Текст книги "Особенные дети (СИ)"
Автор книги: F-fiona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
– Одевайся.
Я выдохнул и, шаря по пушистому ковру руками, попытался найти джинсы.
– Можешь открыть глаза, – разрешил Руслан, усмехнувшись.
Он сидел на диване и смотрел на меня. Вроде бы ничего в нём не поменялось, быть может, чуть ярче блестели глаза, но я чувствовал, как что-то неуловимое между нами стало другим.
Одевшись, я замер, потому что меня никто не отпускал. Да и вообще взгляд Руслана будто пригвождал к полу.
– Ты будешь участвовать в пьесе Тани, – разрешил он все мои сомнения. Теперь точно деваться некуда. Я вздохнул. И далась ему эта затея… Буду выглядеть идиотом. – Всё. Иди.
– А можно мне воды?
– Нет.
– Пожалуйста.
– Попроси лучше. – Мне показалось, что он сказал и будто бы осёкся?
Но я уже упал перед ним на колени, испытывая при этом небывалое ощущение, которое сложно было охарактеризовать, однако оно точно было приятным. Безумно хотелось до него дотронуться, поэтому я склонился, касаясь лбом его колен и прошептал:
– Пожалуйста, хозяин, можно мне воды?
Рука зарылась в мои волосы и будто бы даже погладила меня по голове.
– Какой хороший мальчик… – послышалось мне. – Можешь выпить полстакана воды на кухне.
– Спасибо, – я боялся пошевелиться, когда его рука касалась меня.
– Давай.
Он убрал руку и я, скрывая разочарование, ринулся в кухню. Полстакана воды – это лишь пара глотков. Таких вкусных, невероятно вкусных глотков. Мне не хотелось уходить. Промелькнула мысль – не выпить ли больше, но не хотелось расстраивать Руслана. Смирившись, я зашнуровывал кроссовки в прихожей под его тяжёлым взглядом. На прощанье мы ничего не сказали друг другу. Неловкости по этому поводу не было.
***
Ночные сны не то чтобы удивили. Это было ожидаемо. Испытывая такое эмоциональное и сексуальное напряжение, я не давал ему выход. Только всё равно прокрадываться с простынёй и отстирывать сперму с неё – не самое приятное занятие, хоть и мама спит, как убитая.
В школу я опять опоздал, несмотря на то, что вышел на три минуты раньше. В коридоре, когда я спешил на урок после звонка, мне попалась Аллочка, крикнувшая вслед:
– Опять опаздываешь?!
– Я больше не буду! – прокричал я в ответ, на секунду обернувшись к ней, а когда повернулся, то тут же впечатался в кого-то, оказавшегося Русланом. Я даже открыл рот и произнёс что-то вроде «оу», невнятное такое, нечёткое, завороженно глядя на парня.
– Иди на урок, глупый, – улыбнулся он. Да, именно улыбнулся. От чего я, конечно, пришёл в ещё больший ступор. – Иди.
Его руки мягко подтолкнули меня в сторону лестницы, и я ошалело сделал пару шагов. В груди что-то защекотало. Я – придурок. Придурок, придурок, придурок… Я залился краской, чувствуя, что у меня вырастают крылья, когда мои мысли возвращаются к Руслану.
Ничего не помню, кроме его глаз за весь сегодняшний день. Я говорил, что я придурок?
***
Дома я гипнотизировал телефон. Пожалуйста, шептал я, но наверху были дела поважней меня – мои просьбы остались без ответа.
***
Я, конечно же, опаздывая, надеялся увидеть Руслана, но никак не надеялся, что меня будет поджидать злая Таня. Чёрт. Вчера была первая репетиция, которую я благополучно пропустил. Я скривился так, будто только что проглотил целиком лимон. Это плохо. Руслан будет злиться. Он же сказал, чтобы я играл, а я вчера забыл о репетиции. Напрочь из головы вылетело.
– Ты ещё скажи, что ты передумал! – накинулась девушка на меня.
– Нет, я…
– Что, дела поважней были?
– Тань, прости, просто…
– Из-за тебя вчера пришлось отменять репетицию! Мы тебя час ждали. Ты хоть понимаешь?
– Да, я… – Но девушка не давала сказать мне ни слова:
– Ты просто безответственный и инфантильный подросток. Сегодня. В час. Сможешь? Или есть дела поважней?
– Смогу, – вздохнул я.
– Иди на урок!
Кого-то она мне напоминает.
В классе я сел с Витасом, даже не взглянув на Дениса. Что будет, когда Руслан узнает о том, что я пропустил репетицию? Или он уже узнал? Конечно, Таня не могла упустить возможность рассказать ему об этом. Что же меня ждёт? В животе приятно защекотало. Или ничего не ждёт? Руслан же говорил… Может, я сам поставил точку? Одно дело «играть», а другое… Не знаю, что отразилось на моём лице, но даже Витас спросил:
– Ты чего?
– Э, да ничего.
– Домашку сделал?
– Нет, – вздохнул я. Когда её делать, если голова забита совсем другим?
– Держи, – Витас пододвинул тетрадь.
– Спасибо, друг.
Парень зарделся от слова «друг», а я задался вопросом – его так называл хоть кто-нибудь?
Урок прошёл спокойно и лишь к его концу я заметил, что Дениса-то нет. Подумав, что он опоздал на первый урок, я не придал этому значения. Но когда парень не появился и на последнем уроке, я забеспокоился. Осторожно, не показывая, что мне это интересно, выспросил, знает ли кто-нибудь что-нибудь о нём. Одноклассники ничего не знали. Мне показалось это не очень хорошим знаком.
В актовый зал на репетицию я пришёл за двадцать минут. Ну, хоть куда-то не опоздал. Я вытащил из рюкзака бутерброд, который купил в буфете утром. Сосредоточенно жуя, я разглядывал зал, и совершенно не услышал, как ко мне подошёл кто-то сзади:
– Привет!
От неожиданности я подавился, и девушка заботливо хлопала меня по спинке, а затем вытащила небольшую бутылочку воды из рюкзака:
– Выпей.
Вода была какая-то кислая, но кашлять я перестал.
– Это вода с лимоном. Очень полезно, – девушка села рядом со мной. – Я Вика.
– Даниэль.
– Какое красивое имя! – неподдельно восхитилась девушка. – А ты играешь Ромео? О, с такой внешностью ты можешь играть только Ромео. А я Джульетту. Круто, правда? Мы теперь столько времени будем проводить вместе… Как это мило.
Ничего милого я не видел, однако кивал, дожёвывая свой бутерброд.
– А вот и вы, голубки! – ворвалась Таня в сопровождении нескольких человек с довольно несчастными лицами. Наверное, они тоже были не в восторге от такого времяпровождения. – Так, – девушка прошла до середины сцены и замерла. На ней была белая рубашка и очень короткая плиссированная юбка. А так же, несмотря на осенний ветер, светлые гольфы. Стильная девочка, что. – Мы с вами будем делать искусство. В чистом виде. И никак иначе! Вы знаете, кто такой Шекспир? – девушка обвела притихших нас взглядом.
Нет, ну я-то знал, кто такой Шекспир, только не испытывал особого желания говорить об этом, нутром чуя какой-то подъёб.
– Это гений! Великий человек, – продолжила Таня и минут десять развивала тему. Я успел доесть обед, допить невкусную воду и изобразить на физиономии живейший интерес. Понятно, почему меня вчера все ждали. Таня, наверное, к этой своей лекции неделю готовилась, изучая биографию Шекспира.
Мы выслушали о его достижениях, получили в распоряжение парочку исторических фактов, и спустя полчаса всё-таки приступили к цели нашего собрания. Таня раздала всем книги, и мы сбивчиво стали читать по ролям. Что сказать, выглядели мы как первоклашки, впервые взявшие книги в руки. Таня ругалась, расхаживала из стороны в сторону, перебивала, кричала на всех и достала нас до самых печенок.
Когда Вика решительно встала в шесть вечера и заявила, что у неё репетитор, которого она никак не может пропустить, Таня не обрадовалась. Но противопоставить толпе ей было нечего. Скрепя сердце, она отпустила нас по домам.
Так радостно я ещё не выбегал из школы, однако, чувствуя вселенскую усталость. Маму я застал перед зеркалом. Она была неожиданно в платье и вертелась из стороны в сторону.
– Мам? – я замер в дверях, предчувствуя недоброе.
– Привет, малыш, – она подпорхнула ко мне и растрепала причёску. – Ты чего так долго?
– Я сделал, как ты говорила.
– Как же? – она улыбнулась своему отражению в зеркале и взяла помаду со столика, подумала, и тут же взяла другую.
– Я теперь занимаюсь самодеятельностью. Участвую в школьной пьесе.
– О, это чудесно, Дани, – она даже не повернулась ко мне.
– Не хочешь спросить в какой?
– В какой, малыш?
– Не называй меня так!
– В какой, Даниэль, пьесе ты играешь? – она бросила на меня задорный взгляд в зеркало.
– «Ромео и Джульетта».
– Это чудесно, – мама, наконец, повернулась.
– А ты куда?
– На работе у девочки день рождения. Пригласила в ресторан, – быстро ответила мама, будто репетировала.
На это мне ответить было нечего. День рождения – это святое.
Мама упорхнула, оставив меня одного. Конечно, я не стал делать уроки. Плюхнулся на кровать и мечтательно закрыл глаза, думая о Руслане. Интересно, я всё-таки гей? Как раз время проверить. Гей-порно на трекере присутствовало в большом количестве. Я скачал что-то европейское и по отзывам «нежное», хотя рука тянулась к заветному БДСМ. Нет, нечего раньше времени травмировать психику. Проверив входную дверь на предмет её закрытия, я вернулся и включил порно. Один смазливенький парень шарахался без определённой цели по городу, затем увидел второго парня. Они тут же стали целоваться, медленно поднимаясь по ступенькам на второй этаж. Нет. Не заводит. Время бы выдохнуть, но я представил, как Руслан целует меня и возбудился примерно за секунду. Это не было для меня открытием. Парни тем временем поднялись наверх, где прямо в первой комнате оказалась кровать. Я пытливо смотрел, как они раздевают друг друга, как ласкают и как один проникает в другого. Блять, да у него же огромный член! Как туда вообще может что-то подобных размеров поместиться? Попытавшись представить, как это будет со мной и Русланом, я издал лишь разочарованное «фу». Как вообще можно этого хотеть? Добровольно? Нет, это не для меня. К счастью, Руслана это не интересует. А что его вообще интересует?
Вечер прошёл скучно. Покончив с порно и не дождавшись мамы, я уснул.
***
Привычно опаздывая, я влетел в класс. Математичка лишь строго подняла на меня глаза, но ничего не сказала. Витас без лишних слов пододвинул ко мне тетрадку, потому что за пять минут они успели решить три примера. Меня вызвали решать четвёртый, к счастью, задание было несложным, поэтому помучавшись несколько минут, я справился, получив четыре балла. Оглядывая победно класс, не могу не заметить, что Дениса нет. Опять. Что-то случилось? Я начал беспокоиться.
На перемене мои вопросы вновь ни к чему не привели – никто не знал о Денисе ничего.
Прячась от Тани по углам, я решил провести большую перемену в актовом зале. Обычно он пустой, школьники предпочитают бегать по коридорам. Я прошёл, сел на сцену, вздохнул. Потом вспомнил, что в рюкзаке была шоколадка, достал её и надкусил. И нужно же было такому случиться, что я оказался в актовом зале не один – кто-то выплыл из-за портьер и сказал мне на ухо:
– Привет.
Шоколадкой я предсказуемо подавился. Руслан терпеливо пережидал, когда я откашляюсь, скрестив руки на груди. Нет, ей-богу, это уже не смешно. Больше тут и крошки в рот не возьму!
Когда я откашлялся, повисло молчание. Я не знал, что сказать и просто не верил, что Руслан сам заговорил со мной в школе. Перед глазами некстати всплыло вчерашнее порно. Надеюсь, я не покраснел.
Раздался звонок на урок. Руслан направился к двери, чуть помедлив, я последовал за ним. Класс, Даниэль, целых две минуты наедине и ты не произнёс ни слова человеку, который тебя волнует больше всех остальных вместе взятых. Придурок. Я ругал себя пол-урока. Пока не получил смс, от которой я расплылся в глупой улыбке. Там было всего два слова: «К семи».
***
Перед тем как позвонить, смотрю на часы. Три минуты восьмого. Интересно, это тоже считается опозданием? По сдвинутым бровям вижу, что да. Руслан дожидается, когда я прохожу в комнату. Но тут я его удивляю: сразу снимаю толстовку и становлюсь на колени. Он садится на диван и сцепляет руки перед собой, будто бы закрывая своё лицо. Молчим. Наученный, я знаю, что каждое слово будет мне чего-нибудь стоить, и просто жду. Он хозяин. Он должен начать первым.
– Ты пропустил одну репетицию, – голос суров и божественно холоден.
Он ждёт моей реакции. Я склоняю голову ниже. Жест, значащий многое.
– Я же говорил.
Точнее приказывал. Я ещё ниже склоняю голову. По коже пробегает мороз.
Минутное молчание и негромкое:
– Возьми со стола повязку.
Вскидываю голову. Это что-то новое. Хотя… Меньше всего от него стоит ожидать предсказуемости. Смотрю на Руслана, но как всегда ничего не могу прочитать на его лице.
На столе обнаруживается чёрная повязка и тонкая белая верёвка. Кидаю вопросительный взгляд на Руслана, и он едва кивает. Захватываю и верёвку. От неё всегда не по себе, потому что обездвиженность означает беспомощность.
– Положи верёвку перед собой и завяжи повязку. Чтобы ты ничего не видел.
Следую неукоснительно приказу. Завязываю узел крепко, ни капельки света не проходит сквозь ткань.
– Молодец, – раздаётся совсем рядом его голос. Непроизвольно отшатываюсь и получаю тихий смешок. – Боишься? Уже поздно, не находишь?
Руки стягивает верёвка. Причём я не ощущаю его касаний. Верёвка будто бы действует сама, будто бы подчиняется его приказам, как и я. Внутри тянущее чувство. Предвкушение.
– Так лучше. Намного лучше, – голос совсем тихий, уже с другого бока.
Пара бесконечных мгновений и я чувствую прикосновение чего-то обжигающего к спине. Вздрагиваю, но не успеваю податься вперёд, жжение сразу же перерастает в приятный холод. Он проводит по моей спине чем-то гладким, холодным. Когда скатывается капелька воды, до меня доходит, что это кубик льда. С закрытыми глазами всё кажется другим.
Кубик скользит ниже, по позвонкам, задерживается на пояснице, неожиданно ныряет под ремень джинсов и тут же выныривает. Я даже не успеваю понять, что произошло. Кажется, что это не лёд, а его пальцы. Он ласкает меня, оставляя от горячих прикосновений приятную прохладу. Кубик снова скользит вверх, прямо по шее к волосам. Мурашки. Мой тихий вздох. Это так приятно… Кубик поощряет, он перекатывается на грудь. Капелька воды скатывается к животу, а сам кусочек льда скользит по ключицам, выше, к моим полуоткрытым губам. Как же хочется сжать кубик между зубами, ощутить холод во рту и живительные капельки влаги. Руслан будто подслушивает мои желания – кусочек льда оказывается у меня между губами. Не решаясь что-либо сделать, я чувствую, как по подбородку стекает капля, дразня, щекоча. Лёд тает. Что-то горячее через секунду проталкивает кубик глубже в рот. Я оторопел, когда понял, что его губы накрыли мои губы и его язык вытворяет что-то бесстыдное у меня во рту. Он целовал меня. Страстно, горячо. Как я мог этому противиться? Я стал отвечать на поцелуй. Мучительно краснея и надеясь, что он не заметит моей неопытности. Кубик льда стал совсем маленьким, но именно он сохранял какую-то грань между нами, даря поцелую остроту. Я ещё никогда и ни с кем не целовался и, безусловно, даже не мог себе представить, как это будет. Нет, конечно, я предполагал, что это будет круто, но чтобы настолько… Я не думал, что у меня захватит дух, и тело станет расплавленной ртутью. Для меня существовал только Руслан и его губы. И как же хорошо, что мои руки были связаны, иначе я не смог бы удержаться от соблазна коснуться его. Как поцелуй может быть одновременно нежным и таким жёстким? Как можно не дышать полной грудью столько времени? У меня было ощущение, что до этого момента я спал. Спал всю свою жизнь.
Лёд давно растаял, а поцелуй не прекращался. У меня кружилась голова, но я ни за что бы не прекратил эту сладкую пытку добровольно. Это было словно испытание выносливости. Кто сильней, а кто слабей? Кто выдержит до конца, а у кого не хватит дыхания? Не знаю как Руслан, но я бы прямо сейчас покорил хоть Эверест.
С тихим выдохом он отстраняется. Я потерялся во времени, в ощущениях, в себе. В голове стучало, в горле, несмотря на лёд, пересохло.
Я ожидал чего угодно, но только не того, что мои руки развяжут, а повязку просто сдёрнут. Свет был приглушён и не резал глаза. Зато глаза резал безразличный вид Руслана, сидящего на диване, закинув ногу на ногу.
– Проваливай.
Даже если бы я мог, то не задал бы ни единого вопроса. Но я не мог. Язык просто прилип к нёбу. Ноги не слушаются, руки тоже. Так сойдёт. Прямо в незашнурованных кроссовках и куртке нараспашку, я выбегаю в тёмный подъезд.
Как добрался домой – не помню. Что-то отвечал маме на вопросы о моём подозрительном виде. Даже дыхнул. Когда остался в своей комнате один, захотелось рыдать. Вот сесть и зарыдать как девчонка. Но я не стал. Включил компьютер и минут тридцать заставлял себя играть в гоночки. Играл, а голова была пустая. Играл, а сердце было не на месте. Бросив эту зряшную затею, я завалился спать. Вот тут пришло облегчение. Хоть и временное, всего лишь до следующего утра.
***
Удачно, что сегодня была суббота. Нет школы, нет его, нет проблем. Мама весела и с самого утра затевает генеральную уборку. А что, тоже занимает время. Мы провозились до обеда. Потом мама отправила меня делать уроки, а сама принялась варить борщ. Свёклу я не любил, но ничего не сказал. Уроки не делал, просто сидел над учебниками.
Ночью не спалось. Ворочался из стороны в сторону, и опять почти без мыслей. Лишь его имя пульсирует током в голове.
Воскресенье встретило меня солнцем и головной болью. Я не выдержал. Написал ему «привет» и с замиранием сердца принялся ждать ответ. Которого не было ни через пять минут, ни через час, ни к вечеру.
***
В школу я проспал. Мама ушла в ночную смену, а я открыл глаза лишь ко второму уроку. Но пришлось идти. Я повторял про себя как мантру: «Хоть бы его не увидеть, хоть бы не увидеть». И, конечно, увидел сразу же, стоило мне войти в школу. Увидел ли он меня – загадка. Мне кажется, я стал для него пустым местом. Почему он так со мной?
Таня выхватила меня из потока учащихся за шкирку. Бесцеремонно так. Сообщила, что я, первое, козёл, как и все остальные мужики, второе, репетиция в час. Отлично, хоть немного отвлекусь. Кстати, Дениса опять не было. Я даже решил сходить к классной, ей точно должно быть что-нибудь известно, но перед дверью спасовал – привяжется к моему опозданию.
***
Вторник. Среда. Четверг.
Пусто и нерадостно.
Мотивы не ищу. Кажется, всё вроде бы понятно, но внутри кто-то глупый ещё на что-то надеется.
В пятницу перед уроками я позвонил Денису. Он, к моему великому удивлению, взял трубку, чем меня очень обрадовал. Оказалось, что он заболел, оставшись один (все уехали к бабке) и некому было даже сходить в магазин. К счастью, соседка оказалась сердобольной старушкой, напичкала его лекарствами и даже сварила куриный бульон. Пообещав зайти, я впервые за долгое время, улыбнулся. Жизнь не кончается. Даже когда кажется, что она повернулась задом. С тихой радостью на физиономии, я схватил рюкзак, распахнул входную дверь и увидел мужчину, который собирался нажать на дверной звонок. Всего секунда и я уже лечу в собственную прихожую.
– Попался, маленький ублюдок! – зло шипит он. Не кричит, знает, что соседи могут услышать. Он наматывает мои волосы на свой кулак и тащит меня по всем комнатам. – Где эта шлюха? Где она?!
Он толкает меня на стену и впивается в меня своими безумными глазами.
– Говори, тварь, где она?
Он бьёт меня кулаком по лицу. Кажется, из носа идёт кровь. Он повторяет вопрос:
– Где?
– Она на работе, отец, – сплёвываю кровь я и стараюсь как можно спокойней смотреть на этого выродка перед собой.
Ответ его устраивает. Он тащит меня на кухню и швыряет на стул, а сам лезет в холодильник, комментируя свои действия:
– Жрать хочу, пиздец просто. На поезде двое суток пиликал до вас, сучат. Деньги все за билет отдал, а сдачу на беленькую потратил. Два дня не жрал. Слышишь, тварьчёнок?
– Слышу, – эхом повторяю я, отчаянно думая, что же делать. Мама придёт только к вечеру. Соседи тоже на работе – кричи-не кричи. До телефона мне не добраться. Любое действие, не понравившееся ему, жестоко карается. Это я проходил сотни раз. Из личного опыта знаю, что нужно вести себя спокойно и не раздражать его. Сейчас пожрёт, успокоится немного.
Тем временем то, что по дурацкой ошибке называется моим отцом, подогрело борщ и нарезало толстыми ломтями хлеб. Отхлебнув с тарелки, он сказал:
– Эта мразь так и не научилась борщ готовить.
Я хотел заступиться и сказать, что борщ уже почти неделю стоит, но промолчал. Только хуже сделаю.
– Водка-то есть? – поинтересовался он для галочки.
– Нет, – со злорадством ответил я.
– Так и думал, поганенько, сынок, – он ухмыльнулся, и эта ухмылка сделала его ещё более мерзким. – Я вот покушаю и займусь твоим воспитанием.
Эта новость меня ой как не обрадовала, но я не подал виду. Что же мне делать? Что делать?! Как предупредить маму? Как просто остаться в живых?
Отец отодвинул тарелку и глубокомысленно почесал брюхо:
– Я вот что подумал: позвони-ка ты этой овце на работу. Соври что-нибудь. Ну, не знаю, припизди, что ты заболел. Или… Ну что потоп у вас. Пусть домой приходит. Где твой сотовый?
– В рюкзаке…
Он сам принёс рюкзак и швырнул его мне.
– Позвони, – он взял нож и поиграл им, перекидывая с одной руки на другую, – только не дури.
Дрожащими руками я вытащил из бокового кармана телефон, разблокировал, зашёл в телефонную книжку, хотя мамин номер был на клавише быстрого набора. Глаза наткнулись на строчку «Руслан». Не понимая, что делаю, я нажал «позвонить». За несколько мгновений у меня в голове пронёсся рой мыслей. А если не возьмёт? Если не захочет разговаривать? Сбросит? Я чувствовал, что у меня только один шанс. Такое ровное и такое близкое «да» и у меня отлегает от сердца. Стараюсь как можно беспечней говорить:
– Привет, мам. Слушай, тут это, такое дело, тут вроде как потоп. Течёт с потолка. Да. Течёт только с одного места. Мам, приезжай.
Я поспешно нажал на отбой, пока Руслан не успел ничего сказать, и повернулся к папаше:
– Сказала подняться к соседям.
Он хохотнул:
– Артист, бля, я сам поверил. И в кого ты такой? В эту стерву? – он оседлал своего любимого конька, а я лихорадочно думал, понял ли меня Руслан, поможет ли? Надеюсь, ему хватит ума позвонить в полицию. Господи, пожалуйста, пусть он догадался. Или хотя бы задумался. В своих мыслях я пропустил выступление папаши, которому это очень не понравилось:
– Морда у тебя хитрая, будто бы наебать решил?
– Нет, – поспешил заверить его я. – Маму жалко. Ведь ты же… Что с ней делаешь?
– О, – потёр руки он, – сначала я заеду ей по её наглой морде, скажу, что я очень расстроился, когда она уехала, а потом пару раз заеду по почкам. Это убедит её в моих твёрдых намерениях. После…
Меня передёрнуло от его рассказа. Хуже всего было то, что с виду это был обычный человек. Даже красивый. Отчасти внешностью я пошёл в него. К счастью, не внутренним миром, который у него полностью прогнил. Он всегда был немного чокнутым, а когда отсидел, так вообще вернулся совершенно невменяемым человеком. Его глаза горели безумием. Однажды он чуть не убил маму и меня, решив утопить нас в ванной. До сих пор боюсь воды. Порой он говорит, как нормальный человек, ведь он из интеллигентной семьи, где читали Байрона и Пушкина вслух, но большей частью как матёрый уголовник.
– … так что, сучёнок, вам не жить, – закончил он. Помолчал, закурил.
– А как ты нас нашёл?
– Не твоё собачье дело, – отрезал он. – А ты чего лохмы отрастил? Кудрявый, как баба. У нас в роду такого не было.
Нужно было что-то отвечать. Я не мог придумать ничего стоящего, кроме как:
– Времени всё не хватало.
– Так сейчас у нас полно времени, – обнажил он зубы и я увидел, что они пожелтели, а некоторые и почернели.
В его руках оказался нож. От ужаса я побежал в комнату, попытался запереться там, только этот ублюдок был сильней. Он повалил меня на пол, оседлал, намотал волосы на руку и стал пилить по ним ножом, выдирая клоки и царапая кожу головы острым лезвием. Как объяснить мои слёзы? Боль, конечно, безусловно. Но большей частью ощущение бессилия и беспомощности. Каким-то образом он был в сотню раз сильней. Он заламывал мне руки, не давал брыкаться. Я пытался подействовать на него своей силой, но не мог собраться и был уверен, что ничего не смогу сделать. Я испытывал глубочайшее унижение. Это было мерзко, противно, что кто-то до отвращения неприятный тебе делает это с тобой. И этому не было конца. Он рвал и рвал мои волосы, бормоча какую-то тарабарщину. От него пахло перегаром и чесноком, а ещё потом и дешёвым табаком. Меня едва не тошнило.
Вдруг он, обмякнув, навалился на меня сверху. Буквально на секунду. Затем тут же слез. Я боялся пошевелиться и до боли закусил губу, чтобы сдержать рыдания. Меня подняли, я стал вырываться, ничего не видя перед собой, но неожиданно оказался в крепких и безопасных объятиях. Я не мог поверить. Это был Руслан. Он прижимал меня к себе, словно защищая от этого ублюдка, корчащегося на полу в окружении спецназа. Э-э. Стоп. Меня глючит? Я крепко зажмурился и открыл глаза: квартира действительно была полна бравых ребят в форме, с чёрными масками на лице. Да не может этого быть…
– Даниэль, это, правда, происходит, – Руслан отстранился и заглянул мне в глаза. – Как ты?
«Лучше всех», – хотелось ответить мне, только что-то лишило меня дара речи. Отца выволокли из квартиры, а к нам подошёл невысокий и коренастый мужчина, который был не в форме, а в костюме с белой рубашкой.
– Как он? – мужчина задал вопрос Руслану.
– В шоке. Молчит.
Оба повернулись ко мне.
– Воды давал?
– Не успел.
Мужчина щёлкнул пальцами, и мне принесли стакан воды. Сделав пару жадных глотков, я поморщился:
– Невкусная. Хлоркой отдаёт. А чего из бутылки не налили?
– С характером, – усмехнулся мужчина. – Врачу покажем?
– Конечно, – кивнул Руслан, однако я перебил:
– Не нужно врача.
Руслан хотел возразить, но при мужчине не стал. Он его поблагодарил, тот сухо и сдержанно улыбнулся, затем исчез из моей квартиры вместе с бойцами. Быстро и чётко. Никаких лишних слов. Мы остались наедине.
– Кто это? – стуча зубами, спросил я.
– Долго рассказывать, – вздохнул парень.
– У м-меня есть в-время, – я глянул на часы. – Почти весь день.
– Тебя трясёт, – заметил Руслан и, поколебавшись, сказал: – Это шок. Тебе нужна горячая ванна. Я сделаю…
– Не уходи.
Больше всего в жизни я боялся, что он уйдёт.
– Я не уйду, – пообещал он.
Мы вместе зашли в ванную. Детская зубная паста, мамина зубная щётка в мятной пене. Руслан настроил воду, добавил пены в неё и мы принялись ждать. До меня как всегда с опозданием дошло для чего пена. Ванную принимают голым. Руслан просто не хотел меня смущать. Хотя я бы и в одежде сел.
Когда вода наполнила ванную до половины, Руслан отвернулся. Я быстро разделся и юркнул под пену, которая доходила мне до подбородка. Подумав, я взял мамино небольшое зеркало и выдал:
– Ужас.
Причёской это назвать можно было лишь с натяжкой. Папаша не старался. Просто вырывал клоки. Руслан тут же повернулся и выдохнул:
– Всё можно поправить, – вдруг он посерьёзнел, – у тебя в волосах кровь.
Осторожно он стал перебирать волосы, едва ощутимо нажимать на кожу головы и интересоваться болит или нет. Это было и больно и приятно одновременно.
– Нужно обработать, – констатировал он.
– Не уходи, – снова повторил я. – Не уходи, пожалуйста.
– Я не уйду, Даниэль.
– Ты назвал меня по имени, – дошло до меня.
– А ты думал, я его не знаю? – усмехнулся Руслан.
– Да.
– Глупый.
– Да.
– Тебе не лучше?
– Не знаю, – растерянно вздохнул я, водя руками и собирая пену. – Расскажи… Расскажи, пожалуйста. Что-нибудь.
– Ладно, – легко соглашается он, берёт в руки губку, опускает в воду, ждёт, пока она впитает в себя больше воды. – Этот мужчина в костюме – мой крёстный. Он, как ты понял, занимает высокий пост в органах. – Губка набрала воды, Руслан приподнял её и провёл по моим плечам. Тёплые капельки воды побежали вниз. Это было очень приятно. – Когда ты сказал, что «течёт только с одного места», ты имел в виду, что с тобой только один человек? – я закивал, нежась под тёплыми струйками воды. – Я так и думал, что с тобой что-то случилось… Почему-то, с тобой всегда что-то случается. В общем, я сразу же позвонил крёстному. Ему не нужно долго объяснять.
Мы помолчали. Ласковые движения Руслана меня почти убаюкали.
– Ребята оказались деликатней, чем можно было ожидать, тем более что входная дверь оказалась открытой. Это хорошо, иначе бы они её просто выбили.
– И как бы я объяснил это маме?
Руки замерли.
– Может, ей всё-таки стоит знать? – осторожно задаёт вопрос Руслан.
– Нет.
У меня получается сказать это твёрдо.
– Уверен?
– Абсолютно.
– Хорошо, – он откладывает губку. – Ты уже согрелся.
Огорчённо киваю.
– Тогда вставай, одевайся. Сейчас выпьешь чаю и поедем тебя подстригать.
Я не успел ничего сказать, как он вышел. Поболтав в воде ногами, я вылез из ванной, насухо вытерся и наспех оделся. Водолазку пришлось поменять, потому что на неё попали капельки крови. Руслан ждал меня на кухне. С липовым чаем. И как только он нашёл липу? Чай получился отменным, лучше, чем у меня. Под его внимательным взглядом я осушил чашку.
– Молодец, – похвалил он. – Хочешь спать?
– Нет!
Вообще, у меня было такое ощущение, что я никогда в жизни не захочу спать.
– Поедем в салон?
Я несмело улыбнулся. Допил чай, натянул шапочку на голову.
Внизу уже ждало такси. Руслан назвал какой-то адрес и сел впереди, мне пришлось ехать сзади. Странно всё это было. Будто бы нереально. Ещё недавно я думал, что мы уже никогда не перекинемся и парой фраз. Наш поцелуй преследовал меня во снах, в мечтах. Не было дня, чтобы я не вспоминал Руслана. Каким-то образом он стал для меня чем-то, нет, кем-то значительным и важным.
– Приехали, – Руслан расплатился с водителем, а я тем временем вышел из машины и стал оглядываться. Средний такой райончик, спальный. Я нигде не увидел никаких вывесок, зазывающих в парикмахерскую или салон.
Руслан направился в сторону девятиэтажки, я поспешил за ним. Он набрал код, и дверь открылась. Мы поднялись на самый последний этаж. Скромный такой, обычный подъезд. Руслан постучал в дверь слева. Она тут же открылась. Меня окутало облако разнообразных запахов – от лака для волос до каких-то парфюмированных кремов. На пороге был высокий, стройный юноша. Одет он был в красные джинсы, футболку с каким-то флагом, больше похожим на радугу.
– Привет, Русланчик.
Я с ещё большим интересом уставился на человека, посмевшего обратиться к моему спутнику так фамильярно. Юноша, как юноша. Ну, симпатичный. Ладно, ну, очень симпатичный. Неужели у них с Русланом что-то было? Пристально его разглядываю, пока мы заходим, и Руслан перебрасывается с ним парой ничего не значащих, дежурных фраз, представляет меня.
– Это Даниэль.
– Какое красивое имя, – обрадовался неизвестно чему юноша. – А я всего лишь Иван.
– Тоже красивое имя, – ответил я из вежливости. Дурацкое имя.
– Так, ну что тут у нас? – Иван проворно стащил шапочку у меня с головы, задев при этом запёкшиеся ранки. Я скривился. – Оу. Прости.
