Текст книги "Женить нельзя помиловать (СИ)"

Автор книги: Фрейфея

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Мысли о ветреном ухажере ненадолго отвлекли от безобразий, творимых хозяевами: «Пожилые люди, а туда же! На дворе июнь, а у них тут март – не иначе».

Сидеть в засаде становилось опасно для жизни – от тряски поднялась пыль, наверно, эльфы тут сто лет не убирали. А пачкать шубку не очень хотелось, пришлось снова попытаться донести до людей свою точку зрения:

– Эй, вы там, наверху, кровать не ломайте! Я все-таки очень дорогая кошка! Себе хоть руки-ноги поотрывайте, но я за что страдать должна? На лекарствах разоритесь... Надоели!.. Ведут себя как животные...

Пора переходить к кардинальным мерам. Кошке хотелось есть и, вообще, у нее дела! Она же не рассчитывала на любвеобильного Люциуса.

– Сейчас как выскочу, как выпрыгну и... – и поспешила реализовать угрозу, выбежав подобно урагану. Не прошло и пары секунд, как пушистая аристократка вернулась на прежнее место, поджав хвост. – Хозяйка, что ж ты так... стонешь? Не подначивай этого самца! Это же неприлично!.. А еще породистая!.. Пш... благородная.

Мамба напряженно думала, стараясь обмозговать увиденное. Получалось плохо. Все ее знания ограничивались теорией. А тут такая наглядная демонстрация. Любопытство кошку до добра никогда не доведет, но если очень хочется, то можно.

«Поэтому аккуратненько, осторожненько… Ой!..»

– Не-е-е, пойдут клочки по закоулочкам... Заходи сзади, папаша. Вот разве можно в живого человека такой шту... – мысли застряли на середине фразы, оценивая масштаб увиденного. – Что, опять?! Вот пока не доведет до конца, не слезет! Знаю я эту породу... Ты чем завтракал, дон Малфой? Небось, мою сметану и сливки лакал, котяра?! Пора звать на помощь... Вот где эта милая, лохматая морда, а? Люциуса на тебя нет!

Живоглот не торопился проявлять чудеса левитации и легилименции – напрасно кошка звала на помощь.

– Все вы, мужики, одинаковые! Как нужны – так и след простыл! А ты, Люциус, не шибко радуйся – я все Драко расскажу. Нет, Глотику!.. Хоть бы мяукнул через эльфов, где его черти носят! Я ж тут воспитание теряю...

Но громкое «мяу» не было услышано. Никем...

Драко общался с родней, Нарцисса и Люциус – друг с другом. Живоглот был занят спасением Эйвери от выдуманных опасностей, и только Мамба думала о том, куда катится этот мир. Но сделать изнеженная избалованная кошка пока ничего не могла.

***

Цезарю виделось что-то хорошее: брюнетисто-блондинистое с рыжим отливом. Хотелось раствориться в мягкости и неге, а лучше прижаться к теплому боку этого нечто.

«Прекрасная – мать его! – незнакомка», – подумал Эйвери и вытянул губы трубочкой. Так, на всякий случай. Даже в галлюцинациях грезилось о поцелуях и прочих радостях. Все-таки Цезарь, по его нескромному мнению, – в меру упитанный, в самом расцвете сил... слизняк.

– Эй, ты, Спящая Красавица! Не слышишь что ли? – волшебное видение растворилось при свете не очень прекрасной действительности и превратилось… в Живоглота. – Кончай валяться, Поттер на хвосте! И с ним вся аврорская шайка-лейка! Век воли не видать, молока не хлебать!

– Что? Куда? Где моя палка и галеоны? – бывшего Пожирателя смерти вдруг охватила паника («А все они – целители недоделанные и зелья их проклятущие!») и жгучее желание навсегда покинуть это злосчастное место. Может, в щель забиться? А что, тараканам можно – слизнякам нельзя?

– Какие галеоны? – кот выпучил глазища, всем видом показывая, что по некоторым темным личностям отделение для буйнопомешанных рыдает в три ручья. – Ты на курорт не собирался, нет? А-то там тебе уже номер «люкс» приготовили и гринкарту в страну непуганых гусениц.

– Это в Азкабан что ли? – успокоившись, пробулькал Эйвери. – А чего тогда шороху наводишь? У меня ж сердце… Лучше в тюрьму, чем тут от скуки подыхать!

– Ты весь такой внезапный и противоречивый весь! – огрызнулся Живоглот. – То орал – не хочу в клетку, то вдруг путевка в отдельную камеру как выигрыш в лотерею. Азкабан тебе – не санаторий и даже не палата в Мунго! Цезарь, шевели... чем там у тебя?.. О, точно – ногой!

– Что воля, что неволя – все равно, – философски заметил он и закатил глаза-антеннки. После душевных потрясений хотелось одного: напиться, забыться и опохмелиться. Ну, или поесть чего-нибудь. – Слышь, Проглот, а пожрать ты с собой не захватил?

– Захватил, захватил, – елейно мяукнул тот и от всей дури поддал по прикидывающемуся Платоном Цезарю.

Тот, не ожидая такой подлой провокации со стороны старинного приятеля и однопалаточника, отлетел в сторону, шмякнулся об стену и, подчиняясь законам физики, отрикошетил прямо в лоб рыжего агрессора.

– Совсем охренел? – пискнул Эйвери, сползая с приплюснутой морды кота. – Ишь, моду взял! Я тебе не снитч! Геморрой лохматый!

– Пиявка рогатая!.. – обмен любезностями – привычное занятие. – Хотя сейчас ты больше на драный бладжер похож, – Живоглот решил сменить тактику, – и пока ты тут мне зубы заговариваешь и жертву закона изображаешь, авроры не дремлют!

– Чего мне опасаться, – легкомысленно качнул рожками-антеннами слизняк. – Итак уж я «красавец писаный», отворотясь не налюбуешься. Мною только девок пугать. Расколдоваться – не светит. Ты не слыхал, страшненьких в Азкабан не заносило? Может, на безрыбье и слизняк сгодится... И в тюрьме люди живут.

– Вот именно, живут, – рыкнул пушистый обманщик. – А твоя песенка спета! Я тут краем уха подслушал… Ты же знаешь мои обширные связи в Аврорате?

Мгновенно посиневший от страха (жить-то охота!) Эйвери согласно закивал: он же видел, какие люди посещают Живоглота во время его «болезней». Прямо «сливки магического общества» по нынешним меркам. Поэтому сейчас врать не станет. А смысл? Что взять со слизняка, кроме матов?

– Так вот, – продолжил кот, убедившись, что жертва доведена до отчаяния и внимательно слушает, – Министерство очень недовольно. Твое содержание обходится больнице в кругленькую сумму – а отдачи никакой! Прибыли ты не приносишь, только казенные харчи проедаешь да бока отлеживаешь. Ни сведений от тебя ценных, ни семейного капитала. Бесполезный ты элемент! Никакого от тебя дохода – расходы одни. Verstehen?*

– А Азкабан? – чуть не зеленея от досады, прошептал Эйвери. – Мне бы только в коллектив...

– И не мечтай! – жестко припечатал Живоглот, в душе уже танцующий победный танец дикаря. – Нечего кнаты налогоплательщиков тратить – гоблины против!

– И куда мне деваться, драклов им в трусы? – растерянный вид слизняка внушал жалость, но кот сейчас наплевал на совесть. Если дело выгорит, Цезарь в накладе не останется. Самолично проследит, чтоб всем сестрам – по серьгам. За особые заслуги перед Отечеством. Хоть и против воли!

– Тебя решили отпустить. На все четыре стороны! – стараясь не ржать как гиппогриф, с серьезным видом выдал Живоглот.

– Свобода? Это ж замечательно! – обрадовался, было, Эйвери, но тут же сник под суровым взглядом. – А с чего такие щедрости при нашей-то бедности?

– Включил, наконец, мозги! А я уж думал: дело – труба! Отправят-то тебя к маглам. Куда-то на восток…

– Поближе к солнышку? Не, мне бы место потемнее... А можно без маглов? – приуныл Цезарь.

– Нельзя! – кот уже терял терпение от его идиотизма. Сегодня Эйвери тупил больше обычного и при этом не доверял. – «Так весь план взрывопотамам на рог уйдет. Нет уж, фигушки!»

«Я Рона обманул! От Сью ушел! Самого Люциуса объегорил! А тебя, дружок, вокруг хвоста обведу и глазом не моргну! Клянусь сапогами предка!»

– Ты совсем дурак или прикидываешься только? – сладким, не предвещающим ничего хорошего голосом завел Живоглот прежнюю пластинку. – Бросят тебя среди огородов-виноградников и вертись там, как слизняк на сковородке! Маглы тебе не маги – стесняться не будут. Ядохимикаты у них – почище Авады. Нюхнешь – и амба!

– Не стращай! Пуганые мы... – вот так первая попытка обрисовать казни египетские с треском провалилась.

– Ну-ну... Вот прознают маглы про твою любовь поболтать – и все! Сдадут на опыты. Поверь говорящему коту. Только ведь у тебя нет моих острых когтей и чудовищного обаяния – не сбежишь. Тьфу, не уползешь!

– Любишь ты себя до икоты, Живоглот, – Эйвери порядком подустал от регулярных дифирамбов кота в собственную честь.

– Главное, что не ты – меня! Не боишься мучителей в белоснежных халатах со скальпелем, то дерзай! Но предупреждаю – в Азии едят все, что летает, ползает, плавает, ходит и бегает.

– Маглы едят друг друга? – от нахлынувших эмоций Цезарь был уже не синего, а серобуромалинового цвета. – Я знал!.. Дикари! Людоеды!

– Друг друга? Фу, какая мерзость! Нет, конечно! – Живоглот тут же решил подлить масла в огонь: – Но вот тебя, сладенький, с потрохами сожрут. Я в кулинарной книге рецепт видел «Слизняки под соусом бланманже». Я сам такое не ем, но на вид – аппетитно.

Эйвери мутило – теперь ему, точно, кусок в горло не полезет.

– Не согласен я! Цезарь я или не Цезарь?! Я ж дитя природы. Хоть дурное, но дитя...

– Завтрак ты! Обед и ужин в одном блюде.

– Так что делать-то? – простонала несчастная жертва кошачьего эксперимента. – Где «обреченному есть чувству уголок»?

Пушистый пройдоха даже задохнулся от радости – Эйвери цитирует магловских классиков – спекся, значит. Дозрел!

Но не время почивать на лаврах – дел невпроворот!

– Линять. И как можно быстрее! Я тут все ходы-выходы знаю, – Живоглот важно поклонился – лорд он или не лорд все-таки? – Правда, придется тебе на моей широкой груди скрываться, зубами за шерсть держаться!

– А нету зубов, – заныл слизняк. – Я бы местным давно показал! – он странно пробулькал, очевидно, рисуя в воображении картинки членовредительства.

– Тогда держись, чем сможешь. Каждая секунда на счету.

– А тебя ж авроры видели! – нет, когда не надо, Эйвери начинает отлично соображать, питбуля ему на хвост! – Засада...

– Не видели, – «Шоу с Уизли имело бешеный успех в узких кругах. Я ж гений! Не то, что некоторые! Мяв...» – Я тут контрабандой.

– А!.. – начал снова рассусоливать слизняк. – Да ты железный перец!

Но Живоглоту уже надоело в бирюльки играть, он цапнул Эйвери, наплевав на слабые подозрения, что тот будет жаловаться, спросил только:

– В шерсти спрячешься или во рту тебя тащить? Предупреждаю: могу проглотить. Выбирай!

– Не, Троглодит, не дождешься. Схорониться мне надо, – и Цезарь со скрипом и стонами взобрался на кота и скрылся в густой рыжей шерсти. – Век тебе этого не забуду! – в данной ситуации подобная фраза отдавала угрозой. Только Живоглота так просто не возьмешь!

– Будешь щекотать – скину, – и агент 007 приступил к выполнению последней части плана – как можно скорее смыться из этого места.

Время – деньги! Точнее, кольцо…

____________________

* Пер. с нем.: Понимаешь?

Глава 5. Старые сказки и новые подозрения

Гермиона с волнением рассматривала комнату для гостей: она словно преобразилась. Нет, на первый взгляд всё как обычно: антикварная мебель, дорогие ковры, огромное зеркало, прекрасный вид из окна... Дело было в другом: изменилась сама Гермиона Грейнджер – она чувствовала себя будущей миссис Малфой.

Только так и никак иначе! Позитивное мышление – половина успеха.

Полчаса назад Гарри, внимательно выслушав возможные версии, отправился выяснить, где можно искать кольцо. В представлении двух давних друзей подобный ход выглядел единственно разумным.

Глубокий вдох... И выдох...

Никакой паники!

Никаких сомнений!

Это же Гарри Поттер!

И ни слова Драко… Это же Малфой!

Чтобы немного успокоиться, Гермиона легким взмахом палочки извлекла из зачарованного шкафа свадебное платье. Да, оно хранилось в Мэноре, но под страшным секретом от любопытного жениха. На магловские традиции ему было, определенно, наплевать! «Я волшебник в Мерлин знает каком поколении», – самый железный аргумент в арсенале Драко во всех спорах, касающихся происхождения невесты и грядущего бракосочетания.

Кстати, о церемонии… Время шло, а Люциус до сих пор никак не прокомментировал утреннее заявление – и это откровенно удивляло Гермиону. Единственное объяснение такого странного факта: Драко и Нарцисса нашли еще один способ давления на Главу рода. И, наверняка, без магии или шантажа здесь не обошлось. Выбили же они для Грейнджер лучшую комнату для гостей! А вот то, что тут появился портрет ненавидимой Люциусом тетки Брунгильды стало маленькой, но приятной сердцу компенсацией для вредного отца семейства. Но об этом знал только он сам.

«Вингардиум Левиоса!» – с правильной интонацией, изученной еще на первом курсе Хогвартса, произнесла Гермиона, и свадебное платье воспарило в нескольких сантиметрах от пола.

– Дилли… – позвала она домового эльфа, хотя предпочла бы обойтись без его услуг. Но обещание, данное Драко и добытое им в нелегкой «схватке» еще неделю назад, требовало этого. Воспоминания о сладко изложенных взаимных требованиях не раз будоражили сознание. И не только его!

Домовик возник в комнате и жестоко прервал искушающие грёзы:

– Что прикажете, мисс Грейнджер? Дилли всегда рад помочь.

Ей так захотелось ответить: «Драко. Голого. Из одежды только галстук». И это почти произошло:

– Д... – фразу удалось оборвать вовремя («Исполнит ведь! А идея неплоха – не будет впредь настаивать на услугах эльфов. Малфой!..»). – Д... Хм... Дилли... Одна просьба: уложи эти непослушные волосы. Иногда они меня с ума сводят. Остальное – я сама. – «Включая молодого хозяина».

«В любом случае, обещание выполнила, – заключила про себя Гермиона. – Объем помощи не оговаривался».

– Разве Дилли плохо работает? – слезно поинтересовался эльф. Он был очень молод и, без сомнения, чересчур эмоционален.

– Нет, что ты! Нет!.. Просто дел у тебя и так предостаточно. – «И соблазн проучить Драко слишком велик», – но слова возымели слабое успокоительное действие – огромные глаза домовика оставались на мокром месте. Пришлось действовать несколько иначе: – Я позову. Если понадобишься…

Дилли принялся колдовать с таким усердием, что Гермионе стало не по себе. И она внесла еще один пунктик в список будущих обязанностей миссис Малфой: убедить мужа оплачивать нелегкий труд эльфов. И заколдованной лягушкой упрямца не возьмешь! Только настойчивостью. И «даром» убеждения.

Хотя с этим можно было и поспорить. Драко давно изучил слабые места «борца за права эльфов», и теперь противостоять стало гораздо сложнее. Но… Гермиона Грейнджер так просто не сдается!

Только Дилли успел произнести «готово», в дверь постучали.

Громко и требовательно.

Узнать в стуке посетителя – проще простого!

Это мог быть только один человек.

Люциус Малфой.

Гермиона подошла к двери и распахнула ее.

И не ошиблась.

Перед глазами предстал отец Драко. В том же одеянии, что и утром, но с более сердитым выражением лица. Трость с серебристым набалдашником застыла на полпути – видимо, дверь ждало очередное «нападение». И теперь этот шар завис прямо напротив лба Гермионы, и что-то ей подсказывало, что Люциус едва сдерживается, чтобы не стукнуть – как бы невзначай! – жертву по невыносимо умному маглорожденному лбу!

– Мисс Грейнджер, – произнес хозяин дома, повелительно – тростью – отстраняя застывшую на пороге «преграду» в сторону, – нам надо кое-что обсудить! Немедля!

Малфой шагнул в комнату и, заметив домовика, привычно скомандовал:

– Пошел вон, Дилли! – и тот с тихим щелчком исчез.

Гермиона очень удивилась, когда вслед за Люциусом в комнату проскользнула… Мамба! (Обычно по пятам она следовала только за Нарциссой). А вот на эту выходку разумного объяснения в голове не было. Однако кошка знала причину – Живоглот. А его хозяйка находилась именно здесь. И, значит, пушистой жалобщице тут и место! Только факта, что рыжий ухажер где-то до сих пор шляется, Мамба не учла. Но и оставаться под диваном в ожидании очередного эротического шоу не улыбалось.

Гермиона медленно прикрыла дверь и обернулась.

– Что-нибудь не так, мистер Малфой? – вопрос прозвучал абсолютно ровно и спокойно. Как будто то, о чем пойдет речь – это самый легкий билет на экзамене по СОВ. На ЖАБА проблема не дотягивала.

– Не так?! – возмутился Люциус. – Не так?! Да всё не так! Абсолютно! И вы знаете, о чем я говорю! Мы договаривались только насчет кольца. Что это за наглая выходка с церемонией, я вас спрашиваю!

– Не стоит раздувать из мухи слона. Вы сами оставили меня с Драко на свой страх и риск. Так к чему удивление? Свалили бы, как обычно, всю вину на меня. Мол, я что-то не так поняла. Я же Грейнджер!

– Вот именно! И только ваша вина в том, что мне придется пройти через этот ад!

– Что?! – Гермиона застыла в неверии. – Вы… согласились?

– Вы вынудили меня, выскочка! И вам это еще аукнется! Это я обещаю!

– Нет, нет, нет… Я вас не заставляла…

– А вы сами попробуйте сказать Драко «нет», и посмотрите на его реакцию! Хотя если мне не изменяет память – это уже было… Вчера, например, – откровенное ехидство в голосе не красило Люциуса, но отец и сын явно одного поля Малфои.

– И как же он убедил вас передумать? – таким же тоном поинтересовалась Гермиона. И только теперь поняла, как двусмысленно прозвучал этот вопрос, учитывая их способ «урегулирование конфликта» в кабинете.

– Как?.. А вот так! – более подробного объяснения со стороны Малфоя ждать не приходилось. – Похоже, я вырастил своенравного, упрямого и неблагодарного сына себе на радость и в наказание!

И тут произошло неожиданное. В какой-то степени... Для Гермионы – точно. Потому что портрет Брунгильды Малфой – худощавой и весьма несимпатичной дамы в розовом парике – изрек:

– Ну, и кто тебе виноват? Пороть надо было негодника, Лютик!

– Я же просил, тетушка, не называть меня так! – желваки на лице оскорбленного лорда заходили ходуном. Такие фамильярности в присутствии Грейнджер – неслыханная наглость со стороны покойной родственницы.

– А я глуховата, милок… На одно ухо, – солгала она. И весьма неудачно. Но так ведь и задумывалось. – Я тоже просила у тебя кое-что и где это? Мордредом звали! – Брунгильда откровенно намекала на «Кабанью голову». Среди всех этих женоненавистников бедной старушке выпить иногда, ой, как хотелось! – Так что сам вырастил – сам и люби!

– Я не собираюсь дискутировать по вопросам воспитания! – Люциус в запале чуть тростью пол не сломал – хорошо, паркет из мореного дуба сделан. – Думаете, ваш Людос – образец для подражания?! Ха!

– Тогда веди церемонию как лорд Малфой! И не ной как девчонка! Лютик... Прямо неженка белоснежная...

– Спасибо, мистер… – пыталась вставить Гермиона очень давно, но вышло как-то не вовремя. Благодарность, разумеется, польстила бы Главе семейства, но не в эту минуту!

– А вы, душенька, больше почтения к древнему роду, – выпалила недовольным голосом Брунгильда. – Нахватались магловских привычек! Глубокий реверанс – живо!.. Чему вас в школе учили?! А ты, муж неблагодарный, совсем забыл, зачем тебя Нарциссочка отправила?

У Люциуса возникло одно желание – выбросить портрет в окно. Но он тут же вспомнил, что собственноручно намертво приклеил эту картину к стене в качестве ложки дегтя в бочке меда для ненавистной Грейнджер. И теперь лорд Малфой наступил на свои же грабли. В который раз? Ну, не в первый точно!

Гермиона вопросительно посмотрела на Люциуса, тот – на платье, а тетка Брунгильда – в стену, обижено повернувшись спиной. Никто не слушал умные наставления умудренной опытом и годами женщины! Но искоса подсматривать ведь никто не запрещал. И высказываться время от времени – тоже.

– Молодежь…– проворчала Брунгильда и навострила уши в ожидании продолжения.

Малфой-старший какое-то время оценивающе рассматривал свадебный наряд, очевидно, представляя его на невесте, но никакого одобрения на лице Гермиона не заметила. Зато услышала язвительное:

– Красное?.. Ну, конечно, белое было бы не кстати…

А вот это откровенное хамство со стороны лорда! Расплата за церемонию. Мелковатая, конечно…

– Зато ваш наряд, мистер Малфой, как нельзя лучше соответствует состоянию души, да?

Учитывая его темное одеяние, обмен любезностями состоялся.

Вместо очередного «укола» в сторону Грейнджер, Люциус, отпихнув Мамбу, крутящуюся у ног, сунул руку в карман мантии и извлек оттуда колье из розового жемчуга с бриллиантовой подвеской такого же цвета – весьма редкий оттенок даже в волшебном мире.

– Вообще-то, мисс Грейнджер, я имел в виду подарок. От моей жены…

Вот теперь ситуация стала совсем неловкой. Малфой специально провоцировал невестку – и она поддалась, как глупая девчонка!

– Извинитесь, милочка, – проскрипела Брунгильда со стены. – Ваш будущий гм... папа – сама невинность... – прямолинейно съехидничала тетка, а тот даже покраснел в тон украшения от ярости. И уже мечтал об успокоительном как о манне небесной! Или как о несостоявшейся свадьбе...

– Я не то хотела сказать, мистер Малфой, – прошептала Гермиона, – вы выглядите… достойно. – «И необычно довольно. Если уж быть точной».

Но вслух это не прозвучало. Еще бы Люциусу не быть таким! Целый час, ну – два… в объятиях Нарциссы и далеко не один стон удовлетворения. Но… миссис Малфой не была бы миссис Малфой, если бы не устроила мужу проверку выдержки и данного обещания, не отправив благоверного доставить подарок лично. Любовь – любовью, но хитрить Главе рода ради достижения собственной цели не в первой. И хотя Нарцисса осталась более чем довольной, проигнорировать нрав мужа не могла. Да и понежиться в кровати хотелось.

Люциус продемонстрировал колье Гермионе всё с тем же лицом победителя.

Она сделала шаг навстречу и… споткнулась о чертову кошку!

Ситуация могла бы стать еще более неловкой, если бы Малфой не успел подхватить Грейнджер. Просто на автомате. Не задумываясь.

И вот теперь положение стало действительно из ряда вон!

Потому что дверь распахнулась и в комнату, по обыкновению, ворвался Драко. Не имел он привычки стучаться к Гермионе после стольких дней и ночей вместе. Тем более, в собственном доме. Тем более, сегодня! И тем более, когда скрывать нечего…

Кроме… Жемчуга… Отца… И его объятий!

– Я так понимаю, что я тут третий лишний, – процедил Драко сквозь зубы, но дверь не закрыл. Значит, Отелло хотел оправданий.

– Прекрати! – возмутилась Гермиона, отстраняясь от Люциуса. – Это случайность. Я упала, – она расправила платье по привычке. Невольно разволновалась. А подобные жесты стали своего рода ритуалом по спасению собственных нервов. – Чуть не упала…

– Что-то ты сегодня с самого утра падаешь прямо в объятия к отцу! Откуда вдруг такая неловкость? Сногсшибательное обаяние Малфоев?

– Не забывайся, Драко! – громогласно заявил Люциус. – Твои обвинения просто оскорбительны! Без обид, мисс Грейнджер.

И что-то подсказывало Гермионе, что речь идет не о ее происхождении.

– Следите за языком, молодой человек! – вставила свои «пару галеонов» Брунгильда. – Выпори ты его Люциус, ей-Мерлин! Розгами! Прямо по голой… Ну, ты знаешь.

– Это непедагогично, тетушка! – запротестовал Драко. – Особенно учитывая мое недавнее обещание в нарисованном виде. – А вот это уже был типичный малфоевский шантаж!

– Слышь, племянничек, ты лучше за невестой следи, а не за отцом! Спроси-ка у нее про колечко… Что-то не наблюдаю я его на пальчике…

Вот это было подло! Гермиона на мгновение возненавидела эту Брунгильду. По-взрослому…

– Кстати, да… Грейнджер, где кольцо? Отец? Оно все еще у тебя? Я хочу, чтобы она его надела. Сейчас!

Люциус смотрел на нее, она – на него, и заговорщики понимали, что на волоске от разоблачения.

Первый нашелся Глава рода. Вполне в его духе. И вот это уже, действительно, была расплата за церемонию!

– Я отдал кольцо мисс Грейнджер еще полчаса назад. Я слишком занят из-за подготовки к церемонии… – «И из-за того, что я вечно хочу твою мать!» – … и поручил ей обратиться к гоблинам для подтверждения факта, что магия Рода примет гр… маглорожденную. Ты же понимаешь, Драко, что это прецедент.

Вопросительный взгляд раздраженного жениха перекинулся на Гермиону.

– Пока вы ходили за подарком, мистер Малфой, – раздалось в ответ не слишком уверенно, – я... Я отдала кольцо Гарри, – наконец она придумала очередную ложь. – С его связями процедура займет меньше времени.

– Что?! – в два голоса. – Поттеру?!

– А вы знаете много Гарри? – стараясь сохранять спокойствие, поинтересовалась Гермиона.

Драко, казалось, вот-вот выскочит из штанов. От гнева.

– Так, Жабочка моя, ты же понимаешь, что это… залет! – так громко, что даже Люциус вздрогнул.

– Вот видишь, – спешно констатировал он, – сын мой, есть угрозы и пострашнее родного отца.

– Оставь нас! – выкрикнул Драко в ответ. – Мы тут... потолкуем по душам…Да, Грейнджер?!

Дверь за Малфоем-старшим захлопнулась, и Гермиона поняла: он опять оставил ее выпутываться в одиночку. Не считая тетки Брунгильды и Мамбы, конечно…

И еще и подарок утащил! Глава рода называется!..

А голову совсем потерял…

***

В комнате повисла театральная тишина. В такие минуты Гермиона чувствовала себя особенно неловко, но упрямо молчала – оправдываться ведь не за что. Она спокойно наблюдала за Драко, следящим за ней с плотно сжатыми губами и предвкушавшего дальнейшие объяснения. А он, считая про себя то ли секунды, то ли капли собственного терпения, сунув руки в карманы, прикидывал, почему день собственной свадьбы становится похожим на плохую трагикомедию.

Борьба характеров затянулась, но даже Мамбе было понятно, что осталось только подождать, у кого раньше сдадут нервы.

Первым пошел на попятную Малфой:

– Ну, я прямо не знаю – с чего начать экзекуцию…

– Тогда давай на этой ноте всё и закончим.

– Это я буду решать, Грейнджер, потому как именно я из нас двоих злой и дьявольски обаятельный! Выбирай первую тему урока: отец или чертов Поттер?!

– Это как тебе будет угодно, я добрая, и твое очарование меня не пугает, – и Гермиона представила себе Драко именно так, как несколько минут назад: голого и соблазнительного. С подобной картинкой в голове справляться со стрессом и несносным в своих подозрениях Малфоем было проще.

– Что между тобой и моим отцом? Я прямо-таки сгораю от любопытства, – съязвил Драко. – Давай излагай первый вариант, любительница делать из меня идиота… Но сразу предупреждаю: мы тут, как обычно, мило болтали – не прокатит!

– И почему же? – Гермиона старалась сдержать улыбку: отчего-то вся эта ситуация стала забавлять. Или точнее – возбуждать: шекспировские страсти, не иначе. Возникло ощущение дежавю. – А тебе не кажется, что сцены ревности сегодня не к месту?

– Прекрати отвечать вопросом на вопрос! Это невежливо, – судя по голосу, ехидство было у Малфоев крови. – Вторая попытка… – он старался совладать с эмоциями, но интуиция подсказывала: что-то происходит. И еще – она же – требовала хоть какой-то информации на тему «Мы с твоим папой – теперь подружки». И единственным объяснением казалось – запретный плод сладок. И Драко точно знал насколько!

Брунгильда Малфой не могла дольше молчать (Она и при жизни слыла эксцентричной особой, а уж теперь ей точно не пригрозишь смертью безвременной!):

– Тебе бы, Дракуся, в прокуроры… Умеешь ты делишки стряпать. Из ничего!..

– А вот можно не вмешиваться?! – выпалили и Гермиона, и Драко одновременно, на что зловредная тетка только ухмыльнулась.

И продолжила:

– Выпори ты его в первую же брачную ночь, невестушка! Чтобы знал, как с роднёй разговаривать. И хороших девушек обвинять!

– Я что-то не пойму, тетя Брунгильда, – Драко недовольно сдвинул брови к переносице, успев представить себе картинку эксклюзивных телесных наказаний от Грейнджер – не впечатлило! – Вы на чьей стороне? Что за женская солидарность? И, вообще, вас же просили помолчать.

– Я, милок, на той темной стороне, до которой тебе слава богу жить и жить… Вот поверь мне, если бы у них что и было, Нарцисса первая бы об этом узнала. Да и половина волшебного мира, не исключено!.. А уж папочка твой разлюбезный надолго запомнил бы, по чем фунт изюма…

Всем стало понятно: Брунгильда Малфой что-то не договаривает, но сейчас было не до семейных дрязг и тайн.

– И тебе, Отелло мой, должно быть стыдно за… – начала Гермиона менторским тоном.

– Стоп, стоп, стоп… – прервал ее Драко. – Стыдно – это ты не по адресу. Давай следующую версию. И поизящнее.

– Перестань, – ровно и мягко произнесла Гермиона, пытаясь успокоить волну подозрений, – сама мысль, что Люциус и я…

– Да, звучит некрасиво, согласен. Но если бы ты знала, чем мой отец завтракал, ты бы тоже засомневалась. Он сейчас не тем местом думает.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но он вполне контролирует ситуацию.

– Ты это моей матери скажи! Вот объясни мне, с какой стати отец приносит тебе такие подарки?! Ты, что, просветила его об эротическом назначении подобных презентов? – Драко представил обещанные несколько часов назад ласки и на миг почувствовал дикий «укол» ревности. Действительно, в такие минуты воображение всегда страшнее реальности.

– Это инициатива Нарциссы! Всего лишь… – Гермиона видела сумасшедшие искры в темно-серых глазах и мысленно словно под музыку стянула с Малфоя всю одежду по ниточкам.

Молчание несколько затянулось. Оба понимали – такими темпами до церемонии не дотянут – сорвутся.

И снова он сдался первым:

– Так почему жемчуг сейчас направляется в противоположную сторону?

– А потому что меньше надо кричать попусту! Вот теперь и мне тоже нужна доза успокоительного. Драко, это всё глупо!

Он даже зарычал, представив себе отца и Гермиону за распитием опасного содержимого из заветной бутылочки в библиотеке.

– Эй, полегче со словечками, – вмешалась Брунгильда. – Малфои может и ревнивы, но далеко не глупы! Так, притворяются… Зачем сплавила кольцо Тому-кому-нельзя-отдавать, а?

– Спасибо, тетушка, но вот хватит уже! – не сдержавшись, Драко сильно повысил голос. – (А сколько можно нервы наследника на прочность проверять?!) – Иначе повешу в Мэноре портрет твоей невестки. Той, что Людоса украла прямо из отчего дома.

Брунгильда только рассмеялась в ответ. Странная родственница, тут не поспоришь!

– Да, и теперь Люциус, как и все его предки, рассказывает сказочку о необитаемом острове. Что я могу сказать… Любовь зла. А приданое за этой Дюймовочкой давали знатное, между прочим.

Гермиона понимала, что все эти заговоры за спиной вызывают кривотолки, но отступать не собиралась:

– Я почти всё сказала – добавить нечего. Кроме того, что в моей неловкости виновата ваша кошка.

– А Мамба здесь что делала? – Драко поискал животное взглядом. – Тоже с подарками пришла? – а вот теперь очередная колкость утверждала «Почти сдаюсь, милая».

Из-под дивана раздалось скорбное мяуканье, в котором читалось: Живоглот – не просто жалобная книга, а еще и наказание для спесивого хозяина. («Ишь, ты, где хочу, там и гуляю! Порода такая».)

– Так, мавр… – протянула Гермиона. – Мне. Это. Надоело! Или ты учишься мне доверять, или…