Текст книги "Himitsu ga mou owatta (СИ)"
Автор книги: Frei the Oracle
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Если вам становится плохо от описания пыток, очень прошу пропустить эту главу. Потому что некоторые моменты вышли неплохо, как мне кажется, и могут кого-нибудь стриггерить. Остальным – приятного (если это можно назвать приятным) чтения. Очень жду ваши отзывы насчет этой главы.
Всё вокруг расплывчатое и блеклое. Из тонких щелочек глаз Асами видела только белые коленки, разведенные в стороны и сероватый грязный пол. Левая щека горела, а в голову словно туману напустили: ни на чем не сконцентрироваться.
– Ну давай, Орихара, – правая щека тоже загорелась. Голова дернулась влево, как у тряпичной куклы. Слева тоже ничего: такой же серый пол, голые стены. – Нечего спать.
Асами медленно открыла глаза. Она сидела посреди незнакомой комнаты, привязанная к стулу. В комнате пусто. Одно из окон чудом сохранило стекло, у второго даже рама высажена, ветер гуляет сквозь проем туда-сюда. Хорошо, если на улице плюсовая температура…
Челюсть заходила ходуном от холода, и Асами материализовала Призрачную вуаль. Просто кусок ткани – черный с одной стороны, красный с другой, но, может, хоть немного теплее станет? До слуха донесся презрительный смешок. Перед ней стоял Финкс, одетый в теплую куртку с капюшоном. А всё, что есть у неё, это легкое платье и материализованный плащ. Его губы искривились в довольной улыбке. Он хрустнул кулаками, и в животе заворочался страх.
– Плащ тебе не поможет. Ну, избавишься ты от моего нэн, но с самим-то ударом ты ничего не сделаешь.
В доказательство он сконцентрировал ауру вокруг кулака и ударил в солнечное сплетение. Асами замычала и начала хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Попавшая под удар часть плаща заметно истончилась.
– Любопытно, – Финкс приблизился и вцепился Асами в лицо, заставляя губы приоткрыться. – Чем сильнее я бью, тем сильнее разрушается ткань. Что, ещё раз попробуем?
Аура вокруг кулака пошла рябью. Плохо дело! Асами сконцентрировала всю ауру на левом плече. Бах! Плечо взорвалось болью, а большая часть ткани исчезла. Она рухнула назад, придавив связанные за спиной руки.
Асами сморщилась и тихо застонала. Нет. Сейчас не стоит думать о боли. Лучше думать о Шине, который скоро приедет и сразу же поймет, что здесь что-то нечисто. Или о Курапике и Сенрицу, которые точно начнут подозревать неладное, как только заметят, что она не отвечает на звонки и сообщения. Главное – продержаться до их прихода.
– Чего сморщилась? Не нравится? Захочешь, чтобы всё это прекратилось, нужно сказать всего лишь три слова. «Я проведу ритуал».
– Я что, единственная нэн-экзорцистка в Японии? – Финкс поднял стул вместе с ней и поставил перед собой. Асами ощутила его приближение: горячий, от тела буквально валит жар. От этого стало ещё холоднее, зубы снова застучали, а кожа покрылась мурашками. От Призрачной вуали никакого толка, он только больше распаляет Финкса. Асами отозвала плащ.
– Уверен, что нет. Но искать новый вариант намного дольше, чем убедить тебя выполнить свою работу. Подумай хорошо, мы ведь не скупимся на оплату.
– Нужны мне ваши деньги, – ещё одна хлесткая пощечина. Асами прикусила язык и во рту появился металлический привкус.
– Посмотрим, как ты заговоришь, через пару минут, – Финкс скрылся за спиной и принялся колдовать с веревками. Отвязывает её от стула?
Покончив с веревками, он схватил Асами за плечо, заставляя подняться. Как назло, выбрал то же плечо, в которое ударил. Асами судорожно вдохнула. Главное не стонать. Не плакать. Не показывать слабость. Ещё немного и за ней придет Шин. Или Курапика. В общем, кто-нибудь обязательно придет и вытащит её.
Финкс потащил Асами в другую комнату. Свистящий ветер, гуляющий по всему зданию, заставлял её дрожать от холода, но какая же это мелочь по сравнению с болью в поврежденном плече. К тому же руки ныли, она содрала кожу при падении.
Другая комната мало отличалась от предыдущей. Такие же голые стены и пол, разбитые окна. Только у стены стояли бочки, наполненные водой. Единственное отличие. Финкс толкнул Асами к стене, и она поняла, что будет дальше. Из глаз предательски закапало. Куртка с капюшоном полетела на пол, а рукава олимпийки он предусмотрительно закатал.
– Не нравится мне твоя прическа, – произнес Финкс, расплетая оданго. Длинные пряди заструились на лицо, прилипая к мокрым от слез щекам. – Держаться не за что.
Через мгновение голова оказалась в холодной воде. Рука Финкса мертвой хваткой вцепилась в волосы, не позволяя вынырнуть. Всё тело затрясло от холода. Лицо и шею словно кололо иголками.
Тридцать секунд. Ничего страшного. Она все выдержит. Сорок секунд. Рано или поздно он вытащит её голову из бочки. Нужно просто подождать. Пятьдесят секунд. Как же хочется сделать вдох! Минута. Ещё немного, она справится, не может же это длиться вечно… Ноги и руки задергались, но Финкс только сильнее вцепился в поврежденное плечо. Стой смирно или я сделаю тебе больно. Минута десять. Теперь она точно на грани. Глаза распахнуты, но ничего не видят, легкие сжались в два бесформенных комка слизи. Минута двадцать. Ну же! Сколько можно! Она же задохнется! Пожалуйста! Пожалуйста, отпусти!..
Рот открылся, казалось, сам собой. Воздух устремился наружу, а холодная вода хлынула прямо в легкие. Носоглотку обожгло словно огнем и в этот момент Финкс потащил её наверх.
Асами судорожно закашлялась. В неровной глади воды отражалось её лицо: мокрое, перепуганное, с широко распахнутым ртом. Тушь для ресниц оставила на щеках неаккуратные потеки.
Не успела Асами отдышаться, как отражение начало стремительно приближаться. Её снова встретила темнота бочки. На этот раз она едва ли продержалась тридцать секунд. Тело начало судорожно подергиваться и Финкс сжал поврежденное плечо, заставляя распахнуть рот и закричать.
Она жадно хватала ртом воздух, когда рука Финкса в третий раз потащила её вниз. Волна боли снова прокатилась от носоглотки до груди. Асами завопила, окруженная пузырьками воздуха, и её снова потащили наверх.
– Ну? – Финкс смотрел исподлобья, продолжая держать её за шею. Асами зашлась оглушительным кашлем. Вода стекала вниз, к ногам, пропитывая платье и заставляя дрожать ещё сильнее.
Изо рта вырвались рыдания. Финкс отвесил пощечину покрепче, но никакие удары не могли заставить Асами замолчать. Ей страшно, больно и очень холодно. Почему же никто не приходит к ней на помощь?
– Я не буду… – пробормотала она сквозь плач.
– И чего ты только жизнь себе усложняешь? – потому что другой вариант не подходит. Асами не предаст Курапику, сколько бы Финкс не опускал её в воду и сколько бы не бил по щекам.
Темнота бочки снова окружила голову и шею. Руки и ноги покалывало, а туман в голове распространялся, заполняя новые и новые отделы мозга. Когда Финкс вынимал её из бочки, она не видела большой разницы: что там темно, что снаружи. Разве что снаружи можно дышать.
Спустя какое-то время Финксу надоело. Он уселся на ящик и закурил, оставив Асами сидеть на полу и кашлять. Всё тело колотило в ознобе и, казалось, даже адское пекло не могло её согреть. Но всё же, какое счастье! Она жадно дышала и кашляла. Мелкий строительный мусор впивался в бедра и ягодицы, но разве это имеет значение? Она жива, дышит и может потерпеть ещё немного.
Шин наверняка приехал в Саппоро. Он уже понял – что-то не так, и теперь ищет способ её спасти. Он мог зайти домой, найти её записную книжку и позвонить Курапике… Он-то наверняка справится с Финксом…
Финкс поднялся с ящика и угрожающе направился ей навстречу. Он сел на корточки и начал развязывать веревки. Что бы это ни значило – уже хорошо. Она отдышалась и покалывание во всем теле исчезло. Но не в руках. Их продолжало колоть, а пальцев Асами почти не чувствовала.
– Какие у тебя красивые ногти, – прошептал Финкс, сжимая её пальцы в своих. Господи…
Последние несколько месяцев Асами отращивала ногти. Буквально вчера, перед тем как выкрасить их в нежно-розовый, она измерила длину. Пять миллиметров свободного края. Можно кого-нибудь поцарапать. А ещё без труда можно поддеть…
– У тебя есть три варианта. Первый, самый простой, ты соглашаешься на чертов ритуал. Второй, возьму один из ногтей себе на память. Ну и третий, – Молния на спине поползла вниз, а чужая мозолистая рука скользнула по груди, сдавливая сосок. – Возьму тебя. Здесь и сейчас.
Асами замерла. Тело сделалось каменным, только губы предательски дрожали. Руки-то развязаны, а она ни оттолкнуть его, ни подняться не может. Да что же это такое? Двигайся! Действуй!
– Ну? – нетерпеливо произнес он, снимая платье и отбрасывая его куда-то в сторону. Асами обхватила себя руками и притянула ноги к животу. Финкс без труда разжал её хватку и связал запястья спереди.
Чтобы первый раз случился так? В неизвестном заброшенном доме, на холодном полу, с человеком, который вызывает панический страх? Ни за что. Он повалил Асами на пол и навис над ней. Горячие руки слепо шарили по телу, но это ни капли не возбуждало. От таких прикосновений хотелось отмыться в ванной, наполненной щелочью.
– Ноготь! – всхлипнула Асами, готовясь к ужасной боли.
– Уверена? – дыхание Финкса пропахло сигаретами. Рука скользнула между ног и коснулась лобка.
– Пожалуйста, оторви мне ноготь! – проревела она, пытаясь отодвинуться подальше. В спину впилось что-то острое.
Финкс довольно улыбнулся, отстраняясь от неё. Одной рукой сжал палец на правой руке будто в тисках, а другой – щёлк и… Асами завопила, ерзая по полу. Как же больно! Больно! Все неприятные ощущения разом перестали существовать и мир сузился до пламени, полыхающего в ложе отсутствующего ногтя.
Улыбка Финкса маячила где-то на горизонте. Со временем крик затих, так как и он теперь приносил боль. Асами замерла в позе эмбриона, плача и постанывая.
– Ты удивила меня, Орихара, – теплая ладонь ухватилась за ягодицу. – Обычно девушки выбирали секс или кололись.
– Я же выбрала ноготь, – ошарашенно произнесла Асами, отодвигаясь от его руки.
– Ты что, думала мне твой ноготь нужен? – Финкс рассмеялся. – Это будет продолжаться, пока ты не сделаешь нужный выбор, так что в следующий раз подумай хорошенько. У тебя не бесконечное количество ногтей.
Она зарыдала, зажав грязными руками рот и размазывая слезы по щекам. Шин! Курапика! Пожалуйста! Кулак Финкса ткнулся в ребра, заставив приглушенно застонать.
– Слезы тебе не помогут, – он настойчиво повернул Асами на спину, разогнул её ноги в суставах и уселся сверху. Одна из рук отвела запястья в сторону, а другая скользнула под кружева лифчика. – Ну давай! Что следующее? У меня не всегда будет хорошее настроение.
– Ноготь, – простонала она. Лицо Финкса превратилось в бесформенное белое пятно – не видно ни глаз, ни рта. Ну и хорошо.
– Неправильный ответ, – голова дернулась от очередного удара. Средний палец на правой руке пронзило болью, и Асами снова забилась и задергалась в корчах, будто пытаясь убежать. Кожа на спине покрылась ссадинами и горела почти так же, как пальцы, лишенные ногтей. – Думай лучше.
Он налег на поврежденное плечо и Асами потеряла сознание. Из спасительной темноты её выдернул очередной удар и вспышка боли в животе. Финкс касался живота и внутренней стороны бедер, до боли сжимал груди, а может и что-то ещё делал, но все ощущения доносились с опозданием. Асами смотрела сквозь плотную темную завесу, ограждающую сознание от происходящего. Она ненадолго выплывала из темноты, чтобы сказать «ноготь» и погружалась обратно.
Потом снова холод и боль в груди, которую приносил вдох. Отголоски боли на кончиках пальцев, в ногах, в ребрах. Всё смешалось в одну бесконечную картину боли, которую только могло предоставить тело.
Опомнилась она лежащей на полу. Кажется, её оставили в покое. Бетонный пол такой холодный, что всё тело колотит. За завесой не было холода… Нет! Нужно оставаться в сознании. Есть один способ, всегда помогает согреться. Нужно поддерживать рэн. Около часа и её можно будет выжимать от пота. И, самое главное, жарко. Ну… Асами выбрасывала ауру, но перед глазами только сильнее темнело. Нельзя сдаваться! Держись, во что бы…
========== Пневмония, 21 декабря 2001 ==========
Сенрицу
– Леорио? – встревоженно произнесла Сенрицу. Она стояла посреди темной кухни, прижимая телефон к уху. На круглом столе три чашки с недопитым чаем, на блюдечке одной из них недокуренная сигарета, а стулья стоят от стола так далеко, словно их отодвинули в спешке. Жуткая картина.
– Рицу? Что-то случилось? – голос Леорио стал серьезным, стоило ему уловить беспокойство. Его сердце забилось чуть чаще.
– Ты далеко? – она прошла в небольшую прихожую. На вешалке висело пальто Асами, а на комоде лежал шарф. Значит, Сенрицу не выдумывает, правда случилось нечто ужасное.
– Нет, уже подхожу, – он задышал чуть иначе – перешел на быстрый шаг.
– Поторопись, пожалуйста…
Леорио прибежал через три минуты. Сердце нетерпеливо стучало, глаза смотрели вопросительно. Увидев её в темной прихожей, он огляделся по сторонам в поисках Асами, но Сенрицу отрицательно покачала головой.
– Черт! – закричал Леорио на всю прихожую. – Неужели, мы опоздали?
– Видимо, так и есть, – произнесла Сенрицу потеряно. – Я пришла чуть раньше, думала, подожду вас внутри, но когда подошла к дому, внутри не было слышно ни одного сердцебиения. Дверь оказалась открыта. В прихожей висело пальто, а на кухне…
Она махнула рукой, призывая следовать за ней, и провела в кухню. Лунный свет падал на оставленные чашки.
– Асами живет с отцом. И он не курит, иначе у него была бы пепельница… – заключила она, глубоко вздохнув.
– Черт! Вот же дерьмо! – воскликнул Леорио, вцепившись в волосы. – Пойду позвоню Курапике. Где он только пропадает в такой важный момент?
– Я пока уберу весь этот беспорядок. Не хочу, чтобы отец Асами увидел это, когда вернется домой.
Леорио уселся на стул и прижал телефон к уху. Тишина: минуту, две. Как же не вовремя. Асами наверняка сейчас несладко, её удерживают неизвестно где, а может быть даже пытают. Пусть она просто согласится, не упрямится и проведет ритуал. Так безопаснее для её здоровья.
– Лучше позвони Гону с Киллуа, – сказала Сенрицу после пятой попытки. – Скажи, что переносим место встречи.
– А что сделаем с домом?
– Закроем. На комоде лежат ключи, – решила она. – Пальто с шарфом спрячем в комнате, и выключим везде свет. А после встречи с ребятами я пойду искать Курапику. Нам позарез нужна его цепь поиска.
Мачи Комачине
21 декабря 2001, пятница.
– Ну и ради чего ты вытащил меня из постели? – Мачи смерила Финкса недовольным взглядом. Такой поступок никогда не сулил доброго расположения духа. Снег падал на лицо и плечи, а ветер дул, казалось, с удвоенной силой. Нужно было одеться теплее.
Финкс стоял возле входа в недостроенную многоэтажку на окраине города. Он махнул пятерней, призывая следовать за ним, и мелкой трусцой поспешил по лестнице. В одной из комнат он остановился перед маленькой фигуркой, лежащей в позе эмбриона. Экзорцистка, раздетая до белья, вся избитая и вымазанная в строительной пыли. Её кашель Мачи услышала ещё на лестнице.
– Я пытался разбудить Орихару, но она не просыпается до конца, – произнес он с легкой ноткой испуга в голосе. – А ещё чего-то она горячая.
Мачи глянула то на Финкса, то на свернувшуюся на полу девушку. Он похож на нашкодившего ребенка. Глаза бегают из стороны в сторону, будто ищут что-то, способное позволить выйти из ситуации победителем.
– Ты хотел её прикончить или убедить работать на нас? – невозмутимо спросила она. Присела на корточки, сняла перчатки, коснулась пальцами лба. Привычный алгоритм, отработанный сотни раз. Лоб у экзорцистки горячий. Всё тело горячее.
Финкс только фыркнул, не удосуживаясь ответить. Мачи повернула её на живот и достала стетоскоп. Впрочем, могла и не доставать, понятное дело, что где-нибудь да будет хрипеть. Вся правая нижняя доля поражена.
– Пневмония, – сообщила Мачи, убирая стетоскоп обратно. – Раздевайся.
– В смысле – раздевайся? – возмутился Финкс, скрестив руки на груди.
– Это ведь не мне пришло в голову её раздеть. А сейчас вообще-то декабрь.
– Да кто ж знал, что она такая хилая? – недовольно пробурчал он, протягивая куртку с капюшоном.
– Так по ней же видно, что хилая. А чего ты хочешь от нэн-экзорцистов? – Мачи укутала её в куртку. Не то чтобы Орихара нравилась ей. Она может стать ключом к возвращению Куроро. А значит, придется сделать так, чтобы она выкарабкалась. Ну или хотя бы ради того, чтобы избежать проблем. – Неси её домой.
Финкс поднял экзорцистку на руки, словно она ничего не весила и двинулся к выходу. Орихара начала кашлять и её грудная клетка заходила ходуном. Тихо застонав, она открыла глаза. Взгляд пустой, невидящий.
– Очнулась? – произнес Финкс с усмешкой. Кашель никак не хотел прекращаться, и она судорожно вздрагивала у него на руках. Экзорцистка медленно поднесла ладонь ко рту. Все пальцы с пустыми ложами, без ногтей. – У тебя пневмония, и ты знаешь, что нужно сказать, чтобы получить лечение.
Мачи от души отвесила Финксу подзатыльник. Вот что за идиот? Сначала помещает в условия, где она точно заболеет, а потом шантажирует лекарством. От пневмонии, вообще-то, можно умереть, если не лечиться. Финкс заворчал что-то под нос, но возмущаться не стал. В позе и лице всё ещё было что-то от виноватого ребенка. Экзорцистка, впрочем, закрыла глаза и провалилась в сон. Ещё бы, с такой-то температурой!
Финкс положил Орихару на заднее сидение. Она оказалась настолько маленькой, что не пришлось подгибать ей ноги в коленях. Он сел за руль и серая Хонда тронулась с места. Ехали молча. Его зрачки уперлись в зеркало заднего вида, лишь изредка отвлекаясь на дорогу. Сзади рокотал надсадный кашель. После каждого приступа губы Финкса сжимались во всё более тонкую линию, а пальцы, обхватившие руль, становились белее и белее. Мачи сидела неподвижно, раздраженно скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу.
Ничего ему доверить нельзя, равно как и Фейтану. Месяцев девять назад они вышли на след очередного экзорциста, отказавшегося с ними работать. Мужчина в годах, лет шестьдесят или даже семьдесят. Эти двое принялись пытать его, и кончились все тем, что экзорцист умер от разрыва сердца. Полиция разве что чудом не начала их преследовать.
Финкс остановил машину перед двухэтажным домом в европейском стиле и выключил двигатель. В двух окнах горел тусклый свет. Мачи не виделась с членами труппы около года, чего уж говорить о походах в гости? Она без стука распахнула входную дверь и принялась разуваться.
– Мачи! – к ней навстречу вышел Шалнарк, сверкая белозубой улыбкой. Почти не изменился, разве что нос теперь не такой ровный. Как же хорошо, что он выкарабкался.
Вспомнился Куроро, вставший со стула, стоило Мачи показаться в дверном проеме. Тогда он всё свободное время просиживал в больнице. Она подошла твердым шагом к постели замерла. Разве это Шал? Просто тело без лица. Вся голова обмотана бинтами, исклеена пластырями. Из узкого отверстия внизу головы торчит трубка. Аппарат слева шипит и гудит, заставляя грудь подниматься и опускаться.
А сейчас он улыбается во все зубы, и, кажется, даже готов броситься на неё с объятиями. Хотя пусть и бросится. Мачи поворчит, но только для виду.
– Йо! – за спиной появился Финкс с экзорцисткой на руках.
– Это что, Орихара? – Шал подошёл поближе и принялся разглядывать завернутую в куртку девушку. Лицо белое, измазанное в грязи, разбитые губы приоткрыты. – Чего вы сюда её притащили?
– Если не начать лечение, она может умереть, – холодно бросила Мачи. – Финкс, положи её в ванную.
– Что там снова Финкс натворил? – на лестнице показался Фейтан. Всё такой же низкий, всё также в черном, разве что оброс до неприличия. И лицо всё такое же: сонное и раздраженное.
– Он так заморозил Орихару, что у неё пневмония, – сообщил Шалнарк. Голос прозвучал слишком радостно для подобной новости.
– Она хоть согласилась на ритуал?
– Нет, не согласилась, – в прихожую вернулся Финкс. Куртка безнадежно измазана в грязи недостроенного дома, и сколько ни отряхивай чище не становится. – Орихара упрямая как ослица.
– Хреново пытал, наверное. Что дальше делать собираешься? – Фейтан нетерпеливо скрестил руки на груди.
– Шантажировать её антибиотиком, – вставила свое слово Мачи. Уши Финкса порозовели. Только не стоит обманываться, они всегда розовеют от злости.
Финкс уже открыл рот, чтобы выдать гневную тираду, но Мачи захлопнула дверь в ванную. Сейчас главное отмыть экзорцистку, вколоть ей жаропонижающее и уложить спать. А дальше можно будет вернуться в кровать, досыпать оставшиеся несколько часов.
Асами Орихара
?? декабря? 2001
На лицо упал свет, заставивший её поморщиться. Асами лениво открыла глаза. Она лежала в теплой постели, укрытая пуховым одеялом, и что-то тяжелое давило ей на живот. Уже стемнело, и в комнате горела настольная лампа. Кто-то сидел за письменным столом и работал. На Шина не похоже…
Всё болело. Тело испытывало целую гамму ощущений. Жгучая боль от содранных ногтей. Тупая боль от ударов и ссадин, оставленных Финксом. Выворачивало каждый сустав. Голова буквально раскалывалась. А стоило сделать глубокий вдох, как Асами закашлялась, и в правом подреберье заныло.
Она попыталась сесть, и тело, почему-то вдруг такое слабое, с черепашьей скоростью поползло вверх. На животе, свернувшись клубочком, лежала кошка. Абсолютно лысая, с розоватой кожей и огромными голубыми глазами – что за странное создание? Кошка взмахнула тонким, как плеть, хвостом и мяукнула. Человек, сидящий за столом, обернулся. О нет. Это мог быть кто угодно, так почему он? Странными безбровыми глазами на неё глядел Финкс.
– Не двигайся, – скомандовал он, поднимаясь со стула.
Асами рухнула на спину и завопила. Кошка вскочила и отпрыгнула, оттолкнувшись от живота всеми четырьмя лапами. Асами перекатилась ближе к стене, лишь бы оказаться подальше, и вытянула вперед руки. Воспоминания о его угрозах изнасилованием все ещё стояли в памяти.
– Нет! Не подходи! Хватит! – завопила она. Дыхание участилось, но воздуха не хватало, и Асами судорожно полувдыхала-полусвистела. Сильный кашель сотряс её, и она скорчилась в постели.
Финкс всё приближался. Ему разве есть дело до воплей? Вряд ли. Он опустился перед кроватью на колени, поймал её вырывающиеся ладошки и легонько сжал.
– Орихара, – твердо произнес он, глядя прямо в глаза.
Асами зажмурилась и попыталась зарыться под одеяло. Не подходи! Не надо! Хватит! Его вид пугал: черные глаза, угрюмо смотрящие из-под валиков надбровных дуг, лысая голова, блестящая в свете лампы, ладони, вдвое большие, чем у неё.
– Орихара, прости, что лапал тебя, – произнес Финкс. Сказал достаточно громко, чтобы она услышала сквозь крики. Чего?
– Не надо. Отпусти, – запротестовала Асами, но более вяло. Силы попросту иссякли. Она обмякла в постели, продолжая плакать.
– Я не смог бы тебя, ну… изнасиловать, – сказал Финкс виновато, отпуская ладони. Асами тут же залезла с головой под одеяло. – Если тебе интересно. Я не такой человек.
– Почему ты говоришь это? – Асами сделала крохотную щелочку в коконе из одеяла. – Разве дознаватели извиняются перед своими жертвами?
Слова Финкса настолько потрясали, что Асами даже плакать перестала. Что происходит? Он же почти добился своего! Ещё день или два в таком же духе, и она бы точно сломалась. Но тогда почему у него такой виноватый голос?
– Да не собираюсь я тебя пытать! Да и вообще, херовый из меня дознаватель.
Асами отбросила одеяло и впилась в него взглядом. Сидит перед ней на коленях, отвел глаза, поджал губы. И голос у него какой-то странный. Будто бы даже виноватый.
– Да и вообще, ну ты и даёшь! Никогда бы не подумал, что у тебя такой стержень, – продолжил он, неуверенно подняв глаза. – Так что к черту пытки. Фей поискуснее меня в этом, но он тоже отказался, так что мы, считай, в тупике.
– Ты сейчас шутишь надо мной? – Только вот не похоже на шутку. Не смешно. Всё происходящее – глубоко неправильно. Асами зашлась кашлем и тупая боль в боку усилилась.
– Я, что, на шутника похож? – возмутился он, возвращая сходство с бандитом. – Кстати, пить хочешь?
Асами несмело кивнула, облизывая спекшиеся губы. Финкс протянул руку куда-то за спинку кровати. Раздался плеск и вскоре ей протянули стакан с водой.
– Ты хоть пить сама можешь? – Асами высвободила руки из-под одеяла и приникла к стакану. Пила жадно, и уже после первого глотка стало куда лучше. Финкс забрал пустой стакан и снова наполнил. – Тебе нужно много пить, а ты весь день продрыхла.
– Как я вообще тут оказалась? – спросила Асами, возвращая пустой стакан. На кровать снова запрыгнула странная лысая кошка, устроилась у неё на груди и принялась лизать нос.
– Пока я пытал тебя, ты заболела пневмонией. У тебя температура практически до сорока одного градуса подскочила. И так как нам нужен экзорцист, а не труп экзорциста, мы притащили тебя домой.
Финкс придвинул стул к кровати и уселся в изголовье. Он с трудом оторвал кошку от одеяла и устроил у себя на руках. Кошка не сильно расстроилась и начала лизать его пальцы.
– Домой? – воскликнула Асами. И это был только один из вопросов, который хотелось задать.
– Ты в моей комнате. И так как это я облажался, то я и сижу с тобой весь день. Даже на пары не пошел. Гуригури вообще от тебя не отходила, лежала рядом.
Асами вытаращилась на временную сиделку. Вот уж кто на эту роль совершенно не подходил. Впрочем, никто из «Пауков» не подошел бы, даже молчаливая Шизуку. Она ведь тоже наверняка кого-то убила.
Но реальность распорядилась иначе. Финкс-сиделка. И сейчас Асами лежит у него в постели. Она оглядела просторную белую футболку, которая могла послужить ей туникой. Да ещё и в его одежде. Даже его кошка (со странным именем Гуригури) почему-то решила позаботиться о ней.
– Слушай, Орихара, – он закрыл лицо ладонью, выпустив кошку из объятий. Гуригури вскарабкалась по толстовке на плечо и прижалась боком к его голове. Какая она милая! – Ты, это, не злись на меня. Если хочешь, могу оставить тебя одну или попросить Фея посидеть с тобой.
– Эээм… – её прервал кашель, и очень кстати. Ну и что делать в такой ситуации? Финкс, ещё недавно до ужаса пугающий, теперь запинался в попытке извиниться.
– Есть граница, через которую переступают только конченые уе… – он замялся. – В общем, я сделал херню и мне очень жаль.
– Понятно, – Финкс посмотрел в её сторону. Выражение лица какое-то жуткое. Но не пугающее, а скорее напряженное. Замер. Выжидает, что она ещё скажет. – Я рада, что ты раскаиваешься… В смысле, рада, что рассказал мне это… Я не злюсь… Наверное, – последнее слово прозвучало как вопрос. – И тебе не обязательно уходить, это же твоя комната…
– Это я так. Вдруг тебе противна моя рожа? – он неловко улыбнулся, а Гуригури, оглушительно мяукнув, со всей силы ударила его по носу.
– Да вроде нет… – задумчиво произнесла Асами, вглядываясь в Финкса. Ну, всю жизнь видеть его рядом, конечно, не хотелось, но и особого отвращения больше не было.
Он схватил кошку, затряс и принялся отчитывать её грозным голосом. Гуригури виновато опустила голову и Финкс позволил ей вернуться на прошлое место. Та довольно мяукнула. Асами улыбнулась. Кошки всегда вызывали у неё умиление (как выяснилось, даже лысые).
– Думает, раз сделала грустную мордочку, то обхитрила меня, – Финкс принялся гладить её по голове и бокам. – В следующий раз снова ударит кого-нибудь по лицу.
Гуригури замурлыкала. На лице Финкса расцвела улыбка. Нет, ну что за человек? Может и котикам умиляться и, глазом не поведя, пытать человека. А он же ещё и учится где-то. Если бы существовал факультет, выпускающий бандитов и вышибал, не пришлось бы долго ломать голову, но увы…
– Куда поступил? – осторожно спросила Асами после минутной попытки угадать. Инженер? Точно нет. Юрист? Да уж вряд ли. Учитель? Не смешите!
– На исторический, – ответил он с глубоким удовлетворением в голосе.
Исторический? Он-то и на исторический? Асами закашлялась от удивления. С историками ассоциировались субтильные юноши и девушки с толстенными томами в руках… Финкс всё больше и больше удивлял. Но разве Асами знала его, чтобы удивляться?
– Ну вот, и у тебя такое лицо, – он нахмурился и посмотрел на Асами исподлобья.
– Какое лицо?
– Дай угадаю, ты сейчас думаешь что-то вроде: да какой из него историк? Ему бы в подворотне с кем-нибудь драться. Так?
Финкс не выглядел обиженным, но на лице отразилось глубокое недовольство. Кажется, для него это больная тема. Асами закусила губу. Как-то неловко вышло. Она ещё не определилась со своим отношением к Финксу, но задевать его уж точно не хотелось. Вообще кого бы то ни было задевать не хотелось.
– У меня мать истерично вопила: «Какая история? Стал бы лучше наемником, видишь, как тебе повезло с ростом!», – он сымитировал женскую манеру говорить на повышенных тонах. Вышло и правда истерично. – А мне насрать, что она говорит. И насрать, что думают люди вроде тебя. Стану археологом и уеду в Египет.
– Почему именно в Египет? – поинтересовалась Асами. Не ради того, чтобы поддержать беседу, правда ведь интересно.
– Потому что в Египте полно неразгаданных загадок. А о скольких мы не знаем? Нам с этим ещё сотни лет разбираться придется.
Асами посмотрела на Финкса по-новому. Даже его лицо сейчас выглядело иначе. Взгляд показался таким осмысленным, а массивные надбровные дуги и квадратный подбородок придавали словам основательности.
– Я узнал о Египте от Куроро, – продолжил он, откинувшись на спинку стула. Осторожно, чтобы не напугать сидящую на плече кошку. – Мне было лет четырнадцать или около того. Он часто рассказывал нам о мире за пределами Метеора. Книги нам читал. И я тогда подумал – неужели люди, жившие шесть тысяч лет назад, выдумали что-то, над чем мы, с нашим-то уровнем технологий, бьемся до сих пор? Я работал вышибалой… Если скажешь, что такая работа мне идеально подходит, я тебя ударю, и не посмотрю, что болеешь.
– Я молчу, – Асами подняла руки, словно задержанный с поличным преступник, и закашлялась.
– Ну так вот, работал я вышибалой, а мыслями был в Египте. Бродил по тоннелям, исследовал неизвестные участки пирамид. А когда вырвался, собрал всё, что можно найти о Египте, и прочитал в один присест. Вон стоит, на полке. И всё это благодаря Куроро, понимаешь?
Что тут скажешь? Она и правда понимала, и никаких слов тут не нужно. Асами кивнула, не сводя с Финкса удивленных глаз.
Что делать? Даже если раньше этот человек убивал людей, то сейчас у него совершенно другие планы, не связанные с преступной деятельностью. А где-то в Саппоро ходит Курапика, и его цель убить Финкса и всех его друзей.
