Текст книги "Под светом убывающей луны (СИ)"
Автор книги: Freude der Berge
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Я был с отцом в Стране Снега, – возразил Хаширама, – а в стране Льда, судя по названию, вообще ничего не растет.
– Не самый удачный пример, пусть. Но с чего уверенность, что это именно другой мир? – не сдавался Учиха.
– Ты шаринган активировал? – Сенджу так быстро оборвал тему, что собеседник на секунду замешкался.
– Нет ещё.
– Так используй его. И тогда ты, надеюсь, увидишь то, что я чувствую.
Изуна, с молчаливым любопытством слушавший перепалку, заметил, как Тобирама опять резко ответ взгляд от активированного шарингана. Взял себе на заметку и наконец перевёл глаза на брата.
Который буквально замер, вперившись в лес перед собой. Младшему Учиха стало немного не по себе. Он хотел присоединиться к брату, но вовремя опомнился: использование шарингана обернулось бы для его, не успевшего даже по минимуму восстановить запаса чакры, полным истощением, вплоть до невозможности пошевелиться. Давать Сенджу такое преимущество он не желал.
– Чакры… нет. Совсем, – вдруг выдохнул Мадара.
Его бывший друг слегка мотнул головой:
– Она есть, но чуть-чуть. Иная, будто измененная. И её намного меньше. Я пытался прислушаться к природной чакре деревьев, чтобы быстрее восстановиться, а наткнулся на это.
– Вот почему мы так медленно восстанавливаемся, – подал голос младший Сенджу, – нам повезло, что чакра в этом мире вообще есть.
– А если тебя и это не убедило, есть ещё одно маленькое доказательство: посмотри на землю.
Мадара опустил взгляд под ноги. У кострища пожухлая листва была расчищена. Земля как земля, уже начавшая мерзнуть… И тут до него дошло: она была сухая! Совершенно. В то время, как во время их битвы шёл такой ливень, что и за пару дней почва бы не просохла. Тем более – такая холодная. Тем более – в лесу.
Возражения закончились, и негласно было принято решение считать утверждение верным до тех пор, пока не появятся контраргументы.
Если появятся.
Наконец, старший Учиха прокашлялся и произнес:
– Я видел какую-то крепость, – Мадара указал направление рукой, махнув куда-то на верхушки деревьев, – может, там сможем что-нибудь разузнать. Любая информация сейчас необходима.
– Восстановимся и утром посмотрим, что там? – предложил Хаширама.
***
Лоскуты мяса с заманчивым шипением уже почти полтора часа тушились в посудине, распечатанной из фуин-свитка Сенджу. Неприятный запах, витавший над поляной ещё со времени разделки туши, аппетита, однако, не умалял. Шиноби по очереди то и дело поглядывали на огонь и сглатывали слюну, отворачиваясь.
Похолодало ещё больше, почти не греющее солнце зашло за горизонт, а небо почернело. Было единогласно решено, что плащи и поддоспешники уже достаточно высохли и их можно снимать. Изуна, зевнув в ладошку пару раз, закутался, не выдержал и снова задремал, с удобством устроившись на коленях брата.
Тобирама глядел на его лицо, наполовину скрытое волосами, и пытался не задаваться вопросом о том, что происходит. Его кровный враг, расположившийся едва дальше, чем на расстоянии метра, расслабился настолько, что уснул в его, Тобирамы, присутствии! Видно, чего-чего, а Учиха младший Сенджу никогда не поймет в своей жизни.
Лично его самого враги, сидящие почти напротив, через пламя огня с котелком, вынуждали беспрестанно коситься в их сторону и сильно нервировали, заставляя подспудно ожидать удара или гендзюцу, особенно сейчас, при почти полном отсутствии чакры. Даже рациональная мысль о том, что один враг выведен из строя, а второй истощён, не могла заставить его отвлечься. Лишь присутствие брата помогало держать себя в руках.
Мадара, без сомнений, чувствовал на себе тяжелый взгляд, но не отрывал собственный от пламени, едва заметно поглаживая брата по волосам.
– Ну, думаю, можно, – неуверенно возвестил Хаширама и, поддев посудину, снял волчье мясо с огня и поставил котелок на землю, – Пусть остынет немного.
От мяса исходил стойкий не слишком приятный запах, однако само оно выглядело сочным и аппетитным. Хаширама тем временем распечатал какой-то маленький мешочек из свитка и с умным видом понюхал его. Удовлетворенно кивнул, зачерпывая жменьку, и наткнулся на прищуренный взгляд старшего Учихи.
– Расслабься, – улыбнулся Сенджу и протянул ему мешочек, – специи.
Мадара, видимо, мало что в них понимал, но удостоверился, что бывший друг посыпал равномерно на всю поверхность блюда. Конечно, оставалась вероятность, что у Хаширамы было противоядие, но в таком случае уже следовало рассматривать вопрос о целесообразности смерти врагов на чужой, заведомо опасной территории.
Старший Учиха потряс за плечо брата.
Мясо, то ли с голода, то ли с непривычки, показалось очень вкусным. Облизывая жирные пальцы, Хаширама осматривал Учиха, один из которых снова едва-едва не заснул, а другой, сытый и довольный, явно чего-то ждал он него, Хаширамы, часто косо поглядывая через огонь.
– Я думаю, – сказал Сенджу и прокашлялся, – нам стоит… заключить перемирие. На то время, пока мы не вернемся домой, к нашим кланам.
Хаширама поднял взгляд на других шиноби. Брат смотрел недовольно, явно не поддерживая идею объединения с врагами. Брат Мадары, успевший снова задремать, резко проснулся и теперь часто-часто моргал, осознавая новую мысль. Сам же Учиха остался спокойным, будто знал, что эта фраза будет произнесена. «Ты знаешь, что это временно. Но потом разорвать связь между нами будет ещё сложнее. Ты готов к этому?», – будто говорил его взгляд.
– Что ж, думаю, это не самая плохая идея. Мы неизвестно где, и вы – единственные, в ком точно можно быть уверенным. Я согласен на перемирие. Временное. Ровно до тех пор, пока мы не вернемся домой.
– Хорошо.
– Брат! – в два голоса воскликнули младшие, солидарные в своем возмущении попрания старшими традиций.
– Как можно!.. С этими Учиха!.. Ты, что, поверишь Сенджу?! – зазвучало наперебой.
– Изуна, это необходимо, – холодно отрезал Мадара, и, глядя, как резко осёкся младший, опуская голову, чуть смягчил тон, – Идем, отото, поговорим.
– Тобирама, ты же умеешь рассуждать объективно. Вот и подумай, – негромко проговорил Хаширама в наступившей тишине, глядя в спины двум уходящим фигурам, – Отринь ненадолго нашу постоянную вражду. Осознай, в каком мы положении. Мы не знаем, где оказались, есть ли тут люди или кто другой, и насколько они будут дружелюбны к нам. Мадара сражается наравне со мной, Изуна – с тобой. Их сила не будет лишней, если придется драться.
– Они могут предать нас в любой момент. Или использовать слабости в дальнейшем, чтобы уничтожить. Демоны-Учиха, аники, не забывай об этом!
– Ты не знаешь, предадут ли они нас, – качнул головой старший Сенджу, – но что, если мы сейчас разойдемся? Насколько вырастет вероятность при следующей встрече снова оказаться врагами?
Тобирама серьезно задумался. Сначала он по привычке начал было высчитывать, но вовремя одернул себя, осознав, что брату не нужны цифры. Он поджал губы и медленно, нехотя кивнул. Хаширама радостно улыбнулся на это и сжал его предплечье.
Учиха вернулись из леса через четверть часа. Изуна был задумчив и остаток вечера глядел, не отрывая взгляда, в огонь.
Дежурить было решено по двое: первую половину ночи – Мадара и Хаширама, вторую, до рассвета, – Тобирама с Изуной.
========== Глава 3 ==========
Треск костра в ночной тишине, казалось, разносился по всему лесу, но шиноби не опасались – уж они-то знали, насколько это обманчивое впечатление. А вот свет – это другое дело, в темноте он часто привлекал ненужных гостей. А потому кострище расположили в найденной и очищенной от листвы яме, обложили для верности камнями и позволяли гореть только едва-едва. Тепла это, впрочем, не прибавляло. Хаширама, кинув быстрый взгляд на союзника, пересел, оказавшись на земле рядом с Мадарой, касаясь его плеча. Тот фыркнул, но с места не сдвинулся. Всяко теплее.
Сначала они сидели молча, иногда подбрасывая в огонь поочередно сухие веточки и изредка посылая друг другу косые взгляды.
Хаширама очень хотел поговорить с ним, но странное чувство сковывало его. Может, дело было в неровном свете костра, из-за которого старый друг казался чужим, холодным. Может, просто сейчас был не лучший момент, а портить мирную, почти уютную тишину ссорой… Два месяца он хотел добиться того, чтобы Мадара, всё время убегающий прочь, остановился, наконец, и выслушал его. И вот этот момент настал: они сидят рядом, бок о бок, прижимаясь плечами; тишина, и вряд ли их кто-либо прервет. Казалось, вот оно, говори же, Хаширама, он выслушает и обязательно поймет! А слова пропали, и ничего из себя выдавить не получалось, будто он и вовсе разучился говорить. Иногда он натыкался на косой встречный, будто ожидающий (или, наоборот, предостерегающий? В темноте не понять) взгляд Учиха, без шарингана, безопасный, но осаждающий похлеще гендзюцу.
Сколько бы они ещё так сидели, в тишине, нарушаемой только треском костра и свистом ветра где-то высоко в небе, неизвестно. Но вдруг громко хрустнула в огне ветка, и напряжение, сковывающее их, будто разлетелось вместе с ней. Они заговорили одновременно, смешались, неловко замолчали и попробовали снова. Вспомнили о делах, оставшихся в недалёком прошлом, о недоделанных из-за разрыва общих техниках, тут же принимаясь выяснять ошибки в их строении. Аккуратно обходили стороной лишь тему перемирия кланов и совместного создания деревни для детей, для младших братьев – те детские мечты, казавшиеся теперь, после всего двух месяцев сражений, очень наивными.
Их странное перемещение и последовавшее за этим временное, но не менее странное перемирие казались глотком свежего воздуха, и бывшие друзья пытались высказать друг другу всё, что не успели тогда; старались наговориться на несколько лет вперед, чтобы потом было не жалко… расстаться. Отказаться друг от друга снова, и уже насовсем. Поступить согласно правилам клана. И однажды убить друг друга в схватке.
Но сейчас для них обоих была лишь эта полянка, сопящий брат под боком и друг напротив. Потерянный, но, кажется, ненадолго обретенный вновь. И потому они всё говорили и говорили, вспоминая, казалось бы, совсем недавние, но уже почти стёршиеся из памяти темы, что когда-то объединяли их.
Лишь сейчас, глядя в теплые глаза напротив, Мадара понял, что не перестал чувствовать тяжесть разрыва, которая пробудила его шаринган. Лишь сейчас Хаширама спокойно выдохнул, ведь ему больше не было нужды бежать, убеждать, догонять, пытаться вразумить и достучаться.
Около двух часов ночи они, наконец, прервались ненадолго, вдруг осознав, насколько высохло горло, и оглянулись назад, удивляясь, как не разбудили младших частыми возгласами.
Земля оказалась холодной и здорово морозила зад. Чакра какое-то время ещё оставалась доступна лишь в малом количестве, и Хаширама решил не рисковать: поднялся и притащил снятый с рогатины нагретый, почти высохший, но всё ещё остающийся вохким поддоспешник, сложил его надвое, согнал Мадару с места и положил на землю. Учиха фыркнул, но затею поддержал – добавил свой плащ, старательно спрятав клановый мон в складках, чтобы (не дай Рикудо!) на него не усесться. Снова устроившись на земле, Мадара невольно поёжился, растирая ладони и кинул взгляд на младших. Те устроились не в пример лучше: на набранные с самого начала сухие листья накинули сверху кто плащ, кто поддоспешник, и теперь сладко сопели, поджимая замерзающие ноги. А Хаширама под боком был теплым и забавным с этой своей неправильно высохшей и теперь топорщившейся вкривь и вкось шевелюрой. О том, как выглядит сам, Мадара предпочитал не думать.
Далекий, едва слышный треск разбудил почти задремавшего Учиху, и он быстро растер лицо, отгоняя сонливость. Впрочем, один вид сонно хлопающего глазами Сенджу, на щеке которого краснел отпечаток ладони, успокоил его и заставил сосредоточиться на ситуации.
Было тихо, и лишь едва-едва шуршали и поскрипывали ветки. И оттого ещё громче и отчетливее раздался новый треск. Шиноби синхронно вскочили. Пока Мадара, чей резерв немного пополнился, активировал шаринган, выискивая опасность, Хаширама подскочил к брату и, тряхнув за плечо, разбудил его.
Тобирама проморгался, быстро приходя в себя, и, увидев знак старшего, лишь понятливо молча кивнул и, как бы ему в душе не хотелось этого делать, пошёл будить этого Учиху. В смысле, Изуну.
Тобирама с силой дернул его за плечо, как привык всегда будить старшего. Изуна, явно сквозь сон уловив, что человек, трясущий его – не брат, распахнул глаза и отскочил почти на метр, благо, бесшумно, рефлекторно пуская в полёт пару кунаев, которые Тобирама, отшатнувшись, пропустил мимо. Бросившись вперед, он навалился на Учиху всем телом, обездвиживая и затыкая рот. А предполагая активацию шарингана, упрямо уставился только на обтянутое бледной тонкой кожей острое плечо, показавшееся в оттянутом вороте. Впрочем, удержать отчаянно брыкавшегося и извивающегося ужом соперника было делом совсем не легким, и, снова получив по ребрам, Тобирама на грани слышимости зашипел:
– Замри, придурок. Опасность!
– Отпусти меня, идиот! – рыкнул тот в ответ. Тобирама послушно слез, внимательно прислушиваясь к тому, как быстро и дергано выбрался из-под него Изуна и откатился в сторону, и не спешил поднимать глаза.
– Расслабься, – наконец буркнул Учиха. Шиноби поднял глаза, натыкаясь на настороженный и даже чуть-чуть обиженный взгляд, – не обязательно было так сильно трясти меня.
Тобирама не ответил, тут же выбрасывая неловкий момент из памяти и сосредотачиваясь на сенсорике. Брат с Учихой были в тридцати метрах севернее. А они тут слишком долго возятся.
Изуна внимательно следил за ним. Вопросов не задавал, лишь раз сверкнул шаринганом, оценивая обстановку. Видимо, он тоже отыскал то, что преследовали старшие, и с места они рванули не сговариваясь.
На небольшой полянке оказались почти одновременно все четверо: младшие бежали быстрее, едва ли не на перегонки, а старшие преследовали цель медленнее, выжидая и всматриваясь в темный силуэт. Впрочем, картина, открывшаяся им в ярком лунном свете, поразила всех одинаково.
Целью оказалось… нечто. Лошадиные копыта, круп, грудина и гнедая спина в холке медленно перетекали в человеческую талию, грудь, плечи и голову со каштановыми недлинными волосами. Странное существо стояло, замерев, посреди пересекающей поляну тропки и, задрав человеческую голову, блаженно глядело на яркие звезды.
Заметив гостей, оно лишь бросило на них беглый взгляд и рассеянно произнесло:
– А-а, это вы. Да-а, это они, – вздохнуло оно со странным неподвижным выражением мечтательности на лице, неясно, к кому вообще обращаясь, и продолжило, растягивая слова – я бы не рассиживался на вашем месте, не расси-иживался. Времени-то не так уж и много. День сменяет день, час сменяет час. Угораздило же попасть в четвертую четверть. Перед тобой, дорогой друг, или ужасные неудачники, или великие счастливчики…
– Простите? О чём вы? – попробовал было разобраться Хаширама, видя, что Мадара уже вскинул кунай повыше. Вопрос повис в воздухе: странный человек-конь совершенно не обращал на шиноби внимания, продолжая неотрывно глядеть на небо, в задумчивости переступая копытами.
– Какие яркие звезды, так всегда после грозы. Гроза очищает воздух. А вы никакой пользы не приносите, лишь вред-вред. И смерть, да… – с какой-то нежностью и удовольствием проговорило оно, переходя на медленный шаг и опуская голову, – Яркие, четкие звезды. Но смерть дремлет, не придет, не бойтесь. Не сейчас, как бы не звали. Не представлял, что убывающая луна может быть настолько красивой. Яркая, какая же яркая…
Изуна сглотнул, слушая перемежающиеся с бредом слова; мельком глянул через плечо на небо: луна как луна. Светит, конечно, неплохо, но чтобы ярко – не сказать…
Существо же, продолжая бормотать себе под нос, продолжило отступать, скрываясь среди листвы и деревьев. Пару мгновений – и оно исчезло полностью.
Мадара рванул за ним, но Хаширама успел его перехватить:
– Ты чего?!
– Гроза, Сенджу, – нетерпеливо бросил тот, – сам же мне говорил – земля сухая! Откуда он мог знать о грозе?!
Тобирама опустил раскрытую ладонь на землю, попытавшись найти его сенсорикой, но обнаружил лишь троих своих спутников. Мадара рванул в листву, Изуна и Хаширама – за ним.
Они разделились и рыскали около часа, используя все доступные способы поиска, но так ничего не нашли. Странный конь исчез, будто его никогда не существовало, не оставив после себя никаких следов.
Они встретились на уже знакомой тропке и обменялись неутешительными взглядами.
– Тише, – вдруг прервал их настороженно оглядывающийся Хаширама, – слышите?
Мертвая потусторонняя тишина заполнила поляну. В пылу жара от преследования, они не обращали на это никакого внимания, но теперь, когда пот холодными каплями застывал на спине, странность ощутилась в полной мере. Тихо-тихо шептался с голыми деревьями ветер, и нейтральный к ним раньше лес, казалось, вдруг стал враждебным. Тобирама глянул на брата, на чьем открытом лице читались опасение и растерянность.
– Идем обратно, – шепнул Изуна брату, чуть дергая его за рукав. Младший Сенджу, следуя их примеру, потянул на себя Хашираму.
Шиноби медленно покидали поляну, ставшую чуждой.
***
В лагерь они возвращались молчаливые и задумчивые. Было решено сменить дежурных, хотя и без того оставалось ясным, что старшие больше не уснут. Мнение это, тут же, впрочем, опроверг Хаширама, повозившись на спальном месте брата какое-то время и вскоре затихнув. Тобирама же, пришедший к очевидному выводу о том, что странное существо, узнавшее их, с большой вероятностью как-то связано с перемещением, пытался со всех сторон осветить его слова в поисках подсказок и новой информации. Выходило туго.
Между тем до него донесся обрывок разговора Учиха, окончательно погасив логические потуги, и шиноби обратился в слух.
– Почему вы со старшим Сенджу не схватили его с самого начала? – послышался тихий любопытный голос личного врага.
– Сначала не было смысла, – едва слышно ответил его брат, настолько, что Тобираме пришлось сильно напрячься, чтобы расслышать, – Хотя… думаю, даже если бы мы его и поймали, ничего бы не добились.
– Почему?
– Я не знаю, кто живет в этом мире. А может, мы вообще попали куда-то в Страну Призраков, кто тебе скажет? Отото, его поведение, помнишь? Совсем слабая реакция нас, на явную угрозу. Он напоминал потерянного, помешанного, заметил? Будто говорил не он, а кто-то через него.
– Он, что, был проводником? Вроде тех клановых техник, что позволяют общаться с призраками?
– Возможно, и так. Он не мог помочь нам, потому что не слышал вопросов.
– Куда же он исчез?
– Кто знает, что живет в этом мире, – проворчал Учиха, и, судя по звукам, потрепал Изуну по голове.
Тобирама хмыкнул. У него было немного другое мнение на этот счёт, основанное на невнимательности и большой потере времени, но слушать мысли старшего демона-Учихи оказалось… довольно необычно.
***
– Мадара, – вдруг шепотом, чтобы не разбудить всё-таки заснувших младших, позвал Хаширама. Шёл примерно четвертый час ночи, и ситуация с караулом вновь, совершенно не по плану, изменилась.
– М-м? – лениво отозвался тот, ковыряясь веткой в кострище. Палочка иногда загоралась, и тогда шиноби приближал её к лицу и долго смотрел на огонёк, пока тот не затухал, лишенный мощной подпитки.
– Как думаешь, все в этом мире, как то существо? Или он просто особенный с рождения?
– Вот завтра и проверим, – вздохнул Учиха, – Хотя хочется верить, что он один такой. Сражаться с толпой чокнутых лошадей с человеческими головами, бурчащими о звездах… – он показательно передернул плечами.
Хаширама согласно кивнул:
– Придется технику боя перестраивать.
Мадара вздохнул:
– Ага. Сражался со всадниками?
– Однажды, – признал тот, – с конными самураями из Страны Снега. Их зверюги были мастерски тренированы. Сражались в воде как на суше.
– Как вы их били?
– Бить оказалось до странного легко, – фыркнул он, – страха-то они навели, а на деле всё оказалось просто: свалишь седока – лошадь теряет к битве интерес, свалишь лошадь – она может и придавить наездника. Если он успел слезть – добиваешь его через щели в доспехах. А зверюгу куда не ударь – свалится. Но лучше всего: в брюхо, в шею и в глаз. Почти как человека. Единственное, привычную высоту удара пришлось изменять. А то выпускаешь кунай, рефлекторно, знаешь, что он должен попасть в голову, а тот улетает мимо, потому что цель – это лошадь, а человек выше.
Мадара недоверчиво хмыкнул, но не стал возражать.
Помолчали.
– Интересно, та крепость… – снова заговорил Хаширама, – она принадлежит какому-то местному даймё?
– Никогда не видел таких больших, да ещё и полностью из камня, – пробормотал Учиха, зевая в кулак.
– А может, это форпост? – продолжил рассуждать Сенджу. – В таком случае, где-нибудь поблизости будет селение.
– А может, что-то третье. – перебил спутник, – Не забывай – это не наш мир, тут может быть всё совершенно по-другому. Надо быть наблюдательными и осторожными.
Сенджу вздохнул. Кажется, идея чужого мира совершенно не укладывалась в его голове.
– Другая земля, другие обычаи… Тут может даже людей не быть, – наконец протянул он. – А что, если тут тоже идет война?
– Не изводись, Хаширама. Завтра, с рассветом обследуем крепость и окрестности. Вот и выясним, все ли жители – четырехногие полоумные люди-лошади.
***
Рассвет они благополучно проспали. Лишь когда солнце проделало одну четвертую часть пути, сработавшие внутренние часы разбудили Тобираму, и он, приподнявшись на локтях и оглядев спящих вповалку, словно самые настоящие гражданские дети, шиноби, разочарованно покачал головой, сетуя на общую безалаберность. Молча, естественно. А потом толкнул брата и, пока тот зевая, пытался расчесать пальцами вздыбившиеся после сна волосы, утащил грязный котелок из-под мяса и быстро сбежал к берегу то ли реки, то ли озера, где впервые пришёл в сознание.
Вернулся в лагерь Сенджу уже умывшимся и более-менее бодрым. С коротких волос его стекали капли влаги, а в руках болтался вычищенный котелок, полный чистой воды. Хаширама, уже приведший в порядок волосы, проверял, высохли ли поддоспешники, и судя по быстро вытягивающемуся лицу, приходил к неутешительным выводам. Уже проснувшийся Мадара сидел и широко зевал, почёсывая живот по тонкой тканью майки-сетки. Изуна сладко потягивался за ним, всё ещё лежа на постели из листьев, сваленных в кучу. Младший Сенджу прошёл в центр поляны и поставил котелок.
– Ещё пять минут, – переглянувшись с другом, решил Хаширама и сбежал к воде.
Глядя на сборы, Тобирама всё таки вынужден был взять обратно слова про гражданских детей. В Хашираме он был уверен изначально, а потому следил за Учиха – не каждый день, всё же, видишь расслабленные спросонья лица кровных врагов. Они, хоть и встали на пару минут позже, собрались быстро и чётко, и на исходе последней минуты были полностью экипированы и готовы к бою. Впрочем, Изуна всё ещё зевал иногда, и Тобирама, как ни старался, не мог припомнить, во сколько примерно тот заснул.
Они затушили костер, замаскировали пепел и ямы, разбросали рогатины по кустам и запечатали обратно посудину, разбросали листья, скрывая примятости редкой травы. Уходя с поляны, на миг оглянулись – ничто не говорило о том, что четыре человека ночевали здесь. Хорошо.
Идти сквозь лес пришлось порядка двух часов. Когда же кроны деревьев расступились, перед ними возникла огромная крепость: каменный замок с множеством башен и бойниц. Временные союзники переглянулись.
– Тобирама, – позвал его старший брат. Младший понятливо кивнул, разворачивая сеть сенсорики.
Мадара, только сейчас вышедший из леса, активировал шаринган. И тут же зажмурился, потому что свет, исходящий от замка, ослеплял. Попробовав снова, он понял две вещи: во-первых, светится не сама крепость, а барьер вокруг неё. Во-вторых, можно было забыть о возможности увидеть что бы то ни было в его пределах.
– Я не могу, – подал голос Тобирама, – мою сенсорику что-то перекрывает. Дальше десяти метров – глухо.
– У меня тоже, – признал Мадара, – остается только разведка боем.
Хаширама вздохнул:
– Думаю, младших стоит оставить здесь. Мы не знаем, что там, и…
– Нет! – возмущенно перебил его Изуна, ненадолго забывая своё опасение перед вражескими шиноби. И вообще, они же вроде уже союзники? Прибить, во всяком случае, не должны, – мы не должны разделяться. А вдруг внутри какая-то опасность? Если с вами что-то случится, мы об этом даже не узнаем!
– Меньше всего мне хочется втягивать в это тебя! – тихо рыкнул старший Учиха и сжал чужое предплечье, – мы быстро, лишь оценим обстановку – нужно ли туда вообще соваться. Договорились?
Изуна, проглотив следующую фразу, поджал губы, выдохнул и едва слышно шепнул:
– Да, нии-сан.
Тобирама покосился на него. «Он, что, не верит в способности брата к выживанию? В его силу?» – подумал он с сомнением. Сенджу не раз видел старшего Учиху в бою – и встречаться с ним в битве один на один не желал. Впрочем, что ждет старших в замке, тоже никто не знал.
– Обследуйте пока территорию, но далеко не уходите и держитесь вместе. За границу барьера не заходить, – серьёзно обозначил их деятельность тем временем Мадара. Хаширама кивком согласился и ним и добавил:
– Час на всё. Встречаемся тут же.
Оставшись вдвоём, Тобирама с Изуной побежали на восток по самой кромке леса, не выходя из него. Учиха то и дело кидал на него косые любопытные взгляды, которые спутник упрямо игнорировал.
Наконец, то ли не выдержав любопытства, то ли – тишины, то ли пытаясь отвлечься от мыслей о полезших не пойми в какую яму старших, Изуна спросил:
– Слушай, Сенджу, ты давно научился использовать сенсорику? Должно быть, это удобно в разведке, да? Чувствовать количество врагов, их объёмы чакры. Я думаю, чуть позже…
– Учиха. – перебил Тобирама раздраженно, – Заткнись, мне не интересно. Временное перемирие не означает перемирия вечного. И твои попытки что-то вызнать ничего не дадут. Даже если мы обменяемся сопливыми историями детства, я всё равно убью тебя, когда мы сойдемся в настоящем бою. Ты – мой враг, и я не желаю тратить время на треп с тобой.
– Как хочешь, – отозвался Изуна всё ещё мягким, но уже неестественно ровным тоном и отвернулся, будто вмиг потеряв к нему всякий интерес. Тобирама невольно заинтересовался: то, насколько резко Учиха поменял своё отношение, – это реакция на резкий тон или пример не самого профессионального маскирования обиды? Впрочем, какая разница? Главное – заткнулся.
Путь продолжился в молчании.
Через пару десятков минут быстрого шага они наткнулись на покосившееся здание, чьи окна и двери были заколочены.
– Там, дальше селение. И люди, – махнул рукой Тобирама, сохраняя сухой тон, – посмотрим?
Изуна молча кивнул. За всю дорогу он больше не проронил ни слова.
Деревенька оказалась небольшой, со странными вывесками, различить название которых среди странных каракуль не удавалось. Тут и там слышался говор и веселый женский смех, но попытка спросить про то, что это за место, окончилась для шиноби непонимающими взглядами, что бросали на них удивленные люди, очевидно, не понимающие ни слова.
«Другой мир – другой язык, – мысленно подвел итог Тобирама, – если мы не найдем кого-то, понявшего бы нас, о помощи извне придется забыть. А теперь нужно быстрее уходить. Мы и так привлекли много внимания».
Он потянул Изуну за широкий рукав клановой одежды, но тот, кажется, и сам всё понял. Они быстро покинули селение, сопровождаемые удивленными, заинтересованными и настороженными взглядами.
– Зато мы теперь знаем, как они одеваются, – попытался найти плюсы Учиха, когда они бежали назад.
«Зато они видели нас и сразу признали чужаков. Если тут есть действующие шиноби или другие воины, заменяющие их, за нами будут пристально следить», – подумал младший Сенджу, а вслух сказал:
– Давай быстрее. Время на исходе.
Когда они вернулись на изначальное место, старшие братья были уже там, задумчивые и полные сомнений.
– Эта крепость – что-то вроде общественных занятий для шиноби, – наконец произнес Мадара, – но на шиноби люди внутри не сильно похожи: слишком шумные и неорганизованные. Но какое-то подобие чакры у них все же есть. А теперь главный вопрос: кто пойдет?
Ненадолго воцарилось молчание.
– Я медик, – наконец протянул старший Сенджу, – моя помощь в любом случае понадобится. Я иду.
– Я тоже иду, – заявил Мадара, – шаринган будет полезен при поиске информации.
– Аники, я не пущу тебя одного с ним!
– Сенсорная техника Тобирамы бесполезна в замке, – равнодушно отметил старший Учиха.
Тот в ответ скрипнул зубами, повторил пару раз мысленно, что расхваливать себя – низко, и твердо сказал:
– Я иду с вами.
– Нии-сан! Ты же не собираешься бросать меня одного? Мой шаринган тоже полезен, ведь так? – подал голос Изуна, прямо глядя на старшего.
Тот вздохнул и перевел беспомощный взгляд на Хашираму.
– Идти всем вместе неразумно, – попробовал убедить его Учиха, – что, если местные окажутся сильнее нас? Тогда неучтенная врагами помощь младших окажется кстати.
– Но если мы объединим силы, эта помощь может и не понадобиться, – возразил его младший брат, а в его взгляде читалось упрямое: «Ни за что не пущу тебя одного с двумя Сенджу в логово неприятеля! Кто будет прикрывать тебе спину? Нет, ни за что, даже не проси», и Мадара это понял. Вздохнул и замолчал.
– Думаю, мы можем пойти туда вместе, если будем вдвое внимательнее и осторожнее. – подвел итог Хаширама и продолжил, – Из необходимой нам информации: их уровень силы, количество учеников, количество сенсеев…
– Узнать их техники, – прибавил Мадара.
Хаширама задумчиво кивнул:
– Для начала, да.
– Есть пара проблем, – возразил младший из Учиха, – одежда и язык. И если с первой можно справиться с помощью хенге, – мы с Сенджу видели, что тут принято носить, я скопировал шаринганом, – то вторая…
– В любом случае, мы должны изучить крепость изнутри, – вздохнул Хаширама, – как думаете, как долго мы сможем общаться жестами с обывателями, прежде чем нас раскусят?..
========== Глава 4 ==========
–…И что, мы просто зайдем? Через главные ворота? Брат, он в своем уме? – возмущался уже заметно привыкший к обществу кровных врагов Изуна.
Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, но его тепла почти не ощущалось. Благо, резерв за ночь пополнился достаточно для того, чтобы без последствий тратить чакру на обогрев. Они стояли на границе леса, с небольшого возвышения была видна протоптанная дорога, уводящая к цитадели, мрачно, но уверенно возвышающейся вдалеке. В противоположной от неё стороне тоже теснились какие-то домишки, и было нелишним для начала проверить их.
