Текст книги "Семейный портрет в экстерьере (СИ)"

Автор книги: existencia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Прекрати, – взмолилась Рей, но было уже поздно. Слезы сами собой хлынули из глаз, застилая картинку яркого солнечного дня мутной пеленой. Она принялась изо всех сил тереть глаза руками, но толку от этого было мало, лишь размазала по щекам черные потеки туши. Роуз крепко обняла подругу и спрятала ее голову на своей мягкой груди, позволив ей пропитать слезами белую хлопковую ткань домотканой рубашки в крупных алых розах. Розы расплывались и были последним, что запомнила Рей, прежде, чем отключиться.

Пробуждение было болезненным и не только потому, что кто-то осатанело тряс Рей за плечи и отвешивал ей легкие, но ощутимые оплеухи. В горле першило после слез и вина, голова раскалывалась. Рей с трудом удалось разодрать слипшиеся от потекшей туши ресницы и она увидела перед собой крайне встревоженное лицо Армитажа. Он упрямо продолжал шлепать девушку по щекам, пока Рей не перехватила в воздухе его руку.

– Какого черта? – хрипло потянула она и предприняла попытку сесть. В комнате было еще светло, но свет уже был мягким и вечерним. Солнечные лучи красиво играли на оконной раме. Ветерок с моря, дувший в открытое окно был прохладным. Рей поежилась, собирая воедино разрозненные картинки событий, предшествовавших ее отключке.

Армитаж деловито прошелся по комнате и швырнул ей теплую вязанную кофту, которую подобрал с пола. Вокруг царил жуткий бардак, ведь они так и не удосужились убрать выпотрошенные из чемодана вещи.

– Дела плохи, принцесса, – сказал Армитаж, – вставай. Мне без тебя не разгрести все это дерьмо.

– Какое дерьмо? – апатично откликнулась Рей и тут же вспомнила про взрывоопасного Рене. Что-то с ним? А Бен уже вернулся? Или в этом и заключается проблема? Ох уж эти конфликты отцов и детей… Может быть, они там сами как-то разберутся? Она лениво стала натягивать кофту и расчесывать пальцами спутавшиеся волосы.

– Моя чокнутая жена и ваш французик умчались в Керкиру, – заявил Хакс с таким видом, словно вынужден объяснять очевидные истины неразумному ребенку. Однако, легче от этой информации Рей не стало.

– И? – уточнила она.

– Роуз стащила у меня пистолет.

Рей почесала в затылке и зевнула. Господи, да чего хочет этот рыжий засранец? С чего он вдруг решил посвятить ее в какие-то неурядицы своей семейной жизни? Каким образом это касается ее?

Блядь.

– Хватит тормозить, – разозлился Хакс и довольно грубо вздернул ее за плечо, заставив встать на ноги, – пойдем, у нас мало времени…

Рей стряхнула его руку и спрятала лицо в ладонях. Осознание творящегося безумия накрыло ее ледяной волной похуже фантомной метели в Гималаях. Ее словно засунули лицом в сугроб и как следует повозили там, чтобы кожа начала гореть от колючих снежинок, а под ложечкой противно засосало.

– А… этот… Рене с ними? – вырвалось у нее. Хакс сверкнул глазами и вылетел из комнаты. Рей ничего не оставалось, как бежать за ним, чуть не переломав себе ноги на извилистой лестнице. Однако, оказавшись на террасе, она с облегчением выдохнула, обнаружив там очень странную картину: Рене и Женевьева сидели на парапете и о чем-то тихо разговаривали, настолько увлеченные своей беседой, что даже не заметили появления взбудораженного Хакса. Рей невольно залюбовалась тем, как закатное солнце играло в волосах дочери и проклятого мальчишки. Но времени на неспешное созерцание у нее не было – Хакс уже махал ей из бьюика. И, конечно, этот негодяй, уселся за руль.

Рей нехотя присела на пассажирское сидение и обиженно надулась. Впрочем, сейчас был не самый подходящий момент, чтобы качать права на счет того, кто поведет этот прекрасный кабриолет.

– Ты можешь их найти? – тихо спросил Хакс, заводя мотор. Рей стрельнула в его сторону недовольным взглядом.

– Я могу попробовать найти Бена, – сказала она, – это проще.

Ничего простого в этом не было. Рей не слишком часто ставила перед собой подобную задачу, потому что, как правило, необходимости не возникало. Она вообще не очень активно пользовалась способностями, кроме телепатии, но на больших расстояниях транслировать мысли было не так легко. Однако, она надеялась на то, что ее супруг всегда ощущался очень ярко и ей легко удавалось почувствовать его присутствие, если он был где-то поблизости. Но каким маленьким не был бы остров Корфу, пара километров и пара десятков километров – ощутимо разные вещи.

Хакс гнал автомобиль в сторону Керкиры настолько быстро, насколько этого позволял извилистый горный серпантин. В какой-то момент Рей наконец-то удалось уловить что-то, отдаленно напоминающее след Бена и она потребовала Хакса остановиться и свернуть в противоположную сторону – дальше по побережью. Нужно было отдать должное Армитажу, что он не пытался донимать ее лишними вопросами и мешать и без того с трудом достигнутой концентрации. Он позволил себе только прокомментировать направление, предположив, что компания могла отправиться на один почти безлюдный пляж на западной стороне острова.

«Бен» – позвала она, но не услышала ответа.

«Пожалуйста».

«Не делай глупостей».

Измученная долгими ментальными практиками, она отвернулась от дороги и стала любоваться проносящимися мимо пейзажами. Солнце висело еще достаточно высоко над гладкой, перламутровой поверхностью моря. Его последние лучи путались в высоких кронах пиний и причудливых оливковых рощах. Теплый вечерний ветерок ласкал лицо. Это ведь вполне могла бы быть приятная поездка. Могла бы.

«Отзовись».

«Эй… не надо».

И наконец-то тишина в эфире прервалась и Рей ощутила присутствие Бена. Он где-то близко. Значит, Армитаж оказался прав.

«Да что тебе?» – если бы мыслительный разговор и сопровождался эмоциями, то Рей обожгло бы внезапной злостью. Она нахмурилась и недовольно прикусила губу, тут же позабыв о короткой вспышке радости от того, что он оказался жив и все-таки вышел на связь. Это ее право сердиться! Какого черта? Она еще даже не высказала ему ничего по поводу Рене… и…

Машина прошуршала по песку и остановилась, подняв в воздух облако пыли. Армитаж заглушил мотор и первый бросился к нескольким фигурам, застывшим у самого обрыва. Рей закашлялась от пыли и рванула следом – все-таки от рыжего толку сейчас будет куда меньше, чем от нее, вероятнее всего, он своим появлением только добавит масла в огонь.

Если бы не вытянутая рука По с зажатым в пальцах пистолетом, то картина могла бы показаться относительно миролюбивой: трое людей любуются закатом с отвесной скалы. Но, конечно же, все было намного сложнее.

Хакс тут же бросился к Роуз и вцепился в нее своими длинными цепкими пальцами.

– Какого черта?! – повторял он, как заведенный, словно позабыл все другие слова.

Рей встала рядом с По, пытаясь загородить его собой от испепеляющего взгляда Бена. Впрочем, кроме взгляда в нем больше ничего не выдавало готовности вот-вот ввязаться в неравное противостояние – руки в кармане брюк, слегка склоненная голова скорее говорили о расслабленности или хотя бы попытках произвести такое впечатление. Но Рей прекрасно знала, что иногда ему не нужно было и минуты, чтобы обратиться в смертельный торнадо, сносящий все на своем пути. Даже без оружия. Без своего жуткого меча, который теперь висел у них в гостиной, и Рей все время порывалась спрятать его в чулан.

– Что ты тут делаешь? – вступил По, пытаясь обойти Рей и отпихнуть ее подальше от зоны поражения, но девушка уперлась каблуками в песок и упрямо сопротивлялась, – ты не…

– А вы не подумали поставить меня в известность о своих планах? – взвизгнула она и вцепилась в руку француза, сжимавшую пистолет, – отдай. Мне. Это!

«А, так значит, ты была не в курсе».

Рей резко обернулась и встретилась взглядом с Беном. Да, все молнии из его глаз предназначались, без сомнения, ей. По и Роуз его мало интересовали.

– Что это значит? – крикнула она, и голос утонул в порыве ветра.

«Ты сказала своей сраной подруге, что осталась со мной только из-за Женевьевы. И потому что тебе некуда было пойти. Конечно, она помчалась тебя спасать от монстра…»

Рей застонала и вцепилась себе в волосы. Ну, опять. Очень обиженный монстр, который обожает цепляться к словам и лазить в головы ко всем ее близким людям, в поисках чего-то, из чего можно раздуть новый скандал. Вроде бы прошло столько лет, а история повторяется снова и снова.

Рей через плечо обернулась на застывшую в недоумении троицу, которая то не слышала их ментальных перепалок и не очень понимала причину затянувшейся паузы. Хакс воспользовался замешательством По и отобрал у него пистолет. Он дернул Роуз за руку в сторону своей машины, припаркованной чуть поодаль.

– Пусть сами разбираются, – сказал он, и Рей готова была в этот момент расцеловать его за проявленное благоразумие. Все-таки Хакс был единственным из всех присутствовавших, кто более-менее знал Кайло и некоторые нюансы их взаимоотношений с Рей. Разгромленный за один вечер Гюрс и постоянно кипевшие там страсти многому его научили.

– Что, как… – принялась сопротивляться Роуз, – Рей! У тебя есть выбор. Ты не должна…

– Я сама решу, что мне делать, – грубо оборвала ее Рей, не отрывая взгляда от Бена. Троице лучше было поскорее исчезнуть, потому что с каждой минутой он становился все злее. Удивительно, что он вообще сдерживался так долго и ничего не взорвал. Возможно потому, что кроме людей и машин на мысе особенно ничего и не было. Вырывать с корнем полынь и заросли розмарина в приступе ярости было для ее ручного монстра мелковато.

Хаксу с трудом удалось сдвинуть Роуз с места и теперь он бодался с По, который вдруг оказался куда более сговорчивым. Все-таки возраст брал свое – они уже не были такими боевыми, как лет десять назад. Сытая жизнь за океаном охладила страсть француза к поиску приключений. Он как-то разочарованно махнул рукой и поплелся к автомобилю.

Рей выдохнула облегченно только в тот момент, когда машина исчезла за скалистым уступом и далекий отблеск ее фар проглотили мягкие, внезапно опустившиеся сумерки. Она убрала растрепанные ветром волосы с лица и обернулась к Бену.

Кто начнет?

– А ты почему осталась? – с готовностью взвился мужчина, медленными шагами крупного хищника приближаясь к ней, – тебе же лучше с твоими сраными друзьями. Я тебя не держу – иди. Делай, что хочешь. У тебя же есть выбор. Еще успеешь их догнать, – он презрительно кивнул головой в сторону дороги, – и если тебе интересно, я не собирался причинять им вред, потому что они тебе, черт возьми, дороги! Точно дороже, чем я. Ты же примчалась, чтобы защитить их от кровожадного чудовища?

Рей терпеливо дождалась своей очереди и проорала, перекрикивая ветер:

– Да иди ты нахрен со своим благородством! В гробу я его видала! Что за детские обиды, Бен? Когда ты уже повзрослеешь, перестанешь цепляться к словам и начнешь разгребать то дерьмо, которое натворил? Когда ты собирался рассказать мне про его мать?

– Чью мать? – растерянно перебил мужчина и даже растерял весь свой пыл.

– Этого мальчишки! – продолжила нападать Рей, – это было после меня. Ты ей ведь тоже жизнь поломал, но почему-то не потрудился постараться загладить свою вину хотя бы ради ребенка…

– Рей, стой, – Бен уже оказался достаточно близко, чтобы ухватить ее за плечи и как следует тряхнуть, вынуждая замолчать, – о чем ты вообще?

– Твой сын! – не унималась она, завертевшись, чтобы вырваться из его рук, – этот Рене, он твой сын! Да он твоя чертова копия! У него есть способности, я уверена. Или начнешь убеждать меня, что хранил мне верность до нашей встречи? Да в жизни не поверю, после того, как ты трахался с этой Фазмой, мне блять, до сих пор, мерзко это вспоминать…

– Это невозможно, – покачал головой Бен и забормотал, – не может такого быть. Рей, я не буду врать, у меня были другие женщины, но уже позднее. После Гюрса я вернулся в Тибет и там… но точно не там… Я там пять лет провел, какие к черту женщины, одни монахи кругом…

Рей фыркнула и пошарила по карманам кофты, заботливо подсунутой ей Армитажем в поисках сигарет. Конечно же, такую важную мелочь она упустила, покидая дом в спешке. Бен считал ее движение и выудил из кармана портсигар и протянул ей.

– Ну, хотя бы спасибо за честность, – буркнула она, затягиваясь дымом, который тут же радостно подхватил ветер и развеял по побережью. Кофту она прихватила очень кстати – стоило солнцу сесть, температура сразу понизилась. Воздух все еще был влажным и приятным, но дневная жара наконец-то спала. Вокруг свивалась клубком густая, южная ночь. Рей стало зябко, и она обняла себя за плечи свободной рукой.

– Ты все еще злишься из-за Фазмы? – робко спросил Бен, – ревнуешь?

– Конечно, я ревную, идиот! – фыркнула Рей и не сдержала улыбки. Обстановка стала менее напряженной. После того, как она накричалась вдоволь, внутри стало спокойно и хорошо. Теперь вроде как можно было решать проблемы постепенно, не раздувая их до масштабов вселенской катастрофы. Бен легко считал перемену в ее настроении и погладил девушку тыльной стороной ладони по щеке. Рей прильнула к его руке и закрыла глаза.

– Иногда мне кажется, что я тебе безразличен, – тихо сказал он. Рей поморщилась.

– Ты думаешь, что я была бы с тобой в таком случае? – откликнулась она. И уже готова была услышать какую-то колкость в ответ, но видимо разгоревшийся скандал не только у нее отнял все силы.

Было хорошо просто стоять в темноте, в свете последних лучей закатного солнца и ярких южных звезд, на этом теплом ветру.

– Не знаю.

– Почему?

– Ты никогда не говорила мне, что любишь.

Рей открыла глаза и сердито прищурилась.

– Тебя только это беспокоит? – фыркнула она и бросила на землю догоревший окурок сигареты, проследив, как его тусклый огонек растворяется во тьме.

– Да, пожалуй, это меня беспокоит, – со странным выражением заявил Бен.

– А меня беспокоит огромное количество вещей, – передернула она и принялась загибать пальцы, перечисляя, – твой внебрачный сын, например. Да, кстати, мы ведь, по сути, не женаты и это мне тоже не нравится. Ты просто воспользовался моей амнезией и состряпал мне новые документы… и семь лет…

– Ты бы никогда не согласилась, если бы я предложил тебе выйти за меня, – заметил он и напомнил, – мы, вроде как, это уже проходили…

– Этого ты точно не предлагал, – перебила Рей.

– Это все? Я могу начать высказывать свои претензии? Меня беспокоит, что ты до сих пор отказываешься дать мне в зад… эй!

Рей ударила его в плечо, легко, как ей показалась, но судя по тому, как скривился Бен, это было весьма ощутимо.

– Ненавижу тебя, – проворчала она и нежно улыбнулась. Возвращаться на виллу пока не хотелось, здесь было слишком хорошо, и очарование момента постепенно успокаивало ее растрепанные нервы. Да и неприятных разговоров со своими горе-спасателями Рей предпочла бы избежать если не совсем, то хотя бы сегодня. Как и выяснения подробностей возникновения на свет Рене. Бен уловил ее настроение, стащил с себя пиджак и постелил его на колючую траву. Рей послушно устроилась рядом с ним и запрокинула голову, вглядываясь в лабиринты созвездий.

– Что ты делал в Тибете пять лет? – вяло поинтересовалась она, ворочаясь, чтобы устроиться поудобнее, пока не уместила голову на груди Бена. Он расправил ее волосы и пощекотал ей ухо травинкой. Рей поморщилась.

– Помогал восстанавливать монастырь.

– Господи, какая скука, – усмехнулась Рей и зевнула.

========== 5. ==========

Возле развилки Рей свернула на обочину, заглушила мотор автомобиля и повернулась к Бену. В зыбком предрассветном сумраке его кожа казалась особенно бледной, а глаза бездонными в своей черноте.

– Я могу вернуться одна, – сказала Рей, постукивая пальцами по кожаной обертке руля. Она думала об этом всю дорогу, но никак не могла решиться заговорить. Откладывать дальше этот разговор было бессмысленно – трасса раздваивалась и поворот направо сулил бегство от проблем и возвращение в Керкиру, а оттуда в Италию. Налево – неприятную встречу с царством призраков прошлого. Искушение умчаться подальше было слишком велико, но все же отравлено небольшим неприятным обстоятельством в виде Женевьевы. Какой бы мелкой язвой она не была, Рей все равно не могла бросить ее на произвол судьбы, как когда-то поступили с ней. И даже если бы ей вдруг удалось найти в себе силы для этого, Бен бы не позволил.

– Нет, в этом нет необходимости, – возразил он, подтверждая ее догадки, и мрачно констатировал, – твои друзья ненавидели бы меня в любом случае.

Рей кивнула и отвернулась к туманному пейзажу долины, где среди деревьев уютно горели огоньки Керкиры, словно прячущиеся в траве светлячки. Да, она никогда не видела светлячков, но представляла себе их именно так. Но вовсе не эти удивительные насекомые занимали сейчас ее голову. Рей совершенно внезапно почувствовала себя очень злой. Она даже легонько ударила по рулю, как будто он был в чем-то виноват.

– Но Хаксу дали второй шанс, – пробормотала она, до скрипа стискивая зубы, – это неправильно. Это…

– Разве? – апатично откликнулся Кайло и сигарета в его пальцах загорелась сама собой. Он выпустил в мягкий предрассветный воздух струйку дыма и испытующе посмотрел на супругу.

– Ты никогда не спрашивала, почему я убил твоего черного приятеля, – внезапно сказал он.

Рей нахмурилась, но даже не стала возражать против грубого слова, употребленного в адрес Финна. Был не самый подходящий момент, чтобы разводить демагогию относительно нацистских предубеждений об этнической чистоте.

– Причем здесь это? – буркнула она, – ты всегда легко находил повод, чтобы кого-нибудь выпотрошить.

– Нет, это важно, – настоял Бен, – все это связано. «Мне отмщение и аз воздам»…

– С каких пор ты цитируешь… библию? – перебила Рей и бросила в его сторону насмешливый взгляд. Она уже запуталась на кого собиралась злиться, потому что эти туманные разговоры сейчас совершенно не входили в ее планы. Было куда больше реальных проблем, нежели экзистенциальных дилемм, которые необходимо было решить в ближайшее время.

– Так тебе не интересно?

– Дай угадаю, он посмел меня обнять? – предположила Рей, ехидно изогнув бровь. Бен коротко и нервно рассмеялся, но улыбка быстро исчезла с его лица.

– Он сдал вас троих, – серьезно сказал он, – и не потому, что они обещали не трогать его подружку, как вы думали. Потому что обещали не трогать его. Из-за этого засранца ты оказалась в Гюрсе. Вы ведь вместе выросли? А он так легко продал тебя и обрек на гибель.

Рей забрала из его пальцев почти догоревшую сигарету и блаженно затянулась горьким дымом.

– Что, я тебе спасибо за это должна сказать? – осведомилась она.

– Твоя азиатка… – Бен поймал ее возмущенный взгляд и поправил себя, – Роуз не простила его. Даже его. С чего, по-твоему, они должны были меня принять с распростертыми объятиями?

– С того, что меня не интересует их мнение, – резко сказала Рей и повернула ключ зажигания, – и если они посмеют что-то еще выкинуть, я пошлю их нахер.

– Ого, – присвистнул Бен, – ты прекрасна в гневе.

Рей коротко улыбнулась ему и вывела автомобиль с обочины, решительно направляясь обратно в сторону виллы.

Дом еще спал, укутанный легкой туманной дымкой, нежась в объятиях дикого винограда и кумкватовых деревьев. Идиллическая картина на мгновение остудила пыл Рей, но до того самого момента, когда она не вспомнила о том, каким гостеприимством ей отплатила хозяйка виллы и по совместительству бывшая близкая подруга. Хватит себя обманывать – они были друзьями в прошлом, но сейчас лишь старательно поддерживали иллюзию близости и взаимопонимания. Бен оказался чрезвычайно прав, когда отговаривал ее от этой поездки, даже не из собственного эгоизма, а из лучшего опыта в общении с людьми. Люди легко предавали, легко осуждали и вешали ярлыки. Касалось это не только случайных встречных, но и тех, с кем приходилось долго идти по жизненному пути рука об руку.

Им легко удалось отыскать Женевьеву, девочка безмятежно спала, обнимая во сне свою чертову фотокамеру, и сон сделал ее острые черты мягкими и нежными. Рей поддалась минутному порыву и погладила девочку по спутанным темным кудрям, аккуратно высвободила из рук ребенка фотоаппарат и положила на тумбочку рядом. Жени легко ощутила это легкое прикосновение и приоткрыла темные глаза.

– Папа, – сонно пробормотала она, напрочь игнорируя присутствие Рей и вперившись взглядом в Бена за ее спиной. Чувства вины в ее голосе не слышалось, только недоумение.

– Не хочешь ничего объяснить? – ядовито поинтересовалась Рей, – или может быть извиниться?

Женевьева надулась и явно собралась сказать что-то колкое ответ, но Бен присел на край ее постели и положил ей на плечо руку. Девочка мгновенно остыла. Рей уловила его взгляд и поняла, что ее присутствие вряд ли поспособствует в достижении взаимопонимания.

– Да, принцесса, – вступил в разговор ее супруг, – нам с тобой не помешало бы многое обсудить.

– Я передумала, – невозмутимо заявила Жени, – ты лучше, чем дядя Поль. Он выпил много вина и от него омерзительно воняло…

– И на том спасибо, – буркнула Рей, сообразив, что это самый лучший момент, чтобы убраться подальше. Упоминания Демерона, тем более, после его участия в спасательной операции, было вполне достаточно для того, чтобы разжечь новый скандал. Все-таки француз знатно беспокоил Бена еще со времен их встречи в Риме и разборок во Фреджене. Сколько Рей не пыталась выбить из головы супруга, засевшие там предположения про интрижку с пилотом во время охоты на нацистов, он все равно был главным претендентом на убийство из ревности.

Рей спустилась на террасу и облокотилась на парапет, собираясь закурить, когда вдруг ощутила смутно знакомое, почти забытое чувство. Ее кто-то звал, и этим кем-то был вовсе не Бен. Кто-то, кто способен был дотянуться до чужого разума и незаметно коснуться его, оставив свой отпечаток. Повинуясь этому зову, Рей спустилась на пляж и увидела разведенный в тени скалы костер. Языки пламени освещали удивительно расслабленное лицо Рене. Парень сидел рядом с огнем, по-турецки скрестив ноги и сложив руки на коленях, зажмурившись и глубоко дыша. Рей медленно приблизилась к нему и опустилась на постеленное на камнях покрывало рядом.

Она не знала, как начать разговор и плохо себе представляла о чем собирается говорить. Да и Рене выглядел совершенно погруженным в себя, до того момента, как вдруг не накрыл ладонь девушки своей. Рей чуть не отпрянула, увидев у него на пальце знакомый до боли перстень. Морок мрачных ассоциаций отвлек ее от острого ощущения вторжения в сознание и она поддалась, позволила Рене скользнуть в свои мысли. Картинки воспоминаний суматошно понеслись перед мысленным взором, заставляя Рей снова видеть и алжирские пески и парижскую весну и мрачные застенки Гюрса… В какой-то момент она не выдержала нарастающей головной боли и резко отдернула руку.

Рене открыл глаза.

– Что тебе надо? – хрипло спросила Рей, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

– Не пришла бы, если бы не хотела, – отстраненно заметил он и нахмурился.

– Мне нужны ответы, – заявила Рей, – и я не собираюсь играть в твои игры.

– Мне тоже нужны ответы, – эхом откликнулся Рене, – но я, вроде как, нашел, все что искал.

– Надо же? – раздраженно буркнула Рей и обняла себя за плечи, ощутив прохладный ветерок с моря. Вероятно, ветерок все-таки был теплым, и холод исходил от мрака ее памяти. Памяти, с которой отчего-то другие люди, имеющие подобную власть, обращались чрезвычайно вольно. Хотели – отнимали. Хотели – рылись беспардонно, словно выворачивая наизнанку сундук со старым хламом, запылившийся в кладовой.

– Лучше бы ты была мертва, – мрачно прошептал Рене и вдруг отвернулся. Его спина напряглась так сильно, что обтягивавшая ее рубашка натянулась, готовая вот-вот треснуть по швам. Он слегка дрожал и нервно сжимал и разжимал пальцы. Рей хотела потребовать от мальчишки объяснений, но легко догадалась, что сейчас он совершенно не настроен на разговоры. Тогда она потянулась пальцами к каштановым кудрям на его затылке, в этом тусклом освещении казавшимся почти черными. Рене перехватил ее руку и злобно посмотрел на нее блестящими от слез глазами.

– Ты бросила меня! – крикнул он и в тишине пустынного пляжа, нарушаемой только тихим шепотом волн, эти слова прозвучали особенно остро. Рей нахмурилась.

– Да прекрати делать вид, что ты не понимаешь! – продолжал мальчишка, комкая ее пальцы в своих, толи от злости, толи от какой-то странной болезненной нежности, – я всегда знал, что моя мать сбежала из концлагеря, а отец был надзирателем… но когда это началось… это… – Рене скривился, а огонь вдруг вспыхнул ярче, явно не без его участия, – я понял, как его найти. Тебе ведь только это интересно? Слушай, черт возьми! Я узнал, что на службе у Рейха был экстрасенс, проводивший допросы пленников. И очень кстати оказалось, что отец моей девушки – служил с ним в одном лагере…

– Блядь, – только и могла, что обронить Рей. Значит, этот гаденыш прекрасно знал о том, кто на самом деле Армитаж, но вовсе не ставил перед собой цели сдать властям бывших нациских преступников. Его интересовал только один из них. Но проблема была даже не в этом.

– Подожди, – насколько это было возможно, спокойно заговорила она, – наличие у тебя способностей – вовсе не означает, что они были у твоих родителей. Я… я кое-что могу, – с трудом выдавила она, – а моя дочь нет. Это не передается с генами. Это могли быть совершенно другие люди…

– Ты просто не хочешь признаваться в том, что бросила ребенка! – с вызовом перебил Рене. Рей начинала злиться.

– Не смей так говорить, – прошипела она, – я потеряла своего первенца. Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить.

Эти слова более-менее остудили пыл мальчишки. Он выпустил ее руку и смущенно отвернулся, по-прежнему трясясь всем телом. Однако, его волнение передалось и Рей и сейчас она не была настолько уверена в своих словах, как бы ей не хотелось в них верить. Потому что она по-прежнему ничего не помнила о том времени, когда они с Кайдел скитались по лесам и болотам, прячась от войны. И не могла помнить и случившийся в то время выкидыш, о котором ей со скорбным лицом позднее сообщил врач в Париже, заодно заверив ее в том, что вероятнее всего после этого, у нее больше не будет возможности забеременеть снова. Если бы Женевьева не была маленьким монстром, ее появление на свет можно было бы назвать настоящим чудом. Но демоны не творят чудес, вроде как для этого есть другое название, но Рей в отличие от Бена не так хорошо разбиралась в теософской терминологии.

– Ты же сказал, что Кайло Рен убил твою мать, – ухватилась она за последний логичный довод. Рене обернулся и стрельнул в нее глазами, прежде чем смущенно потупить взгляд.

– Я думал, что она умерла в родах, – заявил он, – так было проще.

– Ладно, – вздохнула Рей, – и чего ты хочешь от него? Возмездия? Денег на оплату колледжа?

– Я не знаю, – сдался Рене, – я уже ничего не знаю.

Рей стало чудовищно жаль осунувшегося, помрачневшего мальчишку, в миг растерявшего весь свой прежний пыл. Каким бы агрессивным, несдержанным глупцом он не был, гоняясь за человеком без определенной цели, Рей все-таки могла его понять. Ее оставили в Алжирской глуши, и все свое детство она только и надеялась, что родители, будь они живы, все-таки одумаются и вернуться за ней или хотя бы отправят ей какую-то весточку. Это было главной причиной, по которой она училась читать: наивно мечтала, что обстоятельства мешают им вернуться, может быть, экспедиция на северный полюс или политические интриги в стране, а они скучают о ней и думают каждый день. Она училась быть сильной и смелой, старалась выживать в любых условиях, но грезила о теплых руках и сказках на ночь. Вместо них – лишь монотонные песни пустыни, надоедливый храп Платта за стенкой и ругань арабов на улице пели ей свою жестокую колыбельную.

Рей встала и потопталась на месте, разминая затекшие за время сидения в неудобной позе ноги.

– Ты ведь ничего не знаешь на самом деле, – констатировала она, – но хотел бы знать. Мне это знакомо, – она пересилила себя и протянула Рене руку в знак примирения, – я тебе не враг.

Рене неуверенно принял ее руку и встал на ноги. Стало совсем светло, и он почему-то смотрел на кольцо на своем пальце.

– Поговори с Беном, – примирительно посоветовала Рей, – он добрый, если не бросаться на него с кулаками и угрозами. Может быть, вы смогли бы найти общий язык.

Она уже забрала обратно свою руку и направилась к лестнице, ведущей наверх, когда ее догнал вопрос, брошенный ей вслед Рене:

– Зачем?

«Такие как мы должны держаться вместе».

После странного разговора на берегу Рей чувствовала тревогу и смятение, которые, впрочем, легко растаяли, стоило ей заглянуть в комнату. Идиллическая картина спящих в обнимку дочери и супруга наполнили ее мятущуюся душу ощущением тепла и уюта. Рей устроилась на оставшемся ей клочке кровати, уткнулась лицом в волосы Бена и аккуратно обняла его, стараясь не разбудить неосторожным движением. Спалось ей удивительно сладко, хотя и продлилась эта тихая гармония недолго:

Женевьева проснулась, только почуяв с первого этажа аппетитные ароматы свежего завтрака, и растолкала родителей, словно голодный птенец, требующий пищу. Рей пыталась отбиться от навязчивого внимания дочери, но тщетно: доводы о том, что Жени уже взрослое существо, способное самостоятельно раздобыть себе пропитание, не возымели должного эффекта. Встреча с остальными обитателями дома была неминуема.

Рей беспокоилась о том, что не успела толком переодеться и привести себя в порядок, но быстро поняла, что ее помятый и заспанный вид не самая главная проблема. За завтраком царила странная, напряженная атмосфера. И если вчерашнее застолье напоминало открытый военный конфликт, утренний прием пищи превратился в холодную войну. Половина присутствующих, в основном мужчины, крайне хмуро копошились в тарелках, игнорируя окружающий мир, но другая – в лице Роуз и Констанс навязчиво болтали без умолку. Роуз чувствовала себя виноватой – об этом красноречиво кричал язык ее тела и полнейшая чепуха, безустали лившаяся изо рта. Попытки положить добавки и услужить каждому гостю лишь усугубляли ситуацию. Констанс в своей нервозности и наигранном кокетстве перед женихом не уступала матери. Рей было неловко смотреть на обеих, и она предпочитала понуро молчать за компанию с остальными. Изредка, впрочем, она встречала взгляд Рене и не могла понять вложенного в него смысла, пока вдруг не услышала его обращения в своей голове.

«Извини. Ты же… слышишь меня?»

Рей покосилась на Бена, легко догадавшись, что и ему не будет трудно стать свидетелем этой вроде как приватной беседы. Но он старательно напускал на себя невозмутимый вид и даже не смотрел в ее сторону.