Текст книги "Мистер Фермер. Морковка за интим! (СИ)"

Автор книги: Focsker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Я провожал хищницу взглядом до тех пор, пока силуэт её, и выводивших девушку Му, не исчез за стеной дождя. Кажется, в очередной раз я поступил неправильно. Но так ведь было нужно. Пом, она была той единственной из хищников, кому я мог хоть немного доверять, она одна из немногих, кто по-настоящему ощутила всё моё радушие, заботу и доброту. Её не били, над ней не издевались, не морили голодом(почти). Рыжехвостая Пом казалась единственным из всех кандидатов, кто мог описать все плюсы дружбы с нами. И почему то, мне казалось, она непременно сделает это.

– Всех тяжело раненых хищников в комнату Пом.

– Что, прям всех, а не жирно им будет? – То ли удивившись, то ли возразив, выдал Боб.

– Всех, это приказ. – Коротко и резко выдал я, вновь переведя взгляд на оставшихся барахтаться за решеткой.

Хищники, те кто мог стоять на ногах, кто мог вырыть в грунтовых стенах для себя лежанки, глядя на меня с низу вверх, не выражали того же недовольства что и кролли. Они не рычали от злости, не ругали меня, не обливали словесными помоями. В глазах их читалась благодарность, пусть и разбавленная обещаниями отомстить, но всё же благодарность.

Мда… вы уж извините ребятки, хотел бы я сделать больше, но увы, это вы пришли нас убивать…

На горизонте, показалась очередная, запыхавшаяся мокрая кроличья фигура. Это был тот самый, накаркавший о несчастьях кролли, и почему-то, я знал что он сейчас скажет.

– Староста, беда!

Да заебал… Сплюнув на землю, ещё раз взглянул на хищников. В этот раз кто-то из них, увидев моё недовольство, даже посмел улыбнуться. Эти шпроты, запертые в грязевой банке, насмехаются надо мной?

Холодный порыв ветра, дождём остудив лицо едва не сорвал с головы капюшон. Прохладный, умывший лицо дождевой бриз, остудил голову.

– Ну что ещё? – Копируя хриплый и храбрый голос блондинчика из варкрафта, отправляюсь решать следующие проблемы я.

От автора: Ребят, 900 лайков то добьём? Пятница на носу и бонусная глава хорошо бы её украсила.

Глава 37

На одних лишь пленниках проблемы не закончились. Вода, она была по всюду, затапливала туалетные ямы, потоком своим смывала шалаши наших кролли. Неплохо показали себя жилища из плетеных секций, их стены оказались более устойчивыми, а улучшенные самими жителями крыши не пропускали воду, однако, полы у всех всё ровно были затоплены. Наши люди буквально сидели один на одном. Первой из озвученных часовым бед стал подвал. Его залило как и камеры пленников. В вопросе этом инициативу проявили кролли, по грудь в воде, они вытаскивали продукты на поверхность, переносили в дом, в очередной раз превращая мою кухню в склад. Второй проблемой стал застой воды… Мой частокол окруженный насыпью под собой не имел сливов и стоков, от чего всё поселение превратилось в большую пиалу наполненную водой и грязью. Жители, те, кто находился на небольших возвышенностях, ещё кое как могли спасти свои шкурки от наводнения. А вот основная масса была вынуждена страдать, мокнуть и замерзать на ветру, ища спасение на высоких стенах.

К вечеру поселение, окружённое насыпью, взвыло, а пленники, едва не захлёбываясь от поднявшихся вод, всплыли до самых решёток. Держась за те руками, они не в силах преодолеть преграду, жадно хватаясь ртами, всасывали воздух и вновь погружались головами в воду. Смотреть на то, как они утопают, как захлёбываются будучи запертыми в ловушке, я не смог. Подняв солдат, вместе с Кобаго в очередной раз двинулся к ним на выручку.

– Сколько же с вами хлопот!

Последний из пленников, выбираясь из ямы и видя хмурое, искажённое недовольством и шрамами лицо Кобаго, зашитого в костяную броню, испуганно посмел сделать лишнего. Подумав, что их сейчас милостиво прирежут, он, дрожа от страха, обнажил когти и кинулся на охотника, когда тот повернулся к нему боком. Фатальная ошибка.

Охотник на хищников, как и ранее, был на чеку, рубил с плеча и в один удар. Чёткий, резкий, выверенный, разрубающий плоть и кости взмах, проходит прямо по горлу хищника. Башка нападавшего, отделившись от тела, летит в наполненную водой яму, следом за ним падает и туловище. Пав на колени, слезами заливаясь и моля о милосердии, взвывают девушки хищницы не желающие умирать. А я, даже слова не успев сказать, рукой прикрываю скривившееся от омерзения, собственное лицо. Кобаго, по его улыбке я знал, он ждал чего-то подобного. Ждал и получил. Пиздец…

Всех пленных хищников, вопреки их предположениям, велю запереть в комнате Пом. Охрану той увеличиваю пропорционально количеству пленников. Так же, приняв это дебильное решение, я более не мог продолжать игнорировать беды своих собственных жителей, оставляя их мокнуть под проливным дождём.

– Кобо, всех стариков, беременных женщин и детей в мой дом, разместите их где только можно. Пусть переждут непогоду в тепле. Остальные, свободные от дежурства мужчины и женщины нужны мне здесь!

Проблема в стоках и в непродуманности плана поселения. Требуется создать сливы, пустить их под стенами. Но для этого нужны трубы. Если я просто вырою яму или какую нору – её размоет, просадив или обрушив тем самым саму стену. Трубы… из чего? Из дерева? Как по мне хуйня, но выбора нет, придётся. Располовиню бревно, удалю внутренности, создав пустую полость, после перевяжу веревкой и таким образом получу необходимое. Но трубы, это ведь ещё не всё.

При проектировке следовало учитывать особенности рельефа и законы физики. Вода просто так не течёт в гору, а значит водосток нужно кидать с возвышенности(с западной части поселения), на низину(восточную часть). Решение до безумия простое, но только почему я принял его лишь сейчас, когда столкнулся с бедой⁈ Так же желательно провести сливы и вдоль туалетов, таким образом в дожди, поднявшиеся нечистоты будет уносить вместе с водой за пределы крепости, в восточный ров, а с него, в реку. С дождём я вспомнил о горах, о сошедших с них снежных массах. Они начнут таить, стекать в низ по ручьям и криницам, поднимая уровень воды. То есть, проблема с подтоплениями с нами на долго!

– Проклятье… Открывайте врата, выпускайте воду! – Уже по колено в грязи, с лопатой в руках, начинаю размечаться, понимая, что с такими паводками никакая канализация и никакие стоки не помогут. Холодно, голодно, от собственной слабости и бессилия перед стихией, хочется опустить руки. Но я не могу, не сейчас, не после всего того, чего мы добились вместе!

Сука, если понадобится, я своё творение, своё поселение ложкой вычерпывать буду, пока всё вновь не придёт в норму!

С открывшимися вратами и с направляющей, небольшой канавкой по центру деревни, что с каждым часом размывалась дождём и увеличивалась, вода постепенно стала сходить. Но высота её по-прежнему держалась на уровне голени.

Благодаря магии под всей стеной рыть слив не пришлось.

Одна треть от всех землеройных работ сделана. В образовавшуюся яму, что постоянно заполнялась водой, вставляется деревянная труба, затем забивается каменными молотками. Бьётся до тех пор, пока в конечном итоге не превратится в то, что я хотел. Два таких стока по обе стороны от улицы Центральной, значительно уменьшили количество воды. Ещё лучше стало когда мы прокопали дополнительные стоки от туалета. Находясь в работе, я не сразу заметил мелких ушастиков возле стогов с сеном. Спасаясь от дождя и паводка, они, прятавшиеся до этого в стогах, повзбирались на клетки, держа в ручках своих, как никогда ранее спокойных, спасённых от вод пик-пик. Даже зверьки понимали, будут брыкаться – утонут. Взяв одного из храбрецов на руки, вместо Кобо, Кобаго, Бобом, Обба и другими мужчинами, отправляюсь к давно высланным на отдых женщинам. Поселение почти всем своим скопом переместилось в мой дом, отчего тот выглядел более перенаселённым, чем какой-нибудь муравейник.

– Сколько живу, такого потопа ни разу на этом ручье не видела… – Встретив меня у входа в дом, с сухой одеждой, проговорила Хохо.

– Думаю, снежные лавины тоже внесли свой вклад. – Взглядом указав на голые пики горного хребта, произнёс я, и девушка кивнула.

– Муррка была на стене. Говорит, из-за паводка, вода подмыла одну из стен, как раз на углу, где дозорная башня. В любой момент всё может рухнуть. – Добавила проблем Хохо. Следовало отдать приказ спустить наблюдателей и выставить рядом дополнительные патрули. Кому-то придётся помокнуть, но пока врата открыты, и вода сходит из поселения, другого выбора не вижу.

– Пойду спущу ребят, выставлю караулы…

– Стой. Пусть это сделает Кобаго, а ты пойди переоденься. – Дернув меня за плечо, по-матерински произнесла женщина. – Ты весь насквозь мокрый, да ещё и лысый, как крысиный хвост. К тому же, забыл, что ты староста? Неужели думаешь, слова твои не смогут произнести другие уста?

Воу-воу, женщина, давайте только без… На лице Хохо я увидел волнение, не попытку взять под контроль, а именно заботу и желание сберечь моё здоровье.

– Кто же знал, что этот ебучий дождь так сильно усложнит нам всем жизнь. – Стягивая с себя промокшую куртку, отдаю её в руки переменившейся в лице, довольной моей покорностью Хохо.

Внутри дома в разрез с моими предположениями царили тишина и покой. Разве что груднички от Му и кролли позволяли периодически перекрикивать друг друга. Каждая ступенька, каждый сантиметрик площади дома был занят нашими жителями, в очередной раз напоминая о том, что жилья хорошего, а не из «говна и палок», катастрофически не хватает. И причиной тому – моя трусость. Глядя на этих дрожащих, замученных поселенцев, мне стало стыдно, что я, опасаясь за собственную жизнь, до сих пор не построил большего числа домов с фундаментами, на бревенчатой основе и с хорошей крышей.

Вспоминая, как в миг ссохлись руки, как всё сжалось, как анемия сковало тело, вновь испытал пережитое, казавшееся давно ушедшим, чувство страха. Чёрт, я то думал, тот бой, наша победа, изменили меня. В принципе, они и изменили, но не достаточно сильно. Видимо, героями или по-настоящему крутыми парнями не становятся по щелчку пальцев…

– Хохо, у нас дрова для плиты остались? – Глядя на продрогшую толпу, спросил я.

– Да, конечно. И продуктов хватает, подвал затапливало и мы…

– Я знаю. – Перебил женщину я. – Разжигайте огонь, ставьте на плиту кипятиться все кастрюли, что есть, а я пока растоплю печь – Вернее попытаюсь, хотелось добавить, но для образа крутого парня решил промолчать.

– Опять суп? – Понимающе, с улыбкой на лице, спросила женщина.

– Ага, опять суп. – Усмехнувшись той в ответ, кивнул я.

Огонь разгорелся быстро. Настолько, что я даже не успел заметить, как общую комнату стало заволакивать дымом. Народ не на шутку перепугался, да и сам добротно в штаны наделал перед тем, как заметил в верху над дымоходом торчащую лопатку(или что это вообще такое?) Потянув её, дым перестал валить в дом, в кухню и во все возможные щели, ровненько устремившись вверх по дымоходу. Сразу же, как прошёл испуг, детишки, как бабочки на свет поползли к открытому огню, вынуждая озабоченных мамок вспомнить о материнском долге. Глядя на это, я задался вопросом, в чём разница между печью и камином, и что на самом деле находится у меня на первом этаже?

Дети, не занятые и не направленные в нужное русло, шумом своим начали создавать проблемы. Их гиперактивность и любознательность угрожала обществу и им самим. Требовалось направить силы детишек в правильное русло.

– Момохо… – Вспомнив о дочке целительницы и о данном мне некогда обещании, коварно подозвал пристыжённую матерью девчонку. Сначала та извинялась, потом уверяла, что такое больше не повторится. Но звал я её не затем. Хохо хорошая целительница, полноценный врач которых в нашем поселении еденицы. Делать из неё обычную училку для дошколят – огромная растрата. Хохо должна заботиться о запасах своих медикаментов и здоровье всего поселения в целом, в этом я видел её роль.

Момохо в свою очередь… даже на роль любовницы не подходила. А вот на должность злой училки, строгой, в меру ленивой и резкой на слово, вполне годилась. Манеры, гордость, понимание собственного положения и значимости, всё при ней. К тому же, не стоит забывать, её учила Хохо, а зная характер этой строптивой «львицы», учить она могла либо хорошо, либо очень хорошо.

– Время сдержать обещание. – Обратился я к Хохо, когда растерянная, непутёвая дочь пошла к той на поклон. Поглядев на меня взглядом, от которого мог бы растаять даже самый холодный ледник, целительница одобрительно кивнула.

– Каглахама больше нет, Матвеем, нет смысла держать секреты. Можешь спрашивать всё, что угодно, если на это у меня есть ответ, я непременно дам его тебе и каждому, на кого ты укажешь. – О Афродита… Едва не схватившись рукой за сердце, как всегда, находясь в восторге от этой женщины, под ручку с Момохо выхожу в общий зал.

Маленькое объявление от моего лица, сосредотачивает внимание всех и каждого на следующих, простых и до безумия банальных словах. «Мы должны защитить будущее своих детей, а для этого они должны учиться». Тишина повисла на первом этаже, и даже со второго свесились головы, желая узнать, о чём это я говорю.

Сказать и вправду было о чём. Начал как всегда издалека. С истории, но не местных, а нашей, человеческой. Рассказал о войнах и о том, из-за чего они начинались. Упомянул рассы и те проблемы, что возникали из-за деление на цвета кожи, внешние различия. Все народы моего мира, в те или иные отрезки истории совершали ошибки, на пустом месте развязывали войны. Что самое печальное в этом, сколько бы людей не гибло, завершалось всё одинаково – представители враждующих сторон стадились за стол переговоров.

Насилие порождает лишь большее насилие. Нужно уметь правильно любить и ненавидь, жить в мирное и военное время, при этом, в любой отрезок времени, оставаясь человеком, не позволяя душе окраситься в чёрный цвет. С моей колокольни всё звучало так просто, до абсурда банально и легко. Я понимал, взрослые вряд-ли изменят свои взгляды, а вот дети, именно на них моя ставка. Именно они слушали меня, затаив дыхания. Дети травоядных ещё в полной мере не познали той боли, того ужаса, пережитого их родителями, от того, глядя в их глаза, я верил, у нас ещё есть шанс всё исправить!

Мой пессимистичный рассказ о Человече, наполненный болью, страданием и соплей, прервала Хохо. Глазками своими всё время следившая за плитой, ушками та вслушивалась в мои истории. И когда я, заговорившись, свернул не в ту степь, прервала эмоциональный рассказ раздачей первого, готового ужина.

– Отдышитесь… – Подойдя ко мне, всучила в руки тарелку Хохо. Взболтнув ту, замечаю кусочки картофеля. Чищенного, отваренного, от чего, к горлу подступает ком. Я ж ведь никаких ритуалов не проводил! Моё волнение, прочитано, словно название книги на обложке. Взяв меня за талию, как утром я её, она плавно притянула меня к себе и тихонько шепнула:

– Когда читаете молитву очищения от проклятья, хотя бы постарайтесь повторять одни и те же слова, а не выдумывать новые…

Меня спалили… Блять. Она точно из этого мира⁈

Сглотнув, побледневшей миной, молча кивнул, получив внезапный, едва заметный хлопок по жопе. Хохо улыбалась, моя реакция её хорошенько развеселила.

– Можете прекращать свой рассказ и отправляться в спальню. Я сама объясню Момохо, что она должна рассказывать детям.

– Но как же печь… – Боль от расставания с Пом, ещё терзала сердце.

– Дров сами как-нибудь подкинут. – Коленкой уперевшись мне в пах, с улыбкой, свойственной извращенцем, проговорила ненасытная женщина. Чёрт, кажется меня собираются изнасиловать, и самое плохое в этом, то, что я не хотел…

Спиной став к публике, пальцы свои Хохо опускает к моему паху, через плотные шкуры касаясь члена. Эта милфа лучше других знала, как управляться моим дружком, как доставлять удовольствие и как вести себя со мной в постели. Прижав меня к стене, она своим горячим дыханием буквально провоцировала меня, телом своим отвлекая от всех забот. Поведение женщины не осталось без внимания третьих персон.

Высокая, не меньше метра девяносто, девушка, с гру… нет, то была не грудь, а полноценное, выпирающее откуда только можно вымя. Стоя всего в двух десятках сантиметров от нас, МУ сверлила именно меня своим ревнивым взглядом. Незнакомка с интересом ждала продолжения. Ровные, торчком вверх рога, чёрные, шелковистые волосы до накаченного, но, чуть под заплывшего жирком пресса, а так же груди… Твою мать, я мог сколько угодно говорить о её теле, но при этом всё равно смотрел бы на эту грудь.

– Мы знакомы? – Придерживая за задницу рвущуюся в постель Хохо, спросил я.

– Пока нет. – Глядя на мою руку, обхватившую ягодицу, Кролли, ревностно выдала Му. – Матвеем…

– Да?

– В нашем племени поговаривают, в силе мужской, вождь племени кролли не уступит даже прекрасному Мудра… – Сделав шаг навстречу, да так, что наши с Хохо головы едва не соприкоснулись с её сиськами, проговорила та.

– Думаю, вашему Старосте есть чему поучиться у мистера Матвеема… – Внезапно, вставила свои пять копеек Хохо, отчего глаза коровки полыхнули ещё большим любопытством.

– Что ж, я хотела бы это п…

– Беда! – Влетел в дом предвестник проблем. Тот самый, весь день мне испоганивший своим сглазом дозорный.

Как же ты меня заебал…

Высвобождая из своих объятий Хохо, накидываю куртку, направляюсь к нему.

– Ну? – Злобно выдал я.

– Лиса вернулась. – Коротко и испуганно отвечает он.

– Что? – В мозгу такое не клеится. Слишком рано.

– Она одна? – Спросил я.

– Да, одна, и с корзиной.

– Корзиной, всего одной? – Переспросил я, и кролли кивнул. Кажется, переговоры с участием моего парламентария прошли не совсем так, как я того хотел.

Глава 38

В метрах двадцати от ворот, под прицелом десятка арбалетчиков, стояла Пом, а вернее, лисица, с виду очень похожая на неё. Абсолютно голая, со срезанными волосами, вырванными клочками меха, вся в крови, с одной лишь корзинкой, прикрытой с верху шкурой.

– Я проверю. – Первым вышел Кобаго. Оглядев девушку, он убедился в том, что при Пом нет оружия, не забыв заглянуть и в саму корзинку. Увиденное того слегка шокировало. Недовольно скривившись, здоровяк жестом подозвал меня.

Спустившись и подойдя поближе, заметил множественные укусы, гематомы и кровоподтёки по всему женскому телу. В своих окровавленных пальцах с вырваными когтями, она принесла ответ хищников на моё предложение. Одернув шкуру, прикрывавшую содержимое, так же как и Кобаго я скривился. К горлу подступил ком, не сумев сконцентрироваться, едва не блеванув, отвожу взгляд в сторонку.

В корзине лежала отрубленная голова с выколотыми глазами, срезанными ушами и отрезанным языком. Я знал его. Гордый, резкий но показавшийся мне смышленым… Это была голова молодого волка по имени Чёрный глаз. Тогда я думал мы сумеем с ним договориться, думал, когда он остынет, мы достигнем взаимопонимания, а сейчас…

Это было не всё. Видя наше недовольство, и без того измученная, напуганная происходящим Пом, плача произносит:

– Отныне, так будет с каждым, кто посмеет проявить неуважения к хищной крови, и предложит вести переговоры с теми, кого предки Великой охоты, всегда звали, и мы будем звать кормом. То есть, с вами, ш-шаман. – Шмыгая носом, заикалась лиса, опасаясь моего ответа и ответа охранявшего меня Кобаго.

– Каждый, кто сдался, кто струсил и сложил оружие, навлёк на семью свою великий позор. Настоящий хищник никогда бы не сдался травоядному. Хищник разорвал бы себе глотку когтями, перегрыз вены, но не сдался бы, не стал бы рабом для корма. А значит, попавшие в плен более не хищники. Трусы и предатели не достойны этого гордого звания. Отныне, все они считаются изгоями. И пока живы они, не будет им места в стае и места в хищном лесу. От сего дня и до дня последней охоты, они законная цель, и судьба их паршивая, стать трофеем в сильных руках. Эти слова мне было велено передать новым вожаком, первым волком стаи, носящим имя Красивый.

Дрожа на ветру, лиса, взорвавшись слезами, передала мне корзину. Избитая, измученная, подвергшаяся пыткам со стороны собственного племени. Переняв корзину, отдаю её вышедшему вслед за мной Кобо. Затем, стянув с себя куртку, накидываю той на плечи, мокрую голову лисички прячу под капюшоном.

– Мне не стоило тебя отпускать. Прости, Пом. Идём в дом, согреешься. – Проговорил я, но девушка даже не шевельнулась.

– Я… я теперь тоже изгой… я, я законная добыча, трофей для отца и братьев. Я больше никому не нужна! – Ладошками своими окровавленными прикрыв лицо, проскулила лисица, упав в грязь на свои побитые коленки. – Убей меня… прошу Матвеем, убей меня. Мне не пережить этого позора, мне больше нет места в этом мире.

Кобаго недовольно прорычал. Стоявший позади меня Кобо, так же не смог сохранить нейтральное выражение лица. Та лёгкость, с которой новый вождь отказался от своих соплеменников, по жестокости своей превосходила даже проступки Эрла. Сначала хищники бросили их на баррикады в самоубийственной атаке, а после, когда верхушка их обосралась, ещё и раненых трусами выставили! Бессердечные ублюдки, в отличии от них, мои пленники хоть попытались взять стены. А где эти здоровые умники, чего сбежали, чего героически не убились об стену, как требовали этого от других! Сами съебались, поджав хвост, а раненых бросили на произвол судьбы.

Внутри всё перекручивалось, меня распирало от гнева, ненависти, злобы. Волк по имени Красивый? Вы издеваетесь? Да по одному имени понятно, он лицемер, коварный выродок и трус!

– Теперь я трофей… – Когда слёз не осталось, вновь повторила лиса, обреченно, ленивой рукой потянувшись к лезвию Кобаго, висевшему у того на поясе.

– Дура. – Рычит охотник, делая шаг назад, и хищница по инерции едва не падает в грязь.

Подскочив, подхватываю девушку, не позволяя упасть. Вся в крови и воняет, словно…

– Для них возможно ты и трофей, Пом, но не для меня… – Со стыдом на сердце, припав на колено, под наблюдением десятков молчаливых взглядов, прижимаю девушку к своей груди. Дождь заливает мои глаза, большими, холодными каплями, заползает за воротник, убегая по спине вниз. Сейчас моя шея находилась всего в десятке сантиметров от её острых, хищных клыков. Хищница даже в таком измученном и израненном виде сильнее, проворнее меня. Если захочет укусить, укусит, уверен, она знает где находится артерия.

Внутри меня всё сжимается от тоски, обиды, страха возможной, собственной смерти.

Кисти лисицы приподнялись. Реагируя на это, вперёд ко мне, желая защитить, делает резкий шаг Кобо, но Кобаго, подняв руку, его останавливает.

Пальчики Пом замком смыкаются у меня на позвоночнике. Я чувствую, как она дрожит, чувствую её боль и отчаяние.

– Если твоя семья отказалась от тебя лишь за то, что ты выжила, то я стану для тебя новой семьей. Той, которая никогда тебя не бросит и не предаст.

Подняв голову, лисица, своими большими, заплаканными глазками уставилась в мои губы. Словно пытаясь понять, не ослышалась ли, она глядела то на меня, то на усмехавшегося за мной здоровяка Кобаго. Впервые я видел её волшебные, яркие оранжевые глазки так близко. Словно две маленькие, мокрые мандаринки, они сверкали так ярко, так искренне…

Хмыкнув, поднеся кулак к рту, усмехнулся Кобаго.

– Шаман, ну ты и чудик… ха-ха, думал ты её просто своей женщиной сделать хочешь, а тут частью семьи, хе-хе-хе, ты хоть сам понял, что сморозил? – Смахнув с лица дождевые капли, повернулся к нам спиной Кобаго. – Одуреть… всеядный усыновил хищницу, я то думал у богов кузни с юмором всё плохо, а тут такое… Никогда бы не поверил. – Не унимался горлопан, шагая к воротам. Словно по щелчку магических пальцев, напряжение спало, кролли вмиг перестали видеть в Пом угрозу.

– Хищник и всеядный в одной семье, это вообще нормально? – Догоняя отца, кинул тому в след Кобо, на что тот лишь пожал плечами.

– Нормально это не про старосту… – Едко ответил многодетный папаша.

Пытаясь понять, что не так сказал, вернул взгляд на лисицу. Её приплюснутый носик тягал сопли. На бледных, грязных от крови и грязи щёчках, проступил едва заметный, неуместный румянец.

– Матвеем, вы ведь серьезно, да? – Когда за вратами остались только мы, переспросила лисица, и я кивнул.

– Давай, поднимайся, а то простудимся оба. – Я попытался встать, но заключившая меня в своих объятьях Пом, не торопилась выбираться из грязи. Прилипшая как банный лист, она никак не хотела отставать от меня, мешая двигаться.

– Матвеем, если мы теперь семья, можно я с вами в шкурах спать буду? – А? А с чего такие резкие перемены в поведение⁈

– П… подожди, давай не так быстро. Сначала нужно с другими пленными вопрос решить.

– Другими? Так я пленная или семья? – Не унималась, повисавшая на мне приставала. Чёрт, я всё ещё чувствовал как она дрожит, но… Слёзы где? Пом, я не вижу твоих слёз⁈ Это что, магия подмены?

– Пом, ты семья, но другие пока нет… нужно сделать так, чтобы все изгои чувствовали себя у нас не как в плену, а как в семье, понимаешь?

Лиса кивнула, а после вновь прижалась к моей груди своим личиком. В нос вновь вдарил неприятный аромат.

– Боже, что с тобой случилось, почему ты так воняешь?

– Бывшие братья избили Пом и облили моч…

– Дальше без подробностей, прошу… – Пожалев, что спросил, провожу лисицу до дома, где нас уже встречают осведомлённые, очень злые и недовольные женщины кролли. В числе которых вижу и высокую, грудастую Му.

Так, под присмотром, на всякий случай вооружившихся травоядных, хищницу отвели в мою комнату. Где Хохо принялась обрабатывать раны Пом и приводить побитую девку в порядок. Взрослая целительница тяжелей остальных восприняла нового «члена» семьи, однако, как и ранее, отказать мне не посмела. Лишь коротко напомнив о том, что лисица не одна из изгоев нуждающихся в помощи. Я помнил про маленькую волчицу, помнил как Хохо на ту глядела и пообещал, что следующей в планах на перевоспитание будет именно она.

Спустившись со второго этажа, вновь попадаю в комнату битком набитую непонимающими происходящего травоядными. Без додумывания и прикрас, взялся рассказать правду об произошедшем у хищников. Оповестив о том, что отныне Пом будет привыкать к жизни в нашем племени не как враг и хищник, а как новый всеядный. Многих мамаш это не устроило, поэтому пришлось для их успокоения напомнить о наказаниях для тех, кто смеет нападать на наших соплеменников. Правило работало в обе стороны, и если кто-то без причины кинется на Пом, будет жестоко за это наказан. Разумеется, провоцировать местных, оставляя лисицу без присмотра я не буду, точно так же, как и позволять хищнице в одиночестве разгуливать где вздумается. Пусть живёт пока внутри деревни, работает и трудом своим доказывает преданность общим идеалам и делу. Лишь время и добрые дела смогут сгладить все шероховатости, позволив вчерашнему врагу стать другом.

Закончив с введением племени в курс новых дел, вышел на улицу, где лицом к лицу столкнулся с Кобаго и его сыновьями.

– Миру конец? – Застав меня с тарелкой супа, кожаным мешочком и отложенной в сторонку мясной косточкой, для одной зубастой персоны, спросил Кобаго.

– Полагаю, что так. – Ответил я, перекладывая косточку в мешочек.

– Ну и славно. Давно уже руки чешутся. Когда дождь ослабнет, я возьму Корого, Кобо и Мудагара на охоту. Совершим вылазку. Если хищники так быстро вышли на твою лису, значит прихвостни Красивого, рыскают где-то рядом.

– Хочешь напасть на них? Они наверняка будут ждать чего-то подобного.

– Рад, что ты волнуешься обо мне, но правда, не стоит. К тому же, кто будет ждать того, что травоядные придут мстить за избиение хищницы? Матвеем, ты ведь хочешь отомстить, я прав? – Скалясь, спросил Кобаго, и я кивнул.

– Хорошо, настоящий мужчина не может быть равнодушным, когда обижают его женщину. Я позволю тебе отомстить моими руками, Шаман. Только ты с магией своей завязывай, или твори её по дальше от меня, ладно?

– Чего? – Переспросил я. Моя сила, она когда-то зацепила Кобаго или что?

– Когда ты увидел, что сделали с лисой, твои глаза полыхнули золотым светом, да так ярко, что даже мне не по себе стало. Думал, ты сейчас молниями швыряться начнешь, и поджаришь нас, к хвостам свинячим. В общем, если не сложно, не твори боевую магию рядом со мной. Стыдно признавать, но мне боязно находиться рядом с силой, от которой я не знаю как уклоняться.

Ого, так я способен пробуждать магию, не приступая к крафту? Интересно!

– Извини, эмоции. В другой раз постараюсь сдерживаться.

– Буду благодарен. О, а вот и пополнение. – Указал взглядом в дверной проём Кобаго. Там стоял Мудагар и ещё двое крепких, плечистых Му.

– Мы не можем вечно сидеть и прятаться. По мере возможностей своих, мы будем сокращать поголовье зубастого племени, пока они сами не придут к нам и не попросят у нас прощения. – Радуясь новым бойцам, проговорил охотник.

К сожалению моему, Кобаго в чём-то был прав. Договориться мирным путём не получилось. Наш враг, уважающий только силу, сам себе запретил вести с нами конструктивный диалог, выбрав самоубийственную во всех понятиях политику. В этой войне пленных не будет. Никто не станет меняться заложниками. При любой удачной возможности, наших травоядных просто прирежут и сожрут. А как быть нам? Ведь помимо воинственно настроенных «элит» хищников, есть ведь и другие. Простые жители и совсем не смышлёные, не способные дать отпора дети. Дети – это будущее любого поколение, если мы убьём их родителей, они будут расти с ненавистью, с чувством мести, а когда вырастут, бойня повторится вновь.

Но как тогда лучше поступить, по-варварски убивать детей, отнимать у матерей грудничков, воспитывая в чужих семьях? Нет, этого я себе тоже не позволю. Если я хочу добиться мира, нужно сломить волю и сопротивление тех, кто отказывается его принимать. Рыба гниёт с головы, а значит и бить нам нужно начинать сверху и рубить, отсекать, до тех пор, пока к власти не придёт готовый к переговорам лидер.

На словах это звучало легко, но как с реализацией? Джипиэс с маркером «Сегодня лидер он», на всех хищников не повесишь, да и нет его у меня. И по лесам бегать, вылавливать их заебешься.

От чего-то мне вспомнилась та треклятая морковка и волна недовольства, возникшая с её появлением. Простой овощ одним своим видом вызвал разногласия и недовольства между Мудагаром и Кобаго. Кролли не понравилось, что их святой овощ будет охранять кто-то другой. Му напрягся из-за косого взгляда. Из-за чего на ровном месте чуть не возник конфликт. У наших кролли, хватает недостатков, их легко поссорить друг с другом, а что на счёт хищников? Может стоит попытаться натравить их друг на друга? Изгои… по факту те же хищники, только провинившиеся или как-то не устроившие текущее «руководство» племени. Наверняка каждый изгой в племени своём имеет старых друзей, родственников, какие-никакие сохранившиеся контакты, а значит потенциальную поддержку. А вдруг, в гонке за власть, в числе изгоев оказался какой-нибудь кандидат в вожди? Можно попытаться сыграть на этом.