Текст книги "Адмирал Ушаков"

Автор книги: eva-satis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Так после четырёхмесячной осады капитулировала перед русским оружием сильнейшая морская крепость, защищавшаяся большим и храбрым гарнизоном, имевшим значительные запасы оружия и продовольствия.

Всего сдалось в плен около 2 930 французов во главе с тремя генералами и главным комиссаром Директории.

В крепостях Корфу по описи было принято: пушек медных и чугунных разных калибров 510, мортир разных калибров 105, гаубиц 21, ружей годных 5 495 и огромное количество боеприпасов.

В продовольственных магазинах оказалось 2 500 четвертей пшеницы и запас провианта по числу французского гарнизона на полтора месяца.

Более 20 судов досталось победителям, среди них 54-пушечный корабль, 32-пушечный фрегат и мелкие суда разных типов[353]353
  «Записки Метаксы», стр. 220–221; Р. Скаловский. указанное сочинение, стр. 326–327.


[Закрыть].

Турки требовали полного дележа всех трофеев, в том числе артиллерии и боеприпасов. Однако Ушаков категорически воспротивился и разрешил им только пополнить израсходованные боеприпасы и вышедшую из строя артиллерию. Турецкие адмиралы пожаловались на Ушакова в Константинополе. Но и там вынуждены были признать справедливость поведения русского адмирала. Об этом посол Томара несколько раз писал Ушакову:

«Артиллерия и амуниция, находящиеся в крепостях острова Корфу, должны оставаться и сохранены быть для обороны тех же крепостей и ни в какой делёж не входят; но как вашему превосходительству и Кадыр-бею можно переменить испорченные пушки и пополнить употреблённую на общее дело амуницию, дабы быть в состоянии вновь и непременно подвизаться для общего же дела; тут дележа никакого быть не должно… о чём весьма строго пишет Порта к Кадыр-бею»[354]354
  ЦГАДА, Госархив, разр. XX, д. 379, л. 251.


[Закрыть].

Али-паша требовал своей доли трофеев, но Ушаков категорически отказал ему, как не участвовавшему в штурме крепостей, а скорее срывавшему его.

«Взятые из крепости Корфу суда французские к разделу следуют между двумя эскадрами. Али-паша и Албанцы не должны в том участвовать и от Порта сказанному паше в требованиях его по сему давно отказано», – подтверждал Томара правильную линию Ушакова[355]355
  Там же, л. 253, об.


[Закрыть].

Али-паша попробовал было угрожать, но Ушакова испугать было трудно, и янинский паша отступил.

Он не дерзнул выступить против Ушакова. В марте Ушаков выпроводил с о. Корфу отряды наместника Эпира, занимавшиеся только разбоем и грабежом населения. Али-паша начал вымещать свою злобу за неудачу на других пашах, добросовестнее его служивших Ушакову, и на греках.

Весть о взятии Корфу молнией облетела всю Европу и Азию. Событие это было поразительным, и в Европе долго говорили о флотоводческом таланте Ушакова и исключительной храбрости русских моряков. С падением корфинских крепостей Ушаков блестяще завершил свой план изгнания французов с Ионических островов.

Адмирал И. С. Исаков даёт высокую оценку всей корфинской операции Ушакова. «Взятие морской крепости Корфу адмиралом Ушаковым является классической для своего времени комбинированной операцией, продемонстрировавшей исключительно высокий уровень русского военно-морского искусства»[356]356
  И. С. Исаков, Приморские крепости, «Морской сборник». 1945, № 5–6, стр. 33.


[Закрыть].

Перед отъездом в Анкону французские генералы выразили Ушакову своё мнение о его военном мастерстве и боевых качествах русских моряков.

«Французские генералы, – рассказывает Метакса, – выхваляя благоразумные распоряжения и храбрость русских войск, признавались, что никогда не воображали себе, чтобы с одними кораблями могли приступить к страшным батареям Корфу и острова Видо, что таковая смелость едва ли была когда-нибудь видна…». Но ещё больше они были «поражены великодушием и человеколюбием русских воинов», им одним обязаны были «сотни французов сохранением своей жизни, исторгнутой силою от рук лютых мусульман…»[357]357
  «Записки Метаксы», стр. 222.


[Закрыть].

Так судили и оценивали корфинскую победу Ушакова и его славных моряков побеждённые враги.

Но самую выразительную и сильную оценку успехов Ушакова и его эскадры дал А. В. Суворов в присланном ему поздравлении по случаю взятия Корфу: «Великий Пётр наш жив. Что он, по разбитии в 1714 году шведского флота при Аландских островах, произнёс, а именно: природа произвела Россию только одну: она соперницы не имеет, то и теперь мы видим. Ура! Русскому флоту!.. Я теперь говорю самому себе: зачем не был я при Корфу, хотя мичманом!»[358]358
  «История русской армии и флота», т. IX, М. 1913. стр. 222.


[Закрыть].

Один только русский император не оценил должным образом заслуг своего адмирала и моряков. Павел I, разгневанный за побег французского корабля «Женерос», отказался наградить участников штурма Корфу. Он ограничился производством в следующие чины только высших начальников флота.

Ф. Ф. Ушаков был произведён в полные адмиралы, а П. В. Пустошкин – в вице-адмиралы.

С окончанием военных действий Ушаков в первую очередь занялся устройством в городе Корфу госпиталей, куда немедленно перевёл всех раненых из Гуино. В госпиталях он ввёл дежурство капитанов всех рангов и завёл строгий порядок. «Постели содержимы были с крайней чистотою, – пишет Метакса, – и больные, при необыкновенном присмотре, снабжены были, как нужными лекарствами, так и лучшею пищею… Адмирал почти ежедневно посещал госпитали, входил во все подробности продовольствия и пользования». Под заботливым наблюдением Ушакова раненые и больные быстро залечивали раны и выздоравливали.

Затем неотложно требовалось организовать ремонт судов, которые, находясь беспрерывно под парусами, в условиях штормовой погоды, сильно износились и нуждались в немедленной починке и килевании. Ушаков принял срочные меры к доставке из Албании и Дурацо корабельного леса и других материалов, необходимых для ремонта судов. В Корфу была организована продовольственная база и депо «разных флотских надобностей». Делать всё это было очень трудно. Всё нужное, в том числе и продовольствие, посылаемое из России, неимоверно запаздывало из-за огромного расстояния, а Порта по-прежнему не выполняла своих обязательств.

С занятием Ионических островов задачи экспедиции в Средиземном море не окончились. Наоборот, предстояли активные действия флота у берегов Италии. Поэтому Ушаков должен был готовить суда и людей к новым боевым делам. Трудности же не уменьшились, а скорее увеличились.

В письме от 31 марта 1799 г. Ушаков, доведённый до крайности, откровенно написал Томаре о состоянии эскадры.

«Из всей древней истории не знаю и не нахожу я примеров, чтобы когда, какой флот мог находиться в отдаленности без всяких снабжений, и в такой крайности, о какой мы теперь находимся. Мы не желаем никакого награждения, лишь бы только по крайней мере довольствовали нас провиантом, порционами и жалованьем как следует, и служители наши, столь верно и ревностно служащие, не были бы больны и не умирали с голоду и чтобы притом корабли наши было чем исправить и мы не могли бы иметь уныния от напрасной стоянки и невозможности действовать. Вот, милостивый государь, до каких объяснении приводит меня крайность»[359]359
  Р. Скаловский, указанное сочинение, стр. 435.


[Закрыть].

4. Ф. Ф. Ушаков и политическое устройство Ионических островов

Среди многочисленных забот о флоте Ушаков уделял много внимания и политическому устройству Ионических островов. Ещё в начале экспедиции, во время пребывания Ушакова в Константинополе, Порта согласилась на объявление бывших венецианских островов самостоятельными, но под покровительством России и Турции.

Теперь предстояло решить вопрос о центральном управлении островами. И Ушаков решил его умно и смело. Прежде всего он объявил Ионические острова «Республикой семи освобождённых островов».

12 апреля 1799 г. Ушаков предложил депутациям островов «избрать выбором и балатирациею (баллотировкой. – А. А.) между первейшими жителями искусных, честных, справедливых, достойных и с лучшими дарованиями особ»[360]360
  Там же, стр. 441–442.


[Закрыть].

Делегации собрались в городе Корфу, который был назначен местом пребывания правительства республики. Из них составилось ядро будущего сената.

Ушаков сам написал присягу для депутатов, которые выбирали разных чиновников для присутственных мест. По предложению Ушакова сенат приступил к выработке проекта «постановлений и надлежащих правил новому правлению», т. е. проекта конституции островов[361]361
  ЦГАДА, Госархив, разр. XX, д. 373, л. 272, 272 об.


[Закрыть].

17 мая 1799 г. депутаты представили Ушакову на утверждение «План о учреждении Правления на освобождённых от французов прежде бывших венецианских островах и о установлении во оных порядка»[362]362
  ЦГАДА, Госархив, разр. XX, л. 379, л. 274–279.


[Закрыть].

Согласно «Плану» верховная власть находилась в руках выборного сената, который считался главным правительством республики. Он составлялся из делегатов, избранных главными советами всех семи островов из «достойнейших особ».

Например, о. Корфу выбирал троих делегатов – двоих из «старых дворян», а третий из «второго класса». Таким же порядком и в той же пропорции избирались делегаты на островах Кефалонии и Занте. На о. Св. Мавра выбирались два делегата по одному от дворян и «второго класса». На малых островах – Итаке, Цериго и Паксо – делегаты выбирались из тех, «кто достойным окажется»[363]363
  Там же, л. 275 об.


[Закрыть].

Главные советы на островах выбирались дворянами «в полном союзе со вторым классом». Ко «второму классу» относились лица, «кои ведут себя благочинно» и имеют определённый годовой доход, т. е. буржуазия. Размер чистого годового дохода для отдельных островов был не одинаковым. Например, на о. Корфу к выборам допускались представители «второго класса», имевшие чистого дохода в год не менее ста червонцев, в Кефалонии, Св. Мавра – шестьдесят, в Цериго и Паксо – сорок, в Итаке – тридцать червонцев.

В «Плане» совершенно четко указывалось, что, помимо имущественного ценза, представители «второго класса» не должны были «упражняться в простых художествах», т. е. заниматься ремеслом. Следовательно, выборное право получало поголовно всё дворянство, крупная и средняя буржуазия. Ремесленники и другие слои мелкой буржуазии, а также крестьянство избирательного права не имели.

Для определения принадлежности ко «второму классу» создавалась особая комиссия. В отдельных случаях допускались исключения. Разночинцы, не имевшие нужного имущественного ценза, но «по какому ни есть случаю» имевшие «благородное воспитание» и одарённые «прирождёнными дарованиями», могли быть включены пожизненно «в число избираемых дворян» и получить должность в «судебных местах».

Во главе сената стоял председатель, или голова, избиравшийся на полтора года. Сенат решал большинством голосов политические, военные и экономические вопросы, касавшиеся всех островов. Он контролировал работу суда и органов самоуправления (малые советы, или конклавы, и др.).

Судьи выбирались и увольнялись сенатом. Половина членов сената ежегодно переизбиралась.

На всех островах были созданы полицейские органы – «судилища», или «верхняя полиция». Главными обязанностями «верхней полиции» было рассмотрение дел о «спокойствии всего острова», оберегание его «ото всяких раздоров… могущих произвести междоусобие». Другими словами, полиция обязана была подавлять классовые выступления трудящихся, которые имели место на островах и часто принимали острый характер.

«Известно мне, – писал Ушаков 20 апреля 1799 г. на о. Кефалонию, – что правление в острове Кефалонии и по сие время ещё не учреждено. Народ негодует на депутации и просит скорейшего учреждения, а между тем чернь дошла до дерзости и ослушания, собираются во множестве людей и почти бунт заводят».

Ушаков потребовал прекращения «бунта».

«Желаю от всей искренности моей доставить всем островам совершенное спокойствие и предписываю всем обывателям острова Кефалонии восстановить между собой приятство и дружелюбие»[364]364
  Е. В. Тарле, указанное сочинение, стр. 126–127.


[Закрыть].

Для защиты островов от нападений африканских пиратов и разбойников с албанского материка создавались республиканские войска, состоявшие из небольшого военного флота, «корпуса канониров и бомбардиров», «корпуса регулярных войск» и «корпуса греческих войск».

Ушаков помогал обучению этих войск. Они должны были охранять крепости Корфу и остальных островов. А пока что крепости были заняты русскими десантами до прибытия из России специального полка солдат. Турция также должна была прислать такое же число войск. Команды Кадыр-бея в крепости не допускались, за исключением малых отрядов.

В августе 1800 г. «План» и все другие постановления были утверждены Павлом I.

Республиканская форма устройства освобождённых от французов Ионических островов была избрана Павлом I и его дипломатией как наиболее удобное государственное устройство, позволявшее объявить острова независимыми и только находящимися под покровительством России и Турции, фактически же только под протекторатом одной России. Порта не играла существенной роли, хотя русские дипломаты и делали вид, что с ней считаются.

В Константинополе хотели было отказаться от первоначальных обещаний относительно островов, но решительные представления Томары от имени Павла I заставили султана подтвердить согласие на образование из островов республики.

В марте 1799 г. Томара писал Ушакову, чтобы как можно скорее под его непосредственным руководством «обыватели островов положили начало действия к образованию себя в правление сходственное воле нашего императора в Республику на подобие Рагузской… В случае какого-либо затруднения со стороны турков, прошу объявить наотрез, что и я таковые же имею повеления, что Порта об оных ведает и что сие так должно быть. Я о сем настою потому, что Порта предизбирает ныне другой род Правления для нее угоднейший; но представления о сем высочайший двор отверг»[365]365
  ЦГАДА, Госархив, разр. XX, д. 379. л. 212 об.


[Закрыть].

Часть корфинских дворян не была довольна предоставлением выборного права «второму классу» и хотела сосредоточить власть только в своих руках.

Их представители, прибывшие в Константинополь без всяких полномочий от сената, самочинно «упросили министерство Порты и русского посланника Томару изменить конституцию и одному дворянству предоставить всю власть».

Конечно, посол дворянской империи Томара и продажные турецкие министры феодальной Турции не заставили себя долго просить. Никчёмные остатки дворянства Ионических островов усилили свою власть. Но это привело только к ещё большему обострению классовых противоречии на островах.

Когда же Ушаков, вернувшийся в Корфу из Италии в феврале 1800 г., узнал о таких изменениях, он попытался доказать Томаре, что его действия будут иметь «пагубные последствия» и вызовут «междоусобную войну». Ушаков требовал отказать самозванным депутатам, подчеркнув, что Томара вмешался не в своё дело.

«Вы изволите припомнить высочайшее повеление, – писал он Томаре, – что по сим обстоятельствам всё это на меня возлагалось; я и теперь стараюсь привести всё в лучший порядок»[366]366
  Р. Скаловский, указанное сочинение, стр. 340–341.


[Закрыть].

В это время Ушаков имел случай убедиться, что дворян поддерживают англичане и австрийцы. В руки Ушакова попало письмо австрийского губернатора в Бокко ди Катаро консулу острова Занте. В этом письме, писал Ушаков Томаре 22 мая 1799 г., найдены «развратность и помешательство в наших учреждениях островов, прежде бывших Венецианских; стараются они делать происки и отклонять их на сторону австрийской нации»[367]367
  Там же. стр. 342.


[Закрыть].

Несмотря на непоследовательность, противоречивость и классовую ограниченность ушаковской «Конституции», она производила на всех монархов, пытавшихся всеми силами искоренить последствия французской буржуазной революции, впечатление слишком демократического законодательства.

Ионические острова находились под покровительством России до 1807 г.

По Тильзитскому миру (1807 г.) они снова достались Франции, а после Венского конгресса фактически перешли под владычество Англии.

5. Ф. Ф. Ушаков у берегов Италии

В Северной и Средней Италии, завоёванной Бонапартом в 1796–1797 гг., безраздельно хозяйничали, как в колонии, французские войска. В январе 1799 г. французы в несколько недель захватили Неаполитанское королевство и провозгласили «Партенопейскую республику». Ещё в декабре 1798 г., после того как французские войска заняли Неаполь, неаполитанский король Фердинанд IV с семьёй перебрался на о. Сицилию в Палермо.

Командующий английским флотом в Средиземном морс Нельсон, всячески поощрявший Фердинанда IV на войну с французами, попал в затруднительное положение. Часть английского флота находилась у дельты Нила, другая плавала у Мальты, где много месяцев шла безуспешная осада неприступной крепости Ла Валетты, в которой находился французский гарнизон, и не думавший даже сдаваться. С частью судов он охранял королевскую семью в Сицилии.

В январе 1799 г. Томара прислал Ушакову копию «с союзного оборонительного трактата высочайшего двора с Портою Оттоманскою» и секретных «артикулов», которые были ратифицированы 27 декабря 1798 г. Одновременно он сообщал, что «английский оборонительный трактат в виде приступления к нашему был подписан 25 сего же течения с уполномоченным Порты, комодором Сидней Смитом и братом его, регулирующим здесь министром английским, уполномоченным к тому же е. в. короля Великобританского»[368]368
  ЦГАДА, Госархив, разр. XX, д. 379, л. 100 об.


[Закрыть].

На основании этого «Трактата» Ушаков должен был действовать в союзе с английским флотом в Средиземном море.

Нельсон, как мы видели, давно уже пытался помешать занятию Ионических островов русскими, требуя от Ушакова отправки кораблей и фрегатов то на восток Средиземного моря, якобы для помощи англичанам в осаде Александрии, то к Анконе и южным берегам Италии. Но из этого ничего не получалось. Ушаков упорно вёл свою линию, занимая один за другим острова.

После падения неприступных укреплений Корфу в Западной Европе были уверены, что для русского адмирала и его флота не существует никаких препятствий. Нельсон был встревожен до предела тем более потому, что Павел I с своей стороны стремился захватить Мальту. Он послал через Австрию в Италию для взятия Мальты и охраны её целый корпус войск во главе с генералом Германом.

Характерно, что, посылая войска в Западную Европу, Павел I очень боялся разложения их под влиянием французской революции. В рескрипте на имя генерала Германа от 16 декабря 1798 г. Павел I требовал:

«Остерегайтесь… дабы войска наши через сообщение с жителями и стеснённое обращение с оными не заразились духом пагубной вольности и по окончании войны не внесли с собою искры сего пламени в пределы империи нашей; и для сего всякое буйство, вольнодумие и озорничество наказывайте, яко поводы к вящему и дальнему разврату умов»[369]369
  ЦГАДА, Госархив, разр. XX, д. 379, л. 61.


[Закрыть].

Английский адмирал, ненавидевший русских и Ушакова в частности, и не скрывавший этого, как и английский посол в Неаполе Виллиам Гамильтон, решил всеми мерами не допустить Ушакова к Мальте. Получив ложные сведения о якобы посланных Ушаковым в Мальту воззваниях к населению, Нельсон 10 января 1799 г. написал нервное наглое письмо капитану Боллу, блокировавшему Мальту:

«Нам тут донесли, что русский корабль нанёс вам визит, привезя прокламации, обращённые к острову. Я ненавижу русских, и если корабль пришёл от их адмирала с о. Корфу, то адмирал – негодяй»[370]370
  Е. В. Тарле, указанное сочинение, стр. 150.


[Закрыть].

Таков был «союзник» Ушакова на Средиземном море…

Чтобы не допустить русских в Мальту, где могла образоваться русская «партия», Нельсон, вопреки историческим фактам, усиленно пропагандировал, что Мальта издавна принадлежит неаполитанской короне. А поэтому «законным» королём является Фердинанд, а англичане только «помогают» ему. На Мальте были подняты флаги английского и неаполитанского королей.

Нельсон бессовестно фальсифицировал историю. Остров Мальта с 1530 г. и до завоевания его французами в 1798 г. принадлежал ордену иоаннитов. Неаполитанская корона никакого отношения и права на Мальту никогда не имела.

Нельсон пригрозил мальтийцам, что если они вздумают поднять русские флаги, то он не пропустит на остров ни одного судна с хлебом, в котором жители Мальты страшно нуждались.

Однако обойтись без помощи Ушакова и его десантов Нельсон никак не мог.

«Мы ждём с нетерпением прибытия русских войск. Если девять или десять тысяч к нам прибудут, то Неаполь спустя одну неделю будет отвоёван, и его величество будет иметь славу восстановления доброго короля и благостной королевы на их троне», – писал Нельсон английскому послу в Петербурге Уитворту[371]371
  Е. В. Тарле, указанное сочинение, стр. 163.


[Закрыть]. Он ошибся в числе войск. На практике оказалось, что достаточно было появиться нескольким сотням ушаковских моряков, чтобы Южная Италия была очищена от французов.

«…английская буржуазия не любит воевать своими собственными руками. – пишет И. В. Сталин. – Она всегда предпочитала вести войну чужими руками. И ей иногда действительно удавалось найти дураков, готовых таскать для неё из огня каштаны.

Так было дело во время великой французской буржуазной революции, когда английской буржуазии удалось создать союз европейских государств против революционной Франции»[372]372
  И. В. Сталин, Соч., т. 9, «Заметки на современные темы», стр. 324–325.


[Закрыть].

По совету Нельсона, король Фердинанд IV послал к Ушакову министра Мишеру умолять его о немедленной присылке кораблей ему на помощь. Мишеру прибыл 10 февраля 1799 г., когда Ушаков готовился штурмовать Корфу. Закончив операции в Корфу, Ушаков внял просьбе неаполитанского короля. На этот счёт он имел повеления Павла I. 23 апреля 1799 г. он выделил отряд из четырёх фрегатов с десантом под командованием капитана 2-го ранга А. А. Сорокина.

В тот же день Сорокин внезапно появился перед крепостью и городом Бриндизи, в котором находилось 500 человек французов, недавно высаженных с корабля «Женерос». Неожиданное появление русских судов так напугало французов, что они «как скоро увидели приближающуюся нашу эскадру, бросили всё, не успели взять с собой ничего, даже серебро и деньги, собранные в контрибуцию, оставили и в великом страхе без памяти бежали во внутрь матерой земли к стороне Неаполя»[373]373
  «Материалы», ч. XVI, стр. 161.


[Закрыть],– читаем в «Журнале» Адмиралтейств-коллегии.

Затем отряд Сорокина пошёл на север вдоль берега Италии. 2 мая он подошёл к г. Бари, где его встретила депутация от местных жителей, заявившая о преданности неаполитанскому королю. Один только слух о появлении русской эскадры у итальянских берегов заставлял французские гарнизоны уходить с побережья.

3 мая Сорокин подошёл к г. Манфредонии и высадил десант из 600 человек морских солдат и матросов с шестью полевыми орудиями. Десантом командовал капитан 2-го ранга Г. Г. Белли.

Он повёл отряд на Неаполь, изгоняя по дороге французов из всех укреплённых пунктов. По пути к отряду Белли присоединялись монархические толпы сторонников короля, которых возглавил кардинал Руффо, считавшийся командующим королевской армией.

На пути к Неаполю Белли узнал, что колонна в тысячу французов и неаполитанских республиканцев приближается к г. Портичи. Он послал туда небольшой отряд в 120 человек гренадеров и матросов при двух пушках. Не ожидая запаздывающие «королевские войска», отряд после нескольких орудийных выстрелов бросился в штыки. Удар был настолько смелым и стремительным, что многочисленный противник не мог устоять и беспорядочно бежал. На поле боя осталось триста неприятельских трупов, шестьдесят один человек попал в плен. Победителям достались пять пушек, знамя и тридцать пять лошадей. Слух об этой победе быстро разнёсся по стране, вызывая страх и панику среди французов.

2 нюня отряд Белли подошёл к окрестностям Неаполя, в котором находились главные силы неаполитанских республиканцев и большой гарнизон французских войск. Продвигаясь по берегу моря со стороны Везувия, русский отряд с боем овладел мостом через реку Себето и ворвался в город, где пришлось сдерживать грабёж и кровавое буйство необузданной толпы руффинской «армии». Мишеру, находившийся при русском отряде, в одном из писем неаполитанскому посланникy в России де Серра-Каприола писал:

«Вам должно быть известно, что несколько дней у нас продолжалось беспокойство в народе: над якобинцами истинными и мнимыми жестокие производились истязания, грабежи и неистовства, как от народа, так и от лёгких войск; но русские во всё сие время занимались лишь укрощением предававшихся ярости и восстановлением тишины; целых восемь дней ими лишь одними хранилось общее спокойствие, и они единодушно от всех жителей провозглашены спасителями города»[374]374
  Журн. «Славянин», 1828, ч V, стр. 317.


[Закрыть].

Осаждённые крепости Неаполя одна за другой стали сдаваться. По требованию русских, кардинал Руффо вынужден был подписывать почётные условия капитуляций для французов и республиканцев. Руффо обязывался выпустить французские войска из укреплений и замков с военными почестями и обещал отвезти их в Тулон. Итальянским республиканцам гарантировалась личная безопасность и свободный выбор: остаться ли в Неаполе, или уехать с французскими войсками.

Такой документ был подписан 10 июня 1799 г. от имени короля кардиналом Руффо, русским представителем от имени Ушакова и турецким от имени Кадыр-бея. Через два дня его также подписал представитель Нельсона капитан Фут.

Но адмиралу Нельсону показались эти условия слишком почётными для французов и республиканцев, которых он ненавидел и крови которых неудержимо жаждали королевская чета и монархический сброд «королевской армии».

13 июня 1799 г. Нельсон явился с эскадрой в Неаполь и объявил, что он не признаёт его же представителем подписанной капитуляции. Это было неслыханным нарушением установившейся традиции ведения войн между цивилизованными государствами. Даже такой беспощадный душитель «якобинцев», как кардинал Руффо, возмутился против действий взбешённого английского адмирала.

Между тем французские войска и республиканские семьи, доверившись честному выполнению условий капитуляции, вышли из крепостей, замков и укреплений. Часть из них успела даже погрузиться на транспортные суда, чтобы отправиться в Тулон. По приказу Нельсона, все французы и республиканцы были схвачены и брошены в тюрьмы.

При прямом содействии адмирала Нельсона начались кровавые оргии. Обезумевшие монархические банды расправлялись с беззащитными французскими воинами и коварно обманутыми республиканцами.

На английском линейном корабле «Минерва» 18 июня 1799 г. Нельсон повесил командующего республиканским флотом адмирала Каррачиоло.

Инициатива и участие Нельсона в этой кровавой истории навеки покрыли его позором. Недаром Герцен по поводу колонны, поставленной в честь Нельсона на Трафальгарской площади в Лондоне, сказал: «Дурной памятник дурному человеку»[375]375
  Е. В. Тарле, указанное сочинение, стр. 138.


[Закрыть].

Капитан 2-го ранга Белли стремился честно выполнить условия капитуляции. Из тех крепостей, где находился русский отряд, французов выпускали с воинскими почестями. Они складывали оружие и отправлялись на суда для отъезда в Тулон. Но Нельсон захватил суда, и пленники не ушли от кровавой расправы озверевших банд неаполитанского короля и кровожадной королевы, прозванной «неаполитанской фурией».

В походе на Неаполь русский отряд проявил исключительную храбрость, дисциплинированность и высокую гуманность. С военно-тактической стороны действия отряда были не менее блестящими. Посланные волей российского самодержца восстанавливать сметённые французской буржуазной революцией европейские троны, русские моряки исторически объективно делали реакционное дело. Однако вопреки царившей тогда в Европе кровавой расправе над «якобинцами», ушаковские моряки проявили большую честность, абсолютное бескорыстие и человечность к населению и побеждённому противнику.

Кроме эскадры Сорокина, Ушакову пришлось послать к берегам Италии ещё один отряд судов. Хорошо укрепившийся в Анконе двухтысячный французский отряд очень мешал перевозке торговых и военных грузов в Северную Италию, где действовал А. В. Суворов. Французские корсары, опираясь на Анкону, захватывали без разбора все суда, показывавшиеся на севере Адриатического моря. Союзница России по второй коалиции Австрия была ещё более недоброжелательна и вероломна, чем Англия. Всю тяжесть австрийских интриг испытали на себе Суворов и Ушаков, которые вынуждены были по приказу российского царя вести войну там, где Россия не имела или почти не имела никаких интересов.

По требованию австрийцев, Суворов попросил Ушакова помочь взять Анкону и ликвидировать французских корсаров в Адриатике.

1 мая 1799 г. Ушаков выделил эскадру из двух русских кораблей и двух фрегатов, турецкого корабля, двух турецких фрегатов и корвета, командование которой поручил контр-адмиралу Пустошкину. Десантных войск эскадра почти не имела. Через неделю Пустошкин пришел на вид Анконы и занялся уничтожением корсаров. В короткий срок эскадра Пустошкина без всякой помощи австрийцев освободила от французов ряд населённых пунктов в окрестностях Анконы, в том числе крепости Сенигалию, Пезаро, Фано и др. После этого Пустошкин сильнее блокировал Анкону и приготовился к решительной атаке. Однако из-под Анконы он был срочно отозван Ушаковым в Корфу, так как, по сообщению Нельсона, которое было, как оказалось впоследствии, преувеличенным, в Средиземное море вышла франко-испанская эскадра в пятьдесят судов. Английский адмирал просил помощи. Ушаков счёл необходимым сосредоточить свой флот и быть готовым, если понадобится, к морскому сражению.

22 нюня Пустошкин вернулся в Корфу, сюда же прибыл и отряд Сорокина. Отобрав наиболее прочные и исправные суда, снабдив их по возможности всем необходимым, 25 июля Ушаков повёл эскадру к Сицилии, где его ждал Нельсон, настойчиво просивший действовать совместно с английским флотом.

3 августа Ушаков пришёл на рейд Мессины. Здесь он узнал, что особой опасности со стороны франко-испанского флота нет, а Суворов просит прислать отряд судов к Генуе, которую он собирался атаковать.

19 августа на помощь Суворову вышел вице-адмирал Пустошкин (получил этот чин 9 мая 1799 г.) с двумя кораблями и двумя мелкими судами[376]376
  ЦГАДА, Госархив, разр. XX, д. 379, л. 281; «Материалы», ч. XVI. стр. 444.


[Закрыть]. Второй отряд из трёх фрегатов и шхуны под начальством Сорокина Ушаков направил в Неаполь на помощь отряду Белли. С остальными русскими и турецкими судами он пошёл к Палермо, чтобы условиться с Фердинандом IV и Нельсоном о дальнейших действиях.

22 августа Ушаков прибыл на палермский рейд и застал там Балтийскую эскадру под флагом вице-адмирала Карцова, состоявшую из трёх кораблей и фрегата. Карцов пришёл из Англии 3 августа для соединения с Ушаковым и немедленно перешёл в его подчинение. Экипажи Карцова были сильно поражены цынгой – результат отвратительного снабжения русского флота со стороны англичан. Англия в доставке недоброкачественной провизии оказалась ещё более безответственной, чем Турция.

В тот же день на флагманский корабль явился Нельсон с английским министром. Это была первая личная встреча Ушакова с английским адмиралом. Начались совещания Ушакова, Карцова и Кадыр-бея, с одной стороны, Нельсона и первого министра неаполитанского короля Актона – с другой, о планах на ближайшее время.

Ушаков прямо высказал своё мнение, что пора уже покончить с Мальтой, которую англичане осаждают безрезультатно целый год, и предложил совместными действиями с английским флотом «как можно скорее принудить её к сдаче».

Но Нельсон ни за что не хотел этого. Под всякими предлогами он отказывался от русской помощи в блокаде Мальты. По его указке неаполитанский король неотступно просил Ушакова, ссылаясь на союзный договор свой с русским императором, идти в первую очередь со всем русско-турецким флотом в Неаполь «для восстановления и утверждения в оном спокойствия, тишины и порядка». А после этого помочь освободить Рим от французов.