Текст книги "Отбраковка (СИ)"

Автор книги: Ферриус Понс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Темнота.

***

Только не попасть в старика… только не в старика! С этой мыслью погиб, с этой же мыслью возродился и тут же вскочил на ноги. Ну… кто я?

– Аахаха

Я, кажется, даже вслух засмеялся. С ума сошёл, подумают люди, хотя какие люди, все попрятались… а нет, глаз тут на самом деле вокруг полно любопытных.

Очутился я в том самом маге светловолосом, на которого я ещё будучи в сержанте Юргене поглядывал с завистью. Однако, не время сейчас удивляться чувству юмора судьбы, надо проверить графа и моё прошлое тело.

В полковника фон Веделя я не попал, хвала Богам, по причине своей меткости. Рукоять ножа так и торчала из глазницы покойного имперского графа, что не вызывало у меня особых чувств. Трогать его тело я опасался, вдруг какой-то ещё боевой амулет пожелает разрядиться в мою уже новую оболочку, а совсем не хочется. Умирать вообще не приятно, как и убивать других, но чувство отвращения как-то сильно притупилось после приобретения частей памяти целого ряда заядлых убийц, именуемых профессиональными военными, да и свой опыт накапливался.

Эх, Бруно, пожалуй, даже буду скучать по тебе. В хреновую ситуацию ты загнал себя, как и меня в итоге, но жизнь у тебя была определённо не скучная. Кое-какие монеты старому мне уже не понадобятся, потому вытащил их из-за пазухи без всякого стеснения. Надо ещё вещи забрать, там есть хороший нож, одежда… которая мне вообще не в пору, потому что теперь я очень высокий молодой мужчина.

– Мастер Херлуф, мы уже думали, имперский граф Вас убил, – данский военный подобрался ко мне неожиданно. Впрочем, он действительно не шумел при ходьбе, потому что доспеха стального на нём не было. Была куртка со вставками и плотные штаны, уходящие в длинные сапоги выше колен, – с Вами всё в порядке? Нам пора возвращаться.

– В конюшне остались лошади и кое-какие вещи…

Сопровождающий посмотрел на меня с невысказанной укоризной во взгляде.

– … могут быть какие-то документы…

– Нам не важны документы, наша задача была только устранить полковника Отто Фон Веделя. Жаль погиб его адъютант, его рекомендовали не трогать. Имущество убитых мы оставим, нам некогда с ним возиться.

Вот оно как, не повезло нам, Бруно. Видимо Мичела что-то в своих хитрых планах перемудрила, когда натравила на нас графа.

Странное нежелание брать с собой трофеи. Значит, забирать свои (не свои) вещи не доведётся. Жаль, там замечательный такой ножичек походный, им работать по дереву одно удовольствие вечерами у костра. Очень запала в душу привычка Йоргена мастерить, даже навык сохранился. Да… нож мне определённо такой нужен, может у белобрысого есть подобный, надо вспомнить. Вообще надо много вспомнить про жизнь этого человека, полноценный маг как-никак мне достался.

Глава 6

Вспоминать про мага было много чего, как и разбираться с воспоминаниями. Бакалавр Херлуф Соккомунд был на пять лет старше меня, и эти годы, казалось, отделяли меня на вторую жизнь от прежнего владельца телесной оболочки.

Херлуф, как было понятно из обращения к нему, не был родовитым аристократом, как и просто аристократом он не был. Впрочем, только пока, с его умениями и целеустремлённостью он мог без проблем получить личное дворянство, а позже и наследственное – одарён он был сполна как магией, так и характером.

Вырос он в очень похожем на мой городе, только принадлежал совсем не зажиточной семье. На таких сверстников я и мои друзья, дети состоятельных горожан, смотрели как на плесень: бегают какие-то оборвыши да прячутся по углам, часто смотрят со злостью и желанием как следует приложить чем-нибудь крепким по голове, но городская стража за подобное деяние в отношении привилегированных детишек устроила бы такой чёс, что свои бы виновников и выдали.

Сейчас же, извлекая воспоминания из памяти мужчины, я понимаю, что хуже нас эти ребята точно не были: более озлобленные может, менее сытые, но чего-то мерзкого или страшного они не делали. Наоборот старались поддерживать друг друга, разве что между улицами часто враждовали, но со строгими правилами – девочек и девушек никогда не трогали, могли обругать, напугать, напакостить – но не более. За большее взрослые шли разбираться серьёзно. Когда бывали случаи выходящие за рамки установленных правил, могли случиться разборки со смертями, или привлечением той же стражи.

Вообще, как я теперь вижу, иерархия власти удерживает насилие на разных уровнях. Это всё работает, пока не случается война, которая снимает многие ограничения, что я ощутил лично в чужом женском теле.

Херлуф рано открыл дар, что вознесло его сразу на вершину своих сверстников в плане неприкосновенности, но отделило от друзей огненной стеной, яростной и непреодолимой, как и его природная магия. Но это была лишь часть проблемы – внешняя, вторая назревала внутри семьи. Отец и мать тогда ещё мальчика хорошо ладили и давали своим детям настолько много, насколько могли, но проявления дара в сыне для главы семьи стало настоящим испытанием. Дети были похожи либо на отца, либо на мать и думать об измене со стороны жены любящий муж никогда себе не позволял, а теперь эта мысль постоянно крутилась в его голове, разрушая семейный союз.

Вот тут произошло то, что толкнуло Херлуфа из детства во взрослую жизнь. Мать убедила его отправиться в храм Великой Матери и провести обряд освидетельствования. С согласия Херлуфа женщина просила Богиню подтвердить родство сына с её супругом. Если у парня окажется другой отец, и мать и сын должны умереть, если же нет – то мать больше не сможет родить детей, но вынашивать каждого будет обязана до родов. Отец даже пытался отговаривать, но женщина была непреклонна в решении спасти семью.

И она это сделала. Кроме старшего брата у Херлуфа больше не было братьев и сестёр, но их мама теперь ходила беременной почти постоянно, видимо обряд что-то изменил в самой женщине, это маг понял уже позже. По этой причине парень был рад уехать из семьи на обучение за счёт феодала, чтобы не видеть вечно усталой матери и испытывающего чувство вины отца.

С моей точки зрения, ничего трагического в жизни моего предшественника не было, но лично он очень переживал по поводу решения матери и его последствий. И это только самое детство мага, без трудностей учёбы в младшей, а потом и в старшей школе, где он блестяще справлялся как с контролем Дара, так и освоением в целом наук. Обширный новый для меня объем знаний, вершиной которого является словесная магия, или руническая. Она снимает ограничения контроля только лишь родственной стихии, но требует божественного благословения.

Признаться, у меня сложилось впечатление, что я попал в гения, настолько чётко и ясно лежали в этой голове образы, картины, части текстов, фрагменты воспоминаний и прочее-прочее.

И это меня выбивало из кое-как удерживаемого мироощущения. Прыгать из тела в тело оказалось выматывающей работой. Каждый человек, вместо которого я оказывался, был по своему уникален, но в целом почти все эти личности были мне понятны. Ровесник Йёрген, старый боец Юрген, тот же Бруно – я во многом не разделяю их стремления, но понимаю их поступки, не было ощущения чуждости при нахождении в этих телах. Но попав в Херлуфа до меня дошло, сколько же в действительности ценных людей в этом не самом большой конфликте, если опираться на память и оценку десятника, погибло уже в самом начале с обеих сторон.

Да что там говорить, я сам погиб в самом начале! Правда ценность я представлял разве что для себя и для родителей. Но скажет ли кто-нибудь, что лично для него этого мало?

– Вижу на Вас это место тоже производит гнетущее впечатление, мастер Соккомунд.

Слова мужчины, того самого бойца, что первым подошёл ко мне после попадания в мага, вырвали меня из тяжёлых дум.

– Ммм, о чём вы, герр Тофт?

– Ну как же, вы же сами участвовали в этой битве, вроде бы на левом фланге, куда и ударило рыцарское крыло под командованием покойного ныне нашими и его адъютанта стараниями полковника Отто Фон Веделя. Мы сейчас с востока огибаем тот самый холм. Смотрите сами.

Он указал рукой налево, где в рассветных лучах открывался вид на остатки прошедшего здесь несколько дней назад боя. Херлуф сражался на стыке центра и левого фланга, ближе к главной артиллерийской батарее. Картина вызывала трепет, ужас и грусть одновременно.

– Сколько людей погибло, и никто не захоронен…

– Почему же, – возразил мой сопровождающий, – большинство офицеров найдены и вывезены с обозами, а простых солдат… Да, на такую массу погибших у нас просто нет времени, сами знаете.

– Знаю… Призвать в армию, вложить в умы мальчишек идею о защите родной земли – время есть. Вернуть тела семьям…

Огромное поле, усеянное телами погибших. Сколько тут погибло? Несколько тысяч человек?

– Мастер Соккомунд, Херлуф, – обратился ко мне Метте, – наше положение и так не очень крепкое. Ты, как носитель благословения богов, должен понимать, чем мы рискуем в случае поражения…

Да, теперь я это понимал, но не находил это столь ужасным, увы, как тот же самый Херлуф или другие маги Дании и северных королевств. Я был сам в шкуре имперца и не видел особого ужаса в поклонении одному Богу, вместо множества.

– … Вы же всегда, вместе с мастером Брант вселяли своей силой и уверенностью в людей вокруг спокойствие и веру в завтрашний день. Постарайся не растерять этого, как бы не было тяжело.

Не стал отвечать. Хотелось спросить: “Зачем вообще это противостояние с южным соседом, если мы мало чем реально отличаемся?” Но это был пустой вопрос, он и так был понятен. В данном конкретном случае происходит столкновение двух сил высшего порядка, в котором даже такие сильные, как бакалавр Соккомунд, люди мало что могут изменить.

***

Правильное занятие хорошо отвлекает от посторонних мыслей. Это я знал, но всё равно с трудом заставил себя вылезти из роскоши бадьи с тёплой водой в личном шатре, чтобы заняться практикой магии. В памяти много умений, которые возможно помнит само тело, но личного опыта использования это не заменит. Потому потащился на полигон, специально отведённый за пределами Шверина, где сейчас собирались все данские войска с округи. Полигон совмещал место для практики стрельб и магии. Никого из собратьев по ремеслу не встретил, что очень порадовало.

Практика порадовала ещё больше. Будучи десятником Юргеном, искренне наслаждался возможностями прекрасно отточенных рефлексов, выносливых мышц и памяти тела, дополняющей многие сложные ранее для меня приёмы. Серии ударов сами собой рождались в голове, оставалось только воплощать на практике. Многое становилось понятно при одном взгляде на противника. Этот перенятый опыт до сих пор со мной, а теперь я стал обладателем чего-то несравненно большего.

Высшая Школа Магии, которую заканчивал Херлуф, готовила кроме обычных стихийных магов ещё и рунических. Рунная магия, так они называли созданный или открытый кем-то язык общения с магическим полем планеты, позволяющий преобразовать внутреннюю энергию одарённого в другие типы воздействий, в основном также стихийные, но возможны были варианты, например воздействие на разум. Сам маг считал название руна не верным, а склонялся скорее к элементам, как в химии, потому что у отдельных рун-слов были строгие правила взаимодействия, как в химии, которые становились тем сложнее, чем более сложные требовались конечные результаты.

Но мне такие премудрости были ни к чему, я не собирался получать магистра, по крайней мере пока, потому что, во-первых, всё же и половины понимания премудростей магии у меня не было, как у оригинального владельца золотого ума, а во-вторых, сейчас явно было не до того, не с моим везением строить далеко идущие планы.

Потому я посидел, вспомнил для начала стихийные базовые принципы контроля Дара, в текущем случае огня, а потом вспомнил с десят формул для создания воздействий других стихий. В основном самые простые атакующие и защитные формы. Их и гонял до самого вечера, с перерывом на обед и передышками, когда чувствовал близкое опустошение.

– … господин маг сегодня разошёлся…

– … привык наверное, а так пар спускает.

Солдаты уже расположились на ужин и привычно чесали языками. Только что на полигоне сверкало от применения магии, а я уже тихо продвигаясь мимо костров, никто меня тут не ожидал. Почти никто не обращал внимания на высокую фигуру в капюшоне, а потому популярную тему обсудить господ магов я мог наблюдать лично, хотя раньше с удовольствием сам в подобном участвовал.

Да, раньше как сидел бы у вечернего костра, так потом и улёгся бы где-то рядом на вещах, а сейчас с комфортом расположусь в личном шатре… на кровати. Вот это взлёт! Большой шатёр выделили всё же господам магам… магам, блин, как я могу забыть, вот почему внутри свет…

– Ты бы, глазастый, полог всё же закрыл. Солдаты и в одежде не всегда могут свои взгляды от меня отвести, а сейчас точно бессонницу заработают.

– У нашего шатра нет солдатских костров, ты же знаешь.

Но полог всё же закрыл, войдя при это внутрь временного жилища. Совсем из головы вылетело, что Бергит, подруга Херлуфа, уезжала сопровождать груз с кристаллами в Шверин из Ростока, а это три дня пути, и вот она вернулась.

– Между прочим, пока ты там развлекался, мне пришлось умываться с дороги в холодной воде, а мог бы про меня вспомнить.

– Мог бы…

Я сейчас заменял всех тех солдат, которые должны были при открытом пологе со все глаза пялиться на обнажённую магессу в свете магического светильника. Никогда я ещё не видел такую красивую женщину без одежды.

– Херлуф, с тобой всё в порядке?

– Я… – что мне ей сказать, – просто очень по тебе скучал, только сейчас понял.

– То есть, ты про меня забыл, к моему возвращению не подготовился, а теперь утверждаешь, что соскучился?

Девушка, говоря это, не торопясь повернулась ко мне спиной, наклонилась, взяла легкую ночную сорочку нараспашку, распрямилась и так же не разворачиваясь принялась одеваться.

Сглотнул слюну. Её светлые волосы прикрывали спину, кожа на ней такая нежная и светлая, так и хочется прикоснуться. А почему нет? Сделал несколько шагов, чтобы оказаться практически за её спиной и замер в нерешительности. Всего одно движение… я ведь – это он. И не он.

– Поможешь?

Одна её рука уже была вдета в рукав, поэтому сорочка висела на одном плече.

– Тебе помочь надеть или…

– Что с тобой сегодня такое?

Бергит вместо прямого ответа прижалась ко мне спиной, я ощутил её запах, непередаваемый. Помогать одеваться точно не буду. Аккуратно, но уже увереннее, сбросил лишнее облачение с плеча девушки, второй рукой начал гладить шею.

Действительно нежная кожа, подобные ощущения невозможно узнать из памяти, хотя моментов близости с этой красавицей там достаточно. Поцеловал за ушком, потом ниже, ещё ниже, добрался до плеча.

– Ты меня удивляешь…

– Стараюсь.

Херлуф предпочитал с Бергит вести себя грубее: поцелуи резче, переходящие в укусы, довольно грубые прикосновения, почти всегда сильно сжимающие даже руки, не говоря уже про ноги, зад или… о Боги, грудь красавицы.

Какие всё-таки шикарные у неё сиськи. Как только вспомнил, что вытворял мой предшественник, мне захотелось, нет, не тех грубостей, мне захотелось ощутить самому, каковы они на ощупь: приятные тяжелые налитые и упругие. В таком замечательном положении, как мы сейчас стоим, я могу обеими руками играться с двумя сокровищами. Но вообще…

Я развернул Бергит и заглянул ей в глаза. Она внимательно изучала мой взгляд, не отстранялась, не торопила и выказывала крайнее любопытство. Ещё бы, для неё это было ново.

– Ложись.

– Может разденешься?

– Потом, сейчас ложись.

Только сбросил лёгкий плащ, чтобы не мешал, на мне только рубашка остались и штаны. Херлуф бы уже стягивал последние, в желании поскорее овладеть любовницей, или потребовал себя удовлетворить. Для меня было очень странно такое отношение, именно как к любовнице, не как к любимой женщине, но так оно было.

У мага было много женщин, но сравнимых с Бергит на мой вкус точно не было, однако со многими он вёл себя совсем иначе, нежнее, а перед единственной вообще готов был ничтожно ползать в ногах, получая в ответ ещё большую грубость, чем сам позволял себе. Но с той он не мог помыслить себе ничего кроме служения, какая-то зависимость.

Вот такие странные интересы в постели были у предшественника. А я хотел и поступал ровно наоборот, лаская прекрасное тело девушки, в которую влюбился с первого взгляда, где только мог, не добираясь до самого интересного.

И опять она меня не торопила, растворяясь в моей ласке. Уверен, ей раньше этого очень хотелось, но она просто не могла попросить грубого в моменты близости мужчину о подобном.

– Аааах.

Вот когда я добрался до лона, изучая его с огромным интересом и полагаясь на заимствованный опыт, Бергит уже совсем забылась в наслаждении, а я продолжал, теперь больше полагаясь на пальцы.

– Мммм… аааах.

Мне пришлось одну рукой положить на её живот, так сильно она изгибалась, упираясь ногами. Но её пыльцы сильно сжимали простынь, не пытались отстранить, поэтому я не останавливался до момента, когда совершенно обезумевшая красавица рухнула на кровать обессилено.

– Вот теперь, мне кажется, я тебя удивил.

– Ааага, – еле сумела ответить Бергит.

– Ты же понимаешь, что это ещё не конец?

– Ннн, – попыталась уползти от меня, но я придержал за ногу и нежно поцеловал её в живот.

– Не бойся, красавица, я дам тебе прийти в себя.

– Обними...

Так и сделал, как ей можно отказать.

***

Её белая кожа светилась в лучах полуденного солнца, капли воды переливались бриллиантами, создавая причудливые узоры. Это был самый драгоценный наряд, которой я только мог себе представить в такой момент. Бергит знала, что я неотрывно наблюдаю за ней, даже не бросая взгляда в мою сторону, но по этой причине она не торопилась выходить из воды, играя с прохладной озёрной водой. Замёрзнуть мы тоже не боялись, не с моим даром.

Моим даром… моей женщиной. Было бы смешно, если бы не было так страшно потерять случайно приобретённое счастье.

– Ой какая красота! Посмотри, Херлуф!

Со вспыхнувшим энтузиазмом обнажённая валькирия устремилась вперёд руками в воду, окунувшись с головой, а потом в веере брызг резко встала, приковывая взгляд к подпрыгнувшим грудям. Хороша!

– Что ты там нашла?

– Раковину, да большую!

Теперь уже она торопливо выходила из воды, а потом и вовсе бросилась мне в объятия. Влагу с её кожи я решил превратить в пар, хотя она и не просила, была увлечена находкой.

– Я так люблю ракушки! Помнишь, я рассказывала, что в детстве жила у моря. Там очень много различных раковин выбрасывает на берег, я собирала небольшие, чтобы потом сделать себе бусы.

– Ты заслуживаешь ожерелья из изумрудов или сапфиров, под цвет твоих глаз.

– Конечно заслуживаю, но они не принесут таких же тёплых воспоминаний, как простые ракушки. Сегодняшний день теперь тоже будет у меня в памяти связан с узорной раковиной какого-то пресноводного гада. Ха-ха!

Она звонко засмеялась и я вслед за ней. А потом не удержался и поцеловал, получив страстный ответ.

– Чувствую, ты опять готов к новым свершениям! Милый мой, какой бес в тебя вселился? Половину ночи и всё утро, тебе плохо не станет?

Бергит отложила раковину и несмотря на свою волнительную речь, рукой уже была там, где надо.

– Ты, вроде, пока не жаловалась.

– Чтобы я на такое жаловалась!

– Тогда…

– Давай я возьму его.

Надо же, девушка захотела разнообразия. Но я не хочу, чтобы только я получал удовольствие, к тому же картины развития событий были очень разные, к некоторым я вовсе не готов – буду переживать.

– Возьми…

Бергит уже начала наклоняться.

– Только так, чтобы ты могла говорить! И руки не задействуй, а я полежу. Весь в твоём распоряжении.

А вот и бесенята заплясали во взгляде.

– Вызов принят. Встань для начала.

Хм, что она собралась делать? Ага! Нас обоих обдало потоком тёплого ветра, убравшим прилипший песок.

– Вот теперь ложись.

– Это должно быть интересно! – я улыбнулся.

– Обязано быть, так мы ещё не развлекались.

Возлюбленная просто легла на меня, начав с затяжного поцелуя, на который я ответил, а после начала спускаться. Так, что это она творит, договорились же…

– Я всё помню, – словно читая мысли ответила девушка.

И прошлась грудью по моему воодушевлённому бойцу. Приятно, конечно, но я всё же не такой чувствительный.

– Ох, а это интересно.

Мне не ответили. Меня оседлали и активно об меня тёрлись, больше и больше набирая темп, чтобы в один момент подцепить чудесным образом и принять.

– Оооох… ты прав, это интересно.

Бергит не сбавляла ритм, отчего с самого начала блыло сильно ощутимо. Потянулся руками к подпрыгивающим подружкам, но был сбит лёгким хлопком.

– Я без рук, и ты без рук! Должно быть честно!

– Ах ты ж…

Поднял таз, заваливая её на себя и схватился за упругий такой приятный на ощупь зад.

– Держись тогда!

– А-а-а-а, не честно!

Но я не стал слушать, прервав её плавные движения на свои резкие и протяжённые.

– Будешь знать, как жалеть для любимого человека!

– Ай-ай-ай.

А что ещё она могла ответить, когда оказалась буквально сразу под таким напором? Теперь главное ей не дать упасть, а то скоро перестанет контролировать собственное тело. До чего же она хороша, даже в такие минуты. Особенно в такие минуты!