Текст книги "Пожиратели жизни (СИ)"

Автор книги: Eva Rouse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

========== Глава 1 ==========

*****

Пожарная маска сужала обзор до жалкого прямоугольника, в баллоне почти кончился кислород, но Рейнер не сомневался – со второго этажа объятого пламенем особняка доносился детский плач. Всего раз, но мужчина его услышал, а потом… Нет, ребенок не погиб, Рейнер верил, надо только преодолеть холл, взбежать по лестнице и вытащить. Господи, главное, чтобы ребенок не забился куда-нибудь в угол, иначе Рейнер просто не успеет его найти до того, как дом начнет рушиться. Уже почти минута прошла с тех пор, как по рации передали приказ возвращаться на позиции. Голос командира до сих пор звучал из встроенного в маску динамика, но Рейнер отказывался сдаваться.

Мужчина стоял на верхней площадке лестницы, когда увидел силуэт ребенка в дверном проеме. Мальчик лет шести лежал на полу в окружении языков пламени, жадно поглощавших ковер. Рейнер подлетел к нему, руки лихорадочно замотали в огнеупорное одеяло тонкое безвольное тельце. Объятые пламенем подпорки лестницы жалобно скрипели, но мужчина спустился на первый этаж, а там их встретил лучший друг Рейнера, принявший ребенка. Эх, и схлопочут они выговор от командира бригады… Но главное – мальчишка спасен. Мужчина не выпускал спину товарища из вида, но над головой что-то оглушительно затрещало, и сверху полетела балка.

…В ушах звенело, кровь стучала в виски, а спина нещадно болела. Перед глазами плыло, но Рейнер отчетливо видел, как друг успевает выбежать с мальчишкой из дома. Они в безопасности, а пожарный… Что ж, жизнь за жизнь, при его профессии не редкость, Рейнер прекрасно понимал, как может закончить свои дни. По этой причине и жены не заводил с детишками, а зря, наверное, но теперь это не важно. Кислород в баллоне заканчивается, пара вдохов и конец. Перед глазами поплыло.

В какой-то миг балка словно стала легче, даже пламя чуть унялось.

«Кислорода хватит еще на две минуты, но вот через секунды три, упс, крыша уже обвалилась. Ты жив только потому, что я ее удерживаю», – ясно прозвучало в голове. Рейнер почти поверил, что это кислородное голодание, но галлюцинация настаивала на обратном. «Допустим, я – следствие нехватки кислорода, но что мешает нам поговорить, как мужчина с… Кем бы я ни был, все ж так умирать веселее, чем тупо корчась от боли. Не согласен? – рассуждал некто. – Слушай, Рейнер, прости меня великий Океан, кто так детей коряво называет? Ладно, ты вообще жить хочешь, или я мешаю твоему ритуальному самоубиванию?»

Весьма кстати вспомнилось прочитанное о людях, выживших в пожаре. Один рассказывал о непроглядной черноте, в которой плыло тело, другой упоминал световые пятна перед глазами, был в воспоминаниях и пронизывающий до костей холод, ощутимый в море огня, – виделось всякое и каждому свое. Слуховые галлюцинации упоминались наиболее часто, а Рейнеру глюк достался еще и весьма болтливый. Мужчина мысленно от него отмахнулся.

«Можно подумать, я просто так рвался из этого ада… Самоубийство для слабаков и неудачников», – подумал Рейнер.

«Ну, раз не самоубиваешься, я могу тебе предложить жизнь в обмен на соблюдение четырех маленьких условий», – вещал глюк. Балка поднялась, но стоило мужчине пошевелиться, как она вновь осторожно опустилась на спину, а потом взлетела выше, замерев в сантиметрах двадцати над пожарным.

«Вначале ты согласишься с условиями, если хочешь, могу их озвучить, потом я тебя не только отсюда вытащу, но и подлечу», – пояснял некто, подчеркнуто спокойно настаивая на очевидном выборе.

Тело онемело, и боль совсем не ощущалась, да и жар огня отступил. Только голос в голове никуда не пропадал, и Рейнера это начало забавлять.

«Каковы условия?» – из чистого любопытства поинтересовался мужчина. Стоять на краю между жизнью и смертью, прекрасно понимая, в какую сторону перевесят весы, оказалось весьма скучно. И хотя Рейнер не хотел признаваться, но вместе с глюком умирать было не так страшно.

«Вот знаешь, ты уже седьмой, кому я выставляю эти условия, но каждый раз я не знаю с чего начать, – задумчиво. – Четвертое, ты никому не должен разглашать условия договора. Первое, ты следуешь за мной, пока я не приведу тебя в место назначения. Третье, если ты нарушишь любое из правил, ты не должен обижаться на то, что я тебя буду убивать долго и мучительно. Согласен?»

Рейнер подумал, пересчитал все еще раз и возразил:

«Я умираю, а не тупею. Где второе условие? Ты назвал три».

Голос оказался непорядочным, мало того, что лезет со всякими предложениями к приличным почти-уже-мертвецам, так еще и надуть пытается!

«Эх…, – протянул голос и тихо добавил, – со дня встречи с тем, к кому я тебя веду, и на протяжении двух месяцев ты обязан слушаться любого его приказа. То есть, любой фразы, которая заканчивается словами – «это приказ».

Если другие условия выглядели странными, но опасений не вызывали, оказываясь вполне логичными, то последнее настораживало и очень. С другой стороны, какая разница, если весь этот бред происходит в голове? Да и убивать точно не будут. Во-первых, Рейнер и так умирает, глупо спасать кого-то, чтобы прирезать за ближайшим углом; во-вторых, есть строго оговоренный срок, а значит, как бы там ни было, можно просто перетерпеть.

«Я согласен, если мое встречное условие будет принято, – мысленно произнес мужчина из чистого спортивного интереса, не уступая так просто. Торговаться ему всегда нравилось, так что он предложил: – Мне не должен причиняться вред, способный нарушить целостность моего тела, и отдаваться заведомо смертельный приказ».

Мысли заполнялись кашляющими звуками, и голос как-то неуверенно произнес:

«Что значит, нарушить «целостность твоего тела»? Если приказ повлечет за собой физическую боль, вроде потянутой спины, но при этом никаких необратимых физических последствий за собой не принесет, это является нарушением целостности организма? Отвечай быстрее, у тебя очень мало кислорода, да и крыша тяжелая».

«Нет, спина поболит и перестанет, а вот отрезанная конечность у меня заново не вырастет, – снисходительно пояснил Рейнер, – так что никакого непоправимого вреда мне причиняться не должно – и точка».

«А… В этом плане, нет, ничего тебе отрезать, отрывать или отгрызать точно не будут, – голос спросил, – с этой поправкой согласен на условия?»

«Угу», – лениво отозвался Рейнер. Что-то глюк оказался нудным и неинтересным, бракованный какой-то… Ну, хоть боли нет, с другой стороны, как оно должно быть вообще неизвестно. Может, Рейнер уже умер и не заметил.

Рейнер почувствовал, как его осторожно окутало светящееся нечто, а затем разглядел ярко оранжевую сеть, состоящую из множества тонких нитей. Его осторожно подняли и куда-то поволокли, чуть слышно покряхтывая. В горящей стене появилось странная дыра, в которую виднелся луг, с ярко-зеленой травой и синим небом. Именно в этот пролом его и занесли, и тут же исчез дом. Осторожно опустив свою ношу на траву, шар начал втягивать в себя щупы и, быстро перебирая лапками, пополз по груди мужчины, добрался до его лица и мысленно передал:

«Не пугайся, это твой глюк, больно не будет, я впущу в тебя пару десятков своих конечностей и восстановлю все повреждения».

К слуховым галлюцинациям явно добавились визуальные, по крайней мере только ими можно было объяснить маленький, чуть больше кулака, пушистый шарик, с грустными, темно-вишневыми глазами, из которого медленно появлялись тонкие, оранжевые нити, тут же, прокалывая кожу, втянулись внутрь тела.

Рейнер забыл, как дышать, ошарашенный неожиданными и резкими переменами обстановки, мужчина счел за лучшее вообще не шевелиться. К тому же мохнатый колобок не наврал, и больно не было. Вот только куда-то делась вся экипировка вместе с одеждой, и Рейнер лежал голым посреди луга, и кожу приятно ласкала нежная трава. Но оранжевые нити настораживали, мужчина сам себе казался марионеткой, которой вот-вот начнут управлять. Только подчиняться он будет добровольно, ведь «колобок» свою часть договора выполнил.

Через пару минут, тот вытащил свои нити, спустился с груди пожарного, быстро перебирая ножками и мысленно представился:

«Я Пай. Рейнер, ты весьма странный пожарный, я целых два года был вынужден ждать, прежде чем смог предложить тебе сделку. Так, скоро наступит вечер, я позабочусь о костре и пище. Попробуй встать, должно получиться. Ах да, чуть не забыл, анестезия скоро пройдет, и спина пару дней будет побаливать. Не хочешь узнать, кто будет твоим хозяином и что ему от тебя нужно?» – вишневые глаза выжидающе уставились на мужчину.

Рейнер пошевелил пальцами рук и ног, согнул их, разогнул, потом решился и сел. Луг казался бесконечным морем ядовито-зеленого оттенка, словно на него сотни лет выливали токсичные отходы, трава длинная и мягкая, на ощупь подобная тончайшему щелку. Даже такая же прохладная. Светло-голубое небо отдавало зеленым, то ли отражая траву, то ли сам по себе такой оттенок, а единственное солнце вполне земного вида клонилось к горизонту. Причем заката не было, просто ровненький круг завис у кромки неба.

– Значит, это все-таки не сон, и я жив, – сам себе сказал Рейнер, но радости по этому поводу не испытал. – Вот времена пошли, спокойно не помрешь, даже глюки оказываются совсем не глюками. Еще и со странными наклонностями. Пай, маленький ты сталкер, – мужчина весело посмотрел в вишневые глаза с черными сферами зрачков. – Личность хозяина мне интересна, но еще больше, почему именно я? Ты говорил об отказе в шести сделках, а за мной наблюдал два года? И много ты видел, извращенец?

«Ты подходишь моему хозяину по слепку ауры, характеру и внешности. Я седьмой раз выдвигаю эти условия, и отказов пока не встречал. Просто… Как бы так помягче? Твой хозяин не человек, мужского пола, а я ему ищу… Любовника. Предыдущие шестеро не выдержали и нарушили условия до истечения двух месяцев. Пришлось их убить, а я не люблю убивать, тем более так, продлевая агонию до шестидесяти дней. А твой хозяин уже не молод, и ему нужен наследник».

Пай замолк, резко впустив с десяток оранжевых нитей в землю.

«Понимаешь, я чую смерть, и твой хозяин выбирает из тех, кто должен скоро умереть. Видел я… немного, прости, но я не вуайерист».

– Че? – совсем не литературно начал Рейнер. – Какой еще наследник? Какой еще любовник?! Такие вещи надо сразу говорить! – Мысли в беспорядке заметались, то сбиваясь в кучу, то разлетаясь мухами, и ощупывали заново каждый из пунктов. Не хотелось признаваться, но мужчина и в условия толком не вслушивался… Только умирать не хотелось все равно, и даже знай их, Рейнер бы согласился. – И что значит: «не выдержали»? Пай, ты ведь помнишь, мои конечности и тело не должны пострадать невосполнимо.

«Характер у него мерзкий, и внешность не очень, – Пай вытащил из земли сразу семь толстых и сухих корней. – Да и не все хотят вынашивать в себе такую форму жизни. Не волнуйся, кроме одной отдельно взятой части твоего тела, ничего не пострадает, да и она не так уж сильно, чтобы это можно было считать невосполнимым вредом».

Рейнер покосился на свой пока еще подтянутый живот с отчетливыми кубиками пресса и представил, как тот раздувается настолько, что собственных ног не разглядеть, и побледнел.

– Что… – хрипло начал мужчина и прокашлялся. – Что еще за форма жизни?

«Сам увидишь, я ужасы на ночь слушать и рассказывать не люблю. Да и как объяснить? Ладно, пробую, – тонкие нити начали быстро тереться о древесину. Пай вовремя припомнил, как Рейнер нервно реагирует на пауков. – Он чем-то похож на ваше земное существо. Такое, с восемью мохнатыми лапками, еще из себя нитки выплевывает, как я, но они не живые. Питается в основном насекомыми, – над корнем появилась тонкая струйка дыма. – Ты мясо будешь, или обойдешься сегодня орехами?»

Рейнер сидел с широко открытыми глазами, кулак закрыл рот, словно человека вот-вот должно стошнить. Невидящий взгляд уперся в одну точку перед собой, а к бледности прибавилась дрожь в кистях рук. Мужчина часто задышал и зажмурился.

…Ему семь, родители, как и каждое лето, снова отвезли на ферму к бабушке с дедушкой, а он и рад. Всюду простор, можно бегать, где хочется, и есть прямо с огорода, наперегонки лазать по деревьям с другими ребятами, ходить на речку плавать или удить рыбу, сидя на берегу.

Мужчина хорошо помнил тот день. С другими мальчишками они решили испытать друг друга на храбрость, и поздно ночью Рейнер залез в пустующий дом. Казавшееся снаружи прочным здание на поверку оказалось наполовину сгнившей лачугой. Хлипкие доски пола проломились под малым детским весом, и всю ночь Рейнер просидел в темном подвале, кишевшем ордами пауков. Мелкие твари лезли в лицо, путались в волосах, падали за шиворот толстовки… Наутро кошмар закончился, Рейнера достали вызванные родителями спасатели, но, сколько бы времени ни прошло, он не перестал ежиться при виде пауков.

«Рейнер, – мурлыкал голос Пая в голове тихо и просил: – Дыши ровно, глубоко, тебе не придется спать с пауками, клянусь. На этой планете только мой вид похож на этих членистоногих. Вдох, выдох. Ну же, успокойся, Рейнер, я пошутил, твоя паническая атака отменяется. Ты даже забеременеть не можешь, ты же мужчина, сильный и смелый». Тонкие нити мягко гладили по волосам.

Пожарный зло отпихнул от себя нити и мучительно покраснел. Стыдно-то как, повелся на провокацию «колобка», а тот просто издевался. Обидно… И одновременно радостно, призрак огромного паука, всего минуту назад маячивший в недалеком будущем, стремительно таял.

– Это была дурацкая шутка.

«Думаешь, жить в подобном теле весело? Ни пожрать, ни потрахаться. Развлекаюсь, как могу. Расскажу правду, если ответишь, что обойдешься орехами, мне лень охотиться».

Пай посмотрел на весело разгорающийся костер.

Рейнер еще немного мысленно попинал пушистый шарик, но злиться подолгу мужчина не умел в принципе, поэтому довольно быстро сдался.

– Хорошо, чудик, ты не оставил мне выбора. Рассказывай, обойдусь орехами. Только, – пожарный покосился по сторонам, – пусть тут и нет никого, нудизм – совсем не мое. Одеться бы…

«Завтра мы встретимся с моим коллегой и его подопечным, он обещал мне захватить одежду для тебя. Уж прости, сейчас могу предложить только свои нити, но в этом случае получится, я тебя лапаю».

Нити опять ушли под землю.

«С чего начать? Твой хозяин действительно не человек, и ты действительно должен, если он пожелает, с ним спать. Ты – предполагаемый любовник, но вот только никто из предыдущих шести претендентов его не привлек в этом плане. Он их просто отпустил, пронаблюдав за ними пару недель. Насколько я знаю, никому из них приказа делить с ним постель не поступало».

Пай замялся и спросил:

«Ты хорошо помнишь, на что согласился и на какую уступку пошел я?»

– Ну, – немного успокоился и расслабился Рейнер, – шестьдесят дней я подчиняюсь приказам хозяина, молчу о договоре, следую за тобой и не нарушаю правил, иначе ты меня прибьешь. Вроде, я ничего не забыл…

Мужчина поднялся на ноги, спина ныла, но вполне терпимо, под балкой лежать куда хуже.

– Знаешь, Пай, я себя вполне хорошо чувствую. Нам обязательно на лугу ночевать? Как говорят: «раньше начнешь, раньше закончишь». Пусть срок и установлен, но я не хочу маяться неизвестностью.

О том, что Рейнер надеется сразу не понравиться хозяину, мужчина умолчал.

«Ты даже не заметил ловушки в условиях? Можем, конечно, поужинать и пойти, только тогда весь путь ты пройдешь только в моей компании и обнаженным. В населенные пункты мы не заходим, более того, избегаем их. Мой коллега тянет претендента для брата твоего хозяина, так что нам в один дом».

Пай вытащил из земли две странные, похожие на шишки штуки, и принялся их быстро очищать.

Рейнер еще раз перебрал про себя условия и пожал плечами.

– Нет, не заметил. И почему мне должно быть дело до претендента на чьего-то там брата?

Мужчина подставил ладони, и в них легли очищенные каплевидные орешки. Рейнер разгрыз несколько на поверку, приятный маслянистый вкус растворился во рту. Содержимое иномирных «шишек» на удивление напоминало обычные кедровые орехи, только местные имели более светлый, почти молочно-белый цвет.

«Потому что твоя одежда у них – это раз, потому что у них есть транспортное средство – это два. Пешком мы доберемся за месяца полтора-два, а вот верхом – всего за две недели. Так как, ждем их или идем? – спросил Пай. – Еще или хватит?»

– Еще, спасибо, – Рейнер вытянул ладони, Пай шустро наполнял их молочными зернышками. – Раз так, то будем ждать, конечно. Но куда мы идем, а то я вижу только луг? И про ловушку ты так и не сказал, раз упомянул, то я не забуду.

Понимание того, что все взаправду, медленно, но верно доходило до сознания мужчины, и Рейнер пытался понять, насколько серьезно он вляпался. Вот только данных оказалось до прискорбного мало, а мстительный шарик, то изображал из себя дурачка, то, как заправский агент из фильмов, умеренно дозировал информацию, говоря много, но все – незначительное.

«Поверь, куда идти, я знаю, степь конечно большая, но не бесконечная. Ловушка действительно есть, просто сообщить о ней я не могу, и так твой хозяин узнает все, что я тебе сказал, и мне еще припомнит, – Пай затих, даже нити остановились. – Мы по разную сторону, пойми. Ты хочешь избежать его постели и вообще вернуться в свой мир, я же должен выполнить свою часть сделки и предоставить ему любовника, которого он… Только одна цель у нас схожа – и ты, и я хотим, чтобы ты во время путешествия не пострадал».

– Понятно, все как всегда безрадостно и до ужаса жизненно, – хмыкнул мужчина. – Ладно, будут бить, будем бояться.

Рейнер лег на спину, закинул руки за голову. Спать хотелось не сильно, голова пухла от обилия впечатлений, но упускать благосклонность шарика не стоило. Вдруг тот потом решит сыграть в партизана, поэтому мужчина, словно неохотно попросил:

– Расскажи, пожалуйста, о моем хозяине и его брате.

«Честно говоря, тебе с хозяином повезло, мне же с ним – нет. У него было пять проводников. Каждый проводник имеет ровно одиннадцать попыток угодить заказчику, если ни одна попытка не удалась, проводника… оставляют вот в такой шкуре, как я сейчас. Но ты мой личный эксперимент, так что либо я попаду в десятку, либо тебя через пару дней отправят домой. Я нарушил почти все пожелания заказчика, выбрав того, кто… может его заинтересовать, на мой взгляд. Рейнер, я учел ошибки всех предыдущих проводников, проанализировал тех, кого он отверг. Его брат… Меня вполне устроит, если ты приглянешься хотя бы брату твоего хозяина. Просто приказы будешь получать через вторые руки, но я буду считаться выполнившим свою работу. Это основная причина, по которой мне так любопытно, кого везет мой коллега. Брат твоего хозяина только вышел из подросткового возраста, и это его первый претендент, первая попытка его первого проводника, – Пай смолк. – Правда, твой хозяин спокойнее, рассудительнее и вообще ценит тишину и уют, поэтому я и решил, что зрелый мужчина ему подойдет лучше, чем заказанный юноша лет двадцати».

– Тридцать один – не возраст! – молниеносно отреагировал Рейнер и вперился взглядом в округлившиеся вишневые глаза. – Я думал, это твой истинный облик. А каким ты был, Пай?

«Был… Человеком был… Но им уже не буду. По крайней мере, не сразу. Проводники – самая низшая ступень искупления, у нас в жизни нет ни одной радости».

– Тяжко, – искренне посочувствовал Рейнер и пододвинулся к костру.

С наступлением ночи посвежело, разговор показался коротким, но солнце успешно скрылось за горизонтом. Рейнер зевнул и лег на спину. На небе рассыпались звезды, но ни одного знакомого созвездия мужчина не нашел. Зато светлых искорок было значительно больше, чем можно увидеть в городе даже безоблачной ночью.

«Могу тебе шалаш из нитей сплести, если хочешь, правда, дождя быть не должно. Не волнуйся, сон – тоже та роскошь, которая мне недоступна, я в состоянии тебя уберечь», – по-своему истолковал поведение Рейнера Пай.

– Не надо, я хочу посмотреть на звезды, – сонно проговорил мужчины. Взгляд прилип к ярким точкам, и Рейнер принялся выстраивать мысли в порядке важности.

Он жив – и это хорошо, это весьма правильное и желанное состояние, за одно это можно многое простить. Вот только теперь Рейнер в другом мире, где видел только луг и колобка с нелегкой судьбой – это плохо, но конечно ВМЕСТО “КОНЕЧНО” ЛУЧШЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЧТО-ТО ТИПА “РЕШАЕМО”, “РАЗРЕШИМО” . Какие-то два месяца – и долгожданная свобода! Заниматься сексом других претендентов не заставляли (и претендентов на что? Весьма сомнительный статус, и означать он может что угодно), тут все нормально. Да и Пай сказал, что в этот раз он своевольничал, и Рейнер требованиям своего хозяина вообще не соответствует, взять хотя бы возрастную планку.

А что из этого следует? Правильно, два месяца сократятся до пары дней, а при должном везении и часов. Надо будет только уточнить, сколько длятся местные сутки, но пока, похоже, от земных не отличаются или Пай заранее переводит на привычный счет. Настораживала только скрытая ловушка в условиях, но как Рейнер не силился – усмотреть не получалось. Ничего, утро вечера мудренее. Мужчина лег на бок, подложив под щеку ладонь, мирно потрескивал костер, где-то рядом копошился шарик, и Рейнер не заметил, как задремал, а затем плавно соскользнул в сон без сновидений.

========== Глава 2 ==========

Проснулся Рейнер оттого, что земля под ним ощутимо дрожала. Пай тут же вынырнул из травы и сообщил:

«Доброе утро! Не волнуйся, это всего лишь наш транспорт бежит, через минуты три ты его увидишь, главное понять, кого из стада выбрал Оли».

– Из стада кенгуру, скрещенного со слоном?! – подскочил Рейнер и завертелся. Взгляд ощупал кромку горизонта, но загадочный транспорт не наблюдался. Для верности мужчина посмотрел и под ноги…

«Смотри туда», – нити показали в абсолютно противоположную сторону. Там вдали быстро вырастали скалы и с грохотом неслись в их сторону. Пока Рейнер стоял с открытым ртом, тонкие нити облепили его тело, и Пай напрягся, готовясь цепляться за шерсть приближающихся колоссов. Огромные, ростом с шестиэтажный дом, прямоугольные существа, без голов, с длинной серой шерстью с невероятно большой скоростью увеличивались с каждой секундой. Вскоре стали заметны зубастые рты на подошвах лап этих монстров, при каждом шаге, рты просто снимали траву, вместе с верхним слоем земли, оставляя после себя ровные круглые проплешины чернозема. Несмотря на колоссальный размер и полное отсутствие глаз, да и не медленную скорость животных, небольшое стадо из шести особей разделилось на две части, оббегая человека и Пая. Резко выкинув вперед с полсотни нитей, проводник привычно вцепился в шерсть колоссов. Они буквально взлетели над землей, подтянулись к боку животного, за который и уцепились нити. Пай, перебирая бесконечными тонкими лапками, быстро влез на спину, осторожно держа Рейнера чуть сбоку, в сетке из нитей, не давая ему ударяться о бок бегущего монстра.

«Ну вот и все, сели на нужный экземпляр», – порадовал проводник, опуская ноги Рейнера на мягкую шерсть. Но всех нитей с тела пожарного Пай не убрал, и мужчина почувствовал себя каскадером какого-нибудь воскресного шоу. Он посмотрел на быстро мелькающую траву далеко под ногами и уставился в небо. Хоть что-то привычное в этом мире.

– Я думаю, мне стоит перестать удивляться, – серьезно заметил Рейнер и уже громче поинтересовался. – И мне не видно другую пару. Второй претендент для брата хозяина – земной человек?

Пожарный крепче вцепился в шерсть, благодарно посмотрел на оранжевые нити. Качало на колоссах не сильнее, чем на лошади, и Рейнер быстро приспособился, вот только лошадьми обычно управляли, а у них – никаких поводьев.

– Пай, а как ты их контролируешь? Что это вообще за штуки? – перекрикивая бьющий в лицо ветер, спросил мужчина.

«Я только знаю, что второй претендент – человек, вы всегда выбираетесь из гуманоидов. Они сидят впереди, где-то в десяти метрах от нас, просто из-за длинной шерсти их не видно. Это – колоссы, самый крупный вид травоядных. Я их и не контролирую, ими вообще нельзя управлять. Они движутся сами по себе, по обычной траектории миграции».

Пай качнулся вперед.

«Ты можешь обращаться ко мне мысленно, не кричи, а то простынешь».

«А второй проводник мои мысли не слышит? – послушался совета Рейнер и четко понял, что не запрыгни они на это существо, оно бы их просто втоптало в землю. Да уж, никогда не знаешь, где жизнь размажет тонким слоем по травке… Ко всему прочему, колоссы, кажется, вообще не останавливаются, и Рейнер решил до последнего терпеть и не признаваться, что хочет в туалет, но это выглядело по-детски глупым и, решившись, он спросил: – Пай, а стоянка у нас будет?»

«Нет, я не слышу мыслей его претендента, да и твои слышу, только если ты сам не против. Стоянка через час, у воды, минут на двадцать. Идем, не бойся, я не позволю тебе упасть», – Пай задвигался первым, указывая дорогу в длинной шерсти.

Рейнер шел следом, руками держась за мягкую шерсть, в которой утопали пальцы. Ему не терпелось познакомиться с другой парой. Диковинная внешность шарика хоть и притягивала взгляд, больше не удивляла и не пугала, но человеческая природа заставляла тянуться к себе подобным. Сама мысль встретить собрата хотя бы по виду успокаивала. Да и ветер прохладный, мурашки вмиг покрыли руки и ноги, а у претендента должна быть одежда.

– Всем привет! – громко поздоровался Рейнер, раздвинув шерсть.

Если быть совсем откровенным с самим собой, то пожарный готовился увидеть взрослого мужчину, почему-то встреча с ним казалось наиболее вероятной, но перед ним, подобрав под себя ноги, опутанный нитями вокруг талии на манер самого Рейнера, сидел субтильного вида подросток. Темно-русые волосы до плеч трепал ветер, пара внимательных зеленых глаз с живым интересом смотрела на Рейнера. Округлое миловидное лицо, на курносом носу россыпь веснушек, придающих шарма, выделяли его из толпы таких же вот обычных мальчишек. Из одежды на нем широкая рыже-коричневая рубашка со шнуровкой на груди, из выреза торчит нательная то ли майка, то ли футболка темно-болотного цвета. Терракотового оттенка штаны заправлены в высокие, до колен, бурые сапоги. Сплетенные из кожаных шнуров браслеты на тонких запястьях и широкий пояс с многочисленными кольцами, на концах заплетенных в косы полос, наводили на мысли о хиппи.

Мальчишка поднялся. Невысокого роста, он едва доставал Рейнеру до середины груди, из-за его спины вынырнул такой же, как и Пай, мохнатый шар, только светло-бежевого цвета.

– Гм, – выдал Рейнер, – не сочтите за грубость, но я бы хотел одеться прежде чем продолжить знакомство.

– Вполне понятное желание, – тихо отозвался парень. – Хотя будь моя воля, я бы вас лучше в таком виде оставил.

Развернувшись, он шагнул назад и отвязал сумку, примотанную шнурком к шерсти колосса. Виновато улыбнувшись, передал ее Рейнеру.

– Простите, – извинился мальчишка.

Рейнер с опаской заглянул внутрь, слишком много страшных предположений нес в себе странный тон. Явно не о задержке с одеждой речь идет.

Из глубин на свет предстали черные кожаные штаны явно меньше необходимого размера, тяжелые ботинки военного образца, подобные земным берцам, и связка каких-то кожаных лент и ремней. У Рейнера появилось подозрение, что дело вовсе не в местной моде, над ним просто издеваются. Мужчина быстренько представил, как будет выглядеть во всем этом (любой герой порнофильма с уклоном в садо-мазо позавидует!), недобро оскалился и елейным голосом предложил мальчишке:

– Ты говорил что-то о моем нынешнем виде? Не вижу проблемы, раздевайся, будешь в таком же. Или хотя бы штаны приспусти.

– Зачем? – насторожился тот.

Он с опаской рассматривал высокого (выше любого из каравана его отца) темноволосого мужчину с телом настоящего воина. На удивление длинные прямые ноги при узких бедрах и широких плечах смотрелись особенно колоритно. Мужественное лицо, четко очерченные скулы, волевой подбородок, разве что ноздри чуть шире, чем следовало бы, зато губы великолепны. Капельку полноватая нижняя и тонкая, изгибом напоминающая древко лука, верхняя. Темные внимательные глаза смотрели с угрозой и подозрением, почти черные волосы, едва закрывавшие шею, блестели в лучах солнца.

– Пороть тебя буду! Что за хрень ты мне притащил?! – потряс вещами мужчина и обратился к своему проводнику. – Пай, а рукоприкладство запрещено? Я детей не обижаю, но готов сделать исключение.

«Запрещено!» – воскликнул Пай.

А второй проводник как-то радостно потер своими нитями друг о друга и поддакнул:

«Тебе подержать парнишку, пока пороть будешь?» – услужливо поинтересовался хитрый шарик. В его интересы входило избавиться от Рейнера, и он не собирался упускать ни единого шанса.

«Ты не можешь бить другого претендента», – уже спокойнее пояснил Пай, и мальчишка заметно расслабился.

– Вам решать, в каком виде вы предпочтете продолжить путешествие. Обнаженным или в этом, – он еще раз осмотрел мужчину. – Вам пойдет.

Рейнер едва не задохнулся от возмущения, а мальчишка склонил голову, не столько из чувства вины, сколько для того, чтобы скрыть торжество, блестевшее в глазах.

– Простите, но я не хочу… Не хочу… Я боюсь предвечных, – резко севшим голосом добавил он.

Рейнер уже собирался ответить, что бить в прямом смысле слова не будет, просто несколько раз уронит ладонь на зад явно издевающегося мальчишки, но его последняя фраза смела на нет всю охоту. Мужчина вздохнул, выходит не только он один жертва обстоятельств и собственной глупости вкупе с желанием жить. Наверняка и мальчишка стоял перед таким же выбором…

– Тебя как звать-то? – спросил Рейнер и принялся одеваться. Хоть что-то явно лучше, чем совсем ничего.

Штаны действительно оказались меньше, чем хотелось бы, но влезть в них удалось сразу. Нижнего белья в сумке не нашлось, поэтому Рейнер теперь красовался не только обтянутой черной мягкой кожей штанов шикарной задницей, намекавшей на то, что ее обладатель может колоть орехи не только одними руками или при помощи подручных средств, но и непосредственно собой, так еще эти, ставшие ненавистными с первого взгляда шмотки, красноречиво подчеркивали естество не обделенного природой Рейнера. Жали в паху, натирая, но одной его части подобное, как оказалось, нравится. Пожарный выругался про себя, раскопал в связке поясков-ремешков пару носков и натянул берцы.

Мальчишка быстро осмотрел своего соперника и удовлетворенно вздохнул. На его фоне он смотрится серым, невзрачным, почти убогим.

– Лейти, можно просто Лей. Вам действительно идет, простите, но другого выхода я просто не видел, – ответил парень.