Текст книги "Пожиратели жизни (СИ)"

Автор книги: Eva Rouse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Рейнер недобрым взглядом посмотрел на Пай, похоже, при желании женщина могла читать его мысли, иначе ответить про сына не смогла бы, ведь мужчина не обращался к ней с вопросом напрямую, а только подумал. Убийца ребенка?.. Как-то не вязалась новая информация с общим впечатлением о Пай, но сейчас не время задавать вопросы. Рейнер склонил голову, так он выглядел более покорным, а заодно прятал появившееся в глазах торжество – события развивались по нужному сценарию.

«Жаль супруга Рока, он ни в чем не виноват. Теперь нам лучше спрятаться от хозяина дома?» – Рейнер как бы невзначай принял наиболее выигрышную позу, теперь его и без того длинные ноги казались еще длинней, а тень падала на торс так, что мышцы живота и груди стали еще заметней и рельефней.

«Не успеем, честно говоря, да и не зачем. Рок чужих не тронет, – ответила проводник. – Хотя я бы предпочла быть отсюда как можно дальше. Рок за ним лет двадцать ухаживал, прежде, чем смог заполучить. Мы услышим много нового о себе…»

Дверь за их спиной с грохотом распахнулась, только тонкие оранжевые нити не позволили Рейнеру оглянутся.

– Твою мать, Максимильен, что за выходки? – выругался за их спинами предвечный, наблюдая за тем, как зеленый старикашка, пыхтя и отдуваясь, тянет по лестнице два огромных чемодана. – Куда ты, самоубийца мой любимый, собрался?

– Это ты решил обзавестись претендентом! Вот с ним и оставайся! – вспылил Максимильен.

Предвечный обошел Рейнера и встал перед ним, зло прищурившись, спросил:

– Претендент? Да еще мой? Ты, что ли?

Высокий, темнокожий, здоровенный и явно злой Рок дырявил Рейнера взглядом.

Пожарный втянул голову в плечи и показательно шаркнул ножкой. Нарваться на драку или выяснять отношения в чужом доме – последнее, чего хотелось. Грохот за спиной судьи наконец прекратился, зато теперь рядом с ним появилась пара чемоданов и разве что не извергающий огонь супруг.

– Он, что ли, а в чем дело? Экземпляр тебе притянули явно более симпатичный, чем я, – огрызнулся человек и попытался пройти к двери.

Чемоданы полетели в стену, человек оказался прижатым к стене, и Рок прорычал в лицо супругу:

– Это не мой проводник, не мой претендент, и вообще – по мне, он больше похож на пожарную каланчу, чем на претендента.

Максимильен дернулся и по-подлому, исподтишка, заехал супругу коленом по самому дорогому.

«Все, сматываемся!» – приказала Пай.

«Пожарная каланча» дважды себя просить не заставил, и Рейнер с Пай припустили со всех ног и нитей, остановились они только у порога своего дома, и мужчина весело и облегченно рассмеялся.

– Черт, я уж думал нас вместе с чемоданами будут от стены до стены швырять! А Максимильен не промах, как он всполошился, а как ударил! У меня у самого все аж болезненно сжалось, – продолжая посмеиваться, Рейнер открыл входную дверь и услужливо пропустил вперед Пай. Стоило шарику с очаровательными вишневыми глазами пересечь порог, как вместо «колобка» появилась пухленькая, но привычная и симпатичная в своей естественности женщина. – Думаю, Рок из строя выведен, осталось молиться, чтобы судья Джейми не подкачал.

– Все, что могли, мы сделали, – рассмеялась Пай. – Бедный Рок, я, конечно, слышала о том, что супруг у него с характером, но чтобы так… Несчастный судья сегодня точно будет не в форме.

*****

Эмек лениво хрустел листьями салата, мысли о брате и его наказании беспокоили все сильней. Пусть между предвечными не замечено родственной симпатии, но чувства, что один из своих сейчас в опасности, красноречиво покусывало изнутри натянутые нервы. Даже Лейти сидел тихо, раскладывал по составляющим содержимое тарелки: кусочки мяса в одну сторону, лук и морковь из подливы в другую, картофельное пюре – в третью, затем мальчишка все смешивал и начинал заново. Эмек взял его руку в свою, поднес к губам и поцеловал пальцы, ничего не говоря, прикрыл глаза и щекой оперся на тыльную сторону ладони. Близость претендента успокаивала, его запах стал ближе, да и Лейти, почувствовав неладное, не возразил. Сидел тихо и свободной рукой продолжал возить вилкой по тарелке. Претендент Кофи тоже сидел вместе с ними в малой столовой. Рейнер никак не выражал своего отношения к напряженной ситуации и не выглядел радостным от своего скорого возвращения домой. Мужчина невидящим взглядом смотрел перед собой и почти не шевелился.

Эмек потерся о ладонь и вздохнул. Все-таки хорошего претендента нашел ему Оли, вот только предвечный, кажется, не вызывал у него ничего, кроме любопытства и редкого, но неизменно появляющегося раз от раза, страха. Но это даже неплохо, потому что и Эмек не смог бы высказать своего отношения к Лейти. Ну, довольно милый и симпатичный, не глупый, чуткий и не избалованный для сына владельца каравана.

Не заметно в мальчишке и хитрости, хотя тот явно думал иначе, нет и высокомерия, фальши, Лейти реагирует на все искренне и открыто, что для Эмека, не терпящего лжи, было наиболее важным.

Вначале в столовую с повинной головой и едва скрываемой улыбкой зашел Тамил, затем Пай с сигаретой в зубах и только потом Кофи.

– Эмек, поздравляю тебя, еще одна отлично отработанная смена и тебе пора будет заводить собственный дом. Теперь к вам троим. Там, Пай, Рейнер, вы не хотите мне объяснить, куда посреди суда сбежал Рок? Нет? Ну да ладно, все равно спасибо. Рейнер, у меня для тебя две плохие новости и одна хорошая, с какой начать?

Пай демонстративно затянулась, Тамил закашлялся и постучал себя по груди. Оценив реакцию соучастницы и явно введенного в курс дела темного, Рейнер мужественно сказал:

– Давай с плохой.

– Плохая, ты останешься тут на все два месяца, – предвечный ухмыльнулся и сел. – Хорошая – приказывать будешь ты, а не я. Наслаждайся, Рейнер.

– Как это я? С чего вдруг? – подозрительно отнесся к новости мужчина. Про два месяца он и так догадывался, если Кофи останется жив, то и договор будет в силе, так что тут стоило облегченно вздохнуть, если бы не последовало продолжение.

Кофи фыркнул и пояснил для непонятливых:

– Наказание это для меня такое – подчиняться тебе. Хотя… Я с первого момента понял, что ты точно станешь для меня наказанием.

Предвечный протянул ладонь и забрал сигарету у Пай, потушил ее прямо о скатерть.

– Ах так… – Рейнер прищурился и радостно потер ручонки. – Я добрый и отзывчивый, но мира ты сам не захотел. Готовься, друг, за все «хорошее» будешь смазан и наказан.

Долгую минуту за столом царила полная тишина. Пожарный с Кофи буравили взглядом друг друга, остальные уже открыто улыбались. Пай с тоской посмотрела на смятый окурок и выставила большой палец вверх, мстительно одобряя заявление Рейнера.

Эмек притянул к себе Лейти и поцеловал того в щеку.

– На самом деле у меня славный брат, только вечно всем недовольный и отсюда неудовлетворенный. Но, очевидно, этому скоро придет конец, – многозначительно осклабился Эмек и заметил с ударением на последнее слово: – Все же лучше казни.

– Смазан и наказан, говоришь, – хищно прищурился хозяин дома. – Посмотрим.

Лениво потянувшись и отвесив подзатыльник ухмыляющемуся Тамилу, Кофи наблюдал за тем, как слуги приносили еду. Пай тяжело вздохнула и покосилась на злого предвечного.

Лейти, чувствуя, как накаляется обстановка, придвинулся еще ближе к своему хозяину, словно подчеркивая, под чьим покровительством находится, и из безопасного укрытия наблюдая за Рейнером и Кофи.

– А мне-то за что? – пискнул Тамил, обиженно потирая затылок.

– А кто школу сачканул сегодня? – хмуро спросил Кофи. – Эмек, пока ты живешь в моем доме, ты обязан присматривать за братом в мое отсутствие. Он с момента, когда я вышел на смену, учебное заведение не посещал. Три дня прогулов. Там, ты ведь понимаешь, что записку с освобождением я тебе писать не буду? Сам объясняй и разбирайся с учителем.

– Можно подумать мне в первый раз отмазываться, – буркнул себе под нос темный. – Ты только представь, как я приду в школу и во всеуслышание, приняв скорбную позу и едва не плача, – Тамил изобразил такое выражение лица, что некоторым присутствующим немедленно захотелось прижать ребенка к груди и погладить того по голове, шепча нечто утешительное, – заявлю, как я беспокоился о судьбе своего родича, не спал днями и ночами, рыдал в подушку, а этот паску… любимый брат в итоге меня жестоко побил и еще отчитал!

На Кофи уставились осуждающие взгляды остальных и один ехидный от Тамила.

– Твой поску… любимый брат с тебя рано или поздно шкуру кнутом снимет, – ругнулся Кофи, безрезультатно борясь с улыбкой. – Но спектакль великолепен, браво! Как и главное: за что ты, Рейнер, решил мне мстить? – спокойно поинтересовался предвечный, задумчиво ковыряясь в своей тарелке.

Лейти тихо уточнил у Эмека:

– А что вообще происходит? Почему Рейнер и его хозяин поменялись местами?

Зеленые глаза заинтересованно блеснули. Эмек приобнял за талию мальчишку и так же тихо, в тон ему, ответил:

– Очевидно у наших судей обострилось чувство юмора, – и уже громче добавил. – Так ведь, Кофи?

Рейнер поддакнул, его теперешняя безнаказанность приятно грела душу и желание подколоть бывшего хозяина:

– Ты такой душка, что я просто не могу сдержаться. Ну что, готов съесть целую ванну всяких вкусностей? – издеваясь, спросил мужчина. Кофи хмуро посмотрел пожарному в глаза, но стиснул зубы и гордо вскинул голову. Сразу понятно, съест чего бы ему это ни стоило, но о милости не попросит. – Ладно, шучу я. Но могу вспомнить утренний полет с кровати, кому-то мои руки-ноги не понравились, а потом я получил за просто так, ну или почти за просто так, потому что у некоторых тут ПМС.

Эмек с Тамилом заржали, Лейти покраснел, а Пай улыбнулась. Женщина не удержалась от соблазна и передала по связи между проводниками разворачивающееся перед глазами шоу Оли, который радовался возвращению тела и летал над поместьем предвечных, пока разрешено.

– То есть, если кому-то не понравилось, что на него соблаговолил лечь ты, то у него ПМС? Рейнер, ты не слишком высокого мнения о своей особе? – Кофи откинулся на спинку и продолжил. – Мания величия лечится, особенно на ранних стадиях.

– Угу, но не ответным скидыванием и плохим настроением с последующими нападками. Мы плохо начали, – отозвался мужчина. – У тебя ПМС? Нет? Тогда и не бурчи, вот будет, и начнешь мне плешь прогрызать, у тебя зубов в два ряда, справишься.

Эмек шепнул на ушко Лейти, молча радуясь тому, что мальчишка увлекся, и теперь его практически удалось перетянуть себе на колени.

– Как думаешь, если начнется драка, то кто кого? Я бы рекомендовал перенести битву в бассейн с желе, так и травм меньше и выглядит забавно.

Поскольку старшему братцу больше ничего не грозит, кроме неопасной мстительности Рейнера, то на него можно и не отвлекаться, разве что воспользоваться грызней в своих целях, а именно этим Эмек и занимался, уже вовсю гладя Лейти по спине.

– Эм? – обернулся Лейти и, поймав ладонь предвечного, потянул ее к себе, словно обнимая себя чужими руками. – В желе они вдвоем будут здорово смотреться.

– Грызть тебя? Спасибо, не стоит, боюсь, меня стошнит, – огрызнулся Кофи, уже не замечая никого вокруг, кроме своего претендента. – Ты самовлюбленный эгоист.

– А ты жгучий кайенский перец. Есть в моем мире такой, в Мексике его пробовал. Откусишь кусочек, и слезы с цент размером из глаз польются, внутри все вздрагивает, глотка в огне, столько ощущений разом, что не знаешь, какое главное, но вот что самое странное, так это то, что потом хочется еще и еще, – улыбнулся Рейнер.

Злой, недовольный, раскрасневшийся Кофи с непослушными, торчащими во все стороны светлыми волосами, был шикарен. А холодные льдистые звезды в глазах казались привычными, почти родными, как и сам предвечный. Вот ведь странное дело, только день прошел, а Рейнер успел с этим странным типом и разругаться, и помириться, и помочь ему от казни уйти, а потом поменяться ролями. Удружили Кофи судьи, ничего не скажешь. Пай незаметно достала сигарету, затянулась и стряхнула пепел себе в тарелку, блаженно зажмурилась. Впрочем, стукнуть по руке польстившегося на пачку сигарет Тамила она смогла. Темный сделал вид, что не при чем.

– Пай! Мы же договорились, ты куришь где угодно, только не там, где кто-то ест. Я так много прошу? – уставился Кофи на проводника.

Глубоко вздохнув, женщина затушила сигарету. Предвечный минуту думал и в итоге показал Рейнеру язык, так и не найдя приличного ответа.

«Ну, хоть разок затянуться получилось», – мысленно подбодрил Пай пожарный и отсалютовал Кофи чашкой чая.

========== Глава 6 ==========

*****

Едва войдя в свою спальню, Кофи отправился в душ – смыть с себя переживания этого долгого дня. Затем, с влажными волосами, привычно без одежды, вышел и, усевшись в кресло, приступил к чтению, нарочито игнорируя своего претендента.

Поджидавший в кровати «жертву» Рейнер перекатился на живот:

– Что у тебя за тяга к нудизму? Твой голый зад я уже заценил, ничего так булки, можешь больше их не демонстрировать.

– Всю свою бесконечно долгую жизнь мечтал, чтобы малолетний оболтус заценил мои «булки», – отозвался предвечный. – Не мешай читать.

– Ну, простите, «дедушка», мне мою озабоченность. Сами виноваты, раз кто-то ходит голышом в присутствии другого, то здесь явно не все гладко, как твои бритые ляжки и прочие места, – вошел во вкус пререкаться с предвечным Рейнер и замер в предвкушении.

– Например, все дело просто в моей антипатии к одежде и в том, что это МОЙ дом, МОЯ спальня и правила тут действуют МОИ, – спокойно заметил предвечный. – А уж если у тебя такой спермотоксикоз, что тебе есть дело до моих «ляжек и прочих мест», то душ там, врубаешь ледяную воду и наслаждаешься.

– Какой ты боевой, и не скажешь, что пару часов назад тебя едва не казнили. Ты ведь не собираешься тихонько так ночью сбежать из теплой кровати и поплакать в углу, пожалеть себя, какой ты идиот, что действовал на свое усмотрение, забыв, что за тебя есть кому переживать?

– Предвечные не умеют плакать, так что такого удовольствия я тебе не доставлю, – Кофи прикрыл глаза и потянулся, затем вновь сосредоточился на книге.

– Иди ко мне, – Рейнер похлопал ладонью по месту рядом с собой и с широкой улыбкой чеширского кота добавил: – Это приказ.

Предвечный нахмурился, поднялся, подошел к кровати и залез на нее, так и оставшись стоять ровно в том месте, по которому похлопал Рейнер.

– Что дальше? – ровно, даже с любопытством поинтересовался Кофи.

Ловко извернувшись, пожарный подбил предвечного ногой под колени. Не ожидавший такого выпада Кофи повалился на спину, а Рейнер его уже оперативно прижимал к матрасу.

– Знаешь, подо мной ты прекрасно смотришься.

– Думаю, ты подо мной смотрелся бы лучше, – огрызнулся предвечный.

Рейнер перевернулся и уложил Кофи поверх себя, ладони легли на обнаженные бедра, улыбка исчезла с губ пожарного, и он серьезно заявил, не пряча взгляда и смотря предвечному в глаза.

– Этот вариант я готов рассмотреть. Кто-то из нас двоих должен знать, что делать, и лично я теряюсь в догадках.

Мужчина ненавязчиво погладил Кофи по бокам. Желание подколоть предвечного и втянуть в беседу с взаимными нападками на грани обиды и ссоры незаметно сменилось ощущением чего-то возможно неплохого и даже интересного. Вдумываться в природу собственных действий Рейнер не любил, он просто отметил, что лежащий голый парень в любом положении не внушает ни отвращения, ни дискомфорта.

Кофи фыркнул, пальцами подхватил подбородок своего претендента и поцеловал, резко, властно, царапая губы зубами, и прошептал зло и отрывисто:

– А вот меня ни один из вариантов не прельщает. Ты не в моем вкусе.

Резко поднявшись, предвечный вернулся в свое кресло, опять утыкаясь носом в книгу.

– А ну вернись обратно! – поддался злости Рейнер и стер рукой с губы кровь. – Это приказ!

Кофи вернулся и сел на край кровати, ухмыляясь наблюдая за злым претендентом.

– Еще приказы, господин?

– Да, – процедил сквозь зубы Рейнер: – Сделай-ка мне минет. Это приказ.

– Я забыл об одной маленькой детали, Рейнер, – предвечный улыбнулся, демонстрируя все острые зубы разом, – приговор вступит в силу только на рассвете. Так что… Раздевайся, это приказ.

Рейнер похолодел, кровь схлынула, и лицо теперь казалось белей простыни. Мужчина обреченно стянул с себя легкие шелковые штаны, другой одежды на нем не было, и оказался с предвечным на равных.

– Твоя взяла, но время на моей стороне. Не забывай.

– О, я уверен, что ты на мне за все отыграешься, Рейнер. Только не стоит судить всех по себе, если ты, зная, что у меня нет выбора, способен приказать подобное, не значит, что я на это способен. Иди спать на подоконник. С той стороны окна. Я добрый, можешь прихватить одеяло. Это приказ, – предвечный говорил зло, не смотря на мужчину.

Признание, что минет был шуткой, и пожарный все равно бы остановил предвечного, выглядело бы по меньшей мере глупо, поэтому Рейнер стянул с кровати одеяло, замотался в него и понуро поплелся к двери. Будь у человека хвост, тот наверняка волочился бы за ним следом, но хвоста не было, только опущенные плечи говорили сами за себя. На пороге Рейнер замер, помялся немного и, не оборачиваясь, тихо сказал:

– Извини.

Дверь бесшумно затворилась за пожарным.

Кофи облегченно вздохнул, лег поперек кровати и мгновенно заснул. Разбудил предвечного дождь. Мерный стук по стеклу, вместо того, чтобы успокоить, навевали странное ощущение – словно Кофи забыл о чем-то важном. Выругавшись, предвечный встал, походил по комнате и резко затормозив, кинулся к окну.

Одеяло промокло еще час назад, Рейнер без остановки стучал зубами, а раскаты грома не давали отключиться при всем желании. Вспышки молнии ослепляли, пришлось сделать из одеяла шалашик, накрывшись им с головой, и подтянуть ноги к себе. Теплее от этого стало едва ли, но иначе они просто по колено торчали наружу. Осталось только радоваться широкому подоконнику с обеих сторон окна, на нем вполне комфортно лежать, если бы не дождь, Рейнер славно выспался бы.

Окно распахнулось, и Кофи, перекрикивая ветер, ухватив за одеяло, приказал:

– Быстро лезь в комнату, это приказ.

Уже закрыв окно и отобрав тяжелое холодное одеяло, предвечный продолжил:

– Прими теплый душ, оденься и ложись в постель, это приказ. Я пока сделаю тебе чай. Только делай все молча, это приказ.

Рейнер все еще дрожал от холода, но ослушаться не мог. Губы побелели, ноги заплетались, но до душа мужчина добрался. Хорошо, что Кофи разрешил не говорить, мужчина был и не в силах, дождь в этом мире оказался каким-то странным, словно Рейнера не намочило водой, а пропустило через мясорубку. Под струями теплой воды, мышцы рук и ног свело болезненной судорогой, пожарный, закусив губу, чтобы не нарушать приказа, сполз по стенке, крепко зажмурился и лежал на дне душевой в позе зародыша, пока боль медленно, но верно, не начала отпускать. Облегченно выдохнув, Рейнер перевел дыхание и еще немного постоял под душем. Вскоре вытерся и обернул бедра полотенцем. Он уже вышел из ванной, когда перед глазами заплясали разноцветные круги, затем резко потемнело, воздух дрожал как раскаленное марево, сердце забилось быстрее, его звук барабанной дробью больно ударил по ушам, пришлось заткнуть их руками, но ничего не помогло. Рейнер повалился на пол, из его груди вырывалось частое поверхностное дыхание, и непонятно было, в сознании ли мужчина.

– Блин, – выругался Кофи и присел на пол, прислушался, отвесил мужчине две сильные пощечины.

Рейнер открыл глаза и предвечный, недолго думая, влил в рот мужчины какой-то отвар, резко приказав:

– Пей!

Пожарный захлебывался, глотая горьковатую жидкость, и странное резкое недомогание отступало.

– Сам встать можешь? Хотя… какая разница.

Кофи без усилий подхватил мужчину и помог добраться до постели.

Рейнер медленно сморгнул, дав понять, что благодарен за помощь и свернулся под одеялом, радуясь, что годы в колледже и жизнь в общежитии научили повязывать полотенце намертво, и оно не упало, иначе часть приказа была бы нарушена. За окном выло и гудело, стучал дождь.

– Чертов ветер, – отозвался в темноте предвечный. Спокойно, привычно, не обращая внимания на реакцию Рейнера, Кофи, усевшись у него в ногах, принялся растирать их, массировать, поясняя для человека:

– Этот дождь… Он не столько поит землю водой, сколько убивает все живое, как плоть, так и души. Дождь был создан для того, чтобы слуги не пытались бежать. Вот только я, честное слово, не помню, чтобы по расписанию он был назначен на этой неделе.

Рейнер не вслушивался в слова предвечного. Внутри то все скручивалось спиралью, и появлялся невиданный животный страх, от которого начиналось трясти хлеще, чем от холода. Кофи явно рассказывал нечто важное, но голос не пробивался сквозь вакуум сознания. Пришли обида и непонимание. Сначала предвечный выкидывает за форточку, как шкодливого котенка, потом греет и проявляет заботу, будто ему нравится сам процесс, а на Рейнера как было плевать, так и осталось. Мужчина из последних сил подтянул ноги к себе и пополз в сторону подушек, даже не верилось, что такой крупный человек, может свернуться столь компактным клубком и угнездиться у спинки кровати. Рейнер закашлялся, завернулся в одеяло, дыхание снова участилось.

Тихо и устало ругнувшись, Кофи залез под одеяло, осторожно, но крепко обнял, делясь своим теплом, и, погладив по волосам, прошептал:

– Прости, я не хотел, чтобы так получилось.

Предвечный не столько рассчитывал, что Рейнер его услышит, сколько старался успокоить мягким тоном.

Рейнер инстинктивно дернулся, затем и вовсе окаменел. Дурман качал на своих волнах, поднимал на гребне и разбивал о скалы. Чувство страха сменялось жалостью к себе, хотелось тепла и защиты, потом вновь приходила паника, и мужчина едва шевелился, хотя ему самому казалось, что он вырывается на грани физических сил. Тело покрылось испариной, Рейнер спрятал лицо в подушки. Новый приступ кашля согнул пополам, и предвечный скорее уловил запах крови, чем заметил ее на губах мужчины.

Встав с постели, Кофи вышел из комнаты, оставив Рейнера захлебываться в кашле. Впрочем, предвечный вернулся быстро и положил на край кровати два шприца. Не обращая внимание на слабое сопротивление пожарного, вытащил его руку и с пятой попытки все же попал в вену, куда тут же и пустил лекарство. Пользуясь тем, что Рейнер все еще не до конца пришел в себя, Кофи перевернул его на живот и сделал второй, внутримышечный укол, невольно ухмыльнувшись. Ближайшие пару дней пожарному сидеть придется только на чем-то мягком.

Рейнер застонал, открыл мутные глаза и по-звериному зарычал. После чего отрубился окончательно, растянувшись на кровати.

*****

Эмек оторвался от припухших губ мальчишки, коротко поцеловал в них еще раз и крепко обнял парня. Лейти не сопротивлялся, наоборот, радовал своим теплом, лежал расслабленный и смущенно улыбался. Предвечный спокойно гладил мальчика по обнаженной спине, но никакой торопливости между ними не было, а Эмек не позволял желанию взять над собой верх.

– Лейти, расскажи мне о себе, пожалуйста. Что ты чувствуешь к своей семье? Тебе хорошо с ними жилось?

Эмек притих, перед глазами промелькнули подсмотренные Оли сцены, но предвечного волновали не столько действия мальчишки, как то, что за ними крылось. Не мог же Лейти заключить договор ради жизни противных ему людей.

– Что чувствую к своей семье? Странный вопрос. У меня очень хорошие родители и есть четыре старших брата, – мальчик чуть нахмурился, явно выбирая слова, чего-то не договаривая. – Отец никогда не наказывал нас, только спокойно и нудно объяснял, в чем мы не правы. А вот мама могла и за уши потягать, причитая, что пять мальчишек – это уже перебор. Старший из братьев давно женат, у него своя семья. Свои два сына и свой караван. Я пару раз даже ходил с ним. Он работает на другом пути, возит шелк. Правда, энная доля ткани до покупателей так и не доезжает, его супруга не хуже сборщиков налогов забирает свою долю, – хихикнул Лейти и, чуть поерзав в руках предвечного, доверительно сообщил:

– Она, мягко говоря, не маленьких размеров, и на одно платье ей нужно чуть ли не рулон шелка. Второй брат пока копит на калым, но невесту он себе уже присмотрел, та еще задира. Вечно с нами в детстве по всем чужим садам лазила. Папа не против такого выбора, а вот мама… Она до сих пор считает, что предназначение женщины – рожать детей и смотреть за мужем. Она когда-то даже уговаривала папу взять еще одну жену, думала, что тогда… не важно. У меня весьма забавная семья. Слушай, а у тебя есть родители?

Эмек нахмурился, но ответил предельно честно.

– Да, у нас есть родители, но не в том понимании, что принято у людей. Они не занимаются нашим воспитанием, обычно старший брат за всем смотрит и штат слуг, если нет старшего, как у Тамила, в своем доме, то выбирается дружественный дом. Потому у нас и оказался темный. Конечно, предпочтения молодого предвечного учитываются, склоки и дрязги никому не нужны. А так, когда возникает потребность в появлении новых детей, то выбирается семья по силе и возможностям, и их обязуют оставить ребенка – наследника. Честно говоря, я своих родителей не видел, но в архиве Большого зала библиотеки Рода хранится фамильное древо, там я и посмотрел имена родителей. У нас с Кофи они действительно одни, поэтому мы похожи и считаемся родными братьями, Тамил весьма условно наш кузен, только род так давно разветвился, что и не вспомнить. Женщины рождаются не часто. Когда они выходят замуж, то уходят в другой род и принимают статус, права и обязанности дома супруга, поэтому, хоть мы и родственники, я и Кофи – светлые предвечные, а Тамил – темный. Твоя семья, и правда, кажется очень забавной и любящей, я рад, что ты вырос в такой хорошей обстановке.

Эмек погладил Лейти по щеке, в зеленых глазах появилась грусть, но как ни старался предвечный, он не мог понять причины, поэтому спросил:

– Что-то не так? Твое настроение изменилось…

– Все в порядке, я просто соскучился по ним, – тут же отозвался мальчик и поцеловал предвечного в нос. – Я никогда так надолго не расставался с семьей.

Лейти потерся носом о щеку Эмека и спросил:

– А что будет со мной по истечении двух месяцев? И почему Кофи сказал, что тебе пора заводить свой дом? Он тебя что, выгоняет?

Эмек задумался, говорить всю правду не хотелось, но вряд ли мальчишку устроит только часть… Но личные интересы для предвечного оставались на первом месте, и он ответил вопросом на вопрос:

– Ты помнишь условия своего договора? Назови мне их.

– Никто, кроме вовлеченных лиц не в праве знать условия договора. В случае, если я нарушаю хотя бы один из пунктов Оли меня убивает. Я следую за проводником. Ты имеешь право командовать мною в течении двух месяцев. Я получаю свободу, только если ты или сообщишь об этом прямо, или хотя бы обмолвишься, – Лейти задумался. – И?

– Вот поэтому я и молчу. Из-за пункта пять, я не хочу оговаривать срок твоего возвращения, – серьезным тоном пояснил Эмек. – Ты хочешь домой? Или хочешь быть подальше от меня?

– Скорее первое, чем второе, – дипломатично признал Лейти, умолчав, что и домой по большому счету не хочется, а просто по семье соскучился. Странное, не изученное толком место привлекало больше, чем привычная пустыня.

Спрашивать о том, хочет ли Лейти остаться с ним, Эмек не решился. Слишком рано. Поэтому предвечный просто поцеловал своего маленького претендента в изгиб шеи и переместился на ключицы.

– Тебе, верно, скучно здесь. Чем бы хотелось заняться? Спрашивай, говори, я не запрещаю, – сказал Эмек и положил ладонь на бедро Лейти.

– Нет, мне здесь очень интересно… Я могу покидать пределы дома? – уточнил мальчик. – Ты можешь показать мне город? Сильно подозреваю, что ничего подобного я раньше не видел.

Эмек вжался лицом в живот, обхватил мальчишку руками и спокойно ответил:

– Наверняка не видел. Мы ходим из мира в мир, полезные изобретения или приглянувшиеся используем здесь, в своем. Выходить из дома ты можешь, но только, пожалуйста, никогда один. Возьми с собой Рейнера, он неплохой человек, и обязательно проводника. Оли присмотрит, объяснит непонятное. Это не приказ, просто пообещай мне быть осторожным.

Мальчик запустил ладони в распушенные волосы предвечного и тихо, отчего-то чуть хриплым голосом, пообещал:

– Хорошо, я не буду выходить в одиночестве.

*****

Утро для Рейнера началось привычной встречей с дружелюбным ковром, ехидной репликой сверху, из постели:

– Я не ортопедический матрас.

– Я чуть не помер ночью, – прохрипел с пола мужчина. Голова болела, как похмельная, но в остальном полный порядок. Рейнер потер надсадно болевшую ягодицу и поднялся. – Ну все, Кофи, мое время настало, теперь приказы действительны, так что начинай молиться.

– Я атеист, – буркнул предвечный, встал и направился в ванну. В комнату постучали.

Пришлось отложить наказание, к тому же ничего коварного и достойного Рейнер все равно не придумал, поэтому, как только предвечный удалился, громко крикнул:

– Входите!

На пороге глыбой встал домовой, посмотрев сквозь Рейнера, он подошел к двери ванной и принялся стучаться туда. Кофи распахнул двери и уставился на рогатого.

– Он явился, – выплюнул сквозь зубы домовой.

– Как не вовремя, попроси Его подождать минут тридцать, – распорядился предвечный и захлопнул двери. Слуга ушел.

Мужчина треснул кулаком подушку.

– Да пошли вы все к такой-то бабушке!

Рейнер выбрал комплект одежды из подаренной Пай и отправился приводить себя в порядок.

Кофи нежился в джакузи, вокруг него плавали пушистые холмы пены, пахло ванилью и розами, на глаза предвечный положил полотенце, а под голову – надувную подушку. Мужчина хмыкнул и занял душевую кабину, включил режим массажа и стиснул зубы, когда с силой и меняя ритм со всех сторон ударили струи горячей воды. Зато потом будет лучше, утешил себя пожарный. Вытеревшись, Рейнер надел белые брюки и такую же рубашку, застегнул ее до середины груди и посмотрелся в зеркало. Неплохо, ночь на подоконнике на внешнем виде никак не сказалась, разве что под глазами легли чуть заметные тени. Зато белый цвет одежды выгодно подчеркивал ровный загар. Рейнер пригладил волосы и принялся чистить зубы.

Кофи, вытираясь, невольно залюбовался контрастом загоревшей кожи и светлой одежды, поймав взгляд пожарного, предвечный оскалился и тихо признал:

– Выглядишь ты впечатляюще, жаль только, что внутри не все так замечательно… Ладно, не буду рыть себе могилу, а то одним минетом не отделаюсь.

Выходя из ванной, Кофи не отказал себе в удовольствии громко хлопнуть дверью. Впервые предвечный долго выбирал себе одежду, затем, аккуратно и тщательно убирал в странную, сложную прическу волосы, даже вдел серьгу в бровь. И все равно, Кофи недовольно поджимал губы, рассматривая себя в зеркале.