Текст книги "Анэстель (ЛП)"

Автор книги: Esteliel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глорфиндел улыбнулся другу:

– Поживём – увидим, мой лорд. Мне нужно собрать вещи, если ты всё ещё хочешь, чтобы мы отправились в путь до наступления темноты. Я оставлю малыша Синда на твоё попечение. Приглядишь за ним одним глазком?

Элронд медленно кивнул и проводил легендарного воина задумчивым взглядом.

– Двумя.

Вернувшись в свои покои, Глорфиндел быстро собрал вещи, которые могли бы пригодиться ему в путешествии. Ему не потребовалось для этого много времени – он был опытным воином и прекрасно знал без каких вещей в дороге не обойтись, а какие были просто бесполезным хламом.

Анэстель молча наблюдал за ним с кровати, апатично ковыряя десертной вилкой кусок торта. И хотя юноша не произнёс ни слова, Глорфиндел кожей чувствовал, что он не сводит с него глаз, чувствовал, как тот нервничает и как он удивлён тем, что Глорфиндел не обращает на него никакого внимания.

Наконец, воин вздохнул и удовлетворённо потянулся. Он упаковал все вещи, а об остальном – Асфалоте и припасах – было кому позаботиться. И у него остался ещё целый час свободного времени до того, как его отряд должен был отправиться в поход.

– Вы расскажете мне, что всё это значит? – мрачно поинтересовался юноша.

Глорфиндел улыбнулся:

– Милое дитя, что я слышу? Ты, кажется, расстроен тем, что я уезжаю? Да, малыш, это правда, мне нужно уехать на какое-то время… Ходят слухи, что орки на севере зашевелились. Владыка желает убедиться в том, что эти слухи правдивы.

– Как долго вас не будет? – тихо спросил Анэстель.

– Не знаю… две недели, а может быть, месяц… Зависит от того, что мы обнаружим. Ты будешь скучать по мне, roch-neth? – подразнил юношу Глорфиндел.

Синда ничего не ответил, лишь продолжил воевать с куском торта. Опасно улыбнувшись, мужчина медленно и угрожающе обвился пальцами вокруг мягкого, как шёлк, алебастрового горла юноши.

– Отвечай, когда я задаю тебе вопрос, малыш. Ты будешь скучать по мне? Или жеребёнок без хозяина снова одичает, ммм?

– Я не… Нет, мой лорд. Я буду хорошо себя вести, – испуганно пролепетал Анэстель.

Рука на горле юноши разжалась.

– Как бы ты не хотел убедить меня в обратном, но я тебе не верю, мой дикарь… Что ж, посмотрим, как ты будешь себя вести в моё отсутствие. А пока я всё ещё здесь, – промурлыкал Глорфиндел и скользнул рукой под одеяло. – Я позабочусь о том, чтобы ты скучал по мне.

Анэстель прикусил губу, пытаясь сдержать предательский стон. Глорфиндел тепло улыбнулся и обвился пальцами вокруг возбуждённого члена юноши. Только когда мальчишка начал извиваться под его пальцами и толкаться бёдрами ему навстречу, мужчина прекратил сладкую пытку.

– Ты мой, pen-neth. И потому ты не будешь прикасаться к себе, пока я не вернусь, – строго приказал воин. – Посмеешь ослушаться моего приказа и я тебя накажу. Ты меня понял, Анэстель?

– Д-да, мой лорд, – нервно облизнув губы, прошептал Анэстель. Ему потребовалось собрать всю силу воли в кулак, чтобы не прикоснуться к себе и не положить конец этой невыносимой пытке.

Глорфиндел расхохотался и нагнулся, чтобы поцеловать строптивого мальчишку. Когда мужчина, наконец, смог оторваться от сладких губ, Анэстель задыхался и изумлённо смотрел на него.

– Очень в этом сомневаюсь, но ты научишься, roch-neth nin…

И Глорфиндел просто ушёл, перекинув роскошный плащ и великолепный меч через плечо, – легендарный воин до мозга костей, о котором слагали песни и писали в легендах – и оставил растерянного Анэстеля одного на поле брани, зная, что тот ни за что на свете не сможет выиграть эту войну.

Комментарий к Глава 7. Приказ pen-neth = дитя

roch-neth = жеребенок

roch-neth nîn = мой жеребенок

====== Глава 8. Запретный плод ======

С отъездом Глорфиндела у Анэстеля возникла масса новых проблем, ведь когда воин был рядом ему не приходилось думать о том, как себя вести, что делать и говорить. В этом смысле жить рядом с легендарным лордом Гондолина было очень просто. Единственное, что от Анэстеля требовалось, – беспрекословно подчиняться его приказам. Это само по себе было довольно непросто для юноши, который всю свою короткую жизнь был предоставлен самому себе. Теперь же жизнь и вовсе стала невыносима… Правил в доме Элронда было неимоверно много.

«Что значит, хорошо себя вести?» – гадал Анэстель, бесцельно глядя в потолок. – «Мне нужно и дальше ужинать за столом Владыки, или я могу оставаться в покоях Глорфиндела? Мне всё ещё можно гулять в саду или же Владыка будет против? Слуги и дальше будут приносить мне завтрак, убирать покои, стирать одежду и менять постельное бельё или теперь всё это мне нужно делать самому?».

Пока юный Синда ломал голову над тем, как ему теперь справляться с элементарными бытовыми вопросами, в покои вошёл Владыка. Элронд не смог сдержать улыбку, заметив, как юноша взволнован и растерян.

– Скучаешь по своему лорду, малыш? – поинтересовался темноволосый эльф, усевшись на кровать рядом с хрупким созданием. Элронд и виду не подал, что заметил, как его появление испугало юного Синда. Медленно он протянул руку, пытаясь не спугнуть нахохлившегося воробышка, и погладил его по щеке, словив себя на мысли, что кожа мальчишки мягче бархата. Анэстель предсказуемо покраснел до кончиков ушей.

«Невинный мальчик. Ещё одна жертва этой проклятой войны», – печально вздохнул Владыка.

– Ты очень красив, pen-neth. Не удивительно, что мой друг не смог устоять перед тем, чтобы сделать тебя своим. Ты мог бы соблазнить даже меня, – от страха перед тем, что эльф может сделать с ним теперь, когда его лорда не было рядом, у юноши перехватило дыхание, но Элронд всего лишь погладил его по волосам и добродушно улыбнулся. – Да не дрожи ты так. Я не собираюсь прикасаться к собственности друга, пока он в отъезде! – подразнил его Владыка. – Глорфиндел – тот ещё собственник. Никто в Имладрисе не посмеет тебя и пальцем тронуть. Если, конечно, он сам не разрешит кому-нибудь с тобой поиграть. Но это вряд ли случится в ближайшую тысячу лет, учитывая, как Глорфиндел тобой очарован. Честно говоря, я никогда не видел, чтобы он к кому-нибудь относился так, как к тебе, – задумчиво рассуждал Владыка, пока его пальцы заплетали волосы юноши.

Анэстель же не смог сдержать печальный вздох. Он прекрасно знал это плетение – узлы Глорфиндела… Теперь ему придётся носить их даже в отсутствие их владельца.

– Надеюсь, что ты научишься ценить их со временем, дитя, – промурлыкал Элронд, как будто разговорил сам с собой. – Знаешь, тебе ведь очень повезло. Глорфиндел многому может тебя научить, если ты перестанешь бояться его и его уроков… – тепло улыбнувшись, Элронд поспешил сменить тему, потому как Синда смотрел на него как на умалишённого. – Прости, pen-neth, кажется, я слегка увлёкся. Ты ещё слишком юн, чтобы вести такие беседы. Когда-нибудь, когда ты повзрослеешь, ты поймёшь, что я пытаюсь втолковать в твою юную голову. Но я не для того пришёл, чтобы утомлять тебя нравоучениями. На самом деле я хотел осмотреть тебя, – с этими словами целитель бесцеремонно стянул одеяло с мальчишки.

Анэстель ахнул от неожиданности, ведь он даже не подумал о том, чтобы одеться, когда Глорфиндел оставил его. Неудовлетворённым! К тому же, этот урок своего лорда юноша усвоил ещё в первую неделю своего пребывания в Имладрисе: вошёл в его покои – снял одежду. Глорфиндел ясно дал понять, что он ему нравится обнажённым – лорду павшего Гондолина нравилось любоваться его телом, прикасаться к нему и брать его, когда он того пожелает. Хотя Анэстель считал, что Глорфинделу больше нравилось унижать его таким вот образом. Правда, до сегодняшнего дня судьба была к нему благосклонна – никто не видел его, когда он разгуливал по комнате в чём мать родила, а когда слуги приносили завтрак, Анэстель всегда был укрыт одеялом с ног до головы.

Лишь сейчас до него дошла вся абсурдность этой ситуации. Он лежал в кровати своего лорда обнажённый, как будто сам напрашивался на то, чтобы кто-нибудь пришёл и трахнул его…

«И ты ещё удивляешься, что все считают тебя шлюхой и слабаком…» – закатил глаза Анэстель и зарделся, как нецелованный девственник.

Элронд лишь улыбнулся, заметив смущение мальчишки, и приступил к ставшему привычным за долгие месяцы ритуалу. Когда целитель дотронулся до его сосков, Анэстель невольно вздрогнул  – они всё ещё были слишком чувствительны. Глорфиндел даже довёл его до оргазма во время одного из своих «экспериментов», просто играя с ними. И вот сейчас Анэстель чувствовал, что тело, – тело которое он был не в состоянии контролировать, – опять предаёт его, откликаясь на прикосновения ненавистных пальцев.

Заметив, что мальчишка возбуждается от его манипуляций, Элронд удивлённо вздёрнул бровь и с добродушной улыбкой проворчал:

– Осторожнее, малыш. Глорфиндел не обрадуется, если узнает, что ты кончил, когда я тебя осматривал. Не стоит его злить, дитя. Последствия тебе не понравятся.

Анэстель смущённо застонал и зарылся лицом в подушку. Целитель же добродушно улыбнулся и как ни в чём ни бывало продолжил осмотр.

– Вечером я пришлю за тобой слугу. Он проводит тебя в обеденный зал. Я сам проконтроллирую, чтобы ты хорошо питался, – бескомпромиссно заявил Элронд и строго сдвинул брови, накинув на голого мальчишку одеяло. – Нельзя же постоянно есть только лембас, дитя! Эльфёнку, что растёт внутри тебя, нужна нормальная еда! К тому же, уже прошло четыре месяца с тех пор, как Глорфиндел вернулся из Эрин Гален, и приступы тошноты давно должны была пройти…

– Но меня по-прежнему тошнит от одного только вида еды, – проблеял юноша, пытаясь оправдать свою болезненную худобу. – Я же не нарочно.

– Не будешь есть сам, буду кормить насильно! Ты меня понял, мальчик? – бескомпромиссно отрезал Элронд.

– Да, милорд, – прошептал Анэстель, не поднимая головы.

Лишь когда Элронд вышел, юноша осмелился сделать вдох.

С уходом Элронда в списке неразрешимых проблем Анэстеля на одну проблему стало меньше – ужинать он будет за столом Элронда. Но возникла новая проблема. Анэстель был возбуждён, а тело требовало разрядки…

Юноша упал лицом на кровать и тихо застонал, соприкоснувшись возбуждённым членом с прохладным одеялом. Неосознанно он начал тереться о него, задыхаясь в подушку. Это было так… запретно. Это и возбуждало, и злило его одновременно.

Это моё тело и моё удовольствие! Какое право Глорфиндел имеет лишать меня его или запрещать мне что-то? У него нет такого права!.. К тому же, если я не оставлю следов преступления, то слуги ни о чём не узнают и не донесут на меня Глорфинделу», —решительно перевернувшись на спину, юноша дотронулся до невероятно чувствительных сосков. Волна удовольствия в тот же миг накрыла его с головой. Это была пытка, сладкая пытка… слаще, чем всё то, через что его заставлял проходить Глорфиндел. Сейчас всё было именно так, как он хотел – никакой боли, только чистое удовольствие.

Тихие приглушённые стоны заполнили комнату, пока Анэстель продолжал извиваться на огромной холодной кровати. А когда удовольствие достигло своего пика, юноша кончил со сдавленным криком, вздохнул с облегчением и в изнеможении откинулся на подушки. Рука юного Синда медленно спустилась вниз, собрала с живота следы его падения в пучину разврата и поднесла ко рту.

Сосредоточенно уставившись на остывавшую на руке сперму, Анэстель закрыл глаза и медленно облизал палец.

«Теперь, когда Глорфиндел не принуждает меня делать это, какой она будет на вкус?» – подумал мальчишка и, тихо застонав, зарылся лицом в подушку. – «Ну почему я думаю о нём даже сейчас, когда я один? Почему я просто не могу выкинуть его из головы и наслаждаться одиночеством. Отдыхать… Спокойно спать…».

Горько вздохнув, Анэстель завернулся в одеяло, словно гусеница в кокон, попытался уснуть и превратиться в бабочку, дабы упорхнуть от ненавистного лорда Дома Золотого Цветка, великого и развратного убийцы балрога.

Элладан, всё это время наблюдавший за эротичным шоу, которое устроил ему Синда, тихо прикрыл дверь в покои Глорфиндела…

«Да уж, теперь я понимаю, что наш сенешаль нашёл в этом мальчишке. Ну и развратник же наш легендарный воин. Жаль, что Глорфиндел – жуткий собственник. Такая красота не должна согревать лишь одну постель…».

Комментарий к Глава 8. Запретный плод pen-neth = дитя

Интересный факт, который лёг в основу этой истории:

В начале Толкин рассматривал идею сделать Глорфиндела из Гондолина и Глорфиндела из Второй-Третьей Эпохи двумя разными персонажами. Однако Профессор пришёл к выводу, что это одно и то же лицо.

====== Глава 9. Одиночество ======

Анэстелю было невообразимо скучно… Глорфиндела не было уже почти три недели и всё, что ему оставалось делать, – это спать, сидеть в саду, заставлять себя есть и снова спать. И так изо дня в день.

Нет, в начале он, конечно, очень обрадовался отъезду Глорфиндела. Анэстель был полностью в своём распоряжении, никаких обязанностей… и никакого ненавистного Нолдо. Он был свободен – насколько, конечно, можно было быть свободным в подобной ситуации. Вот только очень скоро его мнение об этой призрачной свободе изменилось. Ведь если тебе не с кем поговорить и разделить эту свободу, то на кой она сдалась? Поэтому очень скоро Анэстель словил себя на том, что скучает по Глорфинделу и с нетерпением ждёт его возвращения.

«По крайней мере, мне хоть будет с кем поговорить. Не то, чтобы он хотел со мной только говорить, но... О, нет!.. Ты опять за своё!», – Анэстель протяжно застонал и спрятал лицо в ладонях. – «Ты совсем себя не уважаешь, если готов терпеть этого проклятого Нолдо только потому, что тебе, видишь ли, одиноко! Ну уж нет, лучше я навечно останусь один, чем снова позволю этому наглому развратному кобелю прикоснуться ко мне! Я не настолько жалок и слаб…».

И всё же Анэстелю чего-то отчаянно не хватало, чтобы спокойно и беззаботно наслаждаться своим одиночеством. Ему не хватало того, кто слушал бы его песни, с кем он мог бы поделиться своими мыслями и страхами, показать красивую розу, которую он нашёл в саду сегодня, в конце-то концов! Глорфиндел так часто делал ему больно, унижал его, но это ведь он показал ему место в саду, где по утрам собирались птицы, чтобы поприветствовать новый день…

«Ой, ну ладно… Ладно! Я скучаю по нему! Не по его жестокости, конечно! Но по его обществу! С ним моя жизнь в этом гнезде проклятых Нолдор хотя бы была относительно сносной. А без него я не более, чем пленник. Птица в золотой клетке. А с ним… С ним этот прекрасный цветущий сад переставал быть золотой клеткой».

– Грустишь в одиночестве? – раздался насмешливый голос у самого уха. Анэстель вздрогнул от неожиданности и встретился с парой холодных, насмешливых, серых глаз.

«Элрохир?!.. Нет, Элладан. Элрохир на меня и не взглянул бы. Я для него значу ровно столько же, сколько навозный жук у него под ногами. Это Элладан, без сомнения. Он обожает издеваться надо мной за ужином. Никогда не упустит случая мерзкий отвратительный кусок…»

– Соскучился по Глорфинделу, малыш? – прервал его размышления хриплый голос. Анэстель решил проигнорировать этот вопрос. – Не стоит. Я могу дать тебе то, что ты хочешь. Тебе нужно лишь попросить меня об этом.

– Нет! – Анэстель попытался было вскочить на ноги, чтобы убраться подальше от озабоченного Нолдо, но Элладан не позволил. Близнец скрутил его и усадил к себе на колени.

– Ты мне больше нравишься в такой позиции, малыш Синда, – промурлыкал Элладан. – И тебе ведь это тоже нравится, не так ли?

– Нет, прошу вас, прекратите! – попытался вырваться из лап Элладана Анэстель, но, увы, темноволосый эльф был гораздо старше и сильнее, чем он. Осознав тщетность своих попыток, Анэстель зажмурился и прекратил брыкаться. Элладан же довольно ухмыльнулся и, обхватив пальцами подбородок испуганного юноши, заставил того посмотреть ему в глаза.

– Ты такой красивый, когда не сопротивляешься… Ты ведь понимаешь, что ты сейчас полностью в моей власти? Кажется, я начинаю понимать, что Глорфиндел нашёл в тебе, – ухмыльнулся старший близнец и опрокинул юного Синда на спину. – Умоляй меня! Умоляй меня так же, как умолял его, pen-neth.

– Прошу. Отпустите меня, пожалуйста… – взмолился Анэстель и зажмурился от ужаса, когда Элладан зарылся носом в его шею.

– Ты будешь умолять меня, малыш. Я же знаю, что тебе это нравится! – прохрипел Элладан. Ухмыльнувшись, юный принц Имладриса переключился на идеальное ухо Синда – он очертил языком его контур и вгрызался в чувствительную мочку до тех пор, пока с губ Анэстель не начали срываться отчаянные стоны. Бедняга пытался бороться с нахалом… и с предательскими реакциями своего тела. – Умоляй меня, малыш Синда. Умоляй прикоснуться к тебе. Умоляй меня трахнуть тебя! – шептал Элладан ему в ухо, и Анэстель, тщетно пытавшийся не разрыдаться перед этим жестоким Нолдо, сдался.

Слёзы ручьями заструились по щёкам, стоило ему почувствовать, как язык Элладана – настойчиво и грубо – пытается проникнуть в его рот. Анэстель закричал от ужаса, и Нолдо тут же воспользовался моментом – он насильно вторгся в рот мальчишки и теперь с интересом его исследовал. Почувствовав у себя во рту чужой вкус, Синда запаниковал. Отвращение было таким сильным, что он начал задыхаться. Давясь слезами и кашлем, он брыкался, как дикий жеребец, пытаясь скинуть с себя близнеца. Неожиданно, тиски на его запястьях разжались… Но лишь для того, чтобы вцепиться мёртвой хваткой в белоснежные волосы.

– Нравится носить его узлы? Любишь быть его вещью? – грубо встряхнул его Элладан. В голосе принца Имладриса послышались какие-то непривычные нотки, как будто узлы в волосах Анэстеля резко остудили его пыл. – Он заклеймил тебя, как своего… Ты и впрямь считаешь, будто ты – его собственность?

– Прошу вас, просто оставьте меня в покое! – зарыдал Анэстель, безуспешно пытаясь вырваться.

– Я задал тебе вопрос! – рявкнул Элладан.

Анэстель чувствовал, что Нолдо возбуждён, он видел похоть и голод в его глазах. Но Нолдо сдерживал себя, как будто ждал чего-то… Ответа. Юноша зажмурился и, сгорая от стыда, прошептал то, что поклялся никогда не произносить вслух:

– Да, его… Отпустите меня. Он не разрешал… этого…

– Да, не разрешал! – раздражённо прошипел Элладан. – Но и прикасаться к себе в его отсутствие он тебе тоже не разрешал, малыш Синда… Интересно, что он скажет, когда вернётся?! Думаю, я всё же попробую твою сладкую попку на вкус, когда он узнает, что ты ублажал себя, не успел он и за порог ступить!

– Пусть так! Но это будет его решение! – прорычал Анэстель. – А теперь слезь с меня, проклятый Нолдо!

Элладан фыркнул и резко вскочил на ноги:

– Ты думаешь, что что-то значишь для него, малявка? Всё, что мне нужно сделать, чтобы заполучить тебя, – это вежливо попросить…

Анэстель отвернулся, не в силах посмотреть близнецу в глаза – он знал, что Элладан скорее всего прав…

Выплеснув на мальчишку яд, близнец развернулся и ушёл. Элладан был в ярости. Анэстель чувствовал это по его походке – тяжёлые, поспешно удалявшиеся шаги выдавали его гнев с потрохами. Со вздохом облегчения юный Синда медленно поднялся на ноги и обнял себя, пытаясь успокоиться.

«Лучше я посижу взаперти в покоях Глорфиндела, пока он не вернётся…».

Даже цветущий сад больше не привлекал его.

Комментарий к Глава 9. Одиночество pen-peth -дитя

====== Глава 10. Правила ======

Глорфиндел вошёл в свои покои и улыбнулся.

Они чуть не загнали лошадей, чтобы успеть вернуться в Имладрис до рассвета, и хотя Глорфиндел ни одной живой душе в этом бы не признался, истинной причиной их поспешного возвращения было вовсе не желание провести эту ночь в комфорте и тепле. На самом деле главнокомандующий соскучился по телу юного Синда, по тому, как мальчишка дрожал под ним, как смотрел на него, притворяясь, что ненавидит, а на самом деле практически умолял взять его и подчинить своей воле… Всё, о чём он мечтал сейчас – это принять ванну, хорошенько трахнуть своего Синда и уснуть, сжимая мальчишку в объятиях, на огромной мягкой кровати.

Вот только Синда уже выполнил последний пунктик его плана. Юноша сладко сопел, свернувшись клубочком, как котёнок, на его огромной мягкой кровати. Первые лучики солнца проникли сквозь распахнутые ставни и растеклись, как тёплый летний мёд, по хрупкому, белоснежному, словно высеченному из цельного куска мрамора телу. Они ласкали изящные ступни и руки, целовали розовые, слегка полноватые губы…

Анэстель застонал и пошевелился, – как будто почувствовал, что кто-то наблюдает за ним голодным взглядом из засады – зелёная туника медленно сползла вниз, обнажая молочно-белую кожу на стройных бёдрах. Как будто во сне, Глорфиндел подошёл к кровати и тихо присел на краешек, завороженный эротичным зрелищем, представшим его взору.

– Просыпайся, pen-neth, – нежно прошептал мужчина Анэстелю на ухо, юноша вздохнул, повернулся на бок и инстинктивно прижался к горячему телу. Глорфиндел снисходительно улыбнулся.

«Милый и невинный… Лучшего описания для тебя не подобрать, малыш Синда. Но как же я хочу стереть это невинное выражение с твоего милого личика. Я так хочу заставить тебя стонать, когда буду трахать тебя. Я хочу увидеть в твоих глазах покорность. Я хочу владеть тобой, твоей душой и телом, твоим сердцем… Я хочу, чтобы ты был моим. Только моим…».

– Моим… – затерявшись в своих мыслях, прошептал вслух воин. В этот миг Анэстель сладко вздохнул и с улыбкой открыл глаза.

Всё ещё затерявшийся в своих эльфийских снах, он не был уверен в том, реален ли Глорфиндел, склонившийся над ним, или же это была просто иллюзия его больного воображения. Но Глорфиндел очень быстро развеял его сомнения – Анэстель почувствовал, как вполне реальный, наглый язык захватил в плен его рот, и тихо застонал в поцелуй, бессознательно запустив тонкие пальцы в длинные, ослепительно сверкавшие на солнце золотые локоны. Когда утоливший жажду Глорфиндел отстранился, Анэстель неосознанно сжал в кулачке локон его волос.

– Так ты всё-таки скучал по мне, roch-neth nin… – c улыбкой констатировал очевидную истину воин. Сияние на лице его юного любовника тут же сменилось смущённым румянцем. Юный Синда медленно разжал ладонь, выпуская локон золотых волос на волю.

– Я рад, что вы вернулись целым и невредимым, мой лорд, – с вымученной улыбкой выдавил из себя Анэстель. Это была правда… Он скучал по Глорфинделу. Четыре недели, что провёл вдали от своего лорда, не имея возможности перекинуться ни единым словом хоть с кем-нибудь, сделали своё дело. Анэстель мечтал о его прикосновениях, он мечтал о Глорфинделе… Если он и сомневался в этом раньше, то стычка с Элладаном убедила его в этом окончательно. С Глорфинделом он, по крайней мере, знал своё место, знал чего ожидать. К тому же, когда рядом был могучий воин, Элладан уж точно не решился бы провернуть нечто подобное снова. Если, конечно, близнец заблуждался, утверждая, что златовласый воин с радостью отдаст ему Анэстеля по первой его просьбе…

– Как это мило с твоей стороны, pen-neth, – съязвил Глорфиндел. – Мне вот казалось, что ты будешь очень рад моему отъезду – никаких правил, никакого контроля… – Анэстель вспыхнул и зарылся лицом в плечо воина, пытаясь укрыться от проницательного взгляда  – юноша совершенно не умел врать, и тот читал его, как открытую книгу. – Но правила всё-таки были, roch-neth, – с улыбкой продолжил Глорфиндел и пальцем приподнял красивое личико за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. – И я уже вижу, что ты меня ослушался…

Анэстель побледнел.

«Так Элладан уже успел наябедничать!..»

– Я не виноват! Не знаю, что он вам сказал, но я этого не хотел!

–Чего ты не хотел? – прорычал Глорфиндел и пригвоздил Анэстеля к кровати. Слова мальчишки ввели его в замешательство. Добродушная улыбка, порхавшая на губах мужчины всё это время, в один миг превратилась в оскал разъярённого льва. – Кто и что с тобой сделал?

– Элладан! – пискнул Анэстель и, умоляюще взглянув на своего лорда, затараторил:

– Не знаю, что он вам наговорил, но я…я не хотел этого, мой лорд… Он… он меня заставил…

– Что. Элладан. С тобой. Сделал? – медленно повторил свой вопрос Глорфиндел. Глаза легендарного воина потемнели от ярости, а голос дрожал, как натянутая тетева лука, – как если бы он с трудом сдерживал вулкан, клокотавший внутри. Анэстель был в ужасе. Этого Нолдо он уже хорошо знал, вот только он не имел ни малейшего понятия, на кого в данный момент этот жестокий Глорфиндел злился – на него или на Элладана.

– Он поцеловал меня… и трогал меня, – пролепетал Анэстель. – Прошу вас… Я говорил ему, что я ваш, что вы бы этого не хотели… Я пытался…

– Он отпустил тебя?

Анэстель кивнул, серебряная слезинка медленно стекла по дрожавшей щеке. Глорфиндел улыбнулся и слизал капельку с нежной щеки.

– Хорошо, – удовлетворённо промурлыкал воин. – Не бойся. Никто не посмеет тебя тронуть. Кроме меня, разумеется. Но я вообще-то не это имел в виду, – продолжил Нолдо, расплывшись в опасной улыбке, и небрежно потянул за завязки на зелёной тунике Анэстеля. – Ты же знаешь мои предпочтения: никакой одежды в моей кровати. Мне нравится смотреть на тебя, так что не смей скрывать своё тело под тряпками! – юноша поспешил сбросить с себя тунику, чем заслужил одобрительный кивок. – Так-то лучше… Есть ещё что-то, о чём ты хочешь мне рассказать?

Обнажённый Анэстель, побледнев, как полотно, отрицательно покачал головой и состроил невинную мордашку.

– Я уже говорил, как именно накажу тебя, если ты посмеешь мне солгать? – строго спросил Глорфиндел. Юноша нервно сглотнул и снова покачал головой.

Мужчина встал, подошёл к небольшому комоду у кровати и вернулся, сжимая в руке розгу. Анэстель инстинктивно попытался сбежать от Нолдо с жутким предметом в руке, но тот тут же пресёк его попытку. Глорфиндел схватил юношу за затылок и заставил взглянуть на устрашающего вида прут в его руке.

– Это оставит на твоей бледной коже красные рубцы, малыш… И, поверь, мне доставит огромное удовольствие наказать тебя таким образом, – опасно промурлыкал мужчина. – А теперь я спрошу в последний раз… Есть ещё что-нибудь, что ты хотел бы мне рассказать, Анэстель?

– Я вспомнил ещё кое-что. Я трогал себя. Но всего один только раз! – еле слышно прошептал Синда, гипнотезируя ужасный предмет.

Розга выглядела… устрашающе. Келейдур, конечно, наказывал его за шалости и отвратительное поведение, но он никогда не использовал розгу, только руку. Рука у брата была тяжёлая. Розга же и вовсе внушала Анэстелю ужас. Одним словом, юноша не испытывал ни малейшего желания почувствовать её на своей заднице.

– Простите. Мне очень жаль. Обещаю, я больше не буду! – пискнул Анэстель, не сводя глаз с розги.

– Думаю, ты начинаешь понимать, малыш, – Глорфиндел улыбнулся, заметив на лице юноши неподдельный ужас. – Сегодня я не стану пороть тебя розгой, учитывая, что ты сказал мне правду… В итоге, – услышав эти слова, Анэстель заметно повеселел и вздохнул с облегчением. Но следующие слова мужчины вернули его с небес на грешную землю. – Но это вовсем не значит, что я не накажу тебя, ведь ты меня ослушался. Ты же не думаешь, что я спущу тебе это с рук?

«А почему бы и нет? Что я такого сделал?!» – надулся Анэстель, но не осмелился произнести это вслух. Вместо этого он исподлобья зыркнул на Глорфиндела, гадая какое наказание тот сочтёт приемлемым за его проступок.

– Ляг ко мне на колени, – приказал Глорфиндел.

Анэстель побледнел – этот приказ ему был хорошо знаком, но нехотя подчинился. Одной рукой Глорфиндел помассировал ягодицы юного эльфа, разминая упругую плоть и наслаждаясь дрожью, сотрясавшей стройное тело, а другой пригвоздил тонкие запястья к кровати.

– За свой проступок ты будешь наказан, как эльфёнок, ведь ты не в состоянии выполнить элементарный приказ. И если ты не хочешь снова оказаться у меня на коленях, делай, что тебе велено! – эти слова Глорфиндел подкрепил довольно сильным шлепком по обнажённым, дрожавшим от страха ягодицам. С губ юноши сорвался удивлённый визг. А за удивлением последовала жалящая боль.

«Как больно!.. Келейдур никогда не наказывал меня так сильно!».

Безжалостная рука мужчины опускалась снова и снова, не оставляя Анэстелю времени на размышления или сопротивление. Каждый раз, когда тяжёлая рука соприкасалась с кожей, острая, обжигающая пламенем боль пронзала его тело, словно молния.

«Как пощёчина, которую влепил отец».

Вот только пощёчинам, сыпавшимся на его ягодицы, не было конца, и каждая из них обжигала ещё сильнее, чем предыдущая. Прошло совсем немного времени прежде, чем Анэстель уже рыдал на колене мужчины во весь голос, извиваясь, как уж на сковородке, в попытке сбежать от беспощадной руки. Больно! Это было ужасно больно, и всё же… Анэстель чувствовал и нечто иное… возбуждение. И чем сильнее была боль, тем сильнее он возбуждался.

– Он такой красивый… – прошептал томный голос рядом с его ухом.

Это был не голос Глорфиндела, это был Элладан!

Но боль была настолько сильной, что даже это унижение не могло заставить Анэстеля перестать умолять Глорфиндела прекратить пытку. Руки близнеца бесцеремонно дотронулись до колен юноши и развели их в стороны, обнажая внутреннюю сторону бёдер, чтобы ладонь Глорфиндела могла добраться и туда.

– Простите! Простите… – Анэстель зарыдал ещё громче, когда чувствительная, нежная кожа загорелась огнём под жестокими, неумолимыми шлепками. Боль была такой сильной, что он боялся, что потеряет сознание, если Глорфиндел продолжит в том же духе. Когда же закалённая в сражениях ладонь мечника вернулась к его многострадальным бордово-красным ягодицам, боль стала просто невыносимой. Но даже сейчас его странное тело не унималось…

В какой-то миг Элладан принялся ласкать его охваченные языками пламени бёдра, медленно продвигаясь вверх, томя… Юноша больше не пытался сбежать – он уже смирился с тем, что ничего не сможет изменить. Его тело бессознательно двигалось, пытаясь тереться о бедро Глорфиндела и почувствовать прикосновения его рук. Это было больше, чем мальчишка мог вынести. В этот момент Анэстель с радостью сделал бы всё, что угодно, только бы боль прекратилась… или продолжалась вечно.

А затем пальцы Элладана скользнули вверх и сжали его яички. И Анэстель почувствовал, как что-то внутри него сломалось, разбилось на тысячи мелких осколков. Он словно сбросил цепи, что сковывали какую-то неведомую часть внутри него. Горячая сперма остывала на животе, а разум парил, как орёл, который всю жизнь томился в клетке и сейчас впервые почувствовал вкус свободы.

Глорфиндел улыбнулся и притянул Анэстеля к груди, убирая влажные волосы с зарёванного личика.

– Ты больше никогда не прикоснёшься к нему, – угрожающе прошептал он Элладану. Близнец понятливо кивнул и поспешно вышел, оставив Глорфиндела успокаивать мальчишку, рыдавшего в три ручья.