Текст книги "Особенные дети (СИ)"
Автор книги: F-fiona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
– Не знаю, что его мать хотела сказать. Такое вот послание. Мы ещё детьми перебрали всё, что можно. Но ничего подобного не нашли.
В общем, ситуэйшн. Чем дальше в лес, тем страшней. Пока я размышлял, Таня выпила весь чай, съела и моё пирожное, затем заявила, что ей нужно идти и убежала, размахивая пакетами. Хоть и рассказ девушки многое объяснил, но ещё больше он меня расстроил. Никогда мне не стать ближе к Руслану. Наступит лето, он уедет, будет искать неведомого убийцу… А я останусь со своим разбитым сердцем.
А, ни хрена. Я сам должен докопаться до истины. Точно! Я прямо-таки воспрял духом. Я пойму, что его мать хотела сказать с этим ёжиком, найду её убийцу. Руслан поймёт, какой я молодец и что меня нельзя отпускать. То, что они уже искали, и ни у кого ничего не получилось, меня не волновало. Это же одна из моих способностей – притягивать приключения.
***
Я потёр глаза и потянулся. Глаза из-за долгого пребывания за компьютером покраснели и слезились. Вот уже несколько дней я не отлипал от монитора, всё искал и искал… Как я только не пробовал найти этого грёбаного «Ёжика». Были и кафе, и детские магазины, и парки, и аттракционы, и студии творчества. Всё было не то. Или закрыто, или далеко. Я записал пару адресов, головой понимая, что это не то. Однако проверить стоило.
Руслан не писал, в школе проходил мимо, будто бы я был пустым местом. Витас был занят Таней, которая с ярым вдохновением кинулась заниматься нашим доморощенным спектаклем, и сводила меня с ума. Диня некоторое время погрустил, а затем увлёкся новой девочкой, давней конкуренткой Тани. Мама всё чаще стала задерживаться на работе, хотя я понимал, что она проводит время с Валерием Ивановичем. Чувствовал я себя одиноко и никак не мог отделаться от грусти. К тому же меня начали мучать какие-то странные сны, после которых я весь день не мог избавиться от беспокойства.
Всю неделю после школы я ездил по записанным адресам. Первый был магазином детской одежды. Я покрутился там, не мог решиться, купить маме что-нибудь или нет? Нет, наверное, рано. Продавщица оказалась молоденькой, хорошенькой девушкой. Охотно рассказала мне, что магазин новый, открылся год назад. Из-за этого он мне никак не подходил. Я спросил, почему название «Ёжик». Оказалось, что дочь хозяйки обожает ёжиков. Мимо.
Второй адрес тоже мне не подошёл. Студия детского творчества. Она работала всего три года, а до этого по этому адресу был супермаркет. Я злился, что моя способность не помогает. Должна же.
С третьим тоже не повезло, как и с четвёртым. Оставался ещё один. Но в пятницу Денис привёл маленького монстра. Мама с Валерием Ивановичем решили поехать в соседний город, знакомиться с родителями Валерия Ивановича. Очень вовремя. Пришлось нянчиться с Тиной. Правда, я зря вредничаю. Девочка она чудесная, заводная, задорная, весёлая. Она немного отвлекла меня от невесёлых мыслей.
Мы с ней решили построить свой город. Притащили в мою комнату все имеющиеся стулья и подушки, собрали их в кучу, накрыли одеялами и пледами. Получился такой своеобразный лабиринт. Пара фонариков и светильников внутри добавили уюта. Мы там копошились, придумывали себе врагов, воевали с ними. Время пролетало незаметно. Звонок в дверь заставил меня подскочить. Кто бы это мог быть? Я распахнул дверь и с удивлением увидел Руслана. В груди сразу стало тепло. Я несмело улыбнулся:
– Привет.
– Привет, – Руслан улыбнулся в ответ.
– Что ты здесь делаешь?
– Твоя мама позвонила, попросила приглядеть за тобой.
– Понятно, – улыбка сползла с моего лица. Сам бы он не пришёл. Мама позвонила.
Секунд тридцать мы стояли в полной тишине. Я смотрел на грязный пол подъезда, Руслан смотрел на меня.
– Не пригласишь войти?
Я посторонился, закрыл за ним дверь, бросил:
– Где шкаф знаешь, – и вернулся в свою комнату к Тине, которая замерла в нашем «убежище».
– Кто это? – прошептала она заговорщицки.
– Враг, – вздохнул я.
– Так давай атаковать?
Стоило девочке увидеть ноги воображаемого врага, она кинулась на него с пластиковым мечом. Руслан негромко вскрикнул и упал навзничь.
– Я убила его! – завопил маленький монстрик.
– Молодец, – выбрался я, – так ему.
– А вот и не убила! – подскочил Руслан и стал щекотать девочку.
Пока они возились на полу, я сбежал на кухню. Просто прийти в себя. Я не знал, как мне вести себя с Русланом. Все мои попытки быть выдержанным проваливались. Каждый раз глядя на него, я не мог не думать, что он никогда не полюбит меня в ответ.
Тина прибежала за мной через пять минут, за ней пришёл Руслан. Я развил бурную деятельность: подогрел чайник, заварил чай, нарезал сыр и достал свежеиспечённое печенье. Малышке я подогрел молока с мёдом. Девочка уже откровенно зевала. Я отвёл её почистить зубы, уложил на свою кровать, и, не прошло и двух минут, как она уже сладко сопела.
Мне ужасно не хотелось возвращаться к Руслану. Только глупо, наверное, было оставаться тут. Будто ребёнок. Парень ждал меня в комнате мамы. Он включил лишь ночник, который мама накрывала своим шарфом, создавая мерцающую красную полутьму.
– Подойди, Даниэль, – сказал он, потому что я замер у двери.
Этот его тон… Хозяина. У меня сжалось всё внутри. Так как я не шевелился, он повторил свой приказ:
– Подойди.
Меня словно парализовало: и волю, и разум. Я сделал шаг, второй и опустился на пол возле него, стараясь не встречаться с ним взглядом. Но Руслан грубо ухватил мой подбородок и повернул к себе:
– Ты не имеешь права обижаться, Даниэль.
– Ты неделю не разговаривал со мной, – не сдержался я, и тут же прикусил язык, натолкнувшись на его тяжёлый взгляд.
– Это было наказание, Даниэль. Ты сам виноват. У нас был договор, а в последнюю нашу встречу ты позволил себе лишнего.
Ах вот оно как. Спасибо, что пояснил. Я зло смотрел на него, уговаривая себя молчать. Ни слова, Даниэль. Ни слова. Неожиданно Руслан наклонился ко мне. Наши лица разделяла лишь пара сантиметров. Меня окутал дурманящий запах его туалетной воды. Он прошептал:
– Я скучал по тебе, малыш.
Его губы коснулись моих. Сначала неторопливо, утверждая своё господство, а затем всё нетерпеливей, настойчивей. Он сжал мои плечи, не давая пошевелиться. Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы ответить на его поцелуй. Его язык ворвался ко мне в рот и немного обескуражил меня. Он так требовательно целовал меня, буквально давя своим натиском, что я почувствовал зарождающуюся панику. Нет, я не готов был к сексу. С тихим смешком Руслан отстранился. Тяжело дыша, я спросил:
– Что смешного?
– Ты весь окаменел, Даниэль. Забавно, что тебя испугал поцелуй, но не испугали игры у меня дома, когда ты был связан.
Мне нечего было ответить. Я пожал плечами.
– Я не шутил. Между нами будет секс, только когда ты будешь готов. Ты веришь мне?
Я несмело кивнул. Парень помог мне подняться с пола, усадил рядом и снова стал целовать. Более нежно, более трепетно. Больше он ничего не делал. Единственный раз отвлёкся, включил тихую, расслабляющую музыку на телефоне и вернулся ко мне. Эти поцелуи были призваны успокоить, а не возбудить. Утвердить, а не завоевать. Я расслабился и даже обнял его. Как же он офигенно классно целовался…
Через какое-то время меня заставила отвлечься одна важная физическая потребность. Сбегав в туалет, я глянул на часы и обалдел, когда понял, что мы целовались почти час! Я лёг рядом с Русланом и уткнулся ему в шею. Это было почти блаженство. Просто лежать рядом, просто чувствовать его тепло и слышать размеренное дыхание. Счастье существует. Пусть и без взаимной любви.
***
Целую неделю у меня не получалось съездить по последнему адресу из-за бесконечных репетиций. Таня (уже заметно округлившаяся) гоняла нас по тексту, заставляла переделывать почти каждую сцену, потому что близилось время выступления. Было решено приурочить наш спектакль к восьмому марта, поэтому седьмого должно было свершиться само действо. Только шестого я примерил старинный костюм. Честно говоря, в нём я чувствовал себя идиотом. Тут ещё Таня, стараясь придать помпезности, достала откуда-то невероятные декорации – макеты каменных стен, шаткий балкон, выцветшие растения. Директор не мог нарадоваться на свою беременную дочь, сообщил о спектакле в администрацию города, откуда прислали телевизионщиков. Они задавали мне тупые вопросы, на которые я мямлил что-то невразумительное в ответ. Зато мама потом умилялась, когда увидела меня на экране.
В общем, сам не знаю как, но наш спектакль стал главной новостью не только школы, но и всего города.
***
Где-то на юге России
Кот не мог поверить своим глазам, когда вперился в экран телевизора. Это был он. Тот самый мальчик. Кот сразу его узнал, хотя никогда не видел. Вот он тот, за кем он так долго охотился. Особенный? Этот? Обычный пацан. Кот ощутил нечто вроде разочарования. Он ожидал чего-то большего. Мальчишка был симпатичным, да. Мило робеющим перед камерами, но не больше.
Какой-то школьный спектакль… Туда будет легко попасть, притворившись одним из родителей. Кот так и сделал. Занял место в углу зала, старался не привлекать к себе внимания. «Ромео и Джульетта». Как банально.
Началось. Кот уже знал, что мальчика зовут Даниэль. Когда он вышел на сцену и запнулся на первых же строках, мужчина разочарованно выдохнул. Но потом произошло что-то неподдающееся объяснению. С каждым словом Даниэля его голос звучал звонче, чище, на душе становилось светло. От мальчика было невозможно оторвать глаз. Он обладал странной, безусловно хорошей, однако странной гипнотической силой. Будто бы даром убеждения что ли. Каждое его слово было словом правды. Будто бы этот мальчик и не догадывался, что можно врать. Кот помотал головой. Такое он испытывал впервые. Он стал оглядываться на других зрителей. Они тоже сидели, затаив дыхание. Не все, конечно, но большинство. Даниэль окончательно заинтриговал Кота. Этого боится профессор? Как интересно.
К концу спектакля, Кот стал пробираться к выходу и встал за кулисами. Он не мог отказать себе в желании поближе взглянуть на мальчишку. Даниэль был в пяти шагах от него. Он прижимал к себе Джульетту, лежа на гробовой плите. Печальный конец печальной повести. Неожиданно стена-декорация начала на них падать. Раздались вскрики, полные ужаса. Как вдруг декорация стала заваливаться обратно, наплевав на все законы физики. И лишь один Кот со своего ракурса видел, как этот загадочный мальчишка поднял руку и остановил стену. Одной лишь силой мысли. Кот замер и улыбнулся. Вот оно что, профессор. Мальчишка не так прост. Очень не прост.
Кот вышел из актового зала, под шквал аплодисментов. Он не верил в чудеса. К тому же обладал хорошей смекалкой. Вывод напрашивался сам собой – к неведомой силе Даниэля причастен сам профессор, а каким образом, Кот намеревался узнать.
Глава 14
Спектакль стал хитом из-за этой грёбаной декорации. Про это рассказывали по всем телеканалам.
У меня не было выбора. Мне пришлось воспользоваться силой. Никто, даже Джульетта, лежавшая у меня на руках, не заметили моей причастности. Правда, Руслан долго смотрел на меня своим изучающим взглядом, словно пытаясь залезть ко мне в голову. К счастью, у него это не получилось.
Каждый день кто-то напоминал мне о произошедшем. Снова приезжали телевизионщики, брали у всех интервью. Я спрятался в туалете, где меня нашли друзья. Диня задавал странные вопросы, а Витас просто молчал. Глядел в окно и молчал.
Они меня достали. Все. Оставив телефон дома, я, наконец, смог съездить по последнему адресу. Это был детский сад. Я так надеялся… Потащился на другой конец города, но всё безрезультатно. Хоть и детсад здесь был второе десятилетие, никто понятия не имел, что могли значить слова мамы Руслана. Я поговорил с нянечкой, работавшей здесь с самого открытия, детей, похожих на Руслана не было. Были тёзки, но они все были тёмненькими.
Раздосадованный я возвращался домой затемно. Сел не на ту маршрутку, заблудился. Пожалел, что оставил дома телефон. Он бы мне помог. Потом долго ждал на остановке нужный автобус, который ехал медленно-медленно. Я уставился в окно, пытаясь принять то, что мне никогда не стать для Руслана кем-то значимым. Это было больно. Мой взгляд упёрся в тусклую неоновую вывеску на продуктовом магазине. «В гостях у Ёжика». Сердце забилось быстрей. Вот оно. Вот. Я выскочил на остановке и побежал. Моя способность притягивать к себе приключения сработала.
Я влетел в небольшое помещение, где было не развернуться из-за наваленных повсюду коробок. Продавщица приподняла бровь:
– Что случилось?
– Ничего, – выдохнул я. – Скажите, а вам, случайно, не оставляли письмо? Для Руслана?
– Письмо? Нет, – продавщица задумалась. – Хотя, подожди. – И она заорала: – Вась, у тебя никакого письма нет?
Из подсобки появился невысокий и сутулый мужичок:
– Чего орёшь? Какого письма?
– Для Руслана, – теряя надежду, ответил я.
– Для Руслана? – мужичок пригляделся ко мне. – Ничего не путаешь?
– Нет. Для Руслана.
– Ты что ль Руслан?
– Да, – я уже просто хотел уйти. Опять неудача. Как вдруг мужичок сказал:
– Ну, пошли.
Он завёл меня в подсобку и плотно затворил дверь:
– Господи, я уж и не надеялся, что ты придёшь. Мамка твоя, сколько лет назад письмо оставила… Ты маленький совсем был. Помнишь, как вы приходили, покупали мороженое? Шоколадное. Каждый день. Мамка тебя всегда баловала. Так любила.
– Любила? – удивился я. Таня рассказывала мне другое.
– Да, – закивал мужичок и вытер глаза. – Хорошая женщина была. Только работа не бабская, она в органах работала, внутренних. Не знаю, как там что называлось. Вроде шпионки что ли. Что потом случилось – не понятно. Прибежала ко мне, глаза бегают, на ногу прихрамывает, говорит, передашь Руслану письмо. Он сразу не придёт, чуть попозже. Только ты дождись. Денег мне дала тогда… Я машину купил… Год прошёл, два… Тебя-то нет и нет. Сейчас совсем плохо бизнес идёт. Хотел закрываться, да я же обещал. Машину продал, долги уплатил… Дождался.
Мужичок полез в сейф и достал оттуда жёлтый, весь в потёках конверт. Я бережно взял его в руки, не веря своим глазам. Мама Руслана действительно оставила ему письмо.
– Спасибо, – прошептал я. – Спасибо!
Мне безумно хотелось раскрыть письмо, но ещё больше мне хотелось обрадовать Руслана. У меня получилось! Сердце ликовало. Нет, я не мог ждать. Я кинулся к стоянке такси, сел в первое попавшееся и назвал адрес Руслана. Могу представить, как он будет рад.
Ехали мы ужасно долго, учитывая, что уже был вечер, и улицы были пустынны. Таксист содрал с меня три цены, в своей эйфории я даже не обратил на это внимания. Моё сердце бешено колотилось, пока я поднимался на лифте. В дверь я и постучал, и позвонил. Руслан распахнул дверь и уставился на меня, как на привидение:
– Что случилось?
– Письмо твоей матери! Я нашёл его! – с порога закричал я.
Парень изменился в лице. Я бы не сказал, что он выглядел обрадованным. Неожиданно он поднял руку и отвесил мне сильную пощёчину. Я пошатнулся, но удержался на ногах. В голове вертелось: за что? Слёзы сами выступили на глазах. Я с силой прикусил губу, чтобы позорно не разреветься.
– Не смей лезть в мою жизнь. Тебя это не касается, – процедил он.
Вот как.
Вот.
Нет.
Это сильней меня.
Я так больше не могу. Не хочу унижаться, верить, надеяться. Я сделал для него то, что он не смог за десять лет, а он так со мной? Хорошо. Я улыбнулся. Немного сумасшедше, наверное. Нырнул в лифт и улыбался весь путь до первого этажа. Ничего. Так бывает, Даниэль. Люди оказываются козлами, мудаками, сволочами… Я бежал до остановки. Бежал, стараясь не думать ни о чём.
Дома я накричал на маму, когда она предложила мне поужинать, и заперся в своей комнате. Я долго не решался открыть письмо. Оно же не мне, оно несёт огромную ценность… Внутри бушевала буря. Я открыл конверт из-за злости. Обычный ровный почерк, один лист. Затаив дыхание, я пробежал глазами по строкам. Затем выдохнул и стал медленно читать.
«Руслан, мой дорогой сынок!
Если ты читаешь это письмо, то, значит, я мертва. Мальчик мой, это был единственный способ спасти тебя. Они найдут меня, я знаю. Но это не важно. Я спасла тебя. Я смогла добыть вакцину. Надеюсь, ты не забудешь, как я водила тебя в магазин возле нашего дома. Тебе нравилось его название. Оно доброе. Там они не найдут это письмо… Не догадаются. Надеюсь, его сохранят для тебя. Я отдам все свои деньги за это. Я хочу объяснить тебе всё, сынок. Могу представить, как тебе тяжело пришлось без меня, зато ты жив. Ты боролся за свою жизнь долгих два года и проигрывал. Эти долгих два года я искала одного учёного. Мы давно пытались выйти на него. Его эксперименты незаконны, они поражают своей жестокостью, но он гений. Сумасшедший гений. Он смог затормозить старение, заставлял кости срастаться за несколько суток, и у него было лекарство от рака. Я искала его долго, малыш. Очень долго. Я почти не видела тебя. Прости меня. Могу представить, как ты был одинок. Только знай, не было и дня, чтобы я не думала о тебе. Каждую минуту, каждую секунду каждого дня…
Лекарство действительно было. Я выкрала его. С огромным трудом, но выкрала. Я не спала двое суток, мечтала успеть. Профессор отправил по моему следу самого лучшего убийцу. Нужно было торопиться. Ты не пришёл в себя. Я не смогла с тобой проститься. Я вколола тебе лекарство и пишу это письмо. Я уже знаю, где спрячу его. Я успею. Ещё я успею помочь другим детям. Это страшно, мой милый сынок, сколько на свете больных детишек. К сожалению, у меня не хватит на всех ампул, но кому-то я помогу. Это лекарство помогает не только от рака, но и от других не менее страшных болезней.
Цени свою жизнь, мой хороший мальчик. Ты вырастешь замечательным человеком. Самым лучшим. Потому что ты уже самый лучший. Прости меня, Руслан, прости за всё, что тебе придётся вынести без меня. Прости, что у меня нет шансов остаться в живых. Я так надеюсь, что детей убийца не тронет.
Я люблю тебя, сынок. Очень люблю.
Твоя мама»
Потрясённый прочитанным, я замер. В ушах звенело, а перед глазами стояли строки из письма. Мама Руслана спасла его от смерти… Он умирал. Он просто не помнит. Он не знает. Как такое возможно? Как? Она великая женщина. Она настоящая мать. Растроганный, я спрятал письмо в свой стол и кинулся к своей маме. Извиниться, сказать, что я люблю её, очень люблю. Мама уже спала, но я обнял её, прижал голову к её животику. Там мой братик или сестричка. Это же так здорово! У нас будет большая семья. Я просил прощения за свою грубость, а мама лишь улыбалась в ответ и говорила, что ничего не помнит. Мамы они такие, самые лучшие.
***
Утром я всё ещё был под впечатлением от письма. Всю ночь мне снилась какая-то мутная чушь, оставившая неприятное послевкусие. Мама собиралась на работу, жаловалась, что не влезает ни в одно платье. Я жевал свой бутерброд и улыбался. Валерий Иванович, ждущий её внизу, звонил раза три. Наконец она упорхнула, весёлая и счастливая, вернувшись два раза, забыв то ключи, то шарф. Когда она позвонила в третий раз, я только покачал головой и без задней мысли распахнул дверь. Но это был Руслан. Прежде чем я успел опомниться, он вошёл в квартиру, закрыл дверь и бросился ко мне. Испугавшись, я зажмурился, но он лишь обнял и крепко прижал меня к себе. Минуту мы стояли, не шевелясь, затем он оторвался и посмотрел мне прямо в глаза:
– Прости меня, Даниэль, прости. Пожалуйста. Я знаю, я сволочь. Я не прав. Пожалуйста, прости.
Совершенно офигевший я смотрел на него и не мог поверить своим ушам. Извинялся ли он вообще перед кем-нибудь когда-нибудь? Или только я удостоен такой чести? Всё это для того, чтобы я отдал ему письмо? Да ладно. Я и так отдам. Я высвободился из его объятий и сходил за письмом.
– Держи, – протянул я ему конверт. – Ты же за этим пришёл?
В его глазах что-то мелькнуло, но письмо он не взял.
– Нет, малыш. Я пришёл извиниться перед тобой.
– Извинения не приняты, – отрезал я.
– Даниэль… Ну что мне сделать?
– Встать на колени? Или слабо? Кто я такой, да? Никто. Пустое место. Меня можно только потрахать и бросить.
– Не говори так, – его левая рука резко зарылась в волосы. Нервный такой жест. – Мне трудно, малыш. Очень трудно. Я не могу так просто пустить тебя в свою жизнь. Я уже всё распланировал, всё решил. У меня всё налажено. Я столько сил приложил, чтобы всё было так, как есть. А тут появляешься ты, всё ломаешь, попадаешь вечно в неприятности… Я думаю о тебе постоянно, Даниэль, но я распланировал свою жизнь давно, ещё до твоего появления. И Таня… Просил же молчать! Чего ты хотел добиться? Это моя история, понимаешь? Моя. Я не сдержался, я вспылил. Ты переступил черту.
– Но я нашёл письмо, – слабо возразил я уже не чувствуя прежней злости.
– Да. Нашёл. Ты молодец.
– Спасибо.
– Не за что, малыш, – он слабо улыбнулся. – Ты научился не брать сотовый с собой?
– Прости. Просто… Ты бы догадался, что я делаю, а потом не обрадовался.
– Ты невыносим, – Руслан выдохнул и убрал руку из волос.
– Есть немного.
– Ты меня простишь? Мне, правда, жаль.
Он так смотрел на меня, с непередаваемым чувством в своих прекрасных глазах, что я не мог отказать ему. Просто кивнул. А он подошёл и крепко обнял меня.
– Не думай, что ты для меня просто развлечение. Ты нечто большее. Просто, пойми, я не могу изменить за секунду всю свою жизнь. Я так долго учился жить один, поэтому мне так трудно научиться жить с тобой.
Киваю. Что ещё делать? Нужно как-то отвлечься:
– Кофе хочешь?
Теперь кивнул он. Мы прошли на кухню, и я принялся искать кофе. Его не было. Маме его не разрешал врач, а я пил его очень редко.
– Кофе нет. Извини.
– А чай?
– А чай есть.
Я принялся заваривать чай. С липой, как люблю. Вопрос Руслан задал мне в спину:
– Ты читал письмо?
– Да, – вздохнул я.
– Ничего, Даниэль, я не сержусь.
– Руслан… – я обернулся к нему, представив, что вот сейчас дам ему письмо, он его прочтёт… И какая будет его реакция? Он же думал, что мать его бросила, что она его не любит. Нет. Такие вещи нужно делать в одиночестве. Я сказал об этом парню, осторожно подбирая слова, на что он кивнул.
Мы выпили по кружке чая и стали собираться в школу, итак опоздав на первый урок. Опозданием, конечно, воспользовалась Аллочка и отчитала меня при всех.
Витас смолчал, как и староста класса, а вот глазастый Диня заметил, что я пришёл с Русланом и прочитал мне на эту тему лекцию. Прибавив в конце, что он извращенец. Знал бы он, что и я тоже…
***
После этого утреннего происшествия у меня дома Руслан исчез на неделю. Честно говоря, я уже привык к этому, ожидал чего-то подобного и не тешил себя глупой надеждой. Ничего особенного не происходило. Школа, подготовка к ЕГЭ, домашние дела, спасение мира в любимой компьютерной игре. Витас был с Таней, Диня был с Катей, а я был в гордом одиночестве. Временами я много размышлял над словами Руслана. Типа он не может изменить свою жизнь в один момент. С одной стороны я его прекрасно понимал, а с другой – категорически нет. Ведёт себя как пенсионер, блин. Ему ещё двадцати лет нет, а он жизнь поменять не может! Когда, если не сейчас?
От невесёлых мыслей меня на время отвлёк позвонивший Микаэль:
– Привет, звезда всех телеканалов.
– О, – простонал я, – и ты видел?
– Ага, – хохотнул он, – это по первому показывали, как тебя эта стена чуть не убила. Называют, счастливым спасением простого школьника.
Очень счастливым. Мне хотелось забыть это поскорей.
– Как твои дела, Даниэль? Готовишься к экзаменам?
– Угу.
– И как успехи?
– Да кто его знает… Скоро будет пробный тест.
– Ну удачи.
– Спасибо. Как твои дела?
– Хорошо. Соскучился по тебе, – у него получилось сказать это так естественно, что я не почувствовал никакой сексуальной подоплёки. – Давай как-нибудь встретимся, поболтаем? Обещаю не напиваться, как в прошлый раз.
– Ладно, давай, – пожимаю плечами. Хуже уже не будет.
Мы попрощались, договорившись встретиться на неделе. Я немного посидел над домашним заданием и бросил его. Не могу понять, у меня уже несколько дней такое странное ощущение, будто я что-то упускаю. Что же? Мои мысли снова и снова возвращались к письму матери Руслана. Что это за профессор, интересно? Жив ли он? Правда ли существует лекарство от всех болезней? Руслан же жив. Стоп. Я замер. Мать Руслана писала, что поможет ещё детям, а Таня говорила о чудесном выздоровлении нескольких детей. Выходит, правда? Нужно узнать об этом подробней. Наверняка об этом писали в газетах, возможно, повезёт во всемирной сети.
К моему сожалению, в интернете ничего не было, а Таня трубку не брала. Пришлось отложить вопрос до следующего дня.
***
– Друг, пошли с нами в кино сегодня? – предложил Диня, когда мы переодевались к физ-ре.
– В кино? – рассеянно повторил я, зашнуровывая кроссовки.
– Да, этот фильм вышел, который ты давно хотел посмотреть.
– Какой?
– Что-то про апокалипсис.
– А.
– Пойдёшь?
– Ну пойду.
Соглашаясь, я не ожидал, что пойдут все. Витас, Таня, Денис и Катя. Так как друзья были с парами, а я вроде как один, то ощущал я себя лишним. Даже большое ведро поп-корна не утешало. Таня и Катя сверлили друг друга неприязненными взглядами, а парни совершали робкие попытки завести разговор на отвлечённые темы, печально глядя на часы. До сеанса оставалось двадцать минут. Диня спросил у меня:
– Дань, ты теперь знаменитость, что не встречаешься ни с кем?
– Да, – поддержала его Таня с ехидной улыбочкой. – Или у тебя есть кто?
– Кто-нибудь не беременный, надеюсь? – прибавила Катя, выразительно глядя на живот «подруги».
– Никого у меня нет, – отмахнулся я.
– Странно, – Таня сделала глоток колы.
– Да уж, – кивнула Катя.
– Такой красивый…
– Привлекательный…
– И один.
– Это наводит на мысли.
Спелись. Вот девчонки так всегда.
– Кать, – я мило улыбнулся, – Таня беременная, я её послать не смогу, а тебя вполне.
– Эй, друг, ты чего? – вступился за девушку Денис. – Она же просто.
– Просто намекнула? Знаете, – я встал, – смотрите-ка вы свой фильм сами. Потом расскажете.
– Дань! – прокричал Витас мне в спину. – Не обижайся!
«Не пойти бы вам…» – подумалось мне. Я решил пройтись по городу. Давно я не гулял просто так. Весна уже вовсю хозяйничала, расчищая дороги от снега, золотила улицы солнечным светом и заводила звонкую капель с крыш.
***
Где-то на юге России
Ванда прислушалась к шуму улицы, а затем к себе. Её тонкие губы тронула слабая улыбка. Она знала, что он рядом и от этого сердце билось быстрей. Он стал единственным предметом её мыслей, с тех пор как она увидела его для Кота. Она тогда не сказала Коту, что этот мальчик станет великим. Просто не смогла. Коту не нужно этого знать.
– Мальчик! – позвала Даниэля женщина.
Даниэль каким-то внутренним чувством ощутил, что это обращаются к нему, хотя рядом было ещё человек пять таких «мальчиков», и обернулся. Странная женщина стояла посреди улицы. В длинном сером сарафане, больше чем нужно на несколько размеров, с грязными спутанными волосами. И к тому же её ноги были босыми. Совсем не по погоде, ещё даже снег местами не сошёл. Чем больше Даниэль смотрел на неё, тем моложе она ему казалась. Это было непонятно, получалось, она вроде как не имела возраста.
– Подойди, – неожиданно властно произнесла Ванда, и Даниэль не смог ослушаться.
Мальчик легко вздрогнул, когда ледяные руки коснулись его плеч, поползли по лицу, дотронулись до волос. Ванда тихо выдохнула:
– Ты и правда необыкновенный.
– Извините…
– Нет, ничего не говори… У тебя интересный путь. Сложный, с множеством препятствий. Если ты не свернёшь в сторону зла, то ты спасёшь не одну жизнь. Но даже если свернёшь, ты всё равно будешь великим. Всегда верь сердцу, Даниэль.
– Откуда вы знаете моё имя? – опешил от всего сказанного молодой человек.
– Оно написано у тебя на груди, – Ванда не убирала ладони, такие прохладные, будто они принадлежали трупу, пролежавшему в земле достаточно, чтобы впитать в себя могильный холод.
Мальчик подумал, что его разыгрывают. Ничего у него на груди не было. И от этой странной женщины ему становилось не по себе. Она явно была сумасшедшей… Или… Возможно, это дурацкая шутка его друзей.
– Извините, – вежливо сказал Даниэль и сделал шаг назад, освобождаясь из плена этой сумасшедшей женщины, – мне нужно идти.
– Иди, – спокойно согласилась она. Её сердце пело. Не каждое столетие появляются такие люди. А она видела его, касалась и убедилась, что пока его сердце чисто. Но так ли это важно? Сердце Кота было чёрным, а от этого она любила его не меньше. Он был несчастным, искренне несчастным человеком. Таким его сделал мир. Но Даниэль спасёт его. Сам не ведая того, он спасёт его. – Он идёт за тобой, Даниэль. Кот уже рядом. Помоги ему.
Парень покачал головой, пробормотал что-то вроде «до свидания», чувствуя не проходящую неловкость. Он перебежал дорогу, обернувшись, прежде чем свернуть за угол. Женщина стояла в той же позе. Она будто застыла в ней навсегда. Мотнув головой и пытаясь прогнать из сердца странное тянущее ощущение, Даниэль поспешил к автобусной остановке.
Ванда не чувствовала зябкого весеннего ветра, не чувствовала, как сгущаются тучи. Она видела судьбы других людей, ярко и подробно, а свою не могла. И хоть что-то подсказывало ей, что это будет последний час её жизни, решив она увидеть Даниэля, девушка не могла поступить иначе. Его будут называть спасителем. Для кого-то он будет святым. За ним пойдут миллионы. При нём государство расцветёт, Россия станет сильнейшей державой в мире. Он будет великим правителем и лишь наедине с одним единственным человеком, которому будет верен всю жизнь, будет позволять себе мимолётную слабость. Его жизнь будет подчинена порядку и высшим идеалам. Он взрастит замечательное поколение, не забывающее своих праотцов и их заветы. Это стоило того. Ванда очнулась. Она сделала шаг, второй, зачем-то свернула в подворотню, шла вглубь хрущёвок прямо к своей смерти.
…Водка сделала его агрессивным, он не мог себя контролировать. Галлюцинации терзали трусливое сердце. Идущая на него девушка в сером платье показалась смертью. С утробным криком, он кинулся на неё, не собираясь сдаваться. Как-то в руке оказался нож. А потом всё стало красным.
В вечернем выпуске местных новостей диктор сухо упомянет о жестоком убийстве неизвестной. Пятнадцать ножевых ранений, скажет он. И никто не узнает, что её последними словами были: «Спаси Кота».
***
Я долго не мог избавиться от странного ощущения, оставшегося после этой сумасшедшей. На сердце было неспокойно. То и дело в голове всплывали сказанные ей слова. Кот. Кто это? Странное имя. Кличка, наверное. Он рядом? Это должно пугать? Я стану великим? Нет, приятно, конечно, но, блин, я ещё школьник! Вечно опаздывающий, не проявляющий должного рвения к учёбе. Мамы дома не было. Но это и понятно. Её никогда нет! Правда, сегодня смягчающее обстоятельство – они поедут к врачу. Хотелось поделиться с кем-то своей тревогой, но с кем? С друзьями? Засмеют. Да и заняты они, выгуливают своих девушек. Руслан тоже не оценит. Я даже не видел его с того момента, как он получил письмо. Я вздохнул. А если это действительно шутка? Такая тупая, не смешная? Как-то же она моё имя узнала. От размышлений меня оторвал разрывающийся сотовый. Руслан. Стараюсь придать бодрости голосу:
