Текст книги "Анэстель (ЛП)"

Автор книги: Esteliel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Леголас с тихим вздохом закрыл глаза.

«Когда это случилось? Когда для меня стало важно, чтобы эти жестокие изумрудные глаза смотрели на меня с гордостью? Когда я начал искать в них одобрения? Что с тобой не так, Леголас?!».

– Ты ранен? Наш сын в порядке? – Глорфиндел нежно дотронулся до бархатной щёчки Гилриона одним пальцем, а затем так же нежно, погладил распухшую щёку Леголаса.

– С Гилрионом всё хорошо. Я… со мной всё в порядке, – ответил Леголас и отстранился от нежной руки, ласкавшей его щёку. Юноша даже смог выдавить из себя некое подобие улыбки, заметив, как напрягся его лорд. Правда, улыбался он не долго – в воротах показались двое эльфов, пытавшихся изнасиловать его в саду.

– Герион! Таурон! – холодно произнёс Глорфиндел. Голос воина был спокоен, но зелёные глаза выдавали клокотавшую в груди ярость. Юноши замерли в ужасе, явно не ожидая застать свою добычу в лапах сенешаля.

– Что. Произошло. В саду? – спокойно поинтересовался воин, произнося каждое слово с пугающей медлительностью.

Высокий эльф первым осмелился раскрыть рот.

– Мы преследовали его лошадь, мой лорд. Она бродила по королевскому саду. И наткнулись на него. Простите, мой лорд, – пролепетал наглец, изобразив на лице неподдельное смущение. – Но эта мразь пыталась соблазнить нас. Мы пытались от него отвязаться, но он… был так настойчив… Мой лорд, мы никогда не посмели бы тронуть вашу собственность и пальцем, но эта шлюшка сама накинулась на нас. Он бувально умолял трахнуть его.

Леголас побледнел. Конечно же, он знал, какую версию событий эти двое преподнесут его лорду, и всё же… это было выше его сил. Он пытался оправдаться, пытался сказать хоть что-нибудь в свою защиту, но слова как будто застряли в горле. Принц тихо вздохнул, решившись, наконец, посмотреть ночным демонам в глаза.

«Кто я для тебя, Глорфиндел? Шлюха? Бездушная кукла? Племенная кобылка?.. Кто. Я. Для. Тебя? Покажи мне…» – мысленно задал вопрос Леголас и бестрашно посмотрел мужчине в глаза, но, увидев бушевавшую в изумрудных глазах ярость, в ужасе отпрянул назад.

«Он поверил… Им, а не тебе шлюха!» – промелькнула в белокурой голове смутная догадка.

– Да как ты посмел! – прошипел главнокомандующий войска Имладриса, и у Леголаса сердце ушло в пятки. Но, как выяснилось, Глорфиндел злился вовсе не на него. – Как ты посмел солгать мне, Герион?! Мне?! Да ещё о таком! Ты забыл, кто стоит перед тобой?! Кто позволил вам прикасаться к моей собственности?!

– Но, мой лорд… он же сам… – запинаясь, пролепетал другой эльф. Он побледнел, а на лбу выступили капельки пота.

– Молчать! – рявкнул Глорфиндел. – Не усугубляй ситуацию, Таурон! Вы что, правда, считаете, что можете обмануть меня? Меня?! Я что, по-вашему, такой идиот, что не в состоянии понять, что там произошло? А ты почему молчишь, принц? Язык проглотил?!

– Какой смысл? Они сказали, что вы поверите им, а не словам маленькой грязной шлюшки Синда, – пожал плечами Леголас, и тут же почувствовал, как два ненавидящих взгляда прожигают в нём дыру.

Глорфиндел раздражённо покачал головой и смерил побледневших парней яростным взглядом. Притянув Леголаса к себе, воин положил ему руку на талию:

– Этот мальчишка прекрасно знает, на что я способен. В отличие от вас двоих… Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о нём. Он – принц Эрин Гален. Я едва приучил его к своему прикосновению. Думаете, я поверю, что он пытался «соблазнить» вас? Я знаю, что двигало вами, Герион… Да, Герион, я в курсе, что наплёл вам Элладан! Этот мальчишка не виноват в отъезде Элрохира. Это не его вина! Но даже если бы это было не так, это не даёт вам никакого права прикасаться к нему! Он мой! Никто не смеет безнаказанно прикасаться к моей собственности, вы меня поняли? Ещё раз тронете его хоть пальцем, и я вас кастрирую собственными руками ублюдки! Вы меня поняли?!

Таурон в ужасе кивнул и затрясся так, как будто Глорфиндел собирался претворить угрозу в жизнь прямо здесь и сейчас. Герион же презрительно фыркнул и с ненавистью покосился на Леголаса, прильнувшего к плечу своего лорда.

– Эта шлюшка околдовала вас, мой лорд! Как вы можете защищать это?! Как вы можете защищать эту тварь?! Посмотрите на него! Это же скорее принцесса, чем принц! Эта мразь даже не пойми какого пола…

– Он мой! – холодно повторил Глорфиндел. В этот раз в голосе сенешаля прозвучала такая ярость, что Герион тут же заткнулся и опустил глаза. – Тронешь его, и я тебе кишки выпущу! Убирайтесь и чтобы я вас больше не видел в королевском саду, или об этом станет известно Владыке. Вы же не хотите, чтобы я рассказал милорду о том, что вы нарушили законы Имладриса. Могу поклясться, он не будет к вам так снисходителен, как я.

Таурон испарился ещё до того, как Глорфиндел успел договорить, Герион же смерил Синда презрительным взглядом и неспешно побрёл прочь.

Леголас же остался стоять, не смея посмотреть своему лорду в глаза. Почувствовав на себе его взгляд, юноша еле слышно прошептал, уставившись в пол:

– Простите, мой лорд. Я не хотел доставить вам столько хлопот.

– Ты считал, что я поверю им, а не тебе? Отвечай! – рявкнул Глорфиндел, проигнорировав его извинения.

– Да. Кто поверит словам шлюхи? – ответил Леголас и без тени страха посмотрел своему лорду в глаза.

– Ты не шлюха! Ты моя собственность! – прорычал Глорфиндел.

– Это всего лишь иное слово. Смысл от этого не меняется. Я шлюха… Ваша шлюха, – без единой эмоции на лице процитировал его Леголас. Гилрион снова заплакал, и юноша тихо добавил:

– Мне нужно уложить Гилриона. Можно мне?..

Глорфиндел молча кивнул. Так же молча раб поклонился своему хозяину и побрёл прочь.

Когда Глорфиндел вошёл в спальню, его сын уже мирно спал в изысканной резной колыбельке, стоявшей у окна, а Леголас сидел на подоконнике, обняв колени, и смотрел куда-то вдаль. Мальчишка уже успел переодеться и привести себя в порядок. О случившемся теперь напоминала лишь разбитая губа, да синяк на скуле.

Заметив вошедшего в спальню мужчину, юноша обернулся. На секунду – до того, как Леголас спрятал свои истинные эмоции под привычной вымученной улыбкой, – Глорфиндел успел уловить выражение огромных сапфировых глаз. В них застыла тоска, неуверенность и дикая усталость. Но было в них и кое-что новое, чего он раньше никогда не замечал – отчаяние. Отчаяние лани, понимавшей, что гончие разорвут её на куски, и иного пути, кроме как сигануть в пропасть, у неё нет…

Глорфиндел стянул измождённого мальчишку с подоконника и уложил в кровать. Леголас уснул ещё раньше, чем голова коснулась подушки.

====== Глава 32. Жеребёнок ======

Леголас чувствовал себя просто замечательно. Ему было тепло, он вдыхал запах первых цветов и зелёной травы, тяжёлая рука прижимала его к мускулистому горячему телу. Ровное спокойное сердцебиение убаюкивало, соблазняя снова провалиться в сон, но что-то назойливо щекотало его нос, не давая погрузиться в соблазнительную дрёму. Чихнув, Леголас тихо заворчал, пытаясь отползти в сторону, но сильные руки лишь ещё крепче сжали его в объятиях.

Наконец, раздражённо вздохнув, Леголас приоткрыл один глаз и обнаружил, что ему на лицо обрушился водопад ослепительных золотых волос. Это были не его белоснежные, идеально прямые, мягкие волосы, а непослушные локоны его лорда, подобные первым, ослепительно-ярким, жёлтым цветам, приветствовавшим наступление весны, волнистые и очень тяжёлые…

Леголас лениво убрал золотые локоны Глорфиндела со своего лица и встретился взглядом с изумрудными глазами их владельца, пристально наблюдавшего за ним.

– Тебе уже лучше, roch-neth?

Принц вздохнул, вопрос лорда освежил в его памяти все ужасные события этого дня, о которых он на краткий миг успел позабыть. Тем не менее, он кивнул и выдавил из себя дежурную улыбку. Глорфиндел нежно улыбнулся ему в ответ и поцеловал, и Леголас снова позабыл обо всём на свете.

Когда мужчина выпустил его рот из плена, принц осмелился задать волновавший его вопрос:

– Почему… почему вы меня защищаете?

– Что значит, «почему я тебя защищаю»? Ты мой. Я всегда буду защищать тебя! Ты уже должен был это понять, pen-neth! Я никогда и никому не позволю прикоснуться к тебе и пальцем! Я убью любого, кто посмеет до тебя дотронуться!

– Потому что я принадлежу вам. Я ваша... собственность… – хрипло закончил Леголас.

Глорфиндел медленно кивнул, мальчишка так расслабленно и непринуждённо говорил с ним об этом, как будто они обсуждали поэзию.

«Похоже малыш начал свыкаться с этой мыслью».

– Конечно. Элронд же уже говорил тебе. Я жуткий собственник, а ты мне очень дорог. Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое. И я никому не позволю причинить тебе боль.

– Вы успешно справляетесь с этой задачей сами. Вы так часто причиняете мне боль… – выдохнул Леголас быстрее, чем смог сообразить, что он только что произнёс вслух, и оторопел.

Глорфиндел расхохотался:

 – Мой милый принц, ты всё ещё такой невинный… Да, я беру то, что моё по праву. Но разве ты не получаешь удовольствие, когда я показываю тебе, что ты принадлежишь мне? Неужели мои прикосновения не отличаются от прикосновений тех юнцов, которые пытались взять тебя силой?

Леголас вспыхнул и отвёл взгляд в сторону.

«Глорфиндел прав… Как бы я не сопротивлялся, в итоге я всегда извиваюсь под ним, задыхаясь и умоляя о большем. Нет ничего удивительного в том, что все называют меня шлюхой. Я и есть самая настоящая шлюха…».

– Валар, когда же ты уже повзрослеешь, малыш? Здесь абсолютно нечего стыдиться! Нет ничего постыдного в том, чтобы желать принадлежать кому-то… Особенно, если этот кто-то, я, – Глорфиндел погладил юношу по белоснежным волосам и заставил посмотреть ему в глаза. – Ты ещё совсем дитя и потому понятия не имеешь, чего ты хочешь и что тебе нужно. Roch-neth alag nin… Знаешь, как Рохиррим* укрощают диких жеребят? Первым делом они приучают их к уздечке, и поначалу жеребята так и норовят сбросить её с себя, но потом привыкают к ней так же, как к прикосновению руки хозяина. Так же, как они привыкают к седлу и хлысту… Когда лошадь объезжена, она становится с хозяином одним целым. Когда лошадь укрощена, она доверяет хозяину и подчиняется его приказам, она ходит под седлом с гордостью и грацией.

– Варварство какое-то… Мы так не делаем! – возмутился Леголас. – Мы просим лошадей служить нам! Мы обращаемся с ними, как с равными. Они сами подчиняются нам! По своей воле! Мы никогда не используем хлыст и не надеваем на лошадей уздечку или седло. Они свободны и вольны уйти, когда пожелают. Они остаются с нами по собственной воле, потому что любят, а не потому что боятся…

– Да, малыш. Но люди не обладают способностью эльфов разговаривать с лошадьми. Они не могут попросить их служить им. Что же им остаётся делать? Отказаться от лошадей и ходить пешком? Даже гордый жеребец, что носит их короля, однажды был диким и строптивым жеребёнком, которого когда-то приучили к седлу. И всё же, несмотря на боль, что он вынес от руки своего хозяина, он научился его слушаться и доверять ему.

Леголас нахмурился. В словах Глорфиндела была логика, и всё же… было что-то в его рассуждениях, что волновало его, но он не знал, как облечь свои сомнения в слова.

– Но я же… Я не лошадь! Я не животное! – наконец, прошептал Леголас.

– Нет, ты не лошадь. Но ты дитя. И потому ты понятия не имеешь, что для тебя лучше и что тебе нужно.

– А вы, можно подумать, знаете? – обиженно фыркнул Леголас и отвернулся в сторону, когда Глорфиндел попытался погладить его по щеке.

Нолдо расхохотался, но что-то в этом смехе заставило юношу дрожать… от предвкушения.

– Я… знаю, малыш. Показать тебе, чего ты хочешь? – с ленивой улыбкой Глорфиндел очертил подушечками пальцами сосок, дразня розовую кожу лёгкими прикосновениями, пока тот не затвердел под его искусными ласками, а принц не откинулся на подушки с тихим стоном.

Несмотря на все отчаянные попытки доказать Глорфинделу, что он ошибается, Леголас не мог сопротивляться неземному удовольствию, которое дарили эти властные пальцы. Очень скоро он уже задыхался от удовольствия, мурлыкая и извиваясь, как котёнок, и умолял своего лорда о большем. Глорфиндел наслаждался своим превосходством над этим красивым неопытным юношей. Мужчина изучил каждый сантиметр этого прекрасного тела, и знал, как навести порядок в этой строптивой головке, как заставить юношу умолять и кричать…

Глорфиндел очертил круг вокруг возбуждённого соска языком и легонько подул на него. Эта ласка заставила Леголаса хватать ртом воздух и биться в сладкой агонии, словно рыба, выброшенная на берег. Глорфиндел усмехнулся и попытался было отстраниться, но тонкие пальцы впились в его золотые локоны.

– Видишь? Я знаю, чего ты хочешь и что тебе нужно, малыш, – констатировал факт воин и впился губами в набухший сосок юноши. Он сосал его до тех пор, пока не почувствовал вкус грудного молока на языке.

Леголас удивлённо посмотрел на мужчину. Словно в горячке, он тихо простонал:

– Почему… почему это возбуждает меня? Почему мне… это нравится? Я не понимаю…

Волна удовольствия пронзила его тело, пока он наблюдал за тем, как Глорфиндел сосёт его грудь. Очень скоро он уже перестал понимать смысл слов, слетавших с его губ. О чём он спрашивал Нолдо, умолял, просил… Леголас не мог сказать. Он практически обезумел от желания. Глорфиндел притянул его к себе и впился в его губы страстным поцелуем.

– Чувствуешь, какой ты сладкий, малыш? – томно промурлыкал Глорфиндел. – Будь моя воля, ты бы всегда ходил беременным. Надо сделать тебе ещё одного эльфёнка. А то у тебя слишком много свободного времени, чтобы забивать эту красивую головку всякой чепухой.

– Не-е-е-т, прошу вас… Не надо. Хотя бы не так скоро! Я просто не вынесу этого… – со слезами на глазах взмолился Леголас.

– Тише, не тебе это решать! – строго одёрнул его Глорфиндел.

Мужчина протолкнул бедро между извивавшихся ног юного принца, и тот тут же радостно кинулся тереться о него эрегированным членом. Глорфиндел наклонился к дрожащей ложбинке горла и слизал с неё капельку пота, почувствовав на губах возбуждение, желание и беспомощность юноши. Они продолжили двигаться в бешеном, неистовом, диком ритме, пока их страсть не достигла своего пика: Глорфиндел впился зубами в плечо юноши, сдавленно застонав, а Леголас кончил с его именем на устах, зарывшись пальцами в золотые волосы.

Казалось, прошла целая вечность прежде, чем их дыхание снова стало ровным и спокойным. Они не сказали друг другу ни слова… Наконец, Глорфиндел откинулся на спину, увлекая за собой Леголаса, который так и не выпустил его волосы из рук, и теперь задумчиво играл с золотым локоном, лёжа на его груди.

Глорфиндел улыбнулся.

«Похоже, малыш, ты начинаешь принимать правила игры и понимать своё место… Это значительно упростило бы тебе жизнь, а мне позволило бы открыть тебе новые грани удовольствия. Я мог бы столькому тебя научить, если бы только ты не брыкался, дикарь. А через пару десятков лет я, пожалуй, и впрямь сделаю тебе ещё одного эльфёнка, малыш. Ты становишься таким страстным любовником с моим эльфёнком в животе, что даже я не могу перед тобой устоять… И ещё более красивым. Если это вообще возможно», – ухмыльнулся Глорфиндел.

Воин лукавил, когда сказал юноше, что заделает ему эльфёнка в скором времени. Он вовсе не собирался воплощать эту угрозу в жизнь – воспоминания о том, что он чуть было не потерял своего прекрасного Синда во время родов, всё ещё были слишком свежи в памяти. К тому же, юноша ещё не оправился после первых родов, и вторая беременность совершенно точно прикончила бы его. Но Леголасу об этом было знать ни к чему.

«Пусть думает, что я собираюсь обрюхатить его в скором времени. Это научит его знать своё место и понимать своё истинное предназначение. В конце концов, он научится принимать это, как данность, и перестанет противиться моей воле».

Леголас был в ужасе. Похоже, Глорфиндел собирался-таки осуществить свою угрозу и превратить его в племенную кобылку, что навсегда привязало бы его к этому царству боли и отчаяния.

Глорфиндел поцеловал задумчивого мальчишку в лоб и прижал его рукой к широкой груди, наслаждаясь последними минутами тишины и покоя. Скоро его сын снова проснётся и украдёт у него его прекрасного и строптивого Синда.

Комментарий к Глава 32. Жеребёнок *Рохиррим – народ, населявший государство людей Рохан. Также именовали себя Эорлингами. Повелители коней, заводчики, конные люди. Союзник Гондора.

roch-neth = жеребёнок

roch-neth alag nin = мой дикий жеребёнок

pen-neth = дитя

====== Глава 33. Признание ======

С томным стоном Леголас откинул голову назад. Глорфиндел тут же принял приглашение и покрыл белоснежную шею поцелуями. Насытившись дурманящим ароматом кожи юноши и оставив на его горле едва заметную метку, мужчина снова вернулся к медово-сладким губам, которые с готовностью принимали его, даря поцелуи и деля с ним одно дыхание на двоих. С тихим вздохом оторвавшись от соблазнительных губ, воин откинулся на спину и крепко прижал юношу к груди.

Выждав пару минут, Леголас тяжело вздохнул, нарушая умиротворяющую тишину, и навис над Глорфинделом – водопад шёлковых белоснежных волос окутал лицо мужчины, а огромные, сапфировые, виноватые глаза прожигали в нём дыру.

– Ммм… – сощурив один глаз, посмотрел на юношу Глорфиндел.

– Я… я должен вам кое в чём признаться… – прошептал Леголас, слегка запинаясь от страха. – Я знаю, что мне не следовало делать этого… и я должен был рассказать вам об этом… гораздо раньше, но я… понимаете я…

– Тише, pen-neth, – улыбнулся Глорфиндел и приложил палец к нежным губам, заставляя их умолкнуть. – Ты сейчас задохнёшься от волнения. Дыши и говори медленно.

– Но… но… прошу вас пообещайте, что вы не будете злиться на меня? – огромные синие глаза умоляюще уставились на Глорфиндела. Мужчина не смог скрыть нежную улыбку – иногда этот непоседа до ужаса напоминал ему эльфёнка.

– Боюсь, сейчас я ничего не могу тебе пообещать, малыш, потому как я не знаю, что именно ты натворил… Снова.

Леголас тяжело вздохнул и отвёл взгляд в сторону:

– Я не хотел… Я просто… Мне было очень одиноко, и… я очень скучал по дому… и по моему старшему брату. Я ведь даже не смог с ним попрощаться, когда он уехал, а с тех пор столько всего случилось, и у меня было такое чувство, что я его больше никогда не увижу, а он никогда не узнает обо всём этом, а я… я….

– Леголас, дыши… Не съем я тебя. Ну, что ты там опять натворил, мой дикарь? – нежно улыбаясь, спросил Глорфиндел.

– Я написалмоемубратуписьмоиспряталегосредивашихписем… тех… что лежали на вашем столе… в библиотеке… – выпалил Леголас и покраснел до кончиков ушей, прекрасно понимая, что Глорфиндел не будет в восторге от его поступка. – Он мой брат и дядя Гилриона. Я просто хотел, чтобы он знал, что я жив… и что он теперь дядя… и я хотел рассказать ему, как мы назвали нашего сына… и какой он красивый и чудесный… и…

– Леголас… – вздохнул Глорфиндел и закрыл глаза, считая до десяти… или сотни.

– Я знаю, что вы скажете! Я не забыл, что я изгнан… Но Келейдур… Я уверен, что он бы хотел узнать это. Он никогда не скажет ни… Королю, ни кому-то другому, он… Я просто… Я так скучаю по нему… Я хотел, чтобы он знал это… – две серебряные слезинки медленно скатились по раскрасневшимся щекам, и Леголас вынужден был прервать своё нервное повествование. Юноша потянулся к трепетавшим ресничкам, чтобы вытереть слёзы, но Глорфиндел опередил его.

– Тише, roch-neth, не плачь, – нежно улыбнулся Глорфиндел, стирая большими пальцами солёные слезинки с длинных чёрных ресниц. – Рано или поздно всё наладится, я уверен в этом. Всё образуется, вот увидишь… Ты ещё встретишься со своим старшим братом. Леголас, я понимаю, что ты скучаешь по нему. Это естественно… Быть оторванным от семьи в таком юном возрасте – это очень… непросто. Я понимаю… Но, тем не менее, я очень недоволен твоим поступком.

Леголас побледнел, но, собрав всю свою смелость в кулак, посмотрел мужчине в глаза.

– Вы накажете меня… за то, что я сделал? – задержав дыхание, осмелился спросить юноша и с облегчением выдохнул, когда Глорфиндел отрицательно покачал головой.

– Нет, не накажу, roch-neth. Ты сам признался мне в своём проступке, и я понимаю, что ты скучаешь по своей семье, Леголас. Я не злюсь на тебя, но я и не доволен тобой. Ты должен был рассказать мне о том, что ты сделал раньше… Нет, Леголас. Ты должен был просто прийти ко мне и попросить разрешения написать твоему брату. Неужели ты думал, что я запрещу тебе?

– Д-да… – ляпнул Леголас и тут же смутился, увидев, как удивлённо посмотрел на него Глорфиндел.

«Неужели ты, правда, думал, что я буду настолько доверять тебе, Нолдо? С чего бы это вдруг? И всё же… Я доверяю тебе. Я и сам не могу понять, когда я начал доверять тебе. Наверное, я доверяю тебе потому, что ты единственный, кто хоть немного заботится обо мне в этом проклятом месте. Ты был рядом со мной все те долгие страшные часы, когда я бился в агонии, рожая нашего сына на свет… Я очень хочу доверять тебе, Нолдо… Я бы хотел рассказать тебе обо всём, что так мучает меня, но поймёшь ли ты… Что если ты просто бросишь меня, как и все остальные? Сможешь ли ты полюбить меня, узнав о моих демонах, или ты просто оттолкнёшь меня, Глорфиндел? Можешь ли ты вообще полюбить такого, как я? Способен ли ты вообще кого-то любить?».

– Как же плохо ты думаешь обо мне, roch-neth, – проворчал Глорфиндел и притянул юношу к себе ближе.

«Ну, ты не особо давал мне повод думать о тебе иначе, Нолдо!» – ухмыльнулся Синда.

– Леголас, если тебе что-то непонятно, или ты не знаешь, как поступить в той или иной ситуации, ты должен просто спросить меня! Я никогда не накажу тебя за то, что ты задал мне вопрос. Я могу запретить тебе делать что-то, но я никогда не накажу тебя за это!

– Если бы я спросил у вас разрешения, вы бы позволили мне написать моему брату? – недоверчиво поинтересовался Леголас.

– Нет, не позволил бы, – спокойно ответил Глорфиндел. Увидев, как гримаса исказила прекрасное личико Синда, мужчина пояснил. – Но вовсе не потому, что мне нравится смотреть, как ты страдаешь, pen-neth. Видишь ли, малыш, твой брат никогда не получит письмо, которое ты ему отправил. Гонец просматривает все письма, которые передают ему советники Владыки, и он скорее всего заметит, что на твоём письме нет печати милорда, а когда он вернётся из Эрин Гален, то доложит об этом письме Элронду… А тот, в свою очередь, покажет его мне, и я буду вынужден отвечать за твой глупый поступок перед моим Королём… Леголас, всё, что ты делаешь, так или иначе отражается на мне. Я несу за тебя ответственность, ты моя собственность… Но даже если гонец не заметит твоё письмо, то его заметят советники Трандуила, ведь именно к ним попадают все письма, доставленные из Имладриса. Трандуил прочтёт его и сожжёт… Или же Трандуил прочтёт его и устроит твоему брату очередной разнос, узнав, что он поддерживает связь с изгнанником. Ты этого хотел добиться? Думаешь, он Келейдура по головке погладил за то, что он явился спасать тебя из лап «ужасного» Нолдо, ослушавшись его приказа?

– Ч-что он сделал с ним?.. Что… Король сделал с Келом?! Вы… вы знаете? – едва сдерживая слёзы, прошептал Леголас. – Он… он же не мог… он бы не стал… Он ведь его сын! Любимый сын!..

– Трандуил прогнал своего «любимого» сына сквозь строй, Леголас, и заставил снова принести ему присягу на верность…

– Он… он прогнал Кела… сквозь строй!.. – Леголас лишь однажды имел «счастье» наблюдать приведение этого приговора в исполнение, и это было… ужасно! – Он… он…

Леголас так и не смог закончить предложение, к горлу юноши подступил удушающий комок…

Глорфиндел тяжело вздохнул и погладил юношу по волосам:

– Тише, малыш… Твой брат в порядке… Он сильный воин. Мне жаль. Но твой брат знал, на что шёл, нарушив приказ своего Короля. Он подверг опасности жизни своих воинов, ослушался прямого приказа Короля, вынудил его подписать мирный договор, защищал изменника, чуть не оставил твоего отца без наследника…

– Мой отец… чудовище!!! – прорычал Леголас.

– Он Король, малыш, – печально улыбнулся Глорфиндел.

– Тогда он… чудовище голубых кровей! Ненавижу его! – фыркнул Леголас, обняв руками коленки, повернулся к Глорфинделу спиной и, глотая слёзы, забормотал себе ругательства под нос. – Надменный, бессердечный, жестокий кусок дерьма! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

– Мой дикарь, а что, если я скажу тебе, что есть способ передать твоему брату письмо так, чтобы Трандуил об этом ничего не узнал? – расплывшись в лукавой улыбке, промурлыкал Глорфиндел. Ливень и поток ругательств тут же стихли, а два покрасневших синих глаза с удивлением покосились на Нолдо. – Напиши своё письмо ещё раз сегодня вечером. Обещаю, твой брат его получит.

– Правда? Вы сделаете это? – сапфировые глаза засияли, а на губах появилась робкая счастливая улыбка. В считанную секунду Леголас повис на шее своего лорда, осыпая его поцелуями. – Спасибо! Спасибо вам, мой лорд!

Глорфиндел расхохотался и вовлёк Леголаса в нежный страстный поцелуй. В этот момент проснулся Гилрион и потребовал вернуть ему его Синда.

– Маленький собственник! – обречённо вздохнул воин и нехотя выпустил Леголаса из объятий.

Комментарий к Глава 33. Признание roch-neth= жеребёнок

pen-neth= дитя

====== Глава 34. Дамоклов меч ======

– Как ты хочешь это сделать? – с ухмылкой поинтересовался Глорфиндел.

– Сделать что?

– Только не говори, что забыл о наказании, roch-neth? – проворчал воин.

Леголас заметно побледнел и испуганно уставился на Глорфиндела. Принц и в самом деле забыл о дамокловом мече, висевшем всё это время у него над головой, ну, или пытался забыть… К тому же, после их вчерашнего разговора у Леголаса появилась крохотная надежда на то, что в сердце Нолдо есть толика сострадания и нежности к нему.

«Моргот его разберёт, то он позволяет мне отправить письмо брату с одним из шпионов Элронда, то хочет меня наказать… Я тебя не понимаю, Нолдо…».

– Молчишь? Хорошо, значит мне самому придётся решить за тебя… Думаю, мы сделаем это на моём письменном столе. Ляг на столешницу и не двигайся, пока я не разрешу.

– Но… – строгий взгляд изумрудных глаз тут же заставил Леголаса умолкнуть – спорить с Нолдо не имело никакого смысла.

Обречённо вздохнув, юноша облокотился на гладкую, деревянную и очень холодную столешницу. Её край неприятно впивался ему в бёдра, и юноша заёрзал, пытаясь устроиться поудобнее, но, услышав, как Глорфиндел сделал шаг в его направлении, мигом успокоился. Мужчина оценивающе погладил его по упругим ягодицам, легонько шлёпнул по ним и рассмеялся, когда Леголас тихо выругался.

– Не нарывайся, малыш. Я и так к тебе излишне снисходителен, ты так не думаешь? Что бы твой отец сделал, проверни ты нечто подобное с ним, ммм?

Леголас тяжело вздохнул и закрыл глаза. Он знал, что Глорфиндел был с ним довольно… милосерден, и он знал, что, наверное, и впрямь заслужил это наказание, ведь он лгал всем вокруг несколько месяцев о том, кто он есть на самом деле. Но ожидаемого облегчения это знание ему не принесло. Если честно, это лишь превращало унизительное наказание в извращённую пытку, за которую Леголас ещё и должен был быть благодарен своему хозяину.

– Не сдерживай слёзы и крики, pen-neth… – мрачно промурлыкал Глорфиндел ему на ухо. – Не забывай, твоя боль меня заводит.

Леголас напрягся и задержал дыхание в ожидании неминуемой боли. Когда на его ягодицы обрушился первый удар, юноша даже взвизгнул от неожиданности. Прошло несколько мгновений прежде, чем Леголас смог прочувствовать обжигающий поцелуй розги в полной мере. Назло Нолдо он пытался сдерживать болезненные крики и горькие слёзы, но следующий удар убедил его в том, что его бунт обречён на провал. Слёзы ручьями стекали по щекам, а тело билось в агонии, разрываясь между желанием сбежать от источника боли и приказом Нолдо не двигаться с места. Третьему удару удалось-таки вырвать истошный вопль из горла упрямца.

Глорфиндел довольно ухмыльнулся и, задыхаясь, промурлыкал:

– Больно?

Сказать, что Глорфиндел с нетерпением ждал этого дня, это ничего не сказать… Не столько потому, что ему так уж хотелось наказать мальчишку за маскарад, что он устроил – хотя и спускать ему это с рук безнаказанно он тоже не собирался. Нет, истинной причиной было вовсе не это. Ему нравилось обладать этим юношей, нравилось заставлять его чувствовать свою полную беспомощность перед его желаниями, перед его волей, перед ним… Юноша медленно шёл на поправку: лишь через месяц после родов он начал потихоньку набирать вес и спать с закрытыми глазами, как все нормальные эльфы. Поэтому Глорфиндел вовсе не собирался наказывать юношу слишком жестоко – это было всего лишь напоминание, не более того…

Глорфиндел тяжело сглотнул и скользнул подушечками пальцев по горячим, красным рубцам, наслаждаясь тем, как Леголас сдавленно зашипел от боли.

– Да, малыш, я хочу услышать твои крики. Покажи мне, как тебе больно…

Леголас зарыдал, когда розга снова приземлилась на его зад, сначала тихо, затем громче, а потом и вовсе во весь голос – удары сыпались на него без остановки. Юноша умолял Глорфиндела остановиться, но Нолдо не обращал на его мольбы никакого внимания. Снова и снова розга опускалась на некогда белоснежные ягодицы, вырывая рыдания и визги из горла Леголаса, пока, наконец, бесконечный дождь из ударов не прекратился.

Леголас лежал на письменном столе Глорфиндела, дрожа от страха, покрытый потом и слишком измождённый, чтобы открыть глаза. Он всё ещё чувствовал боль, такую острую и обжигающую, несмотря на то, что безжалостная порка уже прекратилась.

«Конечно же, это ещё только начало. Не сомневаюсь, что Глорфиндел пожелает трахнуть меня, жёстко и глубоко, перед тем, как даст мне, наконец, отдохнуть…».

Но всё случилось несколько иначе, чем он ожидал. Вместо члена своего лорда, по обыкновению грубо врывающегося в его анус, он почувствовал на своих ягодицах нежные губы и горячий язык мужчины, трепетно прикасавшиеся к горящим рубцам. Это было… безумно странно и… в то же время невероятно приятно. Эти прикосновения – жалящие, покалывающие – заставляли Леголаса изгибаться дугой, а его бёдра, повинуясь своим собственным желаниям, раздвигались ещё шире, давая мужчине возможность проникнуть в него ещё глубже.

Нолдо стонал, лаская его кожу, покрытую багрово-красными рубцами, слизывая с неё капельки пота и крови, чувствуя на языке вкус страха, страсти и боли юноши. Всё это возбуждало его ещё больше, если это вообще было возможно. Да, он хотел Леголаса, хотел видеть его именно таким – беспомощным, перекинутым через стол, дрожащим от боли и страсти… И он никак не мог насытиться им.