Текст книги "Навстречу мечте (СИ)"

Автор книги: everlasting_wanderer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Что вы скажете на это Семен? К слову, Феоктистова также изъявила желание остаться до конца лета в лагере, хотя ее смена вскоре заканчивалась, после чего вернуться к обучению в Москве. Полагаю, что дело в вас. Вы ведь, как настоящий, советский мужчина не бросите, доверившуюся вам девушку? – все сидящие миловидно улыбались этому фарсу, как же это черт возьми было ловко, состряпать пару бумажек и вот готовый бэкграунд у меня оказался. На это все у меня был один ответ:

– Чем расписываться, кровью? – здесь уже напарник седовласого не выдержал и прыснул, дамы же мило хихикнули.

– Нет, что вы, от вас ничего такого не требуется, кроме, как работать на благо своей родины, – выжидающая пауза, кажется, я должен, что-то сказать, а точно:

– Служу Советскому Союзу!

– Вот это другое дело, теперь можете приступать к своим прямым обязанностям, Борис Александрович, у вас есть распоряжения к вашему подчиненному? – похрустев костяшками он сказал:

– Тут надобно подумать обстоятельно, но пока пусть вместе с пионеркой наведут в спортивном зале порядки, нам привезли тренажеры новые, завтра ставить будем, а как справятся, то пусть отдыхают.

– Все понятно Семен?

– Так точно

– Тогда чего стоишь, позволь пожать тебе руку и вперед к новым победам!

Попрощавшись меня выдворили за дверь, где опять началось какое-то обсуждение. Обрывки которого долетели до моих ушей.

– …аномалия … работы подкинула… –

– …этот справится… –

– …шанс… –

Черт с ними всеми, я хочу сейчас только одного, обнять одну промерзшую от сомнений бывшую пионерку, нынешнюю вожатую и спокойно жить.

– Сень, что там случи, – она не успела, договорить, только ахнула от моих объятий. Приложив ее голову к своей груди, я тихо шепнул:

– Теперь все будет хорошо Солнце мое, по дороге все расскажу, – и после этих слов, взяв ее за руку повел в сторону спортивного зала.

Бесконечное лето

Мы сидели рядом, касаясь друг друга плечами и наблюдали, как вдалеке медленно ехал тепловоз, оставляя за собой белоснежное облако пара. Шум его колес доносился до нас, но не выбивался из общей палитры звуков природы. Нет. Он удивительно ее дополнял, сливался с ней, рождая совершенно новую мелодию жизни, где все сплеталось воедино и подчиняясь законам синергии, становилось еще ближе к полной гармонии. Гармонии между Вселенной и Человеком. Она вздохнула.

– Ты уверен, что поступил правильно?

– Да, уверен, все шло к этому очень давно, – она слегка развернулась и взглянула мне в глаза.

– Ты ступил на тернистую дорогу, на которой тебя ждет много испытаний, но, чтобы не случилось знай, теперь ты не один.

– Дорогу осилит идущий, а если их двое, то это превращается в любовное путешествие, ну или как минимум вечерний моцион – моя рука скользнула по талии вниз.

– Только без глупостей хорошо? – я поднял руку выше.

– Ох да я не об этом дурашка, я в том плане, что теперь и думать тебе нужно за двоих, – она взяла мою ладонь и вернула на место.

– Хочешь сказать, мне теперь есть, что терять?

– Вот именно, привыкай к новому чувству! – она ехидно улыбнулась, а после чего нежно впилась мне в шею своими зубками, достаточно страстно, чтобы вызвать волну мурашек по всему телу, но недостаточно сильно, чтобы оставить на мне следы, которые потом придется скрывать водолазкой.

– Ох, ты что творишь женщина, куда делась пай девочка, которую я знал?

– Ее никогда и не было, я просто удачно прикидывалась, а теперь иди сюда, я хочу продолжения, времени да ужина, как раз должно хватить, – в ее глазах блеснул бесовской огонек. Ведьма, никак иначе.

Солнце клонилось к закату. Звук громкоговорителя спугнул сидящую над доской почета большую сову. На такое вероломной нарушение своего режима она ответила недовольным уханьем и полетела прочь от шумного места к своему любимому дереву, над берегом безымянной реки. Но даже там ей не удалось найти покой, снова эта странная парочка. Тяжело же молодым, горячим и без отдельной жилплощади.

…

Как-то так прошли самые счастливые моменты этого месяца. Мы находили время и пока никто не видел, сбегали на природу. Любовались вместе закатами, впитывали каждой клеточкой своих молодых тел окружающее нас лето. Пытались запомнить, удержать в памяти каждое мгновение, ведь опыт уже успел научить нас, как глупо порой строить планы. Зато мы усвоили главное, иногда нужно жить одним днем, одним вздохом, поцелуем, прикосновением, ведь это все может резко закончиться, оборваться. И тогда сидя где-то в середине нигде, под пронизывающим ветром и промозглым дождем нас будут греть эти светлые воспоминания. Ведь пламя юности, свет любви делают нас людьми, позволяют не замерзнуть даже в самую лютую стужу, потому что стоит только достать это маленькое солнышко воспоминаний, как сразу вокруг станет теплее. Вот уже дождь покажется не таким уж ледяным, ветер пронизывает не до костей, а до новой зари, до нового дня остается пара часов, а это ведь всего лишь несколько разговоров, одна сваренная в дороге каша и парочка сыгранных песен на гитаре.

Эх жизнь моя, юность моя, как же вы прекрасны! Наверное, также, как ее смеющиеся глаза и лукавая улыбка. Она снова научила меня жить.

Но не бывает худа без добра, к сожалению, с новой сменой на мою возлюбленную навалилось много работы, да и Саныч не давал мне спуску. Так что виделись мы украдкой, хотя и этого хватало с лихвой. В конце концов любой коктейль эндорфинов, чтобы он не был слишком уж приторным порой стоит разбавлять не слишком гнетущей рутиной. Так пролетел целый месяц.

Мне по долгу службы пришлось тренировать ребят постарше в тренажерном зале, показывая основы тренировок с железом, а также заниматься плаванием и вести попеременно со Славей утренние зарядки.

В новой смене было несколько уличных драчунов и парочка боксеров с борцами, так что чтобы они не устраивали разборок, было решено после короткого совещания с Виолой и Санычем пресечь это дело на корню. В общем после моих тренировок с их проблемной группкой, они подходили к спаррингам невероятно уставшие, так что увечий друг другу доставить не могли. Ну а после полного контакта желания выяснять отношения у них уже не было никакого. Несмотря на их разницу в темпераментах, у них появился командный дух, там что спустя пару дней их можно было принять за закадычных друзей.

Иногда на наши тренировки заскакивал Саныч, но самым действенным, безусловно, был первый визит. Он во время разминки жонглировал гирями по два пуда, словно они были футбольными мячиками. Парни тогда были настроены еще довольно скептически к нам и агрессивно друг к другу. Ну что же после того, как они посмотрели на наш товарищеский бой в полный контакт, желание кому-то что-то доказывать у них как-то довольно быстро улетучилось. Да и нам с Борей легче стало, иногда хочется намять кому-то бока, без риска, что этот кто-то потом получит инвалидность.

Помимо этого, меня иногда просили проводить занятия в кружке кибернетиков, читал ребятам небольшие вводные лекции, связанные с техническим творчеством, работой с литературой. Их даже Электроник конспектировал, нет, я серьезно! Иногда заходил в библиотеку, помогал писать статьи для стенгазеты. Дядя Гриша, иногда просил помочь ему с машиной, хотя мне кажется ему было просто не с кем покурить и поговорить о жизни, порой к нам заходил Саныч, если было какое-то неотложное дело по мою душу, которое тут же становилось не таким уж важным. Они сидели травили истории, я подбрасывал в огонь беседы пошлые анекдоты, которые даже в этом времени оказывались с бородой.

Кстати, после того как приехали Мику с Алисой, все завертелось еще сильнее, конечно же мой план концерта крепко пошел под нож, но пару идей реализовать удалось. Все бы ничего, но теперь эта парочка зафрахтовала меня в сценаристы-постановщики. Нет серьезно. После всех этих перипетий я всерьез начал задумываться над тем, чтобы хотя бы часть своих навыков стоит скрывать от окружающих, а то часов в сутках уже ощутимо начинает не хватать.

С Витей у нас сложились отличные, дружеские отношения, мне пришелся по нраву этот взбалмошный парень. Хотя конечно же не обошлось и без эксцессов, особенно, когда он забыл меня предупредить о том, что как-то вечером в домик заходить не стоит. Но это дело житейское. Еще он постоянно хотел наложить руки на теперь уже мою черную гитару, подаренную старым товарищем, за что получил несколько щелбанов, в общем мелочи жизни.

Стоит ли говорить, каких трудов стоило Славяне выдергивать меня из цепких лап местных коршунов, которым было так нужно мое комиссарское тело и утаскивать меня куда-нибудь за территорию, чтобы точно не нашли? Поверьте, многого. Именно поэтому на проходящих танцевальных вечерах у меня было всего 2-3 танца, с кем-то кроме нее. Никогда бы не подумал, что она окажется ревнивой! Или же это просто ненасытность юности? А ну и пусть, грех жаловаться.

Вот так и прошел целый месяц, мы проводили еще одну смену ребятишек, попрощались с Начальником лагеря, который оставался еще на пару дней, вместе со своей помошницей Ольгой, чтобы закончить с документами. Так что в город нас вез Саныч на черной волге Виолы. Когда за нами закрылись ворота лагеря в душе, что-то кольнуло, но воспоминания из прошлой жизни, подступившие к горлу ржавым лезвием, развеялись, не успев его коснуться.

– Эй Семен, чего стоишь, как соляной столп, Совенок тебе не Голгофа, садись в машину! – да уж метафоры у Виолетты свет Церновны, как всегда, на высоте.

Странное чувство, но сбросив с себя оцепенение, я галантно открыл Славе дверь, после чего сел рядом с ней на заднее сидение. Мимо нас проносились желтые поля, а впереди показались две знакомые мне вышки электропередач, по коже пробежали мурашки.

– Да что с тобой такое, Семен? – Саныч мельком глянул на меня в зеркало заднего вида, – На тебе совсем лица нет, а ну как быстро приведи себя в чувство, ты же не навсегда уезжаешь, на тебя директор разнарядку уже на следующий год написал, также, как и на Славю, так что не кисни.

– Ничего ты не понимаешь в утешениях Боря, – произнесла Виола, погладив его по щеке, – Пионерка ты лучше поцелуй своего избранника, а потом обними покрепче. Мы смотреть не будем, – она ехидно, улыбнулась стрельнув в нас глазами, а потом с безучастным видом стала наблюдать за проплывавшими по голубому небу облаками.

Славя так и, поступила, а потом опалив мое ухо своим горячим дыханием прошептала.

– Ты изменился Семен, ты уже далеко не тот молодой парень, которого я встретила у ворот лагеря в первый раз, – я помню, каким был очень ярко: израненным, слабым, безвольным, практически потухшим, разуверившимся в людях и жизни. Сухой оболочкой ведущей борьбу за выживание на уровне инстинктов, при этом на самом деле желающей покоя, который можно найти лишь в смерти. Но основной инстинкт штука сильная, поэтому покой, я находил в состояниях близким к забвению, этому способствовал алкоголь. Накачивался полынной настойкой в темной, душной от сигаретного дыма комнате, пока лицо не приобретет такого же цвета оттенок. Мне мерзко вспоминать себя таким, но из песни слов не выкинешь. Она кивнула словно читая мои мысли, а затем продолжила:

– Не тот который вместе со мной отправился в катакомбы старого лагеря, – Те светлые дни, проведенные в лагере, сдули с меня все наносное, обнажили сердце, сделали уязвимым, но зато я отошел от наркоза прошлой жизни и научился вновь чувствовать, вновь любить. Она зажгла мое сердце, дала огонь, с которым мне нужно было пройти через расстилающуюся впереди долину смертной тени, ведь впереди меня ждало еще много испытаний.

– Не тот которого я нашла лежащим на песке в лохмотьях, – Пусть это было совсем недавно, но я чувствую, что многое успело измениться, с меня снова осыпалась внешняя защита и если в первое мое появление здесь это были глиняные черепки скрывающие за собой, болтающийся в болотной воде уголек, почти потухшего сердца, то в этот раз это была стальная броня за которой пылало горнило мартеновской печи, в которой я выковал себя, разжег пламя, которое сумел передать другим. Пламя, которое в итоге сожгло меня на берегу той реки. Из праха же я вновь переродился, став еще лучше себя прежнего. Славя, тряхнула головой, словно прогоняя пришедшее видение, словно увидела то, что видел я.

– Ты уже совершенно новый человек. Ты нашел в себе силы пережить, переосмыслить все, что произошло с тобой и просто стать счастливым, здесь и сейчас. Ты снова начал улыбаться детской улыбкой и дарить ее тем, кто готов эту улыбку принять. Что же будет дальше, ума не приложу, но я знаю одно, и это знание согревает мое сердце, несмотря на неопределенность будущего. Я все равно буду тебя любить.

– Ох солнце мое, – я обнял ее сильнее и поцеловал в макушку, прижав голову к груди. Так мы и ехали вслед за уходящим солнцем. Стоит ли говорить, что все сидящие в машине, после этой речи мирно улыбались, каждый думая о своем, но, по сути, об одном и том же. О счастье.

Зенит

День уже во всю вступал в свои права. Город сбросил с себя оковы утреннего оцепенения и во всю разминал затекшие от короткого сна конечности, улыбался широкой улыбкой новым возможностям, был рад возникшим за ночь новым вызовам. Гигантский, добродушный исполин, ласково заботящийся о своих детях, о своей плоти и крови, циркулирующих по нему, делающих его живым. Все мы были его частью и это мы делали его таким каков он есть. Каждый день, каждую секунду своими мыслями и стремлениями, а он собирал их вместе словно букет весенних цветов, вдыхал их одуряющий аромат и смеялся от счастья, как великовозрастный ребенок. Конечно же в хорошем смысле этого слова, ведь только дети в моем мире умели мечтать, были светлым звездочками, пришедшими из ниоткуда, жаждущими сделать его лучше, а здесь…

Здесь даже взрослые оставались в душе радостными, чистым детьми, пусть несколько и более степенными, видимо сказывался накопленные опыт, но он не тянул их вниз, не заставлял ссутулившись брести к могиле под тяжестью прожитых лет. Наоборот, он позволял еще шире расправить крылья за спиной и творить, а когда приходило время, то они без зазрения совести уступали дорогу молодым, делясь с ними всем прожитым, позволяя стать еще лучше. Так и крутился тут этот вечно ускоряющийся маховик. Все выше, все быстрее, все сильнее!

Сегодня была суббота, так что на балкон я вышел уже довольно поздно, около десяти, чтобы поздороваться с новым днем. Еще буквально пару часов и солнце достигнет зенита. Душой я улыбался, когда в голове проносились эти мысли. Пусть до миров, населенными атлантами с волшебной Булычёвской моралью, титанами тела и мысли, Золотого кольца Ефремова, нам далеко, но мы всем своим существом стремимся к ним. Этот мир способен родить Дара Ветра, способен воспитать Алису Селезневу, я это чувствую своим сердцем, а таких нас много. Нас оказалось миллионы. Миллионы неравнодушных людей, чей задний двор уходит за горизонт к небосводу и звездам. Никто ведь не будет сорить на своей земле, ссориться с родными, которых любишь и понимаешь с полуслова, так и здесь.

Из прихожей донесся шорох бумажных пакетов.

– Милый, я дома! – а вот и вернулась моя любимая.

– Привет тебе солнце ясное! – сказав это я зашел в коридор и помог ей снять пальто, сначала она смущалась от таких маленьких жестов, проявления внимания, а теперь уже совсем привыкла, избаловал.

– Почему же ты меня не разбудила пораньше, помог бы тебе донести сумки! – она отмахнулась.

– Ой перестань, они были легкие и вообще, ты вчера пришел такой уставший, что я решила, что тебе стоит выспаться, чтобы не ходить всю субботу сонной мухой, если ты не забыл у меня на тебя сегодня большие планы, – Славя звонко чмокнула меня в губы.

– Как и всегда? – хотела было увернуться от объятий, но не вышло

– Как и всегда! – острые ноготки впились в спину.

Дети отправлены в детский лагерь, родственники отдыхают на дачи на юге, работа вся сделана, переделана, так что никто нам не помешает, мы предоставлены сами себе, словно в юности. Задорное чувство, словно сбежали ото всех забот и остались только наедине друг с другом и своей любовью.

Легкий завтрак, чашечка ароматного кофе, утренняя разминка заменена на не менее ресурсоемкие упражнения, только парные и в постели, затем быстрые сборы и вот мы уже на выставке нашей старой-доброй подруги художницы.

“Летние этюды, избранные работы” – вот что гласит заглавная тема. Воздушно, энергично и ярко. Трибьют молодости и природе. Вспоминая насколько робкой и нелюдимой, она была в юности, диву даешься, как она отразила этот период на полотнах. В зале довольно много людей, но нам все равно удалось выловить Мастера хотя бы на пару слов.

– Привет Лена!

– Привет Славя, Семен, рада вас здесь видеть!

Нам удалось перекинуться всего лишь еще парой фраз и договориться встретиться завтра за чашечкой кофе, чтобы наконец-то познакомиться с ее избранником, как Тихонову утащили какие-то то ли критики то ли журналисты, чтобы она подробнее им рассказала про символизм одного из полотен, где в лучах закатного солнца изображены, кажется, остров Ближний и лодочная станция. Всех интересовало блик ли это или фигуры двоих на крыше.

Приятно было увидеться со старой подругой, пусть и мельком. Обычно в течении года все мы так и встречаемся, мимоходом, но зато в начале сентября практически всем составом приезжаем в летний лагерь, чтобы снова встретиться нашей II сменой 1989 года. Посидеть шумной компанией, обменяться новостями. Каждая такая встреча заряжала теплом на год вперед.

Затем в культурной программе значилась прогулка по парку, поход в магазин за новым платьем, а также карабинами и обувью для похода, неплохой такой разброс в списке покупок, а затем завести все это домой и провести романтический ужин на набережной.

После такого насыщенного дня мне хватило буквально пару глотков вина, чтобы почувствовать, как приятная нега расслабления разносится по телу. Но такой эффект сидящую напротив русалку в нежно голубом платье совершенно не устраивал. Она поставила на стол бокал и сверкнула глазами.

– Семушка, что-то ты расслабился раньше времени.

Заиграла живая музыка. Нежная, ритмичная партия клавишных, сливалась с энергичной игрой скрипки. Она права, расслабляться не стоит, свидание без медленного танца, это не свидание. Даже если вы женаты и вам далеко за…

– В таком случае позволите пригласить вас на танец, мадам? – она хихикнула и протянула.

– А отчего же не мадемуазель? – вот балбеска.

– Гхм, – я потер на правой руке кольцо с нарочитой задумчивостью, после чего встал и протянул ей ладонь. Принимая ее, она мило улыбнулась и произнесла невинным тоном.

– Извините, но я замужем, – мы отошли к свободному пространству, куда уже подходили другие танцующие.

– Вы не поверите, но я тоже, – слова были подкреплены тем, что я, притянул ее к себе и начал кружить в вальсе.

– Мой супруг крайне ревнивый, наверняка он убьет вас, – Славя изобразила терзающую ее тревогу, отступая от меня.

– Ну и пусть, моя жизнь стоит этого танца, – отступить далеко у нее не вышло, потому что я прокрутил ее вокруг оси и заключил в объятие.

– Вы сумасшедший, – вздохнула она.

– Ничуть не уступаю вам, – сказав это я взглянул на нее наиболее проникновенным взглядом, какой только мог изобразить, давя в себе хохот, от комичности нашего диалога.

– Мы идеальная пара, – она постаралась поступить также, но не вышло, спустя еще пару секунд взгляда глаза в глаза, мы оба одновременно тихо засмеялись, чтобы не отвлекать окружающих.

Мелодия стихла, к музыкантам присоединились опаздывающие коллеги и теперь расширенным составом они заиграли гораздо более быстрые и темпераментные композиции. Тут нам было уже не до смеха и разговоров. За нас говорила исключительно страсть танца.

Вдоволь насладившись вином и музыкой, мы отправились в ближайший парк, чтобы немного перевести дух. Славя, все еще не могла отдышаться, когда мы сели на свободную лавочку под сенью деревьев, сквозь кроны которых были видны яркие звезды. Я положил руку на ее талию, а она, не оставшись в долгу прильнула ко мне. В голове сразу вспыхнуло воспоминание.

– Помнишь тот вечер?

Мы сидим под сенью деревьев, я держу в руках черную гитару, наигрываю какую-то мелодию, которая служит фоном нашей истории, впереди неизвестность, но нам она не страшна, потому что теперь одиночество осталось за закрытыми дверями другого мира. Как-то удивительно у Слави удавалось чувствовать меня, потому что она поняла, что именно мне вспомнилось еще до того, как я что-то успел озвучить.

– Конечно же помню, родной, – слегка поежилась.

– Нелегко нам было потом, но зато с гордостью могу сказать, что мы прошли проверку на прочность.

Перед глазами закружился калейдоскоп воспоминаний.

По приезду на новое место жительства, меня сразу же вызвали в местную структуру на подобие нашего ФСБ и долго мурыжили. Особенно после того, как проверили мои сумки и нашли ноутбук. Я отказался к нему прикасаться, пока мне не дадут поговорить с седовласым мужчиной, который вел мой допрос в лагере. Оперативники округлили глаза от моей наглости, но просьбу выполнили. Судя по всему, в местной иерархии он занимает высокий пост.

У нас состоялась череда довольно долгих бесед, в которых я рассказывал, где именно и на чем поскользнулась наша страна, а также узнавал от собеседника кое-какие нюансы об истории этого мира, которые не были в свободном доступе. Лишь полностью убедившись в том, что информация попадет в надежные руки (хотя, наверное, и выбора особо у меня не было), я раскрыл все карты.

В течении пяти лет обучения, я по факту большую часть времени провел, трудясь над внедрением тех знаний, что привез с собой, а не за непосредственно учебой. Хотя вуз помог мне довольно быстро обжиться в новой среде. Компьютеры, языки программирования, системы автоматизированного проектирования, психология, физика, новые материалы, различные нововведения в промышленности, менеджмент всех этих сфер. Моя голова, приложенная к трем терабайтам архивов, где я хранил все книги, что хотел прочитать, но никак руки не доходили, а также тот софт, который собирался освоить, помимо конечно же освоенного и прочитанного, оказались рогом изобилия. Но самым главным было, что я дал им щит. Поведал историю о том, как низко может пасть враг и чего от него можно ожидать. Молодые оперативники слушали меня с нескрываемым удивлением, а старики, которые застали большие войны, утвердительно кивали. Как мало оказывается нужно времени, чтобы люди забыли, на какие мерзости могут пойти другие люди, всего-то пара поколений. Я изучил во время работы в Новой Заре, эту клоаку довольно хорошо. Так что не без моей помощи потенциальные регрессоры были выявлены довольно быстро, что не дало повториться событиям оранжевой весны моего мира, поэтому Союз устоял.

Стоит ли говорить, что после того, как я закончил вуз меня сразу же пригласили уже на полную ставку работать в ведомство, занимающееся внедрением прорывных разработок. Как сказал Саныч:

– Ты на пару с нашими яйцеголовыми головы нам тут всем взбаламутил, вот теперь и занимайся тем, чтобы это все пользу народу принесло, а не как обычно.

Мне не довелось быть ученым или изобретателем, но зато я имел хорошо подвешенный язык, мог критически мыслить, а также владел большим объемом знаний в разных сферах, пусть и крайне разрозненных, но для принятия решений этого хватало. Скажем так, это была идеальная должность для меня. Тем более, что с братцами кибернетиками Шуриком и Сыроежкиным-Электроником, мы работаем в одном здании, а с ними никогда скучно не бывает.

Алиса с Мику стали довольно известными артистками, их музыкой заслушивалась вся страна. Кстати, они до сих пор используют мои черновики для постановки клипов и выступлений, для меня отличный способ разгрузить голову и поменять деятельность, а для них хороший материал, который потом они дорабатывают до завершенного вида. Так что мы с ними спелись.

С Леной все и так понятно, она ударилась в изобразительное искусство, пишет картины, ну и еще ведет занятия для девушек по самообороне, но это уже совсем другая история.

Ульянка, ударилась в спорт, выступает за нашу женскую сборную по футболу.

Ольга Дмитриевна, сменила Начлагеря на его посту, Виола с Санычем, работают все так же вместе с ней.

Женя из жужелицы превратилась в улыбчивую домохозяйку, работающую на полставки в библиотеке, да и конечно же в избранники она выбрала себе Сыроежкина.

Вот так вот на текущий момент сложились жизни близких мне людей.

Кстати, несмотря на свой довольно высокий допуск, я так и не нашел никаких документов о том, чем же все-таки занимались в лагере Борис Александрович и Виола. Единственное, что мне довелось узнать, что в том районе находится, какая-то спящая аномалия. Причем судя по картам она несколько раз перемещалась, когда вокруг нее пробовали строить режимный объект, в последний раз это закончилось тем, что над ее новым местоположением заложили строительство детского лагеря из-за какой-то межведомственной путаницы. Также через меня прошли пару отчетов, по которым можно было понять, что туда отправляли новейшие детекторы излучений, а также другое высокоточное оборудование. Но в любом случае, если лагерь все-таки достроили, то это означает одно. С этой аномалией вышло установить паритет, так что ситуация находится в равновесном состоянии и дети в безопасности.

Впрочем, я этим особенно не интересовался, ведь у меня была любимая женщина и работа. Довольно скоро мы сыграли со Славей свадьбу, а как она доучилась в институте, я все-таки отправил ее в декрет, а потом еще раз. Так что стал я счастливым отцом двух близнецов и дочки. Всегда мечтал о таком вот шумном семействе. Когда дети подросли мы стали отправлять их в лагеря, они побывали в нескольких, но решили повторно ехать только в наш. Так вот история сделала крюк.

– Золотце мое, ты спишь?

– Мм нееет, я просто глазки прикрыла и мне так хорошо с тобой, так бы до утра тут сидела.

– Славянушка, солнце мое, пойдем домой, мы же с тобой взрослые люди, у нас с тобой жилплощадь есть, а то ты уже вся замерзла, старые мы для романтики, а для ревматизма уже в самый раз, – она встала и сладко потянулась, грациозно, как кошка.

– Хорошо пойдем, раз ты настаиваешь, ревматизм твой лечить, – на последних словах она сделала акцент, а в глазах промелькнул бесовской огонек.

Что же сам напросился, знал на что иду, на ком женюсь, на какую работу устраиваюсь. Одним словом, с кем поведешься, так тебе и надо.

На город опускалась ночь, он устраивался поудобнее, как большой, сытый черный кот, сладко зевнув погасил лишнее освещение, тряхнул ушками, разгоняя по домам спешащие по дорогам машины, а потом сладостно замурлыкал, убаюкивая своих жителей.

По брусчатке удаляясь звонко стучали женские туфли и слегка пошаркивали мужские ботинки. На набережной кто-то все еще продолжал танцевать. Бармен задумчиво протирал стакан, чтобы удостовериться так ли все хорошо он вытянул его перед собой и посмотрел через него на дверной проем. Где мелькнули двое, высокий улыбчивый мужчина в твидовом пиджаке и его обворожительная спутница с двумя золотыми косами в летнем вечернем платье. Он хмыкнул, поставил стакан и взялся за другой, флегматично его натирая.

– Все хорошо.

Комментарий к Часть 3 “Алые Цветы”

Часть дописана, впереди еще заключительный Эпилог и Послесловие

========== Эпилог ==========

Эпилог

Встревоженные птицы взлетели в небо. На песок упали первые капли крови. Харон протягивает ладонь еще одному путнику, которому пора на другой берег. Теперь воды реки Стикс будет озарять вновь зажженный маяк. Маяк, разгоревшийся огнем людских душ.

Догорал огонек костра, словно последний живой свидетель истории человека, который несмотря ни на что, шел на встречу своей мечте, но так и не смог достичь ее. Грустная история, скажете вы? Отнюдь, ведь из пламени его желания, родились мечтания других, от его света стало теплее многим. Это была хорошая история, ведь не может же она быть плохой, верно? Не могло же это все быть напрасным?

У костра заклубился серебристый туман, постепенно обретая материальную форму мужчины. Облокотившись о ствол дерева, он спросил своего старого друга:

– Неужели ты оставишь это просто так?

– А что разве есть другой выход? – мужчина глубоко вздохнул.

– Выход всегда есть, тебе ли не знать.

Его собеседник, как-то враз стал старше, согнулся от придавившего к земле груза, но не сдался, он все еще вел свою борьбу с провидением. Тенью скользнув к берегу реки он присел около еще горячего тела и проведя по его голове рукой, закрывая глаза тихо прошептал:

– Спи сладко, пусть тебе приснится добрый сон, в котором ты найдешь то, что искал, но так и не нашел, – он пытался выторговать у судьбы хоть что-то.

– И это все, что ты можешь ему дать, за ту работу, что он за тебя выполнил?

– Так он хотя бы сможет прожить жизнь, которой был достоин!

– Ты называешь это жизнью? – его собеседник молчал.

После долгой паузы на землю упала колода карт.

– Кажется ты мне когда-то проспорил желание?

– И что же ты предлагаешь? – Тень, задумчиво крутила в руках, поднятую пачку.

– Я желаю, чтобы ты обыграл в карты лодочника, который приплыл за ним.

На берег спустилась из старой посудины ветхая фигура, закутанная в черный саван, и направилась к ним, опираясь на высокий шест, иссушенной рукой.

– Будь, по-твоему, – Тень, отщелкнула от себя сигарету, – я наверняка об этом пожалею, но ничего не поделаешь.

…

Много воды утекло с этого момента, ничто уже больше не было прежним. Оглядываясь назад, он спросил:

–Что же стало с этим миром после?

Ни капельки тщеславия, он знал, что его уход мало что мог изменить, разве что на короткий срок добавить немного энтропии, окружавшему его пространству, ни больше не меньше. Просто искреннее любопытство. Для него миром было не нечто эфемерное, а те, кого он знал, кого он любил. Важно было только то, что стало с ними и только это дозволено знать, переступившим черту.

Друзья. Сначала ему Смерть поведала о них.

Женя прожил хорошую жизнь, окруженный любовью супруги, своих детишек, работая на том месте, где должен был. Его тихую гавань обошли стороной все кризисы и потрясения. Дима, так и не исполнил свою мечту добыть олимпийское золото, но зато его воспитанник смог, а детишки, которых он тренировал приобрели через трудности здоровое тело и закаленный характер. Сидя на кухне и попивая чай, он с гордостью смотрел на грамоты, за которыми были годы занятий, пролитый пот и труд. Витя после исчезновения друга какое-то время хандрил, пытался понять, что же он может изменить, но в итоге за ворохом проблем и работы это забылось, отошло на второй план. Все вернулось на круги своя. В конце, они ушли с чистым сердцем, завидная судьба.