Текст книги "Семейный портрет в экстерьере (СИ)"

Автор книги: existencia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

«Ничего» – откликнулась Рей. «Мир?»

«Мир»

«Если возможно найти твоих родителей, мы постараемся помочь. Я и сама…»

«Знаю».

– Сегодня должен приехать Финн, – тем временем вещала Роуз, не затыкаясь не на минуту, словно радиоприемник, – самолет из Афин задержали. Он там учится на археолога. Уже был в экспедициях в Египте и Индии…

Русский князь, слишком вежливый, чтобы игнорировать ее, как и все окружающие, понимающе покивал. Вероятно, слушать Роуз было все-таки интереснее, чем запутанное лепетание о грядущей церемонии из уст Констанс.

«Мог бы поддержать беседу, – отпустила шпильку в адрес Бена Рей, – ты же тоже любишь идиотские экспедиции».

«А я думал ты завела себе собеседника помоложе» – тут же откликнулся он. После этого он вдруг вежливо поблагодарил хозяйку за завтрак и поспешно поднялся из-за стола, направляясь в сторону спуска к морю. Рене увязался за ним следом. Рей проследила за ними, стараясь подавить растущее внутри чувство тревоги. Она так долго гипнотизировала взглядом опустевшую тарелку перед собой, успокаивая себя, что ничего плохого не должно произойти, что не заметила, как почти все гости куда-то разбрелись. Роуз и служанка принялись убирать посуду, периодически исчезая в полумраке кухни, и таким образом Рей вдруг очутилась наедине с По. Несмотря на раннее утро, он не смог отказать себе в бокале домашнего вина, судя по жалобам Женевьевы, пытаясь нейтрализовать последствия вчерашних излияний.

– Ты на меня злишься? – первым решился заговорить он. Рей скептически подняла брови и потянулась к графину, чтобы наполнить и свой бокал заодно.

– За что это? – невозмутимо откликнулась она. Француз тяжело вздохнул и помассировал пальцами переносицу.

– Рей, – строго сказал По, – прекрати, – продолжить он не успел, потому что к столу ненадолго вернулась Роуз, скользнувшая по лицам друзей заинтересованным взглядом. Никогда ничего не делалось без ее участия – ни тогда в Париже, не теперь в доме, где она была хозяйкой.

– Я просто ничего не понимаю, – стоило китаянке снова скрыться в доме, продолжил француз, – то ты хочешь его убить, то не хочешь.

– В том то и дело, дорогой, – проговорила Рей, отхлебывая вино маленькими глотками, – я сама способна разобраться с тем, что мне делать. Как и постоять за себя, если в этом есть необходимость. Или… – она смягчилась, – ты забыл? Ведь я – песчаная змейка.

– Да, Рей, – подтвердил По с легкой, грустной улыбкой, – так и есть. Но ты десять лет просыпалась в кошмарах, повторяя это имя. Ты фанатично выискивала всех нацистов, хотя искала только одного. И вроде как совсем не для того, чтобы выйти за него замуж.

Рей не смогла сдержать улыбки. Это действительно казалось чертовски странным, как со стороны, так и в ее голове. Но внятного объяснения у нее, конечно же, не было. Поэтому ей не оставалось ничего другого, кроме как отшучиваться.

– Ты совсем не понимаешь женщин, – заявила она, в жалкой попытке обратить серьезный разговор в шутку, – мы можем быть очень упрямыми, если чего-то сильно хотим.

По совсем не развеселился от ее слов, напротив вдруг сделался мрачным, как туча.

– Кайдел мне все рассказала, – вдруг выдал он и, предугадывая вопрос, уточнил, – я виделся с ней без тебя. Я тебе не говорил. Я знаю правду, Рей. Не пытайся убедить меня…

– Что она тебе рассказала? – Рей начинала выходить из себя, но все еще сохраняла самообладание. Однако ее пальцы на бокале сжались до такой степени, что стекло готово было треснуть в руках. – И ты… молчал об этом?

– Я… думал, что так лучше, – принялся оправдываться По, – и… на тот момент я был убежден, что все это в прошлом. Но обстоятельства изменились…

– О чем ты? – растерянно откликнулась Рей. Француз тяжело вздохнул и посмотрел ей в глаза долгим, испытующим взглядом. Ей сразу стало не по себе, захотелось убраться отсюда подальше, потому что все это не сулило ничего хорошего. Вероятно, сейчас ее снова примутся убеждать в том, что она не понимает, что творит и нуждается в спасении. Бедная, запутавшаяся дурочка, которая живет с чудовищем и не осознает того, в какой оказалась беде. Рей может и любила злить Бена и говорить ему гадости, но не способна была выносить этого от других людей. И как не сложно было признаться себе в этом, но дело не ограничивалось тем, что подобные нотации проявляли неуважение к ее выбору. Все же…

– Рене, – односложно выплюнул По и резко замолчал. Возле стола снова нарисовалась Роуз, на этот раз не собиравшаяся никуда уходить. Она осуждающе смотрела на опустевший графин вина.

– Этот то алкаш безмозглый, – ворчливо прокомментировала она, – но у тебя же дочь!

– С такой дочерью быстрее запьешь, – мрачно усмехнулась Рей, продолжая буравить взглядом По. Ей хотелось услышать, что он скажет дальше, но у Роуз были свои планы.

Рене? Причем здесь Рене? Что его вообще связывает с По? И Рей прекрасно помнила, что швырнула проклятый серебряный перстень на пол в его отеле много лет назад, уверенная, что больше никогда не увидит ненавистную безделушку, но почему-то теперь он оказался на руке никак не связанного со всей ее личной драмой мальчишки. Это он отдал ему кольцо? Зачем? Что, если этот старый фантазер и вбил в голову мальчишки все эти идиотские фантазии? Сейчас Рей искренне жалела, что с По невозможно было заговорить мысленно, не втягивая в эти секреты охочую до всяких сплетен Роуз. Она поддалась минутному искушению и коснулась мыслей француза, но ничего не поняла в творящемся там сумбуре – почему-то он вспоминал сейчас о Кайдел. Но Кайдел то здесь причем? Она погибла уже больше двадцати лет назад… Она… она что-то сказала По. Что-то, что он не произносил даже про себя.

Рей резко стало не по себе, тем более Роуз уже было открыла рот, чтобы поднять тему вчерашней встречи на утесе, о чем было не трудно догадаться и без чтения мыслей, поэтому она поспешила ретироваться. В третий раз спуск по отвесным ступеням оказался не такой сложной задачей, однако, на нижнем пролете, Рей столкнулась с Рене. Мальчишка даже не посмотрел в ее сторону и торопливо затопал по направлению к дому. Рей нахмурилась и отправилась на поиски Бена. И, что не удивительно, он расположился в тени того же самого утеса, где прежде скрывался Рене. Он задумчиво курил и наблюдал за тем, как волны неспешно облизывают песчаный берег.

– Вы со всем разобрались? – поинтересовалась она, присаживаясь рядом. Бен хитро улыбнулся.

– По крайней мере, заключили перемирие, – откликнулся он. Рей удовлетворенно кивнула и положила голову ему на плечо. Солнце стояло высоко и температура непреодолимо поднималась, хотя в тени утеса все еще царила приятная прохлада. Первые отдыхающие уже лениво раскладывали свои пожитки на берегу.

Рей много чего хотелось спросить, но отчего-то она продолжала молчать, завороженная видом спокойного, ласкового моря.

– Ты задумал что-то плохое, – наконец-то нашла она подходящие слова. Бен почесал ее за ухом, словно она была прирученным диким зверем.

– Ага, – легко согласился он, – и ты сильно разозлишься, если я скажу, что намерен расстроить свадьбу его подружки?

Рей глухо рассмеялась.

– Какой альтруизм, – фыркнула она и ехидно спросила, – с каких это пор мы помогаем воссоединиться любящим сердцам?

– Мы?

– Моя репутация в глазах друзей все равно была безвозвратно похерена в тот момент, когда я заявилась к ним в компании бывшего нациста, – улыбнулась Рей, – поэтому вполне могу себе позволить участие в этом.

– О, – многозначительно протянул Бен и усмехнулся, – не забывай, я здесь уже не воплощение зла номер один. Это теперь привилегия Жени.

Рей скривилась и проследила за направлением его взгляда: из-за зарослей гибискуса на пляж вынырнула их дочь в компании русского князя, которого она властно тащила за собой за руку. Бедняге ничего не оставалось, как следовать за ней, путаясь в длинных ногах, в жалкой попытке не наступить девочке на пятки.

– Ну, хотя бы не цыган, – мрачно констатировал Бен.

– Русские еще хуже.

Комментарий к 5.

Без обид, я всем сердечком люблю нашу прекрасную, тягучую, непостижимую русскую душу и всякую достоевщину. Но не могу не подшучивать над этим ;)

========== 6. ==========

Поставленная задача оказалась намного сложнее, чем на первый взгляд. Супруги договорились между собой, что Бену достанется Рене, а Рей возьмется обрабатывать и вразумлять Констанс. Однако, до обряда венчания оставалось совсем немного и возле невесты постоянно крутилась обеспокоенная Роуз, оберегавшая ее от окружающего мира, как настоящая курица-наседка только вылупившегося птенца. Надежды оказаться с девушкой наедине таяли у Рей со скоростью льда в бокале виски, который она пропустила за обедом на террасе, чокнувшись с Беном за успех их маленького абсурдного предприятия.

И все-таки работать вместе, быть заодно оказалось чрезвычайно увлекательно, когда это касалось не решения бытовых проблем и воспитания несносной дочери. Рей чувствовала приятное возбуждение и азарт от мысли, что теперь они сообщники в запланированной заодно пакости. Назвать эту идею альтруистичным поступком, язык не поворачивался даже про себя. В чем-то желание было даже мстительным – если Роуз и По решили, что сами смогут выбрать для Рей ее лучшее будущее, теперь она платила им той же монетой, ввязываясь в дела Констанс относительно ее грядущего семейного счастья.

Наконец-то удача улыбнулась Рей, и во дворе виллы послышался звук подъехавшего автомобиля. Судя по радостному кудахтанью пожилой гречанки и оживленным голосам снаружи, наконец-то объявился Финн. Роуз, конечно же, бросилась встречать младшего ребенка, избавив Рей и Констанс от своего общества. Старшая сестра не горела желанием мчаться навстречу брату, она устало стянула с головы фату и присела на кушетку, возле старинного зеркала. Рей мысленно потерла руки и приготовилась исполнять роль змея-искусителя.

– Ты выглядишь грустной, – констатировала она, усаживаясь поближе к девушке и по-прежнему не выпуская из рук бокала, на этот раз уже с тем самым домашним вином, которое не давало покоя никому из гостей виллы.

– Да? – апатично откликнулась Констанс и разгладила складки на юбке, – вовсе нет… просто все это… очень утомительно. Я бы предпочла обойтись без этих… сложностей.

Рей кивнула с самым понимающим видом, на который была способна.

– Ты планируешь рассказать Андрею когда-нибудь, что ребенок не его? – перешла она в наступление. Бедняжка Констанс побледнела настолько, что цвет ее лица слился с тоном подвенечного платья. Она судорожно замотала головой.

– Понимаю, – вздохнула Рей и многозначительно потянула, – уважаю тебя за храбрость, ведь жить с этим будет сложно…

– Ты думаешь? – с готовностью поддержала заданное направление беседы невеста, но внезапно сумела огорошить Рей и сбить с нее всю спесь боевого настроя, – твоя дочь… тоже от другого человека?

– Что? – закашлялась Рей, – с чего ты взяла?

– Не знаю, – пожала плечами Констанс, – мама говорила, что вы были близки с дядей Полем… и он до сих пор тебя любит.

– Что? – беспомощно повторила Рей.

– Да, ты… не знала? – темные глаза девушки цепко ухватились за лицо Рей, оценивая произведенный эффект, – прости.

Рей спрятала лицо в ладонях и слегка надавила на глаза, но вовремя остановилась, вспомнив, что это действие может повредить ее старательно восстановленный макияж. Все-таки она и так все утро проходила растрепанная и с черными кругами потекшей туши под глазами, как какая-то ведьма, не хватало пугать обитателей виллы и дальше.

Бред какой-то.

– Мама говорила, что в молодости дядя Поль был от тебя без ума, – продолжала Констанс, словно специально поставив перед собой цель добить Рей, – но он встречался с Кайдел… в честь которой меня и назвали. И не знал, как ей об этом сообщить… он… – она потупила взгляд, – и сам это сказал, когда они вчера вернулись ночью и напились с мамой.

– Что он еще говорил? – осторожно поинтересовалась Рей.

– Что убил бы твоего мужа, если бы ты не вмешалась, – с готовностью отчиталась Констанс и приложила пальцы к губам, испугавшись сказанного, – он же не серьезно, да?

– Ага, – буркнула Рей.

Еще только такого поворота событий ей не хватало для полного счастья. И да… это было уже слишком. Откуда вообще возникла подобная версия, в которую Рей так трудно было сейчас поверить? По всегда был ее другом, восхищал ее и вдохновлял, с ним было легко и комфортно… Она уважала их отношения с Кайдел и радовалась им, уверенная, что эти двое подходят друг другу как нельзя лучше. Она страдала вместе с ним, когда Кайдел погибла. Она и думать не смела о том, что чудесный, веселый, харизматичный француз с его тугими кудрями, озорными глазами вечного мальчишки, умением убеждать и вести за собой людей мог испытывать к ней что-то, кроме дружеской симпатии. Она настолько была уверена в том, что не может нравиться представителям противоположного пола, что отказывалась замечать нечто очевидное, лежавшее совсем на поверхности. По-своему трактовала ту грустную нежность, с которой По называл ее «песчаной змейкой» и обнимал… Черт.

– Так, ладно, – скорее себе, чем Констанс сказала Рей, с трудом возвращая себе утраченное самообладание, – это все уже не важно. Дела давно минувших дней…

Но у Констанс было свое мнение на этот счет, и она даже перестала выглядеть печальной и уставшей. Темные глаза вспыхнули, и на ее миловидном личике появилось выражение, делавшее ее точной копией ее матери. В те моменты, когда Роуз принимала решение проявить заботу об окружающих, хотят они этого или нет.

– Ты его любишь? – спросила она.

– Кого?

– Дядю Поля, – вдохновлено выпалила невеста. Рей застонала и запустила себе руки в волосы. В висках начала нарастать слабая, пульсирующая боль подступающей мигрени. Констанс не смогла правильно интерпретировать реакцию собеседницы и вдруг крепко ухватила ее за руку и доверительно заглянула в глаза:

– А давай сбежим? – горячо зашептала она, – ты с Полем, а я с Реем. Начнем все сначала в другом месте… поступим хотя бы раз так, как хочется, а не как должно…

Рей бы обрадовалась этому предложению, если бы не была так обескуражена тем, куда ее завели попытки переубедить девушку. Она сейчас думала о том, чья голова первой полетит с плеч, если об этом узнает Бен. И, конечно же, тут же свяжет это с ее вчерашними словами, неаккуратно брошенными в беседе с Роуз в момент обиды на него, со странной сценой на утесе… И ох. Нехорошо.

– Ты хочешь сбежать с Рене? – слабым голосом уцепилась Рей за спасительную соломинку, – не хочешь выходить за Андрея?

Констанс решительно кивнула.

– Ты же тоже хочешь сбежать? – продолжила она крутить свою шарманку, – я слышала, кто на самом деле твой муж… Ты боишься его?

Блядь.

Я боюсь, что когда он услышит все эти доводы, то сильно разозлится, – мрачно согласилась Рей, – и натворит какой-нибудь херни.

– С чего ты взяла?

– Я слышала о чем говорили вчера мама и дядя Поль, когда вернулись, – пояснила Констанс и встала, чтобы стянуть с себя платье и переодеться в обычную одежду. Рей принялась ей помогать, хотя голова ее теперь была занята совершенно другим.

Нет, первой до дядюшки Поля с его длинным языком и постоянной бравадой доберется все-таки не Бен, а она сама. Слишком уж хотелось затолкать ему все его героические речи о спасении девы в беде куда-нибудь поглубже в глотку. Но сначала – разобраться с вездесущей Роуз, которая, вероятнее всего, сыграла решающую и не лучшую роль во всей этой истории. Это было слишком в ее стиле.

Если у Рей и были какие-то таланты, кроме, конечно, телепатии, телекинеза и еще некоторых весьма сомнительных в пользе вещей, вне пределов человеческих возможностей, то, как минимум умение довести любую ситуацию до апогея. С непостижимой виртуозностью она превращала крохотную проблему в катастрофу вселенских масштабов в наивной попытке сделать «как лучше». И было в этом поразительное постоянство.

Рей подкараулила Роуз на кухне и зажала ее там в уголке, одним грозным взглядом выкурив оттуда мешавшуюся под ногами гречанку. Она собиралась устроить разнос старой подруги за вчерашнюю спасательную миссию, но все, конечно же, вышло из-под контроля. Первой заговорила Роуз.

– Дорогая, ты очень бледная, – невозмутимо заметила она, отряхивая испачканные в муке руки о фартук и оглядываясь по сторонам в поисках случайных свидетелей их беседы, прежде чем продолжила, понизив голос до шепота, – он… угрожал тебе?

– Роуз! – выдохнула Рей возмущенно, – это мой выбор, – и зачем-то повторила, – мой выбор. Мой.

Роуз шагнула к старой подруге и покровительственно положила руку ей на плечо.

– Я все понимаю, – доверительно заговорила Роуз, – даже не представляешь, насколько я тебя понимаю! Я ведь тоже мать. Ты все это терпишь из-за Жени? Но… видишь, даже ей хватило смелости…

– Хватило глупости, – перебила Рей, – она сделала это, потому что мелкая, злая, избалованная дрянь. Вовсе не…

Роуз покивала с таким видом, словно разговаривала с умственно отсталым ребенком, которого до глубины души заденет противоположное мнение его собеседника. Рей ужасно злилась от этого, но намного сильнее от того, что ее загнали в тупик.

Последние три года жизни ее вполне устраивала отлаженная схема ее сомнительного для окружающих семейного счастья. Она предпочитала не вдаваться в рефлексию и плыть по течению, доверившись судьбе. Ей и самой не хотелось отвечать на многие вопросы, не хотелось говорить о собственных чувствах и, более того, размышлять о них на досуге. Она могла сколько угодно говорить гадости Бену, злить его и плеваться колкостями в ответ на заботу и любовь, не оправдываясь перед окружающими. И вдруг всему внешнему миру с какого-то перепуга стало огромное дело до ее сломанной жизни, до ее неправильны ориентиров и непостижимого нормальному человеку выбора.

Хуже всего было то, что в голове Рей был совершенно отчетливый вариант решения этой проблемы. Ей было достаточно напомнить Роуз, что любовь, как правило, зла и иронична, и хочешь – не хочешь, полюбишь и бывшего нациста и зверя в человеческом обличье. Но она не могла. Не умела. Не находила в себе достаточной смелости для этого.

Еще и думала в такие моменты слишком громко.

– Я знаю, какая ты смелая девочка, всегда была, – тем временем не унималась Роуз, – и на что ты готова идти ради тех, кого ты любишь. Но война закончилась, а твой самоубийственный героизм сведет тебя в могилу… Если ты не остановишься… В твоих силах все это прекратить…

Рей набрала в легкие побольше воздуха, собираясь выплюнуть опровержение каждого сказанного подругой слова, но не успела. Спиной она почувствовала присутствие Бена и еще никогда в жизни она не была настолько зла на него за умение оказываться в не нужном месте, в неподходящее время. Впрочем, если бы не эта его черта, когда-то в Гюрсе, она бы не избежала изнасилования древком от лопаты от кучки взбесившихся арестанток, за что все-таки стоило отдать ему должное.

– Да, дорогая, – насмешливо протянул ее супруг, – в твоих силах все это прекратить.

Темные глаза Роуз мгновенно вспыхнули и она переключила все свое внимание на Бена. Да, все-таки у их компании, вернее, чудом оставшихся в живых ее останков, полностью отсутствовал инстинкт самосохранения. Китайнка приняла боевую стойку и двинулась в сторону застывшего в дверном проеме мужчины, пока не оказалась перед ним. Только теперь Рей вспомнила о том, какой у Роуз маленький рост – ведь рядом с его громадной темной фигурой, она казалась маленькой собачонкой, бросающейся с лаем на бронированный поезд. Роуз это не пугало, она ткнула пальцем Бена в грудь, совершенно не смущаясь того, что чтобы посмотреть ему в лицо, ей пришлось сильно задрать голову.

– Ты! – рявкнула она и возбужденно затараторила, – оставь ее в покое наконец! Сколько боли ты ей причинил и тебе все мало? В тебе есть хоть что-то человеческое? Хотя бы капля сострадания? Хоть немного раскаяния за все…

– Не уверен, – усмехнулся Бен. Рей не знала, кого из двоих присутствующих ей сильнее хочется ударить – осатаневшую в конец Роуз или мужа за его невозмутимую улыбку в ответ на все ее обвинения.

– Роуз… – попыталась вмешаться Рей. Ну какого черта он явился сюда? Они же договорились… Она была уверена, что Бен сейчас напаивает припрятанным Хаксом вискарем беднягу Рене, пытаясь убедить его в том, что тот совершает чудовищную ошибку, легко отпуская Констанс замуж за другого. Почему все вечно идет наперекосяк?

– Ты монстр, – торжественно завершила свой выпад китаянка.

– Да, – зачем-то с готовностью подтвердил Бен, но топтавшаяся перед ним хозяйка дома интересовала его мало, он смотрел только на Рей, – но тебе достаточно попросить, чтобы я оставил тебя в покое навсегда. Ты ведь этого хочешь, Рей?

Рей не успела ответить. Он примиряюще поднял вверх ладони, бросил какие-то натянуто-вежливые извинения оторопевшей Роуз и поспешил снова оставить их наедине. Бывшие подруги встревожено переглянулись.

Блядь.

Рей, конечно, ничего другого не оставалось, кроме как ринуться за ним.

Если бы Бен не сохранил за собой старую привычку военных лет к минимализму в отношении своих личных вещей, то, вероятно, сейчас он бы, злобно сопя, швырял бы их в чемодан. Но жалкого количества одежды, которое он привез с собой, явно не хватало для красочного представления. И Рей обнаружила его стоящим посреди комнаты, сжимающим и разжимающим кулаки, явно в попытке выбрать что из окружающих предметов стоит взорвать или воспламенить взглядом. На самом деле, если бы он действительно хотел уехать, просто запрыгнул бы в бьюик и умчался куда глаза глядят, но в планы ее супруга входило не бегство, а очередная бессмысленная мелодраматичная сцена. Комната для словесной дуэли подходила лучше всего, снаружи было слишком много любопытных глаз и ушей.

– Ну что опять? – страдальчески протянула Рей, запирая замок изнутри и не смогла отказать себе в искушении передразнить, – «попроси меня, я оставлю тебя в покое навсегда».

– Это не смешно, – глухо откликнулся Бен и обернулся, яростно сверкая глазами, и резким движением убрал с лица, растрепавшиеся от быстрой ходьбы волосы.

– По-моему это уже чертовски смешно, – не сдержалась Рей, но все-таки смягчилась, – извини.

– За что? – нервно спросил мужчина, – за то, что твои друзья уверены, что тебя нужно спасать, а ты даже не думаешь их переубеждать?

– Ты сам прекрасно знаешь, как сложно спорить с упрямыми идиотами.

– Ты даже не пытаешься! – не желал униматься Бен, угрожающе подступая к ней, – тебе это нравится? Ты знала, что твой чертов пилот в тебя влюблен и до сих пор мечтает спасти принцессу из лап чудовища?

– Да, узнала час назад, – фыркнула Рей и зажмурилась, потому что перед ее лицом свистнул кулак, ударившийся рядом с ее ухом в деревянные узоры на двери. Ярость исходила от Бена обжигающими волнами, но Рей совершенно этого не боялась. Потому что на дне его глаз плескалось совсем другое – бесконечное море тоски и беспомощности, заставившее ее сердце сжаться.

– Бен, – серьезно проговорила она, ловя взгляд супруга, – ну прекрати. Я с тобой, а не с ним.

– Поэтому ты каждый день говоришь мне, как меня ненавидишь? И плюешься ядом, как только тебя что-то не устраивает? – подавленным голосом откликнулся он.

– Если тебе что-то не нравится, найди себе другую, – насмешливо заявила Рей и положила руки на широкие, часто вздымающиеся от судорожного дыхания плечи Бена, – я свой выбор сделала.

Продолжать затянувшуюся словесную перепалку дальше смысла уже не было. Одного ее прикосновения достаточно было, чтобы мужчина легко успокоился, как по волшебству. Словно ищущий ласки дворовый кот он потерся подбородком об узкую ладонь на своем плече и ненадолго закрыл глаза.

– Я тебя люблю, – пробормотал он с каким-то непонятным выражением, – я тебя, блядь, безумно просто люблю.

Рей улыбнулась и привстала на цыпочки, потянувшись за поцелуем. Бен с готовностью ответил ей и толкнулся языком ей в рот, властно, но нежно. В следующее мгновение он уже легко оторвал жену от пола, и она почувствовала лопатками мягкость кровати. Окружающий мир перестал существовать, как и все их разногласия. Комната сузилась до размеров покрывала постели. Сквозь вязкий морок, в котором тонуло ее сознание, Рей опомнилась и подтянула силой мысли к себе перчатки. Но Бен презрительно отшвырнул их в сторону.

«Хочу чувствовать тебя» – возразил он ей прямо в голову, не разрывая поцелуя. Все-таки в такие моменты телепатия была очень удобным способом решения проблемы занятого рта. Она хотела возразить и начать, как обычно, качать права, но резко передумала, ощутив холод ладони, скользнувшей под подол платья, огладившей внутреннюю сторону бедра, прежде чем проникнуть под тонкую ткань белья. Рей жалобно заскулила, разводя шире ноги, позволяя пальцам погрузиться в себя, покорно насаживаясь на них. Черт, как же это хорошо. Даже без перчаток хорошо.

Но Рей не успела в полной мере насладиться моментом: Бен резко убрал свою руку, разорвал поцелуй и отстранился от нее. Его глаза бешено горели и, поймав ее ищущий, требующий продолжения взгляд, он криво ухмыльнулся.

«Ну, ты хотя бы меня хочешь и на том спасибо» – услышала она его мысли. Он поднес к губам свои пальцы, только что побывавшие в ней и слизнул с них блестящую липкую влагу. «Или представляешь на моем месте пилота и от того течешь?»

– Ты полный придурок, – выплюнула Рей вслух, решив, что телепатия не позволит ей передать всю экспрессию, вложенную в эти слова. Бен не обиделся, он тоже получал определенное удовольствие от того, что выводил супругу из себя. Они слишком давно обнаружили, что в эту игру могут играть двое. Вместе это куда веселее, чем по одиночке.

«Да-а-а, всегда представляю пилота» – смело заявила Рей и вздрогнула, когда место руки между ее ног заняли горячие губы Бена. Его волосы щекотали ей бедра и низ живота, отчего девушка завозилась, но эти ощущения таяли по сравнению с другими, острыми и безумными, которые дарил его язык. «Вот хорошо, когда у него рот занят чем-то более полезным, чем постоянные обиды» – вскользь подумала Рей, оставив эти мысли только для себя самой.

Но злосчастный пилот оказался легок на помине. Рей почувствовала его присутствие в коридоре еще до того, как он решился постучать.

Блядь.

– Рей? Ты здесь? – спросил По через дверь и голос у него был встревоженный и грустный.

Комментарий к 6.

Трололо

========== 7. ==========

Рей не знала, плакать ей или смеяться. А заодно не способна была решить, просить ли Бена остановиться (о, нет, только не это!) или игнорировать незваного гостя. В любом случае француз был настроен очень решительно и уходить не собирался. Он сильно желал поговорить с Рей и, вероятно, разговор планировался не из легких.

Рей успела потревожиться, что и без того распаленный ревностью Бен потеряет к ней интерес и решит наконец-то разобраться с надоедливым пилотом в своей старой изуверской манере, но быстро успокоилась. Мысль о присутствии соперника только больше воодушевила ее супруга, заставляя усердно, агрессивно работать ртом. И сложно было в этом признаться, но и ее саму тоже.

Да, она конечно уже давным-давно лишилась последних остатков своей былой стеснительности, что немудрено особенно после того, как пришлось отплясывать перед нацистским застольем с голой грудью в унизительной вражеской фуражке. Но дело было в другом. Рей с удивлением обнаружила, что пикантная ситуация, в которой она внезапно оказалась, здорово тешит ее самолюбие. Большую часть жизни она была зашуганной девочкой, прятавшейся за мужскими тряпками, абсолютно убежденная в том, что ее неказистая внешность и дурной характер не способны вдохновить хоть кого-то. Рядом была красавица Кайдел, которую не желал только мертвый, белозубая блондинка с темными страстными глазами и хищными чертами; а еще Роуз, которая хоть и не была особо привлекательной в общепринятом смысле, но сражала наповал природным обаянием. Американка и азиатка – они были настоящей экзотикой в довоенном Париже, когда Рей – среднестатистической француженкой с нелепыми веснушками, раздражавшими ее до сих пор. К счастью хотя бы дочь унаследовала мраморно-белую кожу отца, а не ее сомнительные гены. И все-таки вдруг, непостижимым образом, из закомплексованной девчонки, Рей наконец-то превратилась в роковую женщину – причину страстей и конфликтов, и, конечно, возможного кровопролития. Сейчас она ничуть не сомневалась в том, что спусти она Бена с туго натянутого поводка, они с По с радостью перегрызли бы друг другу глотки. Да, ей даже интересно было бы на это посмотреть. Хотя ей с сожалением пришлось вспомнить, чем подобный расклад уже чуть не закончился во Фреджене.

И как там Рудольф? Стоило бы справиться о его делах… Вроде как он подружился с Лоренцо и появлялся на его вилле с новой супругой и детьми, но Рей всеми силами избегала поездок на побережье, если слышала о том, что возникнет риск встречи со швейцарцем.

«Рудольф, серьезно?» – услышала она в своей голове голос Бена, – «того, что твой сраный приятель топчется под дверью, пока я тебя трахаю, уже недостаточно?»

Рей пришлось прикусить себе запястье, чтобы не заскулить, настолько ее возбудил его комментарий и читаемое даже без интонаций возмущение. Бен сцапал ее за руку и вынудил вытащить ее изо рта. Рей зашипела, потому что хватка оказалась слишком сильной, не хватало еще, чтобы остался синяк.

«Боишься задеть его нежные чувства?»

Заткнись.

«Хочу услышать, как тебе хорошо».

«Да иди ты к черту!» – разозлилась Рей и кончила, прокусив себе губу до крови, чтобы сдержать рвущийся из груди стон. Даже если ей и удалось не издавать громких звуков, вид ее все равно был слишком красноречивым, чтобы выйти сейчас к французу. Раскрасневшееся лицо, дрожащие после оргазма колени, промокшая насквозь мятая юбка. Черт, и кто только придумал такую ткань, на которой так отчетливо проступают мокрые пятна? И ходи теперь так, будто страдаешь недержанием мочи.

Бен отстранился от нее и плюхнулся на пол, ехидно сверкая потемневшими глазами. Определенно теперь он чувствовал себя победителем, что старался продемонстрировать всем своим видом – даже распухшие от усердия губы облизнул.

– Рей? – со слабой надеждой снова окликнул ее незваный гость. Рей скривилась, стянула с себя пришедшую в непригодность юбку и небрежно зашвырнула в угол комнаты. Она взглядом поискала в куче разбросанных повсюду вещей что-то другое, во что можно переодеться и силой подтянула себе в руку легкое красное платье. Колени все еще слегка тряслись, в голове царил сумбур, а запястье начало болеть.

«Больно» – пожаловалась она, переодеваясь.

«Ты же любишь боль?»

Она скривила рожицу мужу в ответ, подавив желание в очередной раз послать его куда-нибудь подальше. Но не стоило злить зверя, пока он пребывал в хорошем расположении духа, взъерошенный, как мартовский кот, чтобы он не накинулся на подвернувшегося под руку По.