Текст книги "Особенные дети (СИ)"
Автор книги: F-fiona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Они с Русланом рассматривали меня.
– М-да, я не буду спрашивать, но кровь нужно смыть и ранки обработать, – вынес вердикт Иван. – Мог бы и отвести его к врачу.
– Он отказался, – буркнул Руслан. – У тебя есть всё необходимое?
– Конечно.
Меня завели в комнату, больше напоминающую парикмахерский зал в салоне, усадили в кресло. Иван принёс перекись и ватные диски. Но стоило ему промокнуть одну рану на голове, я вскрикнул от резкого жжения и откатился на кресле в угол. Иван посмотрел на Руслана:
– Может, лучше ты?
Тот тяжело вздохнул, однако, не шелохнувшись:
– Придётся потерпеть.
Я кивнул. Однако ситуация повторилась. Иван коснулся моей головы и когда перекись начала своё действие, я оттолкнул его. Парень раздражённо выругался:
– Русь, мне больно, вообще-то.
– Ему тоже.
– Знаешь… – собирался что-то сказать этот недоделанный стилист, но у него в кармане зазвонил телефон, когда он увидел, кто звонит, то расплылся в улыбке, поспешил снять трубку и елейным голоском затараторил: – Варенька, здравствуй, солнышко. Да, конечно. Я так рад, что ты позвонила… Конечно могу, ничем не занят.
Он вышел, оставив нас одних. Кажется, Руслан был недоволен:
– Даниэль, не веди себя как маленький. Ты терпел и не такую боль.
– Но это был ты, – тихо прошептал я.
Он замер. Недоверчиво поднял бровь. Взял ватный диск, капнул на него перекиси, подошёл ко мне вплотную, так близко, что меня окутало облако его туалетной воды. Свежесть с древесными нотками. Момент, когда его рука коснулась меня, я пропустил. Просто, когда стало больно, зажмурился. Вместо похвалы, Руслан просто обвёл овал моего лица. Нежный, лёгкий жест. Это было так интимно. Каждому встречному так не делают. Он продолжал дезинфицировать ранки на моей голове, а я, сжав зубы, ловил каждый его жест, каждую мимолётную ласку, которую порой и лаской-то назвать было нельзя.
Иван громко болтал за стеной с невидимым собеседником, Руслан вдумчиво продолжал работать медсестрой, а я сидел и просто балдел от его присутствия. Появление отца и всё случившееся утром уже не казалось таким страшным.
Руслан приподнял мой подбородок и заглянул в глаза:
– Всё. Ты молодец.
– А награда? – совсем обнаглел я.
– Награда? – на его губах появилась усмешка. – Ладно, ты заслужил. Хотя я с большим удовольствием бы отшлёпал тебя. Скажи, Даниэль, ты всегда попадаешь во все возможные неприятности?
Я, завороженно глядя на него, кивнул. Неожиданно Руслан резко и грубо притянул меня к себе и впился в мои губы поцелуем. Хотя, скорее, это был укус. Мало нежности и много жадности. Голова тут же закружилась, а ноги подкосились. Мысли испарились, оставив после себя плотный, дурманящий туман в голове. Я боялся пошевелиться, чтобы ненароком не прервать это чудо, происходившее между нами. Однако чудо прервал Иван, который бесцеремонно ввалился в комнату с бутылкой шампанского.
– Русланчик! – закричал он, не обращая на нас внимания. – Меня взяли!
– Поздравляю, – сдержанно улыбнулся Руслан, отпуская меня.
– Чёрт, я мечтал об этом столько времени… – Иван закружился по комнате. А потом резко остановился, решив, что должен мне пояснить причину своей радости: – Даниэль, меня взял в ученики известный московский стилист. Чтобы ты понял, это как выиграть Оскар. Нет, получить Нобелевскую премию.
– Поздравляю. – Не знаю, что ещё сказать.
Хватило и этого. Счастливый стилист всучил Руслану шампанское, сам кинулся на кухню за бокалами, заодно включил там музыку. Мой спутник крайне аккуратно открыл игристый напиток и наполнил два бокала. Я выдохнул, сквозь зубы, всем своим видом показывая, что я не ребёнок.
– Да ладно тебе, Русь, – засмеялся Иван. – За такое можно!
Выхватил бутылку и сам наполнил мой бокал. Руслан промолчал. Я выпил, под его немигающим взглядом, не подавившись. Иван заливал про невероятную возможность и своё счастье, но про мою шевелюру не забыл. Он ловко разделил волосы на пробор, покрутил их, взял ножницы и тут я даже перестал поспевать за его движениями, такими быстрыми они были.
– А ты как, всё школу не закончишь? – обратился с издёвкой стилист к Руслану. Было ощущение, что этот разговор у них давний.
– Одиннадцатый класс, – отмахнулся Руслан.
– Это смешно.
– Мне не очень.
– Ну, у тебя вообще всегда было туго с чувством юмора.
– А у твоего нового хозяина? – небрежно бросил Руслан, но рука, стригшая меня, замерла на мгновение.
– Ты заметил ошейник? – Иван коснулся тонкой кожаной полоски на шее. Я не разглядел её под футболкой, а Руслан разглядел, надо же. – У нас всё… Сложно.
– Он знает о том, что ты уедешь?
Пока Руслан отвернулся к окну, Иван подлил мне шампанского.
– Пока нет.
– А ты ему скажешь?
– Наверное. В смысле, конечно.
– Я бы разозлился. Но потом понял бы.
– Да, – фыркнул стилист, откладывая ножницы, – ты у нас такой понятливый.
Руслан послал ему гневно-шутливый взгляд. Похоже, этих двоих связывало что-то намного большее, чем просто секс. Я тихонько вздохнул. Руслана очень сложно понять, особенно потому, что я так мало о нём знаю. Иван – часть его прошлого. Интересно, сколько у него было отношений? Наверное, много. Он такой красивый, такой недоступный… Я осушил бокал и, пока эта сладкая парочка была занята разговором, поменял свой полупустой бокал местами с полным бокалом стилиста. Прислушиваться к их болтовне было неинтересно и, пока Иван колдовал над моими волосами с какой-то странной пластиковой штукой с зубчиками, я попивал шампанское и злился. По ходу, я для Руслана никто. Что значит ошейник? Должен ли я его иметь, раз уж я в Теме? Что я вообще должен иметь, кроме сотни вопросов?
– Готово, – провозгласил Иван.
Ничего не скажешь, мастер он просто от Бога. Сумел сделать из того что было стильную стрижку. По бокам над ушами было коротко острижено, дальше волосы шли ровными кудрями, при этом выглядели, будто каждую кудряшку определили на её место. Руслан никак не прокомментировал, а я сказал спасибо от всей души. Моё отражение мне нравилось.
– Отлично, двести баксов, – с милой улыбкой отхлёбывая из бокала, огорошил Иван.
– Чего?! – офигел я. У меня таких денег не было.
А Руслан спокойно положил перед стилистом две бумажки по сто долларов. Он что, носит баксы с собой? Откуда у него столько денег? И могу ли я позволить заплатить за мою причёску такую сумму? Пока я терзался сомнениями, Руслан и Иван вышли в коридор. Глупо было просто так оставаться в комнате одному, я попытался встать и неожиданно обнаружил, что пол подо мной шатается. Землетрясение? В этой части России? Я схватился за столик, который оказался хрупким, пошатнулся и все инструменты с него рассыпались. Парни обернулись. Иван присвистнул:
– По ходу, кто-то не умеет пить.
– Блять, – только и сказал Руслан.
Меня усадили на кухне и, пока стилист варил кофе, Руслан сверлил меня взглядом.
– Ну, прости, – прошептал я. Мне было очень стыдно. Я не думал, что несколько бокалов шампанского так подействуют. Что теперь он думает обо мне?
Кофе был обжигающим и крепким. Сахара и молока мне никто не предложил, поэтому пришлось давиться так.
Минут через двадцать я мог ровно стоять, хоть и всё ещё немного кружилось. Мы попрощались со стилистом, а внизу нас уже ждало такси. Я снова сидел сзади в одиночестве. До дома мы доехали очень быстро, я всё пытался придумать, что же сказать Руслану в оправдание и ничего не шло в голову. Он расплатился и проводил меня до самой двери.
– Надеюсь, тут с тобой ничего не произойдёт.
– Прости, – повторил я, тяжело вздохнув.
– Веди себя хорошо, – без эмоций произнёс Руслан и стал спускаться по ступенькам. Я снова вздохнул. От меня одни неприятности.
Дома я проверил, чтобы ничего не могло сказать маме о появлении папаши. А вообще, что с ним будет? Нужно спросить у Руслана. Обязательно. Только завтра. Сейчас у меня нет сил.
Мама, конечно, удивилась, увидев, что я сплю в семь вечера, но будить не стала.
***
Утром мама была в приподнятом настроении. Она шутила, слушала громко музыку и подтанцовывала под неё, звонко смеялась над юмористической передачей. Даже если бы у меня возникла мысль рассказать маме о случившемся, то теперь я бы этого не сделал. На завтрак были вкуснейшие оладьи, разрисованные шоколадным сиропом. Так мама делала только по праздникам.
Сделав вид, что с уроками покончено, я решил навестить Дениса. В соседнем супермаркете я накупил всякой ерунды, вроде чипсов и шоколадок. Друг выглядел хорошо. Бодрым, розовощёким, хоть и немного бледным. Правда, мне показалось, что он ещё больше похудел и стал похож на тонкий прутик. Долговязый, нескладный, с торчащими ушами он был очень забавным. Моему приходу он очень обрадовался, засуетился, поставил чайник на плиту и стал искать по ящичкам чай. Странно было видеть чайник, который ещё подогревают на плите. Сейчас повсюду электрические. Быстро и удобно.
Как-то я мельком заходил к Денису и не успел всё рассмотреть. Теперь, пока друг тихо ругал брата, который заныкал куда-то чай, я оглядывался. Квартира была скромная, от неё пахло советским прошлым и уютом. Простая кухонная мебель, счастливыми обладателями которой стали миллионы россиян по причине доступности, самые простые занавески, непримечательный цвет обоев. Только тут и там встречались вещи, дающие этой квартире неповторимую особенность. На стенах любовно запечатанные в рамочки висели детские рисунки. Они были подписаны – имя и год. Я заметил даже абстрактную мазню моего друга десятилетней давности. На столе лежала скатерть, вышитая вручную. Тут были и диковинные птицы, и яркие цветы, и разноцветные звёзды. На подоконнике стояли фикусы и фиалки в самодельных горшках (раньше это были самые обычные пластиковые бутылки из-под газированных напитков), которые для украшения были перетянуты красными и синими шерстяными нитками. Всё это рассказывало о хозяевах лучше слов и мне очень понравилось. Именно такую квартиру можно назвать домом.
Чайник закипел, а Денис так и не нашёл коробку с чаем.
– Ну, извини, – расстроился он, а потом хитро подмигнул, – зато у меня есть пиво.
Он вытащил из холодильника полуторалитровую бутылку пива. Ну не отказываться же было, в самом деле?
Обсудив всех одноклассников, учителей и непомерную нагрузку в школе, мы перешли к более личным темам. Немного захмелев, Денис вдруг выдал:
– Знаешь, а я ведь давно перестал на тебя сердиться. Просто тогда брата уволили… Вот я и расстроился. А потом нам рассказали, что это не твоя вина, что ты просто выпил фанты… Что ж ты сам не сказал?
Можно подумать, мне кто-то давал слово. Но другу и не нужен был ответ, он продолжил:
– В общем, всё написать тебе хотел, или подойти… А ты то с этим жирдяем, то убегаешь куда-то… Так вот и не получилось.
– Он не жирдяй. Ладно, – примирительно сказал я, – забыли. А давно ты один?
– Ну, неделю. Бабка-то живучая оказалась. О, не смотри на меня так, я не монстр какой-то, просто она уже не встаёт, почти ничего не видит и мучается от болей. А родители на неё уже столько денег потратили, в долги влезли… А ведь иначе нельзя, да, Дань? Просто потом всю жизнь будешь помнить, что был шанс спасти бабушку, а ты ничего не сделал.
Мы помолчали. Я глотнул пива и откусил шоколадку. Нормально, что. Вкусно. Тут мой телефон зевнул от пришедшей смски. Щёлкнув, я даже не подумал, что это Руслан, а когда увидел его имя, то невольно улыбнулся.
– О, сразу видно, что от девушки, – ухмыльнулся Денис, а я помрачнел от его слов.
Руслан писал: «Привет. Через сколько сможешь быть на Садовой 80?». Я прикинул. Это центр, ехать минут сорок. Плюс пока найти нужный дом. О, стоп, а что ему нужно? Что там такое на этой Садовой? Быть может, какое-нибудь кафе? Или кинотеатр? Или… Можно гадать бесконечно. Я отвечаю, что через час. Получаю в ответ простое «Ок». Он очень лаконичный малый, не находите?
Так как я уже ни о чём не мог думать, кроме предстоящей встречи, то попрощался с Денисом и побежал на автобус. Пиво на мне не сказалось. Ну, быть может, немного приподняло настроение. Это я так думал. Когда я подбежал через полтора часа к злющему Руслану и поздоровался, то он меня едва не растерзал:
– Ты пил? – всегда такой сдержанный Руслан вдруг очень громко это произнёс. Кажется, кто-то даже обернулся.
– Нет, – соврал я, глядя ему в глаза. И тут же поправился: – Совсем капельку.
– Ты в своём уме?
– А что?
– Блять, тебе всего шестнадцать!
– Значит, домогаться меня можно, а пить мне нельзя? – разозлился я.
Руслан выпрямился и уже тише спросил:
– Кто тебя домогался?
– Ты, – пропищал я.
– Если ты шутишь, то это ни капли не смешно. А если ты серьёзно, то проваливай отсюда и забудь, как меня зовут.
Стало горько. Первой мыслью было уйти, но гордость заткнулась после того, как встрепенулось сердце.
– Прости, – я опустил голову, чтобы он не видел моих глаз. – Я… Не прав. Просто зашёл к другу, а у него вместо чая было пиво. И ты меня не домогался, хотя, конечно, стоит заметить, что это не было бы лишним. И я бы не сопротивлялся. Честно-честно. И если хочешь, я уйду. Наверное. Нет. Не уйду. Я просто…
Он приложил палец к моим губам и вздохнул:
– Ты слишком много болтаешь. Но у меня ещё один вопрос: и почему ты опоздал на этот раз?
Это было сложно объяснить. Получилось, что я сел не на ту маршрутку. Вернее на ту, но идущую в другую сторону, а не в центр города. Опомнился я на конечной. Пришлось ждать новую маршрутку, которая не шла, затем искать нужный номер дома… Моей вины в опоздании нет, только разве это объяснишь? Я просто пожал плечами. Руслан не стал допытываться, он дал мне жевательную резинку и показал на дом, рядом с которым мы стояли:
– Я вчера не стал поднимать эту тему, но теперь придётся. Крёстный хочет с тобой поговорить.
– Насчёт отца? – понял я.
– Именно. Пожалуйста, веди себя нормально. Говори, только когда спросят.
– Я обычно так и… – строгий взгляд заставил меня замолчать.
Мы зашли в подъезд, прошли проходную, где с Русланом поздоровались, поднялись на второй этаж и вошли в самый дальний кабинет. Который оказался небольшим, серым и неуютным. За дешёвым столом сидел вчерашний знакомый мужичок и что-то писал. Руслану он улыбнулся, а мне пожал руку.
– Алексей Игоревич. Садитесь.
Я осторожно опустился в кресло.
– Даниэль, я бы хотел, чтобы ты рассказал мне всё об отце. По базе мы его пробили, но ты понимаешь, возникли сложности. Об этом потом. Сейчас ты рассказывай. С самого начала.
Оба посмотрели на меня. А мне как-то не хотелось рассказывать обо всей своей жизни Руслану. Зачем ему это знать? Как отец с малых лет бил меня и маму? Как мы скрывались от него? Как мы привыкли жить в постоянном страхе? Как я давно смирился с тем, что правосудия не существует? Всё это банально и неинтересно. Отпор мы дать не могли, бегали от него как зайцы. Когда-то везло, когда-то нет.
Так как от меня ждали ответа, я коротко обрисовал все основные приводы отца. Что, по сути, крёстный Руслана и сам знает, если проверил по базе.
– Понятно, – лицо Алексея Игоревича было недовольным. Цепким взглядом он сканировал меня, и пришёл к неутешительным выводам, наверное, потому что довольно резко ответил: – Тогда я помочь тебе не смогу.
Руслан перевёл на него взгляд. Уж не знаю, как эти двое обменивались мыслями, но крёстный смягчился:
– Даниэль, ты несовершеннолетний. Заявление должна писать твоя мама, да и то в лучшем случае…
Тут я вскинул руку, перебив:
– Я в курсе. Я знаю. Проходили.
Интересно, на хрена меня сюда Руслан притащил? Мне физически перестало хватать воздуха. Я не хотел больше находиться в этом помещении.
– До свидания, – поднимаюсь, нацепляя безразличную улыбку, – простите, что потратил ваше время.
Алексей Игоревич хотел что-то сказать, но я уже выскочил. Коридор был очень длинным, на проходной я запутался в поручнях, а на улице растерялся и сразу не сообразил в какую сторону идти.
– Даниэль! – окликнул меня Руслан. – Опять ведёшь себя как ребёнок? Стой.
Знаете, что я сделал? Даже не обернулся. Просто продолжил идти, жалея, что не взял с собой плеер. Я был уверен, что его величество даже не опустится до того, чтобы догонять меня, поэтому был очень удивлён, когда меня резко развернули и потащили в подворотню. Через пару шагов Руслан припечатал меня к стене и, возвышаясь надо мной, произнёс:
– Какого чёрта?
– Что, какого чёрта?
– Какого чёрта ты не останавливаешься, когда я тебе приказываю? – его глаза стали чёрными.
– А должен?
– Да.
Это простое слово, всего две буквы прозвучали так уверенно, так правильно, что по коже пробежали мурашки, а внутри что-то шевельнулось. Я смотрел на него и чувствовал, как попадаю под гипнотическое влияние этого человека.
– Ты не выполнил мой приказ, – завораживающим шёпотом говорит он, чуть наклоняясь ко мне. – Я накажу тебя за это. А сейчас я хочу, чтобы ты объяснил своё поведение. Я жду.
– Просто такое уже было. Понимаешь? Ему ничего не сделаешь. Ну снова посадят… Это ненадолго. Снова выпустят. Это никогда не кончится. Я просто… – Подобрать слова не получалось. К счастью, Руслану они были не нужны:
– Крёстный говорит, что нужно настаивать на том, что он сумасшедший.
– Он и есть сумасшедший. Вот только комиссия этого не признала, – невесело улыбнулся я.
– Этот шрам он оставил? – неожиданно Руслан наклонился к моей шее и коснулся губами того места за ухом, где была тонкая белая полоса.
– Да, – сглотнул я, чувствуя, как ноги подкашиваются.
– А этот? – его пальцы проскальзывают под ворот моего свитера, и он касается шрама на ключице.
– Да.
Ощущение, что мы остались вдвоём в этом мире, бесцеремонно прервала прошедшая мимо старушка, бурчащая что-то про современную молодёжь, потерявшую стыд. Руслан отошёл от меня на пару шагов, оставив после себя невосполнимую пустоту.
– Давай вернёмся и ещё раз всё обсудим.
Возвращаться не очень хотелось, к тому же было стыдно, но пришлось. Разговаривали мы долго. Алексей Игоревич старался что-то придумать, всё задавал вопросы. Потом он закурил прямо в кабинете, и повисла мучительная тишина.
– Я попытаюсь. Есть один вариант… Но раз ты не хочешь впутывать в это мать… Максимум, что я могу сделать, это оградить тебя от него на полгода.
– Может хоть дашь ему доучиться этот учебный год? – негромко попросил Руслан.
– Хорошо. Попытаюсь.
– Спасибо, – поблагодарил Руслан. И я закивал.
Дальше они немного поболтали с крёстным о неизвестных мне людях, обсудили новости автопрома и даже новости политики. Их диалог прерывался звонками Алексея Игоревича, которые раздавались каждые десять минут. Под конец они с Русланом синхронно встали:
– Что ж, буду держать вас в курсе.
Мы ещё раз поблагодарили Алексея Игоревича и вышли. Я был немного расстроен и растерян. Пока мы шли к остановке, то не сказали друг другу ни слова.
– Ты доберёшься домой сам? – спросил Руслан, делая шаг к подходящему автобусу.
Я кивнул. Кажется, сказал ещё раз спасибо, и он уехал, даже не оглянувшись. Странный человек.
***
В понедельник я получил взбучку от Аллочки. Ничего нового, всё то же – пропуски и опоздания. Она была обо мне совсем невысокого мнения и охотно это демонстрировала. Денис пришёл на второй урок, и я пересел к нему, стараясь не замечать обиды во взгляде Витаса. Таня на репетиции зверствовала, довела Джульетту до слёз, а меня до нервного истощения.
***
Вроде бы всё нормально, а мне было неспокойно. Я решил пройтись вечером, воткнул в уши плеер и слушал какой-то незатейливый мотивчик. Руслан молчал. А я изо всех сил старался о нём не думать. Был в этом особый кайф: ждать, постоянно возвращаться к нему в своих мыслях, бояться подумать о том, к чему это всё может привести.
На следующий день я получил по контрольной два. Химичка оставила меня после урока и участливо поинтересовалась, не нужна ли мне какая-либо помощь. Этим она поставила меня в тупик, потому как я и не подозревал, что произвожу такое впечатление.
Денис был радостный весь день – его родители возвращались. Хоть он и бурчал, что приедет этот маленький демон, но улыбка от уха до уха говорила о том, что он всей душой любит сестрёнку.
***
Маму вызвали в школу. Я плёлся домой, будто побитый и не знал, что делать. У меня по большей части предметов выходили тройки, а по остальной части – двойки. Пришлось признаться. Мама ожидаемо помрачнела и почти не разговаривала со мной весь день. И очень кстати пришло смс от Руслана.
К семи я был у него. Опоздав на одну минуту, но этот ужасный перфекционист и эти шестьдесят секунд засчитал за промах. Он решил меня наказать за это. И за всё остальное, наверное. Его ровный и прохладный голос заставлял мою душу уходить в пятки, когда он ко мне обращался. Его мнимо-безразличные интонации доводили меня до высшей степени эмоционального напряжения. Его простые действия пугали меня, с хорошей, очень хорошей точки понимания этого слова. Я и сам не заметил, как оказался у него на коленях. На мне осталось лишь приспущенное нижнее бельё, тонкая и ненадёжная защита. Его рука высоко поднялась и опустилась на мои ягодицы. Издавать какие-то звуки мне было запрещено, но я всё равно шумно выдохнул, произнеся короткое «ой». Звук шлепка был чарующим. Таким звучным, красивым, открывающим новую палитру красок. Я чувствовал тепло Руслана, его аромат, его частое дыхание и почти что сходил с ума. От возбуждения звенело в ушах, и я едва сдерживался. Я готов был молить его о разрядке, но каждый раз прикусывал губу. В глазах собрались слёзы, которые хотелось смахнуть, и я бы сделал это, если бы мне было разрешено. Или если бы мои руки были не связаны. Потом он гладил меня. Нежно, осторожно. Выводя какие-то круги на коже спины и ягодицах. Я дрожал и сильней кусал губы, чтобы не застонать от удовольствия. Он осторожно приподнял меня, развернул к себе и я обнаружил, что сижу на нём, а Руслан беззастенчиво этим пользуется. Он оставил свою отметину у меня на шее, прикусил сосок, а когда я дёрнулся назад, его рука накрыла мой член. Я замер. Я смутился. Я не знал, как быть дальше. Всё происходящее к этому шло, я хотел этого, но в реальности всё оказалось сложней. Это была ступенька, которую нужно было перешагнуть. Я колебался. Кто бы не колебался? Но Руслан решил за меня. Когда его рука стала меня мягко поглаживать, а губы впились в мои, я отпустил всё, что меня сдерживало. Этот момент экстаза был незабываемым. Это стало самым ярким и до странности отчётливым воспоминанием за всю мою жизнь. Стыдно не было. Хотя мне казалось, что как раз должно быть стыдно, когда ты кончаешь от пары движений другого парня. Но нет. Стало просто хорошо. Очень хорошо.
Руслан развязал мои руки и указал на ванную комнату. Я с горящими щеками принимал душ, смывая с себя пот и сперму и думал, что это чувство неповторимо.
***
Руслану нравилась эта игра. Когда я шёл на следующую нашу встречу спустя несколько дней, то был готов ко всему. Однако ничего не было. Как и в первый раз, я сидел рядом на полу, в то время, когда он чем-то занимался на ноутбуке. Ни поцелуев, ни шлепков…
Запутавшийся в наших отношениях, я шёл по пустынным улицам домой, не зная, что уже завтра всё изменится.
А завтра случилось вот что – Таня, узнавшая о моих оценках и о том, что ничего не меняется, рассказала об этом Руслану. Он в свою очередь поймал меня в коридоре и затащил в кладовую. Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Закрытая поза – руки скрещены на груди, ровная спина.
– Ты меня очень разочаровал, – сказал он. И я понял, что разочарование – это самая страшная вещь в мире.
***
С того момента наши встречи прекратились.
Совсем.
Ночами я гипнотизировал сотовый, открывал его имя в записной книге и разрывался от желания написать ему. Вместе с тем я понимал, что совсем его не знаю. То, что меня к нему тянет, как диабетика к сладкому, я осознал давно. Разбираться глубже я боялся. Но и понимал, что без него каждый день впадаю всё глубже и глубже в уныние. Меня ждала блестящая перспектива вылететь из школы, мама со мной не разговаривала, а Руслан вычеркнул меня из своей жизни.
Помощь пришла оттуда, откуда её не ждали. За неделю до окончания четверти, когда из класса вышел учитель, все мои одноклассники подошли ко мне. Они не стали спрашивать ни о чём. Они сказали, перебивая друг друга, что просто не могут допустить, чтобы меня отчислили. После уроков со мной остались три девочки, мы заняли пустующий класс, и они до вечера гоняли меня по алгебре. При том они так старались объяснить мне формулы, когда их применять и что должно в итоге получиться, что часам к девяти я мог писать по этому предмету диссертацию. Голова гудела от обилия информации, во рту не было ни крошки с утра, но я упорно решал и решал примеры.
Назавтра со мной остались парни, они ловко пробежались по заданиям в проваленной мной контрольной по химии, затем мы прошли пару тем по физике и закончили геометрией. В мозгах всё перемешалось. Такой каши там не было со времён, когда я узнал, что люди могут заниматься сексом и стал гуглить как это.
Когда на следующий день была контрольная по алгебре, то у меня создалось ощущение, что за меня болеет весь класс. Староста, Нина, не выдержала и кинула мне шпаргалку, с которой я сверился и с удовольствием обнаружил, что кое-что я решил правильно.
Затем были утомительные разговоры с остальными учителями, просьбы пересдать что-нибудь. Все они согласились дать мне ещё шанс (как я потом узнал, просили все одноклассники за меня). С химией я разделался легко, с историей ещё легче, а вот физичка безбожно гоняла меня по всем темам, я исписал всю доску раз десять и опоздал на репетицию к Тане, которая вопреки всему промолчала.
На последнем уроке по русскому языку Витас положил передо мной тетрадку с домашними заданиями, решёнными на десять страниц вперёд. Это меня спасло, потому что меня вызвали к доске как раз с одним из заданий на тех десяти страницах. Получив неожиданную пятёрку, я хотел было поблагодарить Витаса, но он исчез на перемене.
Когда наступил последний день перед окончанием четверти, и я с трепетом получил свой дневник от поджимающей губы Аллочки, то увидел, что у меня нет ни одной двойки! Денис повис на мне, а все остальные зааплодировали, будто я выиграл Оскар. Кажется, только Аллочка стала мрачней и возненавидела меня ещё больше, ведь она так надеялась избавиться от меня.
Витаса я нагнал на ступеньках школы, как всегда идущего домой в гордом одиночестве.
– Эй, друг, привет.
Он поднял глаза, и я увидел в них робкую радость. Какой же я козёл.
– Спасибо тебе за помощь. Я бы не справился без тебя.
– Да не за что.
– Эй, Динь, – я помахал Денису, – иди сюда. Познакомься, хоть мы и учимся в одном классе… Это Виталий, или просто Витас.
С той поры наше трио стало неразлучным.
Глава 5
Прошло три недели. У нас была самая обычная жизнь. Пока не произошло кое-что.
Играть в морской бой на троих на уроке истории не так-то просто. Нужно следить и за Николаем Ивановичем, опять впавшим в воспоминания былой молодости, и за собой, чтобы ненароком не прыснуть громче положенного со смеху от комментариев Витаса, и за Денисом, который, зараза, умудрялся каким-то образом подглядеть расположение моих кораблей. Нина шикала на нас и кидала страшные взгляды. Мы притихали на время, чтобы разразиться и давиться хохотом вновь. Кончилось всё тем, что нас выгнали. Конечно, для поддержания дисциплины, нежели за реальное наказание. Чтобы не попасться на глаза директору или завучу, мы решили спрятаться в туалете, и тут я впервые за долгое время увидел Руслана. Он сидел на подоконнике и нас будто бы не заметил. Конечно, друзьям стало неуютно, и они решили пойти в спортзал. Я не мог отстать от них и старался не оглядываться, когда выходил из туалета. Однако и тут мы ошиблись. Именно у 11 «Л» была физкультура. Руслан держался в стороне, в играх не участвовал, зато, будто для позёрства, забрался на одних руках по канату. Мои грёзы разрушил Денис:
– Юльки сегодня не было.
– Какой Юльки? – отозвался я, ругая себя за то, что мне стоит огромных усилий сдерживаться и не смотреть на Руслана.
– Юльки из 10 «Б», – пояснил Витас, который был в курсе сердечных предпочтений Дениса. – Беленькой.
– Вчера её тоже не было, – заметил Денис. – И позавчера. Блин, нутром чувствую: что-то случилось.
– Да? – я пока не знал, можно ли доверять Денискиному нутру. Однако Витас его поддержал:
– Ну, может, заболела там, давай сходим.
Чтобы отвлечься, я вызвался с ними. Адрес Юльки мы узнали у старосты её класса, которая тоже была обеспокоена тем, что девушка уже пропустила три дня.
Добирались мы долго, с двумя пересадками, на самую окраину города. Дорога до нужного дома петляла, всё время приходилось спрашивать прохожих, наконец, мы остановились возле новенькой панельки. Краской на её стене была намалёвана нужная нам цифра. Я уже стал высчитывать нужный нам подъезд, как вдруг Витас дёрнул меня за рукав. Недалеко стоял полицейский бобик, возле которого столпились те, кто остаётся дома днём: домохозяйки с детьми и старики. Подошли и мы. Денис побледнел, когда услышал, что упоминается фамилия его Юленьки – Беленькая.
– Давно эту Беленькую не видела, – вещала одна бабушка в беленьком платочке, – хорошая девочка была. Пройдёт, поздоровается, всегда про здоровье спросит. А здоровье-то в мои годы какое? Тяжко мне, тяжко. То спину прихватит, то почки…
– Ивановна, погоди ты со своими проблемами! – вступила другая бабушка с ядерно-рыжими волосами. – Вот у меня болячки…
– Так, гражданки, по делу, по делу! – попытался вернуть разговор в нужное место молодой прыщавый полицейский. Но кто его слушал?
Мы постояли минут десять, услышав несколько биографий жильцов и узнав о доходах почти всех в доме, и отошли. Подул ветер, и как-то сразу стемнело. Витас подвёл итог:
– Девочка пропала. Мама рыдает в квартире.
– Что это за мамаша такая? – разозлился Денис. – Не видела, что ребёнок пропал?
– Соседи говорят, что она по сменам на заводе работает, теперь выплачивает ипотеку, и её почти никогда дома нет, – вставил я, в принципе, понимая маму Беленькой.
– Что делать будем? – Витас смотрел то на меня, то на Дениса.
– Как что? – возмутился тот. – Искать!
– На это есть полиция, – справедливо заметил я и получил кулаком в бок. Пока что шутливо и пока что – от Витаса.
Ладно, решили поиграть в Нэнси Дрю – давайте. Витас подбежал к бабушке, которая последняя видела девушку, Денис подбежал за ним, ну и я, чтобы не стоять как идиот.
– Бабушка, ну а с кем она общалась?
– Ой, внучок, да ни с кем толком. Всё сидела со своим телефоном на лавочке. Сейчас все сидят в этом, как его… В конфликте.
– Где? – не поняли мы.
– Ну, общаются там.
– «Вконтакте», – догадался я.
– Вот-вот, – закивала бабушка, – сидит, бывает на лавочке, дома-то пусто и скучно, пишет и улыбается.
