» за крамольные помыслы все еще хочется. И предыдущее заявление, несомненно, глава рода решил оставить без комментариев.

– Пришел поблагодарить тебя...

– Поблагодарить?.. – а вот этого Люциус точно не ожидал. После устроенной сцены «аля бешеный мавр», не далее получаса назад, подобное заявление не на шутку удивило: «Чувствуется очередная выходка Грейнджер!»

– А что в этом такого? С учетом всех скандалов и споров решение провести брачную церемонию – широкий жест с твоей стороны. И уж точно неожиданный!

Драко готов был поклясться, что отец мысленно кого-то заавадил. И не раз! Люциус вскочил с кресла и потянулся к заветной и дорогой сердцу бутылочке. Налив себе до краев, выпил молча и залпом.

– Я еще твердо не решил все зависит от... настроения! – а ведь так хотелось заявить «от вашего поведения, наглые нарушители спокойствия!» Малфой-старший всегда считал, что нет таких обещаний, которых невозможно дать, а вот выполнить... Это уже на его усмотрение. И как забыл – сын-то в курсе всех его махинаций и убеждений. Пора пить не только успокоительное, но и противосклерозное. Докатился!

– Не стоит обещать того, от чего потом не сможешь отвертеться, отец. Так что давай сразу расставим все точки над "i". Я тебе не Министр магии, не надо водить меня за нос! То буду, то не буду... Еще на ромашке погадай!.. Нет уж! Ты обещаешь провести церемонию... или нет? – Драко сжал кулаки – подальше от соблазна стукнуть по столу или того хуже – вытащить волшебную палочку.

«Если Грейнджер меня провела... Оральные наказания ей обеспечены!»

В понимании жениха молчание затянулось.

– Отец... – он первым нарушил тишину.

– О... обещаю, – раздалось очень тихо, с надрывом.

– Что, прости? – Драко прищурил глаза. Какая-то часть него все еще отказывалась принимать услышанное: не верилось.

– Обещаю... – скрипя зубами, выдавил из себя Люциус.

– Прекрасно! Ты это сделал дважды, так что... И насколько я помню, клятвы в отношении меня ты ни разу не нарушал. И это вселяет уверенность.

Очередная порция успокоительного выпита. Еще бы этого не случилось?! Малфоя-старшего трясло. Провести магический ритуал самому будет, ой, как трудно. Невыносимо! Одно утешало, Нарцисса будет признательна ему. Оценит. Пожалеет. Побалует...

– Может, стоит поосторожнее с зельями? – обеспокоенно спросил Драко. Уж слишком отец на них налегал последние дни. Мало ли!.. Все-таки впереди церемония, и если он решил вывести себя из строя, и тем самым избавить от нелегкого испытания, то стоило пресечь подобное на корню.

– Не забывайся, – Люциус не прикрикнул на обнаглевшего сына, посмевшего читать нотации, только потому, что в настоящий момент все мысли были о будущей и действующей миссис Малфой. О первой – потому что подставила его со свадьбой, о второй – потому что... хотел. Как мальчишка! – «Очередной побочный эффект?» – а вот это уже смахивало на заговор против Малфоев. Сколько раз можно подсовывать им черт знает что!

– Я просто беспокоюсь, – Драко не лгал. Ревность, еще совсем недавно застилающая способность здраво мыслить, испарилась, и щедрая уступка со стороны отца поспособствовала этому. В такие свободные от подозрений моменты доверять Гермионе было легко. Ну, или почти легко.

«Да, ревнив, но ведь предупреждал!.. Она ведь любит меня. Иначе не согласилась бы на замужество... Тогда почему ни разу не сказала? Вот она – гриффиндорская натура!.. Упрямая и гордая».

Раздумья прервал раздраженный голос Люциуса:

– Побеспокойся лучше о себе, Драко. Это ты у нас женишься на грязнокровке, а не я!.. – стесняться в выражениях никто не собирался, и Малфой-старший потянулся за тростью.

– Могу я взглянуть на кольцо? Гермиона сказала, что оно у тебя...

Нет, ну, нельзя так с главой рода! До сих пор бледное лицо порозовело от гнева. Пальцы стиснули набалдашник до хруста в костяшках. Однако выдержке Люциуса позавидовал даже он сам. Тем более, что волшебной палочки под рукой не оказалось. Выпустить пар придется иным образом.

– У тебя еще будет возможность его рассмотреть. Что с тобой? Как ребенок… Папа, дай, папа, хочу!.. Я занят!

– И чем, позволь узнать?

– Мне нужно кое-что обсудить с твоей матерью. Срочно!

Люциус хлопнул дверью, и торопливые шаги по коридору Драко уже не услышал. Он глубоко вздохнул и зацепился взглядом за бутылочку с зельем – отец слишком спешил и забыл ее убрать подальше от маминых глаз. Не доверяла она аптекарям Лютного. И правильно делала!

***

Драко еще раз внимательно присмотрелся к оставленному Люциусом пузырьку с неизвестным лекарством. Если верить интуиции, новый поставщик подсунул очередную гремучую смесь, пользуясь навязчивой идеей отца – добиться покоя. Но так ведь и до вечного допиться недолго! Аптекари Лютного «славятся» своей предприимчивостью.

Драко чуть пригубил таинственного зелья. Раз главе Рода не повредило, то и наследник выдержит. Тем более, что он неплохой зельевар и ещё тот исследователь. Гермиона не даст соврать.

Хотя думать о ней сейчас не следовало – в паху тут же заныло от предвкушения. Дурная голова... кой-чему покоя не дает.

В лекарстве отчетливо распознавался слабый привкус... йохимбе.

«Ну, аптекарь и жук! Подсунуть лорду Малфою успокоительного с возбуждающим. Это... залёт! Не буквально, конечно... Придется ответить ему „взаимностью“. И это тоже – не буквально.

Хорошо, что отец выпил не лошадиную дозу, а всего лишь порцию пони. Пригубил, так сказать. Значит, переживать не стоит.

Счастливого тебе плавания, папа! И семь футов под буем!»

Разыскивать сейчас Люциуса, чтобы продолжить прения, почему-то не хотелось. А раздумья о неизбежных последствиях чудо-лечения придавали мыслям определенное направление, а именно – Гермиона... Жемчуг... И ее недвусмысленные намеки.

Да... в такие минуты Драко готов был сложить все дары моря у ее ног.

«Вставить бы ей по самые!.. Ведьма! Моя... Чёрт! До брачной ночи так далеко».

Придумывая способы сладострастных наказаний для Грейнджер (а зачем провоцировать честных волшебников?!), он решил, что пора бы хм... снять напряжение. К примеру... выпить старого доброго огденского. Остальное – подождет. Все тайные нычки Драко изучил еще в Хогвартсе – фантазия отца никогда не отличалась разнообразием, поэтому запасы спиртного так и хранились в зачарованном под бар глобусе. Отмыкающие заклятия предусмотрительный Малфой-младший зазубрил, как только палочкой владеть научился. Как знал, что пригодится!

И теперь с предвкушением извлекая початую бутылку, он понял, что привычки отца с того далекого времени не изменились. Подумать только – простая Алахомора!..

Плеснув янтарной «огненной воды» в рюмку, Драко мечтательно скользнул взглядом по столу, представляя, как шикарно на нем смотрелась бы Гермиона. Невольно сглотнул, вообразив ее голые ноги на собственных плечах, помянул все атрибуты Мерлина от бороды до подштанников и поднес стопку ко рту.

– Черт!.. – снова выругался Драко и невольно задержал дыхание – столетнее огневиски требовало этого.

– Так... Так... Так, юноша... – надменный голос деда нарушил тишину.

Только Абраксаса Малфоя здесь и не хватало! И каким ветром в библиотеку его занесло? Не иначе ураганом «Моргана»!

Все почившие предки Малфоев (точнее, их портреты) тихо-мирно проживали в галерее на втором этаже Мэнора. И только Абраксас Малфой удостоился парадной рамы еще и в кабинете (Люциус любил посоветоваться с отцом по разным вопросам). А уж в книжное царство захаживали все без исключения представители рода, особенно нарисованные. Не иначе запах огневиски приманивал.

«Надо перетащить зачарованный глобус куда подальше. Ну, или бросить вредную привычку распивать спиртное в неподходящих местах. А то, глядишь, и остальные дядюшки и дедушки набегут – у меня сейчас других забот полон рот. Почти полон...» – Драко оценил содержимое рюмки: все еще не пуста.

– Твое здоровье, дедушка, – и неблагодарный внук в очередной раз решительным жестом понес стопку ко рту. Абраксасу, явно, есть что сказать. Только слушать его на трезвую голову Драко не улыбалось. Ну, ни капельки!

– С утра пьют только дегенераты, – мрачно заметил дед и вздохнул – больше всего нарисованный патриарх рода Малфоев скучал по огденскому.

– И аристократы, – прищурился Драко, цитируя старую шутку самого Абраксаса. – Только я не пью – дегустирую.

– Отец твой тоже так оправдывался, негодник! Или ссылался на магические эксперименты, дегустатор-экспериментатор. А наутро антипохмельное хлебал. Единственный внук женится, а выпить... – тяжелый вздох говорил сам за себя. – А все Люциус... Сынок неблагодарный! Вот сколько можно его упрашивать повесить в Мэноре картину с изображением «Кабаньей головы», а? Сам же потом спасибо скажет. В свое время… Слышь, внучек, будь человеком...

– Не знал, что ты такой горький пьяница, – усмехнулся Драко.

– Что за выражения, молодой человек?! Вот помрешь – я к тебе в гости ходить не буду!..

– И спасибо тебе за это! Авансом.

– Так как насчет милого питейного заведения? – заискивающим тоном поинтересовался Абраксас.

– Придется подождать – волшебные художники слишком редко встречаются, сам знаешь.

– Я, понимаешь, молча выношу все ваши прегрешения, а вы... потерпи?! – такой ответ внука Абраксаса, точно, не устроил. – Что ж ты, давеча, в кабинете не особо-то выдержку проявлял!

«Неужели дед видел, как мы с Грейнджер?.. Соплохвост меня покусай! Отец же предупреждал! Ну, сейчас, наверное, начнется…»

– Тебе бабушка не говорила, что подсматривать нехорошо? – Драко и глазом не моргнул, сохраняя внешнее спокойствие. – У меня свои радости.

– Видел я их... Немного... Докатился!.. Ну, в следующий раз, любитель острых ощущений, хоть обзор не заслоняй.

«Ой, дед, лечиться тебе надо. Только... поздно».

– Вы с отцом сговорились, что ли?! Морали читать...

Драко не понаслышке знал о словесных баталиях между Абраксасом и Люциусом. Даром, что один портрет, а второй – глава Рода. По любому поводу спорят: от политики до видов из окна. Если дед скажет «брито», отец непременно возразит «стрижено».

«Ну-ну, поглядим, что из этого выйдет. Да и рисованная „Кабанья голова“ значительно облегчит жизнь в Мэноре. Вместо того чтобы шляться по картинам, подглядывать по кабинетам и сплетничать, предки будут приятно проводить время и перестанут докучать потомкам. То есть – мне!»

Драко всегда умел находить выгоду в любом, на первый взгляд, неперспективном деле.

Пока внук собирался с мыслями и прикидывал плюсы и минусы, в библиотеке нарисовались прочие представители рода, привлеченные интересным разговором и спиртными парами. Малфои всегда умели держать нос по ветру. (Семейный кодекс «Из ненаписанного, но общеизвестного»).

Интеллектуальная беседа двух умных людей быстро превратилась в базарные склоки – каждый хотел высказаться. Наболело!

– Люциус много говорит и мало делает! – высказался Брутус Малфой.

– Папа, я вырос! Папа, я женюсь! Папа, я стану папой! – передразнил Абраксас.

– Я лорд и глава рода! – подхватил Николас.

– Я Люциус, а не Лютик! – заявил кто-то из предков с портрета в углу библиотеки.

– Отец, Тот-кого-нельзя-обзывать вернулся! – Абраксас набирал обороты.

– И загнулся... – попытался вставить пару кнатов самый-младший-на-данный-момент-Малфой.

– Глава главой, а обещание не держит! – влез Людос.

Дальше Драко уже не различал: кто, что и зачем...

– «Кабанью голову» обещал! И где? Съел?!

– Двух сыновей... И что?! Одни попытки! Со счета сбились уже!

– И ты распустился! Не доводи отца до портрета! Ну, никакого уважения к предкам! И, к слову, следи за языком...

– Нам скучно! А ты...

– А ну, тихо, родственнички! Цыц! – гаркнул обалдевший от такого напора Малфой. – Если не замолчите – ничего не будет. Еще и рты краской замажу! А то покой мне только снится – ни сна, ни отдыха измученной душе… То вы, то Гермиона со своим жемчугом!.. – «Хочу...»

– Да, жемчуг, это что-то... Ты, Драко, только не ломайся...

– Так, значит, вы в курсе, что меня ждет?! – «А я нет?!»

– Гони, неуч, выпить – тогда скажем...

Но тот лишь выпил залпом стопку огневиски. Предки переглянулись и сменили тактику.

– Бедный мальчик... Столько свалилось...

– Тяжелые времена требуют огромных жертв. Но с твоими гм... задатками можно и лучше...

– Подумаешь, жертва!.. Мне Брунгильда рассказывала – фигура у девчонки приличная. А остальное мы сами видели.

– Твоя жена соврет – недорого возьмет! Язык без костей. Ее портрет в самой дальней комнате висит. Сплетница!

– А можно без оскорблений?

– Это все Люциус виноват! Сам с котами пьет, а нам кабака пожалел. Нарисованного!

– С какими котами? – Драко решительно вернул нить разговора в нужное русло. – Чего сочиняете? И перестаньте вмешиваться в мою личную жизнь – я совершеннолетний!

– С какими? С такими! Говорящими и в сапогах, – усмехнувшись, сдал проштрафившегося потомка Людос. – Мы сами не видели – Люциус рамы шторками закрыл. Еще и угрожал! И что-то-там маггловское в себя вливал!

«Точно предки от скуки сдурели – выдумывают каких-то котов. Чтоб отец всякую дрянь употреблял – да ни в жизнь! Хотя йохимбе же принял… Так, Драко, думай о свадьбе, а не о нелепых фантазиях спятивших портретов».

– Значит так, любимые родственники, – он не стал рассусоливать – в конце концов, кто в доме хозяин? – Не бросите сплетничать, подглядывать и лезть, куда не просят, – никакой «Кабаньей головы» не видать вам как собственных ушей без зеркала и чар. И на будущее, если в кабинете кто-то с кем-то чем-то занимается, – вы взрослые, сами догадаетесь – просьба: без комментариев и свидетелей! Иначе кликну художника и пририсует он вам то, чего и в помине не было. Ясно?!

И вышел, громко хлопнув дверью.

– Весь в меня! – с гордостью прошептал Абраксас. – Истинный Малфой!

***

Шествуя по мэнору, Люциус заключил, что, наверное, было ошибкой, выделить одну из комнат под будуар так далеко от библиотеки. Пользоваться магией абсолютно не хотелось. И подобное тоже наводило на мысли о заговоре аптекарей Лютного переулка против Малфоев. Тянуло отнюдь не колдовать!.. Люциус ощущал себя озабоченным юнцом, который дорвался-таки до «сладкого» и теперь намеревается потребовать своё на месяц вперед.

Наплевав на аристократические условности, лорд Малфой ворвался в «женское царство» без стука, чем заставил Нарциссу вздрогнуть от неожиданности. Не произнеся ни слова, Люциус рывком скинул мантию и отбросил в сторону, совершенно не заботясь о том, что падая на трюмо, она сбила несколько предметов дамского туалета. На лбу лорда Малфоя горела невидимая (всем, кроме второй половинки!) надпись: «Вернись, любимая, в постель, я оплачу весь супружеский долг за десять лет! Еще и кредит возьму!»

– Дорогой... – Нарцисса искренне удивилась визиту супруга с утра: слишком давно муж не вторгался на ее территорию. Не баловал вниманием. Тем более, спонтанно! – Что... что ты делаешь?

– Ну, понятно, в кого сынок уродился! Все объяснять на пальцах приходиться! Ясно же, не книжки читать собираюсь!

Миссис Малфой уловила иронию, но все равно спросила:

– А причем тут Драко? Я думала тема «покажу этому предателю крови небо в алмазах» уже закончена. Ты опять? Ну, сколько раз можно повторять, что при нашем положении это выгодный союз и ... – она замолчала, наблюдая, как муж расстегивает пуговицу за пуговицей.

– Если бы наш сын руководствовался этим, я бы понял! Но нет, он весь в тебя – подавай ему брак по любви! Глупость какая! – к нескрываемому изумлению Нарциссы бархатный, расшитый серебром жилет очень скоро постигла участь мантии.

– И я ни разу не пожалела об этом. Перестань раздеваться, сейчас не время для плотских желаний. Твой сын женится!

– Я знаю. От того, что ты скажешь об этом в – Мерлин знает – какой раз, ничего не изменится. Хватит с меня и того, что именно мне проводить этот чертов ритуал! Молчи, я не желаю сейчас это обсуждать! Ну, женится он, и что? Я должен принять целибат? Хочу второй медовый месяц! Сию же минуту! Я нуждаюсь в компенсации и аморальной поддержке…

– К… какой?..

– Леди Малфой играет в непонимание?! Я собираюсь заняться тем, что позволит мне расслабиться, приятно напрягаясь. И как можно дольше…

– Святой Мерлин!.. Люциус... Я... Мне... Сегодня же свадьба! Еще нужно отдать столько распоряжений... Это не может подождать?

– Нарцисса, а тебе не кажется опасным заставлять меня просить?

Малфой за считанные мгновения очутился у кровати и с горящим от нетерпения взглядом уставился на жену. Даже не оглянувшись, присел на постель и тут...

– Мрмяу! – острые когти Мамбы царапнули спину, и рубашка Люциуса пострадала ничуть не меньше, чем самообладание.

– Пошла вон! Вон! – несмотря на бешеную злость кошка поспешила ретироваться – она давно уяснила, что спорить с лордом Малфоем бесполезно и себе дороже. Морить голодом не станет, но лучше убраться подобру-поздорову подальше от греха. А отомстить – всегда успеем! Мамба спешно укрылась под «брачным ложем». Раздавшееся враждебное шипение – единственное, что пока можно себе позволить.

– Люциус, не тронь ее! – кошка была для Нарциссы, без сомнения, любимицей, но такого блеска в глазах мужа не могла припомнить уже лет десять. А то и больше! – Мой лорд...

Он требовательно притянул жену за руку и таким же властным жестом рванул неглиже до самых бедер. Воображение, рисовавшее обнаженное тело, довело Люциуса до решительных действий. Хватит пустых разговоров!

Он хочет ее. А если Малфой хочет... – он это получит. И не один раз!

– Нарцисса, никаких возражений! Только «да, мой лорд...» – он ласково коснулся рукою ее груди. – Как вам угодно, мой лорд... – спустился к бедру. – И все что пожелает господин моего сердца... – притянул к себе и уложил на постель. – А именно сейчас он хочет вас, дорогая...

Откровенно соблазняющий поцелуй в губы стал тому подтверждением.

Мамба, забившись под кровать, слушая непристойные стоны и вздохи, тщетно пыталась воззвать к совести и призвать к порядку расшалившихся супругов! Даже сменив тихое воспитанное мурчание на неблагозвучное мявканье, благородная египтянка ничего не добилась.

Горячо любимая хозяйка и не думала ее спасать.

«А все он – Люциус – блохи ему в родовую шкурку!»

Мамба сдерживалась из последних сил, ведь так хотелось опуститься до нахальства уличных кошек и высказать в лицо нарушителя спокойствия все, что накипело. Хотя думать-то ей никто не запрещал: «Слышь как ластится, подлизывается, наверное. Точно, нагадил, где не положено. А вот мне за это – тапком по морде!»

Потом попыталась снова деликатно высказаться:

– Хозяйка.... Мурмяу...

Но наверху заорали так, что Мамбе пришлось заткнуться и задуматься: «И чего ж она так кричит?.. Больно, должно быть... Нет, пора звать целителей. Эй, Глотик!.. Глотик!.. Настоящий котяра – вот как нужен – не дозовешься!»