Текст книги "Адмирал Ушаков"

Автор книги: eva-satis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

По представлению Коллегии «за отличный подвиг» по борьбе с чумой Ф. Ф. Ушаков был награждён орденом св. Владимира 4-й степени.

1 января 1784 г. Ф. Ф. Ушаков был произведён в капитаны 1-го ранга.

Строительство кораблей на херсонских верфях, прекращённое на некоторое время в связи с чумой, продолжалось.

Уже в 1783 г. со стапелей Херсонской верфи сошёл первый 66-пушечный корабль «Слава Екатерины» и 50-пушечный фрегат «Георгий Победоносец». Командиром корабля был назначен капитан 1-го ранга Марко Иванович Войнович.

Два месяца пришлось потратить на проводку большого линейного корабля через мелководный фарватер Днепра и лимана. В конце августа 1784 г. корабль «Слава Екатерины» под охраной фрегата «Херсон» появился на виду турецкой крепости Очаков.

«Прибытие корабля к Очакову турков весьма потревожило», – сообщал в Петербург вице-адмирал Сухотин[65]65
  «Материалы», ч. XV, стр. 29.


[Закрыть].

Конечно, турки знали о строительстве судов в Херсоне, но они не допускали, что на речных верфях можно построить, а главное провести в море первоклассный линейный корабль. «Не мало ж тому удивлялись, – писал Сухотин, – как такую машину через мелководье перетащили, и что они никак сего не ожидали, чтоб можно было то сделать»[66]66
  Там же, стр. 30.


[Закрыть].

Скоро вокруг корабля «Слава Екатерины» и фрегата «Св. Георгий» образовалась небольшая эскадра, которая под командованием Войновича, покрейсировав на виду Очакова, отправилась в Севастополь.

В 1784 г. был спущен на воду ещё 66-пушечный корабль «Св. Павел», командование на нём принял Ф. Ф. Ушаков.

Корабль «Св. Павел» был проведён в лиман и летом 1785 г. на рейде Кинбурна вооружался и оснащался такелажем.

50-пушечный фрегат русского Черноморского флота.

В августе 1785 г. главное начальство над Черноморским и Азовским флотами с адмиралтействами и портами было передано Потёмкину. В этом же году были утверждены морские штаты Черноморского флота и учреждено в Херсоне Адмиралтейское правление с выделением его из подчинения Адмиралтейств-коллегии и передачей в полное ведение Потёмкину.

По штатам в Черноморском флоте полагалось иметь двенадцать линейных кораблей, из них два 80-пушечных и десять 66-пушечных; двадцать фрегатов (от 50– до 22-пушечных); двадцать три торговых транспортных судна. Экипажи должны были состоять из 13 500 матросов, канониров и морских солдат[67]67
  Р. Скаловский. указанное сочинение, стр. 46.


[Закрыть].

Вступив в главное командование над флотом, Потёмкин в первую очередь начал подбирать способных людей для заведования отдельными частями флота.

В ноябре 1785 г. во главе Черноморского адмиралтейского правления он поставил капитана 1-го ранга Николая Семёновича Мордвинова. Он же был назначен командиром Херсонского порта.

Командиром Севастопольского порта был назначен контр-адмирал Мекензи, а Таганрогского – капитан 1-го ранга П. Пустошкин.

Организация флота и боевая подготовка личного состава были поручены Ф. Ф. Ушакову совместно с М. Войновичем.

Кандидатура Ушакова на этот пост была исключительно удачной. Ушаков отлично знал морское дело, имел безупречную репутацию опытного командира с большим теоретическим и практическим кругозором.

Строгий и взыскательный к себе, Ушаков требовал от своих подчинённых соблюдения строгой дисциплины, без которой, говорил он, «обойтись никак нельзя и никакой пользы в делах быть не может».

Однако под дисциплиной он понимал не бессмысленную муштру и вытягивание перед начальством, а отличное знание своего дела, честное исполнение воинского долга.

Строго взыскивая с нерадивых офицеров и матросов, Фёдор Федорович никогда не прибегал к грубым, бесчеловечным и унизительным наказаниям провинившихся. Мордобоя, «кошки», «линьки», розог – обычных средств воспитания матросов и солдат – Ушаков не допускал.

Нужно сказать к чести Потёмкина, – он требовал от командиров, чтобы они проявляли заботу о матросах и солдатах и избегали избиения их.

Впоследствии при назначении Ушакова командующим Черноморским флотом Потёмкин писал: «Препоручаю наблюдать в подчинённых строгую субординацию и дисциплину военную, отдавать справедливость достоинствам, и не потакать нерадивым; старайтесь о содержании команды, подавая все возможные выгоды людям и удаляться от жестоких побоев»[68]68
  «Материалы», ч. XV, стр. 289.


[Закрыть].

Организовать боевые эскадры из разнообразного типа судов было нелёгким делом. В это время в Черноморском флоте находилось только три линейных корабля херсонской постройки и два больших фрегата. Остальные суда были плоскодонными, небольшими, плохо приспособленными к плаванию в открытом море. Было здесь около тридцати греческих судов, бывших корсаров Средиземного моря, служивших России во время Архипелагской экспедиции.

После заключения мира владельцы этих судов прибыли в Чёрное море и поступили на службу в Черноморский флот, а их суда были приобретены русским правительством.

Часто целые команды греков переходили на службу в русский флот. Их как знатоков моря охотно брали во флот. Присланных из Балтийского флота опытных матросов было очень мало. Приходилось комплектовать экипажи военных кораблей рекрутами или солдатами, как правило, никогда не бывшими на море.

Много нужно было затратить сил и энергии, чтобы из этой пёстрой массы людей сделать настоящих боевых матросов, а из различного класса и типа судов составить боевые эскадры. Эта сложная и ответственная работа и была поручена Ушакову.

Ушаков твёрдо был убеждён, что сила боевого корабля заключается в высокой степени боевой подготовки его команды.

Поэтому систематическое обучение и повседневная тренировка личного состава флота были для него обязательным правилом.

«Рекомендую командующим, – писал он в одном из своих позднейших приказов, – приучать служителей к скорым беганьям по снастям при креплении или отдаче парусов, так же и для моциону через салинг[69]69
  Салинг – рама, надеваемая на мачту для укрепления стеньги. Стеньга – вертикальный брус, продолжающий первую мачту.


[Закрыть].

Отдачу и прибавку парусов приказать делать с отменной скоростью, поднимать и опущать их, осаживать шхоты и галсы за один раз, и сие повторять многократно, до тех пор пока люди совершенно приучены будут; всякое такое дело исполнять разом словом сказать мгновенно, а не промедлительно…»[70]70
  «Материалы», ч. XV, стр. 468.


[Закрыть].

Ушаков требовал от офицеров, чтобы они проводили с матросами постоянные практические занятия, «дабы приучить людей к скорому и красивому управлению каждого дела».

Учёба должна была проводиться как во время стоянок на рейде, так и в походах:

«Много есть между ходом или при оном, – говорил Ушаков, – свободного времени» для занятий с командой.

Эти обязанности офицеры должны были «исполнять сами собою, не ожидая сигналов или позволения»[71]71
  Там же.


[Закрыть].

Обучение команд Ушаков начал осенью 1785 г., когда прибыл со своим кораблём «Св. Павел» в Севастополь. В бухте стоял уже корабль «Слава Екатерины». Севастопольский порт только что отстраивался. На берегу бухты были выстроены некоторые портовые здания и жилые помещения для офицеров и матросов.

Ф. Ф. Ушаков пришвартовал свой корабль к небольшому пустынному выступу в Корабельной бухте, который затем получил название «Павловский мысок»[72]72
  ООИД. Т. XV, стр. 693.


[Закрыть].

Команда сошла на берег. Осмотрелась. Вокруг расстилался дремучий лес, спускавшийся до самой бухты.

На этой земле предстояло начать подготовку к зимовке. В первую очередь нужно было сделать пристань для разгрузки корабля.

«Ушаков сам за мастера, – пишет в своих „Записках“ Полномочный, – офицеры за урядников, унтеры всех званий и рядовые употреблялись в работе; кто с носилками камень носит и землю, другие колья бьют, фашинником застилают и засыпают…»[73]73
  ООИД, т. XV. стр. 693.


[Закрыть].

Всеми работами руководил лично Ушаков. Он был проектировщиком и руководителем работ одновременно.

Расчистив площадку пристани, сделали из старых парусов большую палатку и сложили в неё снятый с корабля такелаж. Остальные корабельные принадлежности «поклали на пристани порядочно и закрыли».

Осень и зима наступили быстро. Усилились холода, а жилых помещений построить не успели. Пришлось превратить корабль в жильё. Ушакову сделали в каюте камелёк с выведенной на ют трубой. Так на корабле и зимовала вся команда со своим командиром.

Работы по устройству пристани не прекращались и зимой. Матросы и канониры ломали камень и доставляли его на место постройки казарм, магазинов и других портовых сооружений.

Между тяжёлыми работами на берегу Ушаков проводил занятия по изучению петровского морского устава, рассказывал о своём боевом опыте и морских плаваниях.

Эти беседы сплачивали и воспитывали экипаж.

Так, в труде и ученье прошла зима. Наступила весна. Корабли не выходили в море. Всё лето флотские экипажи были заняты на строительстве Севастопольского порта и города. За лето команда Ушакова построила себе каменную казарму и несколько каменных магазинов для укладки корабельного имущества.

Строительство Севастополя заметно выросло за этот год. Всё многолюднее и оживлённее становилась новая черноморская военно-морская база.

В январе 1786 г. умер командир Севастопольского порта Мекензи.

На его место был назначен бездарный, завистливым и трусливый капитан 1-го ранга граф Марко Войнович, произведённый в следующем году в контр-адмиралы. Он презирал матросов и никогда не заботился о них.

Летом 1786 г. в Севастополь прибыл из Херсона ещё новый 66-пушечный корабль «Мария Магдалина» и 50-пушечный фрегат «Св. Андрей».

Таким образом, на севастопольском рейде величественно возвышались три линейных корабля и два больших фрегата херсонской стройки.

Кроме этих первоклассных кораблей, в Севастополе находились и двенадцать 46– и 32-пушечных фрегатов, прибывших из Таганрога, бомбардирский корабль, имевший десять пушек, две мортиры и две гаубицы и четырнадцать разных вспомогательных военных судов. Всего двадцать семь судов. На кораблях и фрегатах имелось до 826 пушек[74]74
  «Материалы», ч. XV, стр. 35–38.


[Закрыть]. Это была уже довольно солидная эскадра. Правда, многие из фрегатов и мелких судов требовали капитального ремонта.

В тяжёлом труде прошла и вторая зима. С наступлением весны 1787 г. Севастопольский флот вытянулся на внешний рейд. Он был разделён на две эскадры. Первой эскадрой командовал Войнович, вторая находилась под начальством Ф. Ф. Ушакова. Флагманом флота считался Войнович.

На эскадре Ушакова шла упорная учёба матросов по креплению, отдаче и прибавке парусов, смене условно вышедшего из строя такелажа и парусов, упражнения в перемене галсов. Канониры упражнялись в точной наводке пушек по цели, сноровистой подаче зарядных картузов, ядер и т. п.

В мае 1787 г. Екатерина II в окружении многочисленной свиты и в сопровождении союзника, австрийского императора Иосифа II, французского и английского послов прибыла в Новороссию и Тавриду.

Это было политическое демонстративное путешествие. Екатерина и Потёмкин хотели подчеркнуть, что Россия серьёзно закрепляется на побережье Чёрного моря и никому не позволит мешать ей в этом.

В Херсоне Екатерина II и её иностранные гости наблюдали за спуском трёх многопушечных линейных кораблей и одного большого фрегата[75]75
  80-пушечный корабль «Рождество Христово», 80-пушечный «Иосиф Второй» и 66-пушечный «Св. Владимир», 50-пушечный фрегат «Александр Невский».


[Закрыть].

Спуск больших морских военных кораблей на речной верфи, широкое строительство других судов в новом городе, выросшем в степи, произвели на иностранцев большое впечатление, как и смотр Черноморского флота.

В Севастополе было показано нападение бомбардирского корабля «Страшный» на деревянную крепость, специально построенную для этой цели на северном берегу рейда.

Бомбардировка прошла удачно, крепость была сожжена брандскугелями.

Екатерина осталась довольна виденным и произвела повышения в чинах.

Мордвинов и Войнович были произведены в контр-адмиралы, а Ф. Ф. Ушаков – в капитаны бригадирского ранга.

Быстрое создание Черноморского флота говорило о прочном закреплении России на юге. Это сильно беспокоило Турцию и её союзников, всё время подогревавших реваншистские настроения турок.

Посещение Крыма Екатериной II было истолковано в Константинополе как вызов, и раздражение достигло высшего предела. Однако война для России была преждевременной. Потёмкин писал Екатерине II: «Весьма нужно протянуть два года, а то война прервёт построение флота»[76]76
  «Русская старина», 1876, кн. VII, стр. 242.


[Закрыть].

Тем не менее международная обстановка не позволила завершить в мирных условиях постройку флота.

Глава V
Русско-турецкая война 1787–1791 гг. Начало боевой славы Ф. Ф. Ушакова

1. Начало войны

Турция никак не хотела примириться с потерей Крыма и укреплением России на Чёрном море. Реваншистские стремления турецкого правительства постоянно поддерживались западноевропейской дипломатией. На этот раз особенно активно помогали Порте Англия и Пруссия.

Англия, ставшая огромной колониальной державой, стремилась укрепить своё возросшее влияние на Ближнем Востоке, чтобы надёжно обеспечить подступы к Индии.

Но закрепление России на Черноморском побережье, успехи её в налаживании средиземноморской торговли, активная политика в Закавказье и на Балканах – всё это мешало внедрению английского капитала в турецкие владения и ставило под удар ближневосточные коммуникации с Индией.

Поэтому английское правительство поставило своей главной задачей приостановить продвижение России на юг, ликвидировать угрозу своим колониальным интересам на Востоке.

С этой целью английский премьер Питт Младший начал сколачивать в Западной Европе союзы против России. Главным партнёром англичан становилась Пруссия.

Она также не была заинтересована в росте политического и экономического могущества Российской империи и её союзницы Австрии. С Австрией Пруссия вела ожесточённую борьбу за главенство среди многочисленных германских княжеств.

Неприязнь Пруссии к России усиливалась ещё и тем, что она сдерживала непомерные аппетиты прусских юнкеров к расширению королевства за счёт чужих земель, особенно польских.

В 80-х годах XVIII в. международный авторитет России сильно вырос. Русская дипломатия всё настойчивее вмешивалась в западноевропейские дела и нередко диктовала свою волю другим государствам. Например, во время войны между Пруссией и Австрией за так называемое «баварское наследство» Екатерина II выступила посредницей и потребовала от Австрии «вполне удовлетворить требования немецких князей». Тешенский мир 1779 г., закончивший войну, был заключён по воле русских дипломатов. Россия стала гарантом государственного устройства Германской империи. Многочисленные немецкие княжества зависели от немецкого отделения Коллегии иностранных дел России.

Декларация о морском вооружённом нейтралитете, установившая новые международные нормы права для плавания судов во время войны, была дипломатическим триумфом России.

С 1780 г. началось австро-русское сближение, закончившееся в следующем году подписанием союзного военно-наступательного договора против Турции. Возник в России так называемый «греческий проект», по которому Турция изгонялась из Балкан и на её месте предполагалось восстановить Византийскую империю и создать отдельное государство Дакию.

Вполне естественно, что Англия начала ожесточённую борьбу с Россией за первенство и в европейских делах.

Средством для достижения цели английские дипломаты избрали войну Турции с Россией.

Английский посол Энсли и прусский посланник Диц развили кипучую провокационную деятельность в Константинополе против России, особенно летом 1787 г.

Русский посланник при Порте Я. И. Булгаков сообщал в Петербург, что «визирь, слушая вздорные внушения английского, прусского, шведского, да может быть, и других ещё министров, принимает оные за наличные деньги и основывает на них надежду на получение от дворов их помочи»[77]77
  ЦГАДА, Константинополь, Rapports еn Cour, 1787, д. 692, л. 3.


[Закрыть].

Антирусская деятельность в Константинополе приняла такой открыто враждебный характер, что вице-канцлер И. А. Остерман вынужден был сделать по этому поводу официальное представление английскому посланнику в Петербурге.

«Не мы одни, – писала Екатерина II Потёмкину в начале ноября 1787 г., – но и вся Европа уверена, что посол английский и посланник прусский Порту склонили на объявление войны. Теперь оба сии двора от сего поступка отпираются»[78]78
  «Русская старина», 1876, кн. VI. стр. 259.


[Закрыть].

Франция продолжала свою давнишнюю враждебную России линию.

«Я знаю точно, – писал Потёмкин Екатерине II в августе 1783 г., – что французы манят Порту помочь им недопущением флота нашего в Архипелаг и ссудою офицерами»[79]79
  Там же, стр. 242–243.


[Закрыть].

Такие враждебные действия против России сделали своё дело.

5 августа 1787 г. турецкое правительство предъявило русскому послу Булгакову ультимативное требование: вернуть Крым, согласиться на уничтожение всех существующих трактатов и приступить к заключению новых. Булгаков категорически отверг такое требование и был с сотрудниками посольства брошен в подземелье Семибашенного замка. Это означало объявление войны. Русскому правительству не удалось оттянуть войну на два-три года, строительство Черноморского флота осталось незаконченным.

Ушаков понимал, что Черноморскому флоту с кораблями, построенными наспех из сырого дерева, тяжёлыми и неповоротливыми в ходу, будет трудно состязаться с сильным и упорным противником.

Зная это, он искал способы, как победить сильного противника малыми силами. В его одарённой голове зрели новые тактические приёмы боя, основанные на маневренности боевого порядка во время сражения. Его не удовлетворяла устаревшая, негодная уже морская тактика, господствовавшая во всех флотах Западном Европы.

В конце XVII в. француз Павел Гост в своей книге «Искусство военных флотов»[80]80
  Книга П. Госта была переведена в России в 1764 г. И. Л. Голенищевым-Кутузовым.


[Закрыть] изложил основные тактические принципы морского боя. Гост требовал соблюдения точно установленных походных и боевых порядков, вступления в бой только с положения на ветре и строгого соблюдения каждым кораблём своего места в строю. Для времени, когда флоты не имели правил ведения боя и действовали беспорядочными массами кораблей, тактические принципы Госта имели положительное значение.

В XVIII в. эта тактика господствовала во всех флотах и была превращена в догму, что надолго затормозило развитие морского тактического искусства. Морские уставы и наставления требовали атаки всей линии неприятеля в строгом строю. Каждый корабль должен был вступать в единоборство с кораблём противника. Если же противник численно превосходил, то следовало уклоняться от боя. Без специального приказания командиры кораблей под страхом смерти не имели права выходить из боевой линии для оказания помощи соседу. Эта тактика, доведённая до абсурда, уничтожала инициативу отдельных командиров, делала сражение нерешительным.

В сухопутных армиях также царила линейная тактика. Муштра и шагистика были единственной программой в подготовке солдата. Сражение выигрывалось лишь численностью войск. Проявлять инициативу офицерам и солдатам не разрешалось.

В России первыми решительно выступили против линейной тактики в армии А. В. Суворов, а во флоте Ф. Ф. Ушаков. Эти два великих современника создали новые тактические формы маневренного боя, применяя которые, они не знали поражений.

Условиями такого боя, по мнению Ушакова, должны быть высокая военная культура командиров, хорошая боевая выучка экипажей, смелость и решительность нападения, превосходное знание слабых и сильных сторон противника и правильный учёт условии боевой обстановки. Но эти качества можно эффективно использовать лишь при искусном маневре и умелом выборе направления решающего удара.

«Нельзя соблюдать всех правил эволюции: иногда нужно делать несходное с оною», – утверждал Ушаков[81]81
  «Материалы», ч. XV, стр. 157.


[Закрыть].

Флагманский 84-пушечный корабль адмирала Ушакова.

Суворов и Ушаков учитывали превосходные качества русских воинов – мужество, стойкость, самопожертвование во имя долга, природную смекалку и исключительную выносливость – и старались укреплять их в солдатах.

Оба они прекрасно понимали, что успех сражения решают главным образом солдаты и матросы. Поэтому воспитание и обучение солдат и матросов они считали главным в подготовке армии и флота. Принципы Суворова: «Каждый воин должен понимать свой манёвр» и «тяжело в учении – легко в бою» – были руководящими при подготовке матросов, которыми командовал Ушаков.

Внедрение нового во флоте требовало от Ушакова огромных усилий. Нужно было преодолеть косность и консерватизм начальствующих лиц, находившихся во власти старой линейной тактики и смотревших на матросов и солдат, как на бездушных и безмолвных автоматов. В самом начале войны контр-адмирал Мордвинов, старшим член Адмиралтейского правления Черноморского флота, писал в приказе по эскадре: «Голос принадлежит только офицеру, дудка унтер-офицерам, а матросам не должно иметь как руки. Матрос не должен осмеливаться сказывать, что должно делать; если какая верёвка не отдана, то должен офицер приказать, и когда что упущено, то он виноват: пусть ломается и рвётся, – матрос должен молчать. Сие правило, – заключает Мордвинов, – столь свято утверждено всеми благоучреждёнными войсками, что ничто так строго не наказывается, как несоблюдение оного»[82]82
  «Материалы», ч. XV, стр. 82.


[Закрыть].

Новые мысли Ушакова об активной и наступательной тактике были проверены в разразившейся войне.

Первый удар турки решили нанести по русскому флоту. По замыслам турецкого командования, султанский флот, сосредоточившись у Очакова, должен закрыть выход из Днепровского лимана в море. Таким образом, русский флот должен был оказаться разделённым на две части – изолированную лиманскую и севастопольскую. Затем турецкий флот совместно с войсками очаковского гарнизона должен был совершить нападение на Херсон и уничтожить военно-морскую базу Черноморского флота. Севастопольская эскадра, оставшись без основной своей базы, могла быть в свою очередь легко уничтожена. После этого Крымский полуостров без особых трудов должны были захватить десантные войска при поддержке восставших татар.

По этому оперативному плану предполагалось разрезать русскую сухопутно-морскую оборонительную линию на юге, которая проходила по Южному Бугу, через Кинбурн, Перекоп и Севастополь, разделить русские силы и уничтожить их по частям. Возможно, что удар на Херсон был подсказан французскими офицерами, которые в значительном количестве находились в Очакове в качестве инженеров и инструкторов.

Екатерина II так была раздражена против французов за их помощь туркам, что специально приказала Потёмкину: «Буде из французов попадёт кто в полон, то прошу прямо отправить… в Сибирь северную, дабы у них отшибить охоту ездить учить и наставлять турков»[83]83
  «Русская старина», 1876. кн. VI, стр. 254.


[Закрыть].

Осуществление турецкого плана возлагалось на капудан-пашу Эски-Гасана, за храбрость и решительность прозванного «Крокодилом морских сражений».

В Чесменском сражении 1770 г. Эски-Гасан фактически командовал турецким флотом, так как был значительно одарённее тогдашнего капудан-паши Ибрагима Хосамеддина. Он едва спасся с горящего адмиральского корабля, выбросившись в море. Скоро после этого султан назначил Гасана капудан-пашой, т. е. главнокомандующим турецким флотом.

Как только русское посольство оказалось в подземелье Едикуля[84]84
  Крепость Едикуль была построена ещё во времена Византии, и в ней производилась чеканка монеты. Порте же она служила тюрьмой для государственных преступников, из страшного подземелья которой почти никто не возвращался живым.


[Закрыть], турецкая эскадра под командованием Гасана отправилась в Чёрное море.

16 августа 1787 г. она в составе трёх линейных кораблей, фрегата и свыше тридцати разных военных судов прибыла к Очакову, сильной турецкой крепости на северном берегу Днепровского лимана. Эскадра держалась под парусами на виду крепости и вела разведку.

В это время в Херсоне ещё не знали об аресте посольства. Об этом доходили лишь смутные слухи. На рейде Глубокой пристани стояли новый корабль «Владимир» и фрегат «Александр Невский», ожидавшие проводки через лиман и вооружения.

Мордвинов, получив известие из Ясс об аресте Булгакова и наблюдая подозрительное поведение турецкой эскадры, приказал «по нынешним обстоятельствам» поставить на корабле и фрегате всю артиллерию[85]85
  «Материалы», ч. XV. стр. 45–46.


[Закрыть].

40-пушечный фрегат «Скорый» и 12-пушечный бот «Битюг», прибывшие из Севастополя для проводки корабля и фрегата в Севастополь, заняли брандвахтенный пост у Кинбурна.

21 августа одиннадцать турецких 2-мачтовых судов напали на стоявшие у Кинбурна фрегат «Скорый» и бот «Битюг».

Русские моряки смело встретили многочисленного врага метким артиллерийским огнём. В течение трёх часов длился неравный бой. С наступлением темноты фрегат и бот, обрубив якоря, поспешили уйти узким фарватером мимо Очакова в лиман.

Турецкая эскадра начала преследование. Когда «Скорый» и «Битюг» проходили мимо Очакова, на них посыпались из крепости тучи ядер, которые, однако, не принесли кораблям ущерба.

В этом сражении с русской стороны было произведено до 587 пушечных выстрелов, что говорит о мужественном сопротивлении двух небольших судов. Фрегат и бот благополучно добрались до Глубокой пристани, имея только три человека убитых и одного раненого[86]86
  Там же, стр, 50–51.


[Закрыть].

Этим сражением начались военные действия русско-турецкой войны 1787–1791 гг.

После неудачного нападения на русские брандвахтенные суда турецкая эскадра заняла выход из лимана в море. Херсонская военно-морская база оказалась отрезанной от Севастополя. Разделение морских сил значительно ослабляло оборону Крыма.

Севастополь ещё не был готов ни как морская база, ни как крепость. А Севастопольская эскадра не была достаточно сильна, чтобы вступить в единоборство с большим флотом противника, который, как полагал Потёмкин, постарается высадить войска в Крыму.

Первый, кто разгадал планы турок, был А. В. Суворов, назначенный начальником обороны Херсоно-Кинбурнского района. Чтобы закрыть вход в Днепр, Суворов построил батареи на островах, прикрывавших устье. На Кинбурнской косе также были поставлены сильные батареи и вырыты земляные полевые укрепления. Установлено было постоянное наблюдение за действиями турецкого флота и передвижениями войск в районе Очакова.

Флагманский корабль турецкого флота.

По требованию Суворова в лимане было организовано крейсерство судов.

Город Херсон и его окрестности были приведены в состояние обороны. Из местного населения и строительных команд сформированы специальные отряды в помощь войскам на случай нападения турок.

К началу войны русская армия тоже оказалась неготовой. Войска нужно было ещё собирать и стягивать к южным границам.

Для ведения войны создавалось две армии – Екатеринославская (главная) численностью до 132 тыс. человек и Украинская (резервная) до 58 тыс. человек. Командующим Екатеринославской армией был назначен фельдмаршал Г. А. Потёмкин, Украинской – фельдмаршал П. А. Румянцев. Армии развёртывались по линии Днепра и Буга. Единого оперативного плана действий разработано не было, главнокомандующий всеми вооружёнными силами назначен не был.

Екатеринославская армия предназначалась для обороны Крыма и Херсонского района. Украинская армия должна была прикрывать границы, поддерживать связи между союзной австрийской и Екатеринославской армиями и содействовать их операциям сначала на пространстве между Бугом и Днестром, а затем Днестром и Прутом. Следовательно, в начале войны сухопутные силы занимали оборонительное положение.

Черноморский флот с первых дней войны должен был начать активные действия. Ф. Ф. Ушакову, как командиру передового отряда, предстояла нелёгкая задача – неравная борьба с большим турецким флотом.