Текст книги "Новая история Арды (СИ)"

Автор книги: Feanaro_Curufinwe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

– Не правда. Мне нравятся твои работы, – игриво пробежавшись пальцами по руке художника, дева отошла от него и начала аккуратно собирать длинные светлые волосы в какую-то затейливую причёску на затылке. – Как же жарко! В последние дни Анар так припекает, словно вернулось лето!

– Я думал, у вас всегда так… – пожал плечами Ломион и, схватив стило, стал поспешно набрасывать на бумаге контур поднятых рук подруги.

– О нет! Что ты! Ты же сам видишь, садовники с ног сбились, чтобы вдоволь оросить растения, – краем глаза Лотэвендэ заметила, что её рисуют, и чуть дольше осталась в этой позе, закрепляя волосы многочисленными шпильками.

– А хочешь, я покажу тебе сумерки? – вдруг вырвалось у Маэглина, и, тут же пожалев о сказанном, эльф сжал стило так, что оно с глухим треском переломилось.

– Ты приглашаешь меня на прогулку? Хорошо, но учти, я не очень люблю ездить верхом, – дева наконец-то закончила возиться с причёской и обернулась к Ломиону в ожидании комплиментов:

– Ну как?

– Твои волосы прекрасны…

– Ах так! Теперь ты мне льстишь? Дай посмотреть! – Лотэвендэ схватила со стола набросок и, держа его на вытянутой руке, со звонким, словно колокольчик, смехом закружилась посреди комнаты. Маэглин кинулся отнимать – дева неуловимым обманным движением ускользнула от него, но результатом весёлой возни стала не её поимка, а начало танца…

Робкие прикосновения пальцев к пальцам, движение навстречу друг другу и тут же, повинуясь зазвучавшей мелодии, несколько па подряд в стороне от партнера. Наслаждаясь музыкой, Маэглин затаил дыхание: он как будто ощутил сейчас мысленное одобрение Нэссы, – и властно приобнял Лотэвендэ за талию, проведя деву через всю комнату дорожкой из череды сложных элементов…

Они остановились у стола, на котором лежали рисунки, и ваниэ с нежностью обвила руками шею партнера:

– Ломьо, ты не передумал? – их глаза встретились, и эльф шумно выдохнул:

– Нет, но мне нужно уведомить дядю…

– Зачем? Ты же не ребёнок, – привстав на цыпочки, Лотэвендэ взъерошила его волосы, отчего сердцу стало тесно в груди, и Маэглин торопливо кивнул:

– Хорошо. Мы ненадолго. Туда-обратно…

– Мы не верхом?

– Нет, просто доверься мне и закрой глаза.

– Ты хочешь показать мне сумерки осанвэ? – несколько обиженно протянула дева, но Ломион ей не ответил, торопливо выудив из висящего на спинке стула рюкзака недавно нарисованную карту перемещений и закинув его за спину.

– Ломьо? – Лотэвендэ хотела было освободиться из объятий партнера, чувствуя, как понемногу отпускает очарование танца. – Ты…

– Лотэ, прошу тебя, доверься мне. Закрой глаза и ничего не бойся, – Маэглин внутренне подобрался, в первый раз собравшись воспользоваться картой без отцовского присмотра, да ещё и самолично созданной. Крепко прижав к себе одной рукой деву, эльф шумно выдохнул, всмотрелся в рисунок и… зажмурился от ударившего в лицо ледяного ветра. Ваниэ испуганно вскрикнула, забилась в его объятиях в попытке оттолкнуть от себя… и они вдвоём повалились на мокрую траву.

– Ломьо, где мы? – лежавшая запрокинув голову Лотэвендэ медленно провела ладонью по колким, давно пожелтевшим стеблям. На её лицо упало несколько крупных капель дождя.

Тяжело дышавший Ломион первым поднялся на ноги:

– Ещё не знаю.

– Это как? – дева приняла его протянутую руку и тоже встала, с нарастающим интересом вглядываясь в окружавшую их темноту.

– Мы должны были попасть к моему дому, – Маэглин настороженно озирался по сторонам, успев мысленно укорить себя за беспечность, с которой воспользовался новой, ещё ни разу не проверенной картой.

– В сумерках мы точно оказались, – Лотэвендэ зябко поёжилась от сильнее припустившего холодного дождя и печально вздохнула, заметив на своём шелковом платье огромное грязное пятно, скорее всего, появившееся в результате столь неожиданного приземления.

– Главное, ничего не бойся.

– Ломье, а почему здесь так тихо? – чуть слышно прошептала привыкшая к постоянному городскому перезвону колоколов ваниэ и изо всех сил вцепилась в руку приятеля.

– Тихо? Нет. Прислушайся, – Маэглин не мог взять в толк, почему они оказались не у порога, но приметил темнеющие в тумане знакомые очертания.

– Хорошо, – эльфийка закусила губу и сосредоточилась на новых для неё, немного странных ощущениях. Мир ожил шелестом опадавшей листвы, плеском воды, незримой за густой туманной пеленой, монотонным шумом дождя. Под мгновенно промокшими атласными туфельками зашуршала пожухлая трава.

– Вот мы и дома, – Ломион с гордостью провёл ладонью по перилам. Ему удалось не только переместиться к родному дому, но и захватить с собой подругу. Внутри было темно и тихо: всё осталось неизменным со дня его отъезда в Валмар вместе с лордом Фингоном. Родители тоже не появлялись.

– И ты тут живёшь? – Лотэвендэ, держась рукой за стену, чтобы не споткнуться в кромешной темноте, осторожно вошла вслед за другом в жуткое заброшенное здание.

– Да, это мой дом. Не бойся, – с улыбкой повторил эльф, по-хозяйски властно толкнув дверь на кухню. Он словно дикий зверь прекрасно ориентировался во тьме.

– И тебе не страшно тут жить? – глаза ваниэ никак не могли привыкнуть к царившему внутри мраку. Дева уже сто раз пожалела, что пожелала увидеть сумрачный край: у неё и в мыслях не было, что такое ужасное место может существовать в благом краю.

– Лотэ, прошу, чуть-чуть потерпи, – Ломион приобнял её сзади за плечи, заставив вздрогнуть от прикосновения холодных рук, и подвёл к одному из стульев. – Садись. Я сейчас.

– Нет! Не уходи! Прошу, не оставляй меня тут одну! – ваниэ рванулась за другом, но его и след простыл. Лотэвендэ на ощупь нашла высокую спинку стула и с печальным вздохом села. Ей хотелось зажмуриться и не открывать глаза до прихода хозяина, но в то же время было очень страшно закрывать их. Деве казалось, что тьма по углам комнаты не только стала гуще, но ещё и шевелится подобно клубку ядовитых змей. Тишина в доме была настолько гнетущей, что Лотэвендэ затаила дыхание, чтобы случайно не привлечь внимание сумеречных тварей. И вздрогнула всем телом, когда послышались шаги.

========== Форменоссэ. В кругу семьи ==========

Комментарий к Форменоссэ. В кругу семьи

https://www.youtube.com/watch?v=1P4pUnOJb7A Alexandro Querevalú – Invisible Touch

– Надо будет решить, на чем… – Карантир нахмурился, не договорив и провожая долгим взглядом невесту, которая, не сказав ему ни слова, тихо выскользнула из-за стола. Летиции наскучила беседа или..? «Куда ты?» – «В сад…» – слабая попытка ответить на прилетевшее осанвэ.

Жалкая потуга откликнуться. Услышал ли её Мори? Она не задумывалась об этом, стремясь быстрее покинуть ставшую нестерпимо душной комнату. Спустившись на крыльцо, ощутила сильные толчки. Погладила живот, успокаивая будущего сына. Прошла в глубь сада и остановилась у старой раскидистой яблони, полной грудью вдыхая аромат прелой листвы и спелых фруктов. Лети с детства любила такую погоду: лёгкий морозец, чуть подёрнутое тучами ночное небо…

С уходом Летиции душа Морьо будто потускнела, но он заставил себя договорить об амулетах и только тогда бросился вдогонку за невестой. Покосился на старшего брата, всё ещё подпиравшего плечом дверной косяк: Тьелкормо с такой нежностью приобнял древний, слегка оттёртый от пыли веков кувшин, словно тот был смущённой девой, – и вопреки неистовому желанию смог удержать рвущиеся с языка проклятия, сломя голову кидаясь к лестнице и не замечая ироничной ухмылки Охотника.

***

Келебримбор молча пригубил из кубка и прикрыл глаза, наслаждаясь медовым вкусом напитка. Не сказать, чтобы он сильно воспылал желанием испытать амулет, но сама идея создания артефакта выглядела весьма новой и необычной, и Тьелпе решил послушать, что скажут другие.

– Не думаю, что кто-то из врагов намеренно будет срывать амулеты, не зная, что это такое, – Фэанаро пожал плечами. – Если носить его под одеждой, а запускать действие, допустим, теплом своей руки, то артефакт не должен преждевременно срабатывать от нагрева. В разгар боя, например. Придётся поработать с составом, посмотреть, как он откликнется на магию и как будет взаимодействовать с ней. Работы много, а вот времени на это – не особо. Амбаруссар, вы пытались нарисовать карту?..

Вопрос отца застал Питьяфинвэ врасплох. Он широко улыбался, зримо представляя себе сражение. Разгорячился, и тут бац – амулет с поля боя выкидывает в библиотеку. Это ж какая груда из лат там соберётся, если бой будет жарким?..

– Карту мы… – он торопливо дожевал кусок черничного пирога. – Нарисовали ещё вчера. И успели испытать, – близнецы переглянулись. – Вода мокрая, ветер холодный, камни твёрдые.

– Осталось только головой думать научиться, – фыркнул Тэльво. – А то не мы пользуемся картой, а карта – нами…

– И купает по собственному желанию! – подхватил Питьо.

– Даже так? Это значит, не только нарисованная мной карта работает! – Фэанаро обернулся к Амбаруссар. Похоже, что младшие сыновья опробовали свою в ближайшем горном озере. – Вы не замёрзли?

– Как вернулись обратно?

– Рисунок не испортился от попадания в воду?

– Какие были ощущения от перемещения вдвоём?..

– Завтра. Всё завтра! Время позднее. Нужно отдохнуть, – Нолдоран сурово нахмурился, остановив хлынувший поток вопросов близнецам, и бурное обсуждение сошло на нет. Старшие фэанариони собрали со стола опытные образцы амулетов и отдали отцу.

Атаринкэ переглянулся с женой и первым встал с места, услужливо подав руку Лэхтэ. Вслед за ними поднялся и Тьелпе.

Майтимо пожелал всем доброй ночи и, шагнув к дверям, нос к носу столкнулся с Тьелкормо, который посторонился, пропуская Искусника с женой и сыном:

– Турко, хорошая идея! Как только амулеты будут готовы, сразу отпразднуем это событие, – старший властно забрал драгоценный сосуд из рук Охотника. Не ожидавший такого поворота событий Келегорм хотел было возразить брату, но краем глаза заметил пристальный взгляд деда и с кривой ухмылкой кивнул Маэдросу, громко пожелав семье светлых снов.

***

Посильнее запахнувшись в плащ, Лети услышала позади чьи-то торопливые шаги.

– Что ты здесь делаешь? – девушка постаралась не выдать своего волнения. Что было крайне нелегко, когда на тебя так смотрят.

– Угадай… – отрешённо произнёс Мрачный и поравнялся с невестой. – Вот и встретились две одинокие фэар. Могу ли я поинтересоваться у леди, отчего она решила столь внезапно покинуть меня? Погоди. Я сам попробую ответить. Три раза вспоминал всю свою жизнь, от начала и до последнего мига. Всё хотел исхитриться да чужими глазами на себя посмотреть. Понял, как это – в том и беда. Слишком мы здесь живые, ведём себя не по-писаному, вот и всё! Не об этом мне сейчас думать, а думается… Ты на нас смотришь – нас же и опасаешься! Или не так? – Карантир ухмыльнулся, привалившись спиной к корявому стволу. – Лети, а со мной… с нами… тебе теперь жить. Привыкай!

– Что? – её брови взлетели вверх, а в глазах заплясали весёлые огоньки. – О Мори, неужели ты решил, что я сбежала из страха перед всеми?

– Я не прав?

– Я вовсе не боюсь! Мне стало нехорошо, вот и решила прогуляться, – Летиция погладила ладонью живот. – Мой лорд, торжественно клянусь тебе больше не сбегать! Что у тебя было в прошлом, меня мало волнует, что было, то давно прошло. Только из пустого в порожнее переливать. Но знаешь… Привыкать всё же стоит не мне, я ведь не скромная и кроткая эллет, я – другая. И это тебе со мной жить. Ну, а если тебя не устраивает сделанный тобою выбор…

– Надеюсь, тебе уже лучше? – тряхнул головой Карантир и, подхватив невесту на руки, решительно понёс прочь от постылого тумана и хмари. Всю дорогу Летиция молчала, думая, что делает не так? Почему теперь Мори воспринимал всё сказанное ею в штыки?

Когда эльф осторожно усадил её на постель в своих покоях, подняла на него взгляд и с улыбкой предложила:

– Я немного замёрзла во время прогулки. Не плохо бы было искупаться.

– Заманчиво, но… – Карантир вдруг резко отстранился и полез под кровать.

– Морьо?

– Это тебе, – Мрачный с крайне серьёзным видом извлёк из тайника своё творение.

– Что?! – Летиция никак не ожидала увидеть в руках эльфа… тыкву. Девушка провела пальцем по искусно вырезанной морде неведомого чудовища: она с детства обожала резные рисунки на тыквах, а то, что это было сделано для неё не каким-то неизвестным мастером, а самим Карантиром многократно приумножало ценность подарка. – Она такая… такая… замечательная!

– Тебе нравится? – нолдо покраснел до самых кончиков ушей, глядя на то, как искренне, по-детски восторгаются его подарком. Летиция готова была обнять не только его, но и тыкву, однако большой живот мешал ей это сделать.

– Она просто отличная! Ты можешь её зажечь?!

– Смотри! – по стенам заплясали отблески пламени, а “кровожадное чудовище” ощерило огненную пасть…

– Ещё наглядимся, – Морьо потянулся задуть огонёк.

– Не смей! – остановила его Летиция. – Это мой подарок! Моя тыква!

– Хорошо, пусть светит, – Карантир перетащил тыкву в купальню, но устроил в нише, подальше от воды. – Так сойдёт?

– Да…

Тёплые струи приятно щекотали ладони. Летиция сидела спиной к Морьо по плечи в воде. Сердце то замирало, то наоборот колотилось с такой силой, словно собиралось выпрыгнуть из груди. По стенам купальни, освещенной лишь ухмылявшейся “балрожьей мордой”, металась круговерть бликов огня, а каждое осторожное движение, будь то прикосновение пальцев к выбившейся из её причёски пряди, или обжигающе-горячая ладонь на её плече, или тонкая дорожка из капель на груди – всё отзывалось ярым восторгом в душе девушки. Жаркое дыхание любимого, его губы уже не робко, а жадно касающиеся её, ещё мгновение, и они оба станут струнами пламени, пульсирующей радостью, взорвутся крещендо неописуемо прекрасной музыки. Жарко-жарко-обжигающе, ближе-мягче-не дышать. На дно и до самого дна.

– Ле-еет…

Мысли путались. Прервать поцелуй только затем, чтобы перевести дыхание. Произнести «Люблю тебя» скорее осанвэ, чем вслух. Каждое прикосновение его рук обжигало, тело отзывалось волной мурашек и нестерпимым желанием отдаться ему здесь и сейчас.

– Только… мой… – тихий стон наслаждения, вновь прерванный поцелуем…

Они отстранились друг от друга – счастливые и оглушённые мелодией любви, что продолжала звучать в их сердцах.

– Согрелась, мелиссе? – Карантир тяжело поднялся на ноги, и чернильное облако волос чёрным плащом опустилось на его плечи. Крайне осторожно подхватил Летицию на руки, отняв у воды и унося в спальню.

***

Стоя посреди просторной столовой, заложив руки за спину, Финвэ с улыбкой наблюдал, как родные расходятся по своим покоям, не забывая пожелать друг другу добрых снов. Он покинул залу одним из последних, оставив сына со снохой наедине. Медленно поднявшись к себе, на самый верх башни, подошёл к столу и открыл верхний ящик, собираясь положить нарисованную Келегормом карту к остальным, но что-то заставило короля пристальней приглядеться к рисунку. Очертания тирионской беседки стали такими четкими, что казалось, протяни руку и дотронешься до искусно вырезанных узоров на перилах. От карты внезапно повеяло ароматом цветущих роз, а в лицо Нолдорана дунул прохладный ветерок…

========== Тилион. Рогатый бог должен умереть ==========

Комментарий к Тилион. Рогатый бог должен умереть

https://www.youtube.com/watch?v=XDgEnmpH3ms Damh the Bard – Samhain Eve

https://www.youtube.com/watch?v=3VvVw60XvQw&list=PLUp5Vd5ffeJ-msQK993k62eqFzwtgQF0_&index=3 Sacred Spirit – Nahanna

https://www.youtube.com/watch?v=vQVrOehhhew&ab_channel=ByronMetcalf-Topic Byron Metcalf – Portals of Power

Вайя. Чёрное безмолвие. Муаровый узор космоса. Ариэн стояла на носу корабля. Майя не замечала, что её ладья движется по иной орбите, чем раньше. Анар опасно приблизился к поверхности Земли по воле своего капитана, безуспешно пытавшейся найти Тилиона. Сколько времени прошло с исчезновения любимого? Одно мгновение или вечность?

Когда после встречи с падшим вала пылавшая праведным гневом Ариэн вознеслась на небеса, Эонвэ безмерно обрадовался возвращению солнечной девы, но увы, не смог сообщить ей ничего нового. Просить Аулэ о том, чтобы его майар отправились на поиски в глубины земли? Крылатому глашатаю не нравилась эта затея: он не хотел сообщать валар о пропаже, надеясь, что Итиль вскоре найдётся. С одной стороны, Ариэн прекрасно понимала посланника Манвэ, с другой стороны – ей хотелось рвать и метать из-за дурного предчувствия. Вестник едва уговорил подругу остаться на борту ладьи, сам продолжая нести службу на корабле Тилиона.

***

Эол подозвал к себе старшего сына шамана, ещё раз подробно объясняя парню, что нужно напомнить сделать беспечной Ириссэ, если он не вернётся. Индеец молча выслушал эльфа и не удержался от вопроса:

– Науро хочет отомстить колдуну за сына?

– Да.

– Возьми меня с собой. Я буду мстить за отца.

– Нет, – так же рублено бросил тэлеро.

– Я хочу сражаться.

– Это не твой бой. Ты должен помочь моей жене вернуться домой, – Эол схватил индейца за плечи и всмотрелся в его глаза. – Я надеюсь на тебя, мой юный друг.

– Хорошо, Науро, – парень кивнул, выдержав взгляд чародея, но едва тот убрал руки, поспешно покинул мастерскую. Эльф ухмыльнулся, не торопясь разделся и начал раскрашивать своё тело узорами, при этом громко затянув песню, которой он научился у индейцев. Чуткий слух чародея уловил, как за стенами ему вторят сын шамана, мерно ударяющий в бубен, и пара юных учеников. Голосов становилось всё больше и больше, а Эол жалел лишь о том, что смог обучить жителей деревни лишь малой толике то, что знал сам, но время действовать пришло. Огромный филин бесшумно выпорхнул из окна, сделал круг над танцующими у костра индейцами и исчез в мерцании портала.

***

Стук сердца в мёртвой тишине. Он всё громче. Но нет, звук идёт извне. Тилион замер, лихорадочно вспоминая, на что похожа эта мелодия. Схватился руками за голову, готовую расколоться от нарастающего грохота барабанов. Да. Он произнёс это слово вслух – бар-р-рабаны. Ор-р-рочьи бар-р-рабаны. Как давно майа не слышал этих звуков… Они всё ближе. А он забыл что-то очень важное. Тилион вдруг осознал, что крошечный солнечный зайчик превратился в круглое зеркальце, которое держало в руках существо в тёмной маске. Дикий хохот. Бросок. Удар. Стекло разлетелось сонмом сверкнувших и враз погасших брызг, с жалобным звоном столкнувшись с базальтовой поверхностью стены. Стены? Неужели его путь подошёл к концу? Тилион всмотрелся в изломанный силуэт незнакомца, отделившийся от камня.

– Кто ты?

– Тот, кто пришёл освободить тебя.

– Но я свободен.

– Ты – раб света. Ничтожество, лишь отблеск божественного огня. Отражение, покорно следующее за светом. Одинокий странник, вечность ничтоже сумняшеся добиться её любви.

– Чьей любви? – Тилион помрачнел, лихорадочно вспоминая о ком толкует собеседник, но и собственное имя майа угасло в сознании, бешено пульсировавшему в такт бою барабанов. – Кто я?

– Ты – Рогатый Бог, Кернунн, Зелёный Человек… Так смелее! Освободись от оков света!

– Я всегда был свободен.

– Это лишь иллюзия, как и то, что в тебе есть свет.

– Я нёс свет.

– Нет, ты испокон веков тешил себя мыслью, что владеешь светочем. А где он теперь? Освободись от лжи. Взгляни в прекрасный лик тьмы. Иди к нам!

– О да! – вокруг Тилиона замельтешили неясные тени, вовлекая его в круговерть танца. Грохот барабанов вторил биению сердца. Всё сильнее, всё быстрее, всё громче. Нужно сделать шаг, и он будет свободен. – Вперёд! Только вперёд!

Кернунн ударил по камню кулаками, и базальт затрещал словно лёд. Ещё и ещё! Стена обрушилась, и Рогатый Бог, громко расхохотавшись, прыгнул: его лик был мертвенно-бледен, а глаза – темны. И там, где ступала его нога, в ужасе разбегались люди.

– Он вернулся! Смотрите, Рогатый Бог услышал нас!

– Да, я – свободен! Долго же я спал! – майа взбежал по каменным ступеням на самый верх мрачно поблёскивающего древнего монолита и замер там, широко разведя руки в стороны и с наслаждением вдыхая морозный воздух. Толпа у подножия камня восторженно взревела, а в рваных всполохах костров Кернунн увидел, как жрецы готовятся принести в жертву связанных девиц. Проснувшийся от вековой спячки бог вновь расхохотался, перекрыв своим голосом грохот барабанов, и спрыгнул вниз. Подтолкнул к жертвенному камню одного из жрецов. Человек удивлённо вскрикнул, едва майа ухватил его за волосы и вонзил в его грудь длинные, острые, как лезвия ножей, когти. Толпа в ужасе подалась назад, но бой барабанов не стал тише. Он не прекратился и тогда, когда Кернунн воздел левую руку к небу, показав собравшимся язычникам ещё живое сердце жреца и щедро оросив кровью алтарь.

Божество с остервенением вгрызлось в плоть второго колдуна, отпрянувшего было в толпу, но не успевшего в ней затеряться. Вырвав сердце, Кернунн бросил его в спины бросившихся врассыпную людей и, повинуясь какому-то неведомому порыву, задрал голову вверх. Белый диск луны. Так близко, и так далеко. В груди майа кольнуло, будто кто-то из жрецов вонзил в неё серебряное жало стилета, одно из тех, что во множестве побросали к ногам воскресшего божества. Призрачный свет ласково коснулся измазанных кровью щёк, посеребрил длинные пряди волос и заискрился в оленьих рогах, украшавших голову майа.

– О мой бог! Если тебе не нравятся девы, которых выбрали мы, позволь мне возлечь с тобой… – Кернунн опустил взгляд вниз и увидел стягивающую с себя мантию жрицу.

– Не верь им. Они хотят убить тебя, – громадный филин опустился на рог божества, и тот громко рассмеялся в ответ:

– Жалкие, никчемные людишки? Ты ошибаешься! Они освободили меня, вернули к жизни!

– Им нужен твой свет, – майа услышал зловещий хохот птицы, несмотря на громкий бой барабанов.

– Ты шутишь, я могу раздавить их как букашек, – Кернунн подтолкнул раздевшуюся донага жрицу к камню и, уронив женщину на алтарь, склонился к ней, проводя ладонью по груди и животу. Рывком развёл ноги в стороны.

– Им нужна твоя сила, – вновь хохотнул филин. – Приглядись, Итиль, за камнями притаились не смертные, а слуги чёрного врага мира.

– Что ты сказал? Итиль?

– Да, это одно из твоих имён, – птица перелетела с рога на плечо божества, застывшего над жрицей.

– Откуда ты знаешь?

– Я люблю твой свет, Тилион, – филин вцепился в майа когтями, сталью сверкнувшими при свете луны, и лунный капитан застонал, внезапно ощутив, как с его сущности ниспадает вязкая пелена тьмы. Нахмурился, заметив длинные тени прятавшихся за древними мегалитами. От них веяло тёмной магией и жаждой убийства. Как он мог забыть! В ночь Самайна Рогатый Бог уходит в царство Тьмы. Так вот, зачем его призвали эти люди! Или не люди?

Кернунн взревел диким вепрем и, перемахнув через алтарь, оказался у ближайшего камня. Схватил за горло колдуна и с размаху впечатал его тело в базальт. Метнулся ко второму – тот не дрогнул, продолжая читать заклинание, и мгновением позже изломанной куклой застыл на вершине мегалита. Третий…

Над Тилионом соткалась ловчая сеть заклятия – чародеи закончили плести паутину, опутав ею тело Рогатого Бога. Людям такое не под силу – падая на скованную первыми морозами землю, майа успел краем вновь гаснущего сознания коснуться чёрной сущности Моргота. Воспользовавшись суматохой, филин вспорхнул с плеча Кернунна и, бесшумно описав большой круг над древним капищем, уселся на верхушку самого дальнего, крайнего камня.

Уцелевшие жрецы призвали людей вернуться к распятому среди двух камней богу, а до сих пор остававшийся в тени вала властным взмахом руки повелел вскрыть новые бочки с элем, заставив людей тут же забыть о кровавых убийствах и с новыми силами начать дикую пляску у костра.

Когда круговерть танцев возобновилась, Моргот, сутулясь и опираясь на трость, с трудом взошёл на холм и концом своего посоха приподнял опущенную вниз голову майа. План удался: Тилион находился во власти сковывающих заклинаний, потому что телесная оболочка лунного капитана была до краёв накачана сильнодействующими наркотиками. Оставалось завершить давно задуманное, с помощью некромантов собрав воедино развеянную над миром много веков назад сущность Саурона и вдохнуть в возрождённого помощника силу пленённого Тилиона.

К бою барабанов добавилось заунывное пение колдунов, а беснующаяся у костров толпа с громадным воодушевлением вняла призывам уцелевших жрецов и устроила оргию, своей энергией подпитывая магию некромантов…

========== Жизнь в сумерках. Маэглин ==========

Комментарий к Жизнь в сумерках. Маэглин

https://www.youtube.com/watch?v=6D47otKhVbU Eternal Idol “Awake In Orion”

https://www.youtube.com/watch?v=EpeNXiD2yAo&ab_channel=FrontiersMusicsrl Eternal Idol – “A Song In The Wind”

My restless soul

Is far from home

I miss your gentle smile

You care wisdom

A face of angel

Lights my lonely heart

Silver clouds are crying

All the fouldy peachy fields

Take your time to find the answer

Whisper in the wind

( Eternal Idol – “A Song In The Wind”)

Мрак. Звук шагов. Эльфийка затаила дыхание. Глухой стук камня о камень. Бархатное полотно темноты прорвал когтистой лапой рой искр, веером брызнувших от кремня, которым Маэглин высек огонь. Клочья сухого мха вспыхнули, языки пламени жадно лизнули тонкие ветки хвороста.

Закончив хлопотать у очага, хозяин поднялся во весь рост и обернулся к деве, которая невольно залюбовалась его резко очерченным силуэтом на фоне ярко пылавшего огня.

– Почему, почему ты оставил меня здесь одну? – гостья обиженно поджала губы.

– Лотэ, ты могла бы зажечь лампу, – Ломион шагнул к сидевшей эльфийке, и тёплый свет заставил пугавшие ваниэ тени забиться в самые дальние углы кухни.

– Ох, Ломьо, но ты забыл сказать мне об этом, – Лотэвендэ с нежностью провела ладонями по крутым стеклянным бокам фонаря, стоявшего посреди стола.

– Прости, я торопился принести дрова, – хозяин смутился, не зная, куда деть свои руки.

– Ломьо, как ты можешь жить в кромешной темноте! Тебя не было целую вечность… Это так ужасно, – честно призналась дева.

– Как может быть страшно в пустом доме? – искренне удивился Маэглин. – Окна и двери закрыты, ни один зверь не смог бы залезть.

– А гады ползучие? Всякие жуки-пауки? – ваниэ зябко передёрнула плечами. – Прошу, Ломьо, больше не оставляй меня одну.

– Извини… Я не хотел тебя напугать. Хочешь выпить?

– Благодарю, но нет. Мне бы очень хотелось осмотреть твой дом, но увы, моя обувь промокла, – дева с грустью взглянула на свои ноги.

– Сними, давай высушим у огня, – Маэглин властно забрал у гостьи насквозь промокшие атласные туфельки.

– О пресветлая Варда, и долго они будут сохнуть?

– Нет, – Ломион крайне бережно пристроил обувь возле всё жарче разгоравшегося огня и, вернувшись к столу, вдруг подхватил деву на руки. Ваниэ тихо ойкнула от неожиданности, но вырываться не стала, а лишь крепче обхватила друга за шею.

– Хочешь, возьми фонарь.

– Ломьо?

– Ты сама просила, чтобы я больше не оставлял тебя одну, – хозяин дождался, когда дева возьмёт светильник, перехватил её поудобнее и вынес в коридор.

– И куда мы? – Лотэвендэ улыбнулась: освещённый мягким светом фонаря дом Ломиона прекратил пугать её подкрадывающимися со всех сторон тенями.

– Для начала в комнату моей аммэ, попробуем найти тебе что-нибудь на ноги, – Маэглин неторопливо поднялся по ступеням на второй этаж, с величайшей осторожностью прижимая к себе драгоценную ношу.

– Хорошо, – ваниэ крутила головой по сторонам, разглядывая жилище отшельника.

– Посиди здесь, – хозяин опустил деву на широкую постель, и Лотэвендэ почувствовала под ладонью длинный густой мех.

– Тут кто-то есть! – ваниэ стремглав бросилась к другу, выпустив из руки фонарь, тотчас с жалобным звоном укатившийся под кровать.

– Где? – удивился Ломион, крепко прижимая к себе перепуганную деву и ощущая, как сильно колотится её сердце.

– Там, – эльфийка обняла друга, не решаясь оглянуться. – Какой-то зверь!

– Кто? – хозяин расхохотался, успокаивающе гладя её по плечам. – Лотэ, моя хорошая, не бойся, это всего-навсего шкура.

– Мне показалось, она шевелится… – ваниэ не спешила покидать его объятия.

– Всё хорошо, не бойся, здесь никого нет, кроме нас, – Маэглин с трудом удержался, чтобы не поцеловать деву, сожалея, что шкура не оказалась свирепым зверем. Он мог бы сразиться со злобным чудовищем, тайно ворвавшемся в дом, и бросить бездыханного врага к ногам Лотэвендэ. В полумраке волосы девы как будто светились и, словно бы невзначай притронувшись к выбившейся из причёски сияющей прядке, Ломион вдруг живо представил себе постель со спящей обнажённой матерью и лордом Келегормом, чьи длинные волосы покрыли подушку причудливыми узорами тёмных и светлых полос. Что мешает ему сейчас сделать шаг вперёд и уронить деву на мягкое ложе из шкур? Коснуться её золотых волос, ощутить ладонью пульсацию жилки на шее… Маэглин силой воли подавил рвущийся из груди рык и, шумно выдохнув, мягко отстранил от себя деву. Полез доставать из-под кровати светильник. Лотэвендэ едва удержалась на ногах: крепко зажмурившись, она тщетно пыталась успокоить сердце, чей стук набатом отдавался в ушах, эхом бродил по этому странному тёмному дому… Что за чары заставили её отправиться в неведомый сумрачный мир? Отчего фэа стало тесно в хроа? До дрожи во вмиг похолодевших пальцах захотелось броситься обратно в объятия этого столь таинственно появившегося в Валмаре эльфа.

– Посмотри, это всего лишь шкура, – Маэглин посветил фонарём на широкое ложе. – Лотэ, открой глаза, не бойся.

– Ты прав, – дева без сил опустилась на кровать, с нежностью гладя тёплый тёмный мех. – Тебе, наверно, очень смешно видеть, как я трясусь от страха. Подумаешь про меня, вот ваниарская трусиха…

– Подержи, – Ломион поспешно сунул ей в руки светильник и, пытаясь смирить захлёстывавшее его с головой желание, отвернулся к сундуку.

***

Вскоре они уже бродили по берегу озера. Кутавшаяся в плащ Лотэвендэ до рези в глазах вглядывалась в белоснежную вуаль тумана, в надежде увидеть хоровод водяниц. После шумного города здесь было так тихо, но вскоре ваниэ стала различать шелест опавшей листвы под ногами, плеск воды, нежное пение водных духов. Все эти звуки сливались в какую-то весьма необычную, чарующую новизной мелодию. Эльфийка с улыбкой обернулась к Маэглину:

– Ломьо, ты тоже это слышишь?

– Музыку?

– Да… – прошептала ваниэ, протягивая руки отчего-то вдруг ставшему задумчивым другу и удивляясь увиденному в его тёмных глазах. Отчаяние, обречённость, надежда…

– Хочешь, потанцуем? – неожиданно для себя предложил Маэглин, стараясь согреть дыханием замерзшие пальцы гостьи.

– Конечно, – дева с такой поспешностью согласилась, словно давно ждала его приглашения.