Текст книги "Семь грехов Уилсона (СИ)"

Автор книги: Фиолетовый Крыс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

Вечером девушка вернулась уставшая, но, увидев меня, вновь расцвела улыбкой.

– Ах, Кларенс, я так рада, что ты здесь… – Моника крепко меня обняла, прижимаясь ко мне. – Неужели все начало налаживаться… Мне позвонили из больницы, сказали, что самочувствие отца немного улучшилось… Я уверена, это благодаря тому, что ты сидишь с ним!

– Да, возможно… – ответил я, ухмыляясь.

Ближе к ночи, я лежал на кровати, проматывая в голове детали предстоящего мне дела, а Моника тихо лежала рядом, рассеянно перебирая мои волосы. Всё должно пройти гладко, второго шанса не будет. Эллиот Дейвис… Завтра ты сдохнешь.

– Ты какой-то напряженный, – кокетливо прошептала Моника, под одеялом проводя рукой по моему телу. – Расслабься…

– Хм… – произнес я, прикрыв глаза. – Хочешь помочь мне в этом?

Девушка нависла надо мной, улыбаясь.

– Если ты не против, – произнесла она. Я ухмыльнулся, одним движением уронив ее обратно на кровать.

– Почему бы и нет, – пробормотал я, и с жадностью накинулся на неё. Раненый бок уже не доставлял никаких неудобств.

Стонущая подо мной, Моника не вызывала во мне никакого желания. Поэтому я просто представлял вместо нее соблазнительное тело Рейчел. Не замечая моего отстраненного взгляда, девушка крепко впивалась короткими ногтями в мою спину, изгибаясь и прижимаясь ко мне. С каждым рывком я действовал всё жёстче, всё грубее, с моих губ то и дело срывался негромкое рычание. Ближе к концу, чувствуя, что скоро я разряжусь, Моника попыталась отодвинуться, но я всем весом тела вжал ее в кровать, не позволяя и шевельнуться, и кончил в нее, не отводя внимательного взгляда от ее растерянного, но перекошенного от удовольствия лица.

– К-Кларенс… – выдохнула она, когда я оставил ее в покое. – Ты… Я ведь…

– Это неважно, – прошептал я ей на ухо. – Скоро мы поженимся. Всё в порядке.

– Д-да… – с облегчением ответила Моника и обняла меня. – Я так люблю тебя, Кларенс…

– Я и тебя, – мягко ответил я, злорадствуя в душе. Будет что рассказать ублюдку перед его смертью… Вот он обрадуется, когда узнает, что я обрюхатил его горячо любимую дочурку…

Утром следующего дня, спровадив Монику на работу, я принялся за дело. Я нацепил резиновые перчатки и разложил на столе купленные вчера вещи. Насвистывая приставучий мотивчик, я неторопливо принялся намазывать на хлеб арахисовое масло. Когда с этим было покончено, я аккуратно замаскировал его слоем масла, а сверху заложил сыром. Бутерброды-ловушки готовы. Время сока. Я распечатал один из шприцев и наполнил его тем же арахисовым маслом. Аккуратно проколов картонную упаковку сока на самом дне, там, где швы были толще всего, я выжал внутрь всё арахисовое масло, что было в шприце, а потом сильно потряс, заставляя находящееся внутри месиво как следует перемешаться. Закончив, я, на всякий случай залепил практически незаметную дырочку крошечным куском скотча.

– Тебя ждет адский завтрак, ублюдок, – промурлыкал я, запаковывая бутерброды в пищевую пленку, а сок – в пакет. Когда все было готово, я тщательно собрал все оставшиеся предметы и рассовал их по разным мусорным мешкам.

Уходя из дома, я швырнул в мусорный бак пакет с начатой банкой арахисового масла. От перчаток и шприца я избавился по дороге в больницу.

На входе мой пакет проверили и, не найдя ничего опасного, без проблем пропустили.

Эллиот сидел в палате. Завидев меня, он заулыбался.

– Добрый день, мистер Эллиот, – с милой улыбкой произнес я. – А я с гостинцем от Моники.

Надеюсь, скоро ты будешь гореть в Аду.

Комментарий к Глава 31. Эллиот, часть 1.

====== Глава 32. Эллиот, часть 2. ======

– Моника просила передать кое-что… – я отдал ему пакет и стал наблюдать, как он копается в нём.

«Спасибо ей, а то больничная еда уже в глотку не лезет», – написал Эллиот на листке.

Мужчина развернул бутерброд и начал его поедать, а я внимательно уставился, чтобы успеть заметить первые признаки начавшейся аллергической реакции. Однако… Ничего не происходило. Эллиот, чуть морщась выпил сок и написал:

«Странный вкус, но довольно интересный»

– Вот как… – процедил я сквозь зубы, через силу кивая. Почему не получилось?! Хотя, реакция может начаться через несколько часов… На этот раз я решил просидеть с ним до конца, чтобы не упустить момент.

«Спасибо, что сидишь со мной, Кларенс», – написал он. – «Я волнуюсь… Операция уже завтра, и я нервничаю. Но ты здесь, и мне уже легче.»

– Не стоит благодарности, мистер Дейвис, – я улыбнулся, внимательно наблюдая за ним. Прошло уже минут десять. Кажется, уже должно было начаться…

И тут старик поморщился, дотронувшись до живота.

– Что-то тревожит, мистер Дейвис? – с тревогой спросил я. Неужели, это оно? Эллиот начиркал на бумаге:

«Не беспокойся, Кларенс, просто живот побаливает…»

– Я могу позвать медсестру, – предложил я, чувствуя, что хожу по лезвию. Если он согласится, мой план может провалиться. Но Эллиот, к моей радости, отрицательно покачал головой и улыбнулся.

«Ты хороший парень, Кларенс», – я увидел, как он пишет. – «Я так рад, что ты встречаешься с Моникой. И, если я умру, моя дочка будет не одинока.»

– Ну что вы, не думайте об этом! – запротестовал я. – Операция уже завтра, всё будет в порядке!

Эллиот улыбнулся и внезапно закашлялся, схватившись за горло. Я вскочил со стула.

– Мистер Дейвис!

Он замахал рукой, успокаивая меня, и согнулся, пытаясь прокашляться. Я наблюдал за ним, изо всех сил сдерживая торжествующую улыбку. Работает! Пока старик пытался выплюнуть свои легкие, я быстро подошел к двери и закрыл ее изнутри – чтобы никто мне не помешал. Обернувшись, я увидел полные удивления глаза Эллиота. Сотрясаясь в кашле, он схватил блокнот и ручку, и криво что-то написал. Я, улыбаясь, медленно подошел к мужчине.

«Что ты делаешь, Кларенс?!» – прочитал я на смятом листке.

– Знаете, мистер Дейвис… – произнес я. – Я так много хочу вам сказать… Пожалуй, начну с начала. 2007-й год… Город Глостер. Двое мальчиков, которым только-только исполнилось по шестнадцать… – Я подходил к нему все ближе. – И одна пьяная мразь, которая навсегда испортила их жизнь. Не припоминаете такого?

Дейвис побледнел. Трясущейся рукой он написал в блокноте:

«Понятия не имею, о чем ты, прости»

– Правда? – Я сделал вид, что удивился. – А вот мне кажется, вы понимаете меня. Что же, я постараюсь освежить вам память. Стюарты. Кларенс и Рэймонд Стюарты. Ну как, вспоминается?

Эллиот молча уставился на меня в изумлении, а потом на его лице медленно проступил ужас. Он бросился к двери, но я вовремя подставил ему подножку. Мужчина рухнул на пол, и я тут же придавил его коленом, выдавив из Эллиота болезненный хрип.

– Кажется, вы вспомнили, мистер Дейвис. Так вот, Кларенс Стюарт – это я. А Рэймонд – мой брат, которому ты, урод, сломал жизнь и психику!

Эллиот пытался освободиться, но я держал его крепко, стараясь не оставлять синяков. Тут, он перестал сопротивляться и схватился за горло.

– О, похоже, ты задыхаешься, – злорадно произнес я, разглядывая его перекошенное лицо. – Кажется, у меня мало времени. Так вот – я ужасно рад, что ты сейчас подохнешь. Я добавил в еду арахис, надеюсь, твой последний обед тебе понравился. Я всю жизнь мечтал об этом моменте. И вот, наконец, ты подохнешь от моей руки, ублюдок.

Эллиот дергался, пытаясь столкнуть мое колено, и я поднялся, освободив его. Мужчина тут же пополз к двери, но я пресёк его попытки сбежать и уселся на корточки, со злорадством наслаждаясь его мучениями. Его лицо уже начало отекать – аллергическая реакция шла вовсю.

– Минут через пять ты сдохнешь, – прошептал я доверительно, глядя в его выпученные глаза. – Надеюсь, в Аду уже приготовили отдельный котел для тебя. Ох, точно… Совсем забыл. На днях я трахнул твою дочурку. Она стонала подо мной, словно настоящая шлюха. Ей это нравится, правда. А потом, знаешь, что я сделал? Я обрюхатил ее. Да, представь себе, она беременна от меня. И, знаешь, какой сюрприз я еще ей приготовил? – я наклонился поближе и с наслаждением прошептал: – Я брошу ее прямо на твоих похоронах.

Эллиот бессильно захрипел и попытался ударить меня, но я без труда увернулся от безвольной руки.

– Знаешь, оттащу-ка я тебя подальше от двери, чтобы твоя туша не навела шуму раньше времени, – я поднялся и схватил его за ноги, волоча по полу как мешок. Дейвис хрипел, попытавшись ухватиться за ножку кровати, но я не позволил ему сделать этого.

– Ты не представляешь, какое наслаждение мне доставляет то, что я сейчас вижу перед собой, – произнес я искренне. Тело Дейвиса сотрясалось. – Я всей душой чувствую твой ужас. Ты знаешь, что скоро сдохнешь, я уверен... Ох, великолепный вид... Давай, помучайся еще на радость мне, ублюдок. Я хочу, чтобы ты страдал. Страдал так же, как и мой брат. Что, не очень приятно, правда? А мне нравится. Сдохни, сдохни...

Я, оскалившись, наблюдал за дрожащим телом. Тут, его ходящая ходуном рука указала на кровать. Я покосился и увидел блокнот. – Что, хочешь написать что-то перед смертью? – удивился я. Я бросил перед ним ручку и блокнот и, притоптывая ногой, начал наблюдать, как он пытается выводить буквы.

«П…ро…с...ти…м...ен…я» – прочитал я и брезгливо поморщился. Эллиот смотрел на меня с мольбой и отчаянием. Из его мутноватых глаз текли слёзы.

– Прощения тебе стоило бы попросить у Рэя, тварь, – жёстко произнес я, перестав улыбаться. – Ты сломал его. Испортил. Твоя минутная похоть превратилась для него в жизнь, полную разврата и боли. Хочешь узнать, что с ним случилось? Он ложился под парней за деньги! Стал гомиком, благодаря тебе!

Я резко поднялся и уселся рядом с мужчиной, схватив его за подбородок. Я яростно прошипел, глядя в его глаза:

– Он мог бы стать отличным врачом. Или пошел бы в религию. Он добрый, мой брат. Я уверен, он уже давно простил тебя, мразь. Только вот я – не простил.

Я отпустил подбородок мужчины и поднялся, с отвращением вытерев руку о штаны. Голова Эллиота бессильно упала на пол. Сотрясаясь в беззвучных рыданиях, хрипя, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха опухшим горлом, он снова начал что-то писать.

«П…ом…ог…и»

– Ты думаешь, я позову помощь? – я фыркнул. – Ты не понял, старик. Я не пытаюсь запугать тебя. Я хочу убить тебя. А потом станцевать на твоей могиле чечётку.

Тело мужчины судорожно выгнулось, он захрипел, перевернувшись на спину, схватившись руками за свое горло. Его мутнеющие глаза уставились на меня и я, не выдержав этого, с досадой отвернулся.

– Я думал, что смогу досмотреть до конца… – пробормотал я с раздражением. – Но вид умирающего выродка слишком мерзок.

Ноги Эллиота забили по полу, ногти скользнули по покрытию, а потом раздался глухой стук. Я обернулся. Эллиот лежал передо мной, раскинув руки в стороны. Его пустые глаза таращились в потолок, безобразно раздутое лицо посинело.

Эллиот Дейвис был мертв.

Я выдохнул. Ноги внезапно задрожали и я рухнул на колени. Я убил его. Убил выродка, который испоганил жизнь моему брату и мне. Убил…

– Теперь ты ничего не сможешь нам сделать… – прошептал я, глядя на остывающий труп. – Теперь-то я могу дышать свободно…

Я не знаю, сколько сидел на полу, бездумно пялясь на мертвеца, но в какой-то момент я очнулся и вскочил. Замести следы! Трясущимися от волнения руками я схватил пустую пачку и обертку от бутербродов и сунул их в свою сумку. Они не должны обнаружить остатки арахиса на стенках коробки из-под сока! Я подошел к трупу и выдернул из блокнота последние листки, которые могли меня как-то выдать. Оставил лишь те, на которых были написаны безобидные фразочки нашей «болтовни».

Еще раз оглядев палату, я глубоко вдохнул и направился к двери. Аккуратно открыв её, я вышел из палаты, произнеся с улыбкой:

– До завтра, мистер Дейвис. Удачной вам операции.

Я шел к выходу, напряженный как струна. Я боялся, что ко мне сейчас кинутся охранники. Что на улице меня окружат полицейские. Но… Ничего не произошло. Я без проблем покинул здание и неторопливо направился к остановке.

Когда я вернулся в квартиру Моники, девушки еще не было дома. Я запер дверь и сполз по ней, усевшись на пол. Уставившись на свои трясущиеся руки, я хихикнул. Рассмеялся. Захохотал!

Безумный приступ смеха скрутил меня, выжимая из моих глаз слезы. Меня накрыла самая настоящая истерика. Я убил человека! Я убил эту мразь! Я ударил кулаком по полу, сотрясаясь в судорогах. Хохот затих, на его место пришли рыдания.

Я трясся, слезы ручьем бежали, скапливаясь под лицом лужицами. Я не мог сдерживать вой, что рвался из меня. Мне было плевать, что думали соседи, что думали люди, услышавшие это – я был не в себе.

– Ублюдок… Сдох… – выдавил я, а мое тело дергалось, как у припадочного.

Наконец, моя истерика сошла на нет, и я обнаружил себя лежащим на полу в прихожей, в луже собственных слез, опустошенный и выжатый, как лимон. Я кое-как поднялся на ноги, сбросил обувь и, шатаясь словно пьяный, волоча за собой сумку, пошел в спальню и рухнул на кровать, где уснул, провалившись в угольно-темную пропасть без сновидений.

Меня разбудил шелест ключей в замке. Вернулась Моника. Я, всклокоченный после сна, выполз встретить ее.

– Ох, какой ты лохматый! – рассмеялась она, целуя мою колючую помятую щёку. – Сейчас приготовлю ужин.

– Угу, – выдавил я невнятно. Похоже, ей еще не звонили. Скоро вечерний обход… Мне не терпится увидеть ее лицо, когда она узнает о смерти ублюдка.

Вскоре, мы сели за стол, и я с улыбкой слушал ее болтовню. Скоро мне не надо будет сидеть и слушать твое несносное бормотание.

Тут, зазвонил телефон Моники. Девушка заткнулась на полуслове и уставилась на экран.

– Кто это? – поинтересовался я.

– Из больницы звонят, – растерянно ответила Моника и подняла трубку. Я, не отрываясь, жадно разглядывал ее лицо. Из растерянного, оно медленно превратилось в ошеломленное. Её губы затряслись, а рука ослабла, выронив телефон. Он со стуком упал на стол и, ударившись углом, свалился на пол. Я вскочил.

– Что случилось?! – воскликнул я.

– К…Кларенс… – выдавила Моника, прижимая руки в груди. Ее лицо перекосило ужасом. – Папа… Папа умер…

– Не может быть! – я изобразил изумление. – Я же… Я же недавно у него был!

– Папа… Папа! – Девушка зарыдала, с каждой минутой все громче и отчаяннее. Я подошел к ней, и Моника поднявшись, уткнулась лицом в мое плечо.

– Как же так… – произнес я.

– Я не верю!! – воскликнула девушка, прижимаясь ко мне. – Этого не могло случиться!! Это все сон!!! Кларенс, пожалуйста… Скажи, что это неправда…

– Поплачь, детка, – я мягко погладил ее по спине. – Я уверен, они ошиблись. А пока тебе стоит успокоиться.

– Я… – Моника схватила меня за одежду, размазывая по ней слезы и тушь. – Мы должны немедленно ехать туда!!

Мы мигом доехали до больницы. Я был удивлен, что Моника не попала в аварию, в её-то состоянии. Мы вихрем влетели в здание, и Моника кинулась к стойке.

– Эллиот Дейвис! – закричала она, растрепанная и растерянная, нависнув над испуганной медсестрой. – Что с ним?! Боже, пожалуйста, скажите, что вы ошиблись!! Он ведь жив?! Прошу, умоляю, не молчите!!

Я стоял за ней, с сочувствием поглядывая на Монику. Бедняжка.

– М-мисс… – Выдавила медсестра, стараясь не смотреть на нее. – Мне… Мне очень жаль.

– Не-е-ет!! – Моника в отчаянии взвыла и упала на колени, рыдая на весь холл. Я опустился рядом с ней на колени, чувствуя себя идиотом. К нам прилипали сочувствующие и любопытные взгляды.

– Ну же, милая, тише… – прошептал я, обнимая ее. – Идем…

Моника вцепилась в меня, как в спасательный круг, и мы медленно вышли на улицу и сели в машину. Моника оперлась на руль, рыдания потоком лились из нее, били по моим ушам.

– Папа!.. К-как же так… Операция… Я…

Я молча сидел рядом не убирая с лица грустного выражения, хотя меня тянуло чуть ли не в пляс от радости. Мне было немного жаль ее, но больше я был рад смерти выродка.

– Кларенс… Дай мне сигареты, пожалуйста, – выдавила девушка. Я с удивлением покосился на нее.

– Ты же не куришь…

– Дай чертовы сигареты!! – взвизгнула Моника, и я поспешно вытащил и отдал ей пачку. Безостановочно шмыгая носом, она вытащила сигарету и сунула ее в рот непослушными пальцами. Я подставил зажженную спичку, от которой она прикурила, жадно затянувшись, а потом судорожно закашлявшись. Я разглядывал ее пухлое от слез лицо с размазанной по щекам тушью и зарёванными, красными глазами. Так себе зрелище.

– Прости… – наконец, прошептала она. – Я… Не должна была на тебя кричать. Я…

– Не думай об этом, это неважно, – я мягко погладил ее по плечу. Девушка дёрнулась, сдерживая рыдания, и снова обняла меня. Я едва успел убрать глаз с траектории сигареты в ее пальцах.

– Осторожнее, милая…

– Кларенс, я не могу поверить! Я… Я должна вернуться и увидеть… его. К-Кларенс… Ты ведь пойдешь со мной?

– Конечно, дорогая, – сказал я решительно. – Давай мы сначала приведем тебя в порядок. – Я вытащил из бардачка пачку салфеток и аккуратно провел салфеткой по лицу девушки, стирая тушь.

– Д-да, ты прав, – девушка взяла салфетку и дрожащими пальцами начала убирать черные разводы с щёк.

– Идем, – спустя пару минут, мы покинули машину и снова направились к больнице. Моника прижималась ко мне, едва держась на ногах.

– Я… Я могу его увидеть? – дрожащим от сдерживаемых слез голосом спросила она у медсестры.

– Да, конечно! – Та вскочила.

Нас проводили в помещение морга. Когда из ящика выдвинули тело Эллиота, прикрытое простыней, Моника не выдержала и рухнула в обморок. Я заботливо усадил ее на стул в коридоре, а сам остался наедине с трупом и работником морга.

– От чего он умер? – спросил я у мужчины, с фальшивой жалостью разглядывая мертвеца.

– От обострения, скорее всего, – лениво ответил тот, перелистывая папку с именем Дейвиса на обложке. – У него был рак голосовых связок. Хотя, возможно, аллергическая реакция. Может, съел что-то не то.

– Будет проводиться экспертиза? – спросил я с легким волнением. Мужчина хмыкнул:

– Да какой смысл? Он же умер в своей палате… – он осекся и кашлянул. – Простите. Вы, наверное, родственник.

– Я жених его дочери, – ответил я.

Когда Моника пришла в себя, я почти силой увел ее из больницы. Она пыталась вяло сопротивляться:

– П-постой, а как же вещи, документы… Мы должны…

– Мы займемся этим завтра, когда ты успокоишься, – твердо сказал я. – Не стоит терзать себя еще больше.

– Д-да… Хорошо, Кларенс. Спасибо… Спасибо, что ты со мной! – Девушка снова обняла меня.

– Конечно, – ответил я.

Мы вернулись домой, где Моника сразу же легла спать и уснула, периодически всхлипывая во сне. А я лежал рядом и с улыбкой разглядывал ее заплаканное лицо.

«Страдай», – думал я злорадно. – «Страдай так же сильно, как и Рэй, и я, тогда».

====== Глава 33. Чёрная земля. ======

Следующие дни пролетели для меня незаметно. О работе ни я, ни Моника не думали. Разобравшись с бюрократией в больнице, мы получили на руки вещи и документы Эллиота. Моника полчаса рыдала в машине, обнимая пакет с одеждой. Я курил снаружи, лениво ожидая, пока она успокоится.

Моника настояла, чтобы больница не проводила никакого вскрытия – сама мысль о том, что кто-то будет изучать внутренности ее отца, повергала ее в ужас. Я был благодарен ей за это. Конечно, у меня был вариант действий на случай, если откроется, что в еде был арахис. Я хотел свалить вину на магазин, в котором я якобы купил готовые бутерброды. Но, эта ложь мне не понадобилась.

Все хлопоты с похоронами я взял на себя – Моника начинала рыдать, стоило только мне заговорить об этом. Впрочем, это вовсе не было мне в тягость. Мысль о том, что ублюдок скоро будет гнить в земле, грела мне душу.

В определенный день мы направились к нотариусу. Как оказалось, Эллиот еще до больницы написал завещание. Мне было интересно послушать, что там.

Как оказалось, кроме Моники, у него никого не было. А еще, что было для меня настоящей неожиданностью, я узнал, что старик был владельцем небольшого рыбного завода близ Бостона. И все, что Эллиот нажил, все деньги, и, естественно завод, переходили Монике, как единственной наследнице. Когда я узнал, что девушка теперь довольно богата, у меня даже промелькнула слабовольная мыслишка остаться с ней, и больше не иметь проблем с деньгами. Было бы здорово… Но я отбросил эту мысль. Состояние этого ублюдка мне не нужно! А жить из-за денег рядом с Моникой, от которой меня уже воротило, было еще отвратительнее.

Все это время ни от Рэя, ни от Итена не приходило ни звонков, ни смс. Это немного тревожило меня.

Вечером я возвращался из ритуального агентства. Тело старика уже готовили к похоронам, и почти всё было готово. Я чувствовал усталость, но она была приятной, будто я занимался тем, что мне действительно нравилось.

Я шел, задумавшись, и в какой-то момент не заметил, что дорогу мне перегородили подростки. Среди них я заметил тех, кто ошивался в гараже Ника, и кивнул.

– Чего вам?

– Привет, Уилсон, – ухмыляясь, произнес один из них.

– И тебе… Лесли, кажется. Так, чего вы хотите? Я устал, и я иду домой.

– Слышал я, что ты с Чёртом разбежался, – после его слов, подростки тихо загоготали.

– Даже если и так, это не твое дело, парень, – раздраженно ответил я. Лесли покосился на меня и произнес:

– А я ведь тебе говорил, с Чёртом мало кто сможет долго протянуть. Тебе еще повезло, что живым ушёл. К тому же… Чёрт уже и замену тебе нашел. Говорят, его новая шестерка ну очень на тебя похожа.

– Чего? – я нахмурился. Неужели… – А шрама у этого, нового, нет? Вот здесь? – я провел пальцем по левой стороне лба.

– Да хрен его знает, – хмыкнул Лесли. – Мне как-то плевать, кого там Чёрт в очередные самоубийцы записал.

Итен, ублюдок! Так я и знал! Не успел я уйти, как он припахал к своим делишкам Рэя! Мои кулаки сжались.

– Где он сейчас? – процедил я сквозь зубы. Лесли пожал плечами:

– Без понятия. Раньше у него машина приметная была, а сейчас чёрт знает, где они шляются.

– Ясно, – буркнул я. – Ты меня нашел только чтобы сказать об этом?

– Нет, приятель, есть еще кое-что… – загадочно ответил парень, и я нетерпеливо воскликнул:

– Ну так говори уже!

– «Банды Ника» теперь не существует, – самодовольно произнес Лесли. – Мы теперь люди Винсенте!

Я удивленно уставился на него. Вот так новость.

– С каких пор Винсенте берет в банду сосунков? – спокойно спросил я, заставив подростков недовольно зашуметь.

– Не дерзи нам! – злобно огрызнулся Лесли. – Теперь никто тебя покрывать не будет! Ни Ник, ни Чёрт! Если захотим, так тебя можем отделать! ..

Я молча отодвинул его в сторону и отправился по своим делам, не обращая внимания на подростков, изумленных моей наглости.

– Короче, ты понял, урод! – крикнул мне вслед Лесли.

– Понял, понял… – меня не волновали детские угрозы этих малолеток.

Когда я вернулся домой, я обнаружил Монику в спальне. Она молча сидела и разглядывала рубашку. Наверное, это Эллиота.

– Прости, я задержался, – я мягко поцеловал ее в щёку. Девушка не отреагировала, продолжая гладить дрожащими пальцами мягкую ткань.

– Ладно, не буду тебе мешать, посижу на кухне, – я направился к двери, когда вдруг Моника тихо произнесла:

– Кларенс…

– Да? – я повернулся, вопросительно взглянув на девушку. Она взглянула на меня и сказала:

– Почему… Почему именно он?

– Эм… – я не сразу сообразил, что она имеет в виду.

– Почему папа? – продолжила Моника, безучастно глядя сквозь меня. – Он ведь был добрым человеком… Никого не обижал, помогал бедным, занимался благотворительностью… И операция… Должна была пройти успешно…

– Ну… – я замялся. Так и подмывало открыть этой дурочке глаза, но она тогда сразу бы поняла, кто виноват в смерти старика. Поэтому, помолчав, я сел рядом с девушкой. – Смерть… Часто забирает хороших людей. Ничего не поделать. Например… Например, моя мама. Она тоже была очень доброй. Любила на… – я вовремя осекся и поправился: – Меня. Но, когда мне исполнилось восемнадцать, она умерла. Сердце… Так что, я тебя понимаю. Я тоже сильно тосковал по ней первое время. Потом свыкся… Свыкся, что ее больше нет.

– Я… Этого не знала, – растерянно прошептала девушка. – Ох, Кларенс… – тихо заплакав, она прижалась ко мне. – Спасибо, что помогаешь мне, что возишься со всеми этими… Проблемами… Что остался со мной, не бросил… Я… Я так люблю тебя…

– И я, – выдавил я.

Какой же ты лицемер, Кларенс Уилсон.

Вот, наконец, день похорон. Строгие костюмы, тяжелая атмосфера, толпа совершенно незнакомых людей. Не хватает только мерзкого моросящего дождика для полноты картины.

Старик сильно мне удружил, приобретя место на кладбище заранее. Предчувствовал ли он свою смерть, или это простые меры на будущее – уже было не важно.

Я сидел в первом ряду, рядом с Моникой в траурной вуали, слушал нудное бормотание священника и пытался не уснуть. Скорей бы уже все закончилось. Как и пообещал Эллиоту, я собирался бросить Монику, как только закончится эта унылая церемония. Сумка с вещами была заранее собрана, и ждала меня в квартире девушки. Я еще не выбрал, куда мне податься. Я мог нагрянуть к Рейчел, но есть вероятность обнаружить ее в постели с очередным мужиком. Все эти ее клятвы верности… Фу, тошнит.

Я мог бы вернуться в квартиру Итена. Но, похоже, я ему больше не нужен. Ну, хоть с братом повидаюсь. Решив эту проблему, я приободрился.

– Слово дается Кларенсу Уилсону.

А? Чего? Я растерянно закрутил головой.

– Кларенс, скажи хоть пару слов, пожалуйста, – прошептала Моника. – Мне кажется, папе было бы приятно.

– Эм… Ну ладно.

Я поднялся и подошел к открытой могиле.

– Мистер Дейвис… Кхм. Вы были замечательным человеком, и мы все искренне скорбим, что вы покинули нас. Я верю, вы сейчас в там, в Раю, смотрите на нас и просите не горевать по вам, ведь теперь вы в лучшем из миров.

Боже, что за хрень я несу.

– Я рад, что смог познакомиться с вами при жизни. Спасибо, что приняли меня, спасибо за вашу чудесную дочку. Эм… Покойтесь с миром.

Под еле слышный одобрительный гул, смущённый, я бросил в могилу горсть влажной земли и вернулся на свое место.

– Какие добрые слова, Кларенс! .. – всхлипнула Моника. – Спасибо!

Дальше, к моему удовольствию, меня никто не трогал.

Когда все попрощались с телом старика, гроб наконец-то закопали. Большая часть людей поехала на поминальный банкет, я же остался, задумчиво разглядывая свежую могилу.

– Надеюсь, ты попал в Ад за свой поступок, Эллиот, – прошептал я злорадно, и вздрогнул от голоса Моники, неслышно появившейся сзади:

– Ты что-то сказал, Кларенс?

– Эм… Я молился, – выкрутился я. – Почему не едешь?

– Мне… Мне так не хочется туда, – девушка покачала головой. – Не хочу видеть всех этих людей… Я не знаю и трети из них.

Девушка подошла ко мне и обняла, спрятав лицо на моем плече.

– Кларенс… Я так рада, что ты тут, поддерживаешь меня в этот час… Спасибо тебе.

– Кстати, об этом, – невозмутимо произнес я. – Я тебя бросаю.

Я почувствовал, как спина девушки словно окаменела.

– Что… ты сказал? – медленно переспросила Моника.

– Я ухожу от тебя. Сейчас же, – повторил я. Девушка отпустила меня и отступила назад, ошеломленно глядя на меня.

– К-Кларенс… – дрожащим голосом сказала она. – Это не смешно. Прекрати, пожалуйста.

– Я серьезен, – холодно произнес я, глядя на нее. Губы девушки мелко задрожали.

– Н-но… Как же… так… – она смотрела на меня, не веря. – Почему? ..

– Ты мне противна, – спокойно ответил я. – Я больше не хочу тебя видеть. Не звони мне больше.

Я развернулся и пошел к воротам, ведущим наружу. Но, Моника бросилась за мной и вцепилась в рукав:

– Постой, Кларенс! Не уходи, пожалуйста! Ты… Ты единственный, кто у меня остался…

Не сдержавшись, девушка вновь разрыдалась, не отпуская меня. Я поморщился:

– Пожалуйста, не устраивай сцен. Я не люблю тебя. И никогда не любил.

– А как же свадьба?! – девушка почти кричала. – Ты же обещал! Кларенс! Я ведь… Я ведь ношу твоего ребенка!! Не будь таким бессердечным, я же знаю, ты не такой! – она уставилась мне в глаза и с мольбой прошептала: – Тебя кто-то заставил так сказать, да? Тебе угрожали? Пожалуйста, скажи мне! Если у тебя проблемы, давай решим их вместе, ты и я!

– Моя единственная проблема на данный момент – твои вопли, – холодно сказал я. – Пойми, я не хочу больше знать тебя. Ты меня раздражаешь.

– Значит… – девушка отпустила меня и медленно опустилась прямо на землю. – Все твои слова… – я едва слышал её упавший голос. – Все обещания, признания в любви, слова поддержки… Все было ложью?

– Да, – коротко ответил я. – Прощай. И, насчет ребенка… Можешь сделать аборт, если хочешь. Еще не поздно.

Я отвернулся и неспешно отправился к выходу с территории кладбища. Я был уверен, что Моника бросится за мной, снова будет умолять, но она так и не двинулась с места, когда я вышел и сел в свободное такси.

Я назвал адрес и машина тронулась. Я успел разглядеть черную сгорбленную фигурку, сидящую на траве, а потом всё скрыла высокая ограда.

Я был свободен. Я полностью сбросил ненавидимые мной оковы. Но… Почему-то, радости это мне не доставляло. Наоборот, на душе стало тяжело, словно я совершил что-то ужасное.

«Я всё сделал правильно», – утешил себя я, подавляя голос совести внутри. – «Сжёг мосты. Теперь можно начать все с чистого листа.»

Когда мы добрались до дома Моники, я бросил водителю:

– Жди здесь, сейчас вернусь, – и пошел наверх, чтобы забрать свои вещи.

– Без проблем, начальник, – лениво откликнулся таксист.

Я открыл дверь своими ключами, забрал сумку и, оглядев напоследок квартиру, покинул её, чтобы больше никогда сюда не вернуться. Выходя из дома, я бросил связку ключей в почтовый ящик Моники. Всё.

Я закинул сумку в багажник такси, и приказал ехать по адресу, где располагается квартира Итена. Моя злость давно сошла на нет, я даже чувствовал некоторую вину и стыд, что ушел вот так, в порыве гнева. Думаю, стоит перед ним извиниться… За эти побои. Впрочем, он получил их заслуженно. Лучше извинюсь перед Рэем. Ведь, из-за меня ему теперь приходится работать с Итеном… Если те парни не соврали.

Прибыв на место, я расплатился с таксистом. Машина уехала, а я задумчиво уставился вверх. Надеюсь, они меня не вышвырнут. Иначе, придется ехать к Рейчел. Я огляделся – машины Итена не было видно. Похоже, он до сих пор её не нашел. Или, катается по городу в поисках приключений на задницу.

Вздохнув, я направился внутрь. Оказавшись на нужном этаже, я остановился перед знакомой дверью. Как они отреагируют на мое возвращение? Конфетка наверняка будет орать… От Итена я и оплеуху могу получить. А Рэй… Рэй будет стоять и молча, с укором смотреть. Да, будь что будет! Решившись, я постучал. Внутри было тихо. Неужели, никого нет? Удивившись, я постучал еще раз, громче. Снова тишина. Они что, меня игнорируют?! Разозлившись, я заколотил в дверь со всей дури. Гробовая тишина. Кажется, их и правда нет дома. Чертыхнувшись, я полез в карман сумки – там у меня лежали ключи от двери, которые мне дал Итен. Замок послушно щёлкнул, и я, почувствовав какую-то непонятную тревогу, осторожно открыл дверь.