Текст книги "Женить нельзя помиловать (СИ)"

Автор книги: Фрейфея

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Напраслину говоришь, нехорошо это, – Живоглот сел столбиком и лихо оттопырил усы, – нужен ты Гермионе, как мне седло! Нечего запрещенный вариант Железноспокоиса с магловской валерьянкой на спирту хлестать. Это признак идиотизма и алкоголизма. Хоть бы меня позвал – в компании же веселее пить.

Лорд Малфой стоически снес оскорбление – просто задремал на пять минут. Но кот не дал щедрому собутыльнику уйти в нирвану и разбудил дружеским укусом в кончик аристократического носа.

– Не спать, – верещал Живоглот, – мы еще к консенсусу не пришли.

– Сапоги сними, – выдал Люциус, фокусируясь на лохматом глюке, – нечего в обуви по столам лазить.

– Сапоги? Какие сапоги? – тот оглядел собственную тушку, но ничего кроме шерсти не обнаружил. – Закусывать надо!

И протянул собутыльнику канапе с черной икрой. Фуа-гра кот уже давно схомячил в одну харю.

– Ты зачем дядю-анимага съел? – вдруг крикнул Люциус, делая грозное лицо.

– Никого я не ел, я кот, а не людоед, – тихо, как маленькому, объяснял Живоглот. – Это предок мой был, в сапогах который.

Понемногу полукнизл начал соображать – Малфой намешал снадобий и видит галлюцинации.

– А мой – людоед, тссс... Никому. Понимаешь? – Люциус лгал, но сознаваться, чем питался постыдный предок на самом деле не хотелось. Даже с пьяну.

– Договорились! Только ты Гермиону не обижай, а? Она хорошая. Зверей любит. Особенно лягушек. Говорящих.

– Мой сынок тоже любителем острых ощущений оказался, – пожаловался Люциус и поинтересовался: – Ты меня уважаешь?

Дальнейший диалог крутился вокруг двух тем: свадьба Гермионы и Драко и восхищение друг другом.

С точки зрения Люциуса, мохнатая совесть оказалась вполне подходящей компанией: глупостей не болтает, разговор поддерживает и с рассветом, если верить логике, испаряется до следующей пьянки. Живоглот не стал разубеждать собутыльника, что он не глюк, а вполне живое существо. Подумаешь, говорящее... У каждого свои недостатки.

Эх, если бы эти двое знали, какой скандал ожидает их ночью! Точнее, в полночь…

***

– Так что ты там про кольцо говорил, злыдня уважаемая? – промурлыкал Живоглот, слушая разглагольствования Люциуса, но к его удивлению, Малфой-старший его понял. Или только так показалось? Вот до чего доводит человека вредное для здоровья времяпровождение.

– Заткнись, Живо…дер! Я не собираюсь тебе отчитываться! Мое кольцо – что хочу, то и… хочу! – громко продекларировал Люциус.

Почти сразу дверь в библиотеку распахнулась, и хозяин поместья стал невозмутимо взирать на новоиспеченных «гостей», нарушивших не только покой, но и странное веселье. Нет, раньше бы хозяин Малфой-мэнора устроил скандал, но успокоительное в крови зашкаливало. Воображаемый кот почти перестал болтать: только лениво мяукал. Или довольно… Неважно.

Люциус гордо поднялся с кресла и, собирая остатки аристократизма после принятого на грудь, уставился на нежданных визитеров:

– Поттер… Уизли… О, и вы здесь, невестушка! Как я полагаю, вам не Драко нужен. А я…

Гарри попытался сосредоточиться на плане. Захлопнул дверь, на автомате накладывая на библиотеку заглушающие заклинания.

«С кем это Люциус разговаривал? Что, тоже говорящие коты мерещатся? Нервы сдают…»

– Вот пришли поинтересоваться накануне торжественного мероприятия… Совесть вас, мистер Малфой, не мучает?

Такая постановка вопроса даже рассмешила, лорд взглянул на Живоглота с ухмылкой. Тот, опасаясь расплаты, бросился в сторону хозяйки. Потерся о ноги…

Фрр, мяу! Муррр! Пш… – что означало: «Забыла ты меня, Гермиона, в этом рассаднике порока и царстве разврата. Вот и гуляю, с кем попало!»

– А вас, мистер Поттер? Героическое самомнение не донимает? Что вам угодно в столь поздний час в моем доме?

– Родовая реликвия. Кольцо верности, – ответил за Гарри Рон. – Которое чудесным образом испарилось накануне церемонии прямо из Мэнора.

– Как… испарилось? – Малфой-старший искал глазами успокоительное. – Когда?!

– Не стройте из себя невиновного, Люциус! – выпалил Гарри. – Что вы делали последние несколько часов? Отвечайте! Что-то вы слишком уравновешены для такого известия. Кража в столь уважаемом семействе разве не скандал? Неужели вся родовая магия оказалась бесполезной? Почему вдруг? У вас есть алиби?

– Есть, простите, что? – надменный собеседник отказывался сознаваться в содеянном, не понимая, о чем идет речь. Или прикидывался.

– Что за алиби, Гарри? – прошептал Рон, и тут же получил тычок от Гермионы. – Чего?

– Ничего… – тихо раздалось в ответ. От нее же.

– Постойте, вы, что, обвиняете… меня?! – Люциус в гневе повысил голос до непередаваемых высот и схватил бутылочку с зельем. Еще неприятностей с аврорами не хватало! – Вместо того, чтобы искать похитителя…

– А мы его уже нашли! – выкрикнул Уизли. – Пара капель сыворотки правды – и все!

– Да неужели? А это законно? – язвительно поинтересовался Малфой-старший.

– Нет! – громко произнесла Гермиона. – Рон, у нас нет доказательств…

– Зато основания имеются. Как говорится, ищи, кому выгодно. Да, мистер ненавистник маглорожденных?

– Кольцо – мое, и, следовательно, позаимствовать его на время – не значит украсть, не так ли? – Люциус, очевидно, решил пригвоздить обвинителей по-своему.

– Так, – согласился Гарри. – А что скажет на это ваш сын? Обрадуется?

– А он еще не знает? – удивился Люциус. – И почему? – он гневно уставился на Грейнджер.

– Потому что он не поверит в вашу невиновность, – прошептала Гермиона. – И пока я не уверена…

– А я – да, – твердым голосом перебил ее Рон. – Больше некому! Родовая магия признает только Малфоев. Я прав? Или что-то не так понял, Гермиона?

– Не только… Теоретически…

– Так. Все. С меня хватит! – заявил Люциус. – Убирайтесь! – он отпил содержимое бутылки с успокоительным прямо на глазах нежданных гостей и собственной совести.

– Мы еще вернемся… Завтра. С доказательствами, – Рон откровенно намекал на неприятные последствия для главы Рода. – Для прессы… И не только.

Уизли как бы случайно толкнул пузырек с успокоительным. Содержимое закапало на пол. Люциус, забыв манеры и прочее, чуть не дернулся в сторону стекающего на ковер лекарства.

– Мистер Малфой, подумайте… – Гарри говорил спокойно, но убедительно. – Не стоит водить нас за нос. С вашим-то условным сроком. Одно нарушение – например, клевета или препятствие правосудию, и вы отправитесь в Азкабан.

– Не угрожайте мне в моем же доме, Поттер!

– Гарри, – не сдержалась Гермиона. – Гарри, не надо…

Он осторожно кивнул, понимая, что перегнул, играя в «хорошего-плохого» полицейского.

– Приятных снов, мистер Малфой, – виновато произнесла Гермиона и попыталась взять Живоглота на руки, но тот, уже учуяв запах белоснежной подружки, карабкался на Поттера, собираясь устроить строптивой книзле «пьяные» разборки.

Все четверо не спеша вышли, стараясь по очереди оборачиваться на главу дома. Мало ли... Все-таки Малфой!

***

– Живоглотик, я скучала, – Малышка грациозно нарезала круги вокруг рыжего ухажера, позабыв, что самолично три недели назад расцарапала наглую морду, учуяв посторонний аромат. Пахло породистой и дорогой кошечкой.

Малышка, несомненно, была собственницей.

– Ты вспоминал обо мне? – обольстительное мяуканье ласкало слух и пробуждало желание. Теоретически. С ее точки зрения.

– Некогда мне глупостями заниматься, – полукнизл отмахнулся – с недавних пор его перестал возбуждать белый цвет.

– А как же дети? – огорчилась кошка. – Или ты их тоже глупостями считаешь?

– Что? Опять? – Живоглот задохнулся от негодования. – У нас с тобой два месяца секса не было! Так что рога мне не подвесишь, милая!

– Успокойся, нет никаких котят. Но у тебя кто-то есть? – мяуканье сменилось шипением. Ну, чистый василиск!

– Так же, как и у тебя, – парировал Живоглот. И по смущенной мордочке Малышки понял – попал в точку.

– Это ты виноват! – взвизгнула «мечта поэта» и кинулась на изменщика. – Пропадаешь в Мунго неделями!

Кошачья логика!..

Мало Живоглоту проблем с Малфоями, Поттерами и Уизли, так еще Малышка решила права качать. Нет уж, милая, в этот раз я тебе отвечу, как ты того заслуживаешь.

Рыже-белый клубок прокатился мимо авроров, оставляя по пути клочки шерсти и капли крови. Хорошо, Гарри не растерялся и выкрикнул: «Агуаменти»! Струя чистой холодной воды не только остудила пыл, но и развела драчунов по разные стороны баррикады.

Сердито вылизываясь и размышляя о круговерти бытия, кот пожалел, что не допил последнее блюдце с валерьянкой. Очень бы пригодилось.

Бедный Люциус!.. Стал козлом отпущения. Никто ему не верит. Кроме Живоглота, разумеется. Сидели, никого не трогали, примус починяли, тьфу ты, зельями баловались... Правда, мнение кота к делу не пришьешь. Еще и сумасшедшим Малфоя выставят.

Чего это Поттер так подозрительно уставился? Не иначе собственные галлюцинации вспомнил. Надо смыться от греха подальше, пока легилименцию не применил. Хотя на котов вроде не действует. Но кто этого Главного Аврора знает.

И Живоглот с грацией бегемота прошмыгнул в сад. Да уж, после цветников Малфой-мэнора здешними красотами не тянет любоваться.

Правда, у Норы было одно преимущество. В здешних зарослях водились гномы. Просто кишмя кишили. А охота на этот малый народец успокаивала кота не хуже валерьянки.

И Живоглот решил прогуляться по местам боевой славы. Судя по изрытой земле, гномы чувствовали себя в Норе вольготно: дети выросли, внуки маленькие, книзлы ленивые. Вот садовые вредители и обнаглели. Ничего, сейчас он их научит свободу любить!

Устроив засаду в картофельной ботве, Живоглот почувствовал охотничий азарт. Да уж, давненько он не наслаждался привычными радостями. В мэноре ни мышей, ни гномов, одни портреты и домовики – скучно… Хотя, может, и водились у Малфоев гномы, но лично в лапы не попадались. Еще…

Так, а вот и парочка мелких землекопов, надо послушать, что болтают. И кот стал прислушался к сплетнями из частной жизни гномов.

– Ой, и не говори, – пропищало уродливое существо с головой, напоминающей картофелину на толстых волосатых ножках, – со всей Англии понаехали.

– Принцесса хоть и страшная, как смертный грех, но женихов теперь тьма тьмущая, – ответил второй гном, чуть симпатичнее первого. Судя по бантику, приколотому гвоздиком, девочка.

– Неужели, правда, волшебное? – начал гном-мужчина, но тут же закричал, пытаясь спрятать свою спутницу от рыжего охотника.

Живоглот летел, как пуля. Ишь, беседы ведут светские! Совсем страх потеряли!

Не разбирая, кого схватить, кот прыгнул, демонстрируя акробатические трюки, и крепко сжал когтями добычу. В «капкане» оказалась женская особь.

Тряхнув гнома за шкирку, Живоглот понял, что дама в обмороке. Ничуть не смутившись, он положил добычу на землю, чуть придавив лапой, и приготовился ждать тешащей хищную душу мольбы, не смыкая глаз.

– Сэр, – тонкий писк заставил гордо повернуться, – знаете, земля слухами полнится. Если вы отпустите мою жену, я расскажу, где можно найти кольцо Малфоев.

Живоглот недоверчиво уставился на гнома – кот и не ожидал, что ему так повезет. Моргана сегодня точно на его стороне!

«А все-таки я везучий сукин сын!»

Глава 3. Трое в деле, не считая кота

Гермиона в шелковом халатике, еле прикрывающем ноги, хозяйничала на кухне, не спеша разрезая апельсины на две половинки. Ножом. Магловская привычка.

Монотонная работа успокаивала и позволяла подумать о злободневном – Люциусе Малфое и его роли в пропаже семейной реликвии.

Странно, но интуиция упрямо кричала – он тут ни при чем. Хотя предчувствие могло и обмануть – Гермиона не привыкла доверять подобным вещам полностью – поэтому некоторые варианты развития событий с участием лорда Малфоя тоже прокручивались в голове.

Казалось очень важным узнать о кольце верности побольше. Точнее, о способах защиты от преступных посягательств. Но от кого? Сообщать Драко о пропаже отчаянно не хотелось. А в необоснованное любопытство даже со стороны Гермионы Грейнджер он точно не поверит. Не идиот! Изучил все уловки и хитрости прекрасной половины достаточно…

Нарцисса Малфой? Вряд ли ей известно больше, чем пожелал надменный и властный супруг.

«Отправиться в Министерскую библиотеку накануне предстоящего замужества?»

Нет, Драко, ее не убьет. Так… Шуточками скабрезными замучает… В целом, это не проблема – знала, что ответить. Но затея казалась, скорее, пустой: книги содержали скудные сведения об артефактах гоблинской работы.

Нож с глухим звуком ударился о разделочную доску, едва не задев пальцы. Надо бы поосторожнее с опасными предметами в хрупких руках! И наточить их в кои-то веки как следует!

Представив оселок в руке Драко, Гермиона невольно улыбнулась:

«Нет, за это он меня точно по головке не погладит! Магловская мужская работа и Малфой – понятия не то, что несовместимые – круциатоопасные».

Удивительно, но даже мысли о нем, взбешенном и обнаженном, и пикантных последствиях этих видений разгоняли по венам кровь до запредельной скорости. Сказочное чувство. Необъяснимое… Чувствовалось сожаление, что человеческая память не способна воспроизводить запахи: ужасно захотелось ощутить волшебный аромат… Его… Такой возбуждающий… И любимый…

Гермиона в очередной раз поймала себя на мысли, что ни она, ни Драко ни разу не признавались друг другу в любви… Буквально. Ни разу! Даже в минуты страсти. Не признавались – просто понимали: это так. По взглядам, по неосознанным прикосновениям, по биению сердец…

Тук-тук-тук…

На несколько мгновений кончики пальцев вновь почувствовали ритм. В унисон. Сливаясь с собственным пульсом.

«Драко…»

Сквозь сладкие грезы послышался тихий, но знакомый звук из камина, зачарованного на Малфоя, и неторопливые шаги…

Гермиона потерялась в ощущениях: веки прикрыты, тело ноет, сердце трепещет, как зажатая в ладони птичка:

«Он здесь…»

Нет, знала ведь, что Драко придет – хотя бы проверить: на пальце ли кольцо? – но не о том мысли… Не до разговоров и споров. Тем более, что драгоценность неизвестным образом исчезла.

– Я ждала вас, лорд Малфой… – он любил такое обращение. – Под этим халатиком – ничего… Кроме желания. Тебе ведь это нравится?

– Что ж, мисс Грейнджер. Это весьма… трудно осознать. Стоило поторопиться, наверное... Не будь я лордом Малфоем…

Гермиона крепко зажмурилась… Сердце забилось где-то в горле:

«Черт! Черт! Черт! Дура! Дура! Дура!..»

Она крепче сжала нож, глубоко вдохнула и повернулась, изо всех сил пытаясь изобразить безразличие к произошедшему:

– Доброе утро, мистер Малфой, что вам угодно в столь ранний час? – Гермиона тряхнула все еще влажными после душа волосами, и один из локонов прилип к лицу. Медленно поправив прядь пальцами, она смотрела на Люциуса и повторяла про себя то же самое, что и несколько секунд назад.

Он с таким же якобы безразличным видом тяжело сглотнул, сделал шаг навстречу и хотел что-то ответить, но заметил в тонкой едва-едва дрожащей руке нож. Глаза округлились и вчерашний «герой рода Малфоев» отшатнулся:

– Нет, все-таки торопиться не стоило бы... – «… на собственные похороны. Моветон…» – Забудем… о… гм… вашем наряде… – «Ох, если бы это было так просто!»

– Что-нибудь с Драко? – не на шутку забеспокоившись, спросила Гермиона и, заметив напряженный взгляд, отложила нож. И как тут не разволноваться?! Люциус стоит в ее квартире! Первый раз в жизни. И без приглашения.

Это было… немыслимо. Такого эффекта после ночного разговора в библиотеке она точно не ожидала! Если только чуть-чуть…

– Не считая того, что через несколько часов мой сын женится на гр… вас, мисс Грейнджер, он в порядке. И насчет кольца все еще в неведении, как я понимаю? Геройские замашки трудно изжить, не правда ли?

Она, немного успокоившись, молча кивнула и заговорила без тени подозрения или недовольства:

– Да, Драко не знает. Я не могу обвинять вас без доказательств. И… – «…ссорить Драко с отцом без должного повода». – Так что же случилось, мистер Малфой?

Тот, казалось, прочитал ее мысли, потому что некоторая благодарность все-таки промелькнула в серых глазах Люциуса. Он, как и планировал, поставил на небольшой круглый кухонный стол, стоящий слева от Гермионы, шкатулку. Ту самую. В которой еще вчера хранилось родовое кольцо.

– Я думаю, вам это пригодится, – прибавил лорд Малфой. – Можете удостовериться, что моего магического следа внутри ларца нет: я его не открывал. Только принес. Все, что я сейчас вам скажу, должно остаться между нами. Это понятно, мисс Я-все-на-свете-знаю?

Грейнджер кивнула и инстинктивно отступила назад: слишком угрожающим был взгляд Люциуса. Она уперлась поясницей в столешницу и локтем сбросила половинку апельсина. Покатившись, та остановилась в центре кухни. Оранжевое пятно на полу притягивало взгляд обоих, но, уже дернувшись к фрукту, Гермиона замерла.

«Только не в таком виде…»

Она машинально потянула полог халата вниз. Стало неловко. Опять.

Люциус сделал пару шагов вперед, поднял упавшую половинку и, стараясь не смотреть на ненавистную бесстыдницу Грейнджер, протянул ей. Она резким движением выхватила фрукт и, не оборачиваясь, бросила позади себя на столешницу.

– Во-первых, – прервав затянувшуюся паузу, требовательным тоном продолжил Малфой, – Драко не должен узнать про кражу. Как и Нарцисса. – «Она меня оставит без… Только не сейчас! Приду – потребую своё». – Во-вторых, вам стоит знать, что защитные заклинания наложены только на шкатулку. Кольцо верности нельзя перегружать магией. С его свойствами вы уже ознакомились… Защита необходима только, когда оно не на пальце. Для этого и нужен ларец. Сейф. Это как вам больше нравится. Афишировать подробности не в правилах Малфоев и любого другого уважающего свое достояние рода. В так любимых вами книгах этого не пишут – я уверен. Напоминаю, открыть шкатулку, а тем более вынести ее из дома способен только ограниченный круг лиц.

– Я знаю… Принадлежность роду Малфоев – обязательное условие. Рассуждая логически, на это способен любой из членов семьи. И домовики – как часть имущества.

– И создатель кольца, мисс Грейнджер, равно как и его потомки.

А вот об этом она не подумала. Это показалось непростительной ошибкой – забыть о взглядах гоблинов на сотворенные ими ценности.

– У вас есть соображения на этот счет? – поинтересовалась Гермиона. – Вы видели что-то? Или кого-то?

– Совесть не позволила, – задумчиво ответил Люциус и поймал себя на том, что пытается представить себе грудь грязнокровки, очертаниями выдающую отсутствие нижнего белья под шелковым одеянием. – «Нарцисса… Нарцисса… Нарцисса… Зелье! Мне нужно мое зелье… Невыносимо!» – Помощников у вас и без меня хватает… Найдите кольцо… До церемонии. Максимум, что могу обещать – оттянуть ее насколько возможно. Не без вашего участия, разумеется.

Рука Малфоя шарила в полах черной, как ночь, мантии. Люциуса замутило – сказалась передозировка запрещенных успокоительных. Хотя это было весело. Он помнил. Лорда шатало, и он оперся ладонью на круглый стол, прикрыв веки.

– Вам плохо? – Гермиона подошла к бывшему врагу ближе, чем позволяли приличия. Глядя в побледневшее, как мел, лицо, постаралась заботливо усадить старшего Малфоя на табуретку, но тот отмахнулся, как от галлюцинации.

– Нет! Драко… – комната на миг поплыла перед глазами Люциуса. – Мне пора…

Раздался уже знакомый звук позади, оба повернулись. Испуганные, как заговорщики.

– Отец… Ты… Что ты… здесь делаешь?

Удивительно, откуда взялось прежнее самообладание у лорда Малфоя, потому что он гордо выпрямился и, игнорируя возмущенный и негодующий взгляд Драко, спокойно ответил:

– Тебя я могу спросить об этом же. Разве ты не должен все еще раз проверить перед церемонией?

– Что-то мне подсказывает, что не должен. Ты никогда не удостаивал нас подобным вниманием. Я имею право спросить! Что ты тут делаешь в столь ранний час? – Драко бросил разгневанный взгляд на Гермиону. Потом на ее левую руку – кольца не было. Желваки заходили ходуном.

Люциус растерялся. И разволновался. Поиски успокоительного стали жизненно необходимыми. Рука снова исчезла в мантии.

Драко потянулся за волшебной палочкой: ревность застилала разум.

Гермиона судорожно искала выход из положения. Не хватало еще скандала между отцом и сыном! А то и поножовщины с мордобитием… Из-за нее…

Горячие английские парни!

– Твой отец принес волшебный ларец. В качестве жеста доброй воли, – нашлась она и обратилась уже к Люциусу: – Вы, кажется, собирались уходить…

Вместо ответа, Малфой-старший просто исчез в камине. Объясняться с Драко он предоставил противной Грейнджер. Пусть расхлебывает!

«Нет, он, что, напал бы на собственного отца?! Выпороть бы засранца!..»

Взвинченный Люциус исчез в зеленом всполохе дымолетного порошка.

***

– Джинни тебя заждалась, – Рон подталкивал глубоко задумавшегося друга к камину, – ты ей про Гермиону пока ничего не рассказывай – расстроится. Да и мне Сью нельзя волновать. Лишний раз.

Уизли, конечно, переживал за сестру – шестой месяц беременности как-никак. Но себя жалел все равно больше. В кои-то веки остались с женой вдвоем в доме – Молли и Артур, прихватив с собой всех внуков, включая двухлетнего Джеймса, отправились навестить Чарли.

– Если что, – щебетала Молли, иногда сурово поглядывая на веселящихся Тедди и Мари-Виктуар, – заглянем в Трансильванию.

«Хоть на Луну этих хулиганов отправляй! Или к Дракуле. Даже к Скитер – любого доведут», – констатировали взрослые обитатели «Норы».

Рон обрадовался незапланированным каникулам от любимых родственников. И на тебе, дом все равно напоминает проходной двор, а иногда и стойбище кочевников.

То Гермиона замуж за Малфоя собралась! То Билл с Флер, пользуясь неожиданной свободой, рванули на Канары, подкинув брату Малышку. То Сью, грозя казнями египетскими, требовала жареных флоберчервей. (Перед родами у миссис Рон Уизли резко поменялись пищевые пристрастия). То заговоры против Малфоев из-за чертова кольца!..

А теперь еще и Гарри прикидывается статуей, только глаза из-под очков блестят, показывая активную мозговую деятельность Главного Аврора.

Рыжий питомец Гермионы, увязавшийся за ними в «Нору», стал последней каплей для многострадального Рона. Это не Живоглот, а катастрофа ходячая! Нет, кОтОстрофа! С Малышкой подрался (а еще недавно Сью ставила его мужу в пример – истинный рыцарь по отношению к своей даме), везде шерсти наоставлял и Гарри в ступор ввел.

У героя итак нервы шалят: то коты говорящие мерещатся, то лягушки. И вроде не пьет, как Маклагген. Хотя и Кормак года два, как завязал. Теперь ведет трезвый образ жизни и других агитирует. А Сью слушает и огневиски дома держать запрещает. Брр!.

– Ладно, я на Гриммо, – внезапно ожил Гарри, – обмозговать все надо. Ты, Рон, тоже думай. И за мохнатыми гладиаторами следи! Особенно за Малышкой. Если войдет в раж – может и достоинство пострадать!

– «Нет, ну, прямо вторая мама, а не герой магического мира!» – про себя, а вслух: – Самоуважение что ли? – ухмыльнулся Уизли.

– Если ты это так называешь, то да… – взгляд друга на миг опустился вниз, заставив Рона невербально пригрозить кошке «только рискни, зараза!» – В общем, следи за когтями! Поверь мне!

Оставшись, наконец, один, Рон рухнул в ближайшее кресло – добраться до кровати сил уже не было.

Живоглот, наблюдая за происходящим в гостиной из-за приоткрытой двери, разрабатывал стратегический план по захвату мира.

«Мррр... Я гений! И везунчик. А еще хитрец, каких поискать!»

Добытые путем шантажа и угроз сведения от гномов требовали тщательного обдумывания. Некогда размышлять – на кону благополучие хозяйки! Ну, и его личная жизнь, конечно. Если действовать с чувством, с толком, с расстановкой, Мамба сдастся на милость победителя. Аристократки ценят успешных мужчин. В нашем случае, полукнизлов.

«И пусть еще поговорит мне о чистоте крови и родословной, чертовка! Обожаю неприступных гордячек».

Рыжий тактик еще раз взвесил все «за» и «против» и пришел к выводу, что план не безупречен, но осуществим. Живоглот ценил быстроту и натиск. А эта стратегия еще никого не подводила. Осталось дождаться подходящего момента.

Кот неприязненно посмотрел на спящего аврора – у них с Роном давнишняя и взаимная «любовь». Но ради Гермионы и Мамбы Живоглот решил переступить через себя и наступить на горло собственной песне. Пусть терпение и не входило в число его достоинств, но владеть собой он умел. В отличие от Уизли, например... Да и общение с Малфоями даром не проходит.

Как там говорится: «Люди могут пить вместе, могут жить под одной крышей, но только совместные занятия идиотизмом указывают на настоящую духовную и душевную близость!»

А уж распитие успокоительных на спирту примиряет, сближает и роднит даже с высокомерным Люциусом.

«Хотя в библиотеке лорд Малфой был очень даже ничего... Очаровашка, пусть и невыносимая. Но на руках таки таскал. Кажется... Кто-то это ведь точно сделал!»

Наверху послышался шорох, и лестница заскрипела под чьими-то семенящими шагами.

Пора приступать ко второй части марлезонского балета!

И рыжий артист Малых, Больших и погорелых театров, тихо мяуча и прихрамывая на все четыре лапы, выполз на середину гостиной. Боевые раны после схватки с Малышкой зажить не успели. А для пущего эффекта Живоглот воспользовался знанием и арсеналом пойманных гномов и извазякался в каком-то дурнопахнущем средстве. Со стороны (да и на близком расстоянии тоже!) казалось, что он истекает кровью. И вот-вот отдаст Мерлину душу...

Рон, находясь во власти Морфея, чувствовал себя довольным жизнью. Никто не трогает, не достает, не посылает, ничего не требует – это ли не счастье!? Но всему на свете приходит конец – суровый закон действительности.

Выиграть нельзя. Остаться при своих нельзя. Нельзя даже выйти из игры. И сердитый окрик тому подтверждение:

– Рональд Билиус Уизли, это как понимать, твою мать?!

Сьюзан-Делинда вышла из себя и вернуть обратно будет тяжеловато... Проверено на личном опыте.

– Что случилось, тыквочка? – в последнее время Сью умиляли подобные прозвища. – Тебя снова тошнит?

– Болван! Какой токсикоз – мне рожать скоро! И ты назвал меня толстой? – миссис Уизли прищурилась – верный признак того, что рыжий аврор сегодня будет спать на коврике. За дверью.

– Нет-нет, вишенка, – поспешил задобрить вторую половинку Рон, – я не это имел в ввиду.

Хотя беременная тройней Сью и напоминала арбуз на ножках огорчать ее, явно, не стоило! Родит и придет в норму. Тем более, ждать осталось неделю! Она такая!.. Чего хочет – обязательно добьется. Главное, не путаться под ногами у деятельной миссис Уизли и убрать из сферы влияния разные острые и хрупкие предметы. В гневе Сьюзан становилась отличным снайпером и выбирала в качестве мишени голову незадачливого мужа, а снарядами – все легко бьющееся.

– Я спрашиваю, что это такое? – взвизгнула Сью и швырнула в Рона первое, что попало под руку, – багет. В последнее время миссис Уизли все время хотела есть. Что и сказывалось на килограммах. – Бедненький…

Уизли шире распахнул глаза, не веря собственным ушам. Жена сменила гнев на милость?

Ага, держи карман шире!

– Ты хоть кормил пушистиков или сразу на Гарри понадеялся? Твоя работа?!

Супруга ворковала, хлопотала над толстым наглым котярой Гермионы. Тот выглядел, и правда, неважно. Лежал, раскинув все пять конечностей (хвост – считается!) и закатив глаза. Картина маслом «Смерть Марата».

– А чего чуть что сразу я? Его вчера Малышка воспитывала, – кошка, до этого виновато торчавшая в дверях, повернулась к Рону и угрожающе зашипела.

– Или сам напросился. Он же стихийное бедствие! – поспешно изменил показания Уизли, вспомнив о предупреждениях Гарри.

Кот издал особенно скорбный вой, давя на жалость окружающих дам. Но обмануть сурового аврора – дохлый номер. Особенно если вы знакомы лет десять. Как Живоглот и Уизли.

– Да он притворяется, прохвост! – крикнул Рон, не особо надеясь на успех. Ведь уловки кота шиты белыми нитками.

Сью обожала рыжего прощелыгу. И могла простить ему все. К сожалению, им был не ее муж, а приблудный (то есть часто появляющийся в «Норе»!) кот. Поэтому вопль негодования не заставил себя долго ждать:

– Ты бесчувственная скотина! Чурбан неотесанный! Мандрагора лысая!

– Почему лысая-то? – Рон чрезвычайно гордился своей роскошной шевелюрой (как Живоглот – хвостом).

– Потому что я сейчас все космы тебе повыдергаю! – спокойно заметила Сьюзан-Делинда, превращаясь из бешеной фурии в здравомыслящую особу. – Если ты немедленно не оторвешься от дивана, не возьмешь Глотика и не доставишь его в Мунго. Бери на руки и держи осторожно. Я сейчас соберусь. Мне на прием тоже надо.

«Вот кого надо было на допрос вчера брать, – рассуждал Рон, привычно выполняя требования жены. – Вмиг бы расколола аристократа-воришку. У нее любой бы сознался, даже невиновный».

Живоглот мысленно зааплодировал сам себе. Расчеты оказались верными. Хмыкнув в усы, слушая эпитеты в адрес Уизли, довольный кот соглашался с каждым из них. Мерлин, благослови Сьюзан-Делинду: она оправдала возложенные надежды. Да еще и мужу указала на место! Не то чтобы мохнатый мститель страдал злопамятностью, но пинки, щедро раздаваемые ему Роном в Хогвартсе, должны быть оплачены.

Живоглот долгов не делал и не прощал: «La vendetta e tutto…»*

Удобно разлегшись на костлявых мужских коленях, он показал язык фыркнувшей от негодования Малышке:

«Иди, милая... Любовь прошла, завяла валерьянка, сандалии жмут, и нам не по пути!»

– Не мучай Глотика, – при появлении Сью кот нарочно застонал, стараясь испачкать аврорскую мантию Уизли, чтобы тому снова досталось. – Неси аккуратно, бестолочь ты моя рыженькая…

Последнее слово прозвучало ласково. Надо же и Рону почувствовать любовь жены.

И чета Уизли со страдальцем на руках отправилась в Мунго через камин. Первая часть плана блестяще выполнена, лорд Живоглот. Поздравляю!

***

Гермиона наблюдала за угасающими изумрудными искрами в камине с заметным облегчением.

Прекрасно! Чудесно! Но как похоже на Люциуса – бросить ее выбираться из этого глупого положения в одиночку!

Можно подумать, он не знает собственного сына…

– Драко…

– Да, Жабочка моя… И лучше не говори, что отец случайно заснул у тебя прошлым вечером! – серые глаза стали знакомо-черными. – Ври правдоподобно! Потому что я на грани срыва, закипая от возбуждения и отчаяния. От чего больше? Скоро узнаешь!

– Ты поразительный… Отелло!

– Я не Отелло, я просто ревную.

Малфой проследил взглядом за Гермионой. Она вернулась к столешнице и, взяв в руку нож, разрезала предпоследний апельсин с особой медлительностью и страдальческим тоном произнесла:

– Мучение какое-то… Драко, ты не мог бы… – и, развернувшись, протянула ему точильный камень.

– Что это? Опять магловские штучки?! Не переводи тему! Что тут происходит, черт возьми?! Зла на тебя не хватает, Грейнджер. Еще немного и я ударю… себя!