Текст книги "Под светом убывающей луны (СИ)"
Автор книги: Freude der Berge
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)
Они углубились в лес ещё немного. Ветки над головой сомкнулись, полностью скрывая вид тяжелого, стального, напряжённо замершего в ожидании низкого неба.
Было тихо, холодно и сумрачно, несмотря на то, что солнце только пару часов как должно было воцариться на небосводе. Ещё утро, а темно, как в сумерках.
Неспешно, шаг в шаг. Ни вздохов ветра, ни шума птиц. Лишь тихо звякали пластинки доспехов Сенджу.
Вдруг Тобирама замер впереди, застопорив движение. Цепочка недовольно заворчала и разбилась по звеньям.
– Видите? – тихо спросил младший Сенджу, привлекая внимание и глядя куда-то немного левее.
Там, метрах в пятнадцати, отделяемые лишь тонкой полосой кустарников, паслись несколько лошадей. Вернее, так показалось вначале. Быстро пришло понимание, что сложенные кожаные крылья вдоль тела явно лошадям не принадлежат. Когда же те на звук подняли вытянутые головы, стало ясно, что они не паслись, а дремали. И гостям явно не рады.
В сумраке веток полоса света выхватила уродливые лошадиные морды, худые настолько, что под тонкой кожей четко проступали все неровности вытянутого черепа. Белые, будто слепые, чуть светящиеся глаза безошибочно нашли и уставились на пришельцев. Существа начали раздувать ноздри, будто принюхивались, и шагнули ближе, демонстрируя внушительную челюсть с острыми хищными клыками.
Случайно звякнувший металл неожиданно напугал их, заставил пугливо отпрянуть. Шиноби, не рискнув испытывать судьбу, тоже попятились назад. Шаг, два…
Они расходились, внимательно следя друг за другом, до тех пор, пока странные лошади не скрылись в сумерках листвы, а шиноби не пересекли стену из листвы и кустарников и потеряли полностью зверей из обзора.
– Какие странные, – задумчиво пробормотал Изуна, – такие страшные, а пугли-ивые. Ты что же, не заметил их, Тобирама?
– Они гасят сенсорику даже сильнее, чем барьер вокруг замка, – оскорблённо фыркнул тот. – Конечно, заметил. Но это самая мелкая слепая зона из того множества, что окружает нас сейчас. Стало интересно посмотреть поближе.
– Не хотел бы встретить таких спросонья, – чуть улыбнувшись, признал старший Сенджу.
– Давайте обойдём их восточнее, – махнул рукой Мадара. – Идём быстрее. Скоро стемнеет.
***
Остановиться решили на небольшой темной полянке. Сильно похолодало, и костёр разводили в скором порядке дрожащими руками. Изо рта то и дело вырывались клочки пара.
Голая земля, не укрытая ни кучами упавшей листвы, ни пожухлой травой, оказалась промёрзшей, а стоило пройти ещё метров двадцать вперед, как меж деревьев начинали всё чаще появляться нити пепельно-белой паутины.
Эти нити ужасно напрягали, но Тобирама уверенно заявил, что не чувствует живых существ ближе, чем на расстоянии километра отсюда. Уйти обратно, откуда пришли, они всегда успеют. Углубляться же дальше в лес по темноте, норовя запутаться в огромной паутине, не было ни желания, ни необходимости. Завтра они оценят границы поселения этих существ и безопасно обойдут их, ни во что не ввязываясь. Хватило уже.
Они наскоро перекусили овощами и хлебом, найденными в свитке. Костер приходилось держать едва тлеющим, чтобы не привлекать внимание, что сильно сказывалось на тепле. Да и невозможность набрать листьев для постели и хоть как-то отдалить себя от источающей холод земли настроения не прибавляла.
– Я хочу дежурить первым, если никто не против, – негромко проговорил Тобирама в наступившей после скудного ужина тишине. Старший брат и Учиха уже заканчивали обустраивать лежанки, сводившиеся к расстеленному на земле клочку ткани, будь то плащ или плотный поддоспешник.
Три пары глаз тут же скрестились на нём, но Сенджу продолжал задумчиво поигрывать найденной пожухлой травинкой.
– Всё равно сна ни в одном глазу, – дополнил он чуть тише и косо глянул на спутников. Мадара задумчиво посмотрел на него, пожал плечами:
– Я сменю тебя около четырёх утра, – и откинулся на спину.
Изуна поймал взгляд личного врага, чуть приподнял уголки губ и тут же приник поближе к брату и его теплу, что на стылой земле ощущалось намного сильнее.
Хаширама кивнул, и карие глаза его, в которых бликами отражалось пламя, показались Тобираме невозможно теплыми.
Младший ответил точно таким же кивком и понаблюдал за тем, как ворочается на твёрдой земле старший брат. Через пару минут тот затих и задремал. Тобирама вновь вернул взгляд к Учиха. Сам он затруднялся ответить, позволил ли кому-нибудь из них в одиночку вести дозор и, что самое главное, смог бы сам заснуть при этом. Но время шло, они уже почти неделю были отрезаны от родного мира вчетвером, и неясно, сколько ещё времени оставалось жить бок о бок. Это был своего рода следующий шаг в длинной лестнице доверия между ними, и то, что его сделали именно Демоны-Учиха, невольно вызывало внутри младшего Сенджу чувство благодарности.
***
При пробуждении продрогшее до костей тело долгое время не слушалось, и приходилось усердно гонять чакру по каналам в надежде согреться. Темп за первый час спал на четверть от обычного, но они, впрочем, никуда и не торопились.
Чтобы обойти это, как выяснилось, паучье гнездо, пришлось снова непозволительно близко вернуться к замку. И тут же наткнуться на последствие.
– Эй, вы чегой-то тут, а? Ученикам нельзя в Лес ходить, да!
Последствие, оказавшееся огромным человеком, раза в четыре превышающим рост каждого из шиноби, и неясно как сумевшее подобраться так близко и так тихо, с оглушительным хрустом под широкими ступнями шло в их сторону. От него не чувствовалось большой угрозы, лишь замешательство и некоторая растерянность, но ни Сенджу, ни Учиха не стали дожидаться, пока оно подойдет ближе – они синхронно сорвались с места и быстро затерялись в чаще.
Самый большой выступ паучьего гнезда-то они обошли, но граница владений акромантулов ещё долго напоминала о себе мелькающими то ближе, то дальше клочьями паутины на деревьях.
Лес оказался обширным, но густонаселённым. Издалека шиноби могли видеть и табун красивых белых лошадей с единственным белым изящным рогом, и двух кентавров, что мелькнули буквально на мгновение, да так и исчезли между деревьев. На севере решено было глубже не заходить: лес темнел всё сильнее, будто эти километры приближали зиму раньше срока. Применивший было сенсорику Тобирама, изо всех сил всё это время пытавшийся скрыть покрасневшие от сонливости глаза, тут же проснулся и заявил, что дальше на севере что-то большое, злое и опасное.
В общем, на север решено было дальше не заходить.
Пришлось свернуть чуть западнее. Озеро по прикидкам осталось где-то на расстоянии часа быстрого бега – извечная перестраховка, – когда они наконец разбили лагерь. Хаширама с Мадарой пошли на охоту. Разговор между оставшимися сидеть младшими долгое время не клеился. И лишь по истечению часа Тобирама сказал:
– Если мы сможем вернуться домой, не думай, что я пощажу тебя.
– Я понимаю, – серьезно кивнул Учиха, – я согласен с тобой. Я тоже не буду жалеть тебя в битве.
Тобирама даже немного расслабился, получив такой ответ. Всё оставалось по-прежнему.
– Если мы останемся здесь, – снова заговорил он, – надеюсь, ты будешь мне надежным напарником.
– Надеюсь, в этом случае наша клановая вражда останется в прошлом, – задумчиво протянул Изуна, складывая найденные ветки в будущий костёр.
Тобирама ещё немного помолчал, будто собираясь с мыслями. Выдохнул.
– Ты спрашивал о сенсорике: начал изучать с пяти. У меня врожденное, – пробормотал он и тут же вскочил на ноги. – Я за хворостом.
И ушёл в лес, оставив Изуну позади, округлившимися глазами удивленно смотревшего ему вслед.
Что ж, пришло время Тобирамы делать шаги навстречу.
***
Тобирама открыл глаза и только тогда осознал, что уснул. О деревянный свод над головой, выращенный не иначе, как при помощи мокутона, били пока ещё редкие капли дождя. Сенджу приподнялся, с неудовольствием отмечая затекшую шею, чуть повёл плечами и подумал: «Вот во что выливается одна-единственная ночь на мягкой перине».
Под деревянным куполом было тихо и уютно. Но не темно – на расстоянии пяти-семи шагов горел, потрескивая, костерок, отбрасывая на стены рваные, колеблющиеся тени. Струйка дыма тянулась вверх и исчезала, вероятно, в специальных отверстиях – брат постарался на славу. По полу немного сквозило и тянуло сыростью, и Сенджу разглядел вход, небрежно закрытый ветками: скорее от ветра и дождя, чем от непрошенных гостей.
Хаширама сидел тут же, чуть в тени, и неотрывно глядел на угли, то раскалённо-красные, то белеющие, то чернеющие.
– Почему не разбудил? – хрипло и негромко подал голос Тобирама.
Старший брат с трудом оторвал взгляд, заморгал, пытаясь вернуть зрение в норму.
– Не было необходимости, – мягко улыбнулся тот, потирая глаз ладонью. – И зачем вызываться дежурить, если после валишься с ног? Впрочем, – не глядя на закатившего глаза брата, продолжил Хаширама, – сейчас привал, и эти пару часов должны пойти тебе на пользу.
– Голова болит, – негромко признался младший. Услышал смешок, шорохи подсевшего рядом брата и подставил затылок под окутанные прохладным шосеном ладони.
– А где Учиха? – разглядывая пляшущие блики-тени, спросил Тобирама.
– Мадара угнал Изуну на внеплановую тренировку, – отозвался Хаширама, – где-то около часа назад. Думаю, Изуна-кун уже пожалел о старой своей просьбе.
Тобирама фыркнул:
– Вот уж нет. Ему только дай возможность – всё свободное время в тренировках проведёт.
– Уверен, Мадара – ужасно требовательный учитель, – покачал головой старший, – все наши спарринги сводились к тому, что сил оставалось только на то, чтобы лежать, дышать и смотреть в небо.
Хаширама убрал руки и потянулся к стоящему в стороне казану.
– Мы уже успели поесть, но оставили тебе немного. Тут мясо с рисом. Чуть подгоревшее, правда, но весьма вкусно.
– Так вы всё-таки кого-то поймали на «охоте»? – с интересом уточнил младший брат, подтягивая к себе ещё теплую посудину и заглядывая внутрь.
Хаширама немного сконфуженно замер:
– Ну, да… троих зверьков, – и тут же предупредил, – только не спрашивай, кто именно это был. Мы сами не знаем, а портить аппетит предположениями…
Тобираме показалось, что его аппетит сейчас не испортят даже самые дерзкие варианты. Стоило только вдохнуть запах риса, как свело челюсть. Есть хотелось до прилипшего к позвоночнику живота.
Подгоревшая каша имела своё характерное горьковатое послевкусие, а мясо оказалось очень жилистым, но шиноби с большим удовольствием подчистил котелок и отставил его в сторону, обещая себе, что через пару минут встанет и пойдет помоет его. В тело пришла приятная расслабленность, сонливость рассеялась. Тобирама тихо выдохнул, понимая, что сейчас прекрасный шанс для разговора, и поглядел на поднимающийся кверху дымок.
– И… что дальше, ани-чан?
– Дальше… – Хаширама даже не попытался по обыкновению своему сделать вид, что ничего не понял. Он снова перевел взгляд на угли, – ещё не знаю, отото. Будем искать путь назад. А пока будем искать – будем жить, все вместе. Может быть, однажды нам подвернётся удача. Или неудача, тут как посмотреть.
– Мы должны вернуться.
– Да. Да, я знаю. Понимаю. Но кто знает, откроется ли дорога назад? Скажи… если мы всё же не сможем… ты хотел бы жить вчетвером, вместе с Мадарой и Изуной?
– Ты не хочешь домой, да? – не отвечая, вдруг произнес Тобирама. Хаширама промолчал.
– Да, – наконец сказал он уверенно, – не хочу. Всё самое дорогое мне – здесь, рядом, в относительной безопасности. Клан – это тоже важно, но… у Клана есть отец. Который, я уверен, выберет достойного преемника. Я ведь никогда… до конца не устраивал его. Но, если честно, я привык к Мадаре рядом. Он, конечно, тот ещё придурок, но…
– Я тебя понял, – перебил Тобирама, позволяя брату не заканчивать фразу. Он и без того всё понял. Личный враг – остриё о двух концах. Страшно подумать, что было бы между ним самим и Изуной через пару лет, когда технику боя врага знаешь едва не лучше, чем собственную. Когда предугадываешь будущее движение, предчувствуешь следующий шаг. Сейчас, по правде говоря, Тобирама ещё не полностью понимал брата. Они с Изуной только начинали выстраивать мосты между собой – не мосты даже, так, тонкие веревочные мостики, но рубить их не хотелось. Он мог бы, но… не хотелось.
***
–… Завтра первым делом наведаемся в деревню неподалеку. Раздобудем карту. Навестим только напоследок наших друзей-магов и уйдем отсюда.
– Магов, которые опять ни капли не помогут, – поморщился Мадара.
После тренировки он выглядел довольно потрепанным. Изуна, сидящий рядом, красовался ссадиной на скуле, но был не в пример жизнерадостней. Дождь, барабанивший по куполу, медленно превращался в ливень.
– Попытка не пытка. Тем более вариантов у нас не так и много. Если директор ничего не выяснил, то придется искать другой способ вернуться. Но для начала – карта этого мира. Вы не видели её в библиотеке замка? Изуна? Мадара?
– У меня в голове столько не проанализированной информации, что я удивляюсь, как она ещё не взорвалась, – пробурчал под нос старший Учиха, – но я поищу. Мы же не могли быть такими придурками и не скопировать карту, верно, отото?
– Я тоже поищу, – пообещал тот.
Хаширама хлопнул в ладоши:
– Вот и прекрасно! Тогда…
Он внезапно осекся. От настороженности, отразившейся на его лице, остальные тут же вскочили на ноги.
– Кто-то быстро движется в нашем направлении, – подтвердил Тобирама, отстраняя руку от земли и напряженно оглядывая Учиха. Все тут же ощерились оружием. Это точно были не маги: те предпочитали перемещаться сразу в конкретную точку и вряд ли вообще могли двигаться так быстро.
Всё ближе. Ближе.
Вдруг ветка, прикрывающая вход, с шелестом отскочила, орошая шиноби брызгами, и в тесноте временного пристанища возникло уже знакомое чудовище. Оно неуклюже пригнуло человеческую часть тела в узком пространстве, и громко, перемежая слова с ржанием, раздраженно воскликнуло:
– Вы ещё здесь?!
Уже готовые к сражению шиноби растерянно переглянулись, не спеша опускать кунаи и катаны – что ближе под рукой оказалось.
– Вы что же это, решили остаться здесь, в этом мире? – снова спросил старый знакомый кентавр. – Если нет, то советую поторопиться. Луна уже скоро потеряет свой блеск окончательно, и в полночь угаснет. И когда это случится, ваш мир отвергнет вас. Хотя… вы вряд ли уже успеете, да… – и оно вдруг, мгновенно растеряв весь пыл и возмущение, опустило человеческую голову к плечу, подогнуло передние колени и легло прямо там же, где и стояло.
Но анализировать, что не так с этим чудищем, совершенно не было времени. Шиноби вскочили с мест, схватили оставшееся лежать оружие и некоторые свитки, забывая про так и не вымытый котелок, не разобранное кострище и оставшийся стоять деревянный купол, уже на бегу пристёгивая подсумки, и со всей возможной скоростью помчались в строну озера.
***
Около семи вечера Дамблдор наконец вернулся в Хогвартс. Узнав об этом, Северус тут же поспешил к нему. Отказался от привычно предложенных лимонных долек; рассказал о побеге пленника, и о похищении, и о проведенной в лесу ночи, заставив директора нахмуриться в волнении. Тот тут же запросил воспоминания, и Северус без промедлений скинул их в Омут Памяти.
Обзаведясь головной болью в висках, но выполнив свой профессорский долг, Снейп, медленно переставляя ноги, ушел в родные подземелья. Оставшись один, Дамблдор устало вздохнул. Сначала противостояние с министерскими чиновниками, теперь разборки с четырьмя пришельцами – всё это здорово утомляло его. Директор нашёл в одном из ящиков стола маленький флакончик Животворящего эликсира. Стало намного легче.
Он запустил руку в один из карманов мантии, будто вспомнив что-то.
«Не этот, не этот… Ах да!..» – и вытащил на свет мятый клочок бумаги. Его он получил, едва появившись в замке, из рук домовика, да так и не открыл до сих пор. Дамблдор, прищурившись, рассмотрел написанное.
Послание принадлежало Хагриду. В нем говорилось о нарушителях, замеченных в лесу накануне в обед и спрашивалось об их здоровье; всё ли в порядке? вернулись ли они в школу? здоровы? потому что он, Хагрид, прикрикнул на них, попытался нагнать и помочь выйти из леса, если они заблудились. Но ребята оказались очень шустрыми, убежали, видно, испугавшись или его самого, такого большого, или наказания.
В скудном описании без труда угадывались личности юных гостей.
***
Снейп, придя к себе в кабинет, упал на кресло и замер, закрыв глаза. Потом собрался с силами и подошёл к шкафу, находя среди подписанных склянок нужную и опрокидывая её в себя. От тут же растворившейся головной боли облегченно выдохнул и снова сел в кресло.
Размытые мысли всё реже посещали его, и профессор скатывался в дремоту. Но странное беспокойство заставило его открыть глаза и выпрямиться. Он оглядел мутноватым взглядом свой до мелочей знакомый кабинет и, щелкнув пальцами, позвал домовичку:
– Тинки!
Появившееся лопоухое создание воззрилось на него с почтением. По каким-то причинам ни домовики, ни следящие заклинания не могли отыскать четверку гостей в Запретном лесу. Возможно, их сбивала собственная атмосфера Леса, возможно – что-то своё, особенное, но факт оставался неизменным. А потому Северус решил поступить иначе.
– Уверен, ты помнишь четверых гостей, сбежавших из замка. Подключи других домовиков, пусть ведут наблюдение за границей леса по всему прилегающему к замку периметру. Пусть развесят сигнальные чары. Сама же возьми ещё троих и дежурьте вокруг озера. Чуть что – сразу ко мне.
Вероятно, стоило не привлекать к делу столько домовиков, а воспользоваться собственной магией. Но сигнальных нитей необходимо было создать много и охватить большую территорию, а значит – почти, если не полностью, опустошить свои силы. Неразумно.
Блуждающие где-то в лесу четыре потенциально опасные существа заставляли его нервничать. Конечно, оставалась надежда, что в Запретном лесу найдется что-то, не позволившее бы им больше выйти на солнечный свет, но она была так же мала, как вероятность того, что Лонгботтом не испортит своё зелье на следующем уроке.
Засыпал Северус тяжело, будто качаясь на волнах в шторм – давал о себе знать тот пузырёк, выпитый накануне. Ему мерещились неясные плывущие тени по углам, большие темные равнодушно-взрослые глазёнки и рыжие локоны.
Глаза он открыл и в ту же секунду подскочил, чувствуя, как что-то с силой тянет его за подол мантии, которую он забыл снять. В ногах стояла Тинки и с взволнованно-нетерпеливым взглядом тянула его на себя.
– Идемте, идемте же, господин профессор, сэр… Ну же… они у озера, Тинки видела. Быстрее же…
Она мертвой хваткой вцепилась ему в локоть и трансгрессировала.
Снейп появился на берегу озера ровно в тот миг, когда четыре фигуры, замершие на расстоянии полуметра от берега, медленно входили в воду. Ливень в тот же миг промочил зельевара насквозь, и Северус шепнул водоотталкивающие чары. Фигурки детей шли медленно, тяжело; вода будто загустела, выдавая пузырьки кислорода на поверхность с громкими лопающимся «бульк», словно трясина; неторопливо, с чавканьем детские тела погружались в неё. Снейп выхватил палочку и указал на того, что был ближе:
– Вингардиум Левиоса!
В тот миг Северус не думал, что ему просто может не хватить сил вытянуть ребенка из болота, в которое превратилось их чистейшее Черное Озеро. Но луч, достигнув поверхности трясины, тут же истаял и исчез, будто впитавшись в вонючую жидкость, только ускорив погружение. Снейп лишь успел поймать взгляд знакомых по-детски больших черных глаз, в которых ликование смешивалось с растерянностью. Северус узнал их обладателя.
И с тех пор больше никогда не видел.
***
Мадара, Изуна, Хаширама и Тобирама сидели друг подле друга около быстро текущей реки и молчали в некоторой неловкости.
Когда они, отплевываясь от воды и жадно вдыхая воздух, выбрались на берег болота (которое уже совершенно таким не казалось, ведь сквозь толщу воды были видны все до единого камешки на дне), то, придя в себя, некоторое время не расходились и молча сидели на берегу.
Детали последней ночи в мире волшебников совершенно отказывались вспоминаться, и все события, включая смазанное, полу-мистическое возвращение, казались нереальными. Почти забытый родной мир ощущался только тяжестью ответственности на плечах.
«Отдых закончился, начинаются привычные будни», – невесело подумал тогда Мадара, поглядывая то на поникшего Хашираму, то на не менее подавленного отото, который постоянно кидал взгляды на Тобираму. Лицо последнего и вовсе замерло неподвижной маской. Расходиться сейчас, – беспощадно разрывать то, что они вместе, общими усилиями, создали за эту неделю, – было очень сложно.
Сложно – но не невозможно. А потому Мадара, чувствующий, что именно он должен сделать первый шаг, поднялся на ноги, оглядел Сенджу и сказал:
– Вот мы и вернулись. Уверен, наши кланы нас уже похоронили и оплакали. Нам с братом пора уходить – ведь здесь, в Стране Огня, временное перемирие между нами заканчивается, и следующая встреча произойдет лишь на поле боя.
По мере того, как он говорил, глаза Хаширамы всё больше и больше тускнели. На него становилось физически больно смотреть: казалось, тёплый, ласковый огонёк безжалостно заливают водой, и он гаснет, даже не пытаясь сопротивляться.
Сам же Сенджу чувствовал опустошение, в один миг охватившее его, разрушившее до основания успевшую стать материальной за эти дни мечту. Неделя, проведенная бок о бок, в мире, другом мире, что так крепко сплотил их – и одного мгновения в родном оказалось достаточно, чтобы забыть всё это? Неужели для него это всё ничего не значило? Неужели не убедило, что мир – возможен? Счастье – возможно?
Спокойная жизнь бок о бок… возможна.
Мадара снова отказывался от него; даже после того, как их братья, кажется, примирились, сошлись. Снова рушил наведенные между ними мосты.
А останься мы там, такого бы не произошло…
Хаширама опустил глаза, мельком отмечая, как понуро склонились плечи Изуны.
– Но, – вдруг снова заговорил Учиха, – может быть, ты… вы с Тобирамой сможете прийти сюда… недели через две? Как раз все волнения успокоятся, и мы смогли бы… встретиться. Обсудить, как… всё будет дальше. На той самой речке, где мы с тобой учились кидать камни. Как ты… на это смотришь, Хаширама?
Тот резко поднял голову, потрясенно уставившись на друга. Выдохнул шёпотом:
– Ты… что ты сказал?..
Следующие несколько дней в клане Сенджу прошли в непрекращающейся суматохе. Никто не ожидал, что дети Главы клана, затерявшиеся в неизвестности вместе с наследниками Учиха, всё ещё живы. Их проверили на ментальные вмешательства, обнаружили по одному у каждого, получили заверения, что сами вернувшиеся о них знают. И, только избавившись от воздействий, успокоились и позволили себе выразить радость по поводу возвращения наследников, будущего усиления клана и прочая, и прочая.
Мысль о том, что Мадара… солгал, иногда появлялась в голове Тобирамы. Шиноби быстро привыкают к чему бы то ни было – это полезно, если хочешь прожить дольше. Вот и он… привык, как бы не старался этого избежать. И к Мадаре, к его постоянному присутствию рядом с братом, к тихому счастью в глазах ани-чана. И к Изуне. Особенно к нему. Спокойно проводить время рядом с этим Учиха оказалось, на удивление, так же интересно, как и сражаться.
С ним было так привычно, будто они не неделю вместе прожили, а несколько лет!
Что интересно, это мирное чувство не распространялось на других представителей клана Учиха, что доказала одна кратковременная стычка, произошедшая через полторы недели. Ни одного из наследников вражеского клана в ней не участвовало.
Смогут ли они убить друг друга, когда сойдутся в схватке? Да, ведь клан превыше всего.
Смогут ли они спокойно перешагнуть через это? Нет, однозначно, нет.
Но две недели истекли, и, тихо пробравшись к речке с противоположной стороны из-за опасения засады, братья Сенджу обнаружили лишь молча сидящих на берегу Мадару и Изуну; последний, совершенно не стараясь, от скуки пробовал пускать блинчики, но они тонули, не отскакивая ни разу, будто чувствуя равнодушие человека к ним.
Наверное, именно в том лесу вблизи воинственно настроенного Хогвартса они нашли воплощение своей сокровенной мечты о мире. Они смогли работать вместе, сообща, забыв о кровавой мести. Они привыкли друг к другу, к мысли, что собственная спина и спина брата надежно защищена равным по силе союзником.
В тот миг, стоило узнать, что у них осталось лишь несколько минут, чтобы вернуться домой, они, не колеблясь, бросились вперед. Потому что там, по другую сторону озера – дом, клан, отец; всё родное, близкое и знакомое с детства. По эту сторону – неизвестное, чуждое; то, к чему надо привыкать заново.
Может, всё же не стоило возвращаться? Там, в том мире, несмотря ни на что, осталась надежда на лучший, спокойный быт рядом с дорогими людьми. А здесь? Снова сражаться друг с другом?
Или, может быть?..
Хаширама выдохнул, успокаиваясь, не позволяя себе мечтать и надеяться, и потянул брата из кустов. Подошел к Учиха, усаживаясь рядом, плечом к плечу. Помолчал. И, глядя на дальний берег речки, негромко произнес, чувствуя, как замирает всё внутри:
– Так что ты решил? Вы, оба, – вы поможете примирить наши кланы? Создать селение, где мы все будем жить бок о бок и биться плечом к плечу?
Сжав руку брата, Мадара чуть скосил на него глаза – теплые – и кивнул.
