Текст книги "Песнь лезвия конька (СИ)"
Автор книги: EvgenyaTrofims
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)
Песня Маскарада ему очень нравилась. Классическая, но в то же время ритмичная и не скучная. И главное, что не скучная, как некоторые классические произведения из фигурнокатательного мира. Начало песни воодушевляло его как при первом прослушивании, так и сейчас. Саша оттолкнулся и не поехал, полетел по льду.
– О чём ты говорила с Денисом Руслановичем? – Катя села около Даши только сейчас, потому что дышала в уютном тихом уголке. И Даша сразу же накинула ей вопросик.
– Я потом тебе расскажу… Как все решится, – не хотелось говорить вообще. Но, скрывать такое невозможно. Думать вообще ни о чём не хотелось. И теперь всё словно в тумане. Катя совершенно не реагировала эмоционально на Дашу и на происходящее.
Четверной лутц.
Идеальный прыжок от Саши тоже не вызвал в неё каких-то эмоций. Все съел ужас и ожидание результата. Позитивная проба… Снова.
– Хорошо, – Даша заподозрила, что что-то не так. Но промолчала. Пусть Катя решает сама, когда рассказать. Тем более, что пока что Калининой есть за что волноваться. Например, за прокат после Суркова.
Четверной флип…
Выехал в тройку.
Тройной тулуп.
Четверной флип Саше давался сложно. Но ничего, Сурков верил, что это исключительно вопрос времени, когда он ему покорится.
– Сашка! – Анна Павловна «пригрозила» спортсмену грозным шепотом.
Денис Русланович практически не смотрел на прокат Суркова, витая в своих мыслях. Сейчас его больше волновала Катя со своей пробой. И какой-то смесью для мышц. Винить Тамару Львовну он не спешил – в конце концов, она могла не знать о чём-то в составе. Если эту смесь пили все, кроме Димы – это уже вопрос. А пока не стоит обвинять кого-то без должных доказательств.
Рушить карьеру такой спортсменки не хотелось. Она не заняла места на Олимпиаде, за последний сезон не показала выдающихся результатов. Но за межсезонье Ушаков рассмотрел в ней невероятный талант и усердие в совокупности с хорошими физическими данными. Катя была продолжением Тимура, но в то же время обладающим самобытностью. И меньше всего Денис Русланович хотел, чтобы она завершала карьеру из-за отстранения от соревнований.
В мыслях он даже не заметил, что Саша уже подходил к своему третьему четверному прыжку.
Четверной сальхов.
Сделал!
Отличный сальхов, так и не скажешь, что Саша его не любит. Пока что Маскарад идёт отлично, выезд с флипа не в счёт. Но, выводы делать рано, в программе присутствовали сложные прыжки после дорожки шагов.
– С какого момента Саша так прибавил в скольжении? – Роман! Запыхавшийся, еле успевший, но приехавший. И его появление без внимания не осталось.
– Там Роман! Он пришёл.
– Даш, я скоро начну думать, что он тебе нравится, – Кристина Виноградова, завершившая свой прокат первой во второй разминке девушек, заявилась на трибуны. Калинина отмахнулась от неё, хмуря брови. Нравится, как же. А её парень что, шутка какая-то?
– Анна Павловна работает с ними день и ночь, лишь бы все было идеально. Наверное, там и прибавил.
Маскарадная дорожка шагов отличалась необычайной плавностью, но в то же время имела акценты. Она не была очень быстрой, что позволяло не совсем забить ноги, но и не была медленной, чтобы совсем упростить задачу Суркову.
А сразу же после неё…
Четверной лутц.
Тройной тулуп.
Под громкие аплодисменты Саша приземлился с идеально докрученного прыжка. Это не короткая программа с тихой музыкой, в Маскарад отлично вписывались аплодисменты. Саша улыбался и ехал полностью довольный. Внешне. А внутренне молился, чтобы это все закончилось, потому что он невозможно устал. Впереди ещё и четверной, и триксель.
Дальше хореографическая дорожка и вращение с надеждой, что он успеет подышать, но это не поможет.
Четверной тулуп.
Ойлер.
Тройной сальхов.
С четверными всё! Пять четверных, и полудохлый Саша – вот спонсоры этого проката. Да чтобы он еще хоть один сезон согласился на такую сложность! Да пусть они сами такое катают!
Тройной аксель.
Чисто! Чудом, едва спас прыжок. Хотя в его состоянии спасать-то особо не хотелось. А его кто спасет?
– Мы должны забрать его от Анны Павловны к себе, – решительно произнес Роман, скрестив руки на груди. А в глазах уже горели огоньки.
– Не должны. Они с Анной Павловной – отличный тандем. Пусть и работают вместе. А мы будем смотреть со стороны и слегка сверху.
Что-то изменилось в политике Дениса Руслановича. Раньше они забирали талантливых спортсменов в свою личную группу, а сейчас… Наверное, Саша просто действительно отлично смотрелся с Анной Павловной.
Тройной риттбергер.
И завершающее вращение.
И вот уже Александр Сурков завершает свою произвольную программу, смотря вверх. И едва дыша. Потому что внутри все сдавливает, ноги забились, он невозможно устал. Даже руки дрожат.
А на лёд начинаются сыпаться игрушки… Саша резко вздрагивает, поворачиваясь вокруг. Чего? Игрушки?! Ещё и столько?!
И камеры успели заснять крупный план лица Суркова. Как он смотрит вокруг, а взгляд его начинает сиять. Его поддерживают. Он уже не юниор с минимальной фанатской базой. Ему кидают игрушки на лёд.
– Александр Сурков!
Этот поклон был полон благодарности каждому зрителю. Всё не зря. Ладно, ставьте программы такой сложности!
Пока за бортиком умирал от нехватки воздуха Александр Сурков, на лёд уже выезжал Дмитрий Панкратов. Он видел весь прокат Саши и, честно, был искренне восхищен способностями парня. В начале постолимпийского сезона и такое выдать, это нужно уметь. Сам Дима достаточно тяжело восстанавливался, если сравнивать с другими сезонами. Поэтому, пока программа была не на полную мощность.
Пользуясь временем перед началом программы, Дима полностью ушёл в себя и игнорировал попытки матери позвать его к себе. Настроить, видимо. Спасибо, не надо, он и сам с этим отлично справится.
Очень высокий перекидной.
На самом деле, Дима был согласен катать программу и без четверных. Самым главным и принципиальным моментом был четверной аксель, о котором уже писали на новостных платформах. В не очень хорошем свете. Мол, не восстановит, это был Олимпийский сезон, на грани возможностей, а дальше уже можно не париться.
– На лёд приглашается Дмитрий Панкратов!
Даша переживала в десять раз больше, чем Дима и Тамара Львовна вместе взятые. Она в принципе не представляла, как можно скрутить четверной аксель и не убиться о лёд. А шансы убиться были большие. Дима раз за разом шёл на этот риск, а ей оставалось только зажмуривать глаза и молиться, чтобы он выехал из прыжка.
Катался Дима под песню Encore, которую специально для него резали несколько раз. Дело было в том, что в оригинале песня длилась всего две минуты. А для произвольной нужно было четыре. В какой-то момент стало казаться, что создать музыку для программы сложнее, чем саму программу. Но вот, они всё сделали, и теперь Дима готов показывать свою программу. И музыка не заставила себя долго ждать.
Костюм был вполне себе простым, но в то же время необычным конкретно для Димы. Очень свободный белый верх с глубоким вырезом и чёрный низ. Он больше был похож на эдакого школьного соблазнителя, чем на фигуриста.
Разгон на четверной аксель Дима брал чуть ли не через весь каток. Это было несколько губительно для хореографии, но он очень боялся не выехать. Во-первых, падать с такого прыжка больнее, во-вторых, это дело чести. Даша сжала руку Кати, причиняя физическую боль. Катя поморщилась, но её голова всё ещё была занята другим. После проката Димы Денис Русланович будет говорить с их мамой.
Вдохнуть, выдохнуть, снова вдохнуть…
Четверной аксель.
Есть!
Как же Дима был рад, что выехал. Нельзя было раньше времени радоваться, но он не мог не радоваться. Даша победно подняла руки вверх, подхватывая и руку Кати. Только тут она очнулась, просто слишком сильно дернули. Взгляд теперь по-настоящему сфокусировался на происходящем на льду.
Артём Беспалов готовился к своему прокату в тишине. С плотными наушниками. Кажется, их поколение привыкло так настраиваться. Хватило бы внутренних резервов на прокат произвольной, да ещё и достойный. Но, с другой стороны. Он вернулся не ради медалей. А ради тех эмоций, которые сейчас и получает.
Дима тем временем подошёл ко второму четверному. Точнее, к повтору сложнейшего каскада из короткой программы.
Четверной лутц.
Тройной риттбергер.
Тоже абсолютно без проблем на первый взгляд. Но, проблема была. И она заключалась в том, что Дима очень устал. Буквально заставлял себя ехать, слишком много сил забрал четверной аксель. А следующий четверной был почти сразу же.
Четверной тулуп.
Ойлер, который получился сам собой, из-за того, что Дима выпал с выезда.
Двойной сальхов.
Черт. Реально устал.
– Давай же ты, – самый неожиданный человек у экрана просил Диму кататься. Тимур не отрывался от просмотра проката брата, следил за всем, в том числе и за рёбрами на вращениях. Пока на одном из них, но в будущем будет следить и за оставшимися. За самыми мелочами следил.
Дальше дорожка шагов, которая обычно была пободрее, чем сейчас выходила у Димы. И, как это было на Олимпиаде, он услышал крик. Не из-за экрана, конечно же. Но и этот крик был слишком неожиданным.
– Давай, до конца!
Тамара Львовна никогда не говорила во время прокатов воспитанников. А если её дети делали что-то плохо во время проката, просто молчала и не разговаривала. Что же, сегодня был по-настоящему волшебный день. Потому что она не просто сказала, она крикнула.
Точно будет молчать, если ничего не выйдет.
Тройной флип.
Вместо задуманного четверного. Дима не обещал сделать много четверных, но «заявка» была.
– У вас бывало когда-нибудь такое, что ты просто не можешь сдерживать свой страх, когда смотришь на прокат человека? – Даша, видимо, ещё и успокаивалась разговорами.
– Нет, – мотнула головой Виноградова, – Я считаю, что спортсмен может сам справиться со своими силами. И ему передаётся волнение, а это и вовсе ни к чему.
Началась дискуссия. В которой Катя, ожидаемо, участия не принимала. Она не может сдерживать свой страх, когда очередной раз возвращается к мыслям о допинге. Ну вот, опять. И снова она продолжает про это думать. Да как с этим уже справиться-то?!
Тройной лутц.
Тройной тулуп.
– Катя, – она резко повернула голову на шепот. Денис Русланович. Он ещё и не один разговаривать будет, какой ужас. Придётся трястись ещё и там, – идём.
И потом объясняться с девочками. Потому что они надумают бог весть чего… а пока что она встаёт с места и послушно уходит за Денисом Руслановичем в коридор. Чтобы обойти и выйти прямо в зону спортсменов, где они и будут, видимо, говорить с Тамарой Львовной. Сердце бешено бьется, волнение никак не успокаивается, а тёплая рука тренера обнимает за плечи и поглаживает, успокаивая. Как жаль, что это не помогает от слова «совсем».
Тройн… одинарный аксель.
Бабочка, проще говоря. Все силы, видимо, ушли на четверной аксель. И теперь сделать тройной было просто «нереально». Дима выругался на себя мысленно и пошел на последний свой прыжок в произвольной программе. По задумке, четверной. На данный момент, вот точно нет.
Тройной флип.
Просто придумал, что там будет флип. Даша хлопала громче всех, поддерживая парня. Ничего страшного, ну бабочка и бабочка. Это ведь контрольные прокаты. Главное, что он ни разу не упал и дальше не планирует. Вряд ли он свалится на вращении и хореографической дорожке.
– Катя, послушай, – Денис Русланович остановил её в коридоре, поворачивая на себя, – Тебе не нужно волноваться. Если ты не знала, что это допинг, мы всё докажем. Докажем, что ты не виновата. Всё будет хорошо, нам просто нужно точно узнать причину. А ты трясешься.
«И как это может мешать узнать причину?»
Катя не озвучила этот вопрос. Просто кивнула, сглатывая ком в горле. Конечно, трясется. Решается вопрос всей её жизни.
– Всё, – Денис Русланович помолчал ещё несколько секунд, смотря в глаза девушке. А затем кивнул и с готовностью приобнял за плечи снова, – Идём. И мы ничего не боимся. Мы идём за правдой.
Идут за правдой…
Как бы эта правда и не похоронила Катю под плиткой позора и шлейфа допинга. Она ещё раз посмотрела на Дениса Руслановича. Полностью спокойный и собранный. Может быть, это значит, что всё ещё может быть хорошо?..
Ушаков улыбнулся Кате. И это стало её единственной надеждой на хороший исход.
Дима уже получал свою порцию молчания, направляясь с арены. Дышать получалось не очень, но до Саши было ещё далеко. Тот всё ещё не полностью привёл дыхание в норму, но все же вышел смотреть на прокат Артёма. Еле перебирая ногами в кроссовках, застегивая на ходу кофту. Хотел выйти ещё и на Диму, но как только сел, понял, что ему не светит посмотреть прокат вживую.
Артём выехал на лёд.
Упоминать, что его встретили бурными овациями, уже не стоит. Это и так было всем прекрасно понятно. Оглушили бедного человека, он даже уши на несколько секунд закрыл. Автоматически. Потом открыл, потому что это невежливо как-то.
Было несколько минут для разминки, и Артём решил потратить их на выполнение тройных прыжков. Сомнений в мастерстве их выполнения не было, все-таки всё межсезонье занимался и старался.
Для Кати начались самые стрессовые минуты. Они шли по коридору, Денис Русланович всё ещё обнимал и дарил успокоение. Хотя бы часть. Говорить с мамой на такие темы, ещё и обвинять её в чем-то было страшно. Неизвестно, что ждало Катю дома. А у Тамары Львовны было странное воздействие на провинившихся – либо молчание, либо лишение еды. На Кате обычно применялось последнее.
– Тамара Львовна, можно вас? – Денис Русланович прокричал через коридор. Дима вопросительно застыл, поворачиваясь на них. Тамара Львовна махнула ему, мол, иди дальше, а сама направилась к ним.
Сердце Кати отбивало бешеный ритм. Страшно так, как никогда не было. На Олимпиаде даже было не так страшно, как сейчас.
– Разговор серьезный, скажу сразу. Поэтому, предложу вам присесть где-нибудь, – спасибо, что от Кати ничего не требовалось. Только стоять на месте и трястись.
Тамара Львовна скользнула глазами на девушку, а затем подняла назад на тренера. Серьезный разговор по поводу Кати ей уже не нравился, но она легким движением руки предложила пройти в небольшую зону со скамейками.
Пока они шли, началась музыка. Значит, Артём уже начал катать произвольную программу. Неплохо ему, Катя бы тоже с удовольствием сейчас лучше катала.
– Тамара Львовна, скажу сразу, мы без претензий. У нас исключительно интерес, – женщина приподняла бровь, мол, давайте быстрее уже, – В общем. У Екатерины пришла вторая подряд грязная проба. Препарат, который нашли в ней, уже находили в пробе другого фигуриста несколько лет назад. Этим фигуристом был Тимур.
– И что вы хотите этим сказать? – тон настолько ледяной, что Катя неосознанно пододвинулась ближе к Денису Руслановичу.
– Катя сказала, что они оба принимали добавку к еде. И я хотел бы поинтересоваться её составом.
Молчание звенело так громко, что Катя от страха не слышала музыку Артёма. Они не обвиняли её маму, но создавалось такое ощущение, что она восприняла всё в штыки.
– Кхм… Ну, конечно, такого я от тебя не ожидала, Денис, – Тамара Львовна перешла на «ты», чего они обычно не позволяли себе в присутствии воспитанников, – Неужели ты думаешь, что я бы стала поить своих детей допингом? Они славят нашу фамилию, и я никогда не хотела им навредить. Эту добавку пьют абсолютно все, это обычная смесь для поддержания мышц в норме. Пробы у Димы за прошлый сезон чистые. У Кати тоже.
– Я понимаю ваше недовольство, но все мы уверены, что Катя ничего не принимала. И с этим нужно решать, отстранение ни в чьих интересах не стоит.
– Полагаю, эту проблему будет решать тренерский штаб Кати. Я мать, и никакого отношения к этому не имею. Извините, у меня там свой спортсмен один остался, – женщина поднялась со скамейки, поправила одежду и направилась к Диме. А Катя сидела еще несколько секунд, смотря вперёд.
Ушаков вздохнул. Да-а-а, тяжелая ситуация. Она полностью не пошла на контакт, приняла это близко к сердцу. Нужно думать, что делать, но они обязательно решат. Ушаковский штаб своих не бросает.
Катя опустила голову на руки, смотря в пол. Как же все плохо. Отчаяние поглотило её, полностью сжирая изнутри. И слёзы сами собой покатились из глаз, бесконтрольно. Было стыдно плакать около тренера, она и так слишком много плачет в последнее время.
– Мы все решим, – Денис Русланович вздохнул, опуская руку на спину Кате, – Успокаивайся давай, успокаивайся. Пойдём попьем воды.
Что они будут делать дальше Катя представляла слабо. Отстранение… самое страшное, что может быть в карьере фигуриста.
Артём Беспалов уже отпрыгал большую часть своей программы за это время. Впереди был один каскад и два прыжка. Пока без падений и с отличными докрутами, чему не могла не радоваться Варвара Михайловна. Роман был более напряжен, всматриваясь в ребра спортсмена. Слава богу он уже не прыгал каскады с четверными тулупами, а то эта его вечная проблема с приземлениями с них снилась иногда Роману в кошмарах.
Двойной аксель.
Ойлер.
Тройной сальхов.
Всё ещё чисто. Кажется, эта программа делает заявку на звание самой чисто исполненной за этот день в мужском катании.
На прокат смотрел Саша. Наконец-то отдышавшись от своего маскарада. Теперь у него было куча свободного времени, его никто не донимал, Анна Павловна была занята с Лебедевым. Можно было пойти на трибуну к девочкам, но слушать их сейчас не хотелось. Хотелось спокойствия и собственных мыслей.
Тройной лутц.
И снова есть, Артём просто жжет сегодня. Вот бы он так же зажег на Чемпионате России, но уже с четверными!
И почти сразу же.
Тройной флип.
Под прекрасное исполнение саундтрека из сериала «Игра Престолов», Артём откатал чистейше свою программу. Впереди дорожка шагов и вращение, но с этим у него проблем особо никогда и не было. У него точно задался день.
Жаль, что день сегодня не у всех хороший.
– Ну иди сюда, плакса, – Денис Русланович осторожно прижал Катю к себе, поглаживая по голове, – Я же сказал, что все решим. Успокаивайся, и пойдём отведу тебя к подружкам.
– Не хочу… к подружкам, не хочу никуда… Я больше уже не могу… – нервный срыв обычное дело для Кати.
– Тише, тише.
Кажется, ближайший час у Ушакова пройдет очень увлекательно. Ему не привыкать, конечно, но настолько эмоциональных спортсменов у него ещё не было.
Пока в одном из коридоров плакала Катя, к своему прокату уже готовился Лебедев. И он крутил головой в поисках девушки, настолько хотел, чтобы она смогла посмотреть на его прокат.
Часть 9
Тренировочный штаб Ушакова. 10 сентября.
– Уйди с моих глаз.
Катя уехала от тренерского стола, закатывая глаза. Уйти с глаз, да пожалуйста. С каждой минутой этой тренировки желания дожить до дня рождения становилось всё меньше и меньше. Он был завтра, и завтрашний день ничем не отличался от всех остальных. Те же тренировки с утра до вечера.
Контрольные прокаты завершились пару недель назад. На них Даниил Лебедев понял, что не обязательно заезжать в ямы на льду, Дима Панкратов то, что падать мокро, а Катя то, что четверной флип – ерунда какая-то. Сейчас она понимала это ещё больше, потому что вся тренировка была завязана на нём.
Удручало ситуацию ещё больше то, что совсем недалеко, на этом же льду, Даша Калинина неоднократно приземляла каскады четыре-четыре. То с четверным тулупом первым прыжком, то с лутцем. Когда она приземляла каскад с лутцем, Роман вообще был в восторге. На Катю тот вообще не реагировал, приземляла она прыжки или нет. Тотальный игнор. Зато внимания Дениса Руслановича она получала сполна. В негативном ключе.
Вот, сейчас ей сказали уйти с глаз. А она просто вновь упала с четверного флипа. Вообще, назревал вопрос, стоит ли оно того, если она может спокойно исполнить программу с четверным тулупом?
На этот вопрос никто не ответит, ну и Катя смирилась с этим, в целом.
На льду было шесть спортсменов. Так мало, но сегодняшний день почему-то у многих был выходной. Варвара Михайловна вообще была на тренировке с одним спортсменом. Спортсменкой, если точнее.
Зато Анна Павловна была нарасхват, и Саша, и Даня, и Арина.
Катя поехала на очередной четверной флип. Ноги забиты, всё остальное отбито. Бедолажка, не иначе. А до конца тренировки ещё добрые два с половиной часа. Из всех присутствующих как страдальцы выглядели только они с Сашей. Ну, Саша в принципе краснеть начинал очень быстро. А сегодня ещё и напрыгивал новый четверной прыжок, риттбергер.
Четверной флип.
Ожидаемое падение. Катя со всей силы стукнула по льду, но после поднялась. Силы в её руках не так много, лёд не пострадал от слова совсем.
Катя решила прыгать что-то другое. Например, триксель.
Кто вообще мог ожидать что и после него она окажется на льду? Полностью выдохшаяся, с распушившимися волосами и полным отсутствием желания вставать. Нельзя, нужно вставать. Катя и встала, покачиваясь. Усталость навалилась, перед глазами начали плясать чёрные пятна, а к горлу подкатил ком.
– Да! Отлично!
Хвалят кого-то. Ну, Катя точно знает, что не её. Хвалить не за что.
Должно же у неё хоть что-то получиться сегодня, или как? Именно эта мысль и подбила её на взятие разгона. Следующим прыжком будет лутц, самый стабильный из имеющихся в арсенале на данный момент.
Четверной…
Двойной лутц.
В глазах потемнело полностью, уже не пятнами. Голова как-будто слегка отъехала назад, а ком в горле стал больше. Конечности похолодели, хотя до этого было очень жарко. Девушка остановилась, упираясь руками в колени и пытаясь отдышаться. Это состояние было для неё не новым, такое часто случалось в прошлом году в штабе у матери. Когда её не кормили и заставляли кататься в десять раз усиленнее, чем того же Диму.
– Катя! Нормально всё?
Голос Дениса Руслановича доносился как через стену воды. Ответить она не могла, поэтому никаких признаков жизни не подала.
– Эй, ты чего? – рядом остановился Лебедев, наклоняясь к Кате, – Все хорошо? Болит что-то?
– Все нормально, – слова дались тяжело, воздуха в лёгких практически не было. Лебедев что-то прокричал Денису Руслановичу, Катя не сумела разобрать слов. В голове что-то щелкнуло.
Следующий момент, когда она что-то начала понимать, был в медицинском кабинете. Она сидела на стуле, а перед ней было лицо врача штаба. Он что-то говорил, но в ушах Кати звенело. Да и мозг в целом пока что не связал два события вместе.
– Катя, ответь.
– Я в порядке, – девушка попыталась встать, но ноги её подвели, став ватными. Она все ещё в коньках, значит прошло не так много времени. Теперь нужно отдышаться и попытаться прийти в себя.
Она прыгала. Четверные, триксель, все такое. Падала, что тоже не особо и редкость. Потом помутнение в глазах, кружится голова и слабость. А теперь она тут. Обморок, ничего необычного. Некрасиво только то, что он случился прямо на общем льду. Раньше она контролировала подобное и выходила со льда.
– Ты упала в обморок, – а то она не знает, – с тобой не может быть всё в порядке. Нужно обследоваться.
– Не обращайте внимания, просто перетрудилась. Мне нужно вернуться на тренировку, ничего страшного не случится, – очередная попытка слезть со стула закончилась неудачей. Её с легкостью усадили назад, – Да что же такое, что вы меня как куклу туда-сюда двигаете.
– Катя, это не смешно, – голос главного тренера был стальным, – Ты упала в обморок на тренировке. Это ни в каком случае не вариант нормы. Тебе нужно обследоваться и никаких тренировок.
Она цокнула, но смолчала. На тренировку в обход Дениса Руслановича она не попадёт, поддержки ждать не от куда. Придётся сидеть в медпункте. Нужно искать плюсы: она же всё равно устала. Вот и отдохнет. Только пусть тошнить перестанет, а то как-то не очень приятный отдых выходит, однако.
– Итак, Екатерина, – Сергей Анатольевич был суров, поэтому как только дело коснулось работы, он начал обращаться полным именем, – Чувствовала ли ты недомогание раньше? Во время тренировок или вне них?
– Редко, во время тренировок, – Катя засмотрелась на потолок и не отрывала оттуда взгляд.
– Когда ты в последний раз ела?
Ненавистный вопрос Кати. И каждый раз он задавался в моменты, когда правдивый ответ был далеко не удовлетворительным. Пришлось быстро собираться и придумывать, когда же там она в последний раз ела.
– Сегодня днем, в перерыве.
– Не нужно лгать. Я тут, чтобы помочь тебе. Если ты хочешь, Денис Русланович выйдет, – врач говорил спокойным голосом и тоном, располагающим к себе. А Денис Русланович сделал такое лицо, что сразу стало понятно. Никуда он выходить не собирается.
Катя сжала губы. Пусть думает что хочет, верный ответ она ему говорить не собирается.
– Сергей Анатольевич, можно мне поговорить с Екатериной? Как тренер со своим спортсменом? – Денис Русланович вмешался, делая шаг к Кате. Он выгонит врача из его же кабинета? Или они куда-то пойдут? Катя не готова!
Врач одобрительно кивнул, выходя в дверь в кабинете. Теперь Катя с Денисом Руслановичем вдвоем в одной комнате, и этот разговор что-то Кате не очень симпатизирует. Сейчас он снова будет давить и говорить, чтобы она ушла с его глаз. Нет, он умеет успокоить, когда это нужно. Дать мотивацию. Но, Денис Русланович очень суровый и тренер, и человек. Нельзя верить его спокойному лицу.
– Послушай, пожалуйста, – он откашлялся и присел рядом с ней на кушетку, – в первую очередь мы заботимся о здоровье спортсменов. Они должны чувствовать себя хорошо, и даже если мы говорим о «быстрее, выше, сильнее», все показатели должны быть в норме. Если спортсмен падает в обморок, в лучшем случае, его отстраняют на день для медицинского обследования. Я пошел навстречу, зная, что ты упертая девочка, и твой этап Гран-При первый. Тебя не отстраняют, но ты должна быть с нами предельно честна. Я вижу все эти твои показатели взвешивания, и что они падают вниз. И также я знаю, какие проблемы ты испытываешь из-за своей мамы. Тебе тяжело, тяжело принять, что мама в этом вопросе не права, но, это сказывается на физических возможностях. Поэтому, Катя, просто ответь на вопрос. Когда ты ела в последний раз?
Катя слушала эту речь не пытаясь перебить. Смотрела на свои ноги в коньках и думала. Он все понял, даже не разговаривая с ней. Насколько же он талантливый психолог, что может провернуть такое?
– Вчера утром. Я… мама просто не кормит. А сама я не имею возможности ходить по кафе и питаться там. Все в порядке, я хорошо себя чувствую, я…
– Мама тебя не кормит?
В его вопросе послышался шок. Как можно не кормить своего ребенка. Диеты, ограничения, это всё он с трудом мог понять. Но голодовка?
Денис Русланович думал, что Катя худеет из-за повышенных нагрузок. И это было хорошо для её ног. Но, что это было такой ценой? Поэтому это шло слишком быстро. Ещё неделю назад в её показателях была цифра сорок четыре, а сегодня утром сорок. Четыре килограмма за неделю в условиях и так малого веса – колоссальные потери. Удивительно, что она в обморок упала сегодня, а не в первый же день.
– Ну… Она не плохая, вы только не подумайте. Она же лучшего мне хочет!
Н-да. Вот это лучшего.
– Значит, так. Катя. Сейчас ты рассказываешь всё врачу, консультируешься с ним по улучшению твоего самочувствия. А потом звонишь маме и говоришь что ты будешь позже. Поедем есть, раз тебя не кормят.
Решение принял быстро. Удивительно, потому что он не собирался возить её по заведениям, а вёз к себе домой. Раньше Денис не приглашал никого домой, даже старые воспитанники там никогда не были.
– А… Я не хочу вас напрягать, извините, всё в порядке…
– Это тренерское решение.
Она промолчала. Смущалась. Но смотрела такими благодарными глазами, что это нельзя было описать. И ради таких глаз Денис тренировал. Пожалуй, больше ему нравились такие глаза после стартов, но и сейчас неплохо.
– Денис, – дверь открылась без стука. Роман привалил к дверному косяку, – у нас проблем-с.
– Ром, потом, – сначала одна проблема, потом следующие. Как-то слишком много проблем для одного дня, Роману так не кажется?
– Не-е-ет, Денис, ты не понимаешь, – глаза Романа стали больше в несколько раз, – там ТАКАЯ проблема, что ты должен это не то что услышать. Увидеть немедленно.
Если там не такого масштаба проблема, то Денис просто удушит Романа. Ушаков встал, тихо извинился перед Катей и вышел из кабинета. А перед этим позвал врача. У Кати сейчас будет долгий разговор и куча назначенных таблеток.
Интересно, что там за проблема? Травма перед Гран-При? Опять кто-то что-то не поделил?
О, да Денис даже примерно не представлял как выглядит эта «проблема».
– Да не надо на меня смотреть! Я просто катаюсь, ничего не прыгаю, не кручусь! – Тимур отъехал от Ушакова на другой край катка и кричал оттуда, – Мне полезно! Швы сняли, я разрабатываю ногу!
Он его убьет. Непременно убьет. Только сейчас, выманит с катка и задушит по самое не хочу! Какого хрена?!
